За это мгновение Странник, стоявший к морю ближе всех, резко взмахнул руками и обрушился в воду, составив компанию пролетавшему мимо него эгноту. Брызги полетели, волна плеснула через край, но никакого звука от падения до зрителей почему-то не долетело: незримая грань между реальностями все-таки существовала и не пропускала звук, так что Заноза, упав в «картину», находился там теперь как будто за звуконепроницаемым барьером. Сразу после этого события у кромки воды объявился Петр в лежачем виде — якобы «загораю на бережку».

Странник вынырнул неподалеку от «берега» и тут же погреб к земле — он явно не имел намерения доставать эгнот из поглотившей его пучины. А Михаил уж было засомневался — не за прибором ли Заноза так самоотверженно нырнул? Однако было очевидно, что спасение утопающих эгнотов Заноза считает делом рук их утолителей, если у тех явится охота, а сам он мечтает вновь и как можно скорее оказаться на суше. И до этой суши ему было рукой подать — два-три гребка, не больше. Как вдруг на втором гребке Заноза резко остановился и отпрянул назад, насколько это возможно в воде, а секундой позже прямо перед ним, преграждая ему путь к берегу, высунулась из воды у самого края картины зеленая бугристая морда громаднейшей рыбины с растопыренной зубастой пастью.

Те, кто стоял поблизости от картины, отпрянули от нее в паническом ужасе, как лошади от паровоза. Надо отдать должное Седому — хоть он и стоял вдалеке, но среагировал мгновенно.

— Ложись!!! — заорал Седой, вскидывая лазерник.

Михаил упал на руки, не успев еще толком сообразить, как им теперь выручать Занозу и почему для этого надо ложиться, ощутив только по отчаянному тону приказа, что коллективное залегание должно способствовать спасению Странника. Карриган тут же оказался лежащим, Петр и без того лежал, Илли упала ничком, Скалди и Попрыгунчик с Бельмондом беспорядочно попадали, каждый в меру своей реакции, а Бол Бродяга и впрямь на этот раз рассыпался, словно карточный домик, как бы выпал в осадок, словом — тоже по-своему залег.

Стоило всем заземлиться, как воздух над их головами прорезали лазерные разряды: Рейчел с Седым расстреливали из двух стволов чудо морской фауны, доверчиво высунувшееся из безопасных глубин в надежде перекусить чем бог послал. Михаил, приподняв голову, наблюдал за событиями: рыбина высовывалась из воды все больше, полностью загородив Занозу своей осклизлой тушей, по бокам у нее обнаружились маленькие, словно крылышки, умильно трепещущие плавнички, как будто громадина собралась покинуть родную стихию и взмыть упитанным воробышком в небесную синь.

«А кто его знает…» — подумал Михаил, вспомнив гигантского летучего снегососа. Лучи лазера полосовали разожравшегося подводного ангелочка вдоль и поперек обширной, пупырчатой, как у жабы спины, да только без малейшего результата. Чего, собственно, Михаил и опасался: вчера лазерники оказались бессильны против нечисти из Кляксы, а теперь не в силах были преодолеть неощутимую, практически условную грань между двумя мирами. То есть иллюминация на спине у чудовища играла отменная, а вот убойную силу этот ослепительный фейерверк полностью утратил. «У Занозы ведь тоже есть лазерник!» — вспомнил Михаил, в бессильной ярости прожигая чудовище огненным взглядом, столь же бесполезным, как и лучи лазеров. Судя по положению рыбищи — она, отчаявшись, как видно, взлететь, падала сейчас эффектно в глубь картины, — Заноза вполне уже мог быть у нее в брюхе.

— Карриган! Сделай что-нибудь! — крикнул Михаил единственному человеку, способному еще чем-то помочь. И наткнулся, словно с разбегу на бетонную стену, на темный, насмешливый, все понимающий взгляд. «Не поможет…» — мгновенно понял Михаил. А в следующий миг его озарило: не раздумывая больше ни секунды, тотчас же забыв о Карригане, он рванулся на четвереньках к Петру, крича по дороге:

— Отставить огонь!!!

