Действующие лица:

Илюша Солнцевский – московский браток, бывший чемпион по борьбе, а ныне старший богатырь средневековой киевской дружины.

Изя – черт, простой украинский черт. Характер вредный и пакостный. Великий авантюрист и финансист в одном флаконе.

Злодейка-Соловейка Любава – купеческая дочка, под влиянием обстоятельств вставшая временно на кривую дорожку преступности. Замечательно готовит и не менее впечатляюще свистит.

Змееныш-Гореныш Мотя – маленький, несчастный трехголовый змей. Но со временем это пройдет, ведь все Горынычи когда-то были маленькие.

Князь Берендей – действующий правитель Киевской Руси. Вполне мог бы называться Великим, если бы вдруг во всем государстве исчезли красивые девушки и крепкие горячительные напитки. Как известно, и на солнце бывают пятна.

Княгиня Агриппина – нрава сурового, рукою тяжела. Была бы, несомненно, счастливой женщиной, если бы послала своего благоверного куда подальше. Что поделаешь, любовь к собственному мужу не такая уж редкость, как может показаться с первого взгляда.

Княжна Сусанна – хоть девочка созрела, да замуж не берут. Сварлива и капризна. О внешности княжеской дочки можно говорить или хорошо, или ничего. Поэтому больше добавить нечего.

Дьячок Микишка – толмач и секретарь Берендея. Характер вредный и противный, однако продолжительной службой при дворе заслужил некое подобие права голоса.

Воевода Севастъян Филиппович – честный служака. На таких людях во все времена держится государство. Но в отличие от современности в древние времена это умели ценить.

Князь Галицкий Вилорий – «Жениться по любви не может ни один, ни один король», – когда-то давно и удивительно точно поведала наша примадонна. Справедливости ради надо только заметить, что к князьям это тоже относится в полной мере.

Кузнец Захар – не оскудела талантами земля Русская. И Захар лучшее тому подтверждение.

Домовой Феофан – старый, сварливый, мудрый домовой.

Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович – знаменитые былинные богатыри, тут больше и не скажешь. Только вот кто сказал, что они должны быть начисто лишены простых человеческих слабостей?

Мартын Лихосватский – тоже вполне реальный богатырь, но по странному стечению обстоятельств почему-то в былины не попал.

Черный «паджеро» несся по ночному шоссе. Сзади остались последние огни столицы самой суверенной на свете Украины. Конечно, по уму надо было дождаться утра, но, с другой стороны, раньше сядешь, раньше... Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не накаркать. Раньше выйдешь, раньше приедешь. Вот так-то лучше.

Все вопросы с киевскими братками уже перетерты, проблемы решены, недоразумения улажены, так чего же рассиживаться. А что касается классических развлечений типа саун с эксклюзивным тайским массажем и ресторанов с не менее эксклюзивной традиционной украинской кухней с неизменной горилкой (ох и хороша чертовка!), так этого добра и в Москве завались. Да и надоели все эти протокольные мероприятия хуже горькой редьки. Но тут уж ничего не поделаешь, как говорил один из героев знаменитого фильма – «национальная традиция...». И хотя за последние годы много изменилось и некоторые вопросы стали решаться в кабинетах, а не в банях, правило непременного обмывания достигнутых договоренностей обильным количеством сорокоградусных напитков в близлежащих кабаках было до сих пор незыблемо.

Но теперь все было уже позади. Исполнив последние формальности, Илюха из команды солнцевских без тени сожаления влез в свой гробоподобный джип с твердым намерением следующую ночь спать в своей собственной кровати в уютном коттедже недалеко от Москвы.

Солнцевские... Как много в этом звуке! И хотя уже давно этот район Москвы перестал быть центром криминальной жизни столицы, который переместился поближе к Кремлю, само понятие осталось.

