- Скажу только одно: у Грея было несчастное детство, да и взрослая жизнь его поначалу не баловала. Может, поэтому он такой добрый и щедрый.
      - Да, порой даже слишком. Я не знаю, как его удержать от покупки дорогих подарков.
      - А вам не стоит его удерживать. Ему необходимо одаривать людей. Деньги для Грея ничего не значат. Вернее, нет. Это, конечно, важный символ, но в принципе они лишь позволяют добиваться поставленных целей, служат вспомогательным средством. Позвольте дать вам совет. Проявите терпение. До сих пор Грей обретал покой только в работе. Работа, если можно так выразиться, была его домом. Не знаю, отдает ли он себе отчет в том, что вы создали ему в Ирландии домашнюю обстановку.
      - Нет. - Бриана уже настолько успокоилась, что смогла улыбнуться. - Не осознает. Да и я совсем недавно это осознала. Но... роман Грея почти закончен.
      - А роман с вами - нет. И теперь, если вы, конечно, не против, на вашей стороне будет выступать надежная союзница.
      Спустя несколько часов, когда Грей застегивал "молнию" на вечернем платье Брианы, она вспомнила слова Арлены. Грей поцеловал ее в плечо.
      Так ведут себя влюбленные, подумала Бри. Влюбленные мужья. Она улыбнулась, глядя на него в зеркало.
      - Ты прекрасно выглядишь, Грейсон.
      Он действительно был неотразим в черном костюме без галстука. Такое сочетание всегда ассоциировалось в представлениях Брианы с киноактерами и звездами эстрады.
      - Да кто обратит на меня внимание, когда рядом будешь ты!
      - Как кто? Женщины.
      - А-а... Это мысль! - Грей надел Бриане на шею жемчужное ожерелье и одобрительно кивнул: - Почти идеально!
      Темно-синее платье красиво оттеняло мелочно-белую кожу, в низком вырезе виднелись мягкие очертания груди, плечи были обнажены. Бриана подобрала волосы, и Грей игриво пощекотал выбившимися из прически прядками ее уши и шею.
      - Почему же ты раньше называл меня идеалом?
      - Я и сейчас от своих слов не отказываюсь. - Грей достал из кармана коробочку и открыл ее. Внутри оказались сережки - две жемчужины свисали на тоненьких цепочках, а вверху - яркие бриллианты. Казалось, из каждого бриллианта выкатилось по слезе.
      - Грей...
      - Tсc! - Он вдел серьги в мочки Брианы. Слишком уж ловко он это делает, промелькнула у нее тревожная мысль. Слишком ловко и уверенно.
      - Вот теперь ты идеал, - заявил довольный Грей.
      - Откуда ты их взял?
      - Я положил на них глаз, когда мы выбирали бусы, и потом позвонил Марсии. Она была в восторге.
      - Еще бы! - не устояв перед искушением, Бриана потрогала сережку.
      Происходящее казалось ей чудесным сном. Ей все не верилось, что она, Бриана Конкеннан, действительно остановилась в шикарной нью-йоркской гостинице, носит жемчуга и бриллианты, а мужчина, которого она любит, ей улыбается.
      - Насколько я понимаю, тебе бессмысленно говорить, чтобы ты впредь так не поступал?
      - Совершенно бессмысленно. Лучше скажи "спасибо".
      - Спасибо, - Бриана прижалась к нему щекой. - Грейсон, это твой праздник, а ты балуешь меня, словно я принцесса какая-то.
      - Зато представляешь, как мы будем выглядеть на газетных фотографиях?
      - При чем тут я? - возразила Бриана, беря сумочку. - Это твой фильм. Ты его создатель.
      - Я написал роман.
      - Это то же самое.
      - Нет. - Грей обнял Бриану за плечи и повел к лифту.
      В вечернем платье и драгоценностях она казалась ослепительно прекрасной незнакомкой, но аромат, исходивший от ее волос, был прежний - нежный, сладостный, едва уловимый.
      - Ты говоришь, это мой фильм, - продолжал Грей, - а я с тобой не согласен. Фильм создавали режиссер, постановщик, актеры. И, разумеется, сценарист. Автор книги стоит в этом списке на последнем месте.
