Подпольный Баку

Я не отпущу тебя в Дербент и отцу не отдам. Будешь жить в моем доме". "И это все?" "Нет, не все. Однажды он позвал меня в свой кабинет и попросил прочесть деловое письмо, которое получил из Ирана. Обычно, получая письма, Гаджи обращался за помощью к моей сестре. Но в этот день сестры дома не было, и он позвал меня. Войдя в его кабинет, я поздоровалась и села в кресло перед его столом. Однако он показал рукой на стул рядом с собой и сказал: "Иди сюда, сядешь здесь!" Я пересела. Читая письмо, наклонилась к столу, и прядь полос упала мне на лоб. Гаджи поправил мне волосы и поцеловал меня в голову. Окончив читать письмо, я ушла. Спустя несколько дней он опять позвал меня к себе. На этот раз он посадил меня на колени, поцеловал в щеку, в губы, как отец. С тех пор Гаджи не раз ласкал меня подобным образом. Однажды он погладил меня по голове в присутствии сестры. Видно, это рассердило ее. Когда мы остались с ней вдвоем, она в резких выражениях приказала, чтобы я не позволяла Гаджи ласкать себя". "Вы считаете, что ваша сестра была несправедлива, делая вам это замечание?" "Конечно. Гаджи старше моего отца на семь лет. Разве можно понимать как-нибудь иначе ласки человека, который годится вам в дедушки? Ведь это было бы бессмысленно - придавать отношению Гаджи ко мне какой-то порочный смысл!" "Да, такой вывод напрашивается сам собой, - сказал я. - Но скажите мне, Сона, часто ли Гаджи целовал вас?" "Часто, почти каждый день. Он нежно обнимал меня, брал к себе на колени, спрашивал, как идут мои занятия, чего я хочу". "В присутствии вашей сестры он тоже целовал вас?" "Нет. Он делал это только тогда, когда мы оставались с ним вдвоем". "Каким образом Гаджи ссужает вас деньгами?" "Все члены семьи в доме ежемесячно получают определенную сумму на карманные расходы. Короче говоря, я дважды в месяц получаю от Гаджи деньги". "Он лично передает их вам?" "Нет. Он дает мне чек. Деньги я получаю в банке". "Сколько же вы получаете?" "Сначала я получала пятьдесят рублей в месяц. Потом сумма постепенно увеличивалась". "Что же послужило причиной увеличения?" "Как вы понимаете, Виктор Иннокентьевич, эти пятьдесят рублей расходились у меня мгновенно. Всякий раз, выписывая чек, Гаджи спрашивал: "Хватает тебе?" Я отвечала: "Не хватает". Гаджи давал больше. Таким образом, сумма, получаемая мною, росла. В конце концов я стала получать на карманные расходы двести рублей в месяц. Затем и это положение изменилось. Гаджи усаживал меня на колени, целовал и раскладывал передо мной на столе несколько чеков рубашкой кверху. "Тяни любой, какой на тебя смотрит", - говорил он. Вот и все". "И вы брали, Сона?" "Да, брала". "Крупные суммы доставались вам?" "Не очень. Четыре раза мне достались чеки по пятьсот рублей. Однажды попался чек в тысячу рублей. Остальные чеки были в сто, двести, триста рублей". "Так, это занимательно А что вы сами думаете о причине подобной щедрости Гаджи? Как вы отвечаете на нее?" "А как, по-вашему, я должна отвечать? На эту безграничную щедрость Гаджи я могу ответить только горячей, искренней благодарностью. Доброту и любовь Гаджи ко мне я буду помнить до конца моей жизни. Он щедр не только ко мне, но и к моей семье. Я без преувеличения могу сказать, что его щедрость ко всем нам не знает границ". "Может быть, он любит вас, Сона? Вам не кажется это?" "Разумеется, любит. Но это отеческая любовь. Иначе не может быть". "Вы уверены? Вы можете утверждать это?" "Да, могу утверждать. Ведь мне только восемнадцать, а ему уже шестьдесят два года. Вы сами слышали, обращаясь ко мне, он говорит: "Дочь моя". "И вы действительно его дочь?" "Разумеется, нет. Странный вопрос. Вы сами отлично знаете это". "Если так, то нет никакого основания, чтобы он называл вас своей дочерью. Более того, скажу вам прямо, Сона: часто пожилые мужчины, желая сблизиться с молоденькими девушками, называют их ласково дочерьми".
