Сверхскорость

Конечно, я слукавил, приписав свои собственные страхи кому-то другому. Но доктор Эйлин поверила.

— Эндертон умирал, — кивнула она, — и на совести у него было достаточно всего, чтобы верующий человек был напуган. Ладно, мне хочется забыть об этом. Если ты не против.

— Я — за.

— Значит, больше к этому не возвращаемся. Расскажи лучше, как Дункан починил двигатель. Знаешь, пожалуй, я не буду платить капитану Шейкеру за его проезд, капитан сам должен заплатить нам за то, что он у него на борту.

Я был бы рад рассказать ей про ремонт — если бы только мог. Но в машинном отделении я был слишком поглощен мыслями о руках Дэнни Шейкера, чтобы обращать внимание еще и на то, что делают с двигателем.

Боюсь, я разочаровал доктора Эйлин. Это было ясно написано у нее на лице. Она взяла меня с собой в такую даль в надежде, что от меня будет какая-то польза. Но с момента, как мы ступили на борт «Кухулина», даже самые простые вещи, похоже, не задерживались в моей голове надолго.

И что она скажет матери, когда мы вернемся?

* * *

С отремонтированным двигателем полет «Кухулина» протекал более гладко. Не знаю, было ли это на самом деле, или мне только казалось. Проходили дни и недели, не отличавшиеся друг от друга ни на йоту, и все на борту начали проявлять признаки нетерпения.

Конечно, наиболее волнующей была заключительная стадия полета. Мы находились на краю Лабиринта, и все знали, что при нормальной скорости космического полета нам оставались бы до нашей цели считанные часы. Но по настоянию капитана Шейкера и с согласия доктора Эйлин, мы пробирались по внешней границе Лабиринта, словно угорь по илистому дну озера Шилин.

В телескоп я видел дюжину планет, о существовании которых впервые узнал с помощью маленького компьютера Пэдди Эндертона.

Клэрин, Улла, Драмкерин, Ардскулл, Тимолин, Каллдафф, Тайрелла, Мойра... Только теперь это были не ржаво-красные или оранжевые точки дисплея, что исчезали от прикосновения пальца, но белые светящиеся шарики. Правда, издалека они вряд ли казались более реальными.

Где-то, в одном или двух днях пути, находилась наша цель: Пэддина Удача. Был ли я возбужден? Конечно, но не больше, чем доктор, Джим Свифт или Уолтер Гамильтон.

Самым странным было поведение команды «Кухулина». Дэнни Шейкер сам говорил нам, что его людей ни Сверхскорость, ни ее База ни капли не волнуют. И все же что-то не на шутку их взволновало. В одном из коридоров я наткнулся на Патрика О Турка и Тома Тула. Они явно говорили о чем-то шепотом, но увидев меня, мгновенно замолчали и отодвинулись друг от друга, хотя следы возбуждения на лицах скрыть не могли. И так час за часом: то и дело попадались группки людей, обсуждавших что-то приглушенными голосами. Один раз мне показалось даже, что я услышал слова «Пэддина Удача». Но это уж было просто невозможно. Доктор Эйлин еще ни разу не произнесла этих слов на борту «Кухулина», даже когда объясняла, куда мы направляемся. За себя я тоже был уверен.

Атмосфера возбуждения и ожидания охватила весь корабль за исключением Дэнни Шейкера и Дункана Уэста. Шейкер был таким же спокойным, собранным и симпатичным, как обычно. Им нельзя было не восхищаться, и мои странные подозрения постепенно таяли.

Что же касается Дункана, то он прятал свои эмоции под маской беззаботности столько, сколько я его знал, — а знал я его всю свою жизнь. Он продолжал чинить то, что требовало на корабле ремонта, и в этом по мнению экипажа (за исключением обиженного Джо Мунро) добивался чудес. Казалось, то, что мы можем найти на Пэддиной Удаче, его ничуть не волновало. Ему вполне хватало сиюминутных удач, сознания того, что результатом его умения будет еще одна исправная вещь.

