Хейл - Зеленоглазая леди

Другим пленником был Грэм. Он свернулся калачиком, приняв позу зародыша, и казалось, что он в гораздо худшем состоянии, чем Джулиан. Он был в крови с головы до ног, как будто кровь сочилась изо всех его пор.

Анне не составило труда повернуться так, чтобы коснуться лица Джулиана своим лицом. Щека его была окровавлена, но дышал он ровно.

– Джулиан! Ты меня слышишь? – зашептала Анна ему на ухо.

Его ресницы дрогнули, лицо ожило. Услышал он ее или...

– Джулиан! – сделала она новую попытку.

На этот раз его лицо исказила гримаса. Он открыл глаза.

– Анна? – Голос его показался ей слабым.

– Шш! Тише, дорогой, тише. Не надо, чтобы они нас услышали.

– Кто?

– Душители. Это они притащили нас сюда. О, Джулиан, я думала, что они тебя убили.

– Думаю, они от души постараются, чтобы это сделать. Джулиан закрыл глаза на секунду, потом снова открыл их. Анна с тревогой наблюдала за ним.

– Какого черта ты не последовала за Кирти?

– Я не могла оставить тебя, – ответила Анна. – Я ведь сказала, что люблю тебя. Но ты мне не верил. Вот я и решила доказать тебе. Это был единственный способ, который пришел мне в голову.

Эта попытка свести все к юмору привела только к тому, что губы его исказила усмешка.

– О Господи, я скорее бы вырезал себе сердце, чем позволил им...

Их глаза встретились. Он осекся. Было ясно, что он не хотел пугать ее напоминанием о том, какая судьба их ждет.

– Ты ранена? Они причинили тебе боль?

– Пожалуй, нет. Не такую, как тебе и Грэму. Они усыпили меня, ранив каким-то дротиком, очевидно, са снотворным.

– Слава Господу хотя бы за малую толику милосердия. – Он повернул голову. – Как Грэм?

Анна проследила за взглядом Джулиана.

– Думаю, в скверном состоянии. Джулиан скривился.

– Они его серьезно поранили. Черт возьми, мне следовало оставить его. Не знаю, что на меня нашло.

Анна посмотрела на него печально.

– Думаю, это был самый отважный поступок, какой мне доводилось видеть.

– Самое глупое, что, когда я услышал его крик, я не мог думать ни о чем, кроме того, что он мой брат. Я ненавижу его всеми фибрами души, но...

Грэм застонал и открыл глаза. Оглядевшись, он принялся изо всех сил молотить руками по воздуху. А ноги его беспомощно бились о грязный пол.

– Грэм! Прекрати! – повелительным тоном сказал Джулиан.

Должно быть, слова Джулиана дошли до него, потому что он перестал метаться и лежал тихо.

– Я ранен, ранен, – простонал он.

Сердце Анны переполнилось жалостью к нему, и она повернулась так, чтобы он мог ее видеть.

– Мы с тобой, Грэм. Джулиан и я. Ты не один.

– Чертово цыганское отродье, – пробормотал Грэм. Анна не была уверена, что он воспринял все ее слова.

Речь Грэма была почти бессвязной, а смотревшие на них глаза казались стеклянными.

– Он спас тебе жизнь, Грэм.

Она не могла допустить, чтобы брат чернил и поносил Джулиана, после того как тот стольким пожертвовал ради него.

– Оставь, Анна. Это не имеет значения, – пробормотал Джулиан.

Грэм лежал на боку, его голова была повернута так, что он мог их видеть. Выражение его лица было суровым.

– Нет, имеет! – с яростью возразила Анна.

Глаза Грэма снова приоткрылись. С минуту он смотрел на Анну, будто не видя ее. Потом его взгляд переместился на Джулиана. Внезапно его взгляд обрел выразительность, оцепенение исчезло. В это мгновение им стало ясно, что он полностью пришел в себя.