Достигнув Петра, Михаил на него практически набросился и с криком: «Дай сюда!!!» — вырвал у него из рук лазерник. Потом, уже задним числом, Михаила удивило, как это брат его послушался и не оказал сопротивления при конфискации у него оружия. Но факт остается фактом: свой лазерник Петр отдал по не слишком-то вежливой просьбе младшего брата.

Завладев оружием, Михаил шагнул к морскому пейзажу, где и моря-то не было видно из-за гигантской рыбьей спины, больше смахивающей на жабью, протянул руку с лазерником через незримую границу в тот мир и нажал на спусковой крючок уже по ту сторону барьера. Малиновый луч уперся в бородавчатую спину и прочертил на ней наискосок черную дымящуюся полосу. Издай при этом морское чудо-юдо какой-нибудь рев или хотя бы тяжкий утробный выдох, свидетельствующий, как ему сделали больно, и Михаилу сразу бы полегчало. Может быть, рыбища его и издала, да звуковой барьер не позволил Михаилу им насладиться. Он увидел, как рыба попыталась развернуться и с грандиозным беззвучным всплеском боком ушла под воду, наподобие получившей повреждение подводной лодки.

Поднятая волна разбилась о сушу, окатив Михаила с ног до головы солеными брызгами — подобием победного салюта. Но Михаилу было сейчас не до брызг, тем более не до салютов: чудовище скрылось, оставив после себя одни только суматошные волны и ни малейшего следа Кики Занозы — хотя уж если и приходилось искать каких-то следов там, на воде, так только кровавых. Михаил все вглядывался в толщу вод и не заметил, что стоит у края картины в большой компании — к пейзажу подтянулись остальные и молча смотрели на воду, уже не ожидая чуда, лишь отдавая молчанием последний долг смелому сероглазому пареньку, оказавшему им бескорыстную помощь и так нелепо только что погибшему. Михаил услышал рядом тихий всхлип: это заплакала Скалди, уткнувшись куда-то в своего Бола. А раз по Страннику плакала Скалди — значит, ему уже наверняка не суждено было воскреснуть.

— Бедный мальчик, — пролепетал срывающимся голосом Фредди Бельмонд. — Такая ужасная смерть!..

И в этот поистине скорбный момент мокрая рука уцепилась за «раму» — то есть за скользкую почву у края картины. Все скорбящие бросились вперед, рискуя отдавить всей толпой эту нетвердую руку, но Михаил успел первым: схватив Странника за запястье — в том, что рука принадлежит Страннику, не возникало сомнений, — стал тянуть его из моря на берег. С другой стороны ему принялся помогать не кто иной, как Бол Бродяга. И все же радость вызволения Странника живым из передряги была не на шутку омрачена: вытаскивая Занозу, Бол попытался схватить его за вторую руку, и тут обнаружилось, что кисть правой руки у Занозы отсутствует. Из запястья хлестала ярко-алая кровь. Михаил лихорадочно прикидывал в уме методы первой помощи при откушении конечностей, но его тут же решительно оттеснили женщины: у Рейчел в подсумке нашлась аптечка, и она принялась умело накладывать Занозе жгут. Скалди присела рядом, обняла Странника за плечо и вдруг по-настоящему разрыдалась.

— Эй, детка, перестань! Завтра новая отрастет, — утешал ее мокрый, синеющий на глазах Заноза.

— Отрастет, конечно! — Скалди зло смахнула слезы. — Я уже думала, что эта гадина тебя сожрала! Интересно, как бы ты воскрес, если бы оказался у Мбе в брюхе?

— Ну… Я бы воскрес в другом месте, — морщась, ответил Заноза. Скалди с сомнением покачала головой:

— Помнишь Жира-Горбуна? Он пропал в прошлом году, перед самым уходом Бола. Говорят, что он попал на обед к этой твари. И больше никто его не видел. Он уже не воскрес!

Тут неожиданно обрел дар речи Попрыгунчик.

— Зря вы туда прыгнули, — компетентно заметил он. — А раз уж прыгнули, надо было тыкать ее чем-нибудь в глаз!