      - Какая нелепость! Это твой сюжет, твои герои.
      - Был мой, - улыбнулся Грей. Ему льстило, что Бри так за него переживает. - Однако я продал книгу, и теперь, что бы с ней ни натворили, не должен жаловаться.
      Бриана подозрительно покосилась на него.
      - По-моему, ты надо мной издеваешься.
      - Ну что ты! Я тебя обожаю, - в доказательство Грей поцеловал ее и подвел к лимузину. - В Голливуде ничего нельзя принимать близко к сердцу. Это залог выживания.
      - Но ты мог бы написать сценарий сам!
      - Я что, похож на мазохиста? - содрогнулся Грей. - Благодарю покорно! Хватит с меня работы в тесном контакте с редактором. А в кино надо согласовывать каждый свой шаг не с одним человеком, а с целой толпой людей. Нет, мне хорошо заплатили, мое имя появится на пару мгновений на экране, и если фильм будет пользоваться успехом - а похоже, так оно и получится, - я буду вполне доволен.
      - Неужели у тебя не хватает темперамента для работы в кино?
      - Темперамент у меня о-го-го! Но расходовать его на всякую дурь я не намерен.
      Фотографы защелкали камерами, как только Бриана и Грей вышли из лимузина. Бриана зажмурилась от ярких вспышек. Она была удивлена и растерянна, столкнувшись со столь явным интересом к своей персоне. Грей уверял ее, что на него никто и внимания не обратит, но не успел пройти и двух шагов, как ему сунули под нос микрофон. Он легко отвечал на одни вопросы и так же легко избегал других. Интервью Грей давал на ходу, крепко держа Бриану за руку и пробираясь в толпе к кинотеатру.
      Бриана ошеломленно озиралась. Повсюду стояли люди, которых она до этого видела лишь на страницах роскошных журналов, в кино и по телевизору. Многие из них курили, как простые смертные, в вестибюле, болтали, потягивая коктейли или лимонад, сплетничали или обсуждали свои последние покупки.
      Грей то и дело знакомил ее с кем-то. Бриана произносила вежливые фразы и старалась запомнить имена и лица, чтобы потом рассказать в Клере о своих новых знакомых.
      Публика была одета пестро. Бриана видела и бриллианты, и бижутерию. Кто-то явился в бейсбольной кепке, а кто-то в костюме за тысячу долларов. Как и в любом современном кинотеатре, пахло воздушной кукурузой, жевательной резинкой и леденцами, но при этом в воздухе витал еще и изысканный аромат дорогих духов. Однако по всему чувствовалось, что она попала в блестящее общество.
      Когда они уселись на свои места, Грей положил руку на спинку Брианиного кресла и прошептал ей на ухо:
      - Ну как впечатление?
      - Потрясающе! Мне кажется, будто я попала в кино. Не в кинотеатр, а в само кино, понимаешь?
      - Это потому, что подобные презентации не имеют никакого отношения к реальности. Погоди, то ли еще будет потом, на банкете!
      Бриана с трудом перевела дыхание. Как далеко кажется отсюда ее родное селение!
      Однако она не успела поразмыслить об этом, ибо свет погас и на экране появилось имя Грея. Бриану пронзил острый восторг.
      - Господи, как же чудесно! - пробормотала она.
      - Посмотрим, так ли хорошо будет все остальное, - скептически хмыкнул Грей.
      Бриана сочла, что все было великолепно. Фильм ее увлек, хотя сюжет был ей знаком и она даже узнава-" ла диалоги, настриженные из романа. Но, несмотря на все это, она глядела на экран широко распахнутыми глазами. Порой душа у нее уходила в пятки, а порой губы растягивались в улыбке. Один раз Грей даже дал ей носовой платок, чтобы она могла утереть влажные щеки.
      - Ты идеальный зритель, Бри. Не знаю, как бы я досмотрел этот фильм, не будь тебя рядом.
      - Тише. - Бриана вцепилась ему в руку и не выпускала ее, пока на экране не возникло слово "Конец" и публика не разразилась оглушительными аплодисментами.
      - По-моему, фильм пользуется успехом, - довольно крякнул Грей.
