Глава 28

На следующее утро Бидж проснулась рано, чувствуя себя так хорошо, как не чувствовала уже давно. Она отметила время восхода солнца, за полчаса привела в порядок коттедж, быстро позавтракала и вышла наружу. Знак Исцеления был закрыт — еще с прошлого дня; но сейчас на Перекрестке осталось так мало обитателей, что Бидж не ощутила особой вины за это.

Когда она добралась до той чашеобразной долины, где жили единороги, Филдс был уже там. Он осматривал самок и ощупывал их своими умелыми руками пастуха.

— Надо было бы предоставить это тебе, — сказал он Бидж, когда та спустилась по дорожке, идущей вдоль потока, — но мне не терпелось.

— У них все в порядке?

— Да, причем у всех. — На лице Филдса появилось встревоженное выражение. — Боюсь, ты права: у одной будет двойня.

— Скоро? — Бидж опустилась на колени и тоже начала ощупывать самку. Бока животного сильно выпирали в стороны, но сосцы еще не набухли, как это бывает у многих млекопитающих перед родами.

— То ли весной, то ли летом, а может быть, и позже. — Филдс покачал головой. — Я надеялся, что ты поможешь им разродиться. Теперь им придется рассчитывать только на себя.

— Ерунда. — Бидж улыбнулась Филдсу. — Там, куда они отправляются, хватает ветеринаров. — Бидж старательно выдерживала жизнерадостный тон: им предстоял нелегкий день.

Уши Филдса встали торчком, когда от подножия холма донесся шум. Бидж, которая теперь никогда не расставалась с ловилкой, сжала в руке оружие, и они заглянули за скалу, ограничивающую маленькую долину.

По дорожке, вьющейся рядом с водопадом, скакал Конфетка на Скайуокер. Головы всех единорогов повернулись к нему, и всадник, натянув поводья, остановил лошадь на краю долины.

— Сумели Полита и ее соплеменники помочь? — Говоря это, Конфетка быстро снял моток веревки с луки седла и завязал скользящую петлю.

— Они были то, что надо, — ответила Бидж. — Спасибо, что прислали их. Как вы думаете, сегодня дело пойдет лучше? — лукаво спросила она.

— Хотелось бы, — ответил ей Кружка, появляясь из кустов. — Я слышал о ваших вчерашних подвигах. Филдс удивился и обрадовался, увидев трактирщика.

— И давно ты пришел?

— Чуть позже тебя, чуть раньше Бидж. Хотелось проверить, гожусь ли я еще на что-нибудь. — Он повернулся к склону холма и крикнул: — Мы готовы, Мелина.

На этот раз треск в кустах был слышен всем. Из чащи появилась Мелина с самодельным рюкзаком за плечами и матерчатой сумкой в руке. Она была одета в спортивный костюм с эмблемой Западно-Виргинского университета и явно чувствовала себя в нем ужасно неловко.

— Я тоже готова, — просто ответила она и передала сумку Конфетке; тот привязал ее к седлу. Конфетка вопросительно посмотрел на Филдса и, к удивлению Бидж, на нее.

Филдс кивнул и показал на одинокого единорога, стоящего между всадником и содружеством.

— Как ты считаешь, Бидж? Девушка тоже кивнула.

— За дело.

Конфетка неожиданно радостно завопил, вертя в воздухе лассо. Уокер попятилась и взвилась на дыбы, а петля легла на рог и легко скользнула на шею единорога. Невадские ковбои могли бы гордиться Конфеткой.

Удивленное животное уперлось ногами в землю как раз в тот момент, когда веревка натянулась, и стало трясти головой, описывая рогом круги. Конфетка умело перебрасывал веревку так, что она все время оказывалась вне досягаемости острого рога: и ему, и Бидж приходилось видеть, как гладкий и округлый рог без всяких усилий рассекает кожаные ремни.

Не сводя глаз с единорога, Конфетка закрепил веревку на луке седла и спросил Филдса:

— Ты точно знаешь, что это именно то животное, которое нам нужно?

— Я в этом уверен.

