" Царское правительство понимает, какая опасность угрожает его существованию, и принимает меры, чтобы потопить в крови революционно настроенный народ. Прежде всего оно разжигает национальную рознь. Еврейские погромы - одно из средств, к которому прибегает царская полиция, чтобы помешать росту революционного движения. В революционных выступлениях в России и Польше принимают участие также и солдаты, перейдя на сторону угнетенного народа. Солдаты бакинского гарнизона тоже должны оказать поддержку выступлениям трудового народа и действовать рука об руку с революционными силами, поднимающимися против предательской политики царского правительства в Закавказье. Товарищи, только после победы революции солдаты, сыны рабочих и крестьян, смогут избавиться от оскорбительных притеснений со стороны царских офицеров - этих сынков дворян и помещиков. Только победа революции принесет свободу рабочим и крестьянам, которым уже не придется работать на капиталистов, проливать кровь и отдавать жизни во имя их интересов. Победоносная революция освободит тысячи революционеров, сосланных в Сибирь, в окраинные города и села России. Мы должны вести организованную борьбу, чтобы избавить рабочих от нечеловеческой эксплуатации, крестьян - от помещичьего гнета, солдат и их семьи - от скотской жизни и произвола царизма.
      После Жени выступил Владимир, рассказал о росте в солдатской среде сочувствия революционному движению.
      Солдаты, пришедшие с Владимиром, задавали вопросы, из которых стала очевидна их неискушенность в политике, в революционном движении. Они с удивлением слушали Аскера, который говорил о том, что к другим нациям надо относиться без неприязни, по-братски, выступать против царизма единой силой.
      Солдаты рассказали о своем житье-бытье, об издевательствах офицеров.
      Расставаясь, рабочие и солдаты условились о новой встрече.
      XI
      В Бакинском комитете РСДРП было решено обсудить вопрос о распространении революционных прокламаций среди казаков.
      Ладо Кецховели попросил Павла найти Женю и передать: она должна присутствовать на собрании революционного актива.
      Павел поехал в Сабунчи, но Жени дома не оказалось. Вернувшись в город, он встретил Василия, который сказал ему, что час назад видел Женю у вокзала, на Солдатском базаре.
      - Я иду туда, - сказал Павел.
      Он давно искал возможности встретиться с девушкой и поговорить.
      На Солдатском базаре ему не пришлось долго высматривать Женю. Она, как обычно, была в компании горничных, которые сидели на скамейках и грызли семечки.
      Павел, сделав вид, будто гуляет, несколько раз прошел мимо.
      Женя догадалась, что он хочет подойти к ней, но не решается.
      - Кого это ты ищешь, Павел? - окликнула она его.
      Он приблизился.
      - Ищу Васю и Аскера.
      - Разве ты не знаешь, где они работают? В железнодорожных мастерских.
      - Я был там. Сегодня ребята не вышли на работу. Я решил, что они здесь.
      Женя угостила Павла семечками.
      - Садись рядом. Здесь, на Солдатском базаре, интересно наблюдать людей. Кого тут только ни увидишь, - разорившихся лавочников, инвалидов войны, калек, осиротевших подростков... Здесь можно многое узнать о народной жизни, многому поучиться, если будешь внимательным. Нам надо искать единомышленников среди людей рабочих, угнетенных, обездоленных, вооружать их светлой целью, знаниями. Впрочем, люди с такими ошибочными взглядами на жизнь, как твои, не способны донести наши идеалы до широких масс. Не обижайся на меня, Павел! Сначала научись держать себя в руках и по-дружески обращаться с людьми, которые любят тебя. Ты заставил отшатнуться от себя девушку, которая долгое время жила с тобой под одной крышей, готовилась стать твоим самым близким человеком.
      - Клянусь, Женя, я до сих пор не знаю, почему ты отвернулась от меня. В чем причина?
