Оскалившись в ледяной улыбке, Рындин снова измерил незнакомца уничтожающим взглядом и вальяжно произнес:
      - Ну, коли так, - нам и разговаривать не о чем. Простите за беспокойство...
      У мента с газетой в руке, которую он не собирался бросать, отвисла выступающая вперед нижняя челюсть, а водянистые глаза пошли болотными огнями. Он нервно закусил губу и выдавил с ненавистью:
      - Ладно, пахан ! Твоя взяла, деньги мне нужны. За дом платить надо. Взяли, суки, за жабры ! Но ты не думай, что меня купил. Ты инофрмацию покупаешь...
      Они находились рядом с загоном. Высоким неуклюжим провинциалом выглядел в нем жираф. Медленно, вразвалку, приминал землю своей плененной тяжестью бурый медведь. А за забором - сеткой мельтешили гиены. Рындин уставился на них, не в состоянии отвести взора. Что - то гипнотизирующее было в их подчеркнутом безобразии. Они рвали на куски брошенную им падаль, отталкивая друга друга спинами, взлаивали и чавкали.
      Мент этого не почувствовал: он, Рындин, - да ! Сказалось общение со старым педиком из московской оперетты. Наверное, это и отличает интеллигента: он думает не о самих вещах, а об их тайном смысле.
      - Так уже лучше, - без всякого выражения произнес Рындин.
      Дрессировщик опустил плеть и достал кусок сахара. Строптивый медведь послушно стал на задние лапы.
      Рындин достал из внутреннего кармана шубы конверт с день гами.
      - Здесь пять тысяч баксов, - строго проризнес он, - можешь пересчитать...
      - Еще чего, - огрызнулся тот.
      Он затолкал - видно нервничал, - конверт в куртку и шумно втянул носом воздух.
      - Это была "Саламандра". Охранное Агентство, контора в Подольске. Там все знают. Попутно занимается сопровождением. Проституток развозит по вызовам...
      Он весь напрягся, подчеркнуто харкнул под ноги, как тогда, в телефонной трубке. и выдавил из себя, как гной из раны:
      - Ты, падла, горя не нюхал, а он у моджахедов в плену побывал, сбежал...
      Прикрыл глаза, словно очнулся и продолжал уже спокойней.
      - За базар платить надо. Вот я и плачу. И не фальшивыми. Они "Саламандру" вдвоем нанимали: китаец какой - то и тварь эта скользкая из Баку. Морда круглая, усики еще как будто кот ссыт...
      Рындин не успел отреагировать, как тот, словно счищая с себя прилипшую грязь, бросил:
      - Все ! В расчете мы с тобой !...
      - Откуда ты взял это ?
      Человек с " МК" иронически улыбнулся:
      - От верблюда...
      И зашагал быстрыми шагами прочь.
      Гиены занимались сексом.
      Рындин тряхнул головой и отправился к выходу.
      Вечером ему позвонил секьюрити собственной Службы Безопасности, поджидавший его в отдалении..
      - Человек, который к вам приходил, - мент из РУОПа. Майор. Мы вместе с ним доехали до Шаболовки... Между прочим, там, в аллее, я видел женщину, которая к нам приезжала вместе с братом...
      - И тот тоже был? - встрепенулся Рындин.
      - Нет, на этот раз - израильтянин, которого она потом привела...
      Все цепочка немедленно выстроилась: Панадис подослал к нему пару, которая сразу вызвала у него подозрение. А теперь второй израильтянин, связанный с Панадисом и Бреннером, взял его под наблюдение. Но мы еще посмотрим, кто -кого...
      Гуляя неподалеку, Алекс с Анастасией забрели в зоопарк. Здесь он был не таким, как в Иенрусалиме, иным Больше хищников, менее просторные вольеры.
      В лучах зажигающихся фонарей клетки со зверями казались, как в детстве, загадочными. Вызывали странное чувство, - не то, чтобы волнение, а какое - то чуть ли не мистическое ожидание: будто здесь и только здесь могла разрешиться давно, с детства, томившая душу тайна.