И вот время предположений и ожиданий кончилось. Доктору Эйлин стало известно (не знаю откуда), что в точке с выданными ею координатами находится какой-то объект. Если верить визуальным наблюдениям, это был всего-навсего маленький астероид, не больше двух километров в диаметре. Но он был именно там, где мы и надеялись его обнаружить.

Разумеется, мы ничего не знали ни о его поверхности, ни о его составе. Но это нас не беспокоило, ибо еще пара часов — и «Кухулин» зависнет по соседству с Удачей, достаточно близко для визуального осмотра. А потом — высадка на саму планету!

Что делать потом, было решено доктором Эйлин уже давно. Дэнни Шейкер и вся его команда останутся на борту «Кухулина». К моему огорчению я — тоже. Доктор Эйлин сообщила мне, что обещала матери по возможности не подвергать меня риску, к которому, без сомнения, можно было отнести посадку на незнакомый астероид.

Итак, оставались Дункан Уэст, Джим Свифт, Уолтер Гамильтон и сама доктор. Они и должны были лететь на маленьком катере на Пэддину Удачу. Обследовав там все хотя бы в первом приближении, они либо вернутся на «Кухулин», либо дадут сигнал другим присоединиться. Была еще и третья возможность, хотя о ней никто не говорил, во всяком случае в моем присутствии. Они могли не вернуться и не подать сигнала. И в этом случае решение оставалось за Дэнни Шейкером.

Вместо того, чтобы пойти в грузовой отсек проводить катер, я остался в обзорной рубке, откуда на Пэддину Удачу были нацелены самые лучшие оптические приборы наблюдения, какие мне только приходилось видеть.

Мы зависли километрах в пятидесяти от астероида — на расстоянии, которое доктор Эйлин или, что вероятнее, Дэнни Шейкер сочли безопасным для корабля. И все же мы были достаточно близко, чтобы видеть поверхность планеты. То, что я видел на экране, казалось невероятным. И вот почему.

По дороге с Эрина Дэнни Шейкер дал мне три или четыре урока, из которых я узнал много нового о Сорока Мирах и о Лабиринте в частности. Я знал, что на маленьком астероиде — а на такой я сейчас и смотрел — может быть много всего: легкие металлы, соли, вода. Даже двуокись углерода, аммиак и метан. Но все газы находятся там либо в замороженном состоянии, либо скрыты в глубине. Одной вещи не может быть у астероида — атмосферы. Сила тяготения планеток просто слишком мала, чтобы удержать газы в свободном состоянии.

И все же поверхность мира, что лежал передо мной на экранах, была размыта и затуманена чем-то, находящимся между ней и «Кухулином». И когда планетка оказалась между кораблем и Мэйвином, я увидел тоненькое блеклое колечко над ее поверхностью.

Точно так же с расстояния смотрелся Эрин, когда свет Мэйвина преломлялся в его атмосфере.

Только на Пэддиной Удаче никак не могло быть воздуха.

Нет, вынести это было совершенно невозможно. Я бросился из обзорной рубки на мостик корабля. Там были Дэнни Шейкер и Том Тул. Они не отрывали глаз от экрана, на котором грузовой катер медленно отходил от колонны сложенного грузового отсека.

— Что такое, Джей? — удивился Шейкер. — Я думал, ты провожаешь их.

— Я смотрел на... на астероид. — Я чуть было не выпалил «на Пэддину Удачу». — Я знаю, что доктор Эйлин с остальными нашими летит туда, вот мне и захотелось посмотреть, как они будут садиться. Но внешний вид планетоида показался мне странным.

— Не тебе одному, — сказал Том Тул и засмеялся.

— Мы тоже были слегка озадачены при первых наблюдениях, — признался Шейкер. — Ты имеешь в виду замутненное изображение?

— И то, как выглядит горизонт. Вы же сами говорили, что у астероидов...

— Говорил. И сейчас могу повторить. — Шейкер повернулся к пульту управления, и изображение Пэддиной Удачи на экране выросло. — Он не может удержать атмосферу, так? Почему же он тогда так выглядит? Я скажу тебе, почему. Весь астероид заключен в прозрачную оболочку, находящуюся в сотне метров над его поверхностью. Разумеется, она искусственного происхождения, хотя мы и не знаем, как она подвешена. Кто-то не хотел оставлять поверхность астероида незащищенной. Но и это не все. Давай, Джей, посмотрим, как ты справишься с этой задачей. Что находится под этой прозрачной оболочкой?

