Двери, которые не открывались, лифты, которые не приходили… теперь все это придет.
      Намереваясь проверить эту теорию, я вошла в комнату сейфов, угнетающе действующую своей тишиной. Мои каблуки резко стучали по бетонному полу. Сейфы располагались кругом, как часовые, охраняющие периметр круглой комнаты, и освещенные эмблемы издавали слабый гул. Мой взгляд немедленно устремился к кентавру, который ровно и уверенно светился мягким зеленым неоном.
      Я старалась не обращать внимание на пять спящих знаков, но признание Уоррена не выходило из головы; не пять, а десять агентов убиты за последние несколько месяцев, и неосвещенные знаки погибших агентов казались мне пулевыми отверстиями в стене. Беззвучные, бесцветные, пустые своды, куда не проникнет пи один огонек, пока смерть их хозяев остается неотмщенной.
      Извлеченное из глубин памяти подлинное воспоминание о моей матери давало мне веру в то, что я смогу это сделать. Отомстить за них. Я снова обратилась к своему сейфу. Что бы ни находилось в нем, оно должно помочь мне стать такой, какой я должна быть, какой дала жизнь моя мать. Оно научит меня быть Стрельцом. Поможет снова создать для себя в мире безопасное место.
      И вот, забыв о пустых глазницах ниш вокруг себя, я приложила ладонь к знаку. В глубине его вспыхнул приглашающий красный огонек.
      – Чтоб ты знал, – прошептала я в горизонтальную щель сейфа, – ответ на загадки моей жизни не в тебе. Он во мне. – Я с горькой улыбкой нажала на кнопку. – Меня зовут Джоанна. Я Стрелец Света.
      И все. Легкий щелчок, и сейф раскрылся. Я покачала головой. Нужно было всего лишь совершить путешествие в себя… и вернуться из него другой личностью.
      Снимок, который Уоррен бросил в сейф накануне, лежал не у дверцы, а в глубине, с тремя другими, и у меня перехватило дыхание, когда я их увидела.
      I la первом снимке была моя семья, какой я когда-то ее знала. Мама наклонилась вперед, одной рукой обнимая Оливию, другой меня. Мы все улыбаемся и, похоже, находимся в Диснейленде. Ксавье тоже есть на снимке, но он как бы составляет фон; решительно сложив руки на груди, он разглядывает семейную сцену, как будто спрашивает себя, кто эти люди. В его фигуре сдержанное нетерпение, хотя выражение его лица я не могу рассмотреть. Его лицо отрезано краем снимка.
      На втором – только моя мать; снимок, очевидно, сделан в убежище. На ней черный облегающий костюм, под которым четко вырисовываются мышцы гибкого тела, светлые волосы высоко собраны на голове, руки протянуты вперед: она нацеливает какое-то оружие на невидимого противника. На ее лице эмоции, которых я раньше у нее никогда не видела: решимость, ненависть, сила; я улыбнулась, глядя на нее.
      Фото Бена; на его спящем лице улыбка; ему снится будущее, которого не будет. Я провела пальцем по подбородку на снимке, вспоминая, как это ощущалось в реальности. Этот снимок будет напоминать мне, что любимых нужно держать далеко от себя и в безопасности. Этому меня тоже научила мать.
      И наконец Зоя с еще одной женщиной. Они обнимают друг друга за плечи и смеются в объектив, они невероятно молоды. Эта женщина совершенно мне незнакома, но для матери Она, очевидно, что-то значила, поэтому пусть остается.
      Единственный оставшийся предмет лежал в углу, небольшой пакет, завернутый в почтовую бумагу и перевязанный старым шнурком, с запиской между складками бумаги. Я взвесила его на руке. Прочный и маленький – в ширину моей ладони, – он весит немало для такого размера. Оставив записку на потом, я разорвала упаковку.