— В глаз?.. — озадачился Заноза. — Что-то я в заметил у нее на брюхе глаз. И все-таки я ее прикончил!

— Мишке скажи спасибо, — донеслось ворча» Петра. — Кабы не он, сидел бы ты сейчас у нее в пузе вместо пассажира!

Заноза озабоченно взглянул на Михаила, объяснил:

— Я ткнул ей лазерником в пасть, выстрелил, и… — Он кивнул на свою искалеченную руку: Рейчел как раз заканчивала перевязку. — Значит, ты его тоже?.. Выходит, что мы ее с двух сторон, вместе пришкварили?

Михаил пожал плечами и отыскал глазами Карригана — тот оказался неподалеку, околачивался как всегда, возле Илли. «Сам я догадался или он мм подсказал, как расправиться с рыбой?..» — думал Михаил, вспоминая спокойный насмешливый взгляд Карригана в самую критическую для Занозы минуту. Впрочем, с Карриганом давно уже был ясно, что в его лице их сопровождает одна сплошная загадочная темень. А вот состояние Илли всерьез обеспокоило Михаила: такой хмурой и подавленной он видел ее впервые. Перед тем, как зашвырнуть в море эгнот, она получила через него какую-то очень недобрую весть — ясен пень, потому и швырнула! И рассказывать, в чем дело, явно никому не собирается — только Карриган знает, кто вызвал ее на связь, но и он молчит… Вот незадача! И разбираться некогда — пора уходить.

Михаил взглянул вверх: спасительный узкий фрагментик, так удачно отрезавший их от погони, уже полностью закрылся — иными словами, исчез из галереи, как не было. Вон и Петька нервничает, будто чует беду…

— Ну все, хватит! Пора отсюда убираться! — заявил Петр, поднимая с земли брошенный Михаилом пистолет.

Но события на этом клочке земли пока еще не закончились: не успел Петр выпрямиться, как откуда-то сверху с неприветливых небес в лесок посыпались люди. Петр вскинул лазерник, моментально схватились за оружие Рейчел с Седым. От неминуемой гибели беспарашютных десантников спасло то, что они были не в боевом снаряжении, а в обычной одежде и напоминали немного странную туристическую группу. Таких туристов с неба свалилось трое, в их числе одна девушка — ярко-рыжая, как падучая звезда.

— Не стреляйте! Это свои, — поспешно предупредил Заноза, поднимаясь с земли. К нему уже приближался стремительным шагом крупный седой мужчина с решительным выражением на грубо очерченном загорелом лице.

— Кики, где ты шляешься?! — зарычал он еще издали. — Тебя ищут по всему Перекрестку, а он Закопался в Месиве, как моль в тряпье! — Его взгляд Упал на забинтованную руку Занозы, и пиратское лицо гостя немного смягчилось. — Та-ак… Клякса? — спросил он.

Заноза небрежно махнул уцелевшей рукой:

— Нет. Так, споткнулся… — Он поглядел на девчонку, приблизившуюся в сопровождении седого мужчины. Тот держал в руке самый обычный дипломат, казавшийся в данных обстоятельствах; смешного неуместным.

— Это еще кто такие? — спросил Петр, подходя к ним.

— Это Папаша Костен, глава нашего клана, — сказал Заноза. — А это…

— Петр Летин, — представился Петр, на глазах добрея. — У нас тут небольшие проблемы — не можем отсюда выйти.

— Решим, — кивнул Папаша и вновь обратился к Занозе: — У нас крупная разборка с Рексами за твой подлинник, — деловито сообщил он.

Заноза поморщился:

— Я не хотел тебя вмешивать в это дело…

— Когда Рексы всерьез искалечили мне машину, стало ясно, что у них подлинник, а уж Толик просветил меня, у кого Герд его позаимствовал. Так что готовься, предстоит клановая дуэль.

— Где? — буркнул Заноза.

— У Стержня. Выбор оружия на усмотрение сторон, не используя подлинников. — Заноза вздохнул с некоторым облегчением. — Без тебя, сам понимаешь, никак не обойтись! Привет, Бол! — крикнул Костен человеку-мешанине. — Вернулся наконец? Вовремя! Пошли с нами, предстоит горячее дельце!