      Рассеянно прохаживаясь вдоль вольеров и клеток, Алекс ловил себя на том, что иногда в раздумье останавливается. Что за шифровку шлет в нашу генетическую память этот исчезающий мир когда - то господствовавшей на земле фауны?
      Вот, как экзотический цветок, распушила свой капюшон кобра. Застыла на перекладине акробаткой - мгновенье, и сорвется вниз черноокая обезьяна. Задумчиво, как телескоп, поднял вверх, к звездам хобот слон. Что он видел Африку? Венеру? Весь Млечный путь ?
      Зоопарк срывал с природы детский чепчик цивилизации, ночным ветром и звуками подчеркивал ее пещерную суть, грубой обнаженностью инстинктов размывал воздвигнутую самим человеком границу между его прошлым, настоящим и будущим.
      Из Зоопарка они поехали к Анастасии.
      Он вызывал в ней странное чувство - этот высокий, худой и нескладный парень. Какую - то смесь острого любопытства и удивления.
      Анастасия знала, что его родители были москвичами, но сам он нисколько не напоминал ни своих русских сверстников, ни, тем более, живущих здесь его соплеменников. Ни внутренне - хотя бы уже потому, что не должен был никому доказывать, что он не хуже, чем они, а может быть, даже лучше. Ни внешне - он был смугл и пропитан других солнцем и ветрами.
      Они сели за стол. В серванте у нее нашлась бутылка "мартини". Разлили по бокалам. Открыли коробку конфет.
      Алекс поднял бокал:
      - За тебя, какая ты есть... - и, улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.
      Она уже не злилась на него. Даже акцент его не отталкивал ее так как раньше.
      Господи, ну почему он так на нее смотрит ?
      - Ты женат ? - вдруг спросила она.
      - Нет, - пригубил он бокал. - Я же не мог сесть на шею матери. Офицер - даже в полиции - это не профессия. Я хочу кончить юридический, а тогда...
      - А я была замужем, - довольно горько усмехнулась она. - Не думала, как ты, - что, да зачем ? Влюбилась, и пошла в ЗАГС...
      - А потом ? - смотрел он на нее так, словно хотел пройти куда - то внутрь, но не решался открыть дверь: а вдруг ему не разрешат ?
      - А потом - суп с котом...
      Он с сомнением покачал головой.
      - А как можно жениться, если не знаешь человека ?
      - Что значит, - не знаешь ?! Он ведь с тобой рядом полгода, год, иногла даже - два ?
      - Ну и что... Сначала ведь надо узнать друг друга... Это же не партнер о квартире: раз - два - три, и разбежались... А если дети ?...
      - К счастью, - детей не было, - допила она вино из бокала. И вдруг неожиданно даже для самой себя сказала, - а может, и к сожалению...
      - Моя подружка ушла от меня сама, - констатировал Алекс таким тоном, словно автобус тронулся, а он не успел вскочить в двери. Ни жалобы, ни горя в его замечании не было.
      Анастасия вспомнила, как страдала она сама, когда застала мужа в постели с подругой. Прошло два с половиной года, но едва она начинала думать об этом, ее ударяла волна обиды и жалости к самой себе. А сейчас вот почему - то она этого не почувствовала.
      - Рассорились ? - спросила она его, сама ругая себя за такое любопытство.
      - Нет, - совершенно спокойно объяснил он, - влюбилась в другого и ушла.
      - А ты ?
      - Я ? - спросил он. - Конечно, мне было тяжело. Но представь себе: а что если бы мы были женаты ? Весь этот развод, свары, суд...
      - Ты так спокойно обо всем говоришь, словно речь идет о чем - то самом обыденном... А где же чувства ? Любовь...
      Алекс смотрел на нее, словно не понимал: да о чем она говорит.
      - Скажи - разве чем больше ты говоришь о своем чувстве, - тем больше любишь ?
      Анастасия покраснела от неловкости.