      - Не будем сейчас говорить об этом, Павел. Но ты не тревожься за меня. Я никогда не пойду по дурному пути. Вся беда моего характера в том, что я с трудом забываю людей, к которым привыкла. Если у тебя есть дело ко мне, говори. Если же ты пришел, чтобы просто повидаться со мной, то на сегодня хватит. До свидания. Впредь всегда сможешь найти меня здесь. Но только знай: в моем чувстве к тебе трещина, и словами ее не заделать. Как жевательная смола не может насытить человеческий желудок, так и пустые разговоры не способны изменить направление мыслей, убеждения человека. Иди, я останусь здесь.
      - Ладо велел разыскать тебя. Сегодня собирается революционный актив, будут обсуждать вопрос о проведении агитационной работы среди казаков. Ладо считает твое присутствие на активе необходимым.
      К Жене подошла Серафима и шепнула ей что-то. Глаза у подошедшей тревожно сверкнули.
      - Хорошо, - сказала Женя Павлу, - передай товарищам, я приду. Ступай.
      Женя и Серафима быстро пошли по площади.
      Павел недоумевал. Кто эта девушка? Что она сказала Жене? Куда они пошли?
      Он двинулся следом.
      Мимо Солдатского базара проходила группа солдат, окруженная конвоем.
      Женя смотрела, нет ли среди них Владимира Павлова. Кажется, нет. От сердца отлегло. Вдруг кто-то тронул ее плечо. Обернулась - он, Владимир.
      Они пошли следом за арестованными. Павел знал, что Женя проводит агитационную работу среди солдат бакинскою гарнизона. Поэтому он не увидел в этой встрече повода для своей ревности.
      В доме, где находилась подпольная типография "Нина", собрался бакинский революционный актив. Был здесь и Павел. Уже несколько дней он вместе с Василием помогал разносить отпечатанные прокламации.
      В последнее время работа в типографии не прекращалась даже ночью.
      Женя пришла на собрание с большим опозданием. Глаза ее выражали тревогу.
      - Что произошло? - спросил Кецховели.
      - Некоторые солдаты, с которыми мы завязали знакомство, арестованы. Владимир Павлов пока на свободе, но и он опасается ареста.
      - Печальное известие, - сказал Ладо. - Но работу из-за этого оставлять нельзя. Необходимо, чтобы наши прокламации читали казаки. Они - самая реакционная сила в царской армии. Их надо идейно перевоспитывать. Как сделать, чтобы наши прокламации, предназначенные для них, прочло как можно большее число людей?
      - Поручите это дело мне, товарищ Ладо, - попросила Женя. - Мне кажется, казаки будут читать наши прокламации. Я постараюсь каждый листок передавать лично, из рук в руки.
      Все засмеялись, причем громче всех Павел.
      - Ты с ума сошла, Женя! - воскликнул он. - Как это можно, передавать прокламации казакам лично, из рук в руки? Ты наверное шутишь?
      Женя даже не взглянула на Павла.
      - Сейчас не время шутить. Повторяю, я могу выполнить это задание.
      Наборщик Семен, хорошо знавший смекалку девушки, встал на ее сторону.
      - По-моему, раз товарищ решительно берется выполнить поручение, мы не должны сомневаться в его возможностях. Пусть Женя действует. А теперь пора расходиться. Осталось вынести последние четыре пачки. Здесь прокламации на русском и армянском языках. Павел и ты, Василий, заберете их.
      - Катя, - обратился Павел к девушке, которая работала в типографии, поторопись, пожалуйста. Завяжи покрепче эти пачки.
      Женя даже вздрогнула: "Он назвал ее Катей!"
      Ей вспомнилась записка, которая послужила причиной ее разрыва с Павлом: "Надо порвать с Женей и сблизиться с Катей!"
      "Так вот кто эта Катя, девушка, вставшая на пути между мной и Павлом!"
      Катя протянула Жене пачку прокламаций.
      - Это для казаков.
      Женя чуть не вырвала пачку из рук девушки. Выражение глаз у нее сделалось злое, ожесточенное.
      - Давай, давай, - бросила она грубо. - Пока живешь на свете, много людей повидаешь - и хороших, и неприятных!