Илья, бывший чемпион Советского Союза по греко-римской борьбе среди юниоров, был не последним человеком в системе, хотя и отличался от своих коллег врожденным миролюбием. Дело тут было в том, что он пришел в команду не по идейным соображениям и не от отсутствия денег, а больше за компанию. Жить в Солнцеве, быть реальным спортсменом и не поддаться влиянию друзей в те сложные времена было практически невозможно. Вот так и оказался Илюха среди братвы.

Миролюбивый браток с пудовыми кулаками и шеей диаметром с небольшой фонарный столб. Такого не бывает, скептически скажете вы. Бывает, еще и не такое бывает!

Ну пацифистом Илюху нельзя назвать даже с большой натяжкой, как-никак специфика службы, но и отморозком он никогда не был. Просто всегда вначале пытался с усердием разрулить ситуацию, а уж если не выходило, то в ход шли кулаки и стволы. Хотя кулаки были куда привычнее для бывшего чемпиона.

Именно поэтому, зная характер Илюхи, ему поручали самые сложные дела. И все твердо знали, что уж если он не смог решить ситуацию по-мирному, то это уже не удастся никому.

Вот и сейчас Илюха уладил все спорные моменты с украинскими коллегами вполне полюбовно. Сломанный нос и выбитые передние зубы двух слишком борзых шестерок во время одной из пьянок в киевском ресторане в счет не идут. Они сами виноваты, выпили лишку и давай языками молоть про поганых москалей и тупых кацапов. Откуда им было знать, что единственное, чего мирный Илюха категорически не приемлет в своей жизни, так это беспричинное хамство. Ну ничего, впредь будут следить за своим языком.

Именно мысли о странных метаморфозах, произошедших в головах жителей некогда одной страны, сейчас кружились в короткостриженой голове Илюхи.

– Суверенная Украина, независимая Россия, – бухтел Солнцевский. – Кто от кого зависит, кто от кого не зависит, теперь уж совсем не разберешь. С одной стороны, я еще в школе учил, что Киев – отец городов русских и вроде как даже страна была Киевская Русь, а сейчас чего? Да ничего, сейчас Киев и Россия вещи несовместимые, а жаль, город очень мне нравится.

Внезапный удар вывел бывшего чемпиона из этих дум, противно взвизгнули покрышки от резкого торможения.

– Е... Е... Е...ать! – смачно выругался Илюха и заглушил мотор. – Еще не хватало в степях незалежной Украины джип раздолбать!

Хлопнув с досады дверцей значительно сильнее, чем следовало, и покривившись от стона импортного железа в ответ на этот акт вандализма, он подошел к капоту и внимательно начал его осматривать, благо свет фар позволял это сделать. Массивный «кенгурятник» не подвел, машина оказалась целой.

– Ну и че за хохол тут в самоубийцу решил поиграть, да не нашел ничего лучше, как под колеса прыгнуть? – буркнул Илюха и, предварительно достав из бардачка мощный фонарь, направился искать того, кого он сбил.

Метров через сорок луч света выхватил лежащую на шоссе волосатую фигуру.

– Медведь, что ли? – спросил сам у себя незадачливый водитель и сам же себе ответил: – Не, медведи, они больше, баран, наверное.

Илюха подошел поближе и осторожно толкнул носком ботинка волосатую массу. Что-то цокнуло по асфальту. Илья осветил то место, откуда раздался звук и уперся взглядом в блестящие при свете фонаря копыта.

– Точно, баран. Ну тогда ничего, будет вечерком на даче шашлычок из свежей баранины.

Могучая рука перевернула тушу. В таком виде баран не очень-то походил на барана. Рога оказались длинные и чуть изогнутые.

– Так ты, наверное, козел! – догадался Илья, но тут же почесал себе затылок. – Интересно, а из козлов можно делать шашлык? А, с другой стороны, почему нет? Если козел молодой, то мясо будет нежным. Интересно, а ты молодой? Судя по рогам, наверное, нет. Эх, жалко, обломался шашлычок. Старые козлы никому не нужны, ни живые, ни мертвые. Выходит, зря смерть безвременную принял. Надо хотя бы с дороги стащить, чтобы никто не покалечился.