      Женя весело рассмеялась.
      - Почему же вы, Виктор Иннокентьевич, не называете меня своей дочерью?
      Глаза у Михайловского оживились.
      - Подобная манера ухаживания свойственна восточным людям.
      Михайловский снова на минуту прервал свой рассказ. Женя сказала ему:
      - Мне очень интересно, Виктор Иннокентьевич! Редкий роман так захватывает. Прошу вас: продолжайте.
      Михайловский снова разломил пополам шоколадную конфету, угостил Женю и съел сам.
      - Слушайте же. Мои слова заставили Сону призадуматься. Я увидел, как щеки у нее порозовели. Наконец она вскинула на меня глаза и сказала: "Трудно разгадать сердце человека. Пожалуй, вы правы, Виктор Иннокентьевич, чувство Гаджи ко мне не похоже на отеческую любовь. Теперь мне начинает казаться, что его отношение ко мне носит иной характер". "Вам действительно кажется это? - спросил я. - Или вы находитесь под впечатлением моих слов?" "Я почти убеждена в этом". "Тогда скажите, что приводит вас сейчас к этому выводу?" "Я припоминаю, как он обнимает меня, Виктор Иннокентьевич. Пожалуй, отец должен обнимать иначе. Он ласкает меня так, как ласкают женщину. Затем, когда он целует меня, я чувствую его волнение. Я даже слышу, как бьется у него сердце. Лицо его бледнеет, он начинает часто пить нарзан. Обычно в таких случаях я стараюсь убежать от него, так как своими поцелуями он причиняет боль моим губам. Теперь я думаю о том, что подобных ласк я не замечала ни у моего отца, ни у других отцов". "Вы не ошибаетесь,
      Сона. Гаджи любит вас не как дочь, а как женщину. Что же вы намерены делать в связи с этим?" "Завтра же уеду из его дома. Я невеста другого. Мой жених молод и безумно любит меня. Я не променяю его любовь ни на какие богатства". "Вы убеждены, что ваш жених любит вас сильнее, чем Гаджи?" "Конечно, убеждена! Напрасно Гаджи надеется на что-то. Удивляюсь, как он может мечтать обо мне! Я люблю только моего жениха. Из его писем видно, как чиста его любовь. Эти письма дают мне право надеяться на большое счастье. Один волос с его головы я не променяю на все миллионы этого старика. Только смерть может разлучить меня с моим суженым. Я никогда не полюблю Гаджи, это невозможно! Он - старик, к тому же он свекор моей сестры. Если Гаджи в самом деле помышляет о женитьбе на мне, его нельзя считать умным и порядочным человеком. Мои родители не допустят подобного безобразия! Вы знаете, какой у меня отец". "Я разделяю ваше возмущение, дорогая Сона. Коль скоро вы откровенны со мной, я буду платить вам тем же. У меня есть письмо, которое Гаджи просил передать вам". Девушка удивленно посмотрела на меня. "Письмо?.. От Гаджи? Дайте его мне, я хочу прочесть". Я передал Соне письмо Гаджи. Она разорвала конверт и начала быстро читать. Я смотрел на девушку со страхом в сердце, боясь, что она лишится ума на моих глазах. Лицо ее изображало крайнее волнение. Однако она не заплакала. Окончив читать, она сказала: "Действительно, этот Гаджи типично восточный человек. Посоветуйте, что мне делать теперь? Я не могу вернуться в этот проклятый дом, в этот ад!" Я стал успокаивать девушку: "Вы должны, Сона, следовать моим советам. Не надо делать поспешных выводов, отчаиваться и гневаться. Надо действовать очень осторожно, чтобы эта история не приняла формы отвратительного скандала. Мы вместе примем надлежащие меры". Сона швырнула на стол письмо Гаджи. "Старик спятил с ума! Ему уже седьмой десяток. Как он посмел написать подобное письмо восемнадцатилетней девушке?!"