— Уж очень не хотелось бы мучить беднягу, а потом оказалось бы, что это не тот единорог…

— Конфетка, я абсолютно уверен. — Филдс улыбнулся, но улыбка у него получилась очень грустная. — Давайте делать то, что сделать должны.

— Конечно. — Конфетка глубоко вздохнул и откинулся в седле, как будто беспокоиться ему было не о чем.

— Ие-е! — Он единственный раз коснулся шпорами боков лошади и тут же расслабил ноги: только ковбои-любители остаются в напряжении все время. Скайуокер рванулась вперед; Конфетка легко наклонился вправо и отпустил немного веревку, когда она натянулась слишком сильно.

Единорог сначала уперся, но потом покорно побежал за лошадью, держась от нее на таком расстоянии, чтобы натянувшаяся веревка не душила его. Конфетка внимательно следил за тем, чтобы лассо не попало под удар острого рога. Теперь и он, и единорог уже не казались особенно взволнованными.

Остальные животные потянулись за Конфеткой и его пленником. Так процессия и двигалась: Филдс впереди, рядом с ним Мелина, Кружка и Бидж сразу за ними; Конфетка вел за собой длинный ряд спокойных единорогов. Оглянувшись, Бидж поняла, почему стадо единорогов в отличие от стаи гусей или табуна мустангов следовало называть содружеством.

Так они дошли до рощицы на холме к северу от долины. Мелина показала налево:

— Сюда. — Девушка-фавн оглянулась на Филдса, ожидая подтверждения. Между двумя кустами начиналась едва заметная узкая дорога.

Конфетка тихо щелкнул языком, направляя Скайуокер на нее. В этот момент веревка натянулась, и Конфетка с удивлением оглянулся: лошадь встала, не в силах сдвинуть с места упершегося единорога.

— Они всегда не любили дорог, — объяснил Филдс. — Никто не знает почему. — Он подошел к единорогу и подтолкнул его, шепча что-то ласковое.

Наконец животное смирилось и сделало шаг вперед. Веревка уже не была так натянута, и Скайуокер, всем своим видом демонстрируя огромное облегчение, двинулась по дороге. Остальные единороги последовали за ними без колебаний. Филдс пошел впереди, без всяких усилий передвигаясь с такой же скоростью, что и животные. Змеящаяся дорожка вывела из лесу к скалам, потом скалы сменились зарослями кустарника, кусты — открытым травянистым пространством. Трава постепенно становилась все суше, появились каменистые участки.

Конфетка остановил лошадь, когда из-за утеса появился бородатый человек в майке и бейсболке с эмблемой «Виргинских индейцев». Он безразлично взглянул на Конфетку, но с почтением приветствовал Филдса:

— Доброе утро, сэр.

Филдс, отдуваясь, встал рядом с Конфеткой. Бидж показалось, что он нарочно пыхтит, хотя совсем не устал.

— Доброе утро и вам, мистер Гровер. Вы не забыли, о чем мы договаривались?

— Ясное дело, иначе меня бы здесь не было. — Он говорил отрывисто и сухо, но доброжелательно. — Я приготовил им местечко там, в холмах. — Он махнул рукой в сторону уходящей вверх по склону грунтовой дороги.

— Им там будет просторно? — обеспокоенно спросил Филдс.

Гровер обвел взглядом холмы:

— Еще бы.

Но Филдс продолжал тревожиться:

— Понравится ли им там?

Ответ Гровера прозвучал неожиданно мягко:

— Ну, не могу сказать, что совсем в этом уверен, только мы сделаем все, что сможем. Это я обещаю. А кто-нибудь из вас не поможет ли нам?

Из-за плеча Бидж выглянула Мелина. Гровер, увидев ее, широко улыбнулся:

— Здравствуй, юная леди!

Мелина застенчиво поздоровалась. Гровер взял у Конфетки ее сумку.

Филдс долго смотрел на единорогов, столпившихся на грунтовой дороге, — их ожидала сельская глубинка Виргинии.

— Сними веревку, Конфетка.

— Ты уверен, что это можно сделать?

— Прошу тебя, пожалуйста, сними.