Илюха вздохнул, взялся за рога и потянул козла к обочине. Что-то тут было не так. Странный какой-то козлина, вместо носа пятачок, как у свиньи, да и хвост, украшенный почти львиной кисточкой, несколько длинноват. Хотя Чернобыль, мутации, то да се...

Наконец дело было сделано, козел-мутант с пятачком и длинным хвостом был перемещен с дороги к небольшому лесочку, растущему у обочины.

Илюха отряхнул руки, тяжело вздохнул, перекрестился (живую душу погубил все-таки) и собрался было вернуться к машине, как вдруг покойный открыл глаза. Желтые такие, чистые глаза. Дальше пошел вообще беспредел: покойник потряс башкой, пробурчал что-то непонятное, сел и уставился на своего убийцу.

– Ты чего, ошалел, с такой скоростью ездить?

– Это ты мне? – едва выдавил из себя Илюха.

Ну конечно, чего скрывать, у него были в жизни моменты общения и с потенциальными трупами, и со свежеиспеченными, да и сам в смутные времена не раз выписывал путевки на тот свет, но с такой наглостью встречался впервые.

– Конечно тебе, придурок! Машину купил, права купил, водить не купил, да? – Кряхтя, оживший лохматый тип при рогах и копытах с трудом поднялся с травы.

– Я что-то не понял, ты кого придурком назвал? – Илюхе было плевать, что рогатый вдруг ожил и заговорил на человечьем языке, такого прямого наезда он просто не мог стерпеть.

– Да тебя, кого же еще! – Желтые глаза налились холодным блеском. – И нет, чтобы первую помощь оказать, к примеру, искусственное дыхание рот в рот. Так нет, он решил меня в лесочек отволочь да и бросить тут! Придурок и есть!

– Слышь, ты, козел! – не по-детски завелся Илюха.

Еще не хватало, чтобы волосатая говорящая тварь ему тут хамила в лицо.

– Это кто козел?! – Рогатый тоже был вне себя от гнева.

– Да ты даже на козла-то не похож!

– Это я-то не похож?!

– Рога поотшибаю!

– Что, по сопатке захотел?!

Больше таких оскорблений Илюха вытерпеть не смог: огромный кулак просвистел в воздухе и встретился с черным, чуть мокрым свинячим пятачком на наглой морде задавленного существа. Рогатый заревел от боли, и на Илюху посыпались яростные удары волосатых крепких рук и копыт. Больно, блин!

Дальше странная драка продолжалась с переменным успехом. Хвостатый, оказавшийся достойным бойцом, яростно сопротивлялся закаленному в стрелках и разборках братку.

Пару раз копыта с характерным звуком, минуя защиту Солнцевского, врезали ему по скуле и по носу. Илюха от такого вероломства законно осерчал и, увернувшись еще от одного коварного удара, поймал соперника за рога.

Взвыли дерущиеся одновременно: Илюха от напряга, пытаясь сломать рога, а собеседник, в свою очередь, от ярого неприятия данной процедуры. Стальные мышцы бывшего борца не подвели. В чистом ночном воздухе звук сломавшегося рога был похож на выстрел.

Потасовка прекратилась сама собой. Илюха утер рукавом пиджака от Версачи стекающую из разбитого носа кровь и с некоторым удивлением смотрел на отломанный кусок рога в своей ладони. Копытообразный же стоял напротив братка и тоже с удивлением смотрел на осколок своей плоти в его руках.

Вдруг налетел порыв ветра, что-то неожиданно хлопнуло, и мир вокруг изменился. Вроде все было так же, но при этом совсем не так. И воздух как-то свежее, и деревья побольше, да и силуэт джипа неподалеку растворился в темноте.

