Воставший против Неба

Но все же это было полулегендой, и не все верили в чудодейственность снадобья, продолжая скоропостижно умирать на пирах. Да и не так просто было его купить, для этого необходимо было сделать заказ за десять лет. Ибо делался эликсир на основе пыльцы цветка, который рос высоко в горах на севере острова, а чтобы снадобье действительно сработало, пыльцу нужно было собирать ночью в точно определенное число, которое выпадало один раз в десять лет.
      Подарок был действительно весьма щедрым. Видимо, Бротемериус отдал свой личный пузырек, рискуя собственной жизнью. Но подарки посвященных категорически нельзя возвращать, поскольку для них это всегда было смертельной обидой. Тильво долго крутил в руках пузырек, затем, не выдержав, отвинтил крышку и понюхал. Тягучая, словно кисель, жидкость изумрудного цвета ничем не пахла. Тильво завинтил крышку и убрал пузырек, но не туда, куда положили его сначала посвященные, а в потайной карман, сделанный в подкладке плаща. Затем он оделся, нацепил перевязь с мечом, закинул за спину чехол с дайлой и вышел из комнаты.
      Спускаясь по лестнице вниз, Тильво уже почувствовал запах яичницы с ветчиной. Это было одно из фирменных блюд «Пропащей души» яичница с двумя желтками в форме глаз и белок в форме черепа, с множеством вкраплений маленьких кусочков ветчины. Как удавалось Бромиру поджарить яичницу таким способом, было не важно. Главное заключалось в том, что сало на зажарку он никогда не жалел. Причем далеко не самое плохое. Вкус получался просто отменный, если же добавить горбушку свежеиспеченного хлеба и подрумяненный в масле зеленый горошек, то блюдо становилось просто изумительным. А уж запах можно было учуять даже на соседней улице.
      За столиками сидело только двое. Оно и понятно: завсегдатаи сейчас на работе. Основной контингент «Пропащей души» — это ремесленники и мелкие купцы из соседних кварталов. Всяческие творческие личности, о которых упоминал Тильво прошлым вечером, появлялись, как правило, глубокой ночью, остальное время проводя на пирах и представлениях, развлекая публику. Хлеб у них был тяжелый. Может быть, даже и похлеще, чем в кузне молотом стучать, поэтому, приходя в гостиницу, они, особенно не засиживаясь в зале, брели к себе спать. А всяческим ремесленникам после не менее тяжелого денька только языком почесать, да и то недолго, потому как вставать рано и снова за работу. Ну а ранним утром точно уж редко кого встретишь даже из постояльцев. Актеры и певцы обычно спят до позднего утра, восстанавливая силы перед новым ночным представлением.
      Тильво взглянул на девушку и молодого человека, сидящих как раз за тем столиком, за которым вчера он ужинал с друзьями. И тут же вспомнил про двух не то циркачей, не то комедиантов, о которых вчера болтал Бромир. На вид им обоим было не больше двадцати пяти. На первый взгляд трудно было сказать, кто перед ним: муж и жена или брат с сестрою, поскольку в их внешности была некоторая схожесть. Что-то неуловимое в красивых чертах лица, в движениях говорило в пользу того, что они брат и сестра. Однако смотрела парочка друг на друга отнюдь не по-родственному. Казалось, что они могут вот- вот испепелить друг друга своими взглядами, но вместе с пылким чувством в них читалась нежность, искренность и понимание. Они завтракали и о чем-то тихо беседовали, постоянно улыбаясь. Тильво сначала не хотел нарушать идиллию, но потом ему вдруг отчего-то захотелось с ними познакомиться.
      Конечно же, причина была довольно проста. За долгое время путешествия с посвященными он почти полностью отвык от одиночества. Певец подошел к столику, но пара его, казалось бы, не замечала. Тогда Тильво решил честно спросить:
      — Извините, могу ли я составить вам компанию?
      — Да, пожалуйста, — улыбнулась девушка.
      — Конечно же, — с той же совершенно неподдельной искренностью ответил молодой человек.
      Тильво взял табурет от соседнего столика и присел рядом с ними.
      — Позвольте представиться, — начал он разговор, — меня зовут Тильво, Я бродячий певец.