      - В Клере мне не поверят! - воскликнула Бриана, выйдя вместе с Греем из гостиничного лифта и направляясь в номер. - Да мне и самой не верится. Неужели я танцевала с Томом Крузом?
      Голова у нее слегка кружилась от вина и возбуждения. Бри сделала пируэт.
      - Грей, а ты-то веришь, что все это было на самом деле?
      - Приходится, - с напускной мрачностью буркнул Грей, отпирая дверь. - Я же видел это своими глазами. Том был тобой очень увлечен.
      - Ах, он просто хотел поговорить об Ирландии. Он ее обожает. Том очарователен. Он без ума от своей жены. Ты только подумай! В один прекрасный день они могут приехать в Клер и остановиться у меня в доме!
      - Я не удивлюсь, если теперь у тебя с утра до ночи будут толочься в доме знаменитости. - Грей зевнул и снял ботинки. - Ты обворожила буквально всех, с кем тебе довелось побеседовать.
      - Янки всегда млеют, услышав ирландский акцент. - Бриана сняла ожерелье и, убирая его в шкатулку, ласково погладила бусинки. - Я так горжусь тобой, Грей! Фильм всем понравился, только и разговоров было, что об "Оскаре". - Она широко улыбнулась, снимая сережки. - Представляешь? Ты получишь "Оскар"...
      - Не получу. - Грей небрежно сбросил пиджак. - Сценарий написал не я.
      - Но... - Бриана сердито хмыкнула, расстегивая платье. - Но это несправедливо! Тебе тоже полагается премия.
      Он ухмыльнулся и поглядел на нее через плечо, собираясь отшутиться, однако все слова замерли, так и не сорвавшись у него с языка.
      Бри уже сняла платье и стояла в комбинации, которую он купил ей накануне. Темно-синий шелк с кружевами...
      Эта картина застала Грея врасплох, и он моментально возбудился. Бриана же, ничего не замечая, отстегивала дымчатые чулки. Хорошенькие ручки с ненакрашенными ноготками аккуратно сворачивали чулок, скользя вниз от бедра к щиколотке.
      Она что-то говорила, но Грей не слышал. В голове его словно гудела стая жуков. Внутренний голос призывал пригасить буйное пламя желания, однако в следующую секунду другой голос требовал, чтобы Грей добивался своего. Добивался стремительно, напористо, не раздумывая.
      Сложив чулки, Бриана распустила волосы. Огненно-золотистые пряди рассыпались по обнаженным плечам. Грей отчетливо слышал свое прерывистое, хриплое дыхание. И не менее явственно ощущал шелковистость молочно-белой кожи. Ее тело мгновенно разогреется, стоит только к нему прикоснуться и жадно впиться поцелуем в горячие губы...
      Усилием воли Грей заставил себя отвернуться. Надо срочно успокоиться, он не имеет права пугать Бриану.
      - Ой, как мне хочется поскорее рассказать всем о том, что я здесь видела! - Бриана отложила щетку для волос и, засмеявшись, сделала пируэт. Удивительно! В разгар ночи мне совсем не хочется спать. Как маленькому ребенку, который объелся конфетами. У меня такое ощущение, будто я вообще никогда не засну, - кружась в танце, она приблизилась к Грею и прижалась к нему сзади. - О, я так прекрасно провела время, Грей! Как, как мне тебя отблагодарить?
      - Не нужно благодарности, - грубовато сказал он, чувствуя страшное напряжение во всем теле.
      - Ты-то, конечно, привык к такой жизни. По-прежнему ничего не подозревая, Бриана осыпала плечи Грея шутливыми дружескими поцелуями, как бы проложив дорожку от одного плеча к другому. Он стиснул зубы, чтобы не застонать.
      - По-моему, ты даже не представляешь, - продолжала Бриана, - как много ты для меня сделал... Да, но у тебя почему-то все мышцы напряжены! - Она принялась разминать его спину и плечи. - Ты, должно быть, устал, а я трещу, как сорока. Приляг, милый. Я сделаю тебе массаж.
      - Оставь! - вырвалось у Грея.