Первым из оцепенения вышел именно черт.

– Точно, ты не придурок, – повертев пальцем у виска, сказал он. – Ты полный дурак!

– Че ты сказал? – больше для соблюдения имиджа прогундел Илюха.

– Шо слышал! Вначале сбивает на своем катафалке ни в чем не повинного черта, а потом вообще начинает быковать и ломает ему рог. Получи теперь гостинец на именины!

С некоторым запозданием до Илюхи начало доходить.

– Так ты черт?

– Пингвин, е...ть. – Далее последовала заковыристая фраза на абсолютно нецензурном диалекте.

– Погоди, я что-то не понял, что, собственно, произошло.

– Блин, столько нормальных людей вокруг, а мне дебил с килограммом золота на шее попался.

Илюха тут же шмыгнул разбитым носом и спокойно предупредил.

– Сейчас и второй рог сломаю.

– Ишь, обиделся он! Между прочим, это мне обижаться на тебя надо. Ты меня сбил, избил, рог сломал. Что, мало тебе?

– Ну так ты это, сам виноват. Чего под колеса-то полез?

– Это я-то полез?! Да я мирно шел по обочине и на звезды любовался, а тут ты!

– Ну ладно, ладно, не заводись опять, – примирительно пробасил Илюха. – Ну типа, извини.

– Извинения на хлеб не намажешь, – недовольно заметил черт и резким движением вырвал кусок своего рога из рук обидчика. – Всю мою красоту порушил... А может, у меня сегодня свидание было назначено? Кому я теперь с одним рогом нужен? Да и материальную сторону ущерба от дорожно-транспортного происшествия неплохо было бы обсудить.

– Платить не отказываюсь, а рога для мужчины, между прочим, не самое главное, – справедливо заметил Солнцевский.

– Это смотря для кого, – буркнул черт, но уже значительно более спокойным тоном. – Ладно, новые отрастут, ну а сумму я тебе попозже назову, с учетом морального ущерба, конечно, и упущенной выгоды.

Илюха заметно покривился, но спорить не стал.

– Слушай, а разве черти бывают? – робко поинтересовался бывший борец.

– Здрасьте вам, приехали. Конечно, бывают!

– Я думал, только в сказках.

– Ты чего, бывший спортсмен, что ли? Плоховато соображаешь.

– Не хами.

– Точно, спортсмен. Ну тогда ладно небось часто по мордасам получал, и соображалки сильно поубавилось.

– Я, между прочим, борец, – гордо заметил Илюха. – Греко-римский!

– Ага, значит головой о маты часто били. Ну что же, исключительно из-за бывших спортивных травм расскажу. Слышь, распальцованный, ты в Бога-то веруешь?

– Конечно! – абсолютно не задумываясь, ответил Илюша и сквозь разорванную рубашку поправил увесистый золотой крест на могучей груди.

– Значит, ты точно уверен, что Бог есть?

– Ну так.

– Так почему же ты сомневаешься в наличии чертей? Ведь одного без другого не бывает.

– Э-э-э... – протянул Солнцевский.

Черт закатил желтые глаза:

– Ты действительно такой тупой или прикидываешься?

– Не терплю хамства, рискуешь потерять и второй рог, – спокойно заметил Илюха, незлобно сжал кулак и продемонстрировал его черту.

– Рискни, тогда уж точно провалимся к мамонтам.

– Не понял.

– Че ты опять не понял? Неужели не заметил, что вместо чахленьких елочек вокруг сосны в два обхвата, а джипчик твой вместе с асфальтом вдруг растворился?

Илюха с ужасом огляделся.

Джип действительно исчез, как и вполне сносная дорога в четыре полосы.

– Если это ты свистнул джип, то обломанными рогами не отделаешься, – сурово предупредил Солнцевский.

– Крепко тебе об маты голову отбили. Я же с тобой все это время был! Да и на фига мне твой джип?