— Как что? Атмосфера, конечно.

— Не слишком ли просто, а? Ладно, что еще?

Что еще? Кто-то провернул чудовищную работу по созданию непроницаемой для воздуха оболочки, чтобы на Пэддиной Удаче могла быть атмосфера. Зачем такой маленькой планетке атмосфера? Кому или чему она необходима?

— Жизнь! Там, под оболочкой, живые существа!

Шейкер торжествующе повернулся к Тулу.

— Ну, что я говорил? Он сообразил!

— Но как вы можете знать, что она там есть? — удивился я: сколько я ни вглядывался в поверхность Пэддиной Удачи через самые сильные объективы, мне так и не удалось увидеть ни растений, ни животных.

— Я мог бы задать тебе еще один вопрос, но это было бы нечестно. У нас на «Кухулине» есть приборы, о которых ты еще не знаешь. — Шейкер прикоснулся к паре клавиш на пульте, и на экране появился еще один — маленький — прямоугольник. В нем извивалась какая-то зазубренная линия.

— Вот что мы увидели, когда обследовали поверхность с помощью приспособления, называемого «спектрометр». Он измеряет количество света, отраженного поверхностью во всем диапазоне световых волн. Тот свет, что падает на поверхность, нам известен хорошо — это обычный свет Мэйвина. Сопоставив эти данные, мы можем определить, на какое вещество мы смотрим. Так вот, и здесь, и на всей поверхности планеты мы в изобилии обнаружили хлорофилл. А где хлорофилл — там и растения.

— А животные? — спросил я.

Теперь настал черед Тома Тула хмыкнуть и посмотреть на Дэнни Шейкера.

— Что, шеф, получил?

— Ага. — Шейкер выключил дисплей. — Там могут быть животные, Джей, и возможно, они там и есть, хотя бы одноклеточные организмы. Но в отличие от растений, у них нет в организме вещества вроде хлорофилла, которое однозначно говорило бы об их присутствии. Ничего, через несколько часов мы будем знать точно. Доктор Ксавье обещала связаться с нами. Она знает, что нам не терпится узнать все не меньше, чем ей.

Конечно, он имел полное право сказать так, оставаясь при этом внешне спокойным как всегда. Но не думаю, чтобы кому-то еще было так необходимо знать все, как мне.

Это было нечестно. Это был мой мир. Из всей экспедиции именно я узнал о существовании Пэддиной Удачи. И вот я должен сидеть здесь и ждать, пока доктор изучает ее на месте.

Я, наверное, в сотый раз говорил себе, что доктор Эйлин слишком уж преувеличивает свои обязательства перед матерью.

Потребовалось еще несколько часов, чтобы я понял: идея оставить меня на «Кухулине» была целиком и полностью поддержана Дэнни Шейкером.

Глава 15

Одним из любимых изречений матери, когда она задавала мне какую-нибудь работу в то время, когда я сам хотел заниматься чем-то совсем другим, было: «Праздные руки — дьяволу находка».

И хотя из истории следовало, что дьявол вполне успешно справляется не только с праздными руками, спорить с матерью на эту тему Не имело смысла. И доведись ей узнать, что произошло со мной тогда на «Кухулине», она бы сказала, что это только подтверждает ее правоту.

Доктор Эйлин отправилась на Пэддину Удачу, команда была занята обычной работой, и мне совершенно некуда было себя деть. Первые несколько часов это меня не слишком беспокоило. Я вынул Пэддин компьютер и попробовал узнать, на что он еще способен. Я уже несколько недель мечтал этим заняться, но не осмеливался — доктор Эйлин была уверена, что прибор остался дома на озере Шилин.

Собственно говоря, я никому не врал. Когда мы готовились к отъезду, мать собрала мой рюкзак. Компьютер она не положила, хотя я знал, что они с доктором Эйлин говорили насчет него. Я не верил, что она оставила его случайно, но в последний момент перед тем, как выходить из дома, я улучил минуту, сбегал наверх и сунул пластиковую карточку в карман.

