Глава двадцатая

Раздался стук в дверь, и Каталина медленно отправилась открывать. Было поздно. Она долго сидела у себя в комнате, размышляя над жизнью. Каталина подумала, что это Тедди, и открыла не спрашивая.

— Бог мой, — сказал он. — Я рад, что вы здесь. Я волновался.

— Кто-нибудь из посетителей задержался в зале?

— Несколько прихлебателей. Я собираюсь запирать.

— А скажи… среди них есть… светловолосый мужчина? Он играл в карты.

Тедди пристально посмотрел на Ледяную Королеву.

— Да, и он интересовался вами.

Рука Кэт потянулась к карману, где у нее лежал дерринджер.

— Я спущусь через несколько минут. Скажи ему об этом.

На лице Тедди отразилось недоумение. Хозяйка вела себя странно.

— Все в порядке, — успокоила Каталина Тедди. — Возможно, это кто-то из моих бывших знакомых. Но для всех, кроме него, салун закрыт.

Тедди кивнул.

— Да… вот что, Тедди… Скажи девушкам, пусть поживее заканчивают свои дела и отправляются к себе. Салун мы приведем в порядок завтра.

— Каталина, что-то случилось?

— Может случиться. Пока я ничего не знаю.

— Я буду поблизости.

— Тедди, — Каталина замялась, — сегодня я встречалась с детективом. Его зовут Бут Темплтон. Я ему рассказала о тебе. Он согласился выяснить, как обстоят дела с отцом Молли. Задаток я ему дала. — Каталина прервалась и как ни в чем не бывало продолжала. — Я думаю, тебе будет интересно знать все это.

Тедди кивнул.

— Если тебе что-нибудь понадобится, — добавила Каталина, — обратись к Кантону.

— К Кантону?! — Тедди даже не попытался скрыть изумление.

Каталина кивнула и демонстративно повернулась к нему спиной. Тедди медленно закрыл за собой дверь.

Каталина достала два бесценных листка бумаги: расписку на депозит в банке и подписанное Кантоном обещание продать ей обратно «Серебряную леди». Взяв иголку, нитку и ножницы, Каталина распорола одно из старых платьев, в складку зашила документы и убрала платье обратно в шкаф. Перед тем как выскользнуть из комнаты, она последний раз оглядела себя в зеркале.

За столом для игры в покер сидел мужчина с полупустым стаканом виски. Оторвав взгляд от стакана, он поднял глаза на приближающуюся женщину. В них было и узнавание и восхищение. Он хотел было встать, но, едва приподнявшись, пьяно осел. Когда Ледяная Королева подошла к столу, мужчина сидел, грузно опираясь на локти.

— Лиззи, годы не властны над тобой.

— Не могу сказать того же о тебе, — холодно отклонила она комплимент.

Руки мужчины потянулись к шрамам на лице, много лет назад оставленным ее ногтями.

— Это твоя вина, Лиззи, но я готов простить, за плату, разумеется.

Джеймс протянул руку и постарался схватить ее, но Каталина вывернулась и расположилась за другим концом стола. Тедди выпроваживал последнего посетителя. Вильгельмина и еще две девушки вертелись неподалеку.

— Ступайте, девушки. Я обо всем позабочусь, — распорядилась Каталина.

— Вы уверены, мисс Каталина? — на всякий случай переспросила Вильгельмина.

— Мисс Каталина, — грязно ухмыляясь, подхватил Кэхун. — Прелестное имя. Что подумают окружающие, если узнают, что твое настоящее имя Лиззи? Лиззи Кэхун!

— Их, очевидно, стошнит, как меня сейчас, — речь Каталины становилась все более грубой.

Она чувствовала, что единственно доступный ему язык — это язык дешевых салунов, а она хотела быть как можно лучше понятой. Джеймс попробовал встать, но снова сполз на стул. Он выпил слишком много. Как всегда.

— Но ты как была шлюхой, так и осталась, мисс Кэхун, — изрыгнул он из себя отвратительные, обидные слова.

— Лучше я буду шлюхой, чем твоей женой, — холодно ответила на его брань Каталина.

— Как жаль, что это не в твоей власти, — угрожающе улыбнулся Джеймс. — Хотя ты и неплохо поработала. Интересно, что подумают твои клиенты, когда узнают, как ты пыталась зарезать мужа.