      – Ха! – торжествующе рассмеялась я. Кондуит моей матери. Я посмотрела на фото, сравнила оружие и повторила ее позу. Мой кондуит. Стрелы размером с большой палец тесно уложены в камере в ожидании, – когда взведут тетиву.
      Сама тетива плоская и сделана из какой-то блестящей тонкой проволоки, а корпус блестит, как оникс. Мне захотелось побыстрей узнать, что она написала, поэтому я развернула записку, адресованную Стрельцу.
      За мной идут. Я это предвидела. Чтобы помешать мне сказать правду, они отнимут мой голое. Помоги мне. Мои глаза за твой голос? Говори, и я покажу тебе путь к освобождению. К выходу в наружный мир. Путь к предателю.
      Я ахнула. Это не может быть написано моей матерью. Я смотрела на записку, отметив на этот раз жесткость бумаги, потом обратила внимание на подпись – только одна большая буква "Т". И за этой буквой постскриптум.
      Оглянись.
      Мне на плечо легла рука. Я вскрикнула и повернулись, машинально пряча кондуит за собой.
      – Ты его открыла. – Ванесса кивком показала на сейф. Чандра слева от нее промолчала, челюсти судорожно сжались.
      Я переместилась, чтобы встать напротив нее, и она застыла, когда я бросила на нее понимающий взгляд.
      – Что ж, кто-то доставил мне в комнату небольшой пакет, и это помешало мне спать. Поэтому я решила прийти сюда и попробовать еще раз. Забавно, правда? То, что должно было мне повредить, привело к этому.
      У Чандры дернулась щека.
      – Поздравляю, – произнесла она, но я по темно-фиолетовой окраске ее тела видела, что она неискренна.
      Ванесса кашлянула и показала на записку, которую я сжимала в руке. – А это что?
      – Всего лишь записка от моей матери, – солгала я, отворачиваясь и снова засовывая записку в обертку кондуита. Положила сверток в сейф и уже начала закрывать его, как Чандра меня остановила.
      – Эй! Это Текла! – воскликнула она, показывая на снимок матери с подругой, таким образом ответив на вопрос, кто эта вторая женщина на фото. И, возможно, проливая свет на содержимое записки. Кто, кроме женщины с Видением, мог говорить о предоставлении мне своих глаз?
      "В обмен на мой голос, – мысленно поправилась я, видя, как Ванесса и Чандра приближаются ко мне. – Но что мне сказать от ее имени? И кому?" Знание возникало во мне. я чувствовала его движение, как шевеление роя в улье, но оно все еще слишком глубоко, слишком далеко, чтобы я могла понять. Но…
      Среди нас предатель.
      "Это не бред безумной женщины, – подумала я. – Текла знала, что это произойдет, и просила меня о помощи".
      – Твоя мать была прекрасна, – заявила Ванесса. – Мне всегда нравился этот снимок.
      Брови мои взлетели, прежде чем я смогла их остановить. – Ты видела его раньше?
      – Конечно. Это одна из ее визитных карточек. – Ванесса пожала плечами и убрала за ухо выбившийся локон. – Кажется, снимок ей очень правился.
      – Похоже, – согласилась я, чувствуя, как во мне нарастает нервное напряжение. Я в сущности не знаю этих женщин, и с тех пор как я попыталась установить, что такого важного в предметах в сейфе, их пристальные взгляды заставляют меня нервничать. Они как будто заглядывают мне в душу.
      Предатель. Среди нас.
      – Что это? – спросила Чандра, показывая на пакет и предоставляя, мне необходимую возможность. Я захлопнула дверцу сейфа.
      – Ничего. – Я прислонилась к дверце. Жест символический, хотя вслух я ничего не произнесла. – А что вы, ребята, здесь делаете?
      – Ничего, – ответила Чандра голосом, как арктический лед.
      Ванесса устало вздохнула и открыла свой сейф.
      – Расскажи остальным. Если Уоррен ушел, это не значит, что мы не должны этого делать.
      – Ты его получила, – сказала Чандра, но я смотрела на Ванессу.
      – Что значит ушел? – поинтересовалась я, подходя к ней.
      Ванесса бросила на меня раздраженный взгляд и жестом попросила не загораживать свет. Она села на пол, держа в одной руке тряпку, а в другой флакон с маслом; и попеременно то смазывала, то полировала стальную дубинку шириной и длиной в мое предплечье. Рядом с ней лежал еще один кусок металла, очень похожий на напильник, но в этом я не была уверена. Еще сверхъестественные игрушки; пока я ими сыта по горло.
      – Ушел час назад за Грегором, – уточнила Ванесса, ниже склоняясь к своей работе. – Если он совершил переход, скоро Они вернутся. Иначе им придется ждать рассвета.
      Я прикусила губу. Пожалела, что не встретились с Уорреном еще раз до его ухода. Я могла бы показать ему эту записку. И так как мы с ним связаны, он понял бы, что произошло со мной в кабинете Греты, как только увидел бы меня. Всего лишь один взгляд, один вдох, и он знал бы, что мне можно доверять. И тогда мы могли бы разобраться вместе.
      Я в раздражении стояла перед Ванессой, чувствуя, как в моей крови кипят вновь приобретенные сила и энергия, пропитывают кости, распрямляют позвоночник… и я ничего при этом не делаю. Я вздохнула, и это привлекло внимание Ванессы.
      – Ты выглядишь по-другому. – Она взяла напильник. – Ты что-то сделала с волосами?
      Я покачала головой и покосилась на дверь.
      – Он действительно мог оставить город без защиты? – Уоррен? – Ванесса пожала плечами и нажала кнопку, которую я не заметила. Из конца стержня выскочили пять стальных когтей. Ванесса начала точить их большим напильником. – Так он сказал.
      – А как же невинные? Как город?
      – Ему придется выживать без нас.
      – Это Лас-Вегас, – произнесла я, растягивая это слово.
      – Знаю. – Ванесса бросила тряпку в сейф. – Начинаешь жалеть, что не родилась в Канзасе, верно?
      Я попыталась отодвинуть мысли об Уоррене и решить, какой мой следующий шаг будет наиболее логичным. К несчастью, так далеко вперед я еще не заглядывала.
      – Так что же нам делать?
      – Ничего, только ждать. – Она встала и отодвинулась на безопасное расстояние. Искусным движением руки развернула стальной стержень, так что он стал похож на раскрытую пасть с пятью клыками. Веер, похожий на те, что использовались в викторианскую эпоху, но гораздо более смертоносный. Ванесса обмахнулась им и посмотрела на меня из-за него. – Мой кондуит. Нравится?
      – Он прекрасен, – ответила я, позволив придать своим словам оттенок ревности.
      Ослепительная улыбка осветила ее круглое мягкое лицо; Ванесса, довольная, свернула свое оружие.
      – Послушай, мы встречаемся в кантине, чтобы выпить. Присоединишься?
      Я наморщила нос.
      – Кантина? Что-то вроде сверхъестественной пивной? Она рассмеялась, открывая и закрывая веер, разрезая им воздух.
      – Да, можно так сказать.
      Я колебалась. Мне определенно не хотелось повторения вчерашнего: я против них… хотя я ощущала их взаимное недоверие, все же они были едины против меня. Но если я пойду, у меня будет возможность изучить их индивидуально. Никто не знает о записке от Теклы… или о сегодняшнем сеансе с Гретой. Ванесса права. Зачем ждать Уоррена?
      – Ты сегодня хорошо действовала, – заметила Ванесса, оглядываясь на меня, потому что я продолжала молчать. Она убрала напильник в ящик для инструментов, а веер спрятала у себя за спиной. – Не только против Чандры, но и против Хантера. Большинство считают его слишком страшным, чтобы выбирать его спарринг-партнером.