— А она почему с тобой, она же из Рексов? — Заноза кивнул на новую девушку, уже оживленно болтающую со Скалди.

— Осу я взял на всякий случай в заложницы. Toлик мне ее прямо тогда и вычислил. Удачно мы с тобой его в тот раз подобрали!

— Так ты с ним с тех пор все не расстаешься? — поинтересовался Заноза.

— Да я с его помощью уже весь клан собрал! Тебя вот только искали… — Он окинул взглядом окружающий народ: — А ты тут, я смотрю, геройствуешь? Последний народ из Месива выводишь? Тоже дело! Сейчас как раз их с собой и прихватим.

Михаил насторожился: намечалась переброска по декорациям без его чуткого руководства. Значит, ему предстояло испытать, как это — преодолевать дорогу между мирами не Проводником, а всего лишь ведомым.

— Да мы отсюда с утра выйти не можем! — пожаловался Заноза. — Клякса ночью пошалила, все загадила. Как вы-то сюда добрались?

— Да, были кое-какие помехи, — согласился небрежно Папаша. — Но ничего, выведем. — Он пересчитал глазами людей. — Среди них Странники есть?

— Двое помогут, — уверенно сказал Заноза. Рано, выходит, Михаил расслабился — не судьба ему филонить в качестве живого груза.

— Эй, ребята, приготовились! — крикнул Костен. — Уходим к Стержню, пятеро на загривке!

Не успел Михаил как следует сосредоточиться, как базовая реальность открыла ему свои туманные объятия. Но вот беда — никакой дороги под его ногами не возникло! И вместо того, чтобы куда-то пойти, он начал падать. Спасала лишь ясная уверенность, что падает он в большой компании, вроде как в коллективном затяжном прыжке, только без с пастельного кольца, за которое можно было бы в случае чего дернуть. Но этого и не потребовалось — После не очень продолжительного падения его пятки ударились совершенно безболезненно во что-то твердое.

Это была она — долгожданная, дорога. Но какая!.. Ничего подобного он здесь еще не видел, хотя хоженых троп — чего греха таить — было у него тут пока не так уж много. Под его ногами лежала широченная бетонная трасса с невысокими выступами с двух сторон вроде узких тротуарчиков. Эта дорога явно предназначалась для тяжелого военного транспорта. Михаил-то был до сих пор уверен, что базовая реальность дика, нехожена и первобытна. А здесь, оказывается, уже и трассы военные проложили, и технику, наверное, по ним гоняют военную из мира в мир на продажу милитаристы проклятые. Куда ведет дорога, было пока неясно — впереди она терялась в тумане.

Михаил пошел вперед, не оглядываясь, но продолжая ощущать, что двигается в большой компании, и даже чуть-чуть угадывая попутчиков боковым зрением. Кажется, он кого-то еще вел за собой — по крайней мере, очень старался это делать, но теперь усилие было настолько невелико по сравнению с прошлыми разами, что он так и не понял, удалось ; ли ему помочь Странникам или они обошлись своими силами.

Туман поначалу отступал, словно дразнясь, потом они его неожиданно быстро достигли и прошли насквозь. Михаилу показалось, что он прорвал своим телом тончайшую материю, и позади непременно должна остаться дырка с очертаниями его фигуры. Он хотел было обернуться, чтобы в этом удостовериться, но открывшаяся перспектива заставила позабыть о том, что осталось за спиной.