      Резко обернувшись, он схватил Бри за запястья. Она вгляделась в его лицо, и по коже у нее забегали мурашки. Вид у него был не просто сердитый, а угрожающий.
      - Что с тобой, Грейсон?
      - Неужели тебе не понятно, что ты со мной вытворяешь?
      Бриана покачала головой. Тогда Грей рванул ее на себя и, словно железными клещами, сжал ее плечи. Изумление, сквозившее во взгляде Брианы, сменилось медленным пониманием, а потом - паническим ужасом.
      - Проклятье! - Грей впился в ее губы, как измученный жаждой путник припадает к роднику.
      Оттолкни она его - он, вероятно, еще смог бы совладать с собой. Но Бриана погладила его по щеке дрожащими пальцами, и Грей совсем потерял голову.
      - Один раз, - бормотал он, таща ее к постели. - Всего один раз.
      И куда только подевался терпеливый, нежный любовник, которого помнила Бриана? Грей обезумел. Казалось, еще немного - и он разорвет Бриану на части. В какой-то миг она не на шутку испугалась, но потом томная волна его желания захлестнула Бри, и, замирая от ужаса, потеряв от потрясения дар речи, она в то же время почувствовала ответное возбуждение.
      Бриана вскрикнула, пошатнулась. Взор ее затуманился, все погрузилось в какую-то дымку, но Грея она по-прежнему видела отчетливо. Его глаза неукротимо пылали, и этот огонь прожигал ее насквозь.
      Грей подтолкнул Бриану к кровати и поставил на колени. Она беспомощно изогнулась, откинув назад голову, и затрепетала, когда его зубы царапнули ее горло и грудь.
      Грей утратил способность мыслить. До сих пор, лаская Бриану, он все-таки сохранял хотя бы некоторое хладнокровие и старался быть нежным и неторопливым. Но сейчас, в любовной горячке, Грей позабыл нормы поведения цивилизованного человека. В груди его бушевало адское пламя сладострастия, и Грей уже не мог сдерживаться.
      Он хотел, чтобы Бриана корчилась, извивалась, кричала в его объятиях.
      И он этого добился.
      Даже шелковая комбинация с разрезом показалась Грею слишком большим препятствием. Он разорвал ее и, перевернув Бриану на спину, припал губами к обнаженной плоти. Бриана судорожно вцепилась в его волосы, потом впилась ногтями в плечи Грея.
      Его губы и язык скользили вниз, к заветной расщелинке, и когда добрались до нее, Бриана ахнула, дернулась и полузадушенно вскрикнула. Ей почудилось, что она умирает. Тело ее горело в огне, а от страшного напряжения кожа и мышцы как будто лопнули. Остались только комок оголенных нервов и мешанина невыразимых желаний.
      Бриану обуревало множество чувств, они наваливались на нее всем скопом и так стремительно, что она не успевала в них разобраться. Ей было ясно только одно: Грей вытворяет с ней что-то невероятное, стыдное, восхитительное. Но додумать эту мысль она не успела, потому что настал миг высшего блаженства.
      Бриана приподнялась, обхватила Грея за шею и притянула к себе. Они начали перекатываться по смятым простыням, и ее ласки стали такими же неистовыми, как ласки Грея.
      - Сейчас! Сейчас!
      Грей уже не мог остановиться. Руки его скользнули по вспотевшей коже и приподняли Брианины бедра: Грею хотелось проникнуть в нее как можно глубже.
      Это напоминало неистовую скачку. В кульминационный момент глаза Брианы затуманились, потемнели, а для Грея наслаждение на этот раз граничило с болью.
      Глава 17
      Он лег рядом и уставился в потолок. Ругать себя можно было сколько угодно, но сделанного не вернешь.
      Старательно выстраиваемое здание нежности в один миг оказалось разрушенным.
      Бриана, подрагивая, свернулась калачиком. Грей боялся до нее дотронуться.
      - Прости, - наконец пробормотал он, осознавая бесполезность запоздалых извинений. - Я не хотел так с тобой обращаться. Я потерял самоконтроль.
      - Потерял самоконтроль, - словно эхо, повторила Бриана, изумляясь тому, что ее тело может быть одновременно и вялым, и наэлектризованным. - А ты считаешь, что самоконтроль необходим?
