Ландскрона (сборник современной драматургии)

      АДАМ. Приветствую тебя, сын мой. С прибытием тебя.
      СТАЛИН. Какой я тебе сын? Обезумели тут все от пьянства? Есть здесь кто-нибудь трезвый? Лаврентий, ты мне за все ответишь. Распустил своих мерзавцев, скотина! (Идет к двери Императора. Император появляется на пороге.) Где Лаврентий?
      ИМПЕРАТОР. Лаврентий, ты где? Лаврентий! Ку-ку, папаша, нету его. Ты сам то кто ему будешь?
      СТАЛИН. Сплю я, что ли? (Щиплет себя, пытается потом ущипнуть Императора.) Ты кто?
      ИМПЕРАТОР. Я - Император! Только без фамильярностей, я этого не переношу.
      СТАЛИН. Наполеон?
      ИМПЕРАТОР. А других ты и не знаешь? Серый ты, папаша, как твой мундир.
      СТАЛИН (указывает на Адама). А этот кто?
      ИМПЕРАТОР. О-о-о, это Адам! Знаешь что-нибудь про Адама? Смешной старичок, ни хрена не знает. А ведь такие надежды подавал...
      АДАМ. Что время делает с человеком, скажи, Император, а? Время - это Его самая смешная и страшная шутка. Божественная фантазия... (Уходит к себе.)
      ИМПЕРАТОР. Каким ты был, Иосиф, таким ты и остался. Медленно доходит.
      СТАЛИН. Император и Адам... Могу я видеть главного врача?
      ИМПЕРАТОР. Главный лекарь - это время, но здесь оно напрочь отсутствует. Лечимся вином, женщинами, снами, драками - чем придется. Что закажете - вино? женщину? драку?
      СТАЛИН. Здесь есть медицинская сестра? Я хочу ее видеть.
      ИМПЕРАТОР. Желаете лицезреть голую сестру милосердия? Это скромно, это мне нравится. Я понимаю - возраст. Постучи вон в ту дверь (указывает на келью Лилит) и заходи.
      СТАЛИН (стучит в дверь). Товарищ медсестра! Товарищ медсестра!
      ГОЛОС ЛИЛИТ. Я не одна.
      ИМПЕРАТОР. Она сейчас освободится, у нее пациент. Посиди, дорогой. _ Сталин садится на стул. Выходит Иосиф, с недоумением смотрит на Сталина. Император наблюдает их встречу с видимым удовольствием. _ ИОСИФ. Здравствуйте, отец. (Сталин молча пытается зайти к ЛИЛИТ. Иосиф загораживает ему дорогу.) Зачем вам туда? Что вам там делать?
      СТАЛИН. Пустите меня. Мне нужна сестра милосердия.
      ИОСИФ. Нечего тебе там делать!
      СТАЛИН. Пустите меня.
      ИМПЕРАТОР. Пропусти старого, у него тоже могут быть желания.
      СТАЛИН. Пустите меня.
      ГОЛОС ЛИЛИТ. Кто там? (Появляется в дверях.) Ой, новенький! Иосиф, мне не нужен сторо%20>ЛИЛИТ. Маслом по сердцу! Проходи, отец, раздевайся до пояса. (Сталин заходит внутрь.) Снизу. Не хмурься, дурачок. (Целует Иосифа и закрывает дверь.) _ Взбешенный Иосиф кидается в свою келью. Раздаются крики Сталина: "Помогите! Что ты делаешь, мерзавка?! Помогите же!" Полуодетый Сталин вываливается из кельи Лилит. Она, смеющаяся, появляется следом. _ СТАЛИН. Тьфу, мерзавка! Это тебя Лаврентий подставил? Сгною обоих! Тьфу на тебя!
      ЛИЛИТ. Дедушка, а не голубой ли ты часом? (Давится от смеха.) Первый раз такого дурака вижу!
      СТАЛИН. Что вы тут из меня идиота делаете?! Вы что, не знаете, кто я такой?! Вы не знаете, кто я?! Кто я! Кто я! _ На крики беснующегося Сталина выходят Адам и Иосиф. _ Кто я?! Кто я!! (Обессилевший, садится на стул; ему дурно.)
      ИМПЕРАТОР (указывает на Сталина). Иосиф, а ведь этот старик - это ты.
      ИОСИФ. Шутишь.
      АДАМ. Он не шутит.
      ЛИЛИТ. Не ожидала такого от нашего Иосифа прекрасного - праведником стал, святее папы римского. Дед, ты упускаешь свой единственный шанс - вкусить между жизнью и смертью лучшую женщину мира!
      ИМПЕРАТОР. Смотри, Иосиф, его рука сухая! И бьюсь об заклад - на ноге срослись два пальца. Чертово копыто!
      СТАЛИН. Кто вы? Что вам от меня надо?
