"Быть как все!"- значило для Алекса: по-возможности, недурно играть в футбол и баскет, таскать тяжеленные рюкзаки на школьных экскурсиях по стране, втихую покуривать и бравировать самостоятельностью, чтобы потом, когда придет его время, служить только в самых престижных боевых частях Армии обороны Израиля.
      Его школьный аттестат тоже был "как у всех": не хуже и не лучше. В авиацию, куда он мечтал попасть, его как и многих других, не взяли: результаты тестов оказались средние.
      И все-таки, пройдя через частое сито препятствий, Алекс сумел попасть в морские десантники. "Сорок на сорок, на сорок!" " С сорока килограммами на спине сорок километров по шельфу, где сорок сантиметров - глубина воды..."
      Дома плакали, но гордились.
      Никто из домашних никогда не знал, где и в каком море он со своим аквалангом и какая ему грозит опасность. А он - не рассказывал...
      Иногда домашние слышали его разговоры по телефону с друзьями, и стихийный разряд страха разжигал воображение.
      Засады, минные ловушки, артобстрелы, ночные рейды во вражеские порты, атаки на базы террористов. Но с ним на эту тему беседовать никто не смел: табу!
      В девятнадцать лет Алекс привел ночевать подружку: она служила с ним в одной части.
      - Ты на ней женишься ? - стараясь, чтобы это выглядело, как можно будничней, спросила мать, учительница музыки.
      - С чего ты взяла? - удивился Алекс.
      - Но ведь вы - вместе... Ты ее любишь ?
      - Она мне нравится, - пожал плечами Алекс. - А я - ей. Мы ничего плохого не делаем. А что будет через несколько лет - кто знает ?
      Сестра Алекса, на два года моложе, устроила родителям разнос:
      - Какого черта вы лезете ? Хотите, чтобы он ночевал с ней во вшивом отеле, куда шлюхи приводят клиентов ?..
      Она не дала ни отцу, ни матери произнести ни слова.
      - Почему родители его подружки не вмешиваются, а вы лезете со своими вопросами ? Это дело Алекса и ее, а не ваше...
      И здесь тоже срабатывал комплекс:
      " Быть - как все!.."
      Отец - инженер давил на Алекса, чтобы после армии он поступил в технический вуз. Но Алекс делал все, что хотел ни к кому не прислушиваясь.
      Вначале - прошел офицерские курсы, и из-за этого отслужил в армии лишние два года. Потом, получив свое дембельское пособие, отправился, не как принято, побродить по миру, - ненадолго съездил в Австралию, а, вернувшись, отослал документы в полицию.
      Романтике странствий он предпочел другую, куда более опасную ее ипостась: борьбу с преступностью, с террором, с транзитом наркотиков...
      Марс вошел в дежурку неожиданно.
      Бесстрастный, медлительный, неотвратимый, как Бог Войны.
      И сразу словно что-то переменилось в дежурном помещении.
      По другому, словно актеры на сцене под пристальным взглядом режиссера, задвигались милиционеры. Помощник, считавший деньги одного из доставленных, мгновенно малозаметным движением пальца подозвал понятых. Теперь он внятно и громко называл каждую купюру. Ну, просто образцовый страж порядка...
      Дежурный майор буквально расцвел, увидев начальника розыска Аэропорта. Могучий зад его ловко задвигался, из улыбки можно было выдавливать сахар, а руки взметнулись широко в стороны от восторга и радости. Формально, конечно, янги-юльский дежурный Марсу не подчинялся, но он отлично знал, кто поставил Марса на его место и чьим человеком он является.
      Чернышев с интересом наблюдал за происходящим.
      Там, в аэропорту, Марс предложил свое покровительство в обмен на янги-юльский адрес Ченя. Протекция эта стоило дорого: Марс ведь не был держащим нос по ветру ловким министерским вертухаем. За начальником розыска в о з д у ш к и можно было чувствовать себя, как за каменной стеной. Долги за такими не пропадали. Поэтому, взвесив все, его собеседник и сдал Ченя.