– Господи, как я тебя ненавижу, – сказал он Джулиану с неподдельной искренностью. – Ты не должен был появиться на свет.

Глаза его снова закрылись, грудь приподнялась, а из горла послышался хрип. Рот его свела судорога. Анна смотрела на него молча, потрясенная происшедшим.

– Он умер, – констатировал Джулиан и закрыл глаза.

53

Казалось, что прошло несколько часов, на самом же деле – не более двадцати минут. Тростниковую циновку, заменявшую дверь, откинули, и в просвете появилась мужская голова в белом тюрбане.

Когда островитянин вошел и встал в центре хижины, Анна его узнала.

– Раджа Сингха! – выдохнула она и почувствовала, как затрепетало ее сердце.

Но он смотрел на нее без улыбки. Надежда на то, что он явился их освободить, умерла.

– Мэм-сахиб, – сказал он, – мне жаль, что вы должны умереть.

– О нет, Раджа Сингха, нет! Пожалуйста!

– Она не причинила вам зла. Отпусти ее...

– Не могу, сахиб. И вас не могу отпустить. Уже давно племя постановило, что ей суждено умереть. Богиня призывает ее. Вас можно было бы пощадить, если бы вы не были с ней. Вам просто не повезло. Но она... она была избрана.

– Но почему? – спросила Анна шепотом. Голос перестал ей повиноваться. Она смотрела огромными несчастными глазами на своего бывшего слугу.

– Богиня любит изумруды. Ее глаза – изумруды. Как и ваши, мэм-сахиб. Вы будете желанной жертвой для богини, потому что у вас зеленые глаза.

– О нет. Пожалуйста!..

– Не надо бояться, мэм-сахиб. В смерти вы не будете одиноки. Сахиб Пол там. И мы пошлем туда вслед за вами маленькую мисси. С вами будет вся ваша семья.

– Только не Челси! – выкрикнула Анна, обезумев от ужаса.

– Она оказалась в доме как в ловушке. Думаю, что она уже мертва. – Голос Джулиана звучал твердо.

Раджа Сингха недоверчиво взглянул на него.

– Вам не следовало приезжать на Цейлон, сахиб. Вы выбрали тропу, которая ведет к смерти, – сказал он и повернулся, чтобы выйти.

– Погоди! – остановил его Джулиан. – Ты ведь уже пытался убить мэм-сахиб и маленькую мисси. Пытался? Не ты ли принес кобру в дом? Не ты ли поджег поле?

– Увы! Ничего не вышло, – согласился Раджа Сингха.

– Ты устроил пожар в доме, чтобы убить нас всех разом. У Раджи Сингхи был уязвленный вид.

– Нет, к этому мы не имеем отношения. Это вон тот сахиб. – Он с презрением указал на Грэма. – Он сам это сделал. Если бы этого не случилось, то мы смогли бы отправить к богине мэм-сахиб и маленькую мисси вместе. А так...

Он пожал плечами и вышел из хижины.

Через несколько секунд четверо душителей, разодетых в уродливые костюмы, вошли в хижину. Они молча вытащили ножи и перерезали путы.

– Анна, я люблю тебя, – отчетливо произнес Джулиан, пока его волокли из хижины.

Анна тотчас же поняла, что он хотел ей сказать, – их отправляют на смерть.

– Я тоже тебя люблю! – с отчаянием крикнула она ему вслед.

Потом из хижины выволокли и ее.

Анна увидела, как восходит солнце. Огромные оранжевые и малиновые лучи появились на пурпурном небе. Запели птицы, залопотали обезьяны. В вершинах деревьев зашуршали листья.

День, в который ей суждено было умереть, был прекрасен.

При этой мысли Анна содрогнулась. Что они с ней сделают? Будет ли она страдать? Ее мысли полетели к Челси. Господи, пожалуйста, защити ее дитя. Кирти будет укрывать ее, пока Руби не увезет ее отсюда. А Джим... Джим ведь остался на свободе. Конечно, они могут спасти девочку, если попадут на корабль, который плывет в Англию.

