— О чем?
      — Да о житье своем. Как дошел до жизни такой, что за тобой кортеж посылают? Чем прогневал ты Великое Небо? — Марэн демонстративно показал Небу фигу, а потом сплюнул.
      Тильво улыбнулся, но промолчал.
      — Вижу, парень, досталось тебе на орехи. Не веришь ты особо никому. И правильно, надо сказать, делаешь. Людишки, они ведь злобные существа.
      — И ты, стало быть? — спросил Тильво.
      — И я тоже. Даже позлее некоторых буду. А что делать прикажешь? Раньше времени на Небо уходить не хочется.
      — Да уж, — согласился Тильво.
      — Куришь? — Марэн достал из кошеля на поясе трубку.
      — Нет, голос хриплый будет.
      — Как хочешь, — Марэн набил трубку и закурил.
      Ночь внезапно обрушилась на лес. Единственным источником света был костер. Один из разбойников зачерпнул каши из котелка и осторожно попробовал.
      — Готово, — констатировал он.
      — Так снимай с огня, — нетерпеливо пробурчали остальные.
      Стоило Тильво почувствовать запах еды, как он понял, насколько проголодался. Несмотря на то что каша была очень горячей, Тильво уплетал ее за обе щеки. По кругу стала ходить фляга. Разбойники делали несколько больших глотков и передавали флягу следующему.
      — Осторожнее, это очень крепкая штука, — предупредил сидящий рядом Марэн.
      Тильво принюхался. Напиток источал запах пряных трав. Певец выдохнул и сделал несколько больших глотков.
      — Ух! — только и смог произнести Тильво. Разбойники одобрительно посмеивались. Певец даже не знал, как кого из них зовут. Единственный человек, который с ним разговаривал, был Марэн. Остальные, казалось, не обращали на Тильво особого внимания. Правда, и между собой они были не особо многословны, чего и следовало ожидать от людей, столько времени проводивших в лесу.
      — Не увлекайся, — усмехнулся Марэн, глядя, как разом затуманился взгляд у Тильво.
      — Мне и этого хватит. — Певец почувствовал, что язык его стал заплетаться, а очертания окружающего мира стали медленно расплываться.
      — Тильво пойло больше не предлагать, — рассмеялся Марэн.
      Разбойники довольно загоготали.
 
      — А что, пленного вы кормить не будете? — ни с того ни с сего спросил Тильво.
      Лица разбойников сразу же стали серьезными. Кто-то витиевато выругался, поминая Небо.
      — Простим нашего нового знакомого. Похоже, он мало что еще понимает в жизни, — сказал Марэн, обращаясь к остальным разбойникам.
      — Я, да я… — Тильво понял, что вдребезги пьян.
      — Ты еще не видевший жизни юнец. Вот этот ублюдок, — Марэн указал рукой в темноту, — сегодня двоих твоих друзей убил, а ты его кормить собрался?
      — Пленных полагается кормить, — упорствовал пьяный певец.
      — Это когда война. А тут дело совсем другое. Если бы ты попал к этим уродам, то они бы тебя накормили… — Марэн сделал паузу, — раскаленным железом.
      — И кожу с тебя заживо содрали, — добавил другой разбойник. — У меня братишка младший был, тебя лет на пять моложе. Так у него Дар был. Этот самый. Ну, Силы. К посвященным хотел идти. Сожгли его в родном селе, прямо у храма их проклятого. И никто пикнуть не успел. Ты даже в кошмарном сне не можешь себе представить, что они с людьми творят.
      — Особенно Мечи Неба, — добавил другой. — Это те, которые налысо не бреются и в оранжевом не ходят. Этим только дай кого-нибудь замучить. Давно мы хотели хотя бы одного поймать.
      — Приходилось мне с этими Мечами иметь дело, ответил Тильво. — Троих убил.
      Кто-то из разбойников присвистнул.
      — Да, крепко на тебя наше пойло подействовало, усмехнулся Марэн.
      — Нет, правда!