      — Я Тэли, — все так же добродушно улыбаясь, сказала девушка, — а это мой муж — Эльвин, а вместе мы бродячий кукольный театр. Вообще-то нас было трое, но мой отец умер. — При этих словах девушка тихо вздохнула. Но тут же улыбка снова вернулась на ее лицо. — Однако не будем о грустном. Мы с мужем в какой-то степени ваши коллеги.
      — Давай перейдем на «ты». А то, что мы коллеги, это точно, и общее у нас хотя бы дорога.
      — Хорошо сказано, — вступил в разговор Эльвин.
      — Да, по долгу нашего нелегкого ремесла приходится скитаться из города в город, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Я пою, вы с помощью своих марионеток рассказываете людям сказки. А вместе мы делаем одно общее дело: пытаемся сделать людей добрее.
      — Это трудно, — вздохнул Эльвин, — трудно найти среди толпы тех, кто бы понимал тебя. Но все же посеянные семена когда-нибудь взойдут.
      — Я вижу, вы нашли друг друга, — звонко засмеялась девушка. — Мой муж очень любит философствовать.
      — Да, однако не так уж легко это делать на голодный желудок, — пытаясь состроить грустную мину, сообщил Тильво. — Хозяин! — закричал певец.
      — Не глухой, — раздался ворчливый голос Бромира у него прямо за спиной. — Вот твой завтрак, Тильво.
      Голос у хозяина был совершенно заспанный. Видимо, певец и посвященные своей затянувшейся ночной трапезой так и не дали ему нормально поспать. Он поставил перед Тильво тарелку и удалился. Троица проводила его серьезными взглядами, а потом прыснула от смеха.
      — Вы давно в городе? — решил продолжить разговор Тильво.
      — Мы только вчера вечером приехали и так устали с дороги, что сразу же без сил повалились спать.
      — Мы тоже только вчера за полночь добрались до гостиницы.
      — Ты был не один? А где сейчас твои друзья? — спросила девушка.
      — Не будь такой любопытной, Тэли, — стараясь выглядеть суровым, сказал Эльвин.
      — Секретов у меня нет. Пришел я с двумя своими друзьями. Они оба посвященные. Сегодня у них начался Совет. Они ушли на него рано утром.
      — Ой, как интересно! — восхитилась Тэли.
      — Ничего интересного, — проворчал Эльвин. — Вот превратят тебя во что-нибудь за излишнее любопытство, тогда будешь знать.
      Девушка чуть-чуть обиженно посмотрела на него исподлобья, и Эльвин смущенно потупился. «Ведут себя совсем как дети, — промелькнуло в голове у Тильво, — а может, это и хорошо?»
      — На самом деле посвященные очень милые люди и просто так никого ни во что не превращают.
      — Да, мы-то понимаем, что это все байки: про то, как они кровь младенцев пьют. У нас даже есть марионетка злого колдуна, который похищает прекрасную принцессу… — Эльвин осекся на полуслове и вопросительно посмотрел на жену.
      Тэли, видимо, поняла, о чем хотел сказать ее супруг, и продолжила за него:
      — Понимаешь, Тильво, когда умер мой отец, все пошло как-то не так. Дело в том, что он очень любил импровизировать и даже самая банальная сказка заканчивалась у него не совсем обычно. И никто, даже мы, не знали, чем все кончится на этот раз. Он был великий мастер своего дела, — Тэли глубоко вздохнула, но мы были тогда поглощены любовью и почти ничего не замечали, ничему у него не учились.
      Эльвин обнял ее за плечи и прижал к себе. Она уткнулась ему лицом в грудь. Тильво вдруг почувствовал, что он здесь лишний, и хотел было уйти.
      — Вот видишь, цветочек, мы смущаем нашего нового друга, успокойся, — сказал Эльвин. — Тильво, если ты не сильно спешишь, то прошу, посиди еще с нами. — Так, значит, у вас проблема с импровизацией?
      — В не котором роде да. Хотя народу в принципе все равно, на что глазеть, но нам самим уже надоело, когда храбрый рыцарь вечно освобождает от колдуна или дракона принцессу.