Кэт взяла себя в руки.

— Ты можешь попасть в тюрьму, — продолжал Кэхун, — но я… мог бы простить тебя, — и он красноречиво обвел взглядом «Серебряную леди». Каталина тоже огляделась. За стойкой бара стоял Тедди. Он был довольно далеко, чтобы слышать их разговор, но, без сомнения, догадывался, что происходит нечто необычное, и держал дубинку под рукой.

— Все это выглядит как золотоносная жила, — Джеймсом овладела жадность. — Я слышал, что это твой салун. Ледяная Королева. Вот так штука! Интересно, будут ли добропорядочные обыватели по-прежнему величать тебя этим имечком, если узнают, какая ты бываешь горяченькая?!

Кэт почувствовала приступ ярости. Огненная ярость ударила ей в голову. И отвращение. Море отвращения. Нельзя только показывать свои чувства. Она будет сдерживаться. Черт возьми!

В ответ Каталина только улыбнулась. Кантоновской улыбочкой.

— Должно быть, это заведение приносит отменный доход, — Джеймс не мог совладать с завистливой жадностью.

— Да, Джеймс, ты прав, — покорно согласилась Каталина. — Но, к несчастью, салун мне не принадлежит.

— Но в газете сообщалось… — угрожающе начал он.

С Кантоном ему в этом не тягаться, подумала Каталина. Она улыбнулась этой мысли, и улыбка совершенно разъярила Кэхуна. Но Каталина безразлично повела плечами.

— Я не могу отвечать за то, что пишут газеты. Я только управляю салуном.

— Я тебе не верю.

— Какое мне до этого дело?

У Джеймса были выцветшие бледно-голубые глаза, и он смотрел на Каталину, злобно прищурившись.

— Ты врешь, сука.

Кэт собралась встать, но он, изловчившись, поймал ее руку.

— Останься, жена.

Несмотря на то, что Кэхун был сильно пьян, хватка у него была железная. Женщина брезгливо поморщилась. Тедди двинулся было ей на помощь, но она слегка покачала головой, не желая, чтобы он вмешивался Она выдержит это.

— Убери лапы, — холодно приказала она.

Таким тоном она разговаривала с подгулявшими и неуправляемыми посетителями. К удивлению самой Каталины, Джеймс послушался ее.

— Ты же моя жена, — проговорил Кэхун, пожирая глазами ее роскошное платье. — Даже если я поверю, что это заведение тебе не принадлежит, у тебя все равно куча денег. И я хочу получить их.

— В память о тебе у меня осталась дурная привычка: я играю. Поэтому денег у меня очень мало.

— Тогда тебе придется украсть немного, — сказал он. — Иначе я расскажу всему Сан-Франциско, что собой представляет легендарная Ледяная Королева.

— Ну, что ж, вперед, — согласилась Каталина. — Заведению не повредит реклама. Владелец будет только доволен. Жители Сан-Франциско лелеют своих знаменитостей.

— Я сделаю тебя такой знаменитой, что ты окажешься в тюрьме, — в ярости пообещал Кэхун. — Не забывай, что ты покушалась на мою жизнь.

— Докажи, — резонно ответила Каталина.

Кэхун побагровел. Он ожидал чего угодно, только не такой железной выдержки. Каталина перестала быть той застенчивой и трусоватой девочкой, какой он ее помнил.

— А заодно, — добавила она, — докажи, что мы женаты.

В глазах его отразилась паническая суета, и ей оставалось только недоумевать, как могло такое случиться, что они муж и жена. Каталина постаралась воспроизвести в памяти церемонию бракосочетания. Это произошло глухой ночью в каком-то прибрежном городе. Священник был в стельку пьян, но Кэт — она же Лиззи — так сильно жаждала улизнуть от мамочки, что была готова на что угодно.

— Да, докажи, — повторила она.

— Нет нужды доказывать это. Ты сама знаешь, что это правда. Мы жили с тобой как муж и жена. Я могу найти людей, которые это подтвердят.

— Я ничего не знаю. Можешь искать свидетелей. Мы еще посмотрим, что они вспомнят, кроме того, как ты приводил мужиков ко мне в комнату. Мужья обычно так не поступают, — горько ответила Каталина.

