) Ну молил же я его не предавать меня такую малость просил: будь верен! будь верен! слушай меня, служи мне - мы горы свернем! А он предал... (Плачет.) А я не всесилен! Есть вещи сильнее меня! Я скован по рукам и ногам! Я был бессилен помочь ему! Они требовали его крови! Он был легковерен, его уговорили эти сволочи... А может, и не любил он меня... Я ему всю душу отдал! Я вознес его... А он так легко предал... Душа болит от предательства. Судите меня, я его не уберег от этой своры, слