Зодиак - Аромат теней

26

      Я встретилась с остальными на площадке у выхода из убежища, пробиралась туда незаметно, проверяя себя… и оружие, которое, хоть и невольно, дала мне Грета.
      – Боже! – Феликс вскочил, когда моя рука легла ему на плечо.
      – Оливия! – Сидевшая рядом с ним Ванесса вздрогнула. – Яне слышала, как ты идешь.
      – Я тоже. – Хантер подозрительно прищурил глаза. Я испробовала самую невинную улыбку Оливии.
      – С тобой все в порядке? – спросил Майках, разглядывая меня из-под сведенных бровей.
      – Я чувствую себя потрясающе! – воскликнула я: кровь стремительно бежала в жилах, сила кричала мне в уши. Мне не нужно читать чьи-либо ауры. Теперь я и ион не нуждаюсь. – Хотя вы, ребята, кажется, нервничаете.
      – Ты выглядишь по-другому.
      – Причесалась, – заметила я небрежно.
      – Не физически. – Феликс обошел меня вокруг. – По-другому внутри. Под кожей. – Он провел пальцами но моей шее, и я застыла. Была предельно напряжена. – И ощущение другое. – Он опустил руку и еле заметно попятился.
      – Мы обсуждаем тактику, – сообщил Грегор очевидное. Вся его энергия была сосредоточена на выздоровлении, и все это чувствовали. Они, так сказать, выстроили кругом фургоны и теперь стояли передо мной плечом к плечу полумесяцем перед моим одиноким взглядом.
      – Я остаюсь по очевидным причинам. – Грегор с трудом сухо улыбнулся, откашливаясь в своем инвалидном кресле на колесиках. – Чандра тоже останется.
      Чандра избегала моего взгляда, потому что пока я жива, она не может стать полноправным и активным членом Зодиака.
      – Я тоже остаюсь, потому что если ты… – Майках спохватился и тоже откашлялся. – Я хочу сказать, что, когда вы вернетесь, вам может понадобиться медицинская помощь. Мы считаем это более важным, чем мое участие и нападении.
      Он хочет сказать, что большинство из нас вернется ранеными. Если вообще вернется.
      – И вот каков план. – Хантер подошел ко мне; его движений снова напомнили мне кошку. Очень большую и очень терпеливую кошку. – Феликс будет прикрывать тебя слева, Ванесса – справа.
      – Если я отсюда выберусь, конечно.
      Рот его дернулся, и Хантер как бы в ответ на мой вызов достал из-за спины некий предмет.
      – Что это? – спросил Феликс, наклоняясь вперед.
      – Шлем? – Я повертела его в руках. Гибкий, сделанный из дубленой кожи, с плотным переплетением проводов внутри. Он предназначен для защиты глаз – мне улыбнулись два моих зеркальных изображения, – а также закрывает виски и уши. Кожаный ремешок закрепляет его у основания черепа, под пучком волос, как у меня сейчас.
      – Маска? – осведомился Майках.
      – Нет, – решила я, хотя, вероятно, в комиксах Зейна он будет нарисован как маска. Я подняла глаза. – Это щит.
      Хантер кивнул.
      – Надень его.
      Зафиксировав вначале над переносицей, я натянула на голову шлем и застегнула ремень. Покачала головой из стороны в сторону.
      – Как он тебе? – поинтересовалась Ванесса.
      – Словно сделан специально для меня, – откликнулась я, думая, что Уоррен его одобрил бы. Он не только защитит мои глаза во время подъема, но и скроет личность, пока я его ношу.
      Заметив слева на площадке зеркало во весь рост, я встала перед ним и принялась разглядывать отражение. Оно улыбнулось мне. Впервые с того момента, как я приняла внешность Оливии, я узнала себя.
      – Прекрасно подходит.
      – Конечно, – с обычным высокомерием проронил Хантер. – Ты можешь пользоваться им, чтобы в будущем свободно входить в убежище и выходить из него, как все мы.
      – Хорошо придумано, – похвалила Ванесса.
      Я склонила голову, отдавая ему должное и потому, что была благодарна. Теперь я по крайней мере так смогу скрывать свою теневую сторону.