Я пытался уговорить себя: никто ведь не говорил, что мне нельзя брать его с собой. С другой стороны, я чувствовал себя неловко и поэтому прятал его весь путь до Лабиринта.

И вот теперь, когда ни доктор Эйлин, ни ее спутники не могли помещать мне, я уселся за стол у себя в каюте и принялся за дело. Мне отчаянно хотелось добиться новой информации о Пэддиной Удаче. Когда я пытался сделать это на Эрине, начиная со второго уровня информации, табло оставалось пустым. Тогда мы решили, что в памяти прибора просто нет информации о Пэддиной Удаче, если не считать координат. А вдруг это не так? А что, если Пэдди Эндертон сознательно припрятал всю дополнительную информацию о загадочном астероиде, который должен был принести ему богатство? И что, если я вдруг найду о нем больше информации, чем доктор Эйлин, Джим Свифт и все прочие там, на его поверхности?

Увы, это так и осталось розовой мечтой. Если Пэдди Эндертон и заложил в прибор какие-то данные о планетке, он спрятал их слишком надежно, чтобы я мог до них докопаться. Сколько я ни старался, все было напрасно. В расстроенных чувствах я выключил калькулятор, сунул его в карман и пошел прочь из жилого отсека. Зачем-то, не знаю зачем, я забрел в грузовой отсек, хотя голова моя была все еще занята тайнами маленького компьютера. Интересно, откуда он вообще взялся?

Если верить доктору Эйлин, Пэдди Эндертон никогда не бывал на Пэддиной Удаче. И она же утверждала, что калькулятор (или компьютер, или Бог знает что еще) изготовлен не в Сорока Мирах. Вместе взятое, это составляет один хитрый вопрос: как тогда эта штука попала в руки к Пэдди Эндертону?

Размышляя об этом, пока ноги несли меня неизвестно куда, я обратил внимание на герметичный люк, приоткрытый на несколько дюймов.

Исходя из того, что я успел узнать о порядках на корабле, оставлять открытым люк в герметичной переборке было непростительной оплошностью. Герметичные переборки делили корабль на ряд изолированных отсеков — это снижало угрозу разгерметизации корабля в целом.

Я закрыл люк, задраил его как положено и двинулся дальше, на ходу проверяя коридор. Все было в порядке до самого машинного отделения. Двигатели были выключены — «Кухулин» завис на орбите, почти совпадающей с орбитой Пэддиной Удачи. Еще несколько минут я потратил на поверхностный осмотр двигателей. Как бы их ни ремонтировали, вид у них все равно был весьма изношенный. Сколько там, говорил Дэнни Шейкер, их использовали без перерыва?

Лет двести, не меньше. И на сколько их еще хватит? Оставалось надеяться, что до нашего возвращения на Эрин они продержатся.

Тут мысли мои были прерваны странным стуком со стороны грузового отсека. Я бросился туда. На бегу я сообразил, что звук исходит от того самого люка, который я только что закрыл.

Я отодвинул запоры и не без страха стал ждать, что будет. Впрочем, ждать пришлось недолго. Всего пару секунд. Люк распахнулся, и в коридор вывалился Патрик О'Рурк в скафандре с откинутым забралом шлема. Лицо его было багровым.

— Это ты сделал?

Мне страсть как хотелось принять невинный вид, но я знал: это не сработает. Все равно никого другого рядом не было.

— Люк был открыт... мне говорили, что он всегда должен быть закрыт...

— До тебя что, не доходило, что после каждого перелета корабль надо осматривать? Проверяются все люки, для этого их приходится открывать — все, один за другим. Это долгая работа. Мы уже дошли до половины, а теперь все начинать сначала! Работы на несколько часов. Ты, чертов... чертов... — он, выпучив глаза, уставился на меня в поисках подходящего словца, — ты, чертов сосунок! Ладно, больше ты нам нынче не помешаешь.

Одной рукой он схватил меня за руку, другой — за шиворот, и в таком виде потащил по коридору. Было больно.