Конфетка быстро ослабил петлю; единорог бросил взгляд на веревку и молниеносным движением рога рассек ее на части.

Освободившись, единорог двинулся вперед и положил рог на шею Скайуокер. Когда он поднял голову, на шкуре лошади не осталось и царапины. Единорог серьезно посмотрел на Конфетку, повернулся и двинулся к остальным.

Конфетка озабоченно осмотрел шею Скайуокер:

— Что бы это значило?

Филдс задумчиво смотрел, как единороги окружили своего вожака.

— Кто знает? Они очень одухотворенные животные. Думаю, что так они дают понять нам что-то, о чем мы не догадываемся.

Мелина забрала свою сумку у Гровера, встала рядом с единорогом-вожаком, и они одновременно двинулись вперед. Мелина своим чистым голосом запела ту греческую песню, которой ее научил Хрис: «Ах, милая патрида, когда я увижу тебя снова?»

Единороги окружили девушку-фавна. Бидж заметила, что так же, как когда-то единороги утешали ее в ее горе, касаясь рогами, они теперь по очереди ласково гладили рогами Мелину.

Филдс наблюдал за ними.

— Вот почему говорят, что рог единорога исцеляет.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой, — откликнулся Конфетка. — По легендам, они могут вылечить что угодно.

— Что угодно? — переспросила Бидж. — Не думаю. Конфетка внимательно посмотрел на нее и неожиданно стал выглядеть так, как будто сам тяжело болен. Бидж постаралась не встречаться с ним глазами; Конфетка развернул лошадь и поскакал обратно в Кендрик.

Филдс, Кружка и Бидж вернулись тем же путем. Филдс показал остальным, как уничтожать за собой дорогу. Единороги не поднимали шума, когда проходили здесь, но теперь тишина казалась Бидж мертвой.

На границе Перекрестка Филдс попрощался и свернул в холмы. Кружка обратился к Бидж:

— Как ты смотришь на то, чтобы пообедать?

— Прекрасная мысль. — Они миновали пустой дом Бидж и направились к непривычно тихой гостинице.

Но заняться обедом сразу же им не удалось: попугай Кружки прыгал на своем насесте, издавая скрежещущие звуки.

— Что? Что случилось? — спросил Кружка. — Тебе не сидится на месте? Чего ты хочешь?

Попугай вылетел за дверь. Бидж и Кружка вышли за ним следом.

Птицы-огнепоклонники вились над лужайкой в лучах полуденного солнца, изящными виражами слетаясь со всех сторон. Некоторые еще светились, лишь недавно покинув какой-нибудь костер, другие уже остыли и обрели цвет пепла. Кружка пожал плечами и сказал взволнованно кудахтающему попугаю:

— Весна. Они улетают. Ты же видел это уже не раз.

Но попугай был безутешен. Бидж смотрела, как птицы-огнепоклонники все ускоряют полет, образуя воронку миниатюрного урагана, и устремляются ввысь.

Неожиданно сбившиеся в тесный круг птицы запели — радостно, неудержимо, так громко, что песня отдалась эхом в окрестных холмах. Казалось, птичьим хором руководит гениальный дирижер. Бидж была ошеломлена.

Потом птицы вытянулись клином с острием, обращенным на запад.

Попугай Кружки, отчаянно кудахтая, взлетел и устремился за ними.

— Желаю удачи, — пробормотал трактирщик. Попугай изо всех сил бил крыльями, надеясь догнать стаю.

Бидж и Кружка смотрели им вслед, пока птицы не слились в размытое пятно, потом стали точкой на горизонте, потом исчезли из глаз.

Единственное грязное перо опустилось на землю. Кружка бросил на него задумчивый взгляд:

— Грубиян до конца. Мог бы хотя бы попрощаться.

— Как его звали? — спросила Бидж.

— Я так никогда и не дал ему имени. Когда он появился у меня, я решил, что если назову его, то уж точно никогда не избавлюсь. — Они вернулись в гостиницу.

Бидж остановилась рядом с пустым насестом.

— Добро пожаловать в «Кружки», — тихо сказала она, подражая попугаю. Как ни тих был ее голос, он разнесся по всей гостинице.