      – Он и был страшен, – согласилась я, не добавив: До того момента, как ударил меня.
      – Ну, ты страшной не выглядела. – Она замолчала, и я видела, что она тщательно подбирает слова. – Ты казалась сильной. Опасной.
      Вот оно, высказанное в открытую. Ванесса закрыла свой сейф, повернулась ко мне и, в отличие от того случая в Саде Сатурна, посмотрела в глаза.
      – Послушай, сегодня, когда мы ничего не делаем… Я только хотела сказать, что мы не такие. Мы защищаем друг друга. Мы держимся друг друга. Мы только реагировали – – или не реагировали – на Тень в тебе. Прости, что ситуация вышла из-под контроля. Нам всем жаль.
      Хлопнула дверь. Чандра только что исчезла за пси с презрительным фырканьем.
      Ванесса ответила на это вздохом.
      – Чандра всю жизнь хотела служить отряду Стрельцом. Каждый ребенок вырастает в Зодиаке с мечтой стать агентом Света. – Она коснулась моей руки, заставляя понять. – Твое появление – большой удар для нее, но она со временем оправится.
      Меня это не тронуло. Не глядя ей в глаза, я произнесла:
      – Она хочет голосованием убрать меня из отряда. Она назвала меня… независимой.
      Бродячим агентом.
      Ванесса нетерпеливо выпалила:
      – Да, и при этом она раскрыла свой самый большой страх. Если ты Стрелец этого поколения, то кто она?
      Я открыла была рот и снова закрыла. Ванесса права. Чандра может пользоваться доверием остальных, чего так не хватает мне, но пока я жива, она никогда не станет тем, кем мечтала. А я знала, каково это: не быть тем, кем хочешь.
      Я осознала, что подсознательно растираю руку. След хлыста Хантера все еще виден. Я вспомнила, что раны, нанесенные кондуитом, всегда оставляют шрамы.
      – Не знаю, смогу ли я перенести еще одну такую тренировку, – сказала я, позволяя проявиться своей уязвимости. Интересно, что с этим сделает Ванесса. Интересно… и показательно.
      – Дело не только в тебе. – Ванесса посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что Чандра действительно ушла и никто другой не вошел. – Уже много недель, месяцев мы в напряжении. Раньше так никогда не было, мы росли вместе, и поэтому мы делали вид, что все в порядке, но это не так. Просто… не так.
      – Потому что Текла заявила, что среди нас предатель? Ванесса помолчала, прежде чем ответить.
      – Как бы Уоррен это ни отрицал… только взгляни.
      Она показала на спящие глифы, и я снова ощутила пустоту,
      – Послушай, пойдем в к-антину, – предложила она мягко, почти умоляюще. – Давай начнем сначала.
      Мне хотелось согласиться, но я гадала, почему Ванесса вдруг стала такой открытой и дружелюбной. Может быть, потому что она предатель?
      "Есть только один способ узнать это", – подумала я и поэтому кивнула. Ванесса с улыбкой двинулась со мной из комнаты сейфов.
      – А что вы празднуете? – спросила я под звук наших каблуков на каменном полу….
      – Мы не празднуем. – Одной рукой придерживая дверь, она повернулась и посмотрела мимо меня назад, в просторное помещение. Ее взгляд упал на мертвый знак Скорпиона. – Мы поминаем. Сегодня шесть месяцев со смерти Страйкера,
      Она открыла дверь и исчезла.
      Кантона оказалась самым удивительным помещением в убежище. Кресла кубической формы, крытые абсолютно черным бархатом, стояли вокруг серебряных столов; звон серебра отражался от стоящего в углу бара. Ванесса привычно устроилась за баром, а я разглядывала на потолке сверкающие звезды и созвездия – Большая Медведица, Малая и остальные, которые я узнавала, но не могла назвать.