      – Просто не понимаю! – воскликнул Феликс, снова обходя меня. – Ты словно окружена стеной. Я тебя вижу, но не услышал, как ты входила, и как ни стараюсь, не чувствую твой запах, хотя ты в двух футах от меня.
      – Ведь это замечательно для выслеживания агентов Теней? – заметила Ванесса.
      Феликс бросил на нее холодный взгляд.
      Хантер подошел ближе. Он наклонился, как в комнате для тренировок, вторгся в мое пространство, занял собой всю комнату. Я расстегнула шлем и сняла его, а он почесал подбородок.
      – Еще не понял?
      Ванесса ахнула; глаза Хантера прояснились и удивленно расширились. Все зашевелились, словно ветер пробежал в древесной листве.
      – Грета? – Лицо Хантер осталось непроницаемым. Я улыбнулась,
      – Боже мой! – воскликнул Майках. – Ты снова обладаешь ауреолью. Шприцы?
      – Ты использовала против нее ее собственное оружие, – задумчиво произнес Хантер. – Как с Батчем. И теперь можешь ходить по миру смертных призраком. Поэтому никто из нас не почувствовал тебя.
      – Боже, – выдохнул Феликс за моей спиной. Он попятился.
      – Ты убила Грету? – тихо спросила Ванесса. – Убила хладнокровно?
      – Нет, я была очень рассержена, когда делала это. – Я протянула руку, отметая другие замечания. Главное то, что теперь я в течение двенадцати часов буду оставаться незамеченной.
      – Всю ночь, – возбужденно сказал Грегор.
      – Нет. Главное то, что она убила человека, в котором половина Света, чтобы получить власть! – Ванесса показала на меня, и я удивилась, заметив, что ее рука дрожит.
      – Ты неверно формулируешь, Ванесса. Я отобрала силу у того, кто был наполовину Светом, и теперь использую эту силу для борьбы с Тенью. Видишь разницу?
      Она открыла рот, собираясь возразить, и закрыла его. Немного погодя кивнула:
      – Ты права. Это могучее оружие.
      – Жаль, что я об этом не подумал, – заявил Феликс.
      – Если вы кончили болтать, – проронил Хантер, возвращаясь на стартовую площадку, – может, отправимся в бой?
      – Есть ли возможность сначала испытать это? – поинтересовалась я, держа перед собой шлем.
      – Некогда, – отозвался Хантер, сгибая пальцы и поворачивая шею. В голосе его не было нерешительности, но я была ему благодарна: я заметила, что его движения выдают нервное напряжение. Даже сверхлюди – тоже люди. – Пятнадцать минут до разделения света. Феликс хлопнул в ладоши.
      – Давайте надерем их сверхъестественные задницы!
      – По моему сигналу, ковбой, – велел Хантер, получив в ответ гримасу. – Как только пройдешь через туннель, сразу отходи в сторону, потому что я буду за тобой. Ванесса, вставай слева. Оливия, ты пойдешь последней.
      – Но…
      – Последней, – повторил он. – Они не могут тебя почувствовать и, может, не увидят. К тому же когда ты в последний раз ощущала в себе Уоррена?
      Я задумалась. Давно.
      – Не хочу, чтобы связь прервалась. Без тебя он может быть слишком слаб.
      – Спасибо за заботу, – буркнула я, получив в ответ только поднятую бровь.
      – Что бы ты ни делала – делай без колебаний. Эти ублюдки быстры.
      – Не так быстры, как мы, – заметил Феликс, и они с Ванессой подняли руки и хлопнули ими. Феликс потер руки, и его мальчишеский энтузиазм стал смертельно опасным.
      – Подождите. – Я вдруг занервничала. – А что если я случайно попаду в одного из вас? В смысле – если не смогу разобраться?
      – Перепутать Свет с Тенью? – фыркнул Феликс. – Это невозможно!
      Можешь ты смотреть на меня? Может пи кто-нибудь из вас по-настоящему видеть меня?
      – Сейчас поздно об этом беспокоиться. – Хантер знаком приказал Феликсу встать на большую букву "X". Подняв левую руку, тот положил правую на хромовый рычаг.