      Сейчас, в дежурке, Марс только давяще молчал.
      На Востоке все выглядело нагляднее, откровеннее.
      Быстро и заискивающе лебезя говорил только майор. Он чуть не захлебывался от счастья видеть такого гостя у себя в дежурке. Это ведь такая честь, такая удача... Сколько раз он мечтал принять желанного гостя...
      На бесстрастном, как у индейца, лице Марса нельзя было ничего прочитать.
      Эйфория выходила из майора, как воздух их проколотой шины.
      В голосе появились просительные ноты. Интонация стала глуше.
      Наконец, он и вовсе умолк.
      Марс удостоил его всего нескольких фраз. Но и их было достаточно. Дежурный явно повеселел. Напряжение в дежурке сразу спало.
      Майор крикнул помощника.
      Гадюшник, в котором находился Чернышев, был немедленно открыт.
      Дежурный наполнил пиалу свежезавареннм чаем, приблизился к Виктору мелкими шажками, положив руку на сердце. " Кто старое помянет..."
      Чернышев, не останавливаясь, обошел его по кривой.
      Марс шел впереди, он был уже у дверей.
      Гуськом вышли на улицу. За ними обоими трусил дежурный. Он должен был выполнить до конца все, о чем ему сказал Марс.
      У здания РОВД их ожидали Анастасия и Алекс Крончер.
      Майор вынул из кармана конверт. Шагнул к Крончеру.
      - Тут ваши пятьсот долларов... - он улыбнулся. - Произошла досадная ошибка. Я очень сожалею...
      Он пожал руку ничего не понявшему Крончеру. Надо было спешить. Симпатичный узбекский истукан, выручивший их из беды, уже садился в машину.
      Ближайшим аэробусом Марс отправлял их в Москву.
      Китаец, как он успел шепнуть Чернышеву, улетел предыдущим рейсом.
      3.
      Вечером следующего дня Чень уже сидел с импрессарио профессора Бреннера Панадисом во все том же "Шанхае".
      Вышколенная обслуга ни словом, ни жестом не выдала, что видит обоих не впервые.
      Их снова усадили за дальний столик рядом с аквариумом.
      Как и в прошлый раз, Чень лишь щелкнул пальцами, и тут же возникший официант, как и тогда, поставил на стол чашечки с курящимися дальневосточными благовониями.
      - Вы мой гость... - объявил Чень, против обыкновения не удостаивая импрессарио даже взглядом. - И заказывать буду я...
      Что-то в лице китайца привлекло на этот раз особое внимание Панадиса. Он пригляделся: вон оно что- ссадина над бровью! Темная полоска, аккуратно зашпаклеваная тональным кремом. " И вам, выходит, приходится получать по морде, мистер Чень?! - злорадно подумал он. - Это даже приятно!"
      Проявляя деликатность, он повел разговор о столичных новостях.
      - Увы, - скорбное движение бровей должно было подчеркнуть его крайнее огорчение. - Москва становится все более криминальной...
      Панадис любил порассуждать:
      - Кто он сегодня, нынешний преступник? Тот же вор, грабитель... Ну квартиру очистит: и много возьмет?! А что завтра? Опять воровать?
      Чень отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
      - Сейчас уголовник - другой. Перестал быть профессионалом. Был инженером - стал рекетиром. Вчера - врач, сегодня преступник. Врачам ведь мало платят...
      Панадис оценил намек, натянуто усмехнулся. Узенькая полоска его усов от этого стянулась в ниточку.
      Если этот китаец разбирается в психологии, он должен понять, что с ним, Панадисом, такие шутки даром не проходят. Бывший фарцовщик и удачливый спекулянт Бутрин, который приезжал с ним в Кострому оценивать старинный свиток, на его беду, не был физиономистом, потому и остался лежать там в снегу...
      - Напрасно обиделись, доктор. - Прикурил от свечи на столе Чень, - Я тоже - преступник. Мы оба - преступники. Но разные...