      АДАМ (Сталину). Ты хоть понял, куда попал?
      ИОСИФ. Это я? Я буду таким? Адам, это я?
      АДАМ. Ты. Но таким ты уже не станешь. Время остановилось.
      СТАЛИН. Я... я... я... я умер...
      АДАМ. Да.
      СТАЛИН. Когда?
      АДАМ. Вчера ночью. Под утро.
      СТАЛИН (указывает на Иосифа). И это тоже я?
      АДАМ. Ты.
      СТАЛИН (подходит к Иосифу). Я... действительно, я... только молодой... (Касается лица Иосифа.) Бедный ИОСИФ... Еще молодой и еще счастливый... (Адаму.) Значит, меня не обманывали?
      АДАМ. Не обманывали.
      СТАЛИН. И вы Адам?
      АДАМ. Да. (Сталин встает на колени и целует руку Адама.) Встань с колен, сын мой. Мы равны с тобой.
      СТАЛИН. А это? (Указывает на Лилит.) Это в самом деле...
      АДАМ. ЛИЛИТ.
      СТАЛИН. Вот она какая.
      ИМПЕРАТОР. А я - Император!
      ЛИЛИТ. Пойду оденусь, а то такие почести, а я в неглиже... (Уходит к себе.)
      ИМПЕРАТОР. А я - Император!
      СТАЛИН (не обращая внимания на Императора). А это все? (Обводит рукой.) Это ад?
      ИМПЕРАТОР. Ну что вы!
      АДАМ. Нет.
      СТАЛИН. На рай я не надеюсь.
      ИМПЕРАТОР. Ну что вы!
      АДАМ. Далеко не рай.
      СТАЛИН. Чистилище?
      ИМПЕРАТОР. Т-с-с, не надо так громко! Мы предпочитаем не употреблять этого слова, от него пахнет чем-то хирургическим. Мы говорим - пургаториум! Или таможня. Позвольте представиться - Император! Служитель пургаториума, сокращенно мытарь!
      СТАЛИН (указывает на Иосифа). Для чего он здесь?
      АДАМ. Это судья.
      ИОСИФ. Я буду судить его?
      АДАМ. Ты будешь судить себя.
      ИМПЕРАТОР. Это нетрудно, помню, я себя осудил на смертные муки секунд за двадцать. Я у меня даже не пикнул.
      СТАЛИН. Странно все это. Я думал, что смерть есть, а ее нет.
      АДАМ. Смерти нет.
      СТАЛИН. А что сейчас будет?
      ИМПЕРАТОР. Немного помытарим тебя, даром хлеба и нам не дают.
      СТАЛИН. Я готов.
      АДАМ. Мы должны переодеться. Это недолго.
      ИМПЕРАТОР. И не вздумайте организовать побег, ироды Царя небесного. У нас самые длинные руки, из под земли достаем. (Пугает Иосифа.) Ууу! _ Адам и Император уходят в свои кельи. _ СТАЛИН. Как ты похож на моего Якова.
      ИОСИФ. Якова? Какого Якова?
      СТАЛИН. Моего первенца звали Яковом.
      ИОСИФ. Что с ним стало?
      СТАЛИН. Убили Якова злые люди... Не ожидал я, что смерть так интересна...
      ИОСИФ. Что сейчас будет с нами?
      СТАЛИН. Не знаю. Давно ты здесь?
      ИОСИФ. Сутки.
      СТАЛИН. Что это было, эти сутки?
      ИОСИФ. Вначале они устроили пир в мою честь, потом меня убили, ночью были сны. Потом утро и ты.
      СТАЛИН. И я... А сны? Про что были сны?
      ИОСИФ. Страшные сны. Про меня, про тебя, я тебя сразу узнал - человек из моих снов. Скажи, зачем ты так жил?
      СТАЛИН. Так получилось... Мне не из чего было выбирать... Кажется, они идут. Не позволяй им... Идут. _ Роскошно одетый Император выходит с жезлом, стучит в пол и провозглашает: "Адам!" Адам в богоподобном одеянии входит и садится в кресло. Император вновь провозглашает: "Лилит!" Появляется Лилит и садится на свое место. _ ИМПЕРАТОР. Иосиф, сын Виссариона! (Иосиф садится в кресло судьи.)
      АДАМ (Сталину). Слушаем тебя, человек.
      СТАЛИН. О чем я должен говорить?
      АДАМ. О себе.
      СТАЛИН. Я должен судить себя?
      ИМПЕРАТОР. Попробуй, если получится. Будешь первым, кому это удалось.
      СТАЛИН. Я был всю свою жизнь очень гордым человеком... Во мне было много достоинств, но гордыня превышала все. Она была основой моей жизни... Когда я это понял, было поздно, и я смирился с ней... Последние годы я был узником самого себя и не видел радости в своем существовании... Все.