      – Феликс, вперед.
      С шелестом воздуха он исчез. Хантер занял его место и без колебаний, даже не оглянувшись, присел и скрылся в туннеле.
      Ванесса раскрыла свой кондуит, пластинки смертоносного веера встали на место. Она снова закрыла его, крепко держа в правой руке. Слегка согнула спину. Отбросив назад рычаг, она что-то прошептала. Я не слышала ее слов, но прочла по губам: она, как заклинание, произнесла имя Страйкера.
      И неожиданно я осталась одна.
      Я попыталась думать о матери – что бы она почувствовала, если бы увидела меня сейчас? – но и она и все мои лучшие воспоминания прочно заперты, и открыть их сейчас значить показать всему миру своп Свет. Я коснулась груди, где еще совсем недавно билось второе сердце – сердце Уоррена, – но и тот как будто оставил меня. Или считает, что мы его бросили? Эта мысль придала мне решительности. Не представляю, с чем мне предстоит столкнуться, но по крайней мере знаю почему.
      Наконец знаю.
      Надев на глаза щит, я пропустила недавнюю смерть Греты сквозь свою кровь; показали свои головы и другие смерти, причиной которых я стала; они в виде Батча поднялись над мутным болотом моих самых мрачных мыслей. Я позволила им всплыть, и у меня зудели руки, когда я вспоминала, как прокалывала язык, отрубала руки, колола шприцем. Я разрешила Тьме вихриться во мне, взбалтывая ненависть, которая, как слизь, осела на дне моей души. Ввела дополнительную порцию адреналина и, как и другие, остановилась на огромной букве "X", согнув в ожидании колени. Рванула рычаг, и мое тело устремилось в пространство.
      Они уже сражались, когда я еще выбиралась из туннеля. Я слышала их крики, поднимаясь на поверхность, ветер гудел у меня в ушах, глаза и виски под шлемом оставались холодными и невредимыми. Если бы воздух стремительно не вырвался из моего тела, я бы благодарно вздохнула.
      Мое появление было обозначено всего лишь свистом, да и тот заглушили звуки битвы. Я пригнулась на верху Туфельки и принялась осматриваться. Кладбище было в тени. И в Тенях.
      Феликс был прав: невозможно не заметить различие между ними. Агенты Света походили на переросших светлячков, они мелькали в воздухе и были бы легкой целью, если бы не их проворство. За ними ослепительными полосами летели звезды, воздух за ними искрился. Тени – за ними, как за подбитыми бомбардировщиками, тянулся дымный след – имели возможность поразить противников, ударяя по воздуху перед ними. Но агенты Света это предвидели.
      Феликс резко свернул – безумная падающая звезда, сплошные гибкие конечности и пламенеющая сердцевина, – а раздраженный воин Тени погнался за ним… и закричал, когда его огрели сзади. Ванесса отпрянула, за пей змеились розовые огоньки, как хлещущий кнут, и все застлал дым воина Тени.
      Затем я увидела Хантера. Он висел в десяти футах над поверхностью и быстро падал на Тень, волосы безумно метались над его головой, а хлыст летел за ним. Теперь я поняла, почему именно Хантер вырабатывает тактику. Черные звезды, блестящее серебро в предрассветном освещении были маскировкой, и его хлыст ударил, дергаясь, как хвост кошки.
      Но Тени тоже не были медлительны, и их было больше. Я с верха Туфельки своим кондуитом сбила двоих: одною пригвоздила к гигантской букве "N", другого застрелила и воздухе, и он упал за плоскими неоновыми очертаниями стакана мартини. Я считала произошедшее просто удачей: пи убитые, ни остальные еще меня не видели.
      Неоновое кладбище быстро превращалось в пекло в отблесках пламени. Я заторопилась к поверхности, укрываясь за проржавевшими останками игрового автомата и ожидая паузы в сражении. Проблема заключалась в том, что схватка происходила в густом облаке дыма. Я решила стрелять только наверняка, но когда дым рассеялся, у меня перехватило дыхание.