      Присутствующие были удивлены выходкой Жени. Катя изумленно посмотрела на Женю, улыбнулась.
      - Как следует понимать тебя?
      Женя молча спрятала прокламации в свой узелок с бельем и вышла из комнаты.
      Идя по Воронцовской улице, она заметила на углу городового, насторожилась. На ней было платье с передником, какие носят горничные.
      Однако городовой наблюдал не за узелком, а за ее лицом. При этом глаза у него были будто смазаны маслом. Девушка прошла мимо, а он еще долго поглядывал ей вслед, любуясь стройной фигуркой.
      На следующее утро в толпе торговок орехами, каштанами и семечками, избравших местом своей постоянной деятельности пустырь у ворот казацких казарм, появилась новая торговка, миловидная девушка, продающая жареные мелкие орехи. Она сразу же навлекла на себя гнев всех торговок, так как брала за стакан орехов чуть ли не вдвое меньше против обычной цены.
      Женщины напустились на нее:
      - Не порть нам торговлю!
      - Уж мы-то знаем настоящую цену! Почему дешевишь? Продавай как все!
      - Зачем отбиваешь у нас клиентов?
      - Тоже мне - торговка! Как можно отдавать товар за бесценок?! Через день ты в трубу вылетишь, прогоришь...
      - Без работы, что ли, оказалась? Могу пристроить служанкой в один приличный дом. Какая из тебя торговка?!
      - Куда торопишься? Продавай дороже. Все равно к вечеру разойдутся!..
      - Неужто орехи так дешево обошлись тебе, что ты от даешь их задаром?
      Женя посмеивалась, не придавая значения этой воркотне. Казаки, выходившие из ворот казарм, сразу же обращали на нее внимание.
      - Глядите, ребята, красивая девчонка!
      Торговля у Жени шла бойко. Кулечки для орехов она делала из прокламаций.
      Торговки негодовали, сквернословили. Одна из них, самая бойкая, по имени Дуня, порывалась расправиться с Женей кулаками.
      Девушка приветливо улыбнулась обозленным женщинам.
      - Орехи достались мне по дешевке, я и продаю их дешево. В убытке не останусь. Казаки народ небогатый. К чему сдирать с них три шкуры?
      Одна из торговок, Маня, ухитрилась вырвать корзинку с орехами из рук Жени.
      - Все забираю оптом! - Затем выхватила из кармана ее платья пачку прокламаций. - Бумагу тоже давай! Зачем она тебе?
      Спустя полчаса после ухода Жени все торговки перед казармами были арестованы отрядом городовых и доставлены в жандармское управление.
      У казаков отобрали только пятьдесят прокламаций, остальные были припрятаны ими и долго ходили в казармах по рукам.
      XII
      Руководить марксистским кружком, в котором занималась Женя, назначили Катю Свиридову, опытную революционерку, бежавшую из Сибири. До последнего времени Катя работала в типографии "Нина".
      На занятиях кружка Женя стала часто задавать ей вопросы, не имеющие никакого отношения к обсуждаемой теме.
      Однажды, когда Катя объясняла товарищам суть разногласий между Лениным и Мартовым, Женя вдруг спросила:
      - Что можно сказать о члене партии, который разрушает семейную жизнь своего товарища?
      Катя удивленно посмотрела на девушку, но оставить без ответа ее вопрос не посчитала нужным, так как на занятиях кружка присутствовало несколько женщин, которых вопрос Жени не мог не заинтересовать.
      - Меня спрашивают, что можно сказать о члене партии, который разрушает семейную жизнь своего товарища. Отвечу: партия осуждает таких людей. Что же касается трактовки вопросов семьи и брака вождями научного социализма, то об этом мы говорить сейчас не будем, у нас мало времени. Скажу только одно: главной проблемой семьи в социалистическом обществе будет устранение неравенства между мужем и женой.
      - А что вы скажете о женщине, которая часто меняет возлюбленных? спросила Женя.
      - Такая женщина достойна осуждения, - ответила Катя. - Непостоянство признак легкомыслия. Но, мне кажется, Женя, ты взяла крайний случай.
