ДВОЙНИК. А знаешь, что я тебе на это скажу?
      ПОЭТ. Говори!..
      АНЕТТА. Уберите, сударь, со стола листки. Замараете. _ Двойник берет со стола рукопись, читает. _ ПОЭТ. Я слушаю. Продолжай.
      ДВОЙНИК. Потерпи. _ Пауза. _ АНЕТТА. Что продолжать, когда прошла охота? Так можно лишь нагнать зевоту. (Зевает.) Ну что ж, спою вам колыбельную... Ну, подошел ко мне парень из соседней деревни... Ну, пригласил танцевать, ну, взял за талию. Ну, я глаза не поднимала на него, все вниз смотрела, а у него на талии моей рука горела... Потом мы с ним всю ночь бродили у реки. Потом ждала его, а он пришел и попросил руки сестры... С тех пор я, сударь мой, мужчин боюсь, а за вас я потому держусь, что вы для меня, почитай, не мужчина, а я для вас не женщина... Вы как щитом мной прикрывалися всегда. Чуть вспыхнете и сразу шмыг за Анетту... Кто жить привык кротом, тот не привыкнет к свету... (Прислушавшись к себе.) Нет, видно время все лечит: уже не болит... _ Анетта уходит. _ ПОЭТ. В каком ты месте?
      ДВОЙНИК (смеется над прочитанным). Хорошо!
      ПОЭТ. Вслух прочитай, и посмеемся вместе.
      ДВОЙНИК (читает). "Он не торопился отвечать на вопросы, он принимал на себя роль оракула и его спрашивали, как оракула, приписывая значительность даже его молчанию, за которым скрывалась либо скука, либо лень?- его любимый порок. Вообще, в нем не было ничего возвышенного, и ничего глубокого, ничего великодушного, эгоист в высший степени..." Кого ж ты так пронзил пером?
      ПОЭТ (пренебрежительно). Талейрана... Как будто.
      ДВОЙНИК. Поздравляю. Смертельная рана. То, что описано, пойдет по свету и станет меж людей расхожею монетой.
      ПОЭТ. Я должен рассказать все, что увидел и узнал, дабы никто другой события не извращал.
      ДВОЙНИК. Ты в прозе не силен: нет стиля.
      ПОЭТ (обиженно). Пусть будет так. Что написал, то написал.
      ДВОЙНИК. И это я тоже где-то слыхал... Все повторение. Вся жизнь твоя банальна.
      ПОЭТ. Жизнь моя?
      ДВОЙНИК (зевая). Ты не подозревал? Ты выдумал, что она оригинальна? _ Поэт собирает рукопись. _ ПОЭТ. Бродить по лабиринту прожитых, "зрелых" дней?- нет путешествия скучней. Вспоминать не то прелестное начало, когда божественная музыка Числа в тебе еще предчувствием звучала, когда ты не умел писать, считать... Когда все было лишь ОДНО, а ты с ОДНИМ был заодно, потом уже делиться стал на два, на три, на пять... Почему я не остановился на счете? Хорошо быть маклером, а еще лучше простым бухгалтером: считать то, что предложит жизнь, отдавать ровно столько, сколько получать и о безумных творческих мученьях не иметь никакого представленья. Живи себе, как попугаи, как насекомое, как животное и никто не будет к тебе приставать: "Опиши свою жизнь! Опиши!"... Но я обязан за свою отвечать и не потом, а здесь, сейчас перед чистым листом. Что сделал, то сделал, а чего не делал, - никто не посмеет мне приписать. Конечно, тут я привязан к самому себе и явно не в полете. Это отчет, мой дорогой. Какой возможен стиль в отчете?
      ДВОЙНИК. Не дуйся, бука! И учти, я сторону твою держу. Я со вниманьем выслушал тебя, теперь послушай ты, что я скажу... _ Пауза. _ ДВОЙНИК. Как только ты закончишь этот свой поход по жизни задом наперед от финала к началу. Как только ты опишешь круг всех поражений и заслуг, напишешь имя, дату и поставишь точку... Из круга ТАЙНА мигом упорхнет, а из тебя вся жизнь уйдет. И дальше нет отсрочки. Можешь сразу собираться в ту страну, откуда нет возврата. Я трезвый человек: не верю ни в ад, ни в небеса. Пока ты жив, ты носишь все в себе, а дальше рассыпаешься на составные элементы, и вместо целого тебя останутся отдельные моменты, которые будут блуждать из уст в уста, пока не поглотит их ПУСТОТА.
      ПОЭТ. ТАЙНА?..
      ДВОЙНИК. Да. Она твой драгоценный капитал. И ты его так трудно наживал.
      ПОЭТ. Чего ты хочешь?