Он стоял на пологой возвышенности, впереди простиралось огромное поле, поросшее низенькой рыжеватой травкой, с небес ласково пригревало полное желтое солнышко. Но поразило его, естественно, не это: воздух над полем колыхался, полный призрачного движения, являя собой невероятную смесь самых разных пейзажей, едва уловимых, словно фантомы, наложенные один на другой. Присмотревшись, можно было различить города с оживленным движением, шикарные загородные виллы, горные ущелья и густой дремучий лес. Много чего можно было здесь увидеть, была бы охота вглядываться. Там двигались, не замечая друг друга, проходя друг друга насквозь, люди и какие-то другие существа, похожие на людей и не очень — какие-то гигантские насекомые, ящерицы и даже вроде бы рыбы. А между тем и само поле было видно из конца в конец, и широкий столб голубого света, выраставший из земли в его центре. В этом свете, словно музейный экспонат, висел предмет, напоминающий ручной пулемет. И еще одна примечательная деталь пейзажа сразу бросалась в глаза: по ту сторону голубого столба по полю были разбросаны мощные бронированные машины с торчащими впереди пушками. Танки. Если верить глазам — а в данном случае им уже как-то не очень верилось, — танки были настоящие, ничуть не похожие на видения, как прочий призрачный наполнитель здешнего воздуха.

— Вот это они зря! Эти чайники им выйдут боком! — раздался рядом голос Папаши Костена. Михаил уж было решил, что от избытка впечатлений его начали одолевать галлюцинации. Но тут вспомнил, что попал в эту бредовую местность не один, а в команде специалистов. И ему есть у кого спросить, что здесь происходит.

Он обернулся и на время прикусил язык, потому что сзади тоже нашлось на что полюбоваться Странники и вся остальная команда находились рядом, но за их спинами вместо ожидаемой туманной завесы с предполагаемыми дырками высилась бесконечная гряда пестрых курганов. Михаилу понадобилось несколько секунд для осознания того, что стоят они перед грандиозной свалкой, и вроде как именно из нее, а не из какого-то там загадочного тумана они все только что вышли. Свалка выглядела вполне себе реальной и не пустовала, а, напротив, кипела жизнью: по мусорным грудам лазили во множестве хорошо одетые граждане и с озабоченным видом копались в отбросах.

— Ребята, мы на месте! — крикнул Папаша Костен, помахав рукой. Обитатели свалки, приветственно загалдев, оставили свои изыскания и стали спускаться с курганов, производя попутно в горах слежавшейся рухляди серии обвалов и лавин. Приличного народу на свалке околачивалось великое множество: люди сыпались с нее по всей протяженности — мужчины, женщины и дети. Все они были вооружены, в основном почему-то холодным оружием — шпагами, саблями или мечами. Большинство держа-: ли древнее оружие ближнего боя в руках. «Нашли в мусоре?.. — недоуменно размышлял Михаил. — Или мечом удобней там ковыряться?..»

— Значит, так, ребята! Кто остался без клинка — ничего не поделаешь! Будет драться кулаками! Мы с идем на битсах, как условились! — провозгласил Костен, принимая у кого-то из рук увесистый меч. Воткнув его перед собой в землю, он распорядился: — Все прочь от свалки на десять шагов!

Народ моментально подчинился приказу и отхлынул, освободив широкую полосу земли перед грудами хлама. Отойдя, все они замерли молча, словно в ожидании важного события.

Костен стоял неподвижно с закрытыми глазами, простерев вверх руки, губы его беззвучно шевелились. Михаил, находившийся с ним совсем рядом, напряг слух, но услышал лишь едва уловимые отзвуки согласных. Однако у него возникла уверенность, что Костен произнес вначале какое-то длинное заклинание, а потом стал проговаривать заковыристые имена.

И тогда воздух перед ними заколебался, заслоился, как в знойный летний полдень, и над свободной полосой земли стали возникать одно за другим потрясающие создания. Одновременно в лица зрителей дохнуло, словно из металлолитейного цеха, волной разогретого воздуха, пахнущего железом.