      Чень взялся объяснить. Современная преступность, по его словам, нашла новую форму. Ее совершеннейшая наивысшая ступень - китайская мафия! В ней все организовано, все
      действуют вместе под единым началом...
      - Зачем воровать, грабить, когда можно сказать: "Иди и сам принеси!" Рекетир отдает приказ, и понимающий человек идет и сам приносит. Строгая иерархия...
      Китаец играл колечками дыма, как мячиками. У Панадиса зарябило в глазах. Он даже не очень вслушивался.
      "Философ - мафиози, и еще - китаец? Ну и ну !"
      Однако, сама по себе схема пришлась Панадису по вкусу.
      Как это не печально, с точки зрения высшей морали, Чень по сути прав.
      С одной стороны - исполнители, толпа, с другой - подлинные бароны и князья криминала. Хозяева жизни. Своего рода аристократия. Кое-где они уже слились с государственным аппаратом.
      Одни, в связи с этим говорят о "коррупции", другие вводят специальное понятие - "организованная преступность". Простой люд предпочитает называть это "мафией". На службу ей поставлены депутаты, журналисты, жрецы правосудия. И, конечно, стражи порядка: эти, вообще, продажны, как шлюхи...
      Панадис был спокоен: Чень слегка перебрал, а он, как обычно, сохранил ясность ума...
      - А теперь, доктор, - глаза Ченя вдруг сузились, зрачки стали похожи на дырки от пуль. - Кому Ли стоял поперек дороги?
      Панадис знал: вопрос этот будет задан.
      Отвечать надо было так же коротко и убедительно. Юлить означало рисковать жизнью.
      - Вы подозреваете меня ? - он поднял глаза на китайца, спокойно встретил направленный на него пристальный взгляд.
      - Пока нет, - китаец отвернулся. - Я взвешиваю. Вы тоже - думайте...
      - О чем, мистер Чень?
      Чень строил и перестраивал на скатерти из вилок и ножей какие - то фигуры. Панадис не мог отвести взгляда от его рук: короткие пальцы с аккуратно подстриженными ногтями
      двигались плавно и спокойно, и вдруг - даже не движение, а незримый импульс, и фигура исчезала, оставляя вместо себя рваные контуры.
      Наконец, китаец поднял голову.
      - Я сказал вам еще в прошлый раз. В триаду вступают один раз и уже навечно.
      Панадису стало вдруг холодно от этих слов. Если бы мог, сбежал бы сейчас к себе в номер, заперся, укрылся теплами одеялами.
      - Ли больше нет. Нет триады, - постучал ногтем по столу Чень, Остался человек, который перевозит трансплантанты и его охранник. И еще вы и ваш профессор.
      Чень снова поднял на Панадиса тяжелый и пристальный взгляд.
      - Что теряют они, а что - вы ? Давайте считать! Курьеру новых хирургов не найти, операционных тоже. Кто ему доверится? Правда, что и вы на этом много теряете: уже намеченные операции, трансплантанты, деньги.
      Он на мгновение остановился и многозначительно кашлянул:
      - Но органы для пересадки можно найти и в другом месте, и тогда деньги придут снова...
      - Это что - обвинительное заключение ? - спросил Панадис далеким, не своим голосом. - А когда суд и приговор ?
      Чень снова поиграл дымом от сигареты и помахал указательным пальцем: нет - нет, он, Панадис ошибается.
      - Пока - лишь игра!
      Панадис кивнул. Если он не возьмет себя в руки, он пропал. После обвинительного заключения у "триад" сразу следует суд. И он уже идет.
      Собрав всю силу воли, Панадис немедленно начал защиту.
      - Вы правы. Но ошибиться может каждый. Какой смысл был бы мне на это идти ? Налаженный конвейер , и вдруг - сбой?! Должна же быть причина...
      - Я вам назову ее: конкуренты...- мгновенно оборвал его встрепенувшийся Чень.
      Он слегка раскачивался на стуле, выбросив вперед ногу в модельном ботинке.
      - А вы не думаете, что у вас за плечами могла действовать российская или китайская полиция ? - выпустил когти Панадис.