      Марэн только рукой махнул. Между тем разбойники продолжали разговор про Слуг Неба. После крепкого напитка они были гораздо разговорчивее. Из беседы Тильво понял, что У каждого имелись серьезные счеты со Слугами Неба. Но больше всего они ненавидели именно Мечей, потому что Мечи Неба уже давно охотились за Людьми Леса. Если им удавалось захватить хотя бы одного из разбойников, то его изуродованный труп выставляли на перекрестках дорог и тщательно охраняли, чтобы товарищи его не сняли.
      Тильво поразило, с каким удовольствием разбойники обсуждают различные способы пыток и умертвления пленного Меча Неба. Судя по всему, быстро Рандису умереть не дадут.
      — У меня волосы дыбом встают от таких разговоров, — прошептал певец на ухо сидящему рядом Марэну.
      — А что ты хочешь? Как они к нам, так и мы к ним. Такова жизнь. Его дружков будет долго выворачивать наизнанку, когда они найдут его труп.
      — Но это же не по-человечески. Да, у вас с ними вражда. Казните его. Ну, отрубите голову.
      — Не, меня остальные не поймут. Вот придем в Укрывище, там народ решит.
      — А ты, кстати, у них за атамана?
      — Не-а, нами наибольший командует. Послушай, Тильво. Мы же не такие звери, как, например, в Тэрге Южном, где живому человеку крысу в живот зашивают. Так, может, конечности отрежем, железом каленым побалуемся. Но мы же не изверги какие-нибудь.
      Тильво вздохнул.
      — Я понимаю, ты певец, человек утонченный. А я вот десять лет наемником под Небом бродил. Многое повидал. И понял тоже многое. Если тебя бояться не будут, то и уважать тоже. А слабинку проявишь, тут тебя и убьют сразу. Миром правят страх и насилие, а по-другому и не будет. Будь там Небо или еще чего. Просто эти ублюдки мало того, что своей чушью мозги людям забивают, так еще и делают что хотят. От хорошей, что ли, жизни мы в леса ушли? Я домой вернулся, а девушку, которую я любил, Слуги Неба в храм забрали. «Такова воля Неба». Знаю я, рассказывали. Там она у них по кругу будет ходить, пока старой не станет. Я знал, она невинной была, меня ждала. Я хотел деньжат подзаработать, да вот пришел… — Марэн сплюнул. — Дайте выпить!
      Марэн принял у одного из разбойников флягу, отхлебнул и вернул обратно.
      — Ты не думай, — продолжил он. — Мы не благородные защитники справедливости. Даже не смей так думать. Мы и купчишек проезжих грабим. Не все, конечно, забираем, кое-чего оставляем. Там, портки, например, — Марэн рассмеялся. — А к служкам Неба у меня отдельный счет, и не расплатиться им никогда. И у тебя, я вижу, тоже с ними проблемы. Ну теперь, правда, тебя за мертвого считают. Хочешь, с нами оставайся. Но это как сам решишь. Вообще у меня к тебе разговор сурьезный есть. Только он на трезвую голову будет. Думаешь, случайно мы тебя отбили?
      — Думаю, что нет.
      — То-то. Иди спать. Завтра еще поговорим.
      — Дай мне еще глотнуть. А то не засну.
      — Голова болеть будет. Но дело твое.
      Тильво принял флягу:
      — За упокой моей грешной души. Да не примет меня Небо. Никогда и во веки веков.
      Тильво сделал большой глоток и поплелся спать. Тильво лежал на спине и смотрел в начинающее светлеть Небо. Сквозь просветы в кронах высоких елей периодически вспыхивали алые и фиолетовые отблески. Причудливые изгибы разноцветных линий на сером полотне утреннего Неба пугали и завораживали одновременно. Такое светопреставление случалось не так уж и часто.
      Беспокойный сон не принес Тильво желанного отдыха. В лесу было холодно, и от озноба не спасал даже теплый плащ Людей Леса. К тому же каждый шорох, то и дело раздававшийся в темноте, тут же будил певца. Да еще плечо продолжало противно ныть. Тильво встал, разминая затекшие конечности. Разбойники спали вокруг потухшего костра. Похоже, их совсем не волновала окружающая обстановка. Здесь, в глубине леса, они чувствовали себя как дома. Безусловно, в такой глуши Слугам Неба до них было не добраться. В лесу водились и дикие звери, но кого-кого, а зверей разбойники не боялись.