      Женя не унималась.
      - А как назвать революционера, который встречается одновременно с двумя женщинами и обманывает их одновременно?
      Катя рассмеялась.
      - Значит, этот человек не революционер, а обманщик и сластолюбец.
      - Ты задаешь интересные вопросы. Женя, - вмешался Аскер, - но они отвлекают внимание присутствующих от основной темы занятия. Так не годится делать.
      После занятия кружка Женя и Катя вышли вместе.
      - Вопросы, волнующие тебя, очень важные, - сказала Катя, - но практическое разрешение их все-таки дело будущего. Сейчас мы, революционеры, заняты другими вопросами, которые имеют гораздо большее значение для пролетариата. Мы ведем борьбу с сильными и хитрыми классовыми врагами. Пролетариат - не у власти. Правительство служит интересам царской фамилии, помещикам и капиталистам. После того как мы возьмем власть в свои руки, мы займемся проблемами семьи так же серьезно, как и всеми другими проблемами, которые требуют приложения марксистской философии. При социалистическом строе отношения в семье должны строиться на новой основе.
      Женя нервно рассмеялась.
      - Мы уже сейчас закладываем основу нравственности будущего общества и должны стараться, чтобы она не была гнилой и шаткой. Надо укреплять наши ряды честными товарищами, людьми с чистой душой и здоровыми мыслями. Разве можно назвать порядочной женщину, если она кидается в объятия каждому мужчине, который хоть раз ласково посмотрел на нее. Безнравственность нельзя называть любовью!
      - Я согласна с тобой. Мы должны вести борьбу с подобными людьми и исправлять их. Тех же, кого невозможно перевоспитать, мы будем исключать из наших рядов. Но сейчас, Женя, не время решать такие вопросы. Это может сильно ослабить наши ряды.
      - Человек должен обращать внимание прежде всего на себя, на свое поведение, следить за своей нравственностью, а не осуждать других, - резко сказала Женя. - Верно говорят: в чужом глазу соломинку видишь, а в своем бревна не замечаешь.
      Настало время прощаться. Катя протянула Жене руку:
      - Счастливо оставаться!. Женя сделала вид, будто не замечает протянутой руки.
      - Благодарю за пожелание. Но разве можно быть счастливой, когда твои же товарищи лишают тебя этой возможности?!
      Сказала и пошла своей дорогой.
      На следующем занятии марксистского кружка разбирался вопрос о внутрипартийных разногласиях. Говорили о газетах "Искра" и "Южный рабочий". Катя рассказывала о письме Владимира Ильича Ленина, в котором давалась оценка фракционным течениям в РСДРП.
      - У нас имеется зашифрованный партийный лозунг: "Порвать с Женей, сблизиться с Катей!" Сейчас объясню, как это понимать. Женя - условное название газеты "Южный рабочий", Катя - ленинской газеты "Искра".
      Женя обмерла: "Выходит, записка, найденная в книге Павла, написанная рукой Василия, не имеет ко мне никакого отношения?! А я - то решила... Подумать только, сколько раз я незаслуженно оскорбляла Катю!... И как обидела Павла!..."
      Она готова была провалиться сквозь землю. Размышляя о своей ошибке, Женя не заметила, как окончилось занятие. По дороге домой она продолжала терзаться в душе.
      В гостях у Сергея Васильевича были Павел, Василий и Аскер.
      С приходом Жени, Павел поднялся, собираясь уйти. Недоброе отношение девушки к нему всегда производило на всех гнетущее впечатление.
      - Мне пора, я пойду, - сказал он. - Час поздний, до города долго добираться.
      Женя приветливо и виновато посмотрела на него.
      - Сиди, Павел, - попросила она, - мне надо поговорить с тобой.
      Все были удивлены внезапной переменой Жени. Павел не ждал ничего хорошего от объяснения с девушкой, тем не менее остался.
      Женя умылась, поправила перед зеркалом волосы. Сегодня она напоминала Павлу прежнюю приветливую, славную Женю.