      Чень пристально посмотрел на него и усмехнулся.
      - Я вам открою маленький секрет, доктор. Мой отец был сановником Мао. В культурную революцию отца арестовали. Послали в исправительный лагерь. Перевоспитывать. Он там умер. Когда культурная революция закончилась, мне сказали: " ты должен стать разведчиком ! Родина требует." Я учился в разведшколе. Потом работал и сгорел. У вас говорят "засветился". Но я много и многих знаю. Такие люди, как я, нужны. Я разговариваю по- русски, по-английски и по - японски. Меня нашли и пригласили. И теперь я контролирую этот конвейер, где сейчас важный узел вдруг вышел из строя. Можно ли его заменить? Да, конечно! Но если завтра все повторится снова?!
      Перед Панадисом сидел умный, ловкий, опытный и на все готовый экземпляр человеческой породы. Хищник в элегантном костюме. Продукт эпохи, которая, как гигантская мясорубка перемолола миллионы людей. В живых после нее оставались лишь те, кто без хрящей. Или те, кто был так остер и опасен, что мясорубка просто его отталкивала, чтобы не сломать ножи.
      Чень разбирался в законах выживания. Там, где другой бы подорвался, он выходил живым и невредимым.
      - Вы кого - нибудь убили в жизни? - Теперь он забавлялся Панадисом, как прежде с колечками дыма.
      Панадис сокрушенно развел руками.
      - Слава богу, нет!
      - Я вам не верю. Но это неважно. Со мной это было... - Чень словно сознался в маленьком и невинном грешке.
      Он усмехнулся и внимательно посмотрел на Панадиса.
      - Сказать вам, что я это люблю ? Нет ! Но если бы я не сделал это, тут, с вами, сидел бы другой. Не я.
      Обед подходил к концу, Панадис так почти ни к чему не притронулся.
      - Вы удивились, когда я сказал, что из триады невозможно выйти?
      Слегка прикоснувшись к плечу Панадиса, он прошелся по нему бесстрастным взглядом.
      - Что ? - внутренне холодея, спросил Панадис.
      - Вы меня прекрасно слышали.
      - Да, - Панадис сглотнул комок в горле.
      - Я объясню. Ли был хорошим учеником. Он отлично изучил вашу биографию. Все про вас узнал. И даже о ваших невинных шалостях сначала в Баку, а потом и в Костроме...
      У Панадиса закоченели кончики пальцев.
      - Будем откровенны, господин Чень...
      - Откровенны ? - глумливо переспросил его Чень. - Да, - будем откровенны !.. Я вам скажу, в чем ваша беда, доктор. Вы думаете, что вы всех умнее и всех перехитрите...
      Панадис поперхнулся. Если Чень действительно допускает, что он, Панадис, мог сдать покойного Ли, остающиеся ему дни можно сосчитать по пальцам.
      Выход был один: направить китайца по любому более или менее вероятному следу. А за это время, обдумав ситуацию, отыскать верное решение.
      - Я работаю с известным урологом из Израиля -профессором Бреннером. Он, кстати, бывал и у вас в Пекине. Консультировал кого-то из высоких сфер...
      Китаец не сводил с него взгляда.
      - В последнее время его начали обхаживать хозяева одного из московских медицинских центров. Может, это как раз те конкуренты, о которых вы говорили ?
      - Как вы об этом узнали?
      - Случайно встретил профессора Бреннера в их компании в ресторане Дома Кино...
      - Сколько их там было?
      - Трое. Все врачи... Правда, - это только предположение. Не больше, поспешил предупредить он. - Доказательств у меня никаких нет. Если хотите, это - не наблюдение, инстинкт..
      По легкому движению плеч Ченя он понял, что пробный шар достиг цели.
      - Как они находят трансплантанты ?
      Панадис развел руками: уж это ему неизвестно...
      - Уверен, вы поможете мне их найти. - Китаец не спрашивал утверждал.