      Чем больше он смущал ее, - а сделать это было не так - то легко, ведь она не была наивной девочкой и хорошо знала цену жизни, - тем больше ей хотелось понять, что кроется за этим красивым, если бы не неуклюжий нос, лицом, под коротким и жестким ежиком черных волос и глазами, в которые можно было легко войти, но очень трудно выйти ?
      - Слушай, - вдруг просительно произнес он, - я могу попросить тебя потанцевать со мной ?
      - Что ? - спросила она, сначала даже не очень поняв, что он ей предложил.
      - Ну, есть же у вас, наверное, дансинги, клубы, дискотеки... Это тебя ни к чему не обязывает... Если тебе не хочется, - не стесняйся: я все пойму и поеду в гостиницу...
      Анастасия вдруг взяла его за руку и повела за собой.
      - Пошли !...
      - Мне захотелось ощутить тебя чуть ближе, - сказал он, и она покраснела, но почему - то не обиделась.
      - Ладно, - бросила она с улыбкой, - немножко не по возрасту, - ну, да пусть !...
      Он взял ее под руку и она втянул в себя несколько раз ее запах. Глаза его были закрыты.
      "Ты - идиотка !" - обозвала она саму себя, но села с ним в такси.
      Почему она закрыла глаза, когда он слегка провел пальцем по ее шее ? Ласка в этом движении подействовала на нее почему-то еще сильнее, чем объятье и поцелуй...
      - Спасибо ! - сказал он и, осторожно взяв ее руку, поднес ее к своим губам. Они у него были горячие и нежные...
      Рындин из зоопарка поехал к себе.
      Нет, он не ошибался в своих подозрениях: это Панадис ! Именно с ним был связан убитый Ли. И это через него дей ствовала четко налаженная цепочка: китайские курьеры, доставляющие трансплантанты; их московский резидент Ли; посредник и менеджер израильского профессора и эстонских клиник бакинец Панадис; израильтянин, почему - то интересовавшийся системой охраны центра, а сегодня следивший за ним в зоопарке, и босс Ли, отвечающий за функционирование "российского направления"...
      "Итак, теперь он не сомневался: разгром центра заказали Панадис и этот второй китаец.
      Он и не заметил, как подъехал к воротам, которые снова уже работали с помощью дистанционного управления...
      Во дворе его ждали.
      - Олег Алексеевич, - приветствовал его старший бригады, работавшей по восстановлению здания, - Я надеюсь, к утру все работы будут закончены.
      Кандидат наук, старший бригады электронщиков, заверил его, что и с этим задержки тоже не будет.
      Учитывая увеличивающийся спрос на восстановление раз громленных офисов, бывшие жрецы науки и техники были очень предусмотрительно собраны неким предприимчивым гением в одну вспомогательную строительную бригаду. Трудились они, не по кладая рук, все эти классные специалисты- научные сотрудники раз ных НИИ, приспособившиеся к условиям свободного предпринимательства...
      Рындин приветливо кивал и в качестве поощрительного широкого жеста достал из "кейса" коробку настоящих гаванских сигар.
      - Господа ученые, за счет заведения! - шутливо провозгла сил он.
      Представители фундаментальной науки, зарабатывавшие на жизнь ремесленничеством, они на короткое время сталими похожи на сборище американских империалистов со старых карикатур, которые дымя сигарами, вынашивают планы порабощения всей планеты.
      - Олег, - подошла к нему постаревшая и опаленная трауром, как ожогом Карина. - Тебе звонила жена...
      Она так и не ушла от него. Но поговорить с ним по душам после того, что произошло, ей так и не удалось. Рындин был постоянно в заботах, в разездах.
      Она прикрыла влажные кавказские глаза и прикусила губу.
      - Олег, - вымученно произнесла она, - ты меня избегаешь...
      Рындин покраснел: он не любил, когда заглядывают ему в душу, но обижать ее ему не хотелось.
      Карина подошла к нему ближе и дотронулась до его волос. Движения у нее были мягкие, ласковые. Но что - то удерживало его. После того, как ее у него на глазах изнасиловали, его отношение к ней изменилось. И она это чувствовала.