– Джип всегда в хозяйстве сгодится, а свистнули его небось твои подельники.

– Ага, и асфальт в рулон скатали и унесли, – съязвил черт. – Глаза разуй, лишенец!

Вокруг действительно все было как-то не так. Криво как-то или, наоборот, более правильно, чем обычно. Воздух чище, трава зеленее и рассвет начинался явно раньше, чем всегда.

– Где мы, а?

– Где, где... в Караганде! Раньше надо было думать, прежде чем рога законопослушным чертям ломать.

– Да рога-то тут твои при чем?

– При том, ушибленный. Рога для нас очень важный орган.

– Всегда предпочитал обходиться без них, – хмыкнул Илья.

– Не путай человека с чертом, – назидательно заметила парнокопытная нечисть. – Мне продолжать, или будем соревноваться в остроумии?

– Продолжай.

– Ладно, короткий вариант исключительно для бывшего спортсмена. Отломав мой рог, ты вернул меня в то время, когда я, собственно, родился. А так как ты, Геракл сушеный, держал кусок рога в своих руках, то отправился вместе со мной.

– Куда?

– Ни капли не сомневался, что ты задашь этот вопрос. Ты сегодня хоть немного начнешь шевелить мозгами или мне разжевывать каждое свое слово?

– Погоди, – пропустив мимо ушей очередное хамство, встрепенулся Илюха. – Дай сообразить, а сколько тебе лет? Сто, двести?

– Лично мне, в тот момент, когда наглый московский тип в красном пиджаке переехал меня на своей уродской машине, а после избил до полусмерти с нанесением тяжких телесных увечий...

– Ты чего, дальтоник, у меня не красный пиджак, – возмутился Солнцевский. – Красные я уже лет пять как не носил!

– Так вот, когда меня сбил грубиян...

– Сто или двести?

Черт ехидно захихикал:

– Значительно больше.

– Триста? – с некоторой мольбой в голосе спросил Илюха.

– Еще больше... По истории в школе небось тройка была? Впрочем, о чем это я спрашиваю? Тебе такое сочетание слов, как Киевская Русь ни о чем не говорит?

– Киевская?

– Киевская, Киевская. Москва сейчас раскинулась во всей своей красе на берегу живописной речки всеми своими десятью домами и на столицу никак не тянет. Ты уж извини меня, если задел твои великодержавные эмоции.

– Так сейчас примерно тысяча сто...

– Ну да, примерно так.

– Какой кошмар! – схватился за голову Илюха. – Этого просто не может быть!

– Может, еще как может! – ехидненько заметил черт. – Ты ничего не понимаешь, чумовое время! Князья, витязи, богатыри, молодухи, черти, домовые, лешие, даже Змеи Горынычи иногда появляются.

– Какие Горынычи? Это же сказки.

– Ха, ха, ха! Я что, тоже сказка? То-то же. Все есть, все живы, здоровы и неплохо сосуществуют вместе. Конечно, золотой век уже прошел и после крещения Руси нашего брата изрядно поприжали, но до ухода в подполье еще очень далеко. Просто рай земной!

– Странные слова из уст нечисти, – заметил еще не отошедший от первоначального шока Илюха.

– Знаешь, я вне игры. Нас в двадцать первом веке осталось так мало, что борьба добра со злом у нас временно приостановлена. Нет, конечно, самые ярые и крутые до сих пор, типа, сражаются и доказывают свою правоту, но подавляющее большинство нечисти живет тихо и мирно. Тем более что самый большой враг человека, это сам человек.

– А где живете? По лесам, что ли, прячетесь?

– Кому где нравится, для нас это не проблема, – спокойно заметил черт и вдруг в одно мгновение превратился в разухабистого молодца в красной косоворотке и картузе, лихо заломленном набекрень.

– Ну что, так я тебе больше нравлюсь?