Бидж села за стол рядом с очагом, где еще горел небольшой огонь. Кружка сходил в кладовку и принес холодного цыпленка и свежий хлеб. Трактирщик старательно приготовил сандвичи, аккуратно разрезав ломти хлеба по диагонали. Бидж чувствовала себя так, как будто вернулась в детство и гостит у своего деда, тогда еще не страдавшего от проявлений хореи Хантингтона. Они с Кружкой поели в молчании.

После того, как чай, тоже вскипяченный Кружкой, был выпит, трактирщик поставил чашку на стол и сказал:

— Комната Мелины теперь свободна. Если захочешь перебраться в нее, я буду рад. Бидж ничего не ответила.

— Я думаю, это не такая уж плохая мысль. Неизвестно, когда появится Моргана, но не думаю, что она снова нападет на гостиницу.

— А как быть с моими пациентами? — спросила Бидж.

— Какие там пациенты? Кто еще остался на Перекрестке? Но на всякий случай я готов помочь тебе перенести сюда все, что может тебе понадобиться. Ты устроишь кабинет в… ну, в одной из других освободившихся комнат. Это нетрудно.

Бидж представила себе. каково ей будет в ее пустом коттедже — без Хорвата и без Дафни. «К тому же, — подумала она и ощутила озноб, — я грозила Моргане, что убью ее, а теперь Моргана хорошо знает дорогу к моему дому».

— Согласна, — сказала она Кружке. Он посмотрел на ее пустую чашку и взялся за чайник, заботливо проверив, есть ли в нем еще заварка.

— Вот и хорошо. Хочешь еще чаю? — Он выглядел довольным, и Бидж почувствовала, что тоже испытывает радость.

Кружка повесил чайник на крюк над огнем и подошел к двери. Бидж присоединилась к нему.

Холодный сухой воздух был прозрачен; все было видно далеко вокруг, но нигде не было заметно никаких признаков жизни. Кружка положил руку на плечо Бидж:

— До чего же здесь красиво… Знаешь, как называл Америку мой дядя Исаак, когда я был маленьким? Goldeneh Medina. Золотой остров. Он вздохнул, глядя, как весенний ветер колышет траву на зазеленевших холмах.

— В южных краях уже тепло. Реки разлились от талых вод, но это ненадолго. Потом семь месяцев будет мягкая погода: при желании можно спать на свежем воздухе. — Кружка повернулся к Бидж. — Если бы я планировал вторжение, я не стал бы его откладывать.

Глава 29

Грифон лежал на полу около стола в зале гостиницы, рядом с ним сидел и гладил его, как большого котенка, Филдс. Кружка расположился на низкой скамье по соседству, чтобы не смотреть на грифона сверху вниз. За столом читала книгу откровенно скучающая Лори, не склонная, однако, оставлять грифона без присмотра. Фиона, уже начавшая передвигаться, но все еще быстро устающая, спала в бывшей комнате Хриса.

Бидж опустилась на скамью рядом с Кружкой, чувствуя полную собственную бесполезность. Если не считать грифона, ни одного животного, которое могло бы сойти за ее пациента, она не видела уже несколько дней.

Еще хуже приходилось Полите — предводительнице, оставшейся без своего народа. Она бродила неподалеку от «Кружек» — на случай неприятностей — но была печальной и отстраненной, стараясь держаться подальше от остальных.

Грифон — летун со сломанными крыльями — обсуждал военную стратегию с Кружкой — военачальником без армии. Оба горячились.

Кружка стукнул кулаком по столу:

— И все же: это трудно, но возможно. Маленький отряд способен нанести поражение большему благодаря умному плану.

— Не только большему, но и очень хорошо подготовленному войску? — протянул грифон. — Моргана муштрует некоторых своих подручных уже два года. У нее есть кавалерия, пехота, ламии. Ламий, правда, муштровать бесполезно…

— А что ты скажешь насчет партизан и подпольщиков? — перебил его Кружка. — Конечно, на Перекрестке нет городов, да и непролазных джунглей тоже нет, но мы могли бы нападать на войска Морганы из засады, уничтожая их по частям.