      Ночью Тильво несколько раз слышал звериный вой и хруст веток. Но сколько он ни вглядывался в непроглядную темноту ночи, ни разу не видел чьих-нибудь горящих глаз. Звери, как это ни покажется странным, держались на почтительном расстоянии от лагеря разбойников, даже когда потухли последние угольки в костре.
      Тильво внимательно смотрел на спящих разбойников. Можно ли поручиться, что они действительно спят? Певец очень плохо знал этих странных людей. Живя в лесу, они, вероятно, умели очень многое из того, что не было подвластно обычным людям. Возможно, даже во сне они были способны воспринимать окружающий мир. Если, конечно, они вообще сейчас спят. Один из разбойников перевернулся на другой бок и что-то пробормотал сквозь сон.
      Тильво подошел поближе к предводителю. Марэн лежал на спине, глаза его были закрыты, грудь вздымалась равномерно. Похоже, что он действительно спал.
      Но если все-таки нет? Риск был огромен, но попытаться все-таки стоило. Сам не зная почему, Тильво чувствовал: то, что он собирается сделать, очень важно. Будто незримый советчик стоял у него за спиной и твердил об этом. Конечно, нормальному человеку такое просто не могло прийти в голову.
      Мысль о том, чтобы освободить своего врага, поначалу казалась полным безумием. Но вчерашний разговор с разбойниками никак не выходил у Тильво из головы. Жестокость порождает только жестокость. И нет ничего удивительного в том, что Слуги Неба беспощадно расправляются с разбойниками. Каждый из них знает, что если он попадет в руки Людей Леса, то его ждет то же самое. Круг замыкается, и разорвать его нет никакой возможности. Разбойники будут жестоко пытать Рандиса, а затем убьют его. А Слуги Неба, в свою очередь, будут мстить за убийство Меча Неба.
      Рандис был врагом, и он убил двух его друзей. Убил цинично и хладнокровно. Конечно, отчасти в этом был виноват и сам Тильво, впутавший Эльвина и Тэли в эту мерзкую историю. Как ни крути, их кровь все равно на руках Слуг Неба. Но тогда зачем отпускать Рандиса? Какой в этом смысл? Если Мечу Неба удастся выбраться из леса, то скорее всего он продолжит погоню за ним. Но, несмотря на все доводы здравого смысла, Тильво было жалко пленника. Когда он лежал на земле и всматривался в светлеющее Небо, перед его мысленным взором проносились сцены ужасных пыток, которые обещали Рандису Люди Леса. Певец ничего не мог поделать с собой: ему было жалко своего врага.
      Когда Тильво подошел к дереву, к которому разбойники привязали Рандиса, то он был немало удивлен. Будучи привязанным к дереву, Рандис спал, склонив голову на грудь. Были ли причиной подобного спокойствия многолетние тренировки или же необычайно крепкие нервы, Тильво не знал. Но увиденное настолько поразило певца, что он несколько минут стоял в нерешительности. Затем, вспомнив, что у него не так уж много времени, наконец-то решил действовать.
      Тильво осторожно прикоснулся рукой к щеке Рандиса. Меч Неба тут же вскинул голову и посмотрел на певца. В глазах у него отчетливо читались спокойствие и ясность рассудка. Будто бы он и не спал всю ночь, привязанный к дереву. Губы Рандиса тронула легкая усмешка.
      — Доброе утро, Тильво. — Голос у Рандиса был совершенно спокойным.
      — Говори тише, — прошептал певец, — разбойники могут проснуться.
      — Ладно, — улыбка пропала с лица Рандиса, — что тебе нужно?
      — Я пришел освободить тебя.
      — Все ясно, — лицо Рандиса приобрело необыкновенную твердость, — с твоей стороны будет очень благородным облегчить мои мучения.