      Она подошла к столу, села рядом с Павлом, совсем так, как делала это раньше. С губ ее не сходила улыбка. Девушка наполнила стакан чаем, поставила перед Павлом.
      - Есть хорошая поговорка, Павлуша. Говорят, кто старое помянет, тому глаз вон.
      Присутствующие в недоумении переглянулись.
      Аскер, щуря на девушку свои маленькие близорукие глаза, спросил шутливо:
      - Интересно знать, а почему Женя нас не угощает чаем?
      Павел пододвинул к Аскеру свой стакан.
      - Можешь пить мой. На всех не хватит стаканов.
      - Я могу обойтись и без стакана, мне достаточно блюдца.
      После чаепития Аскер обратился к товарищам:
      - Пора двигаться, друзья. Мы и так слишком засиделись. Не будем испытывать судьбу новой встречей с царскими ищейками.
      Женя поднялась вместе со всеми.
      - Может, переночуешь сегодня дома, доченька? - спросила Анна Дмитриевна.
      - Нельзя, мама, опасно. За мной охотятся. Кроме того, я должна увидеть сегодня Катю.
      Аскер заулыбался.
      - Не узнаем нашу Женю. Что произошло с ней? До сегодняшнего вечера она не очень-то жаловала Катю дружеским вниманием, пользовалась всяким случаем, чтобы подковырнуть ее.
      Женя метнула на Аскера недовольный взгляд.
      - Человек не может оставаться неизменным. Сегодня и Катя - не прежняя, и Павел немного другой.
      К Жене подошел Василий.
      - Интересно, Женя, а ты сама тоже переменилась?
      - Разумеется. И я не осталась прежней. Я это чувствую. Как всякий живой человек, я тоже не избежала в жизни ошибок, опрометчивых поступков. Нам, женщинам, свойственно оказываться в плену своих чувств. Я верю, что женщины больше, чем мужчины, стремятся к правде в личных отношениях, но очень часто они, в силу тех или иных причин, не могут сразу разобраться в истине. Такова и я. В общественной жизни мне труднее ошибиться, чем в личной. Что поделаешь? Говорят, что на ошибках люди учатся. В этом замечании жизненная правда. Пошли, товарищи!
      XIII
      2 сентября 1902 года полиция арестовала одного из руководителей Бакинской организации РСДРП, создателя подпольной типографии "Нина" Ладо Кецховели и некоторых других активных революционеров.
      Царская охранка лезла из кожи вон, преследуя бакинских социал-демократов и революционно настроенных рабочих, политическое сознание которых значительно окрепло после первомайской демонстрации 1902 года.
      Находясь в тюрьме, Ладо Кецховели продолжал руководить движением бакинского пролетариата. Однако вскоре он был отправлен в Тифлис и заключен в Метехскую тюрьму.
      После ареста Ладо Кеиховели работа подпольной типографии временно приостановилась.
      Женя, как и все ее товарищи, была подавлена неудачей, постигшей Бакинскую организацию РСДРП. Встречаясь с товарищем Красиным и другими революционерами-активистами, она не переставала интересоваться, когда работа подпольной типографии будет налажена вновь.
      Однажды Катя сказала ей:
      - Положение в организации хорошо известно тебе. Охранка сковала наши действия. Мы испытываем нужду в документах, которые помогли бы товарищам жить легально. Нужны чистые бланки паспортов. Подготовка их - сложное дело. Сейчас мы организовали небольшую группу, которая занимается подделкой паспортов и печатанием прокламаций и листовок небольшого формата. Если у тебя есть желание, можешь поработать с этими товарищами.
      Предложение Кати обрадовало Женю.
      - С кем мне предстоит работать?
      - В этой группе я, Бусинкин, Яновский, Пятницкий и еще два-три человека. Ты знаешь всех.
      На следующий день Катя привела Женю в двухэтажный деревянный домик на Верхне-Кладбищенской улице.
      Прошел месяц. Бакинской охранке стало известно о деятельности новой подпольной типографии, так как в руки жандармов периодически стали попадать революционные прокламации.
