Дерзкий каприз

— Вы шутите.

Ухмыльнувшись, он скрестил руки на груди и принялся покачиваться на каблуках.

— О да, шучу. Полагаю, вам не удастся далеко уйти без одежды, сестричка.

В душе Кейт клокотал гнев. Ей хотелось выцарапать глаза этому высокомерному хаму, обозвать его всеми гнусными прозвищами, что ей придут на ум. Между тем она понимала: раз уж ей приспичило бежать, играть надо по его правилам. Сдержав себя, Кейт сняла рубашку, штаны, ботинки и бросила их кучей под ноги Дюранго.

Стоя в одних панталонах и ночной кофточке, Кейт хоть и дрожала, но сохраняла гордый вид. Она со злостью посмотрела на своего мучителя: — Теперь вы довольны?

Чарли обвел взглядом разгневанную девушку, которая стояла перед ним подбоченившись. Вызывающая поза и оскорбленное женское самолюбие лишь еще сильнее влекли к ней. Сердце Чарли глухо стучало, сладостный порыв опалил его чресла.

Боже, как она хороша, словно настоящая невеста, и прекрасно сложена! Его взору предстали все восхитительные изгибы и впадины ее ладной маленькой фигурки: кремовая шея и покатые плечи, упругая грудь, стройная талия и крутые бедра. Небольшая впадинка будто искушала его освободить созревшие полушария и вкусить их. Многие женщины съежились бы от стыда, окажись они на ее месте, однако Кейт Мэлони мужественно выдержала его взгляд. Только тут ему стало ясно: он питает к ней отнюдь не простое вожделение, а со всем пылом восхищается ею. Его голос предательски дрогнул.

— А вы красотка, дорогуша.

Не ответив, девушка повернулась и зашагала вниз, к речке.

Чарли с удовольствием смотрел на ее хорошенький, подпрыгивающий на ходу задик.

— Затягивайте песню, милочка! — крикнул он вслед ей.

Кейт громко и нескладно запела «Желтую розу Техаса». У речки она свернула на запад: ей надо было подальше уйти от своего конвоира. Храбро попирая босыми ногами каменистую почву, она с каждым шагом пела все громче.

«Ну а теперь что?» — подумала Кейт. Она оказалась в затруднительном положении. Охотник за головами прав, говоря, что ей никуда не скрыться в одном нижнем белье да к тому же без ботинок.

Лишь схватив одежду и уведя у Чарли лошадь, ей удастся улизнуть от него. Кейт вздрогнула, вспомнив, как он наставил на нее револьвер, когда она обозвала Корону нехорошим словом, тем не менее решила не отказываться от своего замысла. Она запомнила, где Чарли оставил винтовку: он прислонил ее к чинаре. Если б ей только удалось, обойдя лесок, подобраться к дереву и схватить оружие, прежде чем он заметит ее!

Продолжая идти на запад, Кейт не переставала петь еще несколько минут; затем она решила, что пора действовать…

Она только собралась нырнуть в лесную чашу, как вдруг чье-то мускулистое, навалившееся сверху тело прижало ее лицом к земле…

— Проклятие, женщина, вы все еще не оставили намерения удрать от меня? — взревел Чарли Дюранго, схватив Кейт за локоть одной рукой, а другой потирая ноющее плечо.

— Вы следили за мной! — запальчиво бросила она ему.

— Ну да. Вы ведь хотели сбежать.

— Вовсе нет. Нужда погнала меня в рощу. Он рассмеялся:

— Вы намеревались, зайдя с тыла, сдать мне одни двойки, а себе прибрать тузы.

— Нет!

— Боже мой, какая же вы злющая маленькая штучка! — насмешливо промолвил он. — Так вы желали искупаться? Пожалуй, вода несколько остудит ваш пыл.

Прежде чем Кейт успела возразить, Чарли поднял ее на руки и, сделав три широких шага, без долгих рассуждений бросил на мелководье.

— Пресвятые угодники! — завизжала Кейт. От сильного удара у нее саднило пониже спины, а унижение возмущало ее гордость.