      — Нет, — Тильво был поражен циничностью Меча Неба, — ты меня неправильно понял. Я пришел не для Того, чтобы тебя убить, а для того, чтобы освободить тебя… — Тильво сделал небольшую паузу. — Ну, чтобы ты смог уйти отсюда живым.
      Глаза Рандиса округлились.
      — Не смотри на меня так, — продолжил Тильво. Я и сам не знаю, что на меня вдруг нашло. Просто эти… Хм… Люди Леса. Они вчера с таким наслаждением обсуждали всевозможные пытки, которым тебя собирались подвергнуть.
      — И тебе стало меня жалко? — Губы Рандиса тронула злобная усмешка. — Тильво, ты слишком молод, чтобы судить о подобных вещах. Подумай, я твой враг, и я собирался тебя убить.
      — Ты же говорил, что всего лишь собирался доставить меня обратно в Терик.
      — Это я так решил. И в этом была самая главная ошибка. Сын Неба, мой непосредственный начальник, приказал найти и убить тебя. Если бы я не медлил, то ты давно уже был бы на Небе.
      — Но почему? Почему вы, Служители Неба, охотитесь за мною? Неужели мои песни представляют такую уж серьезную угрозу?
      — Это долгая история, певец. Слишком долгая, чтобы рассказывать ее, будучи привязанным к дереву.
      — Извини, я увлекся, — смущенно прошептал Тильво. — Пора тебя освобождать, пока не проснулись Люди Леса.
      — Ты, конечно же, в обмен за мою свободу хочешь, чтобы я обещал тебе, что не буду больше тебя преследовать?
      — Нет, я просто хочу тебя освободить.
      Рандис брезгливо скривился и зло посмотрел на Тильво.
      — Не кривись. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что в подобных условиях любая клятва ничего не стоит. Преследовать или не преследовать меня, решать тебе самому. В любом случае я пока что нахожусь под охраной Людей Леса, и мне ничего не угрожает.
      — Да уж, — хмыкнул Рандис. — Люди Леса всегда были для нас серьезным противником.
      — Не будем тратить время. — Тильво обошел дерево и попытался развязать узел. — Ничего не выходит, произнес певец:
      — Надо думать, — усмехнулся Рандис. — Если бы это был самый обычный узел, то меня бы здесь давно уже не было. У тебя есть нож?
      Тильво машинально потянулся к несуществующей рукояти меча и вспомнил, что меча у него больше нет. Кинжал Тильво никогда не носил. А походный нож вместе с большей частью вещей остался в гостинице «Пропащая душа».
      — Нет, — смущенно пробормотал Тильво.
      — Ох, горе-спаситель, — Рандис усмехнулся. — И он еще собирается меня освободить?
      — Я… — Тильво замялся.
      — Ты должен достать какой-нибудь острый предмет. Разбойники забрали у меня все оружие.
      — Подожди здесь.
      — Да куда ж я денусь?! — Похоже, что происходящее начало веселить Меча Неба.
      Тильво кинулся к потухшему кострищу. К счастью, разбойники по-прежнему спали. Тильво шарил по земле глазами в поисках какого- нибудь острого предмета. На мгновение у него в голове возникла идея вынуть кинжал из ножен у кого-нибудь из разбойников, но певец тут же отбросил эту безумную мысль.
      Тем не менее необходимо было что-нибудь срочно предпринять. С каждой минутой Небо становилось все светлее, и пробуждения разбойников можно было ожидать в любой момент. Стараясь не шуметь, Тильво стал медленно обходить лагерь. Рядом с одним из спящих Людей Леса Тильво увидел небольшой мешок. Вытянутая рука спящего разбойника почти касалась его. Присев на корточки, Тильво стал осторожно подбираться к мешку.
      К счастью, мешок был завязан не очень туго, и Тильво смог развязать веревку, не сдвигая мешка с места. Засунув руку внутрь мешка, Тильво стал вслепую изучать его содержимое. Нащупав что-то продолговатое и прохладное на ощупь, певец тут же вытащил предмет наружу. Тильво не смог поверить своему счастью: в руках у него был кинжал, вложенный в украшенные чеканкой и драгоценными камнями ножны. Стараясь не создавать шума, Тильво вернулся к дереву.