      Голос Бри дрожал. Грей решил, что от потрясения.
      - Я и сам понимаю, что от извинений теперь мало толку. Может, тебе чего-нибудь принести? Хочешь воды? - Он зажмурился и в очередной раз мысленно обозвал себя скотиной. - Да тебе, наверное, нужна ночная рубашка!
      - Нет. - Бриана повернулась на бок и вгляделась в лицо Грея. Он упорно избегал ее взгляда, уставившись в потолок. - Грейсон, ты не сделал мне ничего плохого.
      - Ну да! А синяки? Это, по-твоему, что?
      - Ничего страшного. Я не такая хрупкая, как ты думаешь, - с некоторым раздражением сказала Бриана.
      - Я обращался с тобой, как... - Грей не посмел выговорить оскорбительное слово вслух. - Я должен быть ласковым, нежным, а вместо этого...
      - Ты уже не раз был со мной нежен, и мне приятно осознавать, что тебе не так-то легко сдерживаться. И что порой я заставляю тебя позабыть о самоконтроле. - Бри улыбнулась и взъерошила Грею волосы. - Значит, тебе показалось, что ты меня напугал?
      - Почему "показалось"? Я в этом уверен, - он порывисто сел. - Я же думал только об удовлетворении своих желаний!
      - Да, ты меня напугал, - призналась Бриана и, помолчав, добавила: - Но мне это понравилось. Я ведь люблю тебя.
      Грей учащенно заморгал и сжал ее руку.
      - Бриана...
      Черт побери, как же ей потактичней объяснить?
      - Не беспокойся. Мне не нужно ответных признаний.
      - Послушай... Люди очень часто путают любовь и секс.
      - Наверное, Грейсон. Но неужели ты считаешь, что я была бы здесь с тобой, если бы не любила тебя?
      Грей никогда не лез за словом в карман. И теперь ему пришли на ум десятки разумных доводов и хитрых уловок. Однако он не смог заставить себя покривить душой.
      - Нет... Я так не думаю, - после долгой паузы ответил он. - Но это еще хуже. Мне нельзя было допускать, чтобы наши отношения зашли так далеко. Я должен был вовремя спохватиться. Это моя вина.
      - Да никто ни в чем не виноват! - Бриана потянулась к нему и не дала вскочить с кровати. - Пусть тебя не печалит моя любовь, Грейсон.
      Но, увы, он оказался не властен над своими чувствами. Грея охватили печаль и панический страх, и - всего на мгновение - желание, чтобы Бриана любила его вечно.
      - Бри, я не могу отплатить тебе той же монетой. Со мной у тебя нет будущего. Не рассчитывай ни на уютный дом в деревенской глуши, ни на выводок детишек. Ничего такого мне на роду не написано.
      - Жаль, что ты так считаешь, однако я и не прошу этого.
      - Да, но тебе-то этого хочется!
      - Хочется, но я не жду исполнения желаний, - холодно улыбнулась Бриана. Меня уже отвергали, Грейсон, и я прекрасно понимаю, что значит любить, но не быть любимой. Или, по крайней мере, не получать в ответ необходимой теплоты и нежности. - Грей порывался что-то возразить, но она покачала головой. Поверь, как бы мне ни хотелось быть с тобой, Грейсон, я проживу и без тебя.
      - Бриана, не обижайся. Ты мне небезразлична. Далеко не безразлична.
      Она скептически подняла брови.
      - Знаю. Равно как и то, что тебя это тревожит; Ведь ты никем раньше так не увлекался.
      Грей долго молчал, потом со вздохом кивнул.
      - Ты права. Для меня это все в новинку. И не только для меня. Для нас обоих, - он нерешительно поднес руку Брианы к губам. - Я дал бы тебе больше, если бы мог. И мне очень стыдно, что я накинулся на тебя сегодня. Ты... ты первая... неопытная женщина в моей жизни, поэтому я старался не торопить события, но... не вышло.
      Бриана была заинтригована.
      - Наверное, в первый раз ты тоже нервничал... Как и я, да?