      У одной стены во всю ее длину стоял аквариум, в нем в блаженном неведении плавали многоцветные обитатели. На противоположной стене расположился плоский телеэкран. Негромко пел Стинг, следя за каждым моим шагом, и я улыбнулась, когда Ванесса нажала на кнопку и на столиках вспыхнули свечи. "Не кантона, а дорогой ресторан", – подумала я, садясь в бархатное кресло и чувствуя, как погружаюсь в его футуристическую матку.
      – Четыре элемента, – пояснила Ванесса, указывая на Комнату. – Огонь, земля, вода, воздух.
      Я нахмурилась. Над головой среди звезд – воздух, Огонь – на тонких свечах, а вода, очевидно, представлена аквариумом. Но земля? Я посмотрела на Ванессу.
      Она сухо улыбнулась.
      – Из праха в прах. "Мы, – догадалась я. – Мы представляем землю и уход с нее всех живых существ. Что ж, это добавляет остроты ситуации".
      – Может, мне не следовало сюда приходить, – осведомилась я, наблюдая, как Ванесса наливает в графин водку, какой-то густой ликер и еще по меньшей мере три разных жидкости. Напиток принял неприятный коричневый цвет, как у крепкого чая, но Ванесса не казалась встревоженной.
      – Теперь ты одна из нас. – Заметив мое скептическое выражение, она постучала ложкой по краю раковины. – Я говорю серьезно. Просто остальные должны привыкнуть к Этому… к тебе. А это не произойдет, если ты будешь от всех Скрываться.
      Конечно, я это знала. Но почему-то по пути из комнаты сейфов сюда вся моя сила Я-Стрвлец-слушайте-мой-рев ку-Да-то ушла, и перспектива пребывания в этом маленьком замкнутом мире с пятью людьми, которые должны "привыкнуть ко мне", не казалась мне привлекательной.
      – Я не хочу навязываться. Я не была знакома со Страйкером.
      – Ну а я была, ты бы ему понравилась. Не только твоя внешность, но твой дух. – Ванесса поставила графин в холодильник охлаждаться и взяла другой вместе с двумя стаканами, один протянула мне, – Страйкср считал, что, выходя из убежища, мы каждый раз заново создаем себя. Твои yen лия, говорил он, это отражение твоих намерений в убежище, поэтому нужно с уважением относиться к тому, что там ос талось. Он бы хотел, чтобы ты была здесь.
      Ее слова успокоили меня, поэтому, когда она налила и стакан свой коктейль, я осторожно отпила: Напиток фруктовый, яркий; оценив это, я сделала глоток побольше, и в животе у меня начало растекаться тепло. Останусь. Буду наблюдать. По крайней мере какое-то время.
      И тут раскрылась дверь и появилась Чандра. Увидев меня, она свела брови.
      – А она что здесь делает?
      Я ничего не ответила, потому что слова Ванессы о Чандре немного смягчили меня… да и выпивка начала сказываться.
      – Похоже, пьет, – заметил вошедший за ней Феликс Он по-мальчишески улыбнулся мне, но я поняла, что он встревожился. Из-за смерти Страйкера? Или, как Ванесс. i раньше, из-за меня. Я не могла определить.
      Вслед за ними возник Майках; он тут же направился ко мне, чтобы проконтролировать результаты своей работы Очевидно, мое состояние его успокоило. Но немного погоди он обхватил подбородок рукой и с любопытством посмотрен на меня.
      – Ты выглядишь как-то по-другому. Но не могу точно уловить, в чем дело. Ты себя хорошо чувствуешь?
      – Замечательно. Как будто проснулась после долгого сна.
      – Звучит многозначительно, – осторожно произнес он. Я продолжала пялиться на него. Он мигнул и сел, едва поместившись в кресло.
      – Если веришь в волшебные сказки.
      Чандра села напротив меня, но от поисков ответа в духе Оливии меня спасло неожиданное появление Хантера. Он остановился, заметив меня, и его аура стала из черного серебристой, затем золотой. Между нами сверкнула искра энергии. Я понятия не имела, что это значит.