Удивляться Илюха устал, так что принял преображение рогатого как должное.

– Да мне как-то все равно.

– Ну коли все равно, так я немного в чем мать родила посижу, – сострил черт и принял свой натуральный облик.

– И что, ты живешь в таком виде среди людей?

– Ну в общем да. У меня под Киевом особнячок, бизнес налаженный, друзья, знакомые, да и счета в нескольких банках вполне солидные. Есть, конечно, некоторые ограничения. Там в зеркало на людях лучше не смотреться, на святой земле появляться нельзя, а то копыта откину, причем в прямом, а не в переносном смысле. Еще священники сквозь морок свободно видят и норовят святой водой опрыскать, а она жжется страсть как.

– Это все?

– Почти. Какой бы морок ни наводили, рога совсем спрятать никак не удается. Хоть немножко, но обязательно торчать будут, так что приходится в шапках ходить.

– Но это не смертельно.

– Ну типа, да.

Илюха вздохнул, но тут что-то вспомнил и яростно стал шарить у себя по карманам. Наконец из кармана потрепанного пиджака на свет появилась внушительная плоская фляга. При виде ее глаза черта вспыхнули так, что вокруг стало светлее.

– Слушай, может, нам чисто по глоточку тяпнуть, так сказать, за знакомство? Ну и стресс снять, конечно, – предложил Солнцевский, на которого разом свалилось слишком много нового.

Черт отчетливо сглотнул, но промолчал.

– Ну я действительно виноват перед тобой, сбил, потом рог сломал. Извини меня, а?

– Уговорил, окаянный, – с этими словами рогатый принял фляжку из рук человека.

Конечно, одним глотком не обошлось. Минут через десять московский браток и киевский черт уже спокойненько болтали, сидя на травке, прислонившись спинами к огромной сосне.

Как известно, ничто так не сближает двух мужчин, как полная фляжка особой шестидесятиградусной горилки, заботливо подаренная в дорогу украинскими коллегами.

– Так ты простил меня за сломанный рог? – уже чисто для приличия спрашивал Илюха своего собутыльника.

– Фигня-вопрос. Еще бабулек зашлешь, так вообще тип-топ будет. А ты меня за то, что я тебе копытом по носу съездил?

– А то! Ты где так махаться научился, небось боксом занимался?

– Мастерство не пропьешь и не купишь. Не забывай, сколько мне лет, натренировался за годы. А боксом мне заниматься было нельзя, там же кругом зеркала.

– Подрались, побратались, выпили вместе, а до сих пор не познакомились, – заметил Илюха, делая очередной большой глоток. – Меня зовут Илья.

– Меня Изя.

Илюха чуть не подавился очередным глотком.

– Ты чего, еврей?

– Ты чего, сбрендил, какой я еврей? Я же черт!

– Ну и что?

– Как что? – возмутился черт. – Где ты видел чертей-евреев?

– Нигде. Я до сегодняшней ночи чертей вообще не видел. Ну разве только когда очень сильно перебирал.

– Вот и не болтай лишнего. Что я могу поделать, если меня так мама с папой назвали?

– Да ладно, не комплексуй, мне по барабану. Изя так Изя.

– Ну и отлично. А чем тебе, собственно, евреи-то не угодили?

– Не знаю, – честно ответил Илюха, почесав затылок. – Но все-таки хорошо, что ты не из них.

Ошалелый Изя пробормотал что-то себе под нос, но продолжать дискуссию не стал. Следующие минут пять собутыльники сидели молча, только время от времени прикладываясь к фляге. Ее содержимого осталось немного, так что они растягивали удовольствие.

Стресс был успешно побежден, и настало время поставить точки над «и». Для такого случая Солнцевский даже встал.

– Ладно, все это, конечно, хорошо, но пора домой возвращаться.

Изя снизу вверх взглянул на нового знакомого и только презрительно хмыкнул.