      - Больше. - Грей снова поцеловал ее руку. - Гораздо больше, поверь. Я привык иметь дело с женщинами, которые знают правила игры. Либо у них уже было много мужчин, либо это профессионалки, а ты...
      - Профессионалки? - Глаза Брианы стали как два блюдца. - Неужели ты покупал женские ласки? Грей вдруг смутился, как школьник.
      - Ну... В последнее время нет. Хотя...
      - Но почему ты вообще обращался к проституткам? Зачем? С твоей внешностью и чувствительностью...
      - Это было давно, в другой жизни, - отрезал Грей. - И нечего на меня так смотреть! Когда тебе шестнадцать и ты один на свете, бесплатно ничего не получается. Даже за секс надо платить.
      - Но почему ты оказался в шестнадцать лет один? Грей резко встал. Словно хотел убежать от нее. Он был не только сердит, но и пристыжен.
      - Я не собираюсь вдаваться в подробности.
      - Почему?
      - Господи! Уже поздно, пора спать.
      - Грейсон, неужели тебе так трудно со мной поговорить? Ты же все про меня знаешь - и плохое, и хорошее. Или ты боишься, что я стану хуже к тебе относиться?
      Грей действительно этого боялся, хотя и уверял себя, что ему наплевать.
      - Все это неважно, Бриана. Мое прошлое не имеет никакого отношения к настоящему и к нам с тобой.
      Взгляд Брианы стал ледяным, и она потянулась за ночной сорочкой, хотя недавно не желала ее надевать.
      - Ты прав. Это твоя жизнь, и ты волен не впускать меня в нее.
      - Да я вовсе не это имел в виду.
      Бриана надела рубашку и поправила рукава.
      - Как знаешь.
      - Черт возьми, ты, я гляжу, не мытьем, так катаньем намерена добиться того, что тебе нужно, - взбешенный Грей сунул руки в карманы и заметался по комнате.
      - Не понимаю, о чем ты говоришь.
      - Нет, ты все понимаешь! - взорвался он. - Думаешь обдать меня холодом, чтобы я почувствовал себя виноватым и раскололся?
      - Мы уже выяснили, что это не мое дело. - Бриана принялась спокойно перестилать разворошенную постель. - И я тебя ни в чем не обвиняю.
      - Ладно, сдаюсь, - сквозь зубы процедил Грей. - Ты умеешь найти ко мне подход, - он тяжело перевел дух. - Садись и слушай, я тебе все расскажу.
      Грей пошарил в шкафу и достал пачку сигарет. Обычно он курил, только когда работал.
      - Из раннего детства мне запомнились прежде всего запахи. Пахло гнилыми отбросами, плесенью, сигаретным дымом, - он криво усмехнулся, проследив взглядом за дымком, поднимавшимся от кончика сигареты к потолку. - И еще травой. Не скошенной - этот запах многим знаком, - а той, которую курят. Ты, наверное, даже не знаешь, как пахнет эта отрава.
      - Не знаю. - Бриана сидела, сложив руки на коленях, и не отрывала от Грея внимательных глаз.
      - Ну вот... а это мои первые детские воспоминания. Запахи, и приятные, и неприятные, врезаются в память и часто запоминаются на всю жизнь. Еще я помню звуки. Раздраженные голоса, громкую музыку... А в соседней комнате кто-то занимался любовью. Я хотел есть, но не мог выйти из комнаты, потому что она меня
      опять заперла. Она почти всегда была под кайфом и не помнила, что у нее есть ребенок и что этого ребенка надо кормить.
      Грей поискал глазами пепельницу и прислонился к шкафу спиной. Он ожидал, что говорить о детстве будет мучительно, но фразы складывались легко. Почти так же легко, как если бы он придумывал очередную сцену романа.
      - Однажды она призналась мне, что в шестнадцать лет сбежала из дому хотела избавиться от родителей и от любых ограничений. Дескать, они ее достали. Такой скандал подняли, когда узнали, что она курит марихуану и спит с мальчиками. Хотя какое им дело? Это ведь ее жизнь! Короче, она ушла от них и приехала в Сан-Франциско. Началось все с игры в хиппи, а кончилось серьезной наркоманией. Она перепробовала кучу всякого дерьма. Чтобы покупать его, ей приходилось побираться или продавать свое тело.