      - Письмо Гаджи хранится у меня. Можете прочесть его, Женя. Вот оно.
      Женя развернула письмо. Гаджи писал:
      "Сона-ханум!
      Прежде я не мог написать тебе подобного письма, ибо ты была ребенком и смотрела на мир детскими глазами. Сейчас ты уже девушка, тебе исполнилось восемнадцать лет. Теперь ты можешь смотреть на вещи разумно и рассудительно.
      Да, дорогая Сона-ханум, до сего времени, обращаясь к тебе, я называл тебя своей дочерью. Но я считаю, что это обращение не может быть залогом твоего постоянного счастья. Если все останется по-прежнему, ты не сможешь обладать даже ничтожной частицей моих миллионов. Увы, эти ласковые слова "Дочь моя!" - не способны обеспечить твоего будущего.
      Это обстоятельство давно удручает меня. Я давно начал думать, каким образом сделать так, чтобы ты не была лишена всех благ, которые дают человеку миллионы. Наконец после долгих раздумий я пришел к выводу сделать тебя наследницей этих миллионов.
      Однако твоя сестра противится моему замыслу. Она не желает, чтобы у моих миллионов был новый наследник. Именно в этом причина ее недоброго отношения к тебе. Твоя сестра не желает видеть в доме второго человека, который лишит ее мужа права на владение несметным богатством. И в этом нет ничего удивительного. Ты должна знать все это и сделать соответствующие выводы. Твое счастье и счастье твоей семьи зависят от твоего благосклонного ответа на мое письмо.
      Мне хорошо известно, что ты невеста другого. Я питаю к твоему жениху самые искренние, добрые чувства, он симпатичен и приятен мне, но он не сможет дать тебе счастья, как и ты не дашь счастья ему. Судьба не сулит вам ничего доброго.
      Счастлив твой жених будет лишь в том случае, если он найдет девушку, равную себе во всем. А твое счастье зависит от того, в какой степени ты внимательно отнесешься к моему мудрому предложению.
      Не торопись с ответом на мое письмо. Пусть остынет твой гнев. Когда твое сердце успокоится, ты ответишь мне.
      Гаджи Зейналабдин Тагиев"
      Михайловский продолжал:
      - Я сказал Соне-ханум: "Мне все ясно. Гаджи задумал жениться на вас. Ваше предчувствие оказалось верным. Его желание удручает и меня. Но из любого затруднительного положения можно найти выход. Сейчас мы должны вместе раскинуть мозгами и принять разумное решение, дабы избежать неприятного скандала". Сона все еще не могла побороть душевного волнения. "Что же мы должны делать?" Я ответил: "Убежден, Гаджи не прибегнет к насилию, добиваясь вашей руки. Мы напишем ответ на его письмо. Признаюсь вам, Сона, до этого письма Гаджи написал вам еще несколько писем". "Почему же вы не передали их мне?" "Мне было неудобно сделать это. Сейчас я сказал вам о них, так как нет уже на добности ничего скрывать от вас. Я уверен: содержание предыдущих писем аналогично тому, которое вы сейчас прочли. Они хранятся у меня дома, завтра вы получите их. А сейчас берите перо, вот бумага, надо написать ответ на это письмо".
      "Что я должна писать? Мне стыдно даже вывести на бумаге его имя". "Вот и хорошо. Не пишите. Можно и без обращения..."
      - Я продиктовал Соне письмо, Женя. Копия его хранится у меня. Вот послушайте.
      Михайловский начал читать:
      "Я получила от Вас это последнее письмо, как и все предыдущие письма, которые Вы писали мне. Я глубоко раскаиваюсь в совершенной ошибке, благодаря которой Вы получили повод питать ко мне любовные чувства.