— Не надо! — возопил я. — Отпустите меня, я и сам могу идти. Пустите меня!

Он не обратил на мои вопли никакого внимания. Дотащив меня до нашей каюты, от открыл дверь и швырнул меня внутрь.

— Сиди здесь, — рявкнул он мне вслед. — И радуйся, что я не отволок тебя к шефу. Мне так и так объяснять ему, почему мы отстаем от графика на три часа. И будь уверен, это ему не понравится.

Дверь захлопнулась. Щелкнул замок. Я потер шею, болевшую после такого обращения. Минуты две я сидел и предавался скорбным мыслям о том, что я наделал и что скажут Дэнни Шейкеру.

Потом я разозлился. Откуда, скажите на милость, мне было знать про этот осмотр? Как мне представлялось, я поступил согласно правилам. Люк был открыт там, где ему полагалось быть закрытым. Я поступил так, как положено порядочному, заботящемуся о безопасности пассажиру, — и меня еще и наказывают за это!

Я подошел к двери и забарабанил по ней. Отбив себе кулаки, я понял, что это бессмысленно. О'Рурк и его бригада — в грузовом отсеке, а у всех остальных тоже не было никакой причины находиться на нашем ярусе жилых помещений, тем более пока доктор Эйлин летит на Пэддину Удачу.

Я взаперти, во всяком случае до того времени, когда Патрик О'Рурк соблаговолит вернуться и выпустить меня. И если судить по выражению его лица, это может случиться нескоро.

Я вернулся к столу и вытащил из кармана Пэддин калькулятор. Однако в расстроенных чувствах работа с ним не привлекала меня. Я убрал его обратно и стал слоняться по каюте. И через пару минут натолкнулся на вентиляционную решетку.

На борту «Кухулина» никого нельзя запереть насовсем. На случай, если основной выход окажется заблокированным, есть еще аварийные выходы. Все, что мне нужно было сделать, чтобы выйти из запертой каюты — это снять решетку, пробраться по вентиляционному каналу в соседнее, незапертое помещение и вылезти наружу через еще одну решетку.

Именно так я и решил поступить. Я найду Дэнни Шейкера и изложу ему свою, подлинную версию того, что произошло. Что бы там ни нарассказал ему Патрик О'Рурк.

Я снял со стены решетку и, улегшись на живот, заглянул внутрь. Проход был примерно двух футов в диаметре — достаточно широкий для любого члена команды, если только он не слишком толст, и достаточно высокий для того, чтобы без особого труда передвигаться по нему на четвереньках.

Я отправился в путь. В канале было прохладно, свежий воздух дул мне в лицо.

За минуту я прополз по моим расчетам достаточно, чтобы пассажирские каюты остались позади. Решетки располагались через каждые десять ярдов, так что я мог вылезти в любой момент. Выглянув сквозь одну из них, я увидел пустой коридор.

То, что случилось дальше, лишний раз подтверждает мамино изречение насчет дьявола и праздных рук. Мне все еще было нечего делать. Я вдруг сообразил, что, спрятавшись в вентиляции, я могу подглядывать и подслушивать, оставаясь незамеченным. И если я сумею добраться так до каюты Дэнни Шейкера, то услышу, в чем именно обвинит меня Патрик О'Рурк. И когда мне придется оправдываться, буду лучше готов к этому.

Труднее всего было рассчитывать расстояние: я вряд ли мог заблудиться. Все каюты экипажа находились в одном месте, на ярус ниже наших. Туда я и полз, останавливаясь иногда, чтобы выглянуть сквозь решетку.

Понемногу стали слышны голоса — я явно приближался к цели. Я осторожно прополз еще дальше и вскоре смог опознать, кому они принадлежат: Коннору Брайану и Рори О'Доновану. Оба не относились к числу моих любимцев.

Еще несколько секунд — и я увидел их, вернее, их ноги. Они сидели рядышком и вели разговор, но не обо мне, не о Пэддиной Удаче и тем более не о Сверхскорости.