      Все застыли. Уцелевшие воины, и Света и Тени, стояли неподвижно, грудь у каждого вздымалась, в спину каждому смотрело оружие. Это походило на игру и скраббл, где вместо слов – люди, связанные друг с другом кондуитами; эти жестокие связи были готовы к действию при малейшей провокации. Хлыст Хантера обвился вокруг шеи фигуристой женщины, одетой, как проститутка – дебютантка восемнадцатого века. Ему достаточно шевельнуть рукой, и шины разорвут женщине горло.
      Но за Хантером – другая Тень, и этот воин навис над головой Хантера. Феликс прижимает к его горлу заостренный бумеранг, но женщина среднего роста с огромным мачете приставила к груди Феликса клинок, способный развалин" его надвое.
      Шею женщины овевает стальной веер Ванесса, но первая женщина – проститутка-дебютантка Хантера…. повернулась и нацелила в левый глаз Ванессы гонкий стальной нож. Я единственный независимый актер, но я боюсь пошевелиться. И никто не двигается,
      – Сдавайтесь, – произнес Хантер. В голосе его не было страха.
      – Мой топор у твоего виска, и ты велишь мне сдаваться? – усмехнулся тот, что за ним, но смех стих, потому что Феликс приблизил бумеранг.
      "Как змея, пожирающая свой хвост, – подумала я, глядя на это кольцо. – Зверь сам уничтожит себя".
      – Вы окружены, – сказал Хантер. Мужчина рассмеялся.
      – Это неправда, бараньеголовый. Тульпа говорит, что мы уже убили пять ваших звездных знаков. Здесь вас только трое, Весы захвачен, а Майках, вероятно, все еще помогает Грегору собрать с пола рассыпавшиеся кишки. И больше никого нет. – Женщины Тени засмеялись.
      Хантер рассмеялся в ответ.
      – Что, Тульпа никогда раньше вам не лгал? Мужчина примолк, под его кожей мелькнул огонь, на мгновение проступили кости, потом он снова стал самим собой.
      – Тульпа говорит то, что нам нужно знать.
      – Понятно. Вероятно, он решил, что вам не нужно знать, что мы еще до вашего появления разместили вокруг десять наших новобранцев.
      Он хорош. Даже я не могла почувствовать ложь.
      – Может, он и сам не знает, – заявил Феликс. Обычная дерзость в его голосе звучала напряженно. Кто бы его винил: ведь его сердцу ласкало мачете.
      – Вы блефуете. Тульпа все знает.
      – Значит, когда этот кактус за мной вспыхнет, он будет знать?
      Это мой шанс. Я вложила стрелу в свой компактный лук и прицелилась.
      – Мы всю ночь провели у ваших дверей. Если был бы хоть один новобранец, мы бы его нашли.
      Я выстрелила поверх его головы, задев волосы; кактус взорвался. Но еще до того, как стрела попала в цель, я двинулась. Тени пригнулись.
      – Новобранцы не могут почувствовать нас, Тени, – неуверенно произнесла великолепная проститутка.
      – Им это и не нужно – вы как на ладони, – ответила Ванесса. – Вижу за твоим левым плечом золотую подкову. Она взорвется. Вот сейчас.
      Я вогнала стрелу в цель, словно всю жизнь тренировалась.
      – И на вашем месте я бы бросил кондуиты, – заметил Хантер, когда рассеялись пыль и дым.
      – Нет. Вы ведь не бросаете…
      – Тогда мы все умрем. – Хантер пожал плечами, словно это какая-то мелочь. – Отлично. Маши новобранцы горят желанием проявить себя.
      – Новобранцы – не чета звездным знакам, и вы но знаете. Они попытаются освободить Уоррена и к утру вес будут мертвы.
      – Если среди них нет звездных знаков.
      Я вышла на площадку из-за Туфельки, не оттуда, откуда выстрелила в последний раз, а с противоположной стороны. Улыбнулась, видя, как вздрогнули Тени. Никто из них не почувствовал моего приближения.
      – Поздоровайтесь с нашим новым Стрельцом.
      – А потом бросьте ваши кондуиты, – добавила я с улыбкой.
      – Тульпа ничего не говорил о новом агенте Света.