Чарли смотрел на нее сверху вниз и хохотал. От се тяжести у него здорово разболелось плечо, однако зрелище стоило того, чтобы перетерпеть боль.

— Вы по-прежнему желаете перехитрить меня, дорогуша? — с издевкой проговорил он.

Поднявшись на ноги, Кейт сердито уставилась на несносного охотника за головами. Когда же она увидела, как Чарли со страстным вожделением скользит по ней взглядом, гнев ее сменился страхом. Взглянув на себя, Кейт пришла в ужас: ее прелести отчетливо просвечивали сквозь мокрое белье.

Она, как сумела, прикрылась руками.

— Хватит таращиться на меня, техасец!

— От такой красоты невозможно глаз оторвать… Хриплый голос, откровенно голодный взгляд подтвердили его слова.

— Может, мы вернемся на стоянку? — дрожащим голоском произнесла Кейт. От холодного купания ее всю трясло.

— Не спешите. — Чарли подошел ближе. — Вы нарушили правила, так что сначала я выпорю вас.

— Что?! — вознегодовала она. — Разве мало того, что вы бросили меня в речку?

— Почему бы вам, подобно мужчине, не примириться с наказанием? — глумливо проговорил Чарли.

Кейт в бессильной ярости переступила с ноги на ногу, с нее ручьями стекала вода.

— Я вовсе не мужчина.

Окинув ее взглядом, Дюранго присвистнул:

— Вижу, дорогуша. — Он протянул ладонь к ее руке.

— Вы не смеете пороть меня, ведь на мне одно нижнее белье!

При мысли о том, что этот человек опять перекинет ее через колено задом кверху, Кейт вздрогнула.

— Пожалуйста, не трогайте меня! — взмолилась она. — Я… я извиняюсь.

Чарли прислонился к дереву и лениво закинул ногу на ногу.

— Стало быть, вы сознаетесь, что пытались удрать?

— А что вы от меня ожидали? Он улыбнулся:

— Вылезайте из воды и идите сюда.

Дрожа от страха, Кейт повиновалась, не спуская с Чарли настороженных глаз; ее нижняя губа дрожала, выдавая сильное волнение.

Когда Чарли заговорил, у нее по спине побежали мурашки.

— Вы по справедливости заслуживаете хорошей взбучки. Однако я могу удовольствоваться и простым поцелуем.

Страх Кейт сменился яростью. Погрозив ему кулаком, она выпалила:

— Вы можете удовольствоваться? Мистер, поцелуйте лучше…

Однако разгневанная Кейт не успела договорить: Чарли обнял ее и, притянув к груди, припал ртом к ее губам.

До сей поры ни один мужчина не делал ничего подобного. Кейт попыталась вырваться, но с равным успехом можно было ломиться сквозь кирпичную стену. Она понимала, что наглый наскок Чарли должен разъярить ее и что сопротивляться ей следует, точно загнанной в угол пантере, но. к ее удивлению, поцелуй охотника за головами пришелся ей по вкусу. Негодование улеглось прежде, чем неведомое ранее возбуждение овладело ею.

Жаркие губы Чарли настойчиво ждали ответного движения, его разгоряченное тело обдавало ее жаром. От него пахло кофе и исходило яростное желание.

Кейт невольно застонала…

Услышав ее призыв, Чарли не стал дожидаться повторного зова. Он оторвал Кейт от земли, и ее бедра коснулись его горячих ног. К собственному ужасу, она ощутила, как между ними наливается и твердеет его плоть. Вдруг видения спаривающихся на скотном дворе животных нахлынули на нее, и ей показалось, что она вот-вот умрет от унижения… Странные желания будоражили Кейт. Несмотря на жару, она дрожала, а грудь Чарли тяжело мяла ее набухшие соски. В глубине души Кейт сознавала, что ведет себя недостойно, отдаваясь собственному врагу, и в то же время ее волновали неведомые прежде желания.

Она подняла руку и нерешительно погладила плечо Чарли, потом обняла его за талию. До нее доносилось его довольное постанывание. Кейт вздрогнула, когда он провел большим пальцем по ее спине.