      ДВОЙНИК. Ты можешь капитал оставить при себе и даже во сто крат его умножить этой ночью. При этом кое-что перепадет, конечно, мне.
      ПОЭТ. Каким же образом?
      ДВОЙНИК. Если откажешься от имени... Не вздрагивай! Это совсем не больно. Назвался, пожил и довольно. Уйди и от врагов и от друзей, которым грош цена, и это не твоя вина: в привязанностях гибнет чистота. НЕТ дружбе! НЕТ вражде! И ты увидишь мир в объемной красоте. Сейчас он для тебя рисунок плоскостной, написанный блудливою рукой в общественном и грязном туалете.
      ПОЭТ (задумчиво). А я пытаюсь рядом с ним нарисовать другой.
      ДВОЙНИК. Вот видишь, ты и сам все понимаешь.
      ПОЭТ. Да. И все-таки добавь еще немножко.
      ДВОЙНИК. Уйди из дома, от соседа иезуита, беги от пошлости избитой. Живи среди чужих людей, не на своем унылом огороде, а на земле НИЧЬЕЙ.
      ПОЭТ. И что тогда?
      ДВОЙНИК. Жизнь новую, не умирая, получаешь, а за банальную уже не отвечаешь. Таков закон вещей.
      ПОЭТ. Но что-то было ценное и в ней.
      ДВОЙНИК. Держась за ценность, душу потеряешь. Ты даже и не представляешь, какая это сладость?- без привязки, без прошлого и без отчетов бродить по свету праздно, беззаботно, а если станет скучно, можно везде найти работу... меняя взгляды, убеждения и женщин... Не думать по чужой указке...
      ПОЭТ. Меняя женщин?
      ДВОЙНИК. Разумеется, меняя. Меняя место, ты меняешь окруженье.
      ПОЭТ. Эго неправильное выраженье. _ ДВОЙНИК. Извини. Но все равно, в таком движенье ты постоянно что-нибудь меняешь. Меняя же, - приобретаешь. Это и есть тот самый, прирожденный, естественный обмен, который люди превратили в сплошной обман. Восстанови же миру кровообращенье!
      Пауза. _ Китайцы имена меняют.
      ПОЭТ. Кто тебе сказал?
      ДВОЙНИК. Ты сам. Как только старое сотрут, тотчас же новое берут. Если захочешь, сможешь стать китайцем или малайцем... Сыграешь, наконец, любую роль: проснется нищий, а заснет король. Решай.
      ПОЭТ. Не искушай.
      ДВОЙНИК. Не искушал бы, кабы не было нужды.
      ПОЭТ. Отречься?..
      ДВОЙНИК (нетерпеливо). От такой попытки! Подумай, это ли не пытка? Возьми свободу, о которой ты мечтал.
      ПОЭТ. Согласен. Трижды, десять раз, сто раз согласен.
      ДВОЙНИК (забирает у него бумаги). По рукам.
      ПОЭТ. Не чувствую руки твоей.
      ДВОЙНИК. А ты касаешься своей. Все, что написано?- сожжем. Пусть в общей куче сгорят и правда, и обман, служанки, куртизанки, республика с ночным горшком, и БОНАПАРТ на острове своем, и Талейран...
      ПОЭТ. Да, да... Очистим все огнем.
      ДВОЙНИК. А то, что сжечь нельзя - другому пристегнем. (Усаживает его за стол, дает в руки перо.) Испишешь пару слов... "Я был не тот, за кого себя выдавал. Теперь я навсегда пропал. Не ищите".
      ПОЭТ. Бездарно.
      ДВОЙНИК. Сочини сонет.
      ПОЭТ. Я напишу: "Все это мне напела Анетта".
      ДВОЙНИК. Браво! И готов сюжет. Только без подписи: ты уже есть НИКТО.
      ПОЭТ. Я напишу: ИНКОГНИТО. _ Кричит петух. _ ДВОЙНИК. Проклятая птица! Вечно ей не спится... (Суетится.) Запомни, ровно в полночь ты открываешь дверцу смело и мы кончаем это дело. (Задувает свечу, сцена погружается в темноту.)