      Никогда не поздно высказать истину, которая поставит все на свои места. Вы мне не пара. Советую Вам жениться на такой, которая будет вам ровня.
      Это мое последнее письмо Вам. Убедительно прошу Вас, отныне не беспокойте меня своими письмами. Я обручена с другим, поэтому, как Вы должны понимать, великий грех писать любовные письма невесте другого. Разумные, благородные люди не должны грешить подобным образом".
      - Когда это письмо было написано, - продолжал Михайловский, - я сказал Соне: "А теперь поставьте внизу подпись и дайте письмо мне". Девушка дрожащей рукой вывела на бумаге свое имя.
      И вы передали письмо господину Гаджи? - в изумлении спросила Жекя.
      - О, нет. Письмо предназначалось совсем другому. Ведь Сона не написала имени Гаджи. Когда девушка ушла, я запечатал письмо в конверт и отослал его в Дагестан ее жениху. На этом их переписка оборвалась, равно как и их отношения. Я выполнил поручение Гаджи. Как он того пожелал, я изменил отношение Соны к нему. Вот почему Гаджи благоволит ко мне.
      - Действительно, вы оказали ему большую услугу, - сказала Женя. - Это неоспоримо. Но можно ли назвать добрым делом то, что вы сделали для Соны-ханум?
      - Я избавил ее от нищенской жизни и положил к ее ногам миллионы. Уверяю вас, Женя, вас я тоже сделаю счастливой.
      XXIII
      "Русская революция неизбежна, как восход солнца! Главной силой этой революции явится городской пролетариат. Ее знаменосцем будет социал-демократическая партия, а не либеральная буржуазия. В момент, когда основы самодержавия заколебались, наша обязанность - готовиться к решительному наступлению!"
      С таким призывом Кавказский Союзный комитет РСДРП обратился в январе 1905 года к рабочему классу и крестьянству Закавказья. Так партия большевиков обосновала необходимость вооруженного наступления на царское самодержавие.
      "Вперед, к вооруженному восстанию!" - таков был лозунг большевиков.
      В одной из листовок, выпущенных подпольной типографией Бакинского комитета, говорилось:
      "Вожаком революции, ее знаменосцем, истинным вдохновителем революции является пролетариат. Сейчас, когда рабочий класс России полон страстного желания совершить революцию, когда он решительно настроен возглавить эту революцию, к чему его призывают классовые интересы, - долгом партии пролетариата является подготовка вооруженного восстания".
      Активизация деятельности большевиков Северного Кавказа и Закавказья не на шутку встревожила царское правительство, и без того удрученное поражением царских войск в русско-японской войне. Охранка лихорадочно изыскивала средства, чтобы пресечь развитие революционного движения и задушить его.
      Июльские и декабрьские забастовки в Баку продемонстрировали перед царским самодержавием монолитную сплоченность бакинского пролетариата. Царские власти стремились любой ценой вытравить из сердец рабочих чувство солидарности, расколоть их единство. Для этого они решили прибегнуть, к старому, провокационному приему - сыграть на националистических чувствах народа, разжечь межнациональную вражду. Расчет был на то, что межнациональные столкновения и распри отвлекут рабочие массы от революционного движения, помешают большевикам поднять пролетариат Закавказья на вооруженное восстание и тем самым будут способствовать изоляции рабочего движения в Закавказье от классовой борьбы в центральных районах России. Придя к такому выводу, министр внутренних дел Плеве срочно вызвал в Петербург бакинского губернатора Накашидзе.
      Царское правительство замышляло и другие провокационные приемы, чтобы при помощи их расколоть единство рабочих и вырвать их из-под влияния большевиков. На борьбу с большевиками были брошены провокаторы и предатели рабочего движения типа братьев Шендриковых.
      Наступил момент, когда Бакинский комитет посчитал ущербным для рабочего движения продолжение забастовок и призвал рабочих Баку вернуться на предприятия.
      Меньшевики выступили яростными противниками этого.