      Однажды поздно ночью Женя стояла у распахнутого окна на втором этаже дома, где они работали на гектографе. Вдруг до ее слуха донесся звон шпор. Она бросилась в соседнюю комнату, где спали три товарища из их группы,
      - Беда! У нашего дома жандармы!
      - Складывайте отпечатанные прокламации в мешок! - приказал Яновский. Выбросим его из окна, которое выходит на задний двор. Кто-то из нас должен перехитрить жандармов и вынести из дома гектограф и паспорта. Попробуй ты, Женя!
      В дверь постучали.
      - Мешок к окну, живо! - торопил Яновский. - Женя, если ты избежишь ареста, постарайся под утро подобрать мешок и унести. Пусть кто-нибудь из товарищей рискнет пробраться сюда. Возможно, эти гады не останутся здесь до утра.
      Жандармы продолжали барабанить в дверь.
      Наконец им открыла женщина в одежде мусульманки, с грудным ребенком на руках.
      - Есть наверху русские или грузины? - спросил жандармский офицер.
      Мусульманка пожала плечами, замотала головой и прижала к груди ребенка.
      Через минуту все, кто находился наверху, были арестованы. Жандармы обшарили комнаты, но обыск не принес ожидаемых результатов. Царские стражи были удивлены, что в доме не оказалось давно выслеживаемой революционерки Евгении Масловой.
      Жандарм, стороживший входную дверь, доложил:
      - Из дома вышла только мусульманка в чадре с грудным младенцем, та самая, ваше благородие! Она все бормотала и показывала на ребенка.
      - Хитрая бестия, опять провела нас! - обозлился офицер. - Но эти-то не сбегут! Мы их заставим сказать, куда делась Маслова.
      XIV
      Начало весны 1903 года было ознаменовано в Баку небывалым подъемом рабочего движения. Терпению бакинского пролетариата пришел конец. На 2 марта была назначена демонстрация, которой предстояло выполнить роль репетиции предстоящей первомайской демонстрации. На заводах, фабриках и нефтепромыслах Баку шла подготовка к этому дню.
      В конце февраля Женя пришла на канатную фабрику Алибекова повидаться с Мамедом и узнать, как проходит подготовка к намеченной на 2 марта демонстрации. Она подоспела к обеденному перерыву, когда рабочие отдыхали во дворе фабрики, разбившись на группы.
      К ней подошел Мамед.
      - Здравствуй, Женя-баджи, рады дорогой гостье. Ты, кажется, меня ищешь? Присядем, поговорим.
      Они обменялись рукопожатиями. Мамед извлек из кармана горсть семечек, угостил Женю, затем представил ее своим товарищам.
      - Не смотрите, что перед вами девушка, - сказал он. - Наша Женя не уступит в храбрости и находчивости самому отважному джигиту. У вас будет возможность убедиться в правдивости моих слов. А теперь, Женя, познакомься с нашим новым товарищем! - Мамед обернулся к молодому парню, который сидел на бревне и читал газету.
      - Я вижу вас впервые, - сказала Женя протягивая руку.
      - Вы не ошиблись. Я всего несколько дней, как в Баку.
      - Петр приехал из Тифлиса, - пояснил Мамед. - Его фамилия Монтин. Он бывалый подпольщик.
      - Рада познакомиться с вами. Мне известно о вашем приезде от Павла.
      Монтин приветливо улыбнулся девушке.
      - Вы знакомы с Павлом?
      - Разумеется. Мы большие друзья. А когда вы успели познакомиться с ним?
      - Позавчера. Павел очень понравился мне. Толковый человек.
      Женя обратилась к Мамеду:
      - Как идет подготовка к демонстрации? Не сорвется?
      - Все отлично, - весело сказал Мамед. - Иначе и быть не может, ведь за дело взялся сам Монтин.