      — А что, если все поменять местами? — спросил Тильво, сам удивляясь, откуда у него появилась подобная мысль. — Марионеток у вас немного, но у них могут меняться характеры.
      — Рыцарь — ведь он везде рыцарь, а колдун, он же Не настоящий, а сказочный. А в сказках колдуны всегда злые. Да, насчет новых кукол стоит подумать, Тэлин отец… — Он вдруг осекся, понимая, что может опять огорчить девушку.
      — А как вам идея о капризной принцессе, которая так достала злого колдуна, что он чуть ли не сам отдает ее рыцарю?
      — А рыцарь вообще не ее шел спасать, а за сокровищами, — продолжил Эльвин.
      — Фи, — скривилась Тэли, — это какая-то злая сказка получается.
      — Все наша жизнь — это злая сказка, чудеса есть, но мало кого они делают счастливыми, — усмехнулся Тильво.
      — Мы попробуем, как ты говоришь, изменить характеры героев, может, что и выйдет из этого, спасибо тебе за совет, Тильво. Приходи на наше представление сегодня вечером.
      — Да, мы были бы очень рады, — ласково улыбнулась Тэли. — Мы даем его сегодня вечером на рыночной площади. Даже у храма официальное разрешение получили.
      — Дав взятку, — добавил Эльвин, — хотя в нашем репертуаре нет ничего предосудительного.
      — А когда вы уезжаете из города?
      — Завтра утром, наверное. Мы вообще-то хотим податься в Итарк, там у Эльвина тетка живет, и мы планировали у нее какое-то время погостить.
      — Ну что ж, думаю, до вашего отъезда мы еще увидимся.
      — Надеюсь, — улыбнулся Эльвин.
      — На самом деле мне пора, у меня есть кое-какие дела в городе.
      — Что ж, удачи, Тильво, — сказали муж и жена почти в один голос.
      Он шел по улице, стараясь внимательно смотреть по сторонам. Даже нечаянно брошенный взгляд на Небо мог запросто испортить отличное после знакомства с этой милой парочкой настроение. Город уже давно очнулся ото сна и кипел своей обыденной жизнью. Неподалеку от гостиницы располагался квартал кузнецов, и оттуда уже раздавались громкие звуки ударов молота о наковальню и звон металла. По улице туда-сюда сновали ватаги мальчишек, еще не доросших до того, чтобы стать чьими-нибудь подмастерьями. Повсюду были слышны голоса и ругань.
      Город постепенно расправлял затекшие ото сна конечности, и его веселый гул постоянно нарастал. Вот по улице прошлепала старая, уже согнутая жизнью торговка рыбой с пустой корзиной. Догадаться, что она торгует именно рыбой, было совсем несложно. Словно шлейф, за ней волочился уже безнадежно въевшийся ей в одежду, волосы и кожу запах рыбы. Она направлялась в порт, чтобы купить у рыбаков утренний улов, а затем чуть дороже продать его на рынке.
      Много разнообразного народа встречал Тильво на своем пути, и чем ближе он подходил к центру города, тем гуще становилась толпа. Мелкие торговцы с большими коробами, важные толстые купцы с юга в снежно-белых чалмах, напыщенные рыцари, ревущие на каждом шагу: «Расступись!» Вот в толпе промелькнул важно задирающий нос подмастерье в латаном-перелатаном фартучке, видимо, посланный мастером на рынок за вином, чтобы лучше спорилась работа. А этот юноша, нервно озирающийся по сторонам, явно местный воришка, присматривающий очередную жертву, а вернее — ее кошелек. Встретился певцу даже северянин. Вот уж действительно загадочные люди! Он был одет в кожаный доспех с нашитыми на него металлическими пластинами, а на поясе у него висел широкий одноручный меч. Длинные рыжие волосы, заплетенные в толстую косу, свисали до пояса. Северянин старался напустить на себя свирепый вид, но, видимо, уже успел забежать в какую-нибудь таверну и пропустить несколько кружек знаменитого терикского эля. Потому взгляд у него был веселый, особенно когда он засматривался на какую-нибудь хорошенькую служанку, которая, потупив глазки, с корзинкой в руках спешила на рынок.
