Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

      Теперь они стояли один против другого.
      - Ну что сестренка твоя ? Как ее здоровье? - Чень вытянул вперед обе руки . - В Янги-Юле, помнится, ты говорил, что она совсем плоха...
      Мафиози не был вооружен, и правила применения оружия не разрешали Чернышеву этом случае использовать для задержания пистолет.
      Виктор просто занял место напротив Ченя.
      Теперь они оба синхронно колебались, как маятники. Контактное восточное единоборство - опасная штука. В такой схватке цивилизованность сбрасывается, как одежда, когда она только мешает..
      Это снова был Афган. Выжженный клочок земли и автоматные очереди из-за скал. И прикорнувшие ребята, которые уже никогда не поднимутся...
      - Ну что, писательский сынок, похоже, это не то, что описывал в своих романах твой отец ? - услышал Виктор горький, как дым пепелища, голос комбата.
      Он не стал говорить, что отец никогда не писал о войне, а слагал песни о героях труда и космонавтах, патриотах и борцах за мир. Это был социальный заказ, а он - его верным и удачливым исполнителем.
      Тогда они, все - таки, вырвались из засады. Удастся ли сделать это сегодня?
      Вокруг снова столпились зеваки.
      Что движет людьми в такие моменты ? Жестокое любопытство ? Суеверная радость: не я ? А может, - это выхлопной канал человеческой агрессивности ?
      Уклон, и нога Ченя в тяжелом, с металлической поверху пластиной проносится у его подбородка.
      А теперь бить самому: с поворотом, как учили! - мелькает в мозгу Виктора.
      В тот же момент его и Ченя хватают несколько сильных рук. Сначала он ничего не понимает: ч то произошло ? Почему толпа вокруг из окаменевшей в напряжениом молчании вдруг становится живой и шумной ?
      Лица движутся, жестикулируют, улыбаются. Ах да, - новые действующие лица. Группа захвата! Явились, не запылились ! По дороге в районе Лыткарина они попали в автоааварию, конфисковали попутный микроавтобус... Но все равно не опоздали.
      На китайском мафиози - наручники.
      Анастасия что - то объясняет старшему группы, видно, передает номера машин - первой, на которой уехали китайцы, и второй - в какую сели "новые русские".
      Группа захвата заталкивает Ченя к себе в микроавтобус. Повеселевшая толпа возбужденно переговаривается: она на их стороне. Справедливость - с полицейскими. Они - стражи порядка.
      На них показывают пальцами, улыбаются. Ими гордятся. Радуются. Порок наказан, справедливость восторжествовала.
      Виктор растерянно оглядывается:
      - Блин! Где мой телефон ?
      Он возвращается на пустырь за коммерческими палатками, ходит, чертыхаясь, вглядывается в вытоптанный снег и, в конце - концов, находит его. Но пользоваться им ему уже никогда не придется. Он разломан ко всем чертям.
      Ему навстречу идет Алекс. Он первым увидел спецназовцев и убрался в сторону, чтобы не подвести Виктора и Анастасию. Тем ведь категорически запретили брать с собой иностранца:
      "Вы что, оборзели ?. А страховка ? А выплата пособия семье при несчастном случае ? "Черный тюльпан" ? Транспортировка ? За чей счет, гаврики ?"...
      - Ну что, капитан, выпьем? - спрашивает Виктор.
      - Сейчас ? - Крончер вздрагивает.
      Они следуют в ларек, у которого только что разыгрывался бой местного значения, Виктор о чем - то переговаривается с продавцом. К ним присоединяется Анастасия и они проходят в святая-святых, в глубь.
      Тут еще недавно кто-то выпивал. Немытые стаканы, крошки хлеба оборванные бумажки-лицензии...
      Продавец открывает им бутылку "Привета". Потом - банку огурцов. Ставит три стакана..
      - Ты, действительно, завтра летишь? - спрашивает Виктор.
      - Да. Эмиссар мной не очень доволен...
      - Значит, и тебе ничего не светит?
      - Абсолютно.
      - Тогда это, тем более, необходимо отметить. Чень - весьма крутой мужчина. И мы справились с ним.
      - И с Рындиным тоже, - добавляет Анастасия.
      Ей невесело. Может, еще в большей мере, чем Крончеру.
      Чернышев разливает водку.
      - Видела бы меня сейчас моя мать, - криво ухмыляется Алекс.
      - Ну,- машет рукой Виктор, - моя к такому давно привыкла... Может, у нее было на это больше времени?!
      И снова аэропорт. Только на этот раз - международный. "Шереметьево".
      В том, что эту ночь ни Анастасия, ни Алекс не спали, у Виктора нет никаких сомнений: у обоих от зевков, как они не старались это скрыть, стягивало лица, а под глазами, как чеканка, выделялись темные круги.
      Какое идиотство - условности, подумал Чернышев, глядя на них.