      - Один в поле не воин, - усмехнулся Петр. - Пролетариат всегда верен своей традиции - не пасовать перед трудностями, отвечать на них еще большей активностью. Когда мы несколько месяцев назад в Тифлисе услышали об аресте в Баку товарища Ладо и других революционеров, мы не пали духом. Мы полагали, что бакинский пролетариат ответит на этот арест усилением борьбы против царизма. Приехав в
      Баку, я убедился, что мы не ошиблись. Вот увидите, рабочие фабрики Алибекова все как один выйдут на демонстрацию.
      Наступило 2 марта - день, к которому бакинский пролетариат готовился более четырех месяцев.
      Утром жизнь в городе началась как обычно. Бакинская полиция и не подозревала, что сердца тысяч рабочих полны страстным желанием утвердить сегодня свои права и стремление жить иначе.
      К Парапету постепенно сходились люди. У многих в руках были палки и тяжело отвисали карманы от камней. Мало-помалу в районе армянской церкви сделалось многолюдно.
      Городовые и жандармы, чьи посты были расположены в этом районе, насторожились.
      Накануне Павел, Василий и Айрапет договорились встретиться на улице, у типографии газеты "Баку".
      Мамед и Аскер пришли на Парапет с опозданием, так как приехали в город прямо из деревни Саатлы, где находились по заданию Бакинского комитета. У обоих в руках были крепкие толстые сучья, срезанные в деревне с гранатовых кустов. К ним подошел городовой.
      - Эй, оборванцы, убирайтесь прочь! Здесь вам не пастбище для баранов. Ишь вырядились в лохмотья, чумазые чабаны!
      Друзья, не вступая в спор, молча перешли на другую сторону Парапета. Вскоре им встретились Павел и другие товарищи.
      Петр Монтин торжествовал: из Черного города пришла большая группа рабочих, - труженики фабрики Алибекова объединились с рабочими предприятий братьев Нобель.
      Завидев огромную массу рабочих, полицейские забили тревогу.
      Павлу не терпелось поскорее встретиться с Женей, но ее на Парапете не было. Удивительно! Такой ответственный в жизни бакинского пролетариата день, а ее, активного революционера-подпольщика, нет среди рабочих!
      - Где она? Почему ее нет с нами? - спросил он Аскера.
      - О ком ты говоришь?
      - Да о ней...
      - О ком - о ней? Назови по имени.
      - Я говорю о Жене.
      - Вот теперь понятно. Я видел ее вчера днем, она сказала мне, что должна побывать на Биби-Эйбпте. Обещала прийти на демонстрацию оттуда.
      Наконец Павел увидел Женю, а рядом с ней троих незнакомых рабочих. Он помахал ей издали рукой.
      - Иди к нам, Павел! - крикнула девушка.
      Он подошел.
      - Познакомься, - сказала она. - Это товарищи с Биби-Эйбата - Ханлар Сафаралиев, Кочетков и Бориев, рабочие компании "Нафталан".
      Павел обрадовался этому знакомству.
      - Нас удручает, - сказал он, - что часть рабочих Биби-Эйбата идет за меньшевиками. Мы должны перетянуть их на свою сторону, а для этого нам надо держать тесную связь с авторитетными подпольщиками Биби-Эйбата. Отрадно, что вы сегодня с нами. Но я вижу, вас не очень-то много. Неужели вас только четверо?
      Женя хитро усмехнулась.
      - Ошибаешься, нас гораздо больше. Сейчас я открою тебе один секрет. Мы хотим создать у городских властей видимость, будто демонстрация состоится в районе Парапета. Но это только наш маневр. Сейчас сюда стягиваются полицейские силы. Это нам на руку. Вчера мы приняли решение обхитрить полицейских. Демонстрация начнется не здесь, а у Молоканского сада. Передай всем нашим товарищам, чтобы поскорее шли туда. До встречи!
      Павел, пожимая руки товарищам с Биби-Эйбата, сказал Ханлару:
      - Очень рад нашему знакомству. Я придаю ему важное значение. Чем больше в нашей среде будет азербайджанцев, тем успешнее пойдут наши дела. Пусть наши встречи станут частыми. Значит так, Женя, надо идти к Молоканскому саду? Я пойду и предупрежу об этом товарищей.