      Тильво улыбнулся.
      Пройдя через рыночную площадь, Тильво вышел к храму Неба. Обойти его не представлялось никакой возможности, поскольку путь в кварталы богачей лежал через Храмовую площадь. Проходя мимо, Тильво В который уже раз в свое и жизни взглянул на эту поражающую воображение махину. Перед глазами словно ожила та страшная сказка, которую он так боялся в детстве: огромный великан вступил в город, просто перешагнув через крепостную стену.
      Он шел, оставляя за собой руины, и люди в ужасе разбегались в разные стороны. Храм действительно напоминал гигантских размеров чудовище: мраморные стены были его плечами, а огромный позолоченный купол походил на шлем. Вход же напоминал ненасытный зев, ведущий в вечно голодную утробу. Храм возвышался над городом, показывая всем своим видом, что он здесь хозяин и каждый, кто смотрит на него снизу, в его власти. Видимо, архитектор всеми силами старался, чтобы его творение внушало неподдельный ужас каждому, стоящему рядом с ним. Никакого благоговения и радости, только безумный непередаваемый ужас от мысли, что великан может в любой момент обрушить на тебя свою гигантскую стопу.
      Тильво невольно поежился и ускорил шаг, стараясь как можно быстрее пройти мима храма. Наконец, миновав Храмовую площадь, Тильво вошел в богатый квартал. Улицы здесь были не в пример чище. Иметь дом в столице могли себе позволить немногие. Поэтому особняки щеголяли друг перед другом размерами и помпезностью. Тильво уже собирался постучаться в ближайший особняк, как вдруг почувствовал, как за ним кто-то наблюдает. Оглядевшись по сторонам, певец никого не обнаружил.
      Тильво собрался было идти дальше, когда услышал у себя над головой карканье. Задрав голову, певец увидел сидящего на перилах балкона ворона. Казалось, птица пристально изучает стоящего внизу человека. Тильво усмехнулся и хотел было идти дальше. Но, едва сделав шаг, он тут же опять услышал громкое карканье. Певец остановился.
      Что-то в этом вороне было не так. Тильво думал об этом, разглядывая птицу. Во-первых, ворон был намного больше своих сородичей. К тому же певцу очень сильно не нравилось, как птица смотрит на него. Взгляд ворона буквально обжигал. Однако Тильво чувствовал, что птица не настроена враждебно.
      — Ну, и что ты хочешь от меня? — спросил Тильво.
      — Кар! — ответил ворон и забил крыльями.
      Тильво пожал плечами.
      — Если бы я знал язык птиц, то обязательно ответил бы тебе.
      — Кар! — ответил ворон и, взмахнув крыльями, спланировал на мостовую.
      Теперь Тильво отделяло от птицы всего два шага.
      Ворон был действительно огромных размеров. «Старый, наверно, — подумал Тильво. — Вороны, говорят, по сто лет живут». Тильво сделал шаг в сторону птицы, ворон не улетал. Он подошел вплотную и, при сев на корточки, посмотрел на птицу. Ворон склонил голову набок.
      — Может быть, ты ручной? — сказал Тильво и, встав, вытянул перед собой руку. Ворон проигнорировал движение певца и, отвернувшись, начал чистить перья.
      — Ну и ладно, — проворчал Тильво и сделал попытку обойти птицу.
      Ворон взлетел и приземлился шагах в пяти от певца. Тильво подошел поближе. Ворон снова отлетел на несколько шагов и приземлился.
      — Послушай, у меня нет времени играть с тобой. Проваливай!
      — Кар!
      Тильво наклонился, ища на земле подходящий камень. Он хотел лишь напугать птицу. Заметив его движение, ворон взлетел и стал кружить над головой Тильво.
      Что-то здесь было не так. Тильво решил не мучить себе догадками, а идти дальше. Тем временем ворон перестал кружить и снова уселся на мостовую. К Тильво закралась весьма странная мысль: «Что, если это не простой ворон? В жизни существует множество вещей, о которых даже не подозреваешь».
      — Может, ты меня о чем-то хочешь предупредить? — спросил Тильво у птицы.
      Ворон захлопал крыльями и начал каркать.