— Клянусь Господом, я докажу это, — пообещал Кэхун.

— У меня много друзей во Фриско. Адвокатов. Полицейских. Один из них состоит в чине майора. Подумай, кому из нас они поверят.

— Думаешь, ты слишком хороша для меня, Лиззи? Но ты все еще моя жена, и все, что у тебя есть, принадлежит мне. А теперь я пойду взгляну на выручку в кассе.

— Ты не сделаешь этого. Ты просто тихо уйдешь.

Кэхун наконец поднялся.

— Лиззи, долгие годы я искал тебя. И тебе придется заплатить за то, что ты сделала. Так или иначе. Мы можем начать рассчитываться прямо сегодня. Сначала деньги, потом ты, Лиззи.

— Единственное, что тебе перепадет от меня, так это сегодняшняя дармовая выпивка. За счет заведения. А теперь — убирайся.

— О нет, Лиззи, детка, — он пошел прямо на нее, и Каталина заметила, как из-за стойки вышел Тедди с дубинкой в руках и направился к ним.

Каталина не хотела вмешивать его в эти грязные дела. Это ее сражение. Она скользнула рукой в карман и выхватила пистолет. Направив дерринджер на Джеймса, женщина повторила:

— Убирайся.

— Ты не выстрелишь, дорогая. При свидетелях не стреляют.

— Ты ошибаешься, — ледяным голосом пообещала Кэт. — Выстрелю. И получу удовольствие. А бармен покажет, что ты пытался обокрасть меня.

— Ах, Лиззи, детка, вспомни, что это я помог тебе улизнуть от мамаши. Свободой ты обязана мне, — Кэхун прибег к другой уловке.

У Кэт от ненависти дрожали руки. Ей хотелось убить его.

Память вернула ее в прошлое, когда он продавал ее мужчинам, а если она сопротивлялась — бил. После жуткой развязки Кэт поклялась никогда не прибегать к насилию, но сейчас ее так и подмывало воспользоваться пистолетом или просто двинуть ему. Палец ее лег на курок, и лицо Кэхуна стало бледным, как полотно.

— Но… Лиззи…

— Меня зовут мисс Хилльярд.

Он уставился на нее.

— А ну, повтори, — приказала Каталина.

— Ми… мисс Хилльярд.

— Если бы ты знал, с каким удовольствием я бы прикончила тебя… — Каталина говорила спокойно, без гнева, и потому фраза прозвучала еще более угрожающе. Эту манеру она переняла от Кантона.

Ненависть полыхала в Кэхуне с прежней силой, но он совсем сник.

— Проваливай, — повторила Каталина.

— Ты… моя жена. И любой суд подтвердит мои права.

— Это еще один аргумент в пользу того, что тебя надо прикончить.

Джеймс встал, направился к двери, но у самого порога обернулся:

— Мы не ставим на этом точку, Лиззи.

— Мисс Хилльярд, — поправила она его.

— Будь ты проклята.

— Мой палец уже устал.

Джеймс споткнулся о порог, выругался, и двери за ним захлопнулись.

Кэт бессильно опустилась на стул. Пистолет выпал из ее рук. Она чувствовала себя так, как будто из нее выкачали воздух. Каталина скорее почувствовала, чем увидела, как Тедди подошел к двери, закрыл ее на замок, потом так же молча закрыл ставни. Затем подошел и сел рядом, избегая садиться на стул, недавно занимаемый странным посетителем.

— Кэт?

Впервые за время их знакомства он назвал ее этим именем. Женщина подняла на Тедди глаза, затуманенные… нет, не слезами — яростью, брезгливостью, целой гаммой чувств, которые поднял со дна ее души этот призрак из прошлого. Каталина почувствовала на плече надежную руку Тедди. Ее переполняло чувство благодарности за то, что, догадываясь о происходящем, Тедди не задает вопросов. Ни ему, ни кому бы то ни было Каталина не собиралась объяснять, кем она была раньше и как ее использовал муж.

— Ты слышал… что-нибудь?

Тедди покачал головой.

— Он вернется?

Каталина пожала плечами.

— Не знаю. Может быть.

— Это как-нибудь связано с Молли?

Кэт улыбнулась. Она была тронута той трепетностью, с какой он осведомился об этом. Приятно осознавать, что есть люди, которые заботятся о других.