      ГОЛОС АНЕТТЫ. Ах, ты дрянь такая!.. Ах, ты дрянь... Ну, дрянь, ну чистая дрянь! (Любовно.) Ну, иди уже ко мне, дрянь ты эдакая! Ну, не ложись, не ложись и не ползи, - ползком ты не выпросишь ничего. Встань на задние ноги... Дай мне лапу... Дай! Нет, возьми мою руку. Не понимаешь, болван? Давай свою лапу. Не правую, левую... Ну, любую давай! Теперь целуй мою. Не кусай, дурак, а целуй... Губами, а не зубами. Будешь кусаться, ничего не дам. Вот так. Ах, ты умник мой дорогой! Ну, беги, сынок... Беги за мной... _ Открываются ставни, комната наполняется светом. Открывается форточка, и ветер шевелит занавеску. Поэт, ежась от утренней прохлады и щурясь от света, дико озирается по сторонам, хватается за спасительный кувшин, но он пуст. Он берет его, бредет к бочке, открывает кран, но и она пуста. _ ПОЭТ. Пустота... _ Пошатываясь, уходит за кулисы. Комната, окрашенная восходом, преобразилась совершенно. Кровавый отблеск падает на бумаги. Входит Поэт с комом старой одежды в руках. На голове шляпа, под рукой ботинки. Он снимает ночную рубашку, разглядывает себя. _ ПОЭТ. Надо смотреть на вещи смело!.. Вконец изношенное тело. Пора менять платье.
      ГОЛОС АНЕТТЫ. Месье!..
      ПОЭТ (поспешно одеваясь). Да... да...
      АНЕТТА. Вы спите?
      ПОЭТ. Нет.
      АНЕТТА. Тогда поднимайтесь. Нечего без толку валяться. Смотрите, солнышко встало уже.
      ПОЭТ. Какой сегодня день?
      АНЕТТА. День будет прохладный, но ясный. Смотрите, луна еще не ушла. Упорная, зараза! На небе тень ее видна, буквально рядом с солнцем.
      ПОЭТ. Число? Какое число?!
      АНЕТТА. Потише, сударь. Не надо орать. Соседи начинают просыпаться. Число двадцать пятое. _ Пауза. _ ПОЭТ. Смешная ночь. Оставить бы ее... Но дважды не войдешь в одну и ту же воду сразу... Теки же, милая, теки подальше, как река... Не поглотят тебя берега... Я это ясно вижу. И этак через двести лет в тебя нырнет и проживет, потом опишет где-нибудь поэт, который даже и во сне не видел моего Парижа. А я ему через века передаю свое богатство...
      АНЕТТА. Вы не поверите, месье, кобель целует руку мне! Это и впрямь волшебное лекарство.
      ПОЭТ. Свободу, равенство и братство. (Пишет.) БЕРАНЖЕ. Двадцать пятое октября.
      АНЕТТА. Оденьтесь потеплее, сударь, шею шарфом завяжите и выходите. Вас ждет ЛУИ. Пора гулять.
      ПОЭТ. Прощайте, господа. А мне недолго собираться. _ И, завязав шарфом рот, уходит. Слышен радостный лай собаки. _ _КОНЕЦ_
      _На страницу "Содержание"_
      --===Спящий, предисловие===-
      *Эта пьеса была написана в 1985 году и агрессивно разгромлена на семинаре драматургов в Рузе. Но автор не отчаялся и стал искать для нее режиссера. В Петербурге в это время много говорили о режиссерских работах актера театра Ленсовета Олега Левакова. Автор посмотрел его "Игроков" и "Смеяться, право, не грешно" и понял, что режиссер для пьесы найден. Познакомившись с ним, он отдал ему "Спящего". Вечером Леваков взял пьесу, а утром в девять часов позвонил автору и сказал, что пьесу надо срочно ставить. За плечами у автора к этому времени были двадцать лет литературного труда и полтора десятка пьес - больших и маленьких. Леваков сделал все, чтобы пьеса была прочитана Владимировым (худрук театра им. Ленсовета), но впустую... В течение года Игорь Петрович не смог прочитать пьесу. Тогда автор отдал ее в театр Комедии. Завлит передал пьесу главному режиссеру театра Юрию Аксенову. История повторилась: "Спящий" полгода пролежал у него на столе. Тогда автор попросил помощи у драматурга Александра Галина. Они встретились в Москве. Галин прочитал пьесу, сказал, что она ему симпатична, но что он пишет по-другому. Может быть, именно по этой причине "Спящий" начал тихо опускаться на дно московской театральной бездны. Автор сделал еще несколько судорожных попыток "пробить" свое творение, но перед ним уже вырастала глухая стена. А на ней цвели доброжелательные улыбки и лозунги перестройки. Вот тогда он и отчаялся увидеть свою комедию на театральных подмостках. Но совершилось чудо: в мастерскую драматургов Ленинградского СТД вместо ушедшего из жизни Игнатия Дворецкого пришел Владимир Арро, которому понравилась пьеса и он отнес ее тому же самому Игорю Владимирову все в тот же театр им. Ленсовета. И сказал, что ничего смешнее не читал. Владимиров прочел пьесу и на другой же день вызвал автора. Пожав ему руку, он спросил, почему автор не принес пьесу ему? Сказал, что для этой пьесы у него есть замечательный режиссер Олег Леваков. Автор ответил, что этот Олег Леваков уже год не может добиться, чтобы пьеса была прочитана Владимировым. "Странно, - ответил Игорь Петрович, - да я ее за ночь прочитал. Очень остроумная пьеса. Мы ее будем ставить прямо сейчас".*