      Преодолев секундное колебание, Панадис вытащил из внутреннего кармана смокинга объемистый кожаный бумажник, приоткрыл его и, поискав, протянул Ченю визитную карточку.
      - Я оставляю себе, - Чень спрятал визитку в верхний карман.
      Панадис кивнул, хотя его не спрашивали:
      - Разумеется...
      - Мы хорошо поговорили, доктор Панадис, - Чень сделал знак официанту. - Я надеюсь, вы послали меня по верному адресу. Лучше, чтобы вы оказались правы...
      Чень положил на тарелку со счетом кредитки, прикрыл их маленькой вазочкой с гвоздикой и поднялся из-за стола.
      " Поразительно, как он все перевернул..." - подумал Панадис. Вышло так, словно именно он сдал ему этого гавнюка с внешностью Христа - Олега Рындина...
      - Алло! Медицинский центр "Милосердие-97"?
      По возвращению из Янги-Юля на общем совете решили, что звонить в ведомство Рындина будет Анастасия.
      - Слушаю вас, - женщина на другом конце провода была немногословна.
      - Я нуждаюсь в квалифицированной консультации опытного хирурга...
      - Что у вас? - голос секретаря звучал сухо.
      - Речь идет о пересадке почки...
      - Минуточку...
      Секретарь с минуту-другую отсутствовала на линии.
      - К сожалению, мы этим не занимаемся... - Она уже готова была положить трубку.
      - Речь идет идет только о консультации...
      Секретарь неожиданно смилостивалась:
      - Могу записать вас на 20-ое...
      - Но это почти месяц!
      - 23 дня, - решительно прервала секретарь .
      Анастасия, а с нею и Чернышев, и Алекс, теперь уже знали, что ожидает клиента " с улицы", обращающегося в Медицинский центр. Теперь пора было воспользоваться рекоменндацией.
      - Извините, девушка... Я волнуюсь и поэтому не сказала главное. Я получила ваши координаты от доктора Панадиса, а сама я - пациентка профессора Бреннера...
      - Вам следовало с этого начать... Подождите, пожалуйста, у телефона... Панадис и Бреннер? Я правильно записала?
      - Да, да...
      Анастасия прикрыла микрофон ладонью и озорно подмигнула парнерам...
      Через минуту в трубке послышался густой интеллигентный баритон.
      - Доктор Рындин слушает...
      - Олег Алексеевич, мне дал ваш телефон доктор Панадис... - Анастасия удачно имитировала дрожащий от волнения голос.
      - Мне передали... Как у вас со временем завтра? Скажем в одиннадцать пятнадцать...
      - Вполне устраивает, спасибо.
      - Вы знаете наши координаты?
      - Да. Мы приедем вместе с братом.
      - Удачи вам! - Рындин не сразу положил трубку. Спросил как бы не придавая этому большого значения. - Когда вы видели доктора Панадиса?
      - Три дня назад. У них там возникли какие-то проблемы. Он посоветовал обратиться к вам...
      Чернышев и Анастасия были на месте уже в 10.45.
      Вели себя, как провинциалы, которые боятся заблудиться в головоломной паутине переулков Старой Москвы и потому попада ют в нужное место неприлично рано.
      С полчаса месили ногами жидкую кашу из снега и грязи неподялеку, уклоняясь от мокрого мессива, летевшего веером из под колес проезжавших машин. Оглядывались на крохотное КПП рядом с высокими воротами.
      За забором виднелись верхний этаж и крыша здания Медицинского центра.
      Металлические ворота так и не открылись ни разу, пока Анастасия и Виктор маячили на тротуаре.
      За пять минут до назначенного им срока, они уже стояли перед плотно прикрытой дверью КПП.
      Чернышев нажал кнопку. В "интеркоме" раздался щелчок и суховатый мужской голос осведомился:
      - Вам кого ?
      - Доктора Рындина. Назначено на 11.15... - Анастасия назвала свою фамилию.
      - Входите.
      "Интерком" заглох.
      Кто-то изнутри привел в действие дистанционное управление - дверца в металлических воротах щелкнула. Анастасия и Виктор прошли внутрь.