Мысль о том, что ее маленькая девочка осиротеет, вызвала у Анны слезы.

Впереди душители тащили Джулиана. Его руки были связаны за спиной.

Он безвольно висел на руках своих похитителей. Был ли он без сознания или ждал момента, когда сможет побороться за свою и ее жизнь?

Видя окруживших его душителей, которые пели свои заунывные напевы, Анна пришла в отчаяние.

Джулиан был беспомощен против такого множества врагов.

Теперь они потащили и ее. В отдалении Анна увидела синюю воду и поняла, что их волокут к океану. Должно быть, лодка унесла их ночью по реке Камбаккан. Если ее расчеты правильны, то тот кусочек берега, который был доступен ее взору, был расположен в одном из самых отдаленных уголков Цейлона.

Здесь не приходилось ожидать спасения от ее соотечественников англичан. Анна даже сомневалась, что кто-нибудь из них знает об ужасе, который обрушился этой ночью на Сринагар.

Возможно, на берегу их ожидало еще человек двадцать душителей. Раджа Сингха в великолепном одеянии стоял в некотором отдалении от остальных. У его ног находилась лодка с парусом и выносной уключиной.

Джулиана затащили в лодку. Он попытался встать и ухитрился отбросить одного из туземцев, но тотчас же на смену упавшему пришла толпа других.

Он упал, слыша крики Анны, но продолжал сопротивляться. Она перестала кричать, когда у нее во рту оказался кляп с отвратительным маслянистым вкусом.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы Джулиан потерял сознание от побоев. Они не стали кромсать Джулиана своими ножами, и она мысленно поблагодарила их за это. Джулиана раздели донага и поместили в лодку.

И тут, к ужасу Анны, они стали раздевать и ее. Они делали это методично, будто она была неодушевленным предметом. Затем ее отнесли в лодку и положили рядом с Джулианом. Их связали вместе, обвив веревками шеи, грудь, бедра и щиколотки. Потом щедро окатили океанской водой, отчего Анну охватила дрожь.

Раджа Сингха подошел к лодке. Анна даже не пыталась молить о пощаде. Она понимала, что это бесполезно.

Он сунул руку под одежду и извлек оттуда бархатный мешочек, затем раскрыл его. Глаза Анны округлились, когда она догадалась, что внутри.

Изумруды! Раджа Сингха украл изумруды Джулиана! Должно быть, он сделал это прошлой ночью, до того как выскользнул из дома, чтобы натравить на них душителей.

– Вы возьмете их с собой. Это дар богине, – сказал Раджа Сингха.

Он бережно надел ожерелье из сверкающих зеленых камней Анне на шею. Анна ощутила холод и тяжесть на своей обнаженной коже. Остальные украшения в бархатном мешочке он положил рядом с ней. И только теперь она осознала, что ее приносят в жертву по правилам какого-то языческого ритуала. Какой ужасной должна стать ее смерть!

Анна ухитрилась выплюнуть кляп.

– Раджа Сингха, ты мудрее, чем кажешься! – произнесла она в отчаянии, придавшем убедительность голосу. – Богини не существует! Ее нет! Ты...

– Не смей так говорить о богине!

Затем последовала пощечина, и в ушах у Анны зазвенело. Раджа Сингха снова грубо заткнул ей рот кляпом. Из глаз ее заструились слезы, когда он отошел от лодки и подал сигнал своим сообщникам.

Четверо островитян столкнули лодку в воды прибоя. Сначала они бежали, потом плыли рядом с ней до тех пор, пока она не оказалась далеко от берега. Туземцы поставили парус и поплыли назад к берегу.

Анна и Джулиан, обнаженные и связанные, были отданы во власть своевольной морской стихии.

Но они были живы. Анна была несказанно рада этому и старалась не думать об ужасах, которые ей еще предстоят.