Ощутив охватившую ее сладкую дрожь, Чарли осмелел и раздвинул губы Кейт. У нее голова пошла кругом, и она в отчаянии попыталась оторваться от его губ, но Чарли упрямо повернул ее и прижал к дереву, загородив мускулистым телом путь к бегству, держа в ладонях ее лицо.

Когда он наконец отступил назад, Кейт глубоко вздохнула и в растерянности уставилась на него. Чарли прерывисто дышал и напряженно смотрел на нее. От этого пронизывающего взгляда ее сердце бешено забилось.

— Получили то, что хотели, охотник за головами? — едко осведомилась она. Чарли ухмыльнулся:

— Грех жаловаться. Как насчет вас, мэм? Неопределенно пожав плечами, Кейт убрала с глаз волосы.

— Полагаю, это получше порки. Он искренне рассмеялся:

— Вы так прелестно ведете себя, что я, пожалуй, в следующий раз научу вас целоваться.

— О! — Кейт не могла решить, как ей отнестись к его словам. — Мне показалось, будто вы сказали, что вам жаловаться грешно.

— Именно так, — хрипло проговорил он. — Однако я привык уминать пирог без остатка.

Его палец оказался в прорези кофточки, и Кейт чуть не взвизгнула.

— Немедленно отпустите меня! — потребовала она. Чарли отодвинулся и снова окинул ее взглядом, а затем они молча направились к стоянке. Вскоре два смущенных и словно совершенно незнакомых друг другу человека мыли посуду в лучах заходящего солнца. Затем они постелили себе по разные стороны догорающего костра.

Дюранго посмотрел на Кейт и вялым голосом произнес:

— Ложитесь лучше вон у того дерева. Я привяжу вас к нему на ночь.

— Но в этом нет нужды! — возразила она.

— Есть.

Бросив на Чарли сердитый взгляд и подобрав одеяла, Кейт зашагала к молодому тополю. Когда она улеглась, ее спутник подошел к ней и, встав на колени, нежно, но крепко связал ее запястья. Он, казалось, старался не заглядывать за корсаж. Привязав ее к стволу дерева, он накинул на нее грубое шерстяное одеяло.

— Знаете, мистер, тут не лучшее место для скрученного по рукам и ногам, беззащитного человека. Как мне поступить, если, скажем, ко мне посреди ночи подползет змея? — поинтересовалась Кейт.

Чарли, прищурившись, посмотрел на нее:

— Ну, во-первых, все будет зависеть от того, что это за змея.

— Я говорю о гремучей змее, а не о такой гадюке, как вы.

— Зовите на помощь, дорогуша, — любезно промолвил он. — Я всегда в вашем распоряжении.

— Очень смешно!

Дюранго взглянул на нее и жестко улыбнулся:

— Прежде чем в вашу голову закрадется мысль о побеге, смею ли я напомнить вам: здешние места кишат индейцами?

— Я не такая дура, как вам кажется!

— Рад слышать. Но если вы попытаетесь улизнуть от меня снова, то будете жалеть об этом всю жизнь, милочка. — Поймав брошенный ею пристальный взгляд, Чарли добавил: — И на сей раз поцелуй не поможет.

Но тут же, противореча самому себе, он склонился над ней и, грубо схватив ее за подбородок, жадно припал к ее устам в коротком поцелуе, недвусмысленно давая ей понять, кто тут хозяин.

Когда он встал и пошел прочь, в глазах Кейт стояли жгучие слезы — ведь она должна была возненавидеть его, но почему-то не смогла. О, она ненавидит поймавшего ее охотника за головами… однако все обстоит совершенно иначе, когда дело касается поцеловавшего ее мужчины.

Кейт увидела, как Чарли улегся спиной к ней, и немного успокоилась. Не следует винить его за то, что он связал ее по рукам и ногам, — ведь она уже пыталась удрать от него. Она долго лежала без сна, глядя в звездное небо и вновь переживая происшедшее у речки. От этих воспоминаний по телу пробегали мурашки, на щеках горел стыдливый румянец, а сердце бешено колотилось.

Чарли также не спал, и причиной тому было вовсе не раненое плечо, ведь он давно привык к боли. Близость женщины тревожила его мужское естество. Он жаждал женской ласки, однако совесть не позволяла ему нарушить покой соседки.