      Он сел рядом с Чандрой, и я подумала, что он был бы находкой для фотографа. Такой сосредоточенный, сдержанный, что на снимке будет как живой, никакой разницы. Я могла бы его разглядывать, выяснять, что скрывается за книжной наружностью, и он не будет знать, что я это я. Конечно, если у меня когда-нибудь хватит духа нами, на него объектив. Итак. Мы здесь все.
      Вес, кроме Уоррена и Грегора. И Теклы", – пришла непрошенная мысль, хотя, наверно, Теклу нельзя считать. Я сделала еще один глоток приготовленного Ванессой напитка и воззрилась на остатки отряда Зодиака 175, сверхъестественный отдел, Лас-Вегас.
      – Чем вы занимаетесь? – с неожиданным любопытством спросила я. Я не хотела раздобывать информацию. Мне о было интересно. – Снаружи, я имею в виду Уоррен был бродягой, Грегор – водителем такси. Оливия принадлежала к сливкам общества и занималась общественной дельностью, можно и так сказать. Мне предстояло определить место агентов Зодиака в социальном спектре долины Лас-Вегаса. Я была уверена, что в той или иной форме им соответствуют с противоположной стороны агенты Тени.
      – Я знаю, что Майках врач, но чем занимаются остальные? Кто вы, когда вы… не вы?
      – Студент колледжа, -: объявил Феликс, подняв руку. – ЮНЛВ .
      – Да, – подхватила Чандра. – Восемь последних лет. – Эй, это не моя вина. Уоррен все время заставляет менять специальность. – Он подмигнул мне. Я подумала, с его лохматой головой и готовностью смеяться он должен быть весьма популярен в кампусе. – Я присматриваю за нашими начинающими, когда они приближаются к трансформации и начинают выделять сильные обонятельные сигналы. Я также слежу за начинающими со стороны Тени. Студенческие братства, пирушки, клубы – места, где собирается молодежь.
      – Страйкер был экспертом-криминалистом в полиции, – сказала Ванесса, наполнив стаканы и напомнив всем, зачем они собрались. Все выпили за его память, и Ванесса снова наполнила. – Это был лучший способ быстро оказаться на месте преступления.
      Все молчали, и я поняла, что они вспоминают склад, на котором Страйкера поджидала засада. Место убийства.
      Я выпила еще немного.
      – Что ж. – Майках наконец нарушил тишину. – Мы не единственные, кто потерял в этом году звездные знаки. Одна Чандра уничтожила двух агентов Тени.
      – Не я, – возразила Чандра, наклонив стакан. – Н забудь, я не звездный знак.
      – Ты установила подозреваемых, – заметила Ванесса.
      – Но убрал их Хантер.
      – Мы сделали это вместе, – поскромничал Хантер. – Большинство огненных знаков действуют вместе.
      Заметив мое непонимающее выражение, Майках пояснил:
      – Чандра работает в "Скай-Кем", самой большой химической лаборатории этого штата. С помощью ДНК она определяет Тени и новичков, которые просятся к ним.
      Чандра поджала губы, переведя взгляд с Майкаха на меня: ей ужасно хотелось рассказать об этом самой – сделать это значило бы, что она разговаривает со мной, и гордость победила.
      – Первого, из знака Единорога, я нашла с помощью образца мочи, который прислали, когда он хотел поступить на работу в стрип-клуб. После этого Хантеру легко было отправиться в этот клуб будто бы за девочками. Второго – знак Девы у Тени – определила по образцу волос.
      Хантер отсалютовал ей поднятым стаканом, они переглянулись, а я, как бы ни относилась к Чандре, вынуждена была признать, что прикрытие идеальное. Все отели города обязательно отправляют своих работников – а их тысячи – на проверку на наркотики; так же поступают правительственные учреждения, полиция, развлекательные заведения.