      *В этот же вечер автору позвонили из Большого театра Кукол и сказали, что с ним хочет встретиться главный режиссер Александр Белинский. Они встретились. Белинский заявил, что решил ставить "Спящего" в БТК. Автор ответил, что он не против, но комедия уже принята к постановке в театре Ленсовета. На следующий день автору позвонил Аксенов из театра Комедии и сказал, что он прочитал пьесу и она ему очень понравилась, театр готов приступить к постановке. Автор отказал и ему. И он сказал: "Жаль". Но автору было не жаль. Он уехал в Москву и вернулся через месяц к генеральной репетиции. Премьера состоялась в январе 1997 года на малой сцене театра Ленсовета. После чего спектакль был перенесен на большую сцену. И уже отсюда пьеса широко пошла по театрам тогдашнего Союза. Прошла более чем в тридцати театрах. В семи из них идет до сих пор. В 1996 году была поставлена в Минусинске. Сейчас готовится постановка в Курске. В 1991 году сразу две студии - "ОРФ" (Москва) и "Ленфильм" предложили автору переработать "Спящего" для кино. Автор выбрал "Ленфильм" и режиссера Владимира Воробьева. И ошибся: Воробьев не смог добиться от администрации быстрого начала съемок и деньги ушли на другую картину.*
      *Комедия "Когда Спящий проснется" и поныне дорога автору точно так же, как и драма "Мы пришли" тем, что она знаменовала бурное начало его театральной деятельности.*
      ------------------------------------------------------------------------------
      _Олег Ернев_
      _КОГДА СПЯЩИЙ ПРОСНЕТСЯ_
      комедия
      __ *Действующие лица*
      _ОЛЕГ_
      _НАДЯ ЩЕГЛОВА_
      _ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ ЩЕГЛОВ_
      _АЛЛА АКСЕНОВА_
      _ЮРА АКСЕНОВ_
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_
      _СЕМЕН СЕМЕНОВИЧ (СИМ-СИМ)_
      _ЛЮБАНЬКА_
      _ВАСЕК_
      _1 МИЛИЦИОНЕР_
      _2 МИЛИЦИОНЕР_
      _ВРАЧ_
      _1 САНИТАР_
      _2 САНИТАР_
      _ОЛЯ_
      ------------------------------------------------------------------------------__
      _ Лестничная площадка, разделяющая две квартиры. Налево - квартира Щегловых, направо - Аксеновых. Три двери в глубине сцены: Любанька, Софья Львовна и Семен Семеныч. Поскольку это последний этаж, имеется лестница на чердак.
      День. Он обещает быть, как всегда, оживленным, суматошным, Но сейчас еще пока тихо, умиротворенно. Впрочем, тишина тут же нарушается вышедшей на лестницу Любанькой. В руках у нее ведро и швабра. Любанька намеревается мыть пол, но ее пошатывает. Швабра падает из рук. Она ее с трудом поднимает. Окунает тряпку в ведро, вытаскивает и... это оказался смертельный номер: тряпка перевешивает и Любанька грохается на пол. Подняться она уже не в силах. Лежит. Пауза. Выходит Семен Семеныч. Из приоткрытой двери раздаются истерические вопли, которым отвечает рев толпы. _____
      ____ _ГОЛОС_. Поход на Москву!
      _РЕВ_. А-а-а!
      _ГОЛОС_. Под окрашенными жертвенной кровью знаменами!
      _РЕВ_. А-а-а-а!
      _СЕМЕН СЕМЕНЫЧ_ *(торжествующе)*. Ага! Знаменами! *(Наступив на Любаньку.)* Что делается в стране! Давно бы так! А то спят, как медведи!
      _ЛЮБАНЬКА_. Сим-Сим.
      _СЕМЕН СЕМЕНЫЧ_ *(увидев ее)*. Ты слушай, слушай!
      _ГОЛОС_. Только революционные процессы помогут выбить шайку бандитов, засевшую в Кремле.
      _СЕМЕН СЕМЕНЫЧ_. Ух ты! Вот размахнулся! Это по нашему, по революционному. Давно пора проветрить матушку Россию.
      _ЛЮБАНЬКА_. Так уж и так сквозняк. Весна все не наступит. Куда ж проветривать? А ты лучше мне взаймы, до послезавтра...