— Большая, белая, толстая... — Коннор Брайан даже причмокнул. — Большие титьки, большая задница, пышные бедра. Не то, что у твоих щепок. Мне нужно что-то эдакое: побелее, побольше и помягче, чтоб было за что подержаться.

— Значит, мы с тобой не соперники, — хохотнул О'Донован. — А мне подавай рыжую, красивую и стройную, с изящными бедрами и длинными ногами. Вроде той, что была в доме у озера. Жаль, что пришлось свалить, не поигравши.

— Да, та была недурна. Но старовата. Уж во всяком случае старше меня. Мне бы помоложе.

— Какая ж она старая? В самом соку. В этом возрасте у них и опыта побольше.

С минуту они молчали.

— Да откуда ж у них там опыт? — вздохнул наконец Коннор Брайан. — Если там и впрямь одни бабы и ни одного мужика вот уже сто лет, откуда взяться опыту?

— Балда, — фыркнул О'Донован. — Вот мы с тобой и научим.

Оба засмеялись.

— Если только все это правда, — добавил негромко О'Донован.

— Пэдди Эндертон в этом не сомневался.

— Ага, и что это принесло Черному Пэдди? Трястись от страха за свою жизнь и сдохнуть как собака... Я вот думаю, может, он это и выдумал все, а? Ведь как это так: чтобы тысячи баб и ни одного мужика! Сказка да и только.

— Сказка-то сказка... Вот мы скоро и узнаем. Пошли.

Последнюю часть разговора я разобрал с трудом, так как при словах «Пэдди Эндертон» я подпрыгнул и двинулся затылком о верх трубы. К счастью, они не услышали. Коннор Брайан поднялся с места.

— Пошли к шефу. Он скоро получит сообщение оттуда.

Они вышли из каюты, а я уселся в трубе, скрестив ноги.

Пэдди Эндертон! Они ведь не должны были знать его имя. И они знали, что он умер. И вдруг я сообразил, кого они имели в виду, говоря о «рыжей женщине в самом соку».

Но все остальные их разговоры о женщинах были мне абсолютно непонятны. Мы были в миллионах миль от Эрина и женщин. И почему-то ни Брайан, ни О'Донован не сказали ни слова про Базу Сверхскорости, хотя именно она была целью нашего путешествия к Пэддиной Удаче.

Наверное, самым умным было бы вернуться в свою каюту и обдумать все услышанное. Но из подслушанного разговора было ясно, что они собираются встретиться с Дэнни Шейкером, и при этом станет известно что-то новое о Пэддиной Удаче.

Я посмотрел на руки (грязные), потер коленки (слегка поцарапанные за время путешествия на карачках) и двинулся по трубе дальше.

Найти нужную каюту оказалось сложнее. Время от времени канал разветвлялся, и я не знал, куда ползти дальше. Казалось, я буду вечно ползать так в темноте, и спустя полчаса я совершенно выбился из сил и готов был сдаться. Остановившись передохнуть, я услышал откуда-то спереди далекие голоса.

Я пополз вперед, добрался до очередной развилки и выбрал трубу, ведущую по направлению к звукам.

Еще не добравшись до решетки, я знал, что в каюте идет спор. Голоса звучали громче обычного, говорившие перебивали друг друга.

— На месте! Чего еще нам надо? Там, внизу, должны быть мы! А не они!

Я узнал говорившего. Это был Шин Вилгус, высокий мужчина, которого на корабле не любили за то, что он не упускал случая подчеркнуть свое превосходство над другими. Но сейчас его слова вызвали одобрительный гул.

— А во-вторых, — этот голос, похоже, принадлежал Патрику О'Рурку, — ты говорил: «Ведите себя тихо». Мы вели себя тихо, куда тише. И вот мы здесь. Чего сейчас-то сдерживаться?

— Вы все получите сполна, — это был как всегда спокойный и рассудительный Дэнни Шейкер. — Скажите, куда нам спешить? Если там есть что-нибудь, оно от нас не убежит. Они без нас все равно ничего не могут.

— Ну и что? — снова вмешался Шин Вилгус. — Они сделали свое дело. Они нам больше не нужны, да и не были нужны с тех пор, как она дала тебе координаты. Я согласен с Джо, их надо было вышвырнуть в шлюз еще тогда.