      Илья и Лев Шендриковы принялись на все лады ругать и критиковать большевиков, заявляя, что, коль скоро рабочие бастовали несколько месяцев подряд - призыв большевиков к прекращению всеобщей стачки равносилен предательству. Крича об этом, всячески извращая факты, они рассчитывали тем самым повлиять на отсталую часть рабочих, развенчать в их глазах тактику большевиков.
      Лидеры большевиков, сообразуя свои действия с обстановкой, считали, что продолжать забастовку дальше - значит ослаблять силы рабочего класса и тем самым усиливать позиции буржуазии. Не прими большевики этого решения, значительные рабочие массы в силу продолжительного безденежья были бы вынуждены явочным порядком, стихийно вернуться к работе, иными словами, сдаться на милость победителя, буржуазии, которая не преминула бы воспользоваться этим обстоятельством и предъявила бы рабочему классу свои жесткие требования.
      Главари меньшевиков и дашнаков, зная о намерении властей разжечь в народе межнациональную вражду, по существу, способствовали им в этом. Воспользовавшись лозунгом большевиков, которые недавно призывали пролетариат к вооруженному восстанию, меньшевики и дашнаки говорили рабочим: "Выходите на демонстрации с оружием в руках!" Главари дашнаков кричали: "Мы не позволим, чтобы рабочий класс пошел на поклон к буржуазии! Большевики должны знать: когда мы получим из Эривани оружие, когда мы будем хорошо вооружены, мы поставим буржуазию на колени!"
      На одном из собраний рабочих, созванном большевиками, Илья Шендриков предпринял попытку опорочить в глазах бакинского пролетариата тактику большевиков.
      - Для всех стало очевидно, - заявил он, - что большевики, которые обычно придерживались левых позиций в вопросах революционной тактики, сейчас вдруг сбились вправо. В этом вопросе я полностью согласен с дашнаками.
      После выступления Ильи Шендрикова слово взял Аскер,
      - Нам ясен смысл выпадов меньшевиков и дашнаков, сказал он. - Однако эти воинствующие деятели так же, как и мы, отлично понимают, что в настоящий момент продолжение забастовок играет на руку только буржуазии. Сейчас, когда власти замышляют организовать в Баку межнациональное кровопролитие и идут для этого на всевозможные провокации, мы не можем считать разумным призывать рабочих выходить на демонстрации с оружием в руках. Я отвечу дашнакам, а меньшевики пусть намотают себе на ус: в настоящий момент призыв к вооруженным выступлениям - это авантюра, которая обернется против самих же рабочих, авантюра того же типа, что и погромы и поджоги промыслов. Мы, большевики, с полной ответственностью заявляем, что критика дашнаков и меньшевиков в наш адрес будет встречена царскими властями с одобрением. Мы призывали к вооруженному восстанию в тот момент, когда порвали с меньшевиками. Спрашивается, почему же теперь меньшевики, которые откололись от нас именно по вопросу о вооруженном восстании, сегодня выступают его сторонниками? Я хочу знать, почему эти самые деятели, которые несколько дней назад сбивали с толку отсталых рабочих Биби-Эйбата и Балаханов, используя их как штрейкбрехеров для срыва забастовок, почему эти господа, которые пошли на сговор с буржуазией и получали от нее денежные подачки, - сегодня ратуют за продолжение забастовок? Нам известно, почему! Дело в том, что сейчас бакинская полиция и реакционные власти Баку заинтересованы в продолжении всеобщей забастовки, ибо это нанесет удар по рабочему движению, вызовет раскол в рядах рабочих. Ваши призывы, господа, к участию рабочих в демонстрациях с оружием в руках на улицах многонационального Баку могут привести только к тому, чего так добивается губернатор Накашидзе, - к кровопролитию.
      После Аскера выступил приехавший из Петербурга представитель Центрального Комитета РСДРП.