      - Я ни в чем не виновата, Олег...
      - Я знаю, - сказал он с оттенком вины в голосе.
      У нее на глазах появились слезы.
      - Ты не просто мужчина для меня, Олег. Наверное, если бы мы жили в другое время, я была бы твоей рабыней...
      Он привлек ее к себе и нежно поцеловал в висок.
      - Это пройдет...
      - У меня нехорошее предчувствие... Что - то должно произойти... Что то страшное и непостижимое...
      - Ерунда, - пытался успокоить он ее, - возьми себя в руки. Мы еще с тобой отпразднуем нашу победу.
      - Дай бог, - сказала она.
      Но в голосе у нее звучала густая, как сироп, печаль.
      - Тебе звонил Панадис. Спрашивал, может ли он завтра приехать в первой половине дня...
      - Карина, - нахмурился Рындин, но тут же ласково положил ей руку на плечо, - я хочу с тобой поехать завтра по магазинам. Ты и я..
      - Мне ничего не надо, Олег, - голос у нее был погасшим.
      - Кто заказывает музыку ? - делая стргогий вид спросил он.
      Она покачала головой. Глаза у нее были закрыты.
      - Карина, - вдруг подвинулся он к ней, не обращая внимания на то, смотрят ли на него ученые - ремонтники или нет. - Не бросай меня, Карина... Ты даже не знаешь, - что ты для меня...
      Она прижала его к себе: руки у нее дрожали.
      Потом, вдруг встряхнувшись, улыбнулась, как ни в чем не бывало:
      - Что с Панадисом ? - спросила она.
      - Пусть является, - буднично произнес он...
      Главное зло было в Панадисе и в его израильском секьюрити.
      Рындин делил людей на полезных, бесполезных и вредных. В принципе, деление это было не очень жестким: существо вала возможность перехода из одного разряда в другой. Но одно он знал: если такое перевоплощение не происходило, ток сичность становилась невыносимой и требовала противоядия.
      Он видел свою положительную роль в том, что избавлял общество от отбросов. Был санитаром асфальтовых джунглей. Пока ! А в будущем ? В будущем он готовил себя для совсем другой цели...
      Панадиса, а вместе с ним и Крончера он зачислил в разряд не просто вредных, а смертоносных опасных особей, которых следовало беспощадно уничтожать. Как бешенных собак. Боевики Охранного Агентства "Саламандра", о котором сообщил ему этот мент в Зоопарке, конечно, тоже заслуживали жесточайшей кары. Устроить ему такое здесь, в его же детище - медицинском кооперативе ? Так унизить его лично ?
      Все от Панадиса... Он шел в его списке первым. Именно ему и профессору Бреннеру составлял конкуренцию Медицинский центр.
      Узнав о сговоре Панадиса с таинственным китайцем, Рындин сразу отказался от первоначальной своей версии о том, что ему отмстили за Ли.
      Теперь он даже готов был предположить, что приехавший в Москву китаец не знает, кто настоящий убийца.
      Панадис и его подручный !.. Он придумает им казнь... Такую, что палаческие причуды покажутся детским садом. С этой сволочью расправиться так, чтобы и на том свете вздрагивали от ужаса.
      Панадис завтракал в гостиничном ресторане.
      Он надеялся, что избранная им тактика позволит ему проскользнуть между Ченем и Рындином, не вызвав подозрений ни у того, ни у другого. Он даже счел, что у него есть все основания гор диться своими блестящими дипломатическими способностями.
      Яйцо в мешочке, два хрустящих тостика с итальянской горгонзолой, стакан мангового сока. Все было выверено по таблице калорийности. Никаких излишеств в еде он себе не позволял.
      Обстукивая легенькими ударами ложечки яичную скорлупу, - он делал это, надо сказать, просто артистически, - Панадис думал о предстоящем разговоре с Рындиным.
      Этот человек вызывал у него странное, настораживающее чувство. От него исходил острый запах угрозы. Где - то внутри, в непостижимой глубине, за иконописной внешностью и элегантным костюмом, замерла, притаившись, опасность.