      Тем не менее я еще не готова была хвалить Чандру. Я повернулась к Ванессе. – А ты? Она откинулась в кресле, скрестив длинные ноги. – Репортер "Лас-Вегас Сентинел". Криминальный отдел. Понимаешь, Страйкер первым оказывался на месте преступления, анализировал улики, и если ему казалось, что пахнет сверхъестественными силами, звонил мне. Он прикрывал дело, маскировал все улики, а я вырабатывала правдоподобную версию для смертных. Таким образом "Агент Света убирает Двенадцатый дом Тени" превращается в "В Западном Лас-Вегасе мужчина повесился в гараже". Это была моя лучшая история.
      И она подняла свой стакан.
      – Понятно, – сказала я, покручивая стакан и глядя, как и нем образуется маленький водоворот. – Или "Агент Тени преследует нового Стрельца" превращается в "Сестра наследницы разбивается насмерть".
      Улыбка в глазах Ванессы исчезла. Плечи ее поникли, Ванесса коснулась моей руки, и я заметила, что все обратили внимание на этот жест.
      – Прости. Не стоило шутить. Но все это ради добра, понимаешь?
      Я кивнула. В конце концов это не ее вина. Просто я становлюсь излишне чувствительной, сентиментальной и, наверно, немного пьяной. Нужно успокоиться и сосредоточиться.
      – Что ж, работа грязная, но…
      – Да, что-то в этом роде.
      Мы чокнулись, Чандра нахмурилась, опустив лицо к своему стакану. Остальные тоже потихоньку продвигались, у Многих покраснели лица; выпивка сказывалась и на мне, сладкое ощущение обволокло язык. Я отставила стакан и повернулась к Хантеру. Он единственный не пил. И единственный, кто еще не ответил. Я подняла бровь.
      – Начальник службы безопасности, – произнес он, прежде чем я успела спросить. И добавил: – "Валгалла".
      Во рту у меня пересохло.
      – Ты пытаешься проникнуть в организацию Арчера? Как моя мать?
      Возможно, выпивка несколько замедлила мою реакцию, но я сразу поняла, как легко стать посредником между Светом и Тенью, потому что он буквально работал в организации Тени.
      – Не пытаюсь. – Он сцепил пальцы. – Я это делаю.
      Такая же работа была у моей матери и, может, предстоит мне.
      Он слегка улыбнулся – совершенно непроницаемой улыбкой, мое смущение его явно позабавило.
      – Кому-то приходится это делать, – заметила Чандра.
      – Чандра, – обронил Майках предупреждающим тоном. Я вздохнула, но постаралась не показывать своей усталости. Училась все лучше скрывать свои эмоции.
      Губы Чандры слегка дернулись, но больше она ничем не показала, что слышала его; в отличие от Хантера и меня, она ничего не пыталась скрывать. Глаза ее потемнели, но это не все. Всю ее душу окутывали слои ненависти и негодования. Мне даже не нужно было всматриваться, чтобы увидеть ее цвет – мутный сливовый. Я, по ее мнению, не просто заняла ее законное место в Зодиаке, я украла его у нее. В ее сознании плавали мертвые и разложившиеся мечты о том, чтобы стать Стрельцом отряда.
      Я перехватила взгляд Ванессы: та умоляла меня не реагировать, поэтому я встала, будто бы для того, чтобы взять новый кувшин с выпивкой. У меня была полупьяная надежда, что, когда я с ним вернусь, Чандра уйдет или по крайней мере найдет более интересное занятие, чем пялиться на меня. Но Чандра осталась на месте, она продолжала насмехаться, как часто насмехались над Оливией женщины. Осуждали ее. Она протянула мне стакан, чтобы я наполнила его, и у нее хватило наглости заявить:
      – Твоя мать подвела нас, когда отказалась от своего звездного знака. И ради кого она это сделала? Какая неудача.