Первым появился грандиозных размеров жук-рогач, весь серебряный, точно побывал недавно в серебрянке, с воинственно торчащим впереди рогом. «Вот уж действительно носорог так носорог, не придерешься», — потрясся в душе Михаил. Рядом с жуком образовалось еще одно громадное насекомое: помесь богомола со скорпионом, такой же, как и жук, редкостной раскраски. И пошло, и пошло, и замелькало в глазах у Михаила, как на приеме у психиатра, оснащенного самой современной техникой: чем дальше, тем все больше убеждаешься, что ты и есть тот самый полный псих и шизофреник, которого он так долго ищет себе в напарники. На фоне свалки появлялись длинноногие крокодилы, крылатые пантеры, львы с птичьими головами, волки о шести ногах, чешуйчатые лошади на драконьих лапах. Единственными, на ком более или менее отдыхал потрясенный разнообразием взгляд, были вполне отвечающие общепринятым канонам упитанные дракончики. Весь этот бредовый зверинец был переливчато-серебряного цвета и обнаруживал несомненные признаки жизни: насекомые шевелили лапками, драконы разевали пасти, представители рода кошачьих выгибались, потягиваясь, крокодилы нервно подергивали хвостами, а лошади переступали с одной чешуйчатой лапы на другую, и это всеобщее нетерпеливое движение играло и переливалось миллионами солнечных бликов. Когда Костен, произнеся последнее тайное имя, открыл глаза, им уже было на что порадоваться: перед людьми выстроился длинный паноптикум чудовищ, детищ явно кого-то из древних богов — наверное, пропойцы Диониса, произведенных им на свет не иначе как в приступе белой горячки.

Еще при появлении первого жука ноги Михаила! сами приняли решение унести бедное тело куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда. Но тут со спины его подперло что-то мягкое и вцепилось клещом в его локоть, не дав Михаилу возможности не только убежать, но даже попятиться. Хотелось бы, чтобы это была Илли, но, судя по всем приметам, его держал Бельмонд, не сделавший ноги сам только потому, что его парализовало от страха. Остальные присутствующие, как люди, так и Странники, также застыли на месте, возможно, по той же причине, что и бедняга Фредди. Однако само воспоминание об Илли в момент вернуло Михаилу утраченное мужество. Он досмотрел спектакль до конца вместе со всеми и только потом нашел в себе силы произнести хрипло:

— Это что?..

— Это битсы, — отозвался веселым голосом Заноза. Михаил ощутил, как ослабла хватка Бельмонда на его локте. Сам он тоже почувствовал невероятное облегчение и даже что-то вроде легкого разочарования. Вот и всегда так: стоит кому-то дать загадочному явлению какое-то, пусть даже непонятное, название, и часть жуткого очарования уже потеряна вместе с изрядной долей страха перед неведомым. Заноза хотел добавить еще что-то, что наверняка окончательно развеяло бы ореол загадочной жути, но ситуацию спас Папаша Костен, отдавший как раз в этот момент громогласный приказ своей армии:

— На конь! — Возможно, для Странников команда прозвучала как-то иначе, но по-русски Михаил воспринял ее именно так. Окружающий народ, не колеблясь ни секунды, хлынул вперед и штурмовал неведомых битсов с той же ловкостью, с какой карабкался недавно по «горным» кучам. И полминуты не прошло, как все Странники, включая женщин и детей, уже сидели верхом на смирных, аки овечки, серебряных монстрах. Михаил не мог отделаться от ощущения, что всадники очень походят на беззаботных отдыхающих, каких-то курортников, обзаведшихся архаичным оружием и навестивших экзотический парк, где им разрешили посидеть верхом на экспонатах.

Внизу осталась лишь все та же небольшая группа Странников и людей, сколоченная еще в Месиве, во главе с Папашей Костеном. Костен крикнул, обращаясь к своей армии:

— Сейчас я поговорю еще раз с Довертом, потом начнем, только по моему сигналу!

Михаил вспомнил про танки и оглянулся. Значит, вот как здесь принято осуществлять клановые дуэли. Оригинально. Окруженные, словно легкой газовой завесой, призрачным маревом миражей, танки стояли неподвижно, на броне передней машины сидели два человека. «Выбор оружия на усмотрение сторон», — припомнилось Михаилу. И выбор транспорта, видимо, тоже. Михаил оценивающе взглянул на армию Костена. «Неужто они на этом вот, да с мечами наперевес, попрут на танки?..» — проползла недоверчивая мысль. Его спутники из тех, кто не мог причислить себя к славному роду Странников, так же молча с интересом глазели туда-сюда, сравнивая, наверное, как и Михаил, соотношение сил в грядущей потасовке. Двух мнений быть не могло: расклад сил был явно не в пользу клана Прорва. Единственное, что хоть как-то утешило Михаила, — Илли не выглядела больше столь подавленной, пестрота новых впечатлений вроде бы отвлекла ее от мрачных мыслей.