      Нет сомнения - это жестокий и опасный хищник. Но он, Панадис, охотник, а охотника отличает не сила, не вес, даже не быстрота - все равно быстрее пули не будешь ! - а интеллект.
      Он задавит его интеллектом...
      Панадис посолил содержимое, набрал в ложечку тягучую и не сварившуюся массу и втянул ее себе в рот. Потом осторожненько, откусил очень небольшой, как учат диетологи, кусочек тоста и стал его тщательно прожевывать.
      Неподалеку сидели две дамы среднего возраста, и Панадис начал строить одной из них глазки. Делал он это почти автома тически, думая совсем о другом.
      Чень недаром сразу же разглядел в нем, Панадисе, глубокий интеллект. Просто так, перед чужим человеком он не стал бы развивать целую философскую концепцию о преступлении, как таковом, и его трансформации во времени. Возможно, китайцы - вообще, склонны к философии, и толкает их к этому буддизм с его миросозерцанием.
      И все - таки, интеллект, если на то пошло, - не только умение разглядывать и сравнивать. Это еще и способность точно рассчитывать. Как шахматист просчитывают ходы противника перед тем, как начать свою выигрышную комбинацию. В чем-чем, а уж в этом с ним, с Панадисом, мало кто сравнится...
      Он подчеркнуто элегантно вытер губы белоснежной салфеткой и отпил манговый сок из стакана. Своим манерам он учился на французских фильмах. Нет - нет, - не на американских, а именно на французских: они более непосредственны и изящны...
      Дамы встали из - за столика, и одна из них даже наградила Панадиса насмешливым взглядом. Это ее личное дело: такими мужчинами, как Панадис, не бросаются. Неизвестно еще, кто потерял. Панадис слегка похлопал в ладоши, подошел верткий официант.
      - Спасибо, было очень вкусно, милый друг, - сказал он, оставив на столе чаевые.
      Оделся, спустился вниз. Здесь не успел он поднять руку, как к нему подъехал таксисит. Панадис не без тщеславия подумал о том, что сам вид его говорит о солидности и надежности. Таксисты в этом отношении - точнейший дозиметр.
      В машине он подвел итог мыслям: философы мыслят абстракциями, однако Чень продемонстрировал недюжиный практический расчет. Нет сомнений: он его засветил намеренно. Чтобы таким образом лишить возможности выбора. Теперь его у Панадиса, просто нет. Рекетиры знают, что он заказывал их вместе с Ченем, а коли так, - нет сомнения, что очень скоро об этом узнает и Рындин. Ведь возможностей получать информацию у этого порочного московского красавца куда больше, чем у пекинца Ченя.
      Чень не станет укрывать какого-то Панадиса своей шкурой: с чего ему рисковать ? А остаться один на один с Рындином, когда он обо всем узнает со стороны - все равно, что прилечь вздремнуть в клетке с тигром...
      Но Панадис уже просчитал все возможные варианты и выбрал наиболее удачный. Возможность ошибки была сведена к минимуму. Риск ? Кто не рискует, тот не выигрывает...
      Остановив такси недалеко от обнесенного оградой особняка медицинского Центра "Милосердие, 97", Панадис вышел.
      Убедившись, что за ним не наблюдают, он подошел к КПП, нажал кнопку "интеркома".
      - Доктор Панадис, - хорошо обкатанным голосом произнес он, - доктор Рындин меня ждет...
      Металлическая дверца открылась, мимо секьюрити и его монитора Панадис прошел внутрь.
      Справа, в углу двора, у гаража, трудились несколько работяг. Шофер "амбуланса", скорой помощи разговаривал с высоким, в белом халате санитаром.
      Панадис поднялся по ступенькам к двери особняка. Несколько мгновений его пристально разглядывали в глазок, наконец открылась входная дверь. Панадис очутился на широкой выложенной мрамором лестнице с темными, хорошо отлакированны ми перилами, и, одолев еще один пролет, оказался в приемной Рындина.