54

Взошло солнце. Связывавшие пленников веревки высохли и натянулись настолько, что стало трудно дышать. Соленая вода вызывала жжение и зуд. Лучи солнца все сильнее обжигали нежное тело Анны, пока оно не приобрело кирпично-красный оттенок. Даже изумруды нагрелись от жара. Анна не могла пошевелиться, чтобы не почувствовать боль.

Вода на дне лодки усугубляла ее страдания. От соприкосновения с водой кожа на ее правом боку была влажной и воспаленной. Другой бок жарился на солнце. Во рту пересохло из-за кляпа, руки и ноги онемели. Джулиан находился не в лучшем состоянии. Анна даже не была уверена, что он в сознании.

Если бы Анна представляла, каким мукам подвергнется в этой лодке, то не стала бы благодарить Бога за то, что еще оставалась жива, а просила бы скорейшей смерти.

Спустя какое-то время Джулиан зашевелился, и Анна поняла, что до сих пор он был без сознания. Он не мог свободно двигаться, потому что ему мешали веревки. Малейшее движение вызывало нестерпимую боль. Он попытался освободиться, но это лишь вызвало стоны Анны, и он стал двигаться осторожнее. Все его попытки разорвать путы были тщетны. Душители пустили их плавать в безжалостном океане, обрекая на смерть.

Солнце стало клониться к закату, дав Анне временное облегчение от палящих лучей, но прохладный ветерок вызвал озноб. От долгого скольжения по волнам ее тошнило, впрочем, ее это мало заботило, потому что смерть приближалась. «Сколько времени потребуется, чтобы умереть от жажды?» – гадала она.

Когда руки Джулиана высвободились, она не могла в это поверить. Некоторое время он даже не мог вынуть изо рта кляп. Когда ему удалось это сделать, Анна испытала новый прилив надежды.

– Анна, – послышался его хриплый голос. – Моя бедная Анна.

Потом его пальцы нащупали узел у нее на затылке.

Когда вонючая тряпка была вырвана у нее изо рта, Анна провела языком по запекшимся губам, но это не принесло облегчения.

– Джулиан, – отозвалась она, когда смогла говорить, – о, Джулиан, я не хочу умирать.

– Я знаю и тоже не хочу, любовь моя. И мы не должны умереть. Если мы сможем объединить свои силы...

– Веревки слишком тугие, – сказала она. – Они полили их морской водой, а потом солнце их высушило, и теперь они стали еще туже.

Джулиан долго молчал.

– Я не могу добраться до узлов. Нам надо перевернуться, – сказал он после долгого молчания.

– Боже, если мы должны... – прошептала она. Больше всего ей не хотелось встретить еще один опаляющий день.

Джулиан помолчал, но понял.

– О Господи, нет, – сказал он. В его голосе она расслышала гнев. – Я вовсе не хотел сказать, что нам следует смириться и броситься за борт, чтобы умереть. Я имел в виду, что нам надо как-то добраться до воды, чтобы размягчить веревки. Это займет некоторое время, но даст шанс на спасение.

«Очень слабый шанс», – подумала Анна.

И все же этот мизерный шанс был лучше, чем полное отсутствие надежды.

– Постой! Изумруды! – сказала она, вспомнив о камнях, ради которых он рисковал столь многим. – Изумруды Королевы! На мне ожерелье, а остальные в мешочке на дне лодки. О, Джулиан, там должно быть и брачное свидетельство твоих родителей. Оно промокнет!

– К черту брачное свидетельство! И изумруды к черту! Неужели ты думаешь, что они меня сейчас заботят?

В голосе Джулиана звучала ярость. Несмотря на их бедственное положение, Анна испытала прилив счастья.

– Как получилось, что они оказались на тебе? Я думал, они пропали во время пожара.

– Они были у Раджи Сингхи. Он надел их на меня, потому что я должна принести их в дар богине, когда буду умирать.