Папаша Костен между тем опять закрыл глаза, как бы сосредотачиваясь, и сказал негромко:

— Доверт, мы готовы.

— Вижу, — раздался где-то рядом такой же негромкий ворчливый ответ. Михаил невольно огляделся. Не сразу до него дошло, что они являются свидетелями какого-то прогрессивного метода переговоров и голос доносится к ним непонятным образом с той стороны поля. Костену отвечал кто-то из тех двоих, что устроились верхом на переднем танке.

— Раз ты видишь нас, то должен видеть и свою дочку, — продолжал Папаша.

— Вижу, вижу, — повторил бесхозный голос, как будто хозяин его стоял от собрания где-то в двух шагах. Михаил понял, что речь идет о рыжей девчонке, и не сомневался, что это огненное сокровище даже издалека должно быть неплохо видно.

Пленница вела себя непринужденно и с интересом слушала разговор с ее далеким папенькой.

— Мое предложение такое: вы оставляете нам подлинник — наш подлинник, Доверт! — а мы отдаем вам твою Осу. И расходимся миром, — сказал Костен.

— Нет, — отрезал голос.

— Тебе что же, выходит, наплевать на дочку? — искренне удивился Папаша Костен.

— А куда она денется? — усмехнулся невидимый собеседник. — Ты, что ли, Костен, ее удочеришь?

— Удочерит, удочерит! — весело подала голос Оса. — Он меня за Кики замуж выдаст! — Она склонила голову к плечу и смешно наморщила веснушчатый нос, глядя с вызовом на Занозу. Но того, кажется, беспечное предположение Осы всерьез задело.

— Все, хватит! — рявкнул он Папаше и, повернувшись к Осе, решительно велел ей: — Уходи!

Она высоко подняла брови, словно не расслышала, как бы переспрашивая: «Ась?» Папаша Костен изумленно молчал.

— Кому сказал?! Иди отсюда! Уходи к своим! — прогонял разгневанный Заноза смешливую заложницу. Она, хмыкнув, дожала плечами — не хотите, мол, на мне жениться, так я и не настаиваю — и пошла через поле к танкам, светясь сквозь миражи вторым рыжим солнышком, время от времени насмешливо оглядываясь на Занозу.

— Ну и зря! — высказался немного смущенный Папаша Костен. — Из вас получилась бы отличная парочка!

— Ты для этого ее и заловил? — зло поинтересовался Заноза. — Ну спасибо! Не мог придумать для сватовства что-нибудь попроще?

— Сказал тоже, попроще! За здорово живешь Доверт ее тебе никогда не отдаст! — с понимающей ухмылкой сказал Толик.

— Ну это мы еще посмотрим! — заявил Заноза.

— Ладно, вы тут разбирайтесь, а мне пора, — молвил Толик и, неопределенно махнув дипломатиком в сторону свалки, добавил: — Дела!

— Вернись, Проныра! Я тебя маршалом сделаю! — закричал ему вслед Папаша Костен. Толик не обернулся, лишь заметно прибавил шагу. Заноза, усмехнувшись напоследок, посерьезнел и обратился к Карригану:

— Сейчас здесь начнется заваруха, вам лучше уйти в декорации. Если останетесь, то держитесь подальше.

Карриган понимающе кивнул.

— Декорации, декорации, тошнит уже от ваших декораций, — пробурчал Петр. — Пока здесь остаемся!

Заноза его уже не слушал — об опасности он их предупредил, остальное их дело. Вместе с Папашей Костеном он стал забираться на жука. Скалди с Болом отделились от компании еще раньше: пока суд да дело, они успели раздобыть себе где-то — не иначе как в тех же мусорных кучах — по сабле и : вскарабкаться на одного из стоящих поблизости голенастых крокодилов. Папаша Костен, взобравшись рогачу на загривок, обозрел окрестности из-под ладони. В этот момент над полем пронесся ровный гул — танки тронулись.