      Они расстались.
      Тысячи любопытных бакинцев стекались к районам Парапета и Молоканского сада. Скопление здесь людей было предвестником каких-то надвигающихся событий. Полицейские и жандармы с трудом продвигались в многотысячной толпе.
      Около двенадцати часов дня демонстрация у Молоканского сада началась.
      Над толпой пронесся звонкий девичий голос:
      - Товарищи, все под красное знамя!
      Это крикнула Женя, которая шла в передней шеренге демонстрантов, сжимая в руках древко флага.
      Павел, восхищенный мужеством девушки, воскликнул:
      - Да здравствует наша Женя!
      Шагавший рядом с ним Мамед толкнул его локтем в бок,
      - Ты с ума спятил, Павел?! Владей своими чувствами.
      Демонстранты кричали:
      - Долой самодержавие!
      - Да здравствует красное знамя!
      В воздухе, словно большие снежные хлопья, закружились белые листовки.
      Полицейские принялись ловить их, подбирать с земли. Тщетный труд!
      Конные казаки попытались смять передние ряды демонстрантов, но были встречены градом камней, палочными ударами и отступили.
      Аскер и Мамед увидели на углу Мариинской и Торговой улиц рыжего городового, который полчаса назад оскорбил их, обозвав оборванцами и чумазыми чабанами. Смекнув, что новая встреча может кончиться плохо, он попятился к ближайшей подворотне и заискивающе забормотал:
      - Браво, ребятишки, молодцы!..
      Однако лесть не помогла стражу самодержавия избежать возмездия. Аскер и Мамед принялись колотить его тяжелыми сучьями. Через минуту городовой был повергнут на мостовую и стал умолять о пощаде.
      Несмотря на спешно создаваемые на улицах заслоны в виде конных казаков и жандармов, демонстранты медленно, но неуклонно продвигались к Набережной улице. Здесь находился дом бакинского губернатора. Тем временем полицейские отряды, противостоящие демонстрантам, получили подмогу.
      В воздухе засвистели нагайки, послышались крики: "Бейте!... Хватайте!... Гоните!..."
      Однако красные полотнища флагов продолжали плыть по бакинским улицам, ведя за собой рабочих, которые успешно пробивали палками и камнями ряды полицейских и жандармов.
      В этот день случилось то, чего бакинская полиция никак не ожидала: защищаясь и прокладывая себе дорогу, участники демонстрации прибегли к огнестрельному оружию. Бакинский пролетариат делом ответил на призыв Ленина, революционной социал-демократии перейти к вооруженной борьбе против царизма.
      "Бейте черных собак!..." - бушевала толпа.
      Три часа продолжалась демонстрация, повергнувшая в страх и смятение городские власти и буржуазию.
      Вице-губернатор Баку Лилеев был ранен в голову камнем.
      По окончании демонстрации в городе начались аресты.
      Полицейские рыскали по улицам, задерживали всех подозрительных.
      Но мало кто обращал внимание на молоденькую служанку с грудным ребенком на руках, которая гуляла в Губернаторском саду, напевал колыбельную песню.
      Павел, Мамед, Аскер, Василий и Айрапет собрались в доме родителей Айрапета в Завокзальном районе.
      - Что с Женей? - спросил Василий товарищей - Где она?
      Все молчали.
      Аскер начал отчитывать Павла:
      - Если с Женей случилось что-нибудь, знай, во всем виноват ты. Из-за тебя она не бывает с нами. Или оставь ее в покое или обращайся с ней по-товарищески. Разве Женя так относится к тебе, как ты к ней?.. Безобразие! Ты без конца дуешься на нее. Я убежден, она только поэтому не была сегодня на демонстрации с нами в одном ряду. Если бы не ты, сейчас Женя сидела бы с нами в этой комнате. Кто скажет, где она? Что с ней? Долго ли попасть в лапы полицейских?.. Что мы скажем ее родителям, как посмотрим им в глаза? И без того Сергей Васильевич тяжело болен, дни его, можно сказать, сочтены.