— Что за блестящая мысль! Изобретательность, достойная детских приключенческих книжек!

Лори, которая притворялась, будто не слушает, хихикнула. Кружка бросил на нее испепеляющий взгляд и умолк.

Бидж вмешалась в разговор:

— Я понимаю, что говорить об этом глупо — такая очевидная вещь давно пришла бы вам в голову, будь это возможно, — но почему, например, я не могла бы привезти сюда огнестрельное оружие и гранаты? Конечно, при условии, что мне удалось бы их достать.

— Тогда почему не пойти дальше? — кисло проговорил грифон. — Существует пластическая взрывчатка — говорят, замечательно разрушительная.

Филдс мягко ответил Бидж:

— Стоит тебе привезти сюда огнестрельное оружие, и оно уже никогда не покинет Перекресток. Я был очень недоволен, когда доктор Доббс и Ли Энн появились здесь с револьверами, и благодарил судьбу за то, что они потом отправились восвояси. Нет, Бидж: я не хочу, чтобы здесь оружия стало больше, чем уже есть.

Кружка, опершись подбородком на руку, пробормотал:

— Поэтому-то дорожные команды имеют дело с двузубами только как со строительными инструментами, а обучение обращению с ловилками — всего лишь игра.

— Нам еще повезло, — добавил грифон, — что Моргана так обожает купаться в крови: благодаря этому она не использует никакое оружие дальнего боя. Иначе, не сомневаюсь, от нас давно бы уже ничего не осталось.

— Правильно, — сказала Лори, — во всем нужно находить светлую сторону.

— Что касается Морганы, в этом и заключается светлая сторона, — фыркнул грифон.

Филдс усмехнулся и взъерошил мех грифона:

— Как это ни печально, мы уже сделали все, что когда-либо делалось на Перекрестке для защиты от milites. Это все, что нам доступно.

— Но у milites не было Книги Странных Путей, — возразил Кружка. — Рано или поздно они пошли бы по одному из Путей и исчезли с Перекрестка. С Морганой этого не случится; теперь уже никогда не случится.

— Кому-нибудь удавалось победить milites в римские времена? — спросила Бидж. Кружка нахмурился:

— Когда-нибудь, конечно, их ожидало поражение. Их армия становилась недисциплинированной, она начали сражаться между собой…

— Нет, я имею в виду — когда они были в самой лучшей форме, когда воевали в Германии? Удавалось ли когда-нибудь уступающему по численности отряду победить их?

Филдс и Кружка посмотрели друг на друга и в один голос сказали:

— Арминий!

— Арминий? — непонимающе переспросила Бидж. — Арминий Германский?

Филдс выпрямился, впервые за долгое время на его лице засветилась надежда.

— Да, мы звали его Арминием. Всему миру стало известно, как он истребил целый римский легион. Рим послал против него огромную армию, и в конце концов Арминий погиб, но все равно, его победа над Варом потрясла мирnote 36. Кружка, неспособный усидеть на месте, начал мерить шагами зал.

— Это классический пример того, как изобретательность может привести к победе. Арминий знал, по какой дороге римляне вступят в Тевтобургский лес. Он устроил засаду в самом узком месте, где войскам пришлось растянуться, и уничтожил их по частям. — Кружка покачал головой и сник. — У нас это не сработает. Природа предоставила Арминию идеальное место для засады, и он заранее знал, что его противник. Вар, пойдет именно по этой дороге, поскольку это был самый лучший маршрут.

— Но что, если и мы тоже будем знать, какой маршрут для Морганы самый лучший? — Бидж не разбиралась в стратегии, но продолжала держаться за свою идею. — Что, если появится такая дорога, соблазн свернуть на которую Моргана не сможет пересилить?

Кружка и Филдс молча смотрели на Бидж.

— Мы ведь знаем, что Феларис все время следит за ситуацией по Книге Странных Путей, иначе Моргана не смогла бы поймать нас, когда мы с Диди вышли на Перекресток по открытой для нас Филдсом дороге.

— Похоже, ты хорошо все обдумала, — заметил Кружка.