      ИМПЕРАТОР. Не густо.
      ЛИЛИТ. Ты радовался, нарушая заповеди?
      СТАЛИН. Это была угрюмая радость.
      ЛИЛИТ. Ну хоть какая-то, но была. У меня нет больше вопросов.
      АДАМ. Иосиф.
      ИОСИФ. Я не хотел, чтобы он стал таким. Я не понимаю, как это получилось.
      СТАЛИН. Лжешь. Лжешь перед самим собой и перед нами. Адам, он врет, он все понимал еще тогда, я-то помню! Это я должен спросить его - зачем он меня таким сделал?! Я проклинал себя молодого, проклинал свою злобу, свою мстительность, свою скупость! Я остался один, совсем один - некому было сказать мне: "Бедный Иосиф!" Кто загнал меня в этот угол?! Только ты! Я стар и умнее тебя. Ты молод и глуп. Из твоей бараньей глупости проросли все мои беды. Это он должен стоять здесь! Он, он! Я его детище, а детище за отца не отвечает!
      ЛИЛИТ. Вот это уже интереснее! А то - виноват! виноват! исправлюсь! Дудки! За всю свою долгую жизнь - я не хочу уточнять свой возраст - я ни разу не видела истинно раскаявшегося. И правильно! Жизнь прожита! Чего жалеть! Все эти раскаяния - только из страха. (Сталину.) Чего ты боишься, человече?! Врежь этому сопляку как следует, он первый испортил твою жизнь!
      АДАМ. Лилит, Лилит, не увлекайся!
      ИМПЕРАТОР (Иосифу). А ты что тут блеешь, как безропотная овца?! Дай этому старому козлу по рогам! Здесь ты судья, а он никто, и звать его никак! Начали по новой! (Хлопает в ладоши.)
      ИОСИФ. Я не могу его осуждать - такая судьба.
      ИМПЕРАТОР. Он не может! А мы можем?! Ты видел ночью, что он натворил?
      ИОСИФ. Видел.
      АДАМ. Судьба, говоришь? А то, что я здесь сижу - это тоже моя судьба? Расхлебывать все ваше дерьмо - это тоже моя судьба? Нет, Иосиф, с меня хватит! Вот сейчас один из вас - мне все равно, кто - уйдет в Трубу, а второй останется и продолжит это грязное дело. Я устал от вас всех. Раньше люди были намного лучше.
      ИМПЕРАТОР. Много чище и нравственнее. И не выпендривались, из чьей там глупости произросли чьи-то беды. Правду говорили. Так что колись, падре.
      СТАЛИН. А что в Трубе?
      ИМПЕРАТОР. Аа, полезло! Боишься?
      ЛИЛИТ. Скука там. Большая серая Скука. Без мыслей, без движения. Без чертей. С ними-то было бы весело.
      ИМПЕРАТОР. Чует, что страшно! Чей-то шепот, потом хруст, почти без вскрика! И снова темно... Да увидишь скоро. Хотя я вижу у старичка маленький шанс послать туда Иосифа. Возьмем да поменяем вас местами!
      АДАМ. Это можно.
      ЛИЛИТ. Мне старенький больше нравится. Он еще исправится, правда, исправишься? Он только с виду тихий, а сам еще о-го-го!
      ИМПЕРАТОР. Не дави на высокий суд, курва.
      ЛИЛИТ. Вы слышали? Все слышали? Адам, он меня курвой назвал! Я требую удалить его из зала суда туда?- в мою келью. Сейчас я покажу тебе "курву"!
      АДАМ. Кончайте балаган - дело-то серьезное. У старичка на совести миллионов тридцать.
      ИОСИФ. Он украл тридцать миллионов?
      АДАМ. Жизней.
      ИМПЕРАТОР. Подумаешь. Бывали и покруче парни.
      ЛИЛИТ. Многовато, батя! Зачем тебе столько-то? Мне тут из-за одного ублюдка всю душу вынимают, а ты тридцать этих самых... ну... много, много!
      ИМПЕРАТОР. Я думаю - кончать его надо, мы еще и не завтракали как следует. Кончим старикашку и поедим. А то пялятся друг на друга и молчат. Тоже мне встреча блудного отца с блудным сыном! Так не договаривались. Я жрать хочу, у меня от этих дел зверский аппетит прорезался. (Достает кинжал.) Ну что, кончать его? А, Иосиф? (Подступает к Сталину.) Суди быстрее!
      СТАЛИН. Погодите!
      ИМПЕРАТОР (отступает). Т-с-с. Не спугните.
      СТАЛИН. Погодите.
      ЛИЛИТ. Император прав - чего ждать. Раньше кончим, раньше сядем. Только мне вот этот (указывает на Сталина) лично интереснее. Не люблю телков бессловесных. Делом надо любовь доказывать.