      Им явно хотелось скорее остаться вдвоем, но показать этого они не могли. Более того, - пытались всем своим видом продемонстрировать чисто официальную сдержанность.
      Так продолжалось, пока Чернышев внезапно не вспомнил, что здесь, в аэропорту, работает его старый знакомый -диспетчер, и ему во что бы то ни стало необходимо с ним встретиться.
      Именно сейчас...
      Он исчез, и они остались вдвоем: Алекс и Настя.
      - Когда у тебя отпуск ? - словно он ее об этом не спрашивал раньше, осведомился Алекс.
      - В августе...
      - Месяц?
      - Месяц плюс время на дорогу!
      - Я встречу тебя в аэропорту имени Бен-Гуриона...
      - Это далеко от Иерусалима?
      - Меньше часа езды, - вздернул он брови: у нас расстояния иного порядка. - А раньше не сможешь?
      Она мотнула головой:
      - У нас график...
      Он взял в руки ее лицо и тихо, с нежностью прикоснулся. Она прикрыла глаза.
      - Мы с тобой, как два поезда: встретились на дальнем полустанке и понесемся в разные стороны, - прошептала она.
      - Поезда уходят и возвращаются, - провел он пальцем по ее подбородку.
      - Но не пассажиры...
      - И пассажиры тоже, - поправил он убежденно.
      Перед ними снова возник Виктор. Его, буквально, трясло от смеха. О знакомом диспетчере он явно забыл.
      - Колобок ! - зашелся он до кашля от хохота. На него, ничего не понимая, глядели Настя и Алекс.
      - Какой "колобок" ? Ты что городишь ? - спросила Анастасия с досадой.
      - К а т а л а ...
      - Да можешь ты, в конце - концов, толком объяснить ?!
      Всхлипнув в последний раз и с трудом вытерев глаза платком, Виктор объяснил:
      - Карточный шулер! Вон он! Летит в одном самолете с Алексом на свою новую родину...
      И он показал рукой на маленького лысоватого мужчину лет сорока в кожаном добротном пальто: тот едва доставал до плеча стоявшей рядом с ним даме.
      - Да он самому Господу Б-гу толкнет фуфло! И так, братцы, что тот и не заметит ничего...
      Алекс, сморщившись, словно случайно вместо молока глотнул уксуса, смотрел на пару неподалеку от себя.
      Хрюкнув напоследок от смеха, Виктор поманил шулера пальцем:
      - Митьков, а ну - на минуту !
      Тот подошел, самой своей походкой демонстрируя солидность и даже некую снисходительность.
      - Знакомьтесь ! - показал на него Виктор, - Мой старый знакомый и по совместительству новый репатриант - Колобок. А это капитан израильской полиции - Алекс Крончер. Не ты ли тут, в Шереметьеве, прокомпостировал мозги капитану, когда он прилетел. Нет? Кореша твои? Смотри! Все равно лучше тебе с ним заранее познакомиться...
      Ни один мускул не дрогнул на лысоватой физиономии Митькова. На нем даже появилось подобие улыбки.
      - Вы так, господин майор, всех моих клиентов распугаете !
      - Новых найдешь ! За тобой не заржавеет...
      - Это как получится...
      Колобок уже собирался вернуться к очереди.
      - Постой...
      Виктор напоминал кота, поймавшего мышь, которому в последний момент, перед тем, как слопать ее, пришло в голову слегка позабавиться.
      - Как старому знакомому, Колобок... Открой секрет. Все равно больше не увидимся! Трудно вот это - стать евреем ? И обрезание пришлось сделать? И где ? В консульстве? Или в "Сохнуте"?
      Митьков, сдержался, не сказав ни слова, отошел в сторону...
      Алекс иронически хмыкнул, но Виктор взял его за руку:
      - Ничего ты не понял, капитан ! Думаешь, это я так ? Для смеха ? Да ты знаешь, какой шулер к вам едет? Какого класса?! Ну нет, без нас вы, господа, долго еще не обойдетесь. Все равно вызывать на подмогу придется... Чернышев неожиданно улыбнулся:
      - Что это я, в самом деле, к нему привязался?! - жестким движением он провел ладонью от макушки ко лбу и дальше - до подбородка. Алекс еще и раньше заметил: это был его излюбленный жест. - Нам-то, российским ментам, что до того, правда, Настя?!
      - Как знать...
      На лице Алекса вдруг возникла довольная улыбка. Ответ ему понравился. Он сжал настино плечо с такой силой, что та вздрогнула.
      - Спасибо ! - Израильтянин мог бы ее сейчас расцеловать. Он оглянулся на Чернышова.
      У стоявшего рядом Виктора был вид фокусника - иллюзиониста, только что показавшего публике свой коронный номер. Притянув к себе Алекса, он дружески похлопал его по спине:
      - Ладно, я и так задержался...
      Махнув рукой Анастасии и Алексу, он твердым и быстрым шагом двинулся прочь.
      Назад он не оглядывался...