— Я думаю об этом все время. — Бидж вспомнила гибель Хорвата и бездумную жестокость Морганы. — Хотела бы я избавиться от этих мыслей.

Филдс обеспокоенно посмотрел на нее:

— Лучше думай о том, как спасти жизни, Бидж.

— Хорошая стратегия спасет больше жизней, чем погубит, — решительно ответил ему Кружка. — Бидж, ты предлагаешь, чтобы мы создали такой путь для вторжения, что Моргана не сможет удержаться и не воспользоваться им, и в то же время такой коварный, что ее войско может быть там разбито?

Филдс поскреб свою кудрявую макушку:

— Такая дорога… Возможно ли достигнуть обеих целей разом?

— Это возможно. — Грифон задумался. — Трудно, но возможно. Узкий каньон, крутые повороты… В то же время дорога, открывающая доступ в самое сердце Перекрестка… Скажи мне, если мы нарисуем тебе, что нам нужно, ты сумеешь найти подходящее место?

Филдс улыбнулся, и его голос прозвучал почти весело:

— С легкостью.

— А я могу помочь. — Все повернулись на голос. Фиона, бледная, но решительная, стояла, опираясь на спинку стула. — Я знаю, как сделать армию Морганы еще более неповоротливой, чем это обеспечат просто препятствия на дороге.

Бидж неожиданно закивала:

— Точно. Она знает! Спотыкательное заклятье!

— И знаю, как задержать армию еще больше, если вы все мне поможете. — Голос Фионы был тихим и хриплым: ее горло тоже пострадало во время плена. — Я так хочу, чтобы это удалось!

— Подождите, — сказал Кружка. — Даже если мы победим, даже если отберем Книгу Странных Путей, все равно проблема остается: что нам делать с Морганой? Я не знаю ничего такого, что могло бы ее убить… — Он умолк, взглянув в лицо Филдсу.

Филдс печально смотрел на Бидж.

— Ox, малышка Бидж… Ты ведь подумала и об этом, верно?

Бидж вспыхнула:

— Будь на моем месте Полита, ты сказал бы, что так и надо.

— Я не говорил, что тебе не следовало этого делать, — мягко ответил ей Филдс. — Я только хотел бы, чтобы у тебя не было такой необходимости.

— А я хотел бы, чтобы ты сказал мне, как разделаться с Морганой, — вмешался грифон, рассеянно почесывая старый шрам на животе. — Я ведь однажды постыдно не справился с этой задачей, так что очень заинтересован в дельном совете.

Бидж рассказала им о своем плане — простом и легко выполнимом; единственным недостатком была полнейшая невозможность заранее выяснить, подействуют ли предложенные меры.

Когда она кончила, Кружка кивнул:

— Конечно, если окажется, что ты не права, проблема снова встанет перед нами. У тебя есть все, что нужно?

— Мне нужно будет съездить в Западно-Виргинский за Книгой Странных Путей из тамошней библиотеки. Филдс, ты откроешь мне дорогу ненадолго?

Кружка покачал головой.

— Тропинку, а не дорогу. Да и она не сможет оставаться открытой все время, пока ты доберешься туда и обратно: раз Моргана наблюдает за Странными Путями при помощи Книги, это слишком опасно.

— Хорошо. — Бидж начала лихорадочно соображать. — Филдс проложит тропу, по которой я пройду в Кендрик, и закроет ее за мной. Потом через полчаса он откроет другую дорогу обратно и встретит меня на ней, чтобы сразу же закрыть, как только я вернусь.

Филдс нахмурился:

— Как же ты найдешь обратную дорогу?

— У меня ведь будет Книга Странных Путей.

— Но вдруг тебя что-нибудь задержит, — пробормотал грифон. — Будь я на твоем месте, я мог бы не устоять перед соблазном вернуться в свой мир и остаться там.

— Не думаю, что такая перспектива заинтересует Бидж, — мягко возразила Лори. Бидж внимательно посмотрела на нее: откуда Лори знает про хорею Хантингтона?

— Кстати, — добавила Лори, — Бидж отправится туда не одна. Я возвращаюсь в Кендрик. — Грифон ошеломленно посмотрел на нее. — Не возмущайся так: тебя я тоже заберу туда.