      СТАЛИН. Я имею право на собственную защиту? Я могу говорить?
      АДАМ. Разумеется.
      СТАЛИН. Спасибо. Я не боюсь вашего суда. Мне его, как видно, не избежать, и это правильно. По каким причинам я не боюсь его? Этих причин несколько: во-первых, самый жестокий суд человек вершит всегда над самим собой. Что такое стыд? Стыд - это гнев, обращенный против самого себя. Если этот гнев достаточно силен, человек сам выносит себе приговор и сам приводит его в исполнение, то есть прибегает к самоубийству!
      ИМПЕРАТОР. Прибежали. А дальше? Хреновый из тебя бегун.
      СТАЛИН. Я неоднократно вершил над собой этот суд, и лишь случайности, в виде моих не в меру ретивых охранников, лишали меня возможности довести это дело до конца.
      ИМПЕРАТОР. Но сейчас-то мы хотим помочь тебе в этом богоугодном деле! Цель у нас одна! Тебе и пыхтеть не надо будет, чик - и все!
      СТАЛИН. Не торопите меня. Я еще не все сказал. Итак, во-первых, я неоднократно осуждал себя. Во-вторых, где больше пользы от меня? Там, где нет движения, нет мысли, нет жизни или здесь, где идет суровая оценка всему, что сделал человек? Я бы сказал, что здесь.
      ИМПЕРАТОР. Он сейчас договорится и сократит меня?- пользы-то никакой, правда, Адам?
      АДАМ. Помолчи. Дальше.
      СТАЛИН. Поверьте, более богатого жизненного опыта вы встретите не часто. Я все познал в той жизни, прошел все ступени, всю пирамиду власти, с вершины которой и был взят сюда. Я знаю, о чем мечтает простой рабочий человек, знаю надежды и чаяния миллионов людей, знаю мысли маленьких начальников и страхи начальников больших. Я знаю свой страх, когда одно лишь движение решает судьбы народов, и ты не должен ошибиться, на тебя смотрит с надеждой весь мир - а ты не знаешь, что делать!
      ИМПЕРАТОР (плачет). Я не могу, меня сейчас стошнит от печали! Адам, можно я немного потошню прямо здесь?
      АДАМ. Попозже. Помолчи. (Сталину.) Продолжай.
      СТАЛИН. Я все познал в том мире. А что знает этот мальчишка? Да ничего, и пользы от него не ждите, поверьте мне, я его знаю. Я не отказываюсь от него, я люблю его, это моя молодость... Но надо найти в себе силы, мужество ради интересов дела отказаться от личного, от жены, от брата, от себя самого, наконец!
      ИМПЕРАТОР. Ну-ка, ну-ка!
      СТАЛИН. Люди глупые и наивные утверждают, что великие дела делают чистыми руками и добрым сердцем. Это то же самое, что вместе содержать волков и овец, пытаясь сделать их счастливыми одновременно! Счастье волка - напиться крови овцы, счастье овцы - видеть волка мертвым. Мир - это вечное равновесие на лезвии бритвы - с одной стороны добро, с другой - зло. И нельзя быть добрым, не причиняя зла. Ибо, когда кончится в твоей суме добро, куда ты денешь неизрасходованное зло? Возьмешь и высыпешь кому-нибудь полною мерою - и кончилась твоя доброта!
      ИМПЕРАТОР. Он прав! Он прав! Говори дальше, добрый человек!
      СТАЛИН. Я не понимаю, какой может быть выбор. Более высокой чести, чем видеть вас, я не знаю. Да здравствуют Адам и Лилит - первые люди человечества! Да здравствует Божий Суд - самый справедливый суд в мире! Вечная слава павшим праведникам!
      ЛИЛИТ (хохочет). Молодец, старичок! Утешил! (Прыгает от радости вокруг Сталина, обнимает и целует его.) Да здравствую я! Ой, умру! Пупсик ты мой старенький! Пошли ко мне, а?!
      ИМПЕРАТОР. Да, сильно кончил... Учись, Иосиф, как кончать надо - чтобы баба в экстаз вошла. А ты свою жизнь проиграл. Иди сюда, иди.
      ИОСИФ (подходит к Императору). Я что-то должен делать?
      ИМПЕРАТОР. Ты - ничего, стой спокойно, расслабься. Он тебя кончать будет. (Дает кинжал Сталину.) Баранов резал, отец? Держи покрепче.
      ИОСИФ. Что вы задумали?! Вы не имеете права! Это самосуд! Вы сумасшедшие!! Адам, скажи!!
      АДАМ. Ты сам сказал - самосуд.
      ЛИЛИТ. Заговорил, паршивец, когда тебя коснулось! "Не могу осуждать! не имею права!" Плесень! За жизнь драться надо! А эти тридцать... как их?