      – Очевидно, это не входит в то, что необходимо знать, – бросила Ванесса.
      – А следовало бы. А теперь: кондуиты – на землю.
      Я нацелила стрелу прямо между глаз женщины. Ее глаза расширились, а мои сузились. Она как брюхо змеи. При самом худшем сценарии они не бросят свои кондуиты, и я разорву брюхо змеи.
      – Если мы их бросим, вы нас убьете.
      – Мы не можем вас убить, – заявила я, и они удивленно посмотрели на меня. – У Аякса наш предводитель. Наши пистолеты у ваших висков, образно говоря, но его – у писка Уоррена. А нам нужен Уоррен. Если умрут пять воинов Тени, это вызовет такой всплеск энергии, что Аякс непроизвольно нажмет на курок.
      – Как с костяшками домино, – закивал мужчина. – Вы убиваете нас, и Аякс убивает вашего предводителя.
      Я поменяла позу, нацелив стрелу меж глаз ему.
      – Только не забудь, кто умрет первым.
      – Она новенькая, но умеет подытоживать ситуацию. – Хантер улыбнулся, как гордый отец. – Но она и должна это уметь. Было предсказано, что появится Стрелец и отбросит свою Тень, или, если хотите, свой Свет на обе стороны Зодиака.
      Действительно?
      – Кайрос? Миф, – усмехнулась проститутка.
      – Это значит только, что Тульпа сказал вам, что это миф, – поправила Ванесса.
      – Легенда такова: женщина, в которой есть и солнце и луна, должна будет сделать выбор. Ее судьба, как точка опоры, не предопределена. Начинает она с равной принадлежности дню и ночи, – напомнил мужчина.
      – А это значит, – добавила женщина по имени Даун, – что у нас столько же шансов заполучить Стрельца, как у вас.
      – Так говорится в ваших книгах? – спросил Хантер. – Интересно. Потому что в наших рассказывается, как в одну из ночей сезона Юпитера восемь воинов Тени проникнут в Неоновое кладбище и будут сражаться здесь, пока солнце не взойдет над Черными горами. Некоторые из них умрут, но у остальных будет возможность сложить оружие и сохранить жизнь, впервые в истории будет заключено перемирие между сторонами. Если Тени не примут это предложение, они все умрут; умрут и воины Света. Но в любом случае уцелеет один звездный знак. И это будет означать восхождение Кайрос.
      Хантер сделал мне знак, и я показала свой маленький лук – скорее потому, что он этого хотел, чем потому, что поверила в его слова.
      Тени переглянулись. Потом мужчина произнес:
      – Докажите это.
      Я посмотрела на Хантера. Он пожал плечами.
      – Зелл хочет, чтобы ты доказала.
      Я сосредоточилась на агентах Тени и, не снимая щита, позволила костям выйти наружу из-под кожи, перестроившись на поверхности: в свете полной луны они сложились в продолговатое, блестящее лицо моего отца. Оно возникло в обжигающем порыве воздуха, и я сладко улыбнулась.
      – Дерьмо, – прошептала одна из Теней. Мужчина за Хантером опустил топор, потом швырнул его в груду металлолома. Ванесса в свою очередь сложила смертоносный веер. Даун дрожащей рукой убрала мачете от живота Феликса и отбросила в сторону. Феликс согнулся вдвое, держась руками за живот.
      – Феликс! – Ванесса бросилась к нему.
      – Упс! – ухмыльнулась Даун. Увидев гневный взгляд Ванессы, пожала плечами. – Эй, я сделала это еще до договора. Хотя удар неплохой, если можно хвалить себя.
      – Отведи его к Майкаху, – приказал Хантер Ванессе. Она коротко кивнула, лицо ее побледнело.
      – Догоню вас немного погодя.
      – Ты не сможешь выйти одна, – возразил Хантер, кивком указав на трех Теней. – Здесь они не все.
      – Тогда подождите меня.
      – Нет времени.
      Ванесса взглянула на светлеющее небо, потом снова на Хантера; лицо ее затуманилось.
      – Постоянно не везет. – Зелл покачал головой. – Это тоже есть в вашем руководстве?