      Дверца за ними автоматически закрылась.
      Впереди был трехэтежный особняк. Заново отшлифованные кирпичи, европейские современные окна с зеркальными стеклами... Крыша здания отливала медью...
      Анастасия и Виктор ни о чем больше между собой не говорили. Если они действительно вышли на след медицинской банды, ее боссам ничего не стоило прослушивать разговоры своих потенциальных клиентов.
      Между КПП и зданием Центра внутри двора вилась асфальтированная, чисто выметенная дорожка. Сбоку виднелось аккуратное помещение гаража или склада с новеньким "амбулансом" перед дверями.
      Когда они подошли к зданию, кто-то изнутри открыл перед ними дверь...
      Плотный малый в серо - голубой сорочке с короткими рукавами и черным галстуком, подчеркнутым посередине узкой брошью под золото, уже ждал их. На кармане сорочке у него был приколот жетон - " Охранное Агентство, Милосердие, 97", на поясе оттопыривалась американская кожаная кабура с "макаровым".
      Чернышев незаметно огляделся. Небольшой современный офис. Обшитые деревом стены. На экране монитора перед секьюрити одна и та же картинка площадка перед воротами, где он и Анастасия только что находились. На столе - пульт электроники и телефоны, на стуле - пятнистая армейская куртка.
      - Туда, пожалуйста...
      Широкой каменная лестница вела наверх, на второй этаж.
      В приемную.
      Стены и здесь тоже были обшиты деревом, только посветлее, янтарного оттенка. Картины современных художников на них были со вкусом подобраны: повидмому хорошо поработал дорогой дизайнер. Никаких люстр - подсветка. Удобные, модных расцветок кресла, черные офисные шкафы с аккуратными фирменными классерами "Корона". Какие-то почетные грамоты и дипломы в стеклах на стенах. Хрустальная ваза на столе перед креслами ожидающих приема.
      И на двери красного дерева - табличка на английском:
      "M.D. RINDIN OLEG".
      Симпатичная, восточного типа женщина-секретарь с наушником, у компьютера - кому-то отвечала, с кем-то связывалась и кроме легкого кивка не удостоила посетителей ни словом. За минуту до четверти двенадцатого какой-то человек вышел из кабинета. Секретарь, словно только что заметив Виктора и Анастасию, приветливо им улыбнулась. Точно в назначенный срок они получили полагающуюся им порцию сервиса вместе с задушевной чуточку печальной улыбкой. Секретарь словно ждала этого мига всю свою отнюдь не легкую жизнь.
      Но - увы! - на большее времени уже не было.
      Она нажала какую-то кнопку.
      В 11.15 они прошли в кабинет.
      За хорошо отреставрированным, большим явно антикварным столом сидел худощавый, со впалыми щеками красивый мужчина, похожий на Христа с картин эпохи Ренессанса. Только одет он был не в хитон, а в модный дорогой парижский костюм.
      Рындин не встал, не протянул им руки, а знаком пригласил
      "брата" и "сестру" сесть и слегка оперся на ладонь правой руки.
      - Слушаю вас...
      Поза его была отрешенной и в то же время интимной.
      - У меня сорвалась операция по пересадке почки, - глухо, с легким для убедительности надрывом произнесла Анастсия.
      Рындин внимательно на нее посмотрел.
      - Кто вам должен был ее делать ?
      - Иностранный специалист... Профессор Бреннер.
      - Где ? Здесь, в Москве ? - в его взгляде явно читалось любопытство.
      - Нет, - нервно тряхнула головой Анастасия.
      Она подождала несколько мгновений, словно ожидая, что он повторит свой вопрос, но так как он этого не сделал, продолжила:
      - В Таллинне...
      Ей показалось, во взгляде человека за столом мелькнул и исчез какой то лучик.
      - Мне все время вынуждены делать диализ... Я просто устала... Не в состоянии продолжать... У меня нет личной жизни... Я не могу работать...
      - Проблема в том, что мы этим не занимаемся...