Его лихорадило, то ли от ранения, то ли от вожделения. Его помыслы занимала маленькая вздорная красотка, ставшая его пленницей. Кейт, несомненно, соблазнительное создание… и ей прекрасно известно, как своими прелестями свести его с ума. Хотя Чарли и не верил в ее чувства, одно он знал наверняка: там, у речки, его ласки не оставили ее равнодушной. Черт, сколько в ней было страсти! При воспоминании о ее дрожащих свежих устах, раздвигающихся под его устами, о ее сосках, искушающе проступающих сквозь мокрую ткань кофточки, о ее трясущихся руках, обнявших его. им овладело жгучее желание.

Врожденное чувство справедливости подсказало Чарли: он поступит неверно, если станет ласкать Кейт, не сказав о себе всей правды. И все же пылкие видения не давали ему ни минуты покоя. Она и принадлежала ему, и одновременно была запретным плодом.

Застонав, он перевернулся, безуспешно стараясь поудобнее устроиться на твердой земле. Он безо всяких приключений доставит Кейт домой, а вот девушкой или женщиной — это вопрос другой. Несмотря на добрые намерения, он опасался, что по дороге она все же не убережет свою невинность.

Глава 10

Рассвет застал Кейт и Чарли в пути. Она вела на поводу Черта, а Дюранго ехал следом на своей гнедой. Около полудня они остановились у речного брода и, напоив лошадей, слегка заморили червячка сухарями и вяленым мясом.

Осторожно потерев простреленное плечо, Чарли посмотрел на свою спутницу. Она, сидя напротив него на залитой солнцем береговой тропке, жадно грызла сухарь; ее черные распущенные волосы развевал ветер. Это зрелище будоражило ему кровь, и Чарли радовался, что Кейт сегодня опять не убрала волосы под шляпу. Сомбреро защищало лицо от лучей солнца, но кончик носа все равно немного обгорел. Ему хотелось стереть мазь с обгоревшего прелестного носика и поцеловать его.

Интересно, что творится в ее головке? Чарли нисколько не доверял мирному виду этой своевольной девчонки и не сомневался, что она по-прежнему собирается сбежать от него. Только мысль о том, что девица провела ночь без сна и измучена так же, как он, немного утешала его.

— Вы, разумеется, все трое суток будете вести коня в поводу? — небрежно осведомился Чарли.

Кейт вызывающе взглянула на него:

— Я выдержу, не сомневайтесь.

Чарли вздохнул:

— Знаете, я не против, чтобы вы немного отдохнули: посадив вас на Корону, я мог бы повести лошадь сам. Однако вы тут же умчитесь, как ветер.

К его удивлению, Кейт рассмеялась.

— Верно, мистер, — проговорила она, встав на ноги и отряхиваясь.

Собравшись, они перешли речку вброд и продолжили свой путь под немилосердно палящим солнцем. Кейт частенько приходилось снимать шляпу и вытирать пот, постоянно затекавший ей в глаза. Проезжавший дилижанс, обдав их пылью, только усугубил ее мучения. Порой Кейт одолевали сомнения в том, что она сумеет довести Черта до Раунд-Рока: день становился длиннее, а конь все больше и больше хромал. Кейт даже начала опасаться, что вылечить Черта вообще не удастся. И все же мысль о том, чтобы позволить Чарли пристрелить коня, была ей нестерпима.

Кейт тяжело поднималась на холм, когда Чарли, подскакав к ней на Короне, протянул руку. Остановившись, она с недоумением посмотрела на него:

— Что вам угодно?

— Отдайте поводья и забирайтесь ко мне, — хрипло произнес Дюранго. — Вы же совсем без сил.

— А ваша гнедая выдюжит? Чарли пожал плечами:

— Вы легче перышка. Даже если мы припустим в два раза быстрее, Короне ничего не будет. Мы бы и так скакали вдвоем быстрее, разреши вы мне пристрелить вашего коня.

Немного поколебавшись, Кейт передала поводья своему спутнику, после чего он легко поднял ее и усадил за спиной.