— Это неприемлемо. Абсолютно неприемлемо.

— А что ты собираешься делать, оставшись здесь? — прикрикнул на него Кружка. — Изувеченный, израненный, весь переломанный — какая от тебя польза? Ты должен как можно скорее выздороветь, а для этого требуется самая квалифицированная медицинская помощь.

— Поддержи меня, коллега, — обратилась Лори к Бидж.

Грифон упрямо раскрыл клюв, собираясь спорить. Филдс стукнул его по клюву пальцем:

— И дело не только в этом. Если Моргана захватит Перекресток, она ведь не остановится на этом. А мир Бидж ей хорошо известен.

— Верно… — прошептала Бидж.

— Хоть я и не думаю, что Моргана сумеет попасть туда без моей помощи, — продолжал Филдс, серьезно глядя в глаза грифону, — но я не хотел бы, чтобы и другие миры пострадали от нее, если уж мы потерпим поражение. Поэтому отправляйся, мой друг, и выздоравливай. Охраняй тех, кого любишь, и мир, родной для многих из нас. Если понадобится и если я смогу, после битвы я приду за тобой, и тогда ты сможешь свести счеты с Морганой.

Грифон опустил глаза.

— Я подвел и своего короля, и свой мир, — хрипло прошептал он.

— Ты всегда был нашим первым и лучшим защитником, — сказал ему Кружка. — А если мы проиграем, можешь оказаться и последним. — Он выпрямился — военачальник, а не трактирщик, — и отсалютовал грифону. — Отправляйся.

Грифон, шатаясь, поднялся на ноги:

— Доктор Воган, не могла бы ты довезти меня до начала тропы? Путешествие будет для меня нелегким.

Кружка с нежностью улыбнулся ему и покачал головой:

— И ты еще хотел остаться и принимать участие в битве!

Двумя часами позже, вскоре после того, как стемнело, Бидж смотрела на огни университетского городка с холма, где находилась сельскохозяйственная опытная станция (в одном из ее строений Конфетка держал Скайуокер). Девушка повернулась к Филдсу:

— Сколько у меня есть времени?

— Эту тропу я сейчас закрою, Бидж. Постарайся уложиться не более чем в час. Я провожу Лори и грифона до ветеринарного колледжа…

— Ничего подобного, — слабым голосом, но решительно возразил грифон. — Я останусь здесь в одном из складов, а Лори сходит за Конфеткой и грузовиком. Отправляйся и делай то, ради чего явился сюда.

Филдс улыбнулся ему так ласково, как будто грозный хищник был крошечным котенком, повернулся и нырнул в кусты.

Грифон взглянул на Бидж:

— Ты тоже иди, моя дорогая. — Он с усилием поднял когтистую лапу и протянул ей. — Знакомство с тобой всегда было для меня не только удовольствием, но и высокой честью. Иди, и да поможет тебе Бог. Он проковылял к сараю из ржавых металлических листов. Бидж побежала в сторону библиотеки.

Библиотека была открыта, но почти пуста: было воскресенье, да и семестр еще только начался. Бидж посмотрела в окно, стараясь вспомнить, что значили для нее занятия здесь семь лет назад.

Она прошла в справочный отдел.

— Мне очень жаль, миссис Собелл, но все-таки мне понадобилась и ваша Книга Странных Путей. Библиотекарь безмятежно улыбнулась ей:

— Я ожидала этого, дорогая. Одну минуту. — Бидж с нетерпением дождалась, когда та закончит какие-то дела во внутреннем помещении, и виновато сказала миссис Собелл:

— К сожалению, я должна спешить…

— В таком случае мы воспользуемся лифтом. Они поднялись не в картографический отдел, а в зал, где наводилась выставка, посвященная переплетному делу с древности до современности; экспонаты ее вряд ли могли представить для кого-то большой интерес.

Миссис Собелл отперла витрину и вынула лежавшую там между каким-то словарем в тисненой обложке и Новым Заветом в бронированном переплете времен второй мировой войны Книгу Странных Путей.