      - Прибыв, в ваш город и ознакомившись с обстановкой, я пришел к выводу, что внутри вашей подпольной организации существует еще одна подпольная группа. На днях в гостиницу, где я остановился, пришли незнакомые мне два господина и изъявили желание поговорить со мной. Они отрекомендовались представителями нефтяной концессии братьев Нобель. Один из них сказал: "Нам известно, что вы представляете в Баку Центральный Комитет РСДРП. Мы готовы вручить вам для нужд вашей партии тридцать тысяч рублей". Я поинтересовался: "А что наша партия должна сделать в благодарность за этот широкий жест?" "Ваша партия, - ответили они, - должна постараться, чтобы всеобщая стачка продолжалась еще две недели". Я передаю вам их слова дословно. Желая поскорее избавиться от этих подозрительных субъектов, я заявил, что не имею никакого отношения к подпольной организации. Они распрощались со мной и ушли. В тот же день я перешел в другую гостиницу. Однако через два дня ко мне снова явились те же самые господа. На этот раз они предложили мне уже не тридцать, а пятьдесят тысяч рублей. Я и на этот раз отказался взять деньги, заявив, что не имею никакого отношения к социал-демократической партии. А теперь я хочу задать вам вопрос: кто сообщил этим господам о моей принадлежности к РСДРП? Вот почему я призываю всех вас, товарищи, усилить бдительность. Конспирация, строжайшее соблюдение партийных тайн нужны в наши дни больше, чем когда-либо.
      Затем слово взял Айрапет:
      - Должен чистосердечно признаться вам, товарищи, - начал он, - что я менее грамотен, чем представители дашнаков и меньшевиков, которые здесь выступали. Мои детство и юность, те годы, когда многие подростки ходят в школы и приобретают знания, прошли в труде на нефтяных промыслах. Тем не менее я могу отличить черное от белого. Я в состоянии разобраться, с какой целью выступает тот или иной оратор и куда он клонит. Товарищи, бакинский пролетариат в национальном отношении состоит в основном из русских, азербайджанцев, армян, татар и иранцев. Всех этих людей объединяет одно их бесправное положение, их пролетарская судьба, их труд, тяжелый, изнуряющий, но малооплачиваемый. В этом смысле можно сказать, что весь бакинский пролетариат представляет собой единую армию. Однако есть и то, что разъединяет этих людей, - их язык, их обычаи, их религия. Эти факторы в определенных условиях могут вызывать нежелательные для нас явления. Наиболее отсталая часть бакинского пролетариата - выходцы из Ирана. Беда в том, что эти малосознательные рабочие не хотят осуждать нечеловеческие условия труда, имеющие место в Баку. Приехав из страны, еще более отсталой, чем Россия, бежав от голода и болезней, они счастливы получить здесь любую работу. Многие из них прибыли в Баку на время, исключительно для того, чтобы подзаработать, а потом уехать к себе домой. Поэтому они не хотят принимать активного участия в рабочем движении. А если порой и начинают действовать заодно с нами, то готовы в любой момент поддаться лживым увещеваниям буржуазии и тем самым сорвать забастовку. Так нередко эти приезжие рабочие невольно становятся врагами своих же товарищей по классу. Разногласия на религиозной и национальной почве между армянами, азербайджанцами, иранцами и татарами являются серьезным препятствием на пути к единству рабочего класса. Учитывая все эти обстоятельства, не трудно понять, ценой каких усилий и трудов добиваемся мы, большевики, сплочения рядов бакинского пролетариата, единства его действий. Значительную часть бакинского пролетариата составляют вчерашние азербайджанские и армянские крестьяне. Эти люди не порвали окончательно своих связей с деревней. Они принесли с собой в город деревенские обычаи и религиозный фанатизм, столь свойственный сельским жителям. Они, и живя среди нас, в Баку, продолжают смотреть на окружающий мир, на городских людей глазами отсталых, темных крестьян. Надо признать, что среди крестьян Закавказья армянские крестьяне особенно подвержены реакционным влияниям. Политическая отсталость многих армянских рабочих и крестьян объясняется своими специфическими причинами. Пользуясь случаем, я хочу сказать несколько слов об организации "Дашнакцутюн" и об армянской буржуазии, которая опирается на эту реакционную политическую партию. Я касаюсь этого вопроса для того, чтобы выявить причины, препятствующие развитию классового самосознания у некоторой части рабочих-армян, причины, мешающие им идти в ногу со всеобщим революционным движением пролетариата. Начиная с семидесятых годов прошлого столетия внимание армян Закавказья, главным образом буржуазии и интеллигенции, начала остро привлекать проблема армян, проживающих в Турции, и в этой связи проблема государственного объединения всех армян в рамках особого, так называемого "независимого" армянского государства. Главными инициаторами этого движения и его деятельными участниками стали люди, объединенные партией "Дашнакцутюн".