Девушка обняла его за талию и тут услышала, как Чарли, откашлявшись, хрипло предостерег:

— Потянетесь к «кольту», сестричка, — и в мгновение ока окажетесь на земле.

Кейт невольно улыбнулась.

— Ясно, сэр, — с нарочито серьезным видом промолвила она.

Они неспешным аллюром тронулись дальше, и мисс Мэлони почувствовала горячую признательность к Чарли за его доброту; невольно она начинала находить в охотнике за головами привлекательные и достойные уважения черты. Конечно, он везет ее к отцу и заслуживает за то презрения, но, с другой стороны, это ведь и есть его работа. Зато как приятно, когда, прильнув к его телу, ощущаешь грудью, как напрягаются на спине литые мускулы, а в ноздри бьет мужской запах. Тут Кейт вспомнила о вчерашних поцелуях и поняла, что не прочь вновь отведать их…

Да смилостивятся над ней небеса, что за мысли лезут ей в голову! Чарли Дюранго ее враг, а ее тянет к нему словно магнитом! Кроме того, они тут одни. Если она снова разрешит Чарли поцеловать себя, то кто поручится, что он остановится на этом?..

А хочет ли она, чтоб он останавливался? Ее душа была в полном смятении. Быть может, ей стоит снова попытаться завоевать его доверие, а затем сбежать от него? Но Кейт не очень-то верила в себя и боялась угодить в собственный капкан.

В конце концов, делить ложе со статным охотником за головами куда приятнее, нежели со старым дурнем, которого папочка сыскал для нее. У старикашки, верно, и сил-то нет на молодую жену.

«Будь что будет», — решила Кейт. Она постарается так умаслить Чарли, чтоб тот позабыл про осторожность. Ну а если случится худшее и ей не удастся сбежать от него… Что ж, так тому и быть. По прибытии в Раунд-Рок она обо всем расскажет отцу. Как и всякий разгневанный родитель, он почтет своим долгом достать дробовик и насильно притащить Чарли к алтарю.

При этой мысли у Кейт чуть не закружилась голова от мстительной радости. Она одержит верх, бросит вызов отцу и сама изберет себе супруга! А это, пожалуй, стоит того, чтоб отречься от вольной жизни и лишиться невинности.

Приняв решение, она прижалась щекой к спине Дюранго и задремала…

При прикосновении к спине упругих сосков Кейт Чарли всякий раз цепенел, а ее теплое свежее дыхание щекотало кожу на затылке. Когда она прильнула к нему, ее объятия слегка ослабли и пальцы без всякого умысла скользнули вниз. Дюранго торопливо убрал ее руки от греха подальше, а в его чреслах тут же вспыхнул огонь.

«Великолепно, — бранил он себя. — Мало ты подвергался искушению, когда она шла по дороге. Нет. ты усадил маленькую чаровницу прямо к себе в седло».

По крайней мере теперь ему, к его удовлетворению, известно, что прошлой ночью она спала не больше, чем он. Даже сейчас Чарли страстно хотелось затащить ее под раскидистое дерево и до заката ласкать ее. В конце концов, девчонка его… все сговорено с ее родителем. При мысли, что Кейт принадлежит ему, его тело отчаянно затрепетало и неистово забилось сердце. Если он возьмет причитающееся ему, прежде чем священник обвенчает их, то кто скажет, что он поступил неверно?

Но затем пробудившаяся совесть напомнила ему, что девушка не вольна в выборе собственного будущего. Он удивлялся Джебу, который вручил судьбу своей дочери чужаку. Мэлони, несомненно, потратил больше времени, выбирая древесину для хозяйственной пристройки, нежели мужа для дочери. Откуда ему было знать, что он не отдает девушку в руки беззастенчивого негодяя, который не преминет воспользоваться ее беззащитностью…

Руки Кейт опять скользнули вниз, и вновь, поморщившись, Дюранго положил ее ладони к себе на бедра. Да, , обратный путь в Раунд-Рок, видно, будет долгим.