      - Олег Алексеевич, - в голосе Анастасии зазвучали умоляющие ноткии... - Прошу вас... Поставьте меня на очередь. Помогите мне...
      - Что у вас за профессия?
      - Я работаю гидом и очень люблю свою специальность...
      Почти неслышный телефонный звонок прервал ее.
      Он кивнул Анастасии, прося извинить, снял трубку.
      - Рындин, нет, я сейчас занят. Перезвоню через десять минут...
      Похожий на оживший портрет глава Центра безаппеляционно и очень точно дал посетителям понять, сколько им еще находиться в его кабинете.
      - Даже если бы я мог вам помочь, госпожа... - сжалился он над несчастной и посмотрел на листок перед ним, - Гончарова... Это стоило бы очень дорого...
      - Я понимаю, - тихо произнесла она.
      - Десятки тысяч долларов, - почему - то опустил взгляд долу доктор Рындину. Наверное потому, что человеку с внешно стью Христу, исцеляя, негоже разговаривать о деньгах.
      Виктор сделал резкое движение, словно намереваясь встать.
      Анастасия коснулась его рукой, прося подождать.
      - Олег Алексеевич, у меня есть друг, израильтянин, Алекс! Если вы позволите, он станет моим гарантом...
      Рындин поколебался. Чем-то эта пара не внушала ему доверия. В их поведении ощущалось что-то искусственное. Не хватало какого-то привычного штриха.
      Чернышев это почувствовал.
      Когда-то в школе он участвовал в самодеятельности, и говорили, получалось неплохо.
      Он немедленно включился в представление. Теперь он играл роль простоватого старшего брата, который еле сдерживается после того, что услышал: " Смотри на нее! Совсем рехнулась! Да брат он ей или кто?! Сейчас он ей покажет..."
      - Ты не много ли берешь на себя, девка?! - он вскочил, как ужаленный.
      Анастасия не осталась в долгу. Поднялась. Стала перед ним в распахнутой шубке - стройная, в элегантном брючном костюме. Этакая аристократка рядом с проштрафившимся мужиком, глаза светились недобро.
      - Может, мне даст их наше обожаемое начальство ? Предложит на блюдечке с голуболй каемочкой: вот вам, дорогая Анастасия Сергеевна, сделайте одолжение - только возьмите...
      - Ты, девка, зарвалась... А ну, дай задний ход...
      Чернышев сжал с силой челюсти, и скулы тотчас вырисовались еще выразительнее.
      - А, может, ты сам готов достать тридцать-сорок тысяч долларов, мой щепетильный братец?! Откуда? Из своей зарплаты? Из папочкиной пенсии?! Она пренебрежительно тряхнула головой. - Алекс только рад будет дать мне денег...
      - Может, еврей этот, принесет их тебе за красивые глаза, да ? Или, может, еще за что ? Не дороговато ли ?
      Они остановились сразу оба. Одновременно. Словно выдохлись:
      "Переиграли!.." - Мелькнуло в мозгу.
      Рындин слегка побарабанил пальцами по столу и, расправившись в кресле, махнул рукой:
      - Приходите все трое примерно в это время во вторник. Оставьте ваш телефон секретарю. Если у нас что-то изменится, мы перезвоним. Да! Если меня не будет, вас примет доктор Аркадий Павленко...
      Возвращались тем же путем, каким и вошли сюда. Во дворе снова не было никого посторонних. Новенький "амбуланс" стоял теперь ближе к тропинке. Виктор и Анастасия прошли рядом. Двое работяг усердно работали мокрыми щетками, готовили машину в рейс. В пустой кабине "амбуланса" над баранкой болтался маленький смешной крокодильчик...
      Проводив злополучную пару, Рындин поднялся к окну, проследил их маршрут через двор.
      В их присутствии ему пришлось сделать вид, будто его шокировала только что разыгравшаяся перед ним сцена.
      Дело, в действительности, было в другом: она его не убедила, и, наоборот, чем-то встревожила...
      День был сложный - со множеством хлопот.