      _СЕМЕН СЕМЕНЫЧ_. Нет! Альтернативы революции! Ты слышала - процессы! Телевизор смотреть надо, а не водку жрать. Газеты читать надо!
      _ Исчезает в лифте. ___
      ____ _ГОЛОС ИЗ ЛИФТА_. "Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает!"
      _ЛЮБАНЬКА_. Я! Я желаю.
      _ГОЛОС ИЗ ЛИФТА_ *(убежденно)*. Никто не желает.
      _ Любанька с трудом поднимается и с большим креном то вправо, то влево подходит к двери Щегловых. Звонит. Выходит Надя. На лице у нее творожная масса. Любанька от неожиданности кричит. ___
      ____ _НАДЯ_. Чего разоралась, Любка?
      _ЛЮБАНЬКА_. Надька, кто это тебя так?
      _НАДЯ_. Да это же маска, дура!
      _ЛЮБАНЬКА_. Маска? А для чего, Надь?
      _НАДЯ_. Для морды лица.
      _ЛЮБАНЬКА_. Чего?
      _НАДЯ_. Посредством маски, Любаня, легким движением рук замученная русская морда превращается в красивое европейское лицо. Гляди. Ап! *(Стирает салфеткой массу.)*
      _ЛЮБАНЬКА_. И правда европейское. Доброе. Может, из доброты сердца своего... на бутылочку пожалуешь?
      _НАДЯ_. Денег не дам. Вымоешь лестницу - получишь, как договорились.
      _ Уходит. Любанька пытается мыть пол. Безуспешно. Рухнула. Лежит. Входит Софья Львовна. Голова задрана вверх. Спотыкается о лежащую Любаньку. ___
      ____ _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Чем вы там занимаетесь, на полу, Люба?
      _ЛЮБАНЬКА_. Творчеством.
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Творчеством?!
      _ЛЮБАНЬКА_. Да. Художественное мытье... полов.
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Да вы третий день, извините за выражение, творите.
      _ЛЮБАНЬКА_. А господь боженька землю шесть дней творил. Софья Львовна, у тебя лицо... европейское. Пожалей сиротинушку. Взаймы.
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Нет у меня денег, Люба. А на водку тем более. Надо утончаться духом, голубушка. Не валяться надо, а ввысь стремиться, вот как я. *(Еще выше задирает голову.)* Туда. Мне кажется, Люба, что я скоро взлечу. Вот так бы взмахнула руками и полетела, и стала небесным странником. *(Подпрыгивает, приземляется не очень удачно, наступив на Любанька.)*
      _ЛЮБАНЬКА_ *(вскрикивает)*. Ай! Слезьте с меня! Птичка вы наша райская.
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_ *(подбегая к двери Нади. Звонит.)* В небо, Любочка, в небо!
      _ЛЮБАНЬКА_ *(попыталась сократить расстояние между землей и небом, но... сила притяжения...).* Нет, я земная как утюг. *(Рухнула.)*
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_ *(вышедшей на звонок Наде)*. Извините, Надюша. Вы не дадите мне снотворных порошков?
      _НАДЯ_. Порошки? Это что-то новое, Софья Львовна. У меня только таблетки.
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Простите, Наденька, ну конечно, таблетки. Последнее время я все чаще и чаще вспоминаю детство. А в моем детстве были не таблетки, а порошки. И мама, бывало...
      _НАДЯ_. Извините, Софья Львовна, вы потом мне расскажете. Мне сейчас очень некогда. Я вам порошки ваши, то есть таблетки сама занесу. Вам какие: послабее или сильнодействующие?
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Мне сверхсильнодействующие. С тройным эффектом. А лучше с четверным.
      _НАДЯ_ *(подозрительно)*. Я надеюсь, Софья Львовна, вы на тот свет не собираетесь?
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Ну что вы, голубушка. Мне на этом так же хорошо, как на том. Просто последнее время я чрезвычайно чем-то возбуждена. Нервы, понимаете? Третьи сутки не сплю.
      _НАДЯ_. Понимаю. Авитаминоз. Весенний симптом.
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Дело не в этом, милочка. Это духовность. Мне все время какая-то музыка слышится.
      _НАДЯ_. Какая музыка?
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Прекрасная. И сквозь эту музыку голоса тоненькие, красивые. И они поют: "Иди к нам! Иди к нам!"
      _НАДЯ_. Кто-то вас к себе призывает?
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Да. Они. *(Показывает на потолок.)* Они.
      _НАДЯ_ *(сочувственно)*. Да, поспать вам не мешает. Я занесу вам таблетки.
      _ Надя исчезает в дверях. Софья Львовна направляется к своей двери. Спотыкается о Любаньку.
      _ _ЛЮБАНЬКА_. Ай!