Кейт проснулась от толчка: остановилась Корона. Она услышала ругань Дюранго и ощутила, как напряглась его спина. Усевшись прямо, она взглянула на поднимающуюся в гору дорогу и чуть не задохнулась от страха и отвращения…

На каменистом холмике стояла обуглившаяся дымящаяся повозка странствующего торговца. Все вокруг было усеяно рваными кусками материи, разбитыми бутылками и прочим хламом. Кейт испуганно вытянула шею и посмотрела на открывшуюся картину. Ей показалось, что она уже видела эту повозку.

Она крепче прижалась к Чарли:

— Что случилось?

— Команчи, — мрачно пробормотал он. — Я так и полагал, что рано или поздно мы увидим дело их рук.

Пока Кейт боролась с волнением, Дюранго спешился и вынул из чехла винтовку, а когда Кейт собралась последовать его примеру, проворчал:

— Нет. Оставайтесь и стерегите лошадей, пока я разведаю окрестности.

Соскочив с седла, Кейт нервно подобрала поводья:

— Да, Чарли.

Уходя, он зловеще добавил:

— Кстати, на вашем месте я бы не пытался бежать.

Она проглотила комок в горле.

Прижавшись к лошадям, девушка догадалась: Чарли старается оградить ее от ужасного зрелища. Она видела легкий дымок, поднимающийся из-за повозки; в воздухе отвратительно пахло обгоревшим мясом. Неужели индейцы? Справившись с тошнотой, она взглянула на деревья. Придется на время оставить всякую мысль о побеге.

Услышав птичий крик, она посмотрела вверх. В безоблачном синем небе кружили канюки. Зловещее зрелище. У нее еще сильнее свело желудок.

Кейт вновь взглянула на обгоревший фургон, на его обгоревшие колеса и несколько пятен облезлой красной краски по бокам. Ею овладело глухое отчаяние. Господи, да ведь ей знакома эта повозка!

— Дерьмо!

Услышав из-за повозки ругательства Чарли, Кейт не вытерпела. Бросив поводья, она устремилась вперед. Забежав за фургон, она содрогнулась при виде страшной картины: к земле колом было пригвождено ободранное обуглившееся тело или, точнее, то, что от него осталось. Труп все еще тлел, жужжали мухи, и стояла невыносимая вонь.

На Кейт накатила тошнота. Пошатнувшись, она бросилась к кустам, и ее вывернуло наизнанку.

Тут же на ее плечо осторожно легла мужская рука.

— Успокойтесь, душечка, успокойтесь, — прошептал Чарли. — Разве я вам не говорил держаться отсюда подальше?

Ужас и отвращение овладели Кейт, ей не было стыдно перед Чарли за свою слабость. Выпрямившись, она, дрожа и рыдая, бросилась в его объятия.

— Чарли, почему они сотворили с ним такое? Живьем содрали с бедняги кожу, сожгли его и…

— Успокойся, милая, — беспомощно повторил Дюранго, крепко прижимая ее к себе и поглаживая по спине. — От подобных дум легче не станет.

Отстранившись, Кейт подняла на него залитое слезами лицо.

— Но мне известен этот мужчина, Чарли. Я почти уверена: это странствующий торговец Алозий Маккой. Он, бывало, заезжал к нам на ранчо и продавал Кончите свои товары.

— Кейт, мне жаль, — тихо проговорил Дюранго, боль-шим пальцем стирая слезу с ее щеки. Услышав негромкое ржание Черта, он откашлялся. — Послушайте, голубушка, приведите лошадей сюда, а не то дым испугает их и они разбегутся. Я пока похороню мистера Маккоя.

Она робко спросила:

— Вы полагаете, команчи заметили нас? Чарли отрицательно покачал головой:

— Будь это так, мы бы уже не стояли здесь.

Поморщившись от его слов, Кейт повиновалась ему. Когда она вернулась с лошадьми, Чарли, вырыв неглубокую могилу, похоронил в ней Маккоя.

Сняв шляпу, он вытер со лба пот.

— Кейт… — Он взглянул на Черта. — Нам было б гораздо спокойнее, если б вы позволили мне…

Она тут же бросилась на защиту своего коня:

— Ни за что на свете, Чарли. Он шумно вздохнул.

— Ладно, пусть все остается как было. — Он кивнул в сторону могилы: — Полагаю, нам следует прочесть над ним молитву?