      — Подожди, дай я угадаю. Ты мне что-то хочешь показать?
      Ворон взлетел и, описав круг над головой Тильво, не торопясь, полетел вперед. Тильво ничего не оставалось, как идти вслед за вороном. Певец прошел два квартала вслед за птицей. Здесь улица разветвлялась. Тильво хотел идти прямо, но ворон, недовольно каркнув, покружил над головой Тильво и полетел вправо. Певец пожал плечами и последовал за птицей.
      Идя вслед за вороном, Тильво прошел несколько богатых кварталов, а затем здание терикского университета. Затем птица повернула налево и, пролетев еще один квартал, уселась на мостовую. Отдышавшись от быстрой ходьбы, Тильво огляделся. Слева был особняк, принадлежавший купеческой гильдии, а напротив, на другой стороне улице, высилось трехэтажное здание библиотеки.
      — Ну и куда дальше? — спросил Тильво у ворона.
      Ворон взлетел и приземлился на ступеньках около дверей библиотеки. Тильво подошел ближе.
      — И чего я здесь забыл?
      — Кар!
      Ворон взлетел и ударил клювом по колокольчику, висевшему около входа в библиотеку. Затем птица опустилась на ступеньки. Заинтересованный странным поведением ворона, Тильво подошел еще ближе.
      Заскрипела дверь, и на пороге библиотеки появился человек. Увидев ворона, он вздрогнул. Оглядевшись по сторонам, человек заметил Тильво. Внимательно оглядев певца, он поманил его рукой. Тильво приблизился.
      — Я вовсе не хотел вас беспокоить. Это все птица, — начал оправдываться Тильво…
      — Я знаю, — человек улыбнулся. — Наконец-то! Заходи.
      Тильво сделал несколько неуверенных шагов. Когда певец начал подниматься по ступенькам крыльца, ворон сорвался с места и, громко каркая, унесся ввысь.
      — Я тебя долго ждал, — сказал вышедший из библиотеки. — Альтаро, хранитель библиотеки, к твоим услугам, — человек склонил голову.
      — Тильво, — поклонился в ответ певец. — Может, объясните мне, что происходит?
      — Не торопись. Всему свое время. Следуй за мной.
      Библиотекарь зашел внутрь и поманил за собой Тильво. Певец последовал за ним.

ГЛАВА IV

      В прихожей царил полумрак. Тильво в растерянности остановился, не зная, куда идти дальше.
      — Сюда, молодой человек, — раздался впереди голос Альтаро.
      Тильво пошел на голос. Выйдя из прихожей, певец оказался в лабиринте стеллажей с книгами и свитками. Было очень пыльно. Тильво чихнул.
      — Ну и пылища здесь! — еще раз громко чихнув, сказал он.
      — Это пыль веков! — Альтаро остановился у одного из стеллажей, что-то разглядывая.
      — Я по-прежнему не понимаю, что здесь происходит. Сначала эта дурацкая птица, затем вы с какими-то полунамеками.
      — Пойдемте в мой кабинет, там и поговорим.
      — Только вы не так быстро идите, а то я боюсь заблудиться среди книг.
      Петляя среди стеллажей, они выбрались к широкой лестнице, ведущей наверх. Альтаро стал неторопливо подниматься. Тильво последовал за ним. Они миновали второй этаж и оказались на самом верхнем. Здесь тоже было полно книг, а пыли еще больше.
      — Мне кажется, что я насквозь пропитан пылью.
      — Это еще ничего, вот поживешь здесь с мое… — усмехнулся Альтаро.
      — Вот уж не горю желанием.
      Альтаро свернул за один из стеллажей и остановился около малоприметной двери.
      — Прошу! — он открыл перед певцом дверь. Кабинет на деле оказался маленькой комнаткой со столом, заваленным книгами и свитками, и кроватью в углу. Через окно лился дневной свет, и Тильво наконец мог рассмотреть библиотекаря. На вид ему было лет сорок или, быть может, чуть больше. Альтаро был невысокого роста и широкоплеч. Длинные седые волосы зачесаны назад, лицо чисто выбрито. Альтаро был совсем не похож на согбенного старичка, каким по идее и должен быть хранитель библиотеки. Глаза у него и вовсе казались глазами юноши, серо-зеленые, с задорным блеском.