      _СОФЬЯ ЛЬВОВНА_. Денег не дам. И встаньте дорогуша, вы же женщина. Что вы валяетесь как... эта... как падшая.
      _ЛЮБАНЬКА_. А я падучая. Как звезда.
      _ Софья Львовна уходит. ___
      ____ _ЛЮБАНЬКА_. Вот тебе и европейские лица. Один черт, что Европа, что Азия: денег никто не дает. Пока, говорят, не вымоешь. А как мыть, когда руки дрожат. Сначала надо выпить, потом вымыть. Чтоб деньги были на что выпить. Но сначала же надо выпить. А потом вымыть. А как же выпить? У меня проблема.
      _ Двери лифта открываются, входит Семен Семеныч. В руках у него кипа газет. Стоя у своей двери, он перебирает их. ___
      ____ _СЕМЕН СЕМЕНЫЧ_. Вот сейчас мы и узнаем, чем живет страна. Вижу, вижу, она бурлит и пузырится, как деревенские щи. Но какие щи без красного перца? Вот мы его и подсыплем. Да так, что эти демократы рты пообжигают. Красный перец, это брат Люба, не шутка. Красный перец - это такая начинка, что рванет дай боже! Я, Люба, не террорист, но без взрывов мне скучно. Эх процессы! Горючая смесь! Перцовка!
      _ЛЮБАНЬКА_ *(оживившись)*. Истинно говоришь, Сим-Симыч. Горючая. Перцовка!
      _СЕМЕН СЕМЕНЫЧ_. Да не про водку я, баба! Я про революцию!
      _ Убегает к себе. ___
      ____ _ЛЮБАНЬКА_ *(сочувственно)*. Чудак! На что жизнь тратит. На какую-то революцию. То ли дело двести грамм. *(Встряхивается.)* Нет, не могу. В грудях все жжет от зноя. Как в Аравийской пустыне. Пойду Васька разбужу. Пусть что-нибудь придумает.
      _ Забирает ведро со шваброй, уходит к себе. Отворяются двери лифта и выходит Олег. Осматривает площадку и видя, что никого нет, подходит к двери Нади. Воровски озираясь, звонит. ___
      ____ _НАДЯ_ *(Открыв дверь)*. Ой, Олежка. *(Выглядывает на площадку.)* Никто не видел? Входи быстрей! *(Закрывает дверь, экспансивно бросается на грудь вошедшему.)* Здравствуй, здравствуй! Любимый! *(Душит его в объятиях, не обращая внимания на стоны Олега, а может, принимая их за чувственные. Наконец, Олегу удается вырваться из объятий женщины, он вскрикивает и держится руками за виски.)*
      _НАДЯ_. Что случилось, дорогой?
      _ОЛЕГ_. Голова. Просто разламывается. Любая встряска...
      _НАДЯ_. Поняла. Авитаминоз. Весной у всех так. Много думаешь.
      _ОЛЕГ_. Да. Ментальный процесс...
      _НАДЯ_. Я тебя поцелую? Нежненько.
      _ОЛЕГ_. Виртуальный аспект...
      _НАДЯ_. И вот так.
      _ОЛЕГ_. Аномальный...
      _НАДЯ_. Аскорбинку пей. Много. Больше морковки со сметаной. Шиповник. Я так соскучилась.
      _ОЛЕГ_. Я еще сильнее. *(Обнимает ее. Вскрикивает.)*
      _НАДЯ_. Больно, да?
      _ОЛЕГ_. Мне надо ... я знаю, что мне надо. Я читал у Малахова. Ледяной душ.
      _НАДЯ_. Ой, а не простудишься? Смотри, застудишь легкие и будет вместо ментального процесса - туберкулезный.
      _ОЛЕГ_, Нет, Малахов утверждает, что от ледяной воды пробуждаются резервные силы.
      _НАДЯ_. Ну, если резервные, я не против. Полотенце желтое.
      _ Олег уходит в ванную. Телефонный звонок. ___
      ____ _НАДЯ_ *(сняв телефонную трубку)*. Алло. А, мамуля? Привет. Ну как вы там? Как Лешенька? Все в порядке? Ну, я рада. Ты извини, что я тебе внепланово его подсунула. Да. Хорошо. Поняла. Да в том-то и дело, что Павел после работы уезжает на симпозиум. Что такое симпозиум? Сейчас, мам, посмотрю в словаре. *(Кладет трубку, бежит к полке, снимает словарь, листает. Снова возвращается к трубке.)* Написано так: совещание, чаще научного характера. С латинского simpozium, с греческого simposion - то есть пирушка. Ты хочешь сказать, что верить надо грекам, а не мужу? Ладно, придет разберемся. Дай-ка мне Лешеньку. Здравствуй, зайчик. Ты поел? Бабушке спасибо сказать не забыл? Ну, умница. Чем вы занимаетесь? Ну, читайте. Люблю, котеночек. Целую, кролик.