      ИМПЕРАТОР. Миллионов.
      ЛИЛИТ. ... они тоже жить хотели! Давай, старичок! Врежь ему! Мы наш, мы новый мир построим! (Встает сзади Сталина и управляет им как куклой, размахивая кинжалом.)
      ИОСИФ. Нет! нет! не заставляйте меня! (Император крепко держит Иосифа, стоя за его спиной, Иосиф пытается вырваться, но тщетно.) Уйди, Лилит! Оставь его! Отпустите меня! Отпустите! Я не хочу! Не хочу!
      ЛИЛИТ (управляя Сталиным). Давай, старый! Давай, миленький! Еще немного! Бей! Бей же!
      ИМПЕРАТОР. Не удержать! По команде - хоп!
      ИОСИФ. Сволочи! _ Император и Лилит одновременно отпускают Иосифа и Сталина. Иосиф в броске выхватывает кинжал и убивает Сталина. Иосиф хватается за голову, падает на пол и бьется в судорогах. _ ИОСИФ. Мм... Мм... Голова... голова...
      ЛИЛИТ. Принимаю ставки! Делайте ваши ставки, господа!
      АДАМ. Иосиф победит.
      ИМПЕРАТОР. По-моему, ИОСИФ. Он должен.
      ЛИЛИТ. Вы когда-нибудь можете сказать разное? По мне, пусть победит старичок. Уж теперь он не будет кобениться.
      АДАМ. Щелбан против укуса.
      ЛИЛИТ. Идет! Император, он шевелится. _ Император склоняется и Иосифу и прислушивается к его бормотанию. _ ИМПЕРАТОР. Адам, врежь ей! Лилит, готовь стол. Иосиф возвращается.
      ЛИЛИТ. Я всегда проигрываю! Ну хоть бы разочек! Бей, подлец.
      АДАМ (щелкает Лилит по лбу). Помоги ему подняться. Вытрите пол, там кровь. Пошли, Лилит.
      Адам уходит вместе с Лилит в ее келью. Император подымает Иосифа. Иосиф шатается, его плохо держат ноги.
      ИОСИФ. Что со мной? Почему он не умолкает? Откуда этот голос? Мне плохо... Тошнит...
      ИМПЕРАТОР. Держись за меня. От себя не убежишь. Ты победил, но за все надо платить. Он теперь все время с тобой будет.
      ИОСИФ. Зачем ты держал меня? Зачем ты дал ему кинжал? Ты хотел моей смерти? Зачем ты хотел этого? Что я тебе сделал?
      ИМПЕРАТОР. Ничего. Первый раз убил?
      ИОСИФ. Да... (Его тошнит.)
      ИМПЕРАТОР. Привыкнешь. Надо же было тебя расшевелить хоть как-то. Бери за ноги. И в Трубу. Да шевелись ты, убийца хренов. _ Иосиф и Император относят тело Сталина к Трубе, открывают дверцу. Заталкивают Сталина в Трубу. _ ИМПЕРАТОР. Так бы ты не взял кинжал. А здесь созрел за секунду. Вытри пол, оклемаешься - заходи к Лилит, будем пить за твой первый успех.
      ИОСИФ. Завтра тоже что-то будет?
      ИМПЕРАТОР. А как же! Самое смешное впереди. _ Император уходит к Лилит. Иосиф закрывает дверцу Трубы, ему плохо, он оседает на пол, прислоняется к Трубе и плачет.
      ------------------------------------------------------------------------------
      _Действие третье_
      _ Сцена являет собой типичную советскую судебную комнату - "тройку". В центре у стены кресло председателя "тройки" с гербом СССР на спинке и два кресла по бокам. На стене висит большая картина из жизни товарища Сталина, взятая из запасников местного музея. __ Из своей кельи в чуть прикрытой наготе появляется Лилит, в руках у нее разноцветные одежды для Иосифа. Без стука она заходит в келью Иосифа. __ Немного погодя почти одновременно из своих келий выходят Адам и Император. Оба одеты в серые френчи сталинской эпохи, галифе в сапоги. На груди у них ордена Красного Знамени, у Адама их заметно больше. _ ИМПЕРАТОР. Доброе утро, Адам Саваофович. Как спалось?
      АДАМ. Доброе утро, товарищ Император. Спасибо, хорошо, кошмары не мучили. А вы как?
      ИМПЕРАТОР. Почти без снов. Поступили какие-нибудь указания из центра? Недовольны нашими действиями?
      АДАМ. Нет, все спокойно.
      ИМПЕРАТОР. Отсутствие новостей - уже хорошие новости.
      АДАМ. Да. _ Пауза. _ ИМПЕРАТОР. В те давние времена, когда я был живым богом...
      АДАМ. Ну-ну.
      ИМПЕРАТОР. ... у меня был маленький придворный театрик...