      Содержимое кувшина: кусочки фруктов, сладкие и липкие, алкоголь с лимонным соком, кусочки льда – все это вылилось на ее голову. Настала моя очередь посмеяться, но она уже вскочила и стерла с моего лица выражение удовлетворения, так что я даже не успела заметить ее движение.
      – Женская драка, – услышала я слова Феликса.
      – Драка женщин супергероев, – поправила я и, отклонившись, нацелила локоть ей в висок. Инерция движения развернула меня, я воспользовалась ею и другим локтем ударила Чандру в нос. Чандра пошатнулась, удивленная, как я была удивлена ее пощечиной, но не упала, и пьяная драка Продолжилась.
      Чандра сделала выпад, но Феликс оказался быстрей, он перехватил ее руки, в то время как Хантер сграбастал меня. Мы извивались, бранились, но делали это ради проформы: вырваться мы не могли.
      – Девушки, девушки, – сказал Хантер. Казалось, ему скучно.
      Я, откинув голову, ударила его и почувствовала удовлетворение, услышав его вскрик. Мелочь, но приятно. И он меня выпустил.
      – Мне надоело извиняться за то, какова я. – Я отстранилась от него и обратилась лицом ко всем им. Чандра не единственная, кто должен это узнать. Я тяжело дышала и ощущала, что моя аура покраснела от гнева. – То, что вам неловко со мной, ваша проблема, не моя. Поняли? Я знаю, кто я.
      И я действительно это знаю. Я могу быть прекрасной, не становясь мягкой, могу быть жесткой без горечи. Не став Оливией, не испытывая мир через ее тело и ее глаза, я не поняла бы себя. Я сложила руки на груди и молча ждала, что они скажут.
      – Конец, – произнес из угла Майках, поднимая спою выпивку.
      – Да. – Я встретилась с ним взглядом. – Конец.
      В животе стало горячо. Жар поднялся к горлу. Я неожиданно вздрогнула, и у меня перехватило внутренности. Боль пронизала все тело, я закричала и упала, сжимая свое лоно. Острая боль расходилась от бедер к груди, парализуя нижнюю часть тела. Более, что было в этой выпивке? Мысль промелькнула и исчезла, меня словно резало множество горячих лезвий. Ругаясь про себя, я чувствовала себя обожженной и истерзанной, крик смолк, подавленный болью.
      – Что с ней?
      Я дернулась и извергла водку, лимонный сок и кровь.
      – Оливия! Что с тобой?
      Феликс оказался рядом, но его очертания расплывались, слезы и боль мешали мне видеть.
      У меня было ощущение, словно мои внутренние органы вырвали из меня. "Наверно, я умираю", – подумала я. Понадеялась.
      – Боже! – воскликнула я и на этот раз изогнулась назад: невидимое лезвие разрезало мне спину.
      – Внутри. Это у меня внутри…
      Я посмотрела на руки, которыми сжимала бедра и живот, ожидая увидеть их в крови, но на них ничего не было. От удивления я закрыла рот. Боль спала, она больше не была острой, но спазмы и ощущение жара сохранились. Мой стон заполнил кантину.
      В какой-то момент до меня добрался Майках, и я настолько пришла в себя, что поняла, что он положил мою голову себе на колени, его руки врача проверяли, исследовали мои ребра, живот, ноги, но ничего не находили.
      – Это не я! – Я снова согнулась вдвое, во мне словно раскрылась новая рана – от грудины до самой лобковой кости. Но это не я, в этом я теперь была уверена. Это сила вне меня, вне этой комнаты. Тем не менее новые приступы тошноты захватили меня. Я вдохнула, но воздух отдавал металлом и кровью. Я застонала, задергалась и наконец, едва не потеряв сознание, застыла.
      – Все в порядке. Лежи спокойно, подожди немного. – Майках повернулся к остальным, хотя их я не могла видеть. – Кто-нибудь приведите Грету.
      Послышались шаги, хлопнула дверь.