Кейт яростно замотала головой:

— Давайте уйдем отсюда. Думаю, мистер Маккой понял бы нас.

Они ехали в угрюмом молчании. Перед взором Кейт по-прежнему стояла душераздирающая картина. Одно лишь служило ей утешением: Чарли нежно обнял ее и назвал милой. И правда, в его объятиях она забывалась в сладкой истоме…

Вечером они остановились в небольшой лощине, где под сенью низкорослых дубов протекал родник, и поужинали сваренной Чарли фасолью с копченой грудинкой. Когда тьма окутала землю, они маленькими глотками прихлебывали кофе. Кейт пристально смотрела на огонь, а Дюранго, положив ружье на колени, настороженно оглядывался вокруг.

— Зачем команчи так поступают? — наконец спросила она. — С рождения я наслушалась немало страшных историй про них, но увидеть такое…

Чарли взглянул на нее сквозь языки пламени и заметил в ее прекрасных глазах боль и разочарование. Вспомнив ее дрожащее тело в своих объятиях и нараставшую в нем ярость, он захотел, чтобы в его силах было прогнать это страдальческое выражение, и погрустнел при мысли, что не может защитить ее от суровой прозы жизни.

— Обычаи команчей не похожи на наши, — задумчиво начал он. — Их храбрые воины не находят ничего зазорного в том, чтобы подвергать пыткам пленников или даже сжигать живьем. Они полагают, что и мы будем поступать так же с их плененными сородичами. Кейт покачала головой.

— Почему они не замирятся, как племена алабама и кушата?

Дюранго посмотрел на восходящую луну.

— Команчи всегда славились жестокостью, как и киова, их собратья по племенному союзу.

Кейт раздраженно взмахнула рукой:

— Но зачем им убивать мистера Маккоя?

— Думаю, им понадобился его товар. Для них это военная добыча.

— Стало быть, они содрали с него кожу живьем за десяток блестящих кастрюль, несколько кусков материи и пару-другую ожерелий? Какая несправедливость! Ведь мистер Маккой не сделал им ничего плохого.

— Полагаю, они смотрят на это иначе. — Вздохнув, Чарли подбросил в огонь засохший сук. — Вам когда-нибудь доводилось слышать о битве старейшин?

Кейт сдвинула брови:

— Краем уха, да и давно. Дюранго понимающе кивнул:

— По-моему, вы тогда еще не родились, а я был ребенком. Случилось это в 1840 году в Сан-Антонио.

— Вы были там?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, но в отряде Джека Хея мне много что порассказали старые рейнджеры. Тем летом, в президентство Ламара, представители правительства договорились со старейшинами команчей о перемирии. Все старейшины прибыли в Сан-Антонио на конференцию. Они даже привезли с собой жен и молодую белую пленницу Матильду Локхарт. Команчи собирались в знак добрых намерений передать ее техасцам.

Упершись локтями в колени, Кейт склонилась вперед.

— Да, кажется, я что-то слышала про нее. Ну и что же произошло?

Чарли ткнул прутом в пламя.

— Вроде бы команчи изнасиловали и пытали Матильду. Ее тело было страшно изувечено. Когда же она поведала, что индейцы держат у себя еще нескольких белых девушек… — Он покачал головой. — Ну, местные власти прямо рехнулись. Они вдруг решили держать старейшин в заложниках, пока команчи не вернут всех пленниц.

— Не могу сказать, что виню их, — тихо проговорила мисс Мэлони.

Чарли печально улыбнулся:

— В таком случае вам ничего не известно об индейских обычаях. Нарушение перемирия для индейца немыслимо. Когда техасцы окружили старейшин, те яростно сопротивлялись. Многие погибли. С тех пор команчи ведут против техасцев настоящую войну.

Кейт вздохнула:

— Стало быть, они не находят ничего предосудительного в том, чтобы насиловать и мучить пленниц, зато нарушение перемирия для них — преступление.