      Стены здесь были заново выкрашены, новая люстра в распечатанной коробке лежала у стола секретаря,а в простенке бросался в глаза огромный аквариум с песком и ракушками на дне. пока - без воды и рыб.
      Вобщем, несмотря на усилия ремонтников, следы разгрома все еще были видны.
      - Разрешите ? - манерно спросил панадис, открывая дверь.
      - Да, да. входите, - Рындин встретил его в дверях. - Тут мы затеяли небольшой ремонт...
      В кабинете не было стола, стояли только новые итальянские кресла: их явно привезли сюда накануне, а, может, и сегодня утром. У окна на картонных коробках покился компьютер.
      - Коньяк ? Кофе ?
      Чай ? - деловито спросил Рындин.
      - Кофе, - томно, с намеком на интимность произнес Панадис.
      Рындин подошел к двери, сказал несколько слов кому-то в приемной. Вернулся к Панадису.
      - Мы уже заканчиваем обустраиваться, - бросил, как ни в чем не бывало, - но все равно придется удовольствоваться пока вот этой тумбочкой...
      Он показал на столик для принтера.
      Панадис замахал руками:
      - Что вы, что вы, какая разница...
      - Как поживает профессор Бреннер ? - небрежно осведомился Рындин. Спасибо ! Вам от него большой привет...
      В дверь в это время постучали. Высокий мрачноватый секьюрити внес чашечки с кофе.
      Несколько минут они молча пили. Кофе оказался натураль ным, отменно заваренным.
      Рындин вел себя так, что Панадис просто вынужден был все время проявлять инициативу.
      - Можно у вас здесь спокойно разговаривать ?
      Рындин кивнул:
      - Мы только вчера проверили...
      - Я бы предпочел выйти... - Панадис старался не выпячивать свою осторожность. В кабинете могли быть установлены скрытые записывающие устройства. - Мы наверняка тут кому-то будем мешать...
      Рындин бросил на него беглый взгляд:
      - Я, к сожалению, должен кое с кем встретиться... Если у вас есть время, вы можете меня немножко проводить.
      Лицо Панадиса излучало озабоченность: им ведь предстоял важный, вполне конфеденциальный разговор.
      Они спустились по лестнице, прошли по дорожке к проходной. По дороге взгляд Панадиса снова наткнулся на машину "скорой" помощи. Она стояла теперь у самой дорожки. На ветровом стекле ее болтался популярный когда-то мультфильмовский зеленый Крокодил Гена.
      - Чего - то снегоочиститель заедает, - озабоченно сказал человек постарше санитару.
      Увидев Рындина, оба вытянулись.
      - Здрасьте, Олег Алексеевич...
      Они остановились в конце двора, рядом с "мерседесом" Рындина.
      - Я думаю, нам лучше поговорить здесь, чем в машине, - вопросительно взглянул на него Панадис.
      - Чтож, - Рындин чуть прищурился. - Как вам угодно...
      - Я хотел вас кое о чем предупредить, - доверительным тоном тоном начал Панадис.
      Рындин развернулся в его сторону, но не произнес ни слова.
      - Мне известно, кто устроил побоище в вашем Центре...
      В глазах Рындина отсвечивали льдистые искорки.
      - Мне нелегко было пойти на это признание, доктор Рындин, но я счел это своим моральным долгом...
      В голосе Панадиса звучали приличествующие моменту сожале ние и скорбь. Рындин по-прежнему молчал...
      - Есть какая-то граница, которую порядочный человек не
      может пересечь...
      Рындин слушал.
      - Это может показаться непорядочным, но когда я узнал обо всех подробностях, я решил, что настоящая порядочность обязывает меня рассказать вам обо всем. Ведь если человек понимает, что он ошибался, он исправляет свою ошибку..
      Опять ни слова в ответ.
      - Вместо того, чтобы скооперироваться с вами, эти люди решили разрушить ваш бизнес. Все сделано в чисто азиатском стиле. Ведь этот китаец - Чень, он...