Михаил и его спутники, стоявшие все там же, то есть прямо перед армией, на переднем фланге, дружно повторили жест генералиссимуса — загородив ладонями глаза от солнца, посмотрели в поля: вражеский военачальник, он же несостоявшийся Занозин тесть Доверт, уже отдал приказ о начале боевых действий. Оса почти бежала и была сейчас где-то на полпути к своим, а танки двигались ей навстречу сквозь иллюзорное марево, оглашая равнодушные к военной экспансии миражи гулким ревом.

Костен, не теряя больше времени даром, подал команду «В атаку!». Его стальная кавалерия лавиной рванула с места: лихо — с криками, лязгом и тяжелым топотом, оставив позади группу случайных свидетелей закипающей межклановой баталии. Карриган едва успел отдернуть в сторону Попрыгунчика: позабытый всеми, тот под общий шумок подобрался к жуку-рогачу и производил что-то вроде соскреба с его передней членистой ноги. Еще миг, и самостийного натуралиста снесло бы к здешней чертовой бабушке этой самой членистой ногой. Заноза и Костен, промелькнувшие мимо на спине жука, что-то горячо между собой на скаку обсуждали, надо думать — кроили наскоро план предстоящего сражения и явно думать позабыли о своих недавних горемычных попутчиках. Зато со спины бегового крокодила им помахала рукой на прощание Скалди.

— Что это за место такое глючное они выбрали для своих разборок? — спросил Петр, прищурясь вслед удаляющейся армии, как показалось Михаилу — с тайной завистью.

— Это центр Перекрестка, — ответил Карриган. — Здесь, у Стержня, декорации сходятся, и вы имеете возможность это наблюдать.

— Так этот синий столб, стало быть, и есть Стержень? А что это за ствол внутри него плавает?

— Это, я так понимаю, предмет спора.

— Выходит, вся свара из-за обычной пушки?..

Если Карриган и намеревался просветить Петоа по поводу спорного оружия, висящего в Стержне, то не успел: танковый корпус дал по врагу первый залп, судя по мощности звуковой волны — из всех орудий. Миражи вокруг идущей цепью кавалерии Костена расцвели каскадами взрывов. Некоторые снаряды попали в цель: несколько серебряных монстров были снесены взрывами и полетели кувырком, роняя со спин людей и сшибая ближайших соседей. Один снаряд взметнул фонтан земли неподалеку от непричастной к событиям группы зрителей: как видно, Рексы в большинстве своем не отличались меткостью, а может быть, кому-то из танкистов показалось, что там-то, возле помойки, и обосновался главный вражеский штаб.

Петр и его банда лишь слегка пригнулись. Илли спряталась за Карригана. Михаил тоже отступил назад, но всего на шаг — пусть не думает, что он такой уж слизняк и трус, это только от неожиданности, а в следующий раз она может смело прятаться и за него. Попрыгунчик отскочил назад как минимум на метр, потом отделился от компании и проследовал к свалке со словами:

— Кажется, оттуда будет лучше видно…

— Я, пожалуй… Мне надо… Надо бы отойти… — залепетал Бельмонд, тоже пятясь к мусорным грудам. Карриган покачал головой, глядя на поле боя так, словно это не кто иной, как он, командовал боем, и проронил с видом стратега:

— Не стоит. Вряд ли они будут еще сюда стрелять.

После вражеского залпа армия Костена прибавила ходу, торопясь поскорее сократить отделяющеее от врага расстояние. Странники, похожие издалека на пестрых бабочек летних одеждах, опустившихся на спины чудовищ, выхватили на всем скаку свои мечи и сабли — что выглядело бы уместно в прошлые века для обычной кавалерийской атаки — и размахивали ими, как будто бы полные решимости искромсать танки противника в мелкую стальную вермишель. Петр презрительно хмыкнул, а в следующее мгновение холодное оружие в руках у Странников вспыхнуло разом, обернувшись длинными ослепительными лучами.