— Не так все просто, — серьезно проговорил Чарли. — Причина войны в украденной земле и нарушенных обещаниях. У правительства всегда было две правды: с одной стороны, оно обещало землю команчам, а с другой — отдавало ее поселенцам. Ни один уважающий себя индеец не потерпит подобного измывательства над своей честью. Вот откуда все эти годы произрастают корни вражды.

— Но индейские племена, по решению правительства, выдворяются ныне из Техаса.

— Верно, но многие индейцы по-прежнему стоят на тропе войны. Полагаю, пока суд да дело, не только на беднягу торговца обрушится их месть.

Девушка вздрогнула. Замолчав, они некоторое время прислушивались к потрескиванию костра и отдаленному кваканью лягушек. Наконец она осмелилась задать вопрос, уже долгое время терзавший ее:

— То, что мы видели сегодня… То же самое произошло и с вашими родителями? То есть я надеюсь, что команчи не… — Она поперхнулась. — Вы жили в тех местах, Чарли?

Дюранго отрицательно покачал головой, и Кейт заметила печаль, промелькнувшую в его глазах.

— Мои родители осели недалеко от Сан-Фелипе. Когда мне было четыре года, они, оставив меня на попечение дедушки, отправились в город за припасами. Вот тогда-то все и случилось. Когда я подрос, дедушка рассказал мне обо всем. Думаю, команчам нужны были припасы, которые мои родители закупили в городе. Полагаю, они сопротивлялись. Стрела пронзила сердце отца. Он, должно быть, умер первым. Что до матушки… Дедушка сказал, что она храбро защищалась. Индейские воины перерезали ей горло.

От ужаса у Кейт перехватило дыхание, а Дюранго мрачно добавил:

— Обычно команчи берут белых женщин в плен и превращают их в рабынь или наложниц.

Почувствовав себя крайне неловко, Кейт отвернулась.

— Мне рассказывали. И я в самом деле сожалею о прискорбном случае с вашими родителями.

— Думаю, вы говорите правду, — сурово промолвил он. Она энергично пожала плечами:

— Но одно мне до сих пор непонятно: как вам удается не питать презрения к команчам? На вашем месте я бы приканчивала каждого попавшегося мне на глаза индейца.

Его пальцы сжали ложе винтовки.

— Пожалуй, вы бы думали иначе, если бы насмотрелись того, что я перевидал за эти годы: зарезанные индейские женщины и дети, разграбленные и сожженные селения. Виновны обе стороны, и, признаться, война с индейцами оставила во мне одну лишь горечь, особенно в последние два года, когда армия и рейнджеры при первом же подвернувшемся предлоге резали команчей. Вот почему я перестал выслеживать краснокожих.

Кейт с любопытством взглянула на Чарли. Он, судя по всему, знает жизнь гораздо лучше ее. Она вдруг поняла: перед ней одинокий странник, которому воспоминания в тягость.

— Сколько времени вы провели в стычках с индейцами?

— Почти десять лет.

— Десять! Святые угодники, мистер! Вам, должно быть, под тридцать.

— В июне стукнуло тридцать.

Она с облегчением улыбнулась ему: отношения между ними налаживались.

— Вы выглядите моложе.

— Благодарю за комплимент, мэм, — протянул он. — Да и вы не так уж немощны для шестнадцатилетней болтуньи.

— Семнадцатилетней, — возразила она.

— Поправка принята, мэм. Они рассмеялись.

— Итак, вы больше не сражаетесь с индейцами? — не умолкала Кейт.

Чарли отрицательно покачал головой и бросил в огонь несколько веток.

— Теперь я предпочитаю выслеживать преступников, ловить их и получать за это деньги.

— Так вот как вы поступите со мной, — с внезапным отвращением произнесла Кейт. — Променяете меня на звонкую монету.

— Если только вы не пожелаете отправиться в тюрьму.

— А вдруг пожелаю? — с вызовом спросила она. Шумно вздохнув, он взял кофейник и выплеснул оттуда гущу.

— Послушайте, не начинайте сначала. Я везу вас к отцу, и точка.

— И вам все равно, что вы губите мою жизнь?

— Мисс, если б не мое появление, вы бы давно распрощались с ней, — безжалостно сказал Дюранго. — Сейчас бы ваши волосы развевались на шесте с трофейными скальпами.