      Феликс распрямился, успев ударить Зела в челюсть… и безжизненно упал.
      Ванесса подняла его, Хантер знаком приказал мне следить за Тенями, а сам помог Ванессе перенести Феликса к основанию туфельки.
      Зелл усмехнулся, вытирая кровь с губы, и повернулся ко мне.
      – А зачем маска, сладкая?
      – Это не маска. Щит, – поколебавшись, ответила я. – Без нее моя теневая сторона не позволяет мне входить в убежище.
      – А что будет, если ты попробуешь? – с искренней заинтересованностью спросила проститутка-дебютантка.
      – То же, что со всеми вами. Я поджарюсь изнутри, как в микроволновке.
      Вес они содрогнулись.
      Зелл, который, по-видимому, был своего рода предводителем, скрестил руки, разглядывая меня.
      – Если двое вернутся в убежище, а вы с Хантером пойдете к Аяксу, кто будет караулить нас, как хороших кротких овечек? Невидимые новобранцы, о которых вы говорили?
      Я покачала головой.
      – Они не существуют.
      – Я так и думала, – заявила Даун.
      – Не волнуйтесь, – отозвался Хантер с верха Туфельки, – мы придумали кое-что гораздо более страшное.
      И прежде чем Тени опомнились, он сказал:
      – Они могут выходить, Рена.
      Мы все гадали, кто же может появиться из туннеля. После паузы последовал гулкий раскат, так что Тени принялись осматриваться, готовые разбежаться. Зелл заметил, что я наблюдаю за ним, ответил сердитым взглядом и остался неподвижен.
      Секунды две спустя из туннеля показались, как колонна муравьев, два десятка детей Зодиака. С радостными криками они разбежались по кладбищу, их лица буквально светились от радости. За ними возникла Рена.
      – Ты знаешь, я это не одобряю, – обратилась она к Хантеру. – Им пора спать.
      – Для них это хорошая практика, – ответил он, глядя на все новых детей, выходящих из Туфельки. – Они поели?
      – Двойная шоколадная булочка на каждого и кофе. Будут здесь всю ночь.
      – Дерьмо, – снова прошептала женщина рядом со мной, морщась от вспышек света.
      Мимо меня пронесся маленький Марк, на его вымазанном шоколадом лице смешивались радость и решимость. Пробегая мимо Тени, он свирепо зарычал; искры осветили все Неоновое кладбище. Зелл завопил и закрыл глаза рукой.
      Марк, разумеется, нашел это восхитительным. Он принялся обходить воинов Тени, смеясь над ними, и лицо его вспыхивало, как яркая лампа. Остальные дети подражали ему.
      – Гениально. – Я прищурила глаза под маской. Сипа детей в неспособности себя контролировать. Если Теням трудно выносить нас, то неразбавленная и необработанная сила детей для них вообще невыносима. "Эти маленькие сосуды Света, – думала я улыбаясь, – могут держать Тени в неподвижности сколько угодно". Я услышала крик боли, когда один из детей пнул жертву в живот. Когда плоть соприкоснулась с плотью, полетели искры.
      – Липус! Немедленно прекрати! Что я вам говорила о пытках?
      Хантер неожиданно оказался рядом со мной.
      – Готова?
      Я кивнула, пятясь от скорчившихся знаков Тени.
      – Думаю, какое-то время нам можно об этих париях не беспокоиться.
      – Не волнуйся. Там, куда мы идем, будут и другие.
      – Зал Богов. – Я двинулась вслед за ним к рассвету и реальности. В "Валгаллу".

27

      Пока мы обходили казино в поисках лучшего места для входа и последующей эвакуации Уоррена, "Полоса" постепенно оживала. На пустых улицах появились ранние утренние бегуны, они обгоняли немногих пешеходов, которые бродили в поисках солнечного света и завтрака. "Жизнь продолжается", – подумала я. И принялась разглядывай, здание, с его фальшивым фасадом и роскошными газонами, окружающими его, как рвом. "Это не просто казино, поняла я, – это настоящая мощная крепость. Но я собираюсь карабкаться на ее стены".