      Признавшись, что его мать была проституткой и наркоманкой. Грей ждал, что Бриана будет шокирована, однако она по-прежнему спокойно и настороженно смотрела на него, не издавая ни звука. Он пожал плечами и продолжал свой рассказ:
      - Ей было, наверное, лет восемнадцать, когда она забеременела мной. Она говорила, что не решилась на аборт, поскольку два уже сделала и боялась последствий. Кто мой отец, она твердо не знала: в то время у нее было три более или менее постоянных любовника. Один из них стал ее сожителем. Когда мне исполнился год, этот сожитель ей надоел, и она сошлась с другим. Тот поставлял ей клиентов и наркотики, но рука у него была тяжелая, и, не выдержав побоев, она его бросила.
      Грей погасил сигарету и довольно долго молчал, ожидая реакции Брианы. Однако она не произнесла ни слова.
      - Так прошло несколько лет. Насколько я понимаю, без особых изменений. Она переходила от одного мужчины к другому и все больше привыкала к наркотикам. Мне кажется, у нее был типичный характер наркоманки. Меня она шпыняла, но сильно бить - не била, для этого требовалось слишком много усилий v заинтересованности. Выходя на улицу в поисках клиентов или наркотиков, она запирала меня в комнате. Мы жили в грязи и в холоде. В Сан-Франциско бывает жутко холодно. Из-за этого и случился пожар. Кто-то в нашем доме уронил обогреватель. Мне тогда было пять, и я опять сидел один взаперти.
      - О господи, Грейсон! - ахнула Бриана. - Господи!
      - Я проснулся в чаду, - по-прежнему отстранение рассказывал Грей. Комната была полна дыма. До меня доносились крики и вой сирен. Я тоже закричал и забарабанил кулаками в дверь. Я задыхался, меня обуял ужас. Помнится, я упал на пол и заплакал. Потом в комнату ворвался пожарник. Как меня выносили из здания, я не помню. Очнулся в больнице. У кровати сидела хорошенькая девушка с большими голубыми глазами и нежными ручками. Она работала в отделе социальной помощи. Рядом с ней стоял полицейский. Увидев его, я сразу занервничал, потому что меня уже приучили не доверять властям. Взрослые начали меня расспрашивать, знаю ли я, где моя мать. Я не знал. Когда я поправился, меня определили в приют. До тех пор, пока не найдется моя мать. Но она не нашлась. Я ее больше никогда не видел.
      - Она не пришла за тобой?
      - Нет. И не могу сказать, что я много потерял. В приюте, по крайней мере, было чисто, и нас регулярно кормили. Правда, жизнь там подчинялась строгому распорядку, а я к нему не привык. Многих детей усыновляли, но я постарался, чтобы со мной этого не произошло. Мне не хотелось иметь приемных родителей, неважно, плохих или хороших. Я добился того, что меня сочли неуправляемым. И был этим очень доволен. Мне нравилось быть трудным ребенком, таким образом я выделялся из общей массы детей. Я с удовольствием играл роль сорвиголовы, который за словом в карман не лезет и всех посылает куда подальше. Я постоянно нарывался на драки, потому что был сильным, ловким, и обычно одерживал верх над противниками. - Грей помолчал и со смешком добавил: - На самом деле я был чертовски предсказуем. И это самое ужасное. Я был продуктом среды, в которой прошло мое раннее детство, и ни одному воспитателю, психологу или социальному работнику не удалось найти ко мне подход. Мать научила меня ненавидеть начальство. Это было единственное, чему она меня научила.
      - Но в школе, в приюте... с тобой хорошо обращались?