– Хоть бы черт забрал в ад это злобное животное! Ты не должна умереть! Мы не умрем! Не сдавайся, слышишь? Если нам удастся наклонить лодку, то в нее проникнет вода. Это ослабит натяжение веревок. Это сработает, Анна.

В его голосе звучала решимость.

– Что нам надо сделать? – спросила Анна, почувствовав слабый проблеск надежды. Голос Джулиана был таким уверенным...

– Нам надо изменить центр тяжести лодки, переместившись на один из бортов. Когда мы будем падать, я постараюсь удержаться на весу. И нам останется только ждать, пока вода ослабит веревки.

– Если это когда-нибудь произойдет, – закончила Анна его фразу.

Некоторое время Джулиан молчал.

– Я собираюсь перевернуться на живот. Возможно, это причинит тебе боль. Прости, но другого выхода нет.

– Это не важно, – сказала Анна.

Они оба понимали то, что не было высказано вслух. Если ему не удастся осуществить задуманное, они наверняка утонут, потому что крепко связаны.

– Ладно. Я попытаюсь подтянуться. Когда я приподнимусь, ты должна напрячь все свои силы и налечь всей тяжестью на правый борт. Думаю, что этого будет достаточно. Анна, помни, что надо вдохнуть побольше воздуха. Слышишь?

– Слышу.

– Тогда начали.

Веревки врезались в обожженную солнцем кожу Анны, когда он попытался лечь на живот, но она не издала ни звука. Она знала, что ему тоже больно. Все его тело было в порезах. Как, должно быть, их разъедала морская вода!

– Готова?

– Да.

– Сделай рывок вправо!

Он с силой двинулся вверх. Анна почувствовала, что он подпирает ее снизу, и тоже резко рванулась вправо. Ее тело больно обожгло от прикосновения к шероховатой поверхности борта лодки, но чудо свершилось – они полетели за борт.

Анна уже не сомневалась, что утонет, когда вдруг почувствовала рывок вверх. Она отрешенно смотрела, как изумруды, медленно кружась по спирали, опускаются на дно вслед за бархатным мешочком. Потом ее снова рвануло вверх. Она судорожно вдохнула воздух.

– Анна, мы сумели!

Джулиан ликовал. Улыбка Анны резко сменилась болезненной гримасой, потому что боль была невыносимой.

– Нам это удалось! Разве нет?

Она отдыхала, стараясь не замечать, как под ее весом веревки все сильнее врезаются в тело.

Но по крайней мере у них появился шанс на спасение.

Однако когда поднялось солнце, оптимизм Анны поубавился. Джулиану никак не удавалось высвободить плечи. Жажда пожирала Анну. Ей приходилось прилагать все силы, чтобы не глотнуть морской воды. Она знала, что это было бы губительным.

Теперь только лицо Анны жарилось на солнце. Отекшие глаза закрывались, распухшие губы растрескались.

Проходил час за часом, солнце жгло нещадно. И снова ей захотелось умереть.

И тут, когда Анна попыталась повернуться, она почувствовала нечто такое, чему побоялась поверить.

– Джулиан, – хрипло сказала она, – мне кажется, веревки ослабли! Моя нога свободна!

Джулиан пошевелила ногой – она оказалась свободной. Остальные веревки тоже ослабли. Он ухитрился высвободить обе ноги. Анна повернулась к нему лицом и улыбнулась спекшимися губами.

Впервые за два дня он смог увидеть ее.

– Бедное твое лицо, – выдохнул он, и его глаза потемнели, когда он осознал, какие страдания она вынесла. Он поднял руку, чтобы коснуться ее щеки.

– Я люблю тебя, Анна.

– Я тоже тебя люблю, – с трудом вымолвила она. Он посмотрел на изумрудное ожерелье.

– Давай-ка избавим тебя от этих чертовых камней, – сказал он, касаясь пальцами ее обожженной кожи и пытаясь снять ожерелье.

Когда ему удалось это сделать, он взял и бросил его на дно лодки, будто горстку гальки.