      – У меня есть идея, – сказал Хантер и направился в казино. – Дай мне пять минут.
      – Подожди! Ты не можешь идти одни
      Тени, где бы они ни были, учуют его запах. А я была уверена, что они здесь.
      Он раздраженно отбросил мою руку.
      – Всего пять минут. Встретимся у главного входа.
      Пять минут показались мне пятью часами. К тому времени, как я, обогнув здание, приближалась к нему со стороны улицы, Хантер уже был там в форме службы безопасности; он внимательно осматривал улицу. Он стоял ко мне спиной, поэтому я выдохнула, чтобы дать ему знать о себе. Он сразу повернулся и направился ко мне.
      Даже в одежде смертного он был страшен. Черные волосы больше не развевались свободно, они были приглажены и собраны в хвост. У него свирепое лицо воина, и хотя я знала, что это притворство, по спине у меня пробежали мурашки. Хлыста не видно, но по бокам -. оружие смертных.
      – Два пистолета? – спросила я, глядя на две кобуры по бокам и на дубинку за спиной.
      – Тульпа параноик.
      Не он один. Я оглянулась на пожилого посетителя вдвое меньше меня ростом. Мне не понравилось, что на улицах я чувствую себя совершенно открытой: я ощущала адреналин и нервное напряжение Хантера так ясно, словно мне под нос поднесли нюхательную соль.
      – Пошли. – Он преградил мне дорогу,
      – Что ты делаешь? – Я обогнула его. Но он опять встал передо мной.
      – Веди себя так, словно мы спорим.
      Я раздраженно посмотрела на него.
      – Мы действительно спорим.
      – Я имею в виду; веди себя необычно.
      Я наклонила голову, глядя на него. Он процедил сквозь стиснутые зубы:
      – Дай мне повод задержать тебя.
      – Это глупо, – ответила я, но подняла руки. – У-ху-ху! Широкая ладонь ударила меня по щеке, так что застучали зубы.
      – Эй! Ублюдок! – Я толкнула его, но Хантер изогнулся, давая мне небольшое пространство, и снова притянул меня к себе. Он проделал это трижды. Я наконец поняла, что он делает вид, будто я сопротивляюсь ему, и это сработало. Наше дефиле через входную дверь, которую предупредительно распахнул перед нами чернокожий служитель, вызвало лишь несколько настороженных или любопытных взглядов. Я заметила на потолке матовое полушарие: нас видели не только те, кто находится на первом этаже.
      – Я сказал, сними маску! – неожиданно громко произнес Хантер. Конечно, он этого раньше не говорил, но на этот раз я его поняла.
      – Иди отсюда. – Я прижала одну руку к голове, чтобы помешать ему содрать с меня маску, а другой отталкивала его. Он завел мне руки за спину и защелкнул на них наручники.
      – Эй! – Паника в моем голосе была реальной. Мне не нравилось, что у меня не свободны руки и я не могу воспользоваться кондуитом, но во взгляде Хантера было предупреждение, и я перестала сопротивляться. Женщина в маске не может войти в казино, не привлекая внимания службы безопасности. Карнавальный костюм – одно дело, ведь это все-таки Лас-Вегас, но маска – совсем другое.
      Я знала, что человек, подозреваемый в намерении ограбить казино, будет отправлен в комнату для задержанных, где его допросит либо сама служба безопасности, либо вместе с полицией. Место, куда вел меня Хантер, как раз то, куда мне нужно попасть.
      И это заставило меня задуматься. Если наблюдение засекло, как я входила в маске, она должна была заметить и то, что Хантер явился в неурочное время, переоделся в форму и провел меня в глубину здания. Разве это не вызовет подозрения у тех, кто работает с Тульпой? И разве во время допроса не будет раскрыта подлинная личность Хантера?
      "Вся его жизнь будет загублена, – подумала я, – а у Зодиака не будет никого в организации Тульпы. Опять".
      Конечно, я понимала, что Хантер так поступает сознательно. Он рисковал всем, ради чего работал. Он отдавал свою личность. Свою жизнь. Свою работу, которая помогла ему проникнуть в организацию Тульпы.