      - Как ты думаешь, человек может быть доволен, чувствуя себя безликой единицей, порядковым номером, психологической проблемой? Тем более что там таких, как я, было пруд пруди. Да, конечно, теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что кому-то действительно было до меня дело, некоторые педагоги старались меня полюбить. Но они были моими врагами. Их вопросы, тесты, правила и требования сидели у меня в печенках. Поэтому я последовал примеру матери и в шестнадцать лет сбежал из приюта. Сбежал и стал жить своим умом. Правда, я не прикасался к наркотикам и не торговал собой, но что касается всего остального... тут я не отличался особой разборчивостью. - Грей заходил из угла в угол. - Я воровал, мошенничал. Однажды парень, которого я пытался обдурить, чуть не вышиб из меня мозги. Окровавленный, со сломанными ребрами, я еле доплелся до своей комнатушки и, поразмыслив, пришел к выводу, что хорошо бы подыскать более безопасный способ зарабатывать себе на хлеб. Я отправился в Нью-Йорк и довольно долго сшивался на Пятой авеню - торговал часами. Потом начал пописывать рассказики. В приюте мне дали приличное образование. У меня были склонности к литературе. В шестнадцать лет я, конечно, не желал себе в этом признаваться, но к восемнадцати поумнел и счел, что писательская карьера - это не так уж и плохо. Плохо было другое: я вдруг почувствовал, что становлюсь очень похожим на свою мать. И решил стать другим человеком. Я поменял имя, постарался изменить характер. Устроился на работу в кафе. Мало-помалу мне удалось распроститься с сукиным сыном, которым я был до восемнадцати лет, и стать Грейсоном Теином. Поэтому я предпочитаю не вспоминать прошлое. Это бессмысленно.
      - Не бессмысленно, а больно, - прошептала Бриана. - И тебя это бесит.
      - Может быть. Но главное, я теперешний не имею никакого отношения к прежнему.
      Бриане очень хотелось возразить, что человек не может отказываться от своего прошлого, однако вместо этого она сказала:
      - Я люблю тебя таким, какой ты сейчас. Неужели тебе неприятно это осознавать? Неужели тебя раздражает моя жалость к несчастному ребенку, которым ты был когда-то? Почему я не могу восхищаться тем, что из трудного подростка вырос выдающийся человек?
      - Бриана, прошлое не имеет значения. Во всяком случае, для меня, - не сдавался Грей. - Ты - другое дело. Твои корни теряются в глубине веков. Ты чувствуешь свою связь с историей, с традициями. Потому для тебя и будущее так важно. Ты строишь долгосрочные планы, а я нет. Я не могу надолго загадывать. Не могу и не хочу, черт побери! Для меня существует только настоящее.
      "Неужели он думает, что после всего сказанного я его не пойму", изумилась Бриана.
      Она так хорошо представляла себе Грея в детстве - маленького, но уже битого жизнью. Он боялся прошлого и будущего, а потому судорожно цеплялся за настоящее, стараясь урвать кусок побольше.
      - Но теперь мы вместе, правда? - Бриана ласково погладила Грея по щеке. Не сердись за то, что я не могу разлюбить тебя. Даже если тебе от моей любви неуютно. Я просто люблю - и все. Мое сердце с тобой, я не в силах забрать его обратно. Тебе оно, конечно, может, и не нужно, но не воспользоваться моей любовью было бы глупо. От тебя-то ничего не требуется.
      - Я не хочу причинять тебе боль, Бриана. - Грей взял ее за запястья. - Не хочу.
      - Знаю, - кивнула Бриана, прекрасно понимая, что он все равно сделает ей больно. Интересно, понимает ли он, что и ему это не доставит радости? - Давай жить здесь и теперь, благодаря судьбу за нашу встречу. Только... скажи, пожалуйста... как твое настоящее имя?
      - Господи, а ты упорная!
      - Ага. - В улыбке Брианы внезапно появились непринужденность и удивительная уверенность. - И не считаю это недостатком.
      - Логан, - пробормотал Грей. - Майкл Логан.
      Бриана рассмеялась, а он почувствовал себя круглым дураком.
      - Как я раньше не догадалась, что в твоих жилах течет ирландская кровь?! И красноречие у тебя ирландское, и обаяние...
      - Майкл Логан, - вспыхнул Грей, - был недалеким, мелочным, вороватым негодяем, который больше всего на свете любил деньги и не стоил доброго слова.
      Бриана вздохнула:
      - Майкл Логан был прежде всего заброшенным, несчастным ребенком, нуждавшимся в любви и заботе. Ты зря его так ненавидишь. Но бог с ним, мы оставим его в покое.