      Кто-то из дашнакских главарей выкрикнул:
      - Сейчас не время говорить об этом! Нечего преподавать нам историю!..
      В ответ на этот возглас несколько рабочих-армян закричали:
      - Нет, пусть говорит!..
      - Армянские рабочие должны уметь отличать своих друзей от своих врагов!..
      - Говори, товарищ Айрапет, говори!..
      Айрапет продолжал:
      - Следует прямо признать, что деятельность дашнакских организаций, поднявших на щит "армянский вопрос", то есть проблему создания "армянского буржуазного государства" вызвала ряд нежелательных, прямо сказать реакционных явлений в России, в Турции и в ряде других стран, где проживают армяне. Главными вожаками дашнакской организации являются российские армяне. Помимо агитации и призывов к освобождению Турецкой Армении, дашнаки, ведут в этом направлении и военную работу. Они, например, проводят сбор средств для нужд своей организации и переправляют в Турецкую Армению приобретаемое на эти средства оружие и своих людей. Организация "Дашнакцутюн" имеет во многих городах Закавказья и России свои комитеты и подкомитеты. Среди армянской буржуазии и армянской интеллигенции сушествует убеждение, что рабочие-армяне не должны связывать своих политических интересов с российским пролетариатом. По мнению главарей дашнакской партии, освобождение армянского пролетариата произойдет только в результате создания "независимого армянского государства". Дашнаки будто нарочно не видят ни целей, ни классовой основы революционного движения в России. Они будто оглохли и не слышат миллионов голосов в России, требующих для народа свободы и иного социального строя. Всюду, где только возможно, дашнаки кричат: "Россия чужда армянскому пролетариату!" Они не только провозглашают этот реакционнейший, контрреволюционный лозунг, но и отстаивают его, борются за его претворение в жизнь. Дашнаки заявляют армянским крестьянам и рабочим: "В Турции идет систематическое истребление армянской нации. Армянская нация страдает, Создание независимой Армении принесет нашей нации свободу и счастье!" Этими демагогическими, националистическими фразами они сбивают с толку трудящихся армян. Некоторые армянские рабочие и крестьяне, отравленные дашнакским националистическим угаром, теряют способность реально мыслить, намеренно отходят от высоких, благородных целей всеобщей пролетарской борьбы за свободу. Вся деятельность, все помыслы армянских буржуазных националистов направлены на завоевание и объединение некой "обетованной земли", "Великой Армении", в рамках которой армяне только и смогут будто бы обрести свободу.
      - Товарищи! В этой связи становится понятным, почему деятельность дашнакской организации всегда лишает армянских рабочих и крестьян классового мышления, умения разобраться в истинном положении вещей. Очень досадно, что армянские националисты не понимают, какой огромный вред они наносят этим своей нации и всем угнетенным народам России. В последнее время дашнакская националистическая организация активизировала свою деятельность. Она вознамерилась повести за собой всех армянских рабочих и крестьян,
      Но куда? Их авантюристические действия в Турции способствовали только армяно-мусульманским вооруженным столкновениям, принесшим армянской нации неисчислимые бедствия. Но буржуазные националисты не могут успокоиться на этом. Они хотят довести до беды армян всего Закавказья.