      — Молодец! Ты нашел мой кинжал, — обрадовался Рандис. — Теперь слушай меня внимательно. Ты должен перерезать веревку как можно ближе к моему запястью. Когда разбойники обнаружат мой побег, то они решат, что в потайном кармане моей рубахи был спрятан маленький нож. Тогда Люди Леса скорее всего не будут тебя подозревать.
      — Ты думаешь, что разбойники поверят в то, что, будучи связанным, ты смог освободиться с помощью маленького ножа, спрятанного в потайном кармане?
      — Поверь мне, Тильво, если бы у меня действительно был в потайном кармане нож, то я бы давно уже был на свободе. В арсенале Мечей Неба есть еще более хитрые приспособления. Я очень спешил и к тому же рассчитывал, что вскоре вернусь в Терик. Поэтому я не взял ничего подобного с собою. — Рандис усмехнулся. Снова ошибка. Нет мне теперь места среди Мечей Неба.
      Тильво аккуратно перерезал веревку около запястья Рандиса. Затем еще в нескольких местах, на которые указал Меч Неба. Наконец, Рандис смог освободиться от пут. Он стоял около дерева, к которому совсем недавно был привязан, и разминал затекшие конечности. Тильво, не выпуская из рук кинжала, внимательно следил за ним.
      Размявшись и одернув одежду, Рандис приблизился на шаг к Тильво. Певец тут же сделал шаг назад и выставил вперед кинжал.
      — Боишься? Правильно делаешь. — Лицо Рандиса оставалось серьезным, но в глазах сверкали задорные искорки. — Как говорят жители Северных островов, только глупец презирает опасность.
      — И только мудрый не теряет при опасности голову, — закончил за Рандиса Тильво.
      — Ты, я вижу, неплохо подкован, — ухмыльнулся Рандис.
      — Так, — ответил ему улыбкой Тильво, — нахватался по кабакам. Чего только не услышишь, странствуя.
      — Такого наболтают! — в тон ему ответил Рандис. — И что на востоке по утрам огненный шар когда-то всходил.
      — А на западе опускался за горизонт. Ты, я вижу, тоже кое о чем осведомлен.
      — Мне положено. Я Меч Неба. Ох, Тильво, ты даже не представляешь, как мне было бы интересно с тобой пообщаться, — Рандис сказал это таким тоном, что Тильво тут же представил подвал и жаровню с раскаленными углями, — но, к сожалению, ни место, ни время не располагают к продолжительной беседе. До скорой встречи, певец. А она, уж поверь мне, будет очень скорой. Отдыхай пока и наслаждайся жизнью. — Рандис повернулся к Тильво спиной и сделал несколько шагов. Но в последний момент остановился и, не поворачиваясь, прошептал: — Не забудь положить на место кинжал.
      — Разберусь, — проворчал Тильво, желая, чтобы Рандис побыстрее ушел.
      — И еще, — Меч Неба сделал небольшую паузу, — я еще ни разу в жизни не встречал человека, ответившего на зло добром.
      — Это хорошо?
      — Не знаю, — Рандис пожал плечами, — просто мне кажется, что с такими качествами долго не живут.
      — Посмотрим, — Тильво начинал нервничать, — а тебе лучше уматывать, пока не проснулись разбойники.
      Не успел Тильво произнести до конца слово «разбойники», как Рандис уже скрылся из виду. Двигался он почти так же бесшумно, как и Люди Леса. Тильво какое-то время смотрел в ту сторону, где в последний раз видел Рандиса, а затем, вспомнив о разбойниках, вернулся к стоянке. Люди Леса до сих пор спали.
      Стараясь ступать как можно тише, Тильво положил на место кинжал, а затем вернулся на то место, где спал, и, закутавшись в плащ, постарался изобразить спящего. Но стоило Тильво сомкнуть глаза, как он тут же про валился в глубокий сон без сновидений.

ГЛАВА VIII