      АДАМ. Представляю.
      ИМПЕРАТОР. Ты зря так, иногда действительно что-то удавалось. Конечно, по большому счету, чуть выше среднего уровня... Но дело не в этом. Приносят как-то пьесу о первых человеках. Смотрю - премиленькая вещица.
      АДАМ. О ком, о ком?
      ИМПЕРАТОР. Сцены райской жизни. О вас с Евой.
      АДАМ. Представляю.
      ИМПЕРАТОР. Само собой, в роли Адама лично я, без одежд и дублера, фиговый листок девять на двенадцать. На роль Евы - дикий конкурс, лучшие дамы империи, и отказать никому нельзя - мужья обидятся. Что делать?
      АДАМ. У меня конкурса не было. Ел, что дают.
      ИМПЕРАТОР. Мой шут подсказывает - Ева должна быть без пупка! Каково?
      АДАМ. Гениально. Нашли?
      ИМПЕРАТОР. А то! Пятнадцать лет, сложена безупречно, все, что надо, есть - а пупка нет! Как сквозь землю провалился! Всю обыскал, и неоднократно. Где, спрашиваю, пупок-то, милая? А она, не краснея: "Стерся!"
      АДАМ. А-ха-ха! Вот племя бабье! Стерся! Как отыграла?
      ИМПЕРАТОР. Не помню. А ведь благородных кровей была, не то княгиня, не то графиня.
      АДАМ. Все они одним миром мазаны. А ты Евин пупок видел?
      ИМПЕРАТОР. Нет.
      АДАМ. Не приведи Господь.
      ИМПЕРАТОР. Надеюсь... Ну что, сегодня прощаемся с нашим Иосифом?
      АДАМ. Да.
      ИМПЕРАТОР. Надо это как-то красиво сделать, он мне нравится.
      АДАМ. Мне тоже.
      ИМПЕРАТОР. Будут гости?
      АДАМ. Двое.
      ИМПЕРАТОР. Отлично! Что Лилит? Ты был у нее?
      АДАМ. Зачем? Зайди, спроси.
      ИМПЕРАТОР. Слушаюсь. (Стучит в дверь кельи ЛИЛИТ.) Лилит, солнце наше, ты готова? По-моему, ее там нет. По-моему, она у Иосифа. Небывалый случай. Забыв о девичьей гордости! В ее-то годы! Заношу в анналы. (Стучит в дверь к Иосифу.) Лилит! Лилит, ты жива еще? Съел он ее, что ли? _ Дверь распахивается, появляется Иосиф в разноцветных одеждах. _ ИМПЕРАТОР. "И сказал царь израильский: Ах!" Боже, кто этот красавец? Нарцисс? Нет, это наш Иосиф! Иосиф, ты ли это?
      ИОСИФ. Лилит заставила одеть. Пестровато немного,?а?
      ИМПЕРАТОР. Отнюдь! "Любил Иосифа более всех сыновей его, ибо он был сын старости его; и сделал ему разноцветную одежду".
      АДАМ. Доброе утро, ИОСИФ.
      ИОСИФ. Доброе утро, АДАМ. Голова болит от старика. Долбит изнутри, как дятел. Тяжело.
      АДАМ. Смотри мне в глаза. (Кладет руки на голову Иосифа. Пауза.) Легче?
      ИОСИФ. Да. Замолк. _ Появляется Лилит. _ ЛИЛИТ. Что за одежды на вас, мальчики? Жуткий вид. И на мне что-то подобное будет? (Целует Адама и Императора.)
      АДАМ (кивает на Иосифа). Что с ним?
      ЛИЛИТ. Старикашка разбушевался, когда меня всю увидел, пришлось уступить. Жалеет о вчерашнем и просит еще. (Кричит в ухо Иосифу.) Предупреждала тебя, старый козел, что пожалеешь! (Уходит к себе.)
      ИОСИФ (голосом Сталина). Не уходи! (Своим голосом.) Ну вот опять вылез.
      ИМПЕРАТОР. Не обращай внимания, пусть себе сидит, привыкнешь.
      ИОСИФ. Тут все изменилось, другие кресла. Чей это портрет?
      АДАМ. Твой. Нравится?
      ИОСИФ. Красиво. А завтракать мы будем? Я проголодался.
      АДАМ. Сейчас принесут.
      ИМПЕРАТОР. И вино?
      АДАМ. А ты когда завтракал без вина?
      ИМПЕРАТОР. Уже забыл. Давно это было, когда я старым стал. Противное было время. Встаешь - болит, ложишься - болит, живешь - тоже болит. А сейчас хорошо-то как! (Хватает Иосифа и вертит его в воздухе, как игрушку.)
      ИОСИФ. Осторожнее! Уронишь! (Поставленный на пол, пытается побороть Императора, но тщетно.) Буйвол!