— Нет. Я знаю этого человека давно. Он трус. Сейчас он кажется таким ничтожеством, а раньше…

— На всякий случай пойду взгляну на улицу.

Каталина кивнула. Подняла дерринджер и спрятала его в карман, оперлась о стол и встала. У нее тряслись поджилки. Она бесстрашно встретила своего демона и сразилась с ним. Он оставил ее, но не забыл взять с нее дань. Сможет ли она хоть когда-нибудь забыть эти блеклые светло-голубые глаза, полные ненависти и зависти? Сможет ли она избавиться от ярости и острого желания убить его? Каталина вспомнила холодный, бесстрастный взгляд Кантона сразу после того, как он убил «клетчатого». Женщина поежилась. Но, несмотря ни на что, ее неудержимо влекло к этому человеку. Ей хотелось, чтобы он обнимал ее, млеть от прикосновений его чувственных пальцев. Удивительно, что при этом она испытывала блаженство, а не брезгливость.

Иди к нему.

Но она не могла. А что, если Джеймс раззвонит по всему Фриско о ее прошлом?! И тогда Кантон узнает, что она занималась именно тем, в чем он обвинил ее в тот проклятый и благословенный день, и тогда отвергнет ее. Она способна вынести все что угодно, только не его презрение.

— Каталина!

Она обернулась на голос Тедди, полный сострадания.

— Все в порядке! Я иду спать.

Слыша его удаляющиеся шаги, Каталина подошла к лестнице и с трудом поволокла свое тело наверх, в то место, которое раньше считала надежным убежищем и которое больше таковым не будет никогда.

Весь вечер на душе у Марша было неспокойно. Он должен был быть в курсе того, что происходит. Ему не хотелось оставлять Кэт на ночь одну. Ему не понравилось, как она вела себя сегодня. Как будто ей предстоят мучительные испытания. Ему не нравилось отчаяние, которое одолевало Кэт и которое вынудило ее сделать то, чему она всеми силами противилась: обратиться к нему за помощью. Каталину заставило довериться ему безвыходное отчаяние. А доверие противоречило логике их отношений.

Боже! Только теперь он понял, почему так долго не желал ни о ком заботиться. Забота бывает мучительной.

Марш постарался отвлечься: наблюдал за посетителями, помогал бармену, следил за игрой. Со временем он научился быть приветливым, и Хью отметил несомненные успехи Марша; он больше не окидывал посетителя таким взглядом, будто снимал мерку для гроба.

Несмотря на придуманные дела по салуну, Марш то и дело выглядывал из окна, бросая тревожные взгляды на салун Каталины. Там все, казалось, было как всегда. Несколько раз Марш сдержался, чтобы не отправиться в «Серебряную леди». Кэт вполне ясно дала понять, что это ее забота и его не касается. Он уважал ее желания, и тем не менее…

Марш все еще носил винтовку. Посетители уже привыкли к этому. Это стало частью имиджа «Славной дыры», как сказал однажды Хью.

Несколько раз Марш поймал себя на том, что тянется к винтовке как бы для того, чтобы удостовериться, что она на месте. Вот его настоящий друг. Единственный друг, разделивший с ним его мытарства по свету. Уж в чем в чем, а в оружии он разбирался. От этого зависела его жизнь.

Стемнело. В «Славной дыре» осталось всего несколько посетителей. Марш подошел к окну и бросил взгляд на «Серебряную леди». Света почти не было, хотя двери оставались открытыми. Через окно он увидел Кэт, которая разговаривала с каким-то мужчиной. Поза, в которой она пребывала, говорила о крайнем напряжении и ярости.

Это не ваше дело.

Но это уже стало его делом.

Хью с любопытством наблюдал за ним. Дженни тоже. Она закончила выступление, но медлила и не уходила. Девушка стала часто задерживаться, и он знал почему, но Дженни его не интересовала. Черт! Кто этот человек рядом с Кэт? Марш увидел, как Кэт вскочила, сжимая в руках какой-то предмет. Нечто маленькое. Но он не мог разглядеть, что. Ах, да… она говорила, что у нее есть дерринджер. Собеседник Кэт тоже был вне себя. На ногах он держался нетвердо, хватался за стол. Потом шатаясь, потащился к выходу.