      — Присаживайтесь, молодой человек! — Альтаро отодвинул один из стульев. — Можете повесить на спинку свою дайлу. Разговор будет долгим.
      — Спасибо. — Тильво повесил на спинку стула чехол с дайлои, сам же садиться не торопился.
      Он стоял и смотрел на Альтаро, пытаясь понять, чего от него хочет этот человек.
      — В первую очередь, позвольте задать вам несколько вопросов. — Альтаро уселся на стул и забарабанил по столу пальцами.
      — Может, все-таки объясните… — Тильво в который раз попытался поменять русло разговора, но библиотекарь был неумолим.
      — Вас зовут Тильво?
      — Да.
      — Вы родились около двадцати лет назад. В деревушке Большой Погост, недалеко от Наира.
      — Да, откуда вы знаете?
      Альтаро привстал со стула и изучающе посмотрел на Тильво.
      — Давно вы носите с собой меч?
      — Года полтора. А что?
      — Вы умеете с ним обращаться?
      — Разумеется, в совершенстве. — Тильво улыбнулся.
      — Не врите!
      — Ну, хорошо, — неожиданно быстро сдался Тильво, — более или менее.
      — Все совпадает. Когда вы в последний раз видели звезды? — Взгляд Альтаро буквально ожег Тильво.
      — Что видел?
      — Так раньше называли огни в небе. Они зажигались ночью.
      — Я что, похож на сумасшедшего? Какие огни? В Небе? — Внутри у Тильво все похолодело. Неужели Воины Неба прознали о его даре? А этот библиотекарь не кто иной, как их прихвостень.
      — Ладно. Если я вам скажу, что меня не подсылали Воины Неба, то вы мне вряд ли поверите.
      — Я не понимаю, о чем вы говорите. И вообще, засиделся я тут. Мне еще договориться о вечернем выступлении надо.
      Тильво торопливо снял со спинки стула чехол с дайлои, закинул инструмент на плечо и сделал несколько шагов в сторону двери.
      — Тильво, аль-яр-х хаш нель-я иль тай-а нар-ре? Альтаро старательно выговаривал слова на непонятном языке, будто бы заучил их наизусть, не догадываясь о том, что они на самом деле обозначают.
      Тильво остановился как вкопанный. Он резко обернулся и посмотрел на Альтаро. Лицо библиотекаря было напряжено. Казалось, он чего-то ждал.
      — Ну, Тильво. Ну, же!
      — Что? — рассеянно пробормотал певец.
      — Отвечайте. Сосредоточьтесь на заданном вопросе.
      — Хаш эмарья лаишь эмме, — на одном дыхании произнес Тильво.
      Его забила крупная дрожь, он сделал два неуверенных шага и плюхнулся на стул.
      — Откуда это? — Язык не слушался Тильво. — Откуда вы знаете этот язык?
      — Я не знаю его, — Альтаро как-то странно улыбнулся, — просто я заучил эту фразу специально для вас. А произнес ее некто, пришедший однажды ко мне. Альтаро вздохнул и начал рассказывать.
 
      Он пришел ранним утром. На нем был темно-зеленый плащ и высокие сапоги, заляпанные грязью. Волосы были пепельного цвета. Нет, не седые. Просто цвет у них был такой.
      Библиотекарь долго не хотел пускать бродягу в библиотеку. И тогда он впервые заговорил на этом странном языке. Глаза незнакомца исчезли, а вместо них в глазницах засверкало ослепительно ярко-белое пламя. И Альтаро чуть не потерял сознание от страха.
      Библиотекарь и пришедший долго говорили. Человек с пепельными волосами подробно рассказал, по каким при метам можно узнать Тильво. Альтаро был не слишком доволен тем, что на него внезапно обрушилось обязательство, которое он должен был выполнить.
 
      — Обязательство?
      — Ну, да. Ведь я ждал вас. Очень долго ждал. Еще он заставил меня выучить эту фразу. Это что-то вроде последней проверки для вас.
      — И что дальше?
      — Он ждет вас.
      — Меня? Зачем?