      _ Кладет трубку. Входит Олег, вытирая полотенцем голову. ___
      ____ _ОЛЕГ_. Освежился.
      _НАДЯ_ *(красуясь перед ним)*. Я тебе нравлюсь?
      _ОЛЕГ_. Ты потрясающе выглядишь, Надюшка! У меня нет слов. За это надо выпить. Откупорим шампанского бутылку! Иль перечтем "Женитьбу Фигаро"?
      _НАДЯ_. Шампанского.
      _ОЛЕГ_ *(открывая дипломат)*. Вот так всегда: классики на втором месте. *(Вытаскивает шампанское и букетик цветов в горшочке.)* Тебе! Правда, красивые? Один горшочек для тебя, другой для жены. Это сирийские крокусы. Три месяца цвести будут.
      _НАДЯ_. Какие милые. Ты прелесть, Олежка! Так внимателен. Как мало надо русской бабе: крокусы в горшочке и она счастлива. *(Нюхает цветы.)* Сирией пахнет.
      _ОЛЕГ_. Ты была в Сирии?
      _НАДЯ_. Нет. Только хотела.
      _ОЛЕГ_ *(убежденно)*. Будем.
      _НАДЯ_ *(расчувствовавшись)*. Дай я тебя поцелую.
      _ Бросается ему на шею. Олег мучительно стонет. ___
      ____ _НАДЯ_. Болит? Может, тебе таблетку?
      _ОЛЕГ_. Погоди! Я хочу сказать одну важную вещь. *(Разливает шампанское.)* Мы сейчас с тобой выпьем за... за... *(Надя слегка кокетничает.)* За Ганди.
      _НАДЯ_ *(поперхнувшись)*. За кого?
      _ОЛЕГ_. За Махатму Ганди. Индийский политический лидер. Святой! Вот это мужик, Надя. Он весь народ, всю Индию поднял за свободу. Да что там Индию! Надежда! Он меня поднял!
      _НАДЯ_ *(растерянно)*. Олег. Я так тебя ждала. Я надеялась, что первый тост мы выпьем за нас с тобой, а твой этот махудра мог бы и подождать...
      _ОЛЕГ_ *(взволнованно)*. Нет, Надя, ждать нельзя. Ведь эта свобода от рабства. Я не хочу больше быть рабом! Я тебе сейчас объясню, Мы рабы, потому что мы лжем сами себе, ты понимаешь? Прежде, чем лгать другому, мы лжем сначала себе. Нашим невежеством, нашей ложью мы причиняем боль сначала самим себе, а потом другим. Я тебе раскрою секрет, почему у меня болит голова. Надя... Меня вчера сбила машина.
      _НАДЯ_. Ой!
      _ОЛЕГ_. Да. Но это еще не все. Когда я из под нее выбрался, на меня вдруг снизошло откровение. Я понял, почему она меня сбила.
      _НАДЯ_. Интересно, почему?
      _ОЛЕГ_. Потому что я неправильно живу. И машина была - ЗНАК!
      _НАДЯ_. Знак? Какой знак?
      _ОЛЕГ_. Знак, что надо менять жизненную ориентацию. Я обманываю свою жену. Ты - своего мужа. А вместе мы обманываем самих себя. Все! Я так жить отказываюсь. Я хочу жить по Христу, по Ганди, по правде. Я отказываюсь врать. Я не люблю свою жену. А я люблю тебя. С сегодняшнего дня мы с тобой меняем свою жизнь. В корне.
      _НАДЯ_. Как в корне?
      _ОЛЕГ_. Я сегодня сообщу твоему мужу Павлу Андреевичу, что мы будем жить ... втроем!
      _НАДЯ_ *(поперхнувшись)*. Как втроем? Он, я и ты?
      _ОЛЕГ_. Нет. Ты, я и твой сын Алексей.
      _НАДЯ_. А... твоя жена?
      _ОЛЕГ_. Пусть живет с тем, кого она любит.
      _НАДЯ_. А мой муж?
      _ОЛЕГ_. Пусть живет с той, кого он любит.
      _НАДЯ_. Да он меня любит.
      _ОЛЕГ_ *(растерянно)*. Но ведь... но ведь мы же с тобой...
      _НАДЯ_ *(расхохотавшись)*. Ах ты мой проповедник! Да ты посмотри вокруг. Сейчас все так живут. Сексуальная свобода, эмансипация, феминизация! А голубых развелось, А лесбиянство? И ты хочешь всех переделать, как твой этот махмадра?
      _ОЛЕГ_. Ганди весь народ освободил от рабства.