– С нами все будет хорошо, – сказал он с решимостью. Потом Джулиан помог ей влезть в лодку. Анна лежала на дне и дрожала всем телом, пока он пытался защитить ее от палящего солнца собственным телом.

Джулиан направил парус, чтобы плыть к берегу. Вопрос состоял в том, успеют ли они добраться вовремя. Они дрейфовали вместе с течением два дня. Без пресной воды они могли протянуть еще не более сорока восьми часов. У Анны появились признаки бредового состояния и обезвоживания.

Джулиан пытался преодолеть надвигавшееся беспамятство. Если он не выдержит, они оба погибнут. Ее жизнь зависит от его выносливости. Он не мог дать ей умереть.

К концу дня ветер начал набирать силу. На горизонте появились темные тучи. Их лодка проворно неслась по волнам. Джулиан молил Бога о помощи.

Его молитвы не остались без ответа. Подняв лицо к небу, он ощутил на коже капли дождя.

– Анна! Анна, очнись!

Он склонился к ней, попытался встряхнуть, но боялся причинить боль. Через минуту Анна очнулась и посмотрела на него, будто не вполне сознавая, кто он.

– Дождь идет! – сказал он с восторгом. – Любовь моя, идет дождь!

Она ничего не понимала. Тогда он выпустил парус, набрал в ладони воды и окатил ее, чтобы она очнулась.

Потом Джулиан, используя направление ветра и течение, а также все, что узнал в свое время от моряков, направил лодку к берегу.

Увидев белую пену волн, которые разбивались о берег, он почувствовал, как слезы наворачиваются ему на глаза.

Они победили! И он возблагодарил Бога, в которого до сих пор не особенно верил.

Они спустили парус. Лодка рванула вперед и остановилась, когда ее днище мягко заскользило по песку. Джулиан, собрав остаток сил, поднял Анну и понес к берегу.

Забытые ими изумруды так и остались лежать на дне лодки, а слезы счастья и благодарности на его лице смешивались с каплями дождя.

Эпилог

Год спустя лорд и леди Ридли стояли рука об руку на террасе Гордон-Холла.

Было начало марта, но последние несколько дней погода оставалась не по сезону теплой.

Маленькая светловолосая девочка, одетая в бархатную пелерину и чепчик, прыгала и пела, играя со своим новым другом, сыном привратника.

Анна с улыбкой наблюдала за проказами дочки. Ей было приятно видеть Челси счастливой и благополучной. Когда они нашли ее после этого кошмарного приключения, она была одета в отрепья.

Ее прятали в деревне Кирти и Руби. Девочку охранял весь клан.

Увидев мать, Челси зарыдала и изо всех своих силенок вцепилась в нее. Несмотря на боль от ожогов, Анна тоже прильнула к дочери.

Джим был без ума от радости, когда увидел Джулиана. Он божился, что его Джули слишком крепок, чтобы дать себя убить. Он не прекращал свои излияния даже тогда, когда отворачивался, чтобы отереть эту «чертову влагу». Оказалось, что Джим присматривал за Грэмом, когда тот вдруг изменил курс на Коломбо, а потом повернул обратно. Джим, сбитый с толку, потерял свою добычу из виду, но обнаружил снова через несколько часов, когда прекратил поиски и направился в Сринагар. Грэм как раз поливал заднюю веранду горючим. Застигнутый врасплох за этим занятием, он нанес Джиму страшный удар лопатой по голове. Потеряв сознание, тот почти всю ночь пролежал в беспамятстве. Когда он очнулся и вернулся к дому из джунглей, где его бросили, то не нашел на его месте ничего, кроме дымившегося остова.

Он мог только вообразить, что случилось с Джулианом и остальными.