      — Ведь вы хотите узнать, откуда этот язык? Почему вы стали петь на нем? Что такое Небо, наконец?
      Тильво промолчал.
      — Он приходил ко мне двадцать лет назад. Двадцать долгих лет я ждал вас, каждый день повторяя заученную наизусть фразу на чужом языке.
      — Я не знаю. Я просто хочу жить… — Губы Тильво дрожали.
      — Если ехать от Терика на север несколько дней, то где-то в глубине лесов можно отыскать озеро. Если очень долго смотреть в отражение на водной глади, то можно увидеть башню, которой на самом деле нет.
      — Как я найду туда дорогу?
      — Этого он мне не сказал.
      — Пойди туда не знаю куда. К кому — непонятно… — у Тильво начиналась истерика.
      — Успокойтесь… — Альтаро встал со стула и открыл окно. Заскрипели ржавые петли, и в маленькую комнатку ворвался свежий воздух. Послышался шелест крыльев, и на подоконник сел тот самый ворон, который привел Тильво в библиотеку.
      — Это его ворон. Он должен указать путь.
      — Кар! — словно бы подтвердил ворон.
      — Мне что, все сейчас бросить и бежать вслед за птицей?
      Борон склонил голову набок и осуждающе каркнул.
      — Не обязательно сейчас. Но чем раньше, тем лучше. Вы непременно должны встретиться с ним.
      — Да кто он такой? Вы говорите «он», «он»… Кто он, Небо меня побери?
      — Бессмертный. Как говорят посвященные, один из учителей.
      — Их же нет. Они ушли. Мне сами посвященные об этом сказали.
      — Ты можешь верить Мне, можешь нет, — неожиданно Альтаро стал само равнодушие, — но только мучиться от незнания буду не я, а ты. И еще… — голос Альтаро сделался елейным, — если ты не поймешь, что к чему, то твой не до конца разбуженный Дар может запросто тебя убить.
      — Пугаете?
      — Предупреждаю.
      — Тоже мне, пообщались с бессмертным, так теперь думаете, что сами его друг и соратник. А я вот возьму и никуда не пойду. Сегодня мне на пиру петь. Делать мне больше нечего, как шляться по лесам и с бессмертными общаться.
      Неожиданно Тильво дернулся и, обхватив голову руками, застонал.
      — Ммм… — только и смог он сказать.
      — Что, голова болит? Давно был последний приступ?
      — С месяц назад. Ммм… Больно.
      — Я же говорил, что будет только хуже, если…
      Тем временем ворон, который и не собирался улетать, а преспокойно сидел на подоконнике, замахал крыльями и, влетев в комнату, уселся на стол напротив Тильво.
      — Кар! — осуждающе сказала птица.
      — Отвали! И без тебя тошно! Ммм… Как болит! Сейчас должно отпустить.
      — Приступы С каждым разом все сильнее и сильнее, — назидательно произнес Альтаро.
      — Сейчас должно отпустить… Все, уже легче.
      — Так вы подумаете насчет того, что я вам сказал?
      — Подумаю, — буркнул Тильво, все еще держась за голову. — Мне пора. А ты… — Тильво грозно посмотрел на птицу, — кыш!
      Ворон взмахнул крыльями и вылетел в окно.
      Тильво вышел из библиотеки в полном смятении чувств. Лучше всего было просто забыть и жить как раньше. Только если приступы станут сильнее и происходить будут чаще, то жизнь превратится в кошмар. «Наверное, придется идти к этому дурацкому бессмертному. И выяснять все, что да как», — думал Тильво, потирая переставший болеть затылок. Он машинально оглянулся по сторонам, ища порядком уже надоевшую птицу, но ворона нигде не было видно.
      От всего пережитого у Тильво разыгрался аппетит.
      Он решил вернуться в «Пропащую душу», чтобы пообедать и заодно немного полежать. После приступа на него всегда накатывала жуткая апатия ко всему, кроме разве что еды.
      Народу в «Пропащей душе» было немного. Сидело несколько ремесленников, да еще какой-то тип, одеждой и манерами похожий на камердинера. Проходя мимо него, Тильво заметил, что он облачен в синее с алым, а на груди у него вышит герб: кабан и секира. Тильво напряг память, вспоминая, какому дому принадлежит этот герб, но вспомнить так и не смог.