– Назад поехали, говорю, – продолжал настаивать Илюха. – В гостях, конечно, хорошо, а дома лучше. Предлагаю отметить наше приключение в каком-нибудь кабаке. Так и быть, ради такого случая задержусь здесь на пару деньков.

Черт обхватил голову руками и тихо застонал:

– Ты что, до сих пор ничего не понял?

– Что тут понимать-то? Давай, крути свою машину времени назад.

– Слушай, вроде машиной переехали меня, а соображалка отключилась у тебя, – абсолютно спокойно заметил черт. – Где ты тут машину времени видишь? Сломанный рог – это билет в один конец!

– Что ты сказал?! – взревел Илюха.

– От того, что будешь надо мной нависать, все равно ничего не изменится. На-ка вот, хлебни и успокойся, – ответил Изя и протянул Илюхе его собственную флягу.

– Да как я могу успокоиться? Мне же в Москву надо!

– В следующий раз не будешь варежку за рулем разевать.

– Слушай, а ты не боишься, что я тебя прибью?

– Нет, не боюсь, – совершенно равнодушно ответил Изя.

– Это почему это? – даже немного обиделся Солнцевский.

– Ну во-первых, это не твой стиль, а во-вторых, ты тут без меня и недели не протянешь.

– Не мой стиль, не мой стиль... – пробурчал себе под нос Илюха. – Ну да, не мой.

Он опять уселся рядом с чертом и сделал пару больших глотков горилки. Дальше минут десять оба сидели абсолютно молча, думая каждый о своем.

– Так чего делать-то будем? – нарушил тишину Илья.

– Черт его знает! – честно признался Изя.

– Ну вот, знаешь и молчишь.

– Да не знаю я! – воскликнул черт. – Лично я в свое далекое прошлое отправляться не собирался, так что пути возвращения не прорабатывал.

Тут Солнцевский нахмурился, но скандалить уже не стал.

– И что, нет никакого выхода?

– Выход всегда есть, – философски заметил Изя. – Надо поговорить с коллегами, порасспросить знающих чертей, колдунов, может, чего и придумаем. А пока будем считать, что это у нас эксклюзивный туристический тур по историческим местам.

От такой перспективы Илюха даже крякнул. Однако, поразмыслив немного и осознав, что другой перспективы не просматривается, Солнцевский перешел к практической части намеченного плана.

– Да нас тут заметут в момент.

– Может, заметут, а может, и нет, – делая очередной глоток из фляги, продолжал философствовать Изя. – Чай, не на другой планете, выкрутимся. Россия, она и в двенадцатом веке Россия. Только называется по-другому, да народец в ней живет попроще. Ну а ответ на вопрос, чего нам дальше делать, очевиден при всем кажущемся многообразии. Как ни крути, а в лесу мы долго не протянем, так что надо к обжитым местам поближе перебираться. Да и чертей путевых мы только в Киеве сможем разыскать. В любом случае других перспектив вернуться я не вижу.

– А как же ты...

– А вот так! – не дослушал черт и принял уже знакомый облик молодого парня в картузе.

– Чего такой молодой? Выглядишь как пацан, несерьезно это как-то.

– Еще как серьезно. Ты у нас большой и заметный, тебя уже не переделаешь, будешь оттягивать на себя внимание. А мне желательно быть незаметным. Не забывай, священники меня насквозь видят.

– Ну тебе видней. Лично мне священников бояться нечего, – довольно хмыкнул Илюха и указал на золотой крест на груди.

– Думаю, что таких крестов тут даже у князя нет.

– Вот у князя нет, а у меня есть. Ладно, рассвело уже, раз решили, чего зря рассиживаться, потопали назад к хохлам.

– Нет здесь никаких хохлов, – устало заметил Изя, вставая с травки и отряхивая шерсть. – Русские в основном.

– А евреи?

– Тьфу ты. Дались тебе эти евреи.