— Все считают меня старой чудачкой, потому что я настояла на организации этой выставки. На самом деле создавать экспозицию такую скучную, чтобы в ней можно было спокойно спрятать ценную книгу, было ужасно интересным занятием.

Они вошли в лифт, чтобы спуститься вниз. Прежде чем дверь скользнула в сторону на первом этаже, миссис Собелл коснулась руки Бидж:

— Надеюсь, вы простите меня, Бидж.

— За что? — В течение последнего года Бидж так часто сталкивалась с обманом и предательством, что сейчас почувствовала себя на пределе возможностей.

— Когда вы сказали мне, зачем пришли, — спокойно ответила маленькая женщина, — я позвонила кое-кому. Я сочла, что это мой долг перед одним читателем — читателем, который часто пользуется Книгой Странных Путей.

Дверь лифта отворилась. Бидж сделала шаг вперед и оказалась в объятиях Стефана.

Когда он разжал руки, он только сказал:

— Я уж думал, что больше никогда тебя не увижу. Бидж кивнула. Ей очень многое хотелось ему сказать, но она не была уверена, принесет ли это кому-нибудь из них пользу. Девушка показала ему Книгу Странных Путей:

— Я должна забрать ее.

— Ты заберешь с собой не только ее, Бидж. — Стефан улыбнулся, но в его улыбке она заметила сожаление. — Я взял академический отпуск на весенний семестр: умер член моей семьи. Так что я возвращаюсь вместе с тобой.

— А как же твои занятия в колледже? Что насчет того, чтобы стать ветеринаром?

— Это подождет. — Стефан сдвинул шляпу набок, рассматривая свое отражение в окне библиотеки. — Когда я вернусь, я стану лучшим студентом, чем сейчас.

— Стефан, но у тебя и так одни отличные отметки!

— Да, но какой ценой! Я встаю на рассвете, чтобы читать учебник, а ложусь позже всех в общежитии. У меня все еще трудности с английским… Может быть, — закончил он серьезно, — в перерывах между сражениями Кружка поможет мне с этим, если будет возможность. — Он удивленно взглянул на Бидж. — Чему ты смеешься?

Бидж, стараясь унять веселье, обняла его:

— Я просто рада, что мы будем вместе.

Миссис Собелл довольно улыбнулась.

Бидж ожидал еще один сюрприз, хотя об этом ей следовало догадаться: в вестибюле ее встретил Эстебан Протера. Он совсем запыхался, но опирался на свою трость так элегантно, как будто репетировал позу часами.

— Миссис Собелл позвонила мне. В любом случае я собирался проводить вас, — сказал он Стефану. — Вы уверены, что не передумаете?

— Конечно. — Стефан с откровенной завистью взглянул на его трость. — Если все пойдет хорошо, то осенью я вернусь.

— Я не сомневаюсь, что все будет в порядке. — Протера протянул руку и извлек из-за спинки кресла великолепную трость темного дерева с медным кольцом чуть пониже рукояти. — Вы как-то говорили, что трость вам пригодилась бы.

Глаза Стефана засияли.

— Какая прелесть! — Он взялся за рукоять, взмахнул тростью, покрутил ею в воздухе, потом подкинул и поймал, как Фред Астер. — То, что надо! Спасибо. — Он полез в карман за деньгами.

Протера взмахнул рукой:

— Это прощальный подарок — на счастье. Мне было очень приятно вас учить. — На его лице промелькнула тревога. — Но пожалуйста, будьте осмотрительны и не забывайте моих уроков. Стефан улыбнулся, его белые зубы сверкнули.

— Вы увидите, доктор, когда я вернусь, каких успехов я достиг. Протера и Стефан раскланялись. Бидж заметила, что в манере держаться у них появился схожий стиль.

Стефан двинулся вниз по ступеням лестницы, сдвинув шляпу набекрень и повесив на руку трость; попавшаяся ему навстречу первокурсница бросила на него такой взгляд, как будто увидела героя своей мечты. Бидж неожиданно почувствовала: у нее есть дополнительная причина радоваться тому, что этой весной Стефан отправляется вместе с ней на Перекресток.