      - Китаец ? - изобразил холодное удивление Рындин. - Вы ведь говорили, что работаете в Эстонии. С этим израильским профессором...
      - Трансплантанты, которыми мы работали, шли из Китая, - поспешно вставил Панадис.
      - Ясно, - хмынул Рындин и бросмл безразличным тоном, - Не будем об этом...
      Он щелчком на дистанции снял блокировку "мерседеса".
      - Садитесь, я подвезу вас, куда вам надо...
      Уже сидя за рулем, он нажал на кнопку и открыл правую дверцу.
      - Спасибо, я к себе. В гостиницу.
      Панадис, поправив полупальто, расположился в суперудобном кресле. У него с души спал камень: самое неприятное - позади...
      Вечно разгуливать по минному полю беззаконности Олег Рындин не собирался.
      Дело не в риске, - он был бы на него готов, а в отсутствии целей, как таковых. Он ведь не родился преступником, и у него, как он считал, -нормальные вкусы и потребности. Нет - нет, он, Олег Рындин, займется чем-то совсем иным... Хотя бы, той же политикой... А почему,
      собственно, нет ?... И уж он преуспеет в ней: уж будьте уверены ! Потому что ему свойственны воля и дерзость. Жесткие принципы и, что еще важнее, - желание дать другим то, чего лишен был сам.
      Ему бы власть в руки, - он бы быстро прекратил неслыханный бардак, который творится вокруг. Он ведь в асфаль товых джунглях ориентируется как в своих собственных карманах ! Знает их тайные тропы и лазы, а еще лучше их битателей.
      Даже переведя Панадиса, в разряд не просто бесполезных - вредных людей, Рындин решил дать ему своеобразный шанс: пусть оправдается. Но оправдается так, чтобы сам он ничего об этом не знал и не подыгрывал. Игра должна быть честной, без передергиваний...
      Вечером того же дня Рындин получил сообщение собственной Службы Безопасности. Конечно, с Российской щхранно-сыскной ассоциацией "Лайнс ", вошедшей в справочники Всемирной Ассоциации Детективов, ей не сравниться, и все же...
      - Панадис звонил с международного телефонного пункта на углу Большой Бронной и Тверской в Баку. Потом в Израиль. Связывался там с неким Бреннером в Тель - Авиве. О чем говорил - не удалось установить...
      Докладывавший сделал многозначительную паузу.
      - Что еще ?
      - У нашей птички - странные вкусы...
      - А именно ? - спросил Рындин.
      - Сначала увязался за каким - то бабцом, и мы уже думали, что снимем для вас фильм: "Доктор Панадис и молоденькая телка". Но потом оказалось, что он не только бабник, но и и бисексуал...
      - Что ? - переспросил Рындин. Развязный тон его разозлил, и он решил поставить нахала на место. - Я плачу вам не за остроты, а за информацию, отрезал он сухо.
      - Простите, - поперхнулся телефонный собеседник.
      Рындин помолчал пару секунд, а потом спросил своим обыденным тоном:
      - Что вы имели в виду ?
      - С Пушкинской он так и не ушел. Расхаживал по супермаркету на Тверской. Присматривался, ничего не покупал. На часы поглядывал... Кого-то выискивал. В основном, среди мужиков.
      - Ну и что ?
      - Минут сорок ждал, - нашел нужным оправдаться собеседник, нетерпеливо так....
      - И потом?
      - В половине шестого издалека заметил какого - то типа, сделал ему знак рукой и сразу завилял бедрами.
      - Что за тип?
      - Мы его сфотографировали. Вы получите снимок. Лет сорока, одет, как говорится, с иголочки. По виду, - китаец...
      - Китаец?! - переспросил Рындин.
      - Да, Олег Алексеевич...
      Рындин хмыкнул.
      Глава службы безопасности многозначительно кашлянул: щекотливое дельце, порученное ему, он выполнил четко и пунктуально...
      - Удалось его проводить? - не допускающим, что могло быть иначе тоном продолжал расспрашивать рындин.