— Вот-вот, — произнес Дэнни Шейкер. — Чертовски умно. Вы отправите их прогуляться за борт, а потом обнаружится, что она не дала нам кое-каких деталей, и вот мы сидим черт-то где без малейшего представления о том, что делать дальше. Что-то очень ты стал доверчивый, Шин. Она стара, но далеко не дура. Пока мы сами не окажемся там, нет никакой гарантии того, что она не ведет собственную игру.

— Но мы уже на месте, — это был как всегда кислый голос Джо Мунро. — Сейчас-то уж можно не ждать лишней минуты. И ты еще настаиваешь, чтобы мы сидели сложа руки. Ты дал им спуститься в этот мир, населенный одними бабами. Почему им, а не нам?

— Пошевели-ка извилинами, Джо, — сказал Шейкер. — У тебя они извиваются задом наперед. Ты хочешь знать, почему я не мешал им? Они не ожидают найти там женщин, я же говорил вам это. И если они их там найдут, они наверняка свяжутся с нами. И вот тут-то мы будем действовать.

— Может будем. А может, и нет. Как знать, возможно, кое-кто на борту стал слишком добреньким.

После этих слов наступила мертвая тишина. Я попытался выглянуть сквозь решетку, но увидел немного. Последние слова принадлежали, кажется Джо Мунро. Судя по-тому, как изменился голос Дэнни Шейкера, я знал, что он поднялся и стоит, раскачиваясь по обыкновению взад-вперед.

— Ты, случайно, не споришь со мною, Джо? — произнес он. — Ну что ж, тебе лучше знать. Я никогда не был против необходимых убийств. Но если они не обнаружат того, что нам нужно, если там, внизу, нет ничего интересного или ценного, тогда было бы просто глупостью убивать их. Мы доставим их обратно на Эрин, получим тройную плату за зимнюю работу и, как добропорядочная команда, помашем им ручкой.

— Тебе это, может, и нравится, — сказал Шин Вилгус. — У тебя свои вкусы. Вы с этим чертовым мальчишкой — парочка всем на заглядение. Но что с остальными? Ты утащил нас от эринских баб, наобещав нам тысячи баб Пэдди Эндертона. И теперь держишь нас подальше от них. Мы уже давно могли быть там. У нас у каждого могло уже быть по бабе!

— Ах, Шин, Шин, — мягко произнес Шейкер. — Грустно мне это от тебя слышать. «У тебя свои вкусы». Эти слова не делают тебе чести. Хорошо еще, что ты мне симпатичен, а то бы я мог и разозлиться. Но ты ведь знаешь, как я люблю тебя, — как родного брата.

Тишина была уже даже не мертвая, а не знаю как назвать. Все в помещении замерли, не шевелясь.

— Нет, шеф, — голос Вилгуса повысился на октаву. — Извини. Я оговорился. Я только чего хотел сказать: что мне охота спуститься вниз, в этот бабий мир, и не я один, а мы все хотим. Но я не оспариваю твой приказ, да и никто из нас. Мы никогда не ослушаемся, ведь верно?

Послышалось согласное бормотанье.

— Что ж, приятно слышать, — рассмеялся Дэнни Шейкер. Голос его был где-то совсем близко. — Ибо, видите ли, я повторяю вам свой приказ, и мне бы хотелось быть уверенным, что вы его выполните. И если ты, Шин, не согласен еще со мной, думаю, ты будешь вести себя иначе после того, как я покажу тебе кое-что. Вот это!

Прежде, чем я успел что-нибудь сообразить, решетка перед моим лицом куда-то исчезла. В образовавшееся отверстие влезла рука, схватила меня за волосы и выдернула в рубку.

— Смотрите все внимательно. — Дэнни Шейкер перехватил меня за руки и вытолкнул прямо в середину кучки космолетчиков. — Если вы подумаете хорошенько, все сводится к простому выбору. Вот вам задачка: предположим, что вы обнаруживаете в вентиляции такой вот маленький сюрприз.

Он перевел взгляд на меня и покачал головой.