      Камердинер наверняка был в «Пропащей душе» неслучайным гостем. Всему городу было известно, что здесь можно легко нанять комедиантов. Нередко слуги из богатых домов приходили сюда, чтобы нанять кого-нибудь. Тильво обвел зал «Пропавшей души» опытным взглядом. К счастью, никого из его братии в зале не было. Не тратя времени даром, Тильво тут же подсел к человеку с гербом на груди.
      — Хозяин! Эль нам обоим!
      — Сейчас, Тильво! — откликнулся откуда-то справа Бромир.
      Подошел слуга и поставил перед Тильво и его соседом две кружки.
      — Будем знакомы, — Тильво бесцеремонно хлопнул по плечу камердинера.
      Как общаться с подобными людьми, Тильво прекрасно знал. Чем наглее с ними себя ведешь, тем лучше.
      — За знакомство! — камердинер стукнул своей кружкой о кружку Тильво и сделал большой глоток.
      — Меня Тильво зовут.
      — А меня Дарим.
      — Я что-то запамятовал, чей это герб? — Тильво ткнул пальцем в кабана на груди.
      — Сиятельного господина Райманда Таринского, конечно же, — улыбнулся Дарим.
      — А господин твой в ближайшее время не собирается пир закатить?
      То, что благородный собирается устроить пир, было и так понятно. Иначе не ошивался бы здесь его камердинер. Но ритуал требовал, чтобы все было честь по чести, по крайней мере так считал Тильво.
      — Да, сегодня у хозяина будет много гостей.
      — И ты, Дарим, пришел сюда в надежде встретить певца?
      — Не только, — Дарим улыбнулся, но Тильво эта улыбка почему-то не понравилась, — еще и выпить замечательного эля.
      — Я бы смог спеть и сыграть на пиру.
      — А хорошо ли ты поешь? — поинтересовался Дарим.
      — Спеть? — спросил Тильво, отхлебывая из кружки.
      — Ну, спой! — ответил Дарим.
      — Чего спеть-то? — спросил Тильво, доставая из чехла дайлу.
      — А что хочешь.
      — Ладно.
      Тильво взял в руки дайлу и заиграл веселую кабацкую песню, припев которой в этом городе знали практически все.
      — Неплохо, — усмехнулся Дарим. — Голос у тебя звонкий. А посерьезнее можешь что-нибудь?
      — Я знаю десятки баллад, — гордо задрав нос, ответил Тильво. — Вот например…
      — Ладно. Верю. Особняк почтенного господина Райманда Таринского недалеко от университета. Свернешь с Храмовой налево, пройдешь два квартла. Там спросишь. Приходи, едва начнет темнеть.
      — А что с оплатой?
      — Два золотых.
      — Ну и жадный у тебя хозяин. — Тильво поморщился.
      — Найди, где платят больше, и пой себе на здоровье.
      — Ладно, приду. — Тильво отчаянно делал вид, что это предложение его мало заинтересовало. Очень хорошо, если бы его еще немного поуговаривали. Он это очень любил.
      — Договорились. Я пошел.
      После ухода Дарима Тильво заказал обед и с аппетитом поел. Пообедав, певец сразу же отправился к себе в комнату, чтобы как следует выспаться перед торжеством. Утро выдалось тяжелое, да еще этот приступ. Стоит понервничать, и на тебе! Поэтому, придя к себе, Тильво снял плащ, перевязь с мечом, скинул сапоги и, устроившись на кровати, туг же заснул.
      Проснулся он уже тогда, когда за окном почти стемнело. Вспомнив о приглашении, Тильво вскочил с кровати и стал спешно собираться. Он кое-как расчесал длинные спутанные волосы, достал из своего дорожного мешка единственную более-менее нарядную рубаху. Затем взял дайлу и, быстро пробежав рукой по струнам, проверил, как настроен инструмент. Для солидности он надел перевязь с мечом, чтобы собравшиеся на пир не думали, что перед ними какой-то бродяга. К тому же меч вообще никогда не помешает…