Вот так, под напором не зависящих друг от друга обстоятельств, в одной упряжке оказались на первый взгляд совершенно несовместимые личности. Русский браток и украинский черт.

Но ведь абсолютных случайностей в жизни не бывает, и кто знает, может, банальное дорожно-транспортное происшествие на загородном шоссе приведет к каким-то важным или даже, не побоюсь этого слова, историческим событиям. Что ни говори, но то время, в котором оказались наши герои, самой историей и является.

* * *

Путь оказался неблизким. Как ни рассуждай о преимуществах пеших прогулок, а машина вещь в хозяйстве, безусловно, полезная. Да и дорога, выглядевшая в начале двадцать первого века вполне приличной, оказалась изрядно заросшим проселком.

Утренний ветерок довольно быстро выветрил из головы хмель, а для трезвого разговора время еще не пришло. Трудно, понимаете ли, так сразу найти тему для беседы черту и человеку в далекие, почти сказочные времена.

Несмотря на ночное происшествие, настроение у Изи было неплохое. Бизнес в Киеве, Харькове и Одессе был налажен настолько четко, что прямого присутствия хозяина не требовалось, а далекое путешествие в прошлое сулило баснословные барыши.

Изя морщил лоб, почесывал пятачок и прикидывал в уме, какой навар можно снять, если затариться на исторической и временной родине всякими золотыми побрякушками, посудой, оружием и перетащить все это в двадцать первый век. Да за такой антиквариат можно получить бешеные деньги. Тем более при условии, что состояние этих вещичек будет просто идеальным. А если еще уговорить Илюху захватить с собой десятка три икон, то...

Уф, у черта даже в глазах зарябило от количества нулей в сумме предполагаемой прибыли. Жаль, что придется идеей с братком делиться, ведь к христианской иконе черт даже близко подойти не сможет, так что без помощи спортсмена не обойтись.

«Ну и ладно, дам ему процентов десять со сделки, и будет с него, – разговаривал сам с собой расчетливый черт. – Эх да ладно, чего там мелочиться, даже пятнадцать! Пусть знает мою доброту. Может, даже я с него не буду требовать возмещения морального ущерба за причиненные неудобства и сломанный рог. Хотя нет! Это уже чересчур, доброта меня когда-нибудь погубит».

Особых волнений по поводу отправки домой у Изи не было. В древности магия и колдовство были развиты достаточно сильно, так что наверняка найдется какой-нибудь способ вернуться назад. План предстоящих действий был максимально прост: прибыть в город, обустроиться, порасспросить местных чертей, добыть денег для скупки будущего антиквариата и для платы за проезд во времени (в благотворительность своих коллег он верил мало).

Предстоящие роли Изя уже давно распределил. Он как мозговой центр их маленькой компании займется общением с рогатыми родственниками, а Илюха как ее мышечная составляющая займется зарабатыванием начального капитала для предстоящих сделок. Но посвящать Солнцевского в свои намерения черт пока не собирался, придет время и для этого.

От этих мыслей и без того сносное настроение черта еще больше улучшилось. Он даже стал насвистывать новомодный попсовый хит какой-то левенькой киевский группы.

Илюха покосился на повеселевшего спутника, хмыкнул и молча продолжил путь. У него в отличие от черта такому хорошему настроению взяться было неоткуда. В одно мгновение оказаться за несколько веков от своей нормальной жизни – это испытание не для слабонервных. Хорошо еще, что эти самые нервы у него были как канаты. Как ни крути, но, похоже, он застрял здесь надолго, и, хочешь не хочешь, придется приспосабливаться к новым реалиям. Ну и, конечно, теребить однорогого спутника на предмет ускорения процесса возвращения назад.

Покумекав еще немного над сложившейся ситуацией, Солнцевский справедливо рассудил, что в данный момент лично от него ничего не зависит, и самое мудрое, как ни странно, будет просто плыть по течению.