      - Товарищи! Дашнаки кричат о необходимости отправить в Баку и Эривань оружие, чтобы поднять здесь революционное восстание. Я считаю их действия провокационными: это повторение их безумных авантюр, имевших место в прошлом. Повторяю: дашнаки ратуют за доставку из Эривани оружия, кричат о необходимости восстания. Но кому не известно, что дашнаки - отпетые авантюристы? Только враги трудящихся могут утверждать, что восстание, о котором дашнаки помышляют, будет восстанием во славу пролетариата. Мы должны быть бдительными, товарищи. Не забывайте, партия "Дашнакцутюн" послушное орудие в руках армянской буржуазии. Я убежден, что дашнаки выступают в сговоре с армянской буржуазией. Я сам армянин и хочу заявить от имени многих моих товарищей-армян, что мы, рабочие-армяне, не верим дашнакским главарям и не желаем идти за ними. Наш путь - путь Ленина, путь большевиков! Многие из выдвинутых нами требований приняты владельцами промыслов и заводов. Мы должны прекратить бастовать и выйти на работу. На этом наша борьба не окончится. При первом же удобном случае мы будем добиваться от хозяев принятия других наших требований.
      Айрапет закончил выступление под протестующие возгласы дашнаков и под горячие аплодисменты присутствующих на собрании рабочих.
      XXIV
      За день до отъезда в Петербург губернатор Накашидзе изъявил желание встретиться с представителями бакинской знати и промышленниками-азербайджанцами. Как и следовало ожидать, эта встреча состоялась в доме Гаджи Зейналабдина Тагиева - признанного главы мусульманского делового мира и буржуазной интеллигенции Баку.
      Гаджи не поскупился и устроил в честь губернатора пышный банкет, на который были приглашены все, кто мог быть полезен самому Гаджи и губернатору Накашидзе. Шампанское лилось рекой. Провозглашались тосты. Обсуждались различные деловые вопросы.
      Всем было известно, зачем Накашидзе едет в Петербург. Однако он и сам не скрывал, что направляется в столицу для обсуждения проблем, связанных с ожидаемыми армяно-мусульманскими вооруженными столкновениями.
      Многие из сидевших за столом были уже изрядно под хмельком. Здесь же находились знаменитые бакинские кочи - Гаджи Аслан и Мамед-бек. За этим же столом сидели и пили полицейские чины, охранявшие особу бакинского губернатора.
      Пил и сам Гаджи. Пил "условно". Разве он мог позволить себе кутить в присутствии своего собственного телохранителя - кочи Гаджи Аслана, которого считал в душе ничтожным плебеем? Поэтому, присоединяясь к провозглашаемым тостам, знаменитый миллионер подливал в свой бокал не вино, а чистый нарзан.
      Глядя на патрона, Гаджи Аслан, человек по-своему патриархальный, хорошо разбирающийся в сословной субординации, тоже пил минеральную воду.
      Взоры всех приглашенных, естественно, были устремлены на хозяина дома и губернатора Накашидзе.
      Все ждали, что скажут они, ловили каждое их слово.
      Что касается губернатора Накашидзе, то его взор был прикован к бокалам с нарзаном, которые стояли перед Гаджи и его телохранителем. Зная, каким большим влиянием пользуются эти два лица, один - среди богачей-мусульман, второй - среди мусульманского преступного мира, он ждал, что скажут они.
      В правой руке кочи Гаджи Аслан держал бокал с нарзаном, а левой поглаживал серебряную, с насечкой, рукоятку кинжала, привезенного недавно из Нальчика.
      Гости Гаджи, среди которых был даже Кебла Исрафил Гаджиев - хитрый, удачливый авантюрист и делец, редко появляющийся в обществе, подобострастно смотрели на губернатора, осчастливленные тем, что их позвали в столь высокое общество.
      Хозяин дома, внутренним чутьем угадывая настроение губернатора, то есть его желание заручиться перед поездкой в столицу моральной поддержкой влиятельных людей города, обратился к присутствующим с такими словами:
      - Господа! Высокоуважаемые гости! Мы переживаем весьма исторические дни. Обстановка в городе требует, чтобы весь мусульманский мир доказал свою преданность нашему правительству. Обстановка требует от нас самопожертвования...