Джулиан вывез их всех с Цейлона так быстро, что Анна едва успела попрощаться со своими друзьями. Она ухитрилась только перемолвиться с Чарлзом, который был потрясен известием о случившемся с ними. Но он вовсе не удивился, когда Анна сообщила ему, что хочет выйти замуж за Джулиана, и сказал, что предвидел это и примирился с потерей. Он сумел заставить себя пожелать ей счастья до того, как Джулиан увлек ее силой к экипажу, но на остальное у них времени не было.

Джулиан решил отвезти их в Коломбо, а оттуда на корабле – в Англию.

Он сообщил Чарлзу о том, что случилось в Сринагаре. Чарлз обещал сделать все возможное, чтобы поймать виновных и предостеречь остальных колонистов.

В последнем сообщении, полученном от него, было сказано, что Раджа Сингха исчез. Его продолжали искать, но Анна сомневалась в успехе поисков.

Грэма похоронили рядом с Полом. Анна утешала себя тем, что братья встретились в вечности.

Джулиан, оправившись от испытаний, решил не отказываться от своих прав. Он с трудом вспомнил имя викария, подписавшего брачное свидетельство его родителей. Викарий уже отошел отдел, но его имя значилось в церковных книгах, а брак был засвидетельствован и зарегистрирован в приходском списке.

С помощью бывшего поверенного Грэма Джулиану удалось доказать, что он законный и полноправный лорд Ридли.

Визит к поверенному имел и еще одно последствие. Джулиан узнал, от кого он получил известие о доказательстве его законного происхождения, хранившемся среди изумрудов.

Оказалось, что отец нынешнего стряпчего был поверенным старого лорда Ридли. Именно этого джентльмена Анна и Пол видели спорящим со старым лордом в библиотеке много лет назад.

Разногласие возникло из-за того, что старый лорд хотел скрыть свой тайный брак. А также и то, что от этого брака у него родился сын. При условии признания законности брака именно этот сын должен был стать наследником его сиятельства, а не горячо любимый Грэм. Поверенный отказался участвовать в подлоге. Он знал, где хранится свидетельство законного происхождения первенца лорда Ридли. Поверенный послал письмо Джулиану, в котором говорил, что не может молчать после смерти старого лорда. Джулиан поблагодарил джентльмена и предложил ему щедрую плату, но старый джентльмен сказал, что главной наградой для него была возможность видеть, как восторжествовала справедливость.

Джулиан в сопровождении Анны и Челси отправился в Гордон-Холл занять свое законное место в качестве лорда Ридли. Руби обосновалась в доме, предназначенном для вдовы, а Джим появлялся и исчезал, когда ему вздумается. Жену Грэма Барбару Джулиан хорошо обеспечил. Она поселилась в Лондоне, где и подыскала нового мужа.

Раны Анны зажили во время их путешествия на корабле в Англию. Кожа стала такой же, как прежде, и Анна больше не боялась появляться на людях. Именно тогда она и вышла замуж за Джулиана. Их обвенчал капитан. Посаженым отцом был Джим, а подружками – Руби и Челси. На свадьбе присутствовали почти все пассажиры и команда корабля.

– Мисс Анна, кое-кто хочет вас видеть. Айна улыбнулась миссис Маллинз, появившейся во французском окне. В руках у нее был сверток, укутанный в одеяло. Только что нанятая няня завистливо наблюдала за ними, оставаясь на заднем плане. Миссис Маллинз претендовала на особые отношения с маленьким Кристофером Скоттом Траверном, когда мать не держала младенца в объятиях.

– Благодарю вас, миссис Маллинз. Здравствуй, солнышко.

Анна протянула руки к сыну, но Джулиан взял малыша и держал его бережно и осторожно, как подобает отцу младенца, которому не исполнилось еще и месяца. Он нежно смотрел на малыша с копной черных волос и такими же синими глазами, как у него.

Маленький Кристофер схватил палец отца и попытался засунуть его в рот.

– Думаю, он голоден.

Джулиан поспешил передать малыша матери. Анна, улыбаясь, взяла ребенка на руки. Джулиан в качестве отца выглядел немного странно, хотя был очень мил.