— Джей, я говорил, что из тебя выйдет первоклассный космолетчик, и повторяю это сейчас. Но тебе еще предстоит научиться кое-чему. Например, на корабле нет ничего важнее системы снабжения воздухом. Все, что мешает воздушному потоку в трубах, например, постороннее тело, мгновенно показывается на сигнальном дисплее вот здесь, даже если это не несет угрозы. — Он махнул рукой в сторону ряда экранов на стене. — Возможно, никто этого и не замечал, но я слежу за тобой вот уже скоро час.

Он повернулся к кружку безмолвных наблюдателей.

— Вот я и говорю: вы обнаруживаете там такой маленький сюрприз и задаете себе вопрос: как много он слышал? Мы не можем быть уверенными ни в чем. И что же мы с ним будем делать?

Никто не сказал ни слова, но, переводя взгляд с лица на лицо, я прочел на каждом смертный приговор.

Наверное, Дэнни Шейкер увидел то же самое, так как он снова рассмеялся:

— Из шлюза в открытый космос, а? А теперь подумайте минуточку. Допустим, мы вышвырнули его туда, что представляется вполне естественным. Нет больше Джея Хара. И вы можете сказать ему: счастливого пути. Но подождите-ка. Раз Джей мертв, его уже не воротишь назад. Возможно, вам в голову приходят примеры того, что человек бывает полезнее мертвый нежели живой. Что ж, согласен.

Он выпрямился, с отсутствующим видом массируя бицепсы. Все как будто чуть отодвинулись от него.

— Но надо признать, это особый случай, — продолжал Шейкер. — Мертвый Джей Хара, возможно, не будет иметь никакой ценности. Зато он же, но живой — замечательный предмет для торга. Как вы думаете, почему я так хотел, чтобы он остался на корабле, в то время как остальные отправились на разведку? Какой торг, спросите вы? Отвечу честно: Лака не знаю. Но до тех пор, пока держать его живым не представляет для нас риска, я предпочитаю возможную ценность живого Джея гарантированной бесполезности мертвого Джея. — Шейкер обвел присутствующих взглядом. — Есть теперь желающие поспорить со мной? Или связать мое решение с «моими вкусами»?

Не было слышно ни слова, даже шепота.

— Значит, мы оставляем его. Том?

Том Тул выступил вперед.

— Да, шеф!

— Карцер номер четыре. На запор, разумеется. — Шейкер обернулся ко мне. — Это тебе одолеть будет сложнее, Джей. Туда ведут пятидюймовые вентиляционные трубы, двери и стены солидной толщины, снаружи — вакуум. Так что, насколько мне известно, никто еще не сбегал из номера четыре живым. Впрочем, если хочешь, можешь попробовать — терпение и труд все перетрут. Ладно, Том. Забери его.

Том Тул больно заломил мне руку за спину и схватил за шею, все еще болевшую от хватки Патрика О'Рурка. Он вытолкал меня из рубки и потащил в сторону самого верхнего яруса сферического жилого отсека. Я бывал там только один раз, в самый первый обход с Дэнни Шейкером.

— Что вы делаете, больно же! — запротестовал я.

— Знал бы ты, как тебе везет, что ты еще чувствуешь боль, — ответил он. — Шеф голова. Будь на его месте кто другой, даже я — тебе бы конец. А чуть раньше — я готов был поспорить, что Шину Вилгусу конец. Как это он перечил шефу, а тот ему: «Люблю, грит, тебя, как брата».

— А что, у Дэнни Шейкера есть брат? Близнец? Они что, и есть те самые два Получеловека?

Я не ожидал ответа. Во всяком случае, не того, что получил.

— Они самые и есть, — беззаботно ответил Том Тул. — Вернее сказать, были. Откуда, по-твоему, у шефа руки?

— Вы хотите сказать, руки Дэна Шейкера принадлежали раньше Стэну Шейкеру?

— Ты что, не слышал, как шеф сказал, и что он не против убийства, если это необходимо, что бывает, человек ценнее мертвый, чем живой. Вот тебе и пример. Стэну Шейкеру далеко было до Дэна.