      - Так точно. Снимает квартиру на Тверской, напротив Центрального телеграфа. Владелица - дочь сталинского министра, живет на даче. Единственный сын - дипломата, аккредитован в Конакри..
      - Сколько времени китаец этот в Москве ?
      - Соседи говорят, что бывает наездами. Его видят тут при примерно с год...
      Рындин подумал:
      - Имя и фамилия, конечно, нам ничего не говорят ?
      - Естественно, - обрадовался собеседник, - здесь он может блеснуть профессионализмом.
      - Их у него, скорей всего, в избытке...
      Рындин опять поморщился: что за манера - выпендриваться на службе ?
      - Это все, Олег Алексеевич.
      - Спасибо, - сказал он суховато..
      Рындин получил нужную информацию: Шанс оправдаться, который он предоставил Панадису, тот не не использовал...
      Теперь не могло быть никаких сомнений: сегодняшний визит Панадиса к нему - лишь хитроумная попытка обвести его, Рындина, вокруг пальца. И предпринята, возможно, по совету того же Ченя.
      С этой минуты судьба Панадиса и его секьюрити - израильтянина, в принципе, была решена.
      Рындин отложил телефонный аппарат.
      Последствия нападения на Медицинский Центр "Милосердие 97" были ликвидированы. Его ждали дела...
      5
      Андрей Станиславович Ковальский принадлежал к редкому типу людей, которые и в огне не горят и в воде не тонут.
      Встретит такой по дороге смерть - весь расплывется, заокает:
      - Кого вижу ! Какая встреча !
      Ну прямо друзья с рожденья - и как за таких не порадоваться ?!
      Пошутит, покалякает, посмеются оба, и, глядишь, смерть растрогается: " Чего ж это я, подумает, плошаю?! Хорош же мужик, чего же его так быстро с собой забирать?! "
      В свои шестьдесят три, он, инженер Ковальский, хоть и на пенсии уже, а со всеми в ладах, всем нужен. Он тебе и починит, и смастерит, из дерьма конфетку слепит и так еще тебе подаст, что съешь и спасибо скажешь.
      Он и в пятьдесят пять еще в горы ходил, на плотах по рекам сплавлялся. Рюкзак на одном плече, гитара на другом, запас анекдотов, который и на вторую, и на пятую ночь не кончится... Всегда ровен, весел, свободен. С женой развелся еще в тридцать пять, сын в Питере доценствует, а сам бабешками иногда балуется: обычно лет на пятнадцать помоложе. Чтоб не слишком и в то же время...
      Всю свою жизнь он так: звезд с неба не хватал, но зато руки! Обе правые и, как говорится, по локоть золотые. Да за одни такие руки человека почитать можно. Цены им нет и не может быть. Все сделают, со всем справятся. И главное - без истерики, нервотрепки, ворчания и жалоб: все со смешочком, с напевочкой, с присвистом.
      Студентом был таким, потом инженером. Все рады были ему. У него собирались, к себе приглашали...
      Пока не женился. Походы, "мальчишники", междусобойчики - все сразу закончилось. Жена попалась - зануда:
      - С туристами не пойдешь!Что я одна с малым буду сидеть?
      Дальше - больше:
      На спевку гитарную, под дым и водочку - "Только попробуй, - я что, домработница тебе?" Рыбку поудить где-ни будь на водохранилише в Подмосковье ? "Ты бы лучше делом занялся, а не глупостями..."
      Он любил из дерева безделушки делать, мебель старинную реставрировал. Все соседи к нему обращались - "видик" вышел из строя, перегорел утюг...
      Помогал, подсоблял, успокаивал...
      Никогда не видели его унылым, и, что бы не случилось, не жаловался и не впадал в отчаянье.
      Таким в молодости был и таким в пенсионном возрасте остался.
      Иных его сверстников взять - да они злобой, как тюбик пастой, переполнены. Только открой: полезет, поползет - не остановишь ! Жалуются, стонут, кряхтят, все на свете клянут и честят.
      А вот он, Ковальский, - нет ! Всегда одинаков: всем доволен, везде нужен...