      Сейчас он вел меня по главному казино, мимо игровых автоматов и каруселей, мимо туристов с покрасневшими глазами, которые всю ночь провели у столов, мимо ярких неоновых знаков, кричавших мне: "Уходи! Вернись! Впереди верная смерть!"
      Мы добрались до большой двойной двери, и Хантер нажал кнопку доступа. Дверь открылась автоматически – огромная пасть, которая ведет во внутренности "Валгаллы", туда, где совершается подлинная работа, и естественная, и сверхъестественная.
      – Держись рядом. Здесь легко заблудиться, – сказал Хантер, разжимая руку и шагая быстрей. – Здесь камер наблюдения нет: это плохо для морали, но все равно глаза повсюду.
      Он повернул налево, потом направо, потом сделал еще несколько быстрых поворотов налево. В последних двух проходах мы никого не встретили, что для казино необычно. Хантер показал на длинный коридор.
      – Грузовые доки там. Возможно, через них удастся уйти, хотя я считаю, что грузовой лифт лучше. Меньше движения… – Лицо его было напряжено, словно его растягивали изнутри какие-то струны.
      – Я чувствую твой запах, – заметила я.
      – Знаю, – ответил он. Голос тоже напряжен. Он не потел, но запах изливался через поры.
      – Ты станешь целью.
      – Поэтому я и показываю тебе, где грузовые доки. Теперь будь внимательна.
      Мы вошли в кажущийся бесконечным коридор, стены которого от пола до высоты в четыре фута забраны стальными плитами – предосторожность от ударов тележек с грузом, которые здесь проходят ежедневно.
      – Кабинет Тульпы за самым длинным коридором "Валгаллы". Видела когда-нибудь фильмы ужасов, в которых герой бежит по коридору, а тот все время удлиняется? – Я оглянулась. Мы прошли ярдов сто. По крайней мере столько же еще предстоит пройти. Хантер посмотрел на меня. – А теперь представь, что за тобой бегут десять воинов Тени.
      – Лучше не буду. – Я стала озираться в поисках возможных выходов или оружия. Ничего не было. Только длинные блестящие стены и тревожная линия флуоресцентных ламп.
      – Этот коридор называют Прогон, – сообщил он.
      – Еще бы, – хмыкнула я. И заслужила смешок.
      Коридор закончился тупиком – я понадеялась, что это не символ нашего будущего; мы повернули направо и сразу остановились. Перед нами был вход в лифт, а над ним номера от одного до двадцати четырех. Хантер сиял с меня пи ручники и сунул их в задний карман брюк. Потом нажал кнопку. Послышался звонок, и лифт начал спускаться к нам.
      Я неожиданно повернулась к нему.
      – Хантер, я должна извиниться.
      – За что?
      Он едва слушал меня. Лифт находился на верхнем этаже. Мы – в самом низу.
      – За все это.
      Звонок. Двадцатый этаж.
      – Я знаю, чем ты рискуешь сегодня. Знаю, что ты все потеряешь.
      Я знала также, каково это – все потерять.
      – Не будем об этом говорить. – Он посмотрел вверх, на загорающиеся номера над дверью, но его выдали стиснутые челюсти.
      Звонок. Еще десять этажей.
      – Ты готова?
      – Да, – произнесла я осторожно. – Еще только одно.
      – Что?
      Я растирала запястья в том месте, где были наручники.
      – Прости.
      – Ты это уже говорила.
      – Не за это.
      Звонок. Осталось восемь.
      – За это. – Я развернулась и ударила его локтем ниже виска. Он упал, как подрубленное дерево. Мне пришлось подхватить его голову, чтобы она не ударилась о бетонный пол, и я опустила ее, избежав запоздалой попытки схватить меня за горло.
      – Неблагодарный ублюдок, – обронила я, когда его руки упали. Сильный неблагодарный ублюдок.
      Я вытащила из его кармана наручники, застегнула на его руках и оставила ключи у себя. Мне не хотелось его заковывать, но так будет выглядеть убедительней. Сказав себе, что это ради его же безопасности, я забрала у него пистолеты – один сунула за голенище, другой – за пояс, отняла дубинку и главный признак агента – его кондуит.