      ИМПЕРАТОР. Кто принесет завтрак?
      АДАМ. Иосиф-средний. Он уже в пути.
      ИОСИФ. Опять? Мне надо убить его?
      АДАМ. Я же тебе говорю - смерти нет. Не убить, а одолеть. Смерти нет - есть преодоление.
      ИМПЕРАТОР. Чего загадывать - сам увидишь, что делать. Сели в креслица. _ Адам и Иосиф садятся в кресла. _ ИОСИФ. Тихо как.
      ИМПЕРАТОР. Ангел пролетел. _ Выходит Лилит в строгом костюме - юбка, пиджак, на пиджаке вузовский ромбик. _ ЛИЛИТ. По-моему, не так уж и страшно. (Демонстрирует свой наряд.) Почему у меня нет таких побрякушек? (Показывает на ордена.)
      ИМПЕРАТОР. Не заработала.
      ЛИЛИТ (садится в кресло). Кого ждем?
      ИМПЕРАТОР. Завтрака! _ В келье Иосифа раздается грохот падающей мебели и чьи-то проклятья. Из дверей выходит Коба, одетый подобно Адаму и Императору, но без орденов. В руках у него корзина с завтраком и патефон. Коба изрядно пьян. _ ИМПЕРАТОР (звонит в колокольчик). Завтрак подан.
      КОБА. Твою мать! Понаставили в темноте! (Замечает сидящих.) Здравствуйте, товарищи. Извините, но не узнаю.
      ЛИЛИТ. Здравствуйте, товарищ. Кто вы, товарищ?
      КОБА. Уже смешно. Но сегодня мне не до смеха. Сегодня можешь звать меня КОБА. Завтра не сможешь. А сегодня можно - плохо мне, товарищи. Очень плохо. Прошу разделить со мной мое горе. (Ставит на стол патефон и корзину.)
      ЛИЛИТ. Какое горе, товарищ Коба?
      КОБА. Друга похоронил. Можешь просто - КОБА. Какой я вам товарищ? Единственный друг был. Настоящий друг, не то, что вы. Понаставили тут в темноте, троцкисты пархатые, вашу мать. Чего выпятились, пить будете? Ишь, понацепили цацки... Не обращайте на меня внимание, плохо мне... Кто тут из охраны?
      ИМПЕРАТОР. Я!
      КОБА. Накрывай стол поминальный - черный хлеб, красное вино! С любовью накрывай. Киндзмараули пить будем. Он его любил. Он его любил и меня он любил. _ Император накрывает на стол. Коба подходит к Адаму, Лилит и Иосифу. _ КОБА. А вы кто? Попрошу имена.
      ЛИЛИТ. ЛИЛИТ.
      ИОСИФ. ИОСИФ.
      КОБА. Бухарский еврей - по одежде вижу.
      ИМПЕРАТОР. Так точно, товарищ Коба!
      КОБА. Как тараканы - везде есть. А этот герой кто? (Адам молчит.)
      ИМПЕРАТОР. Он глухонемой, на польском фронте контузило. Его Адамом звать.
      КОБА. Два поляка и еврей польку танцевали... На лужайке в ранний час под "Интернационале"! _ Коба ставит пластинку, заводит патефон. Звучит "Интернационал". Все встают, кроме Адама. Мелодия обрывается - Коба снимает иглу. _ ИМПЕРАТОР. Все готово, товарищ Коба.
      КОБА. Дорогие друзья, попрошу всех к поминальному столу. (Разливает вино по бокалам.) Сегодня черный день в моей жизни. От меня ушел мой лучший друг. Светлая ему память! (Все выпивают.)
      ЛИЛИТ. Кем был ваш друг, товарищ?
      КОБА. Чуть-чуть не дозрело вино. Кушайте, кушайте, гости дорогие. Вот цыпленок, вот приправа. Надо хорошо кушать. Надо папу слушать. Попробуй, дорогой! (Протягивает Адаму ножку курицы.)
      АДАМ. Спасибо.
      КОБА (Императору). А ты говорил - глухонемой!
      ИМПЕРАТОР. Это он вас увидел и заговорил. От нервного потрясения.
      КОБА. У меня и не такие говорили. (Лилит.) Ты что-то спросила?
      ЛИЛИТ. Ваш друг - кем он был?
      КОБА. Мой друг был моим другом. Я любил его, как брата! Я все делал, что он попросит - как собака служил ему! Все прощал ему - и черное слово, и гордость... А он меня предал. Как он мог? Как он мог? За моей спиной! Я его умолял, я его на коленях просил - не предавай! не предавай! А он все предавал! Предавал. Не мог остановиться.
      ИМПЕРАТОР. Вот сволочь!
      КОБА. Не сметь о нем так! Не сметь. Извините.
      ИОСИФ. Что с ним стало?