      _НАДЯ_. Так то Индия. Там климат другой. Они же там кроме манго ничего не едят. У них фруктовая диета. Им же даже коров есть запрещено. Там только и питаться святым духом! А я для тебя картошечки нажарила! Индейку запекла в духовке. По телу твоему соскучилась. А ты меня освободить хочешь? От моих сексуальных желаний?
      _ Увлекает его танцевать, сладострастным танцем пробуждает в нем эротические токи, снимает с него одежду. Олег отдается ее ласковым рукам. Мы на секунду отвернемся, поскольку этот менуэт чрезвычайно интимный. Но вот Олег вскрикивает и сильно сдавливает руками виски. ___
      ____ _НАДЯ_. Нет, я не могу этого вынести. Я принесу тебе таблетки. А ты пока полежи, расслабься, освободись от своих ментальных процессов.
      _ОЛЕГ_ *(улегся на кушетку, сам с собой)*. Духовное притяжение сильнее, чем земное. Бегство от свободы есть наихудший вид рабства.
      _ Надя роется в аптечке. ___
      ____ _НАДЯ_. Кстати, напомнил. Для Софьи Львовны. Одна, две, три. Хватит ей, а то не проснется старушка. *(Складывает таблетки в одну кучку.)* А это для тебя: Сколодепеин. Нанесем двойной удар по головной боли. Это супертонизирующее. Улучшает кровоснабжение... в разных местах. А это... этим повысим содержание адреналина и кое-чего еще. *(Сложила таблетки в другую кучку. Сложила обе кучки на столе возле дивана, где в задумчивой позе лежит отрешенный от мирской суеты Олег.)*
      _ОЛЕГ_. Водички можно?
      _НАДЯ_. Не воды, а пепси. Сейчас принесу.
      _ Удаляется на кухню. Олег рассеянно блуждая рукой по столику, нашаривает кучку из трех таблеток, бросает их в рот и медленно, тщательно жует, не замечая горечи.
      Возвращается Надя с бутылкой пепси. ___
      ____ _НАДЯ_. Ты ... жуешь? Таблетки?
      _ОЛЕГ_. Так эффективнее. Мгновенное всасывание в кровь. *(Запивает содержимое таблеток пепси-колой.)* Вот. Я даже уже почувствовал действие. Голова проходит и...
      _НАДЯ_ *(сбросила халатик и осталась почти обнаженной)*. Сюрприз. Как я тебе?
      _ОЛЕГ_ *(оживленно)*. Потрясающе! Ты ослепительно прекрасна! Нет, я передумал! Я не буду ждать прихода твоего мужа. Я позвоню ему прямо сейчас!
      _НАДЯ_ *(останавливая его)*. А я не хочу прихода мужа. Я хочу к тебе. Можно?
      _ОЛЕГ_. Можно? И ты еще спрашиваешь: МОЖНО? Даже лед растаял бы от теплоты твоего голоса. Иди ко мне!
      _ Надя ложится рядом. ___
      ____ _ОЛЕГ_. Надюша, прежде чем... В общем, я хочу сказать, что я... Я нашел способ...
      _ Пауза. ___
      ____ _НАДЯ_. Какой способ? *(Молчание.)* Олежка, ты что, заснул что ли?
      _ОЛЕГ_ *(очнувшись)*. А, нет-нет. Способ... Забыл. Черт, я забыл этот способ!
      _НАДЯ_. Не переживай, я напомню.
      _ Мы снова на минуту отвернемся, чтобы не казаться нескромными. Прекрасную эротическую сцену прерывает мелодичный звонок. ___
      ____ _НАДЯ_. Бог мой, кого это принесло?
      _ОЛЕГ_. Нас нет.
      _ Звонок более настойчивый и продолжительный. ___
      ____ _НАДЯ_. Я посмотрю. *(Набрасывает халатик, идет к двери.)* Кто?
      _АЛЛА_. Надюха, открой. Это Алла.
      _НАДЯ_ *(открывает, не впуская ее в комнату)*. Привет. Чего тебе?
      _АЛЛА_. Надька, не выручишь? Не дашь на один вечер платье итальянское?
      _НАДЯ_. Платье? Да оно же из Рима.
      _АЛЛА_. Потому и прошу, что из Рима. У нас с тобой фигуры одинаковые. А я сегодня приглашена в театр.
      _НАДЯ_. Ты с ума сошла. Павел все магазины исходил, пока выбрал. Это мое любимое. Это все равно, что мужа дать на один вечер. Прости, Алла, хоть мы с тобой и подруги, но платье дать не могу. Не обижайся.
      _АЛЛА_. Да что с ним будет. А я в нем как картинка. Ну дай, Надюш.