Когда Анна сообщила Джулиану, что он будет отцом, его охватил восторг. Но, узнав, что ребенок появился на свет в муках и страданиях, он пришел в ужас.

В ночь родов Джим влил в него немалое количество виски, и он сумел справиться со своими переживаниями.

– Если позволишь, я покормлю его.

Когда Анна забрала ребенка, Джулиан побежал вниз поиграть с Челси и ее другом. Анна была довольна и отпустила его с улыбкой. Челси обожала Джулиана и своего маленького братца. Она перестала горевать об отце, хотя иногда вспоминала о нем с нежностью.

Теперь мир Анны обрел смысл. Сердце ее было полно Джулианом и детьми. Это замужество оказалось счастливее, чем в самых прекрасных мечтах.

Когда младенец насытился, а он был прожорливым маленьким созданием, Анна передала его няне, чтобы та уложила его спать, застегнула корсаж и вышла из дома в поисках Джулиана.

Она нашла его на берегу пруда с лилиями. Он пытался научить Челси и ее друга ловить лягушек.

– Думаю, они свалятся в пруд и промокнут, – сказал Джулиан непринужденно, когда счастливые дети убежали в поисках материалов для строительства ловушки.

– Или поймают эту ужасную тварь. Думаю, Челси будет просить меня оставить ее в доме.

Детская в Гордон-Холле теперь превратилась в приют для всевозможных странных созданий.

– Как мой сын?

В голосе Джулиана Анна почувствовала гордость.

– С твоим сыном все прекрасно, а вот миссис Маллинз и Лизетт перешли к военным действиям.

– Ты считаешь, что эта девушка недостаточно опытна? Мы могли бы подыскать кого-нибудь другого.

– Она вполне годится, – твердо возразила Анна, поняв, что Джулиан склонен беспокоиться о ребенке больше, чем другие отцы.

– Ты выглядишь прекрасно, – заметил Джулиан.

Он склонился к ней, чтобы поцеловать. Она обхватила его за шею, и ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Они так давно не занимались любовью, что теперь даже легчайшее прикосновение к нему вызывало у нее дрожь. Это воздержание продолжалось месяц до рождения ребенка и четыре недели после. Анна знала, что Джулиан боялся причинить ей боль, но она уже оправилась. Ее тело жаждало его, когда он оказывался поблизости. Может быть, сегодня днем...

Джулиан отстранился и как-то странно посмотрел на нее.

– В чем дело? – спросила Анна, смущенная его взглядом.

– Я вспомнил, – сказал Джулиан, – вспомнил, когда солнце осветило твои волосы.

– Что вспомнил?

– Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что уже встречал тебя раньше, а сейчас вдруг вспомнил где.

– Ну и где же?

– Здесь, возле пруда. Тебе было, вероятно, лет шесть. Это произошло, когда я пришел повидаться с отцом, а он побил меня и вышвырнул вон. Я пошел по дороге и остановился вон там. – Он указал на фруктовый сад. – Я лежал там, потому что не мог идти дальше, а ты побежала под деревья за мячом. Ты увидела меня, подошла и спросила, что со мной произошло. Я поднял на тебя глаза. И солнце осветило твои волосы. Я помню, как серьезно смотрели на меня твои большие зеленые глаза...

Потом подбежал Пол и взял тебя за руку. Я возненавидел Пола, потому что у него было все, о чем я мечтал. Я чувствовал себя нищим попрошайкой, прижимающим нос к стеклу витрины в кондитерской лавке. И я сказал вам обоим, чтобы вы убирались прочь. И вы ушли.

Этот рассказ тронул Анну до глубины души, и она поцеловала его. На его лице появилась насмешливая улыбка, будто он иронизировал над собой.

– Больше ты не нищий, мой дорогой. И никогда им не будешь, – сказала она ему нежно.

Примечания

1

Баньши – в кельтской мифологии женский дух-призрак, исторгающий дикие крики возле дома, где должен появиться покойник.