      КОБА. Не твое собачье дело! Он ушел от нас - пусть земля ему будет пухом. За его светлую память! Попрошу. (Все выпивают и закусывают.) Самый красивый город назову его именем. Красивые улицы, пароходы, самолеты?- все в его честь! Мой друг был очень красивый человек. Всей своей прошлой жизнью он заслужил. А эта б... и ее выблядки ничего не получат, кроме позора. Но не сейчас, пусть немного погуляет гордая. Пококетничает.
      АДАМ. Ты плохо выглядишь, Коба. Тебе надо отдохнуть.
      КОБА. Тыкаешь? Тыкай, тыкай, кавалер. Дотыкаешься. Плохо мне, надо бы действительно отдохнуть. Чем вы тут занимаетесь?
      ИМПЕРАТОР. Судим понемногу.
      КОБА. Не судите, и сами судимы не будете.
      ИОСИФ. Какой мерой мерите, такой и вам будут мерить.
      КОБА. Шустрый бухарчик-еврейчик.
      ИМПЕРАТОР. Далеко пойдет.
      КОБА. Там увидим. Давайте выпьем за наш советский суд, самый справедливый и гуманный суд в мире!
      ИМПЕРАТОР. Золотые слова! Справедливые слова! (Выпивают.)
      КОБА (Лилит). Ты почему, оппортунистка, пьешь мало? А?
      ЛИЛИТ. Товарищ! Как можно оскорблять женщину, товарищ? Я же член партии черт знает с какого года!
      КОБА (обнимает Лилит). Ты не член партии, ты... (Шепчет ей на ухо, Лилит смеется и бьет его по руке.) Ай, хорошо у вас тут... Душа отдыхает... Слушайте, посудите меня немного. Снимите грех с души, тяжело ей, некому исповедаться. Попы ведь не дураки были. Надо и нам что-то взамен придумать. Это хорошая мысль. Это очень хорошая мысль.
      ИМПЕРАТОР. Мысль недурна. Но можно ли нам, маленьким винтикам, лезть в душу товарища Кобы?
      КОБА. Попытка не пытка. Прорепетируем. Ну не получится - на нет и суда нет! Мысль проверим на конкретном материале. (Императору.) А ты шустрый! Только не позволяй этому (тычет пальцем в Иосифа), не позволяй обскакать себя. Я их племя наизусть выучил. Лакеи.
      ИМПЕРАТОР. Приступаем. Садитесь, подсудимый.
      КОБА. Сейчас, дай допить.
      ИМПЕРАТОР. Мы не звери. Вполне возможно, что эта чарка - последняя в вашей жизни.
      КОБА. Ах, хорошо сказал. Раз последняя - еще одну! (Выпивает и садится.)
      ЛИЛИТ. Встать, суд идет! _ Все встают. _ Прошу сесть. _ Все садятся. _ КОБА. Идет, бредет советский суд, гондон на палочке несут...
      ЛИЛИТ. Гражданин подсудимый, перестаньте оскорблять суд, иначе мы лишим вас слова!
      КОБА. Виноват, граждане судьи. Судите меня без жалости!
      АДАМ. Твое имя и имя отца твоего.
      КОБА. Иосиф, сын Виссариона, сапожника из Гори. Партийная кличка - КОБА.
      АДАМ. Отчего тебе плохо, Коба? Что тебя мучает? Поделись с нами, не бойся. Все сказанное тобой не выйдет за эти стены - я обещаю тебе.
      ИМПЕРАТОР. Адам всегда держит слово.
      КОБА. Я тоже держу слово. И я вам обещаю тоже самое... Глухой, а все понимает. Иногда выгодно быть глухим, не будучи им.
      ИМПЕРАТОР. Да нет, он по губам читает. Догадывается.
      КОБА. Больно вы все тут догадливые. Давай дальше.
      ЛИЛИТ. Товарищи! Я попрошу не отклоняться от хода процесса. Товарищ Коба просит суда над ним и, совершенно логично, что после вынесения приговора у него могут быть последние желания. Товарищ, у вас будут желания?
      КОБА. Будут, будут. И не одно.
      ЛИЛИТ. У меня больше нет вопросов.
      ИОСИФ. Как вы жили?
      КОБА. Плохо жил. Безрадостно. "Огорчали меня, и стреляли, и враждовали на меня стрельцы". Так жить плохо.
      АДАМ. Делал ли ты кумиров, изваянных или литых, произведение рук художников?
      КОБА. Ну не могут они без этого. Неужели я не понимаю, что грех это? А они не могут. Им нужен идол?- и каждый день. Твари. Рабы.
      АДАМ. Злословил ли ты мать твою?
      КОБА. Грешен. Отпустите мне этот грех, судьи.
      АДАМ. Тайно убивал ближнего своего?
      КОБА. Никого я не убивал! (Плачет.