      Переговоры, посещение мэрии и супрефекта...
      Но неприятное ощущение - осадок, оставшийся от утренней встречи с новыми пациентами, не оставляло.
      Освободившись, он взглянул на свои часы "роллекс" и присвистнул: уже пол-седьмого!
      Набрал номер дежурного:
      - Бригада со "скорой" на месте?
      - Михалыч и санитар, - поспешно отрапортовал секьюрити. - Оба в порядке...
      По распоряжению Рындина весь воспомогательный состав перед заступлением на службу проходил медицинскую проверку. Артериальное давление, запашок...
      - Когда приступают ?
      - В 20.30, Олег Алексеевич...
      - Скажешь, чтобы перед концом смены Михалыч связался со мной. Сообщил результаты.
      Внезапно он понял причину своей тревоги: еще один иностранец! Почему Панадис ни словом не обмолвился о втором, помимо профессора Бреннера, израильтянине? Ведь если этот... Алекс, как его назвала эта посетительница утром, заинтересован в пересадке ей почки, он, наверняка, не стал бы искать хирурга на стороне! Кому они компостируют мозги?!
      Комфортабельный, купленный на доллары "амбуланс" - "скорая" Медицинского центра" Милосердие, 97" - выехал за отошедшие в сторону металличесие ворота, легко и свободно сразу погнал дальше по улице.
      На ветровом стекле приветливо покачивался старый мультфильмовский "Крокодил Гена".
      Рындин приказал убрать эту особую примету, но водила - человек основательный и суеверный, каждый раз тайно восстана вливал статус-кво.
      " Скорая" плавно проехала к перекрестку, свернула, пере секла один светофор, за ним второй, третий, выруливая все дальше на окраину.
      Спешить было некуда. Экипаж - водила и санитар - лениво переговаривались.
      - Третьего дня подсек меня один. Сволочь! Я крутанул баранку , но не успел. Помял край, блин...
      Высоченный, подстриженный под бандита спортивного вида малый в белом халате поверх пятнистого камуфляжа - санитар насмешливо покосился:
      - А ты, Михалыч?
      - Ну, вышел я: " Давай, братан, говорю, разбираться будем!" А рядом сразу "джип"останавливается и " вольво". Оказывается, они цугом дули. Рулила выходит, здоровый амбал. А сзади секьюрити с пистолетом...
      - И сильно он тебя ?
      - Да ты что, не видел ?
      Санитар, взглянул на здоровенную шишку на затылке водителя, снова усмехнулся:
      - Производственная травма. Начальству доложился ?
      - Да ты что, не знаешь его? Спросил: "Номер-то машины запомнил?" Губы поджал: "Проверим !" - говорит...
      - У него все ГАИ в кармане...
      К вечеру слегка приморозило. Гололедь.
      По шумным перекресткам проскакивали быстро. На сонных, плохо освещенных улицах без светофоров и реклам, дрейфовали долго и основательно. Потом был еще рейс по Ярославке, попытка закинуть трал у трех вокзалов, снова окраины...
      Пригнали на Павелецкий.
      Водила остался в машине. Санитар скинул халат, накинул кутку, прошел по перрону. Интервалы между электричками из-за позднего времени становились все длиннее. В Москву поезда тянулись полупустые, из столицы - более полные, но все равно не такие, как в часы пик.
      Люди возвращаться поздно боялись. Милиция поезда не сопровождала. Пьяного могли запросто кинуть...
      Санитар снова вышел на площадь.
      Кружком тусовались таксисты, попыхивали сигаретами: ждали запаздывавший пассажирский из Дебальцева. До него оставалось еще полчаса, вот и базарили, поддевая друг друга. Из дверей вокзала по-двое, по-трое выскакивали на мороз москвичи. Пассажиры, но не с поезда, а из метро, что внутри. И сразу разбегались. К трамваю, к троллейбусу на Садовое. К таксистам почти не подходил никто. Те - не дураки, свою цену крепко знали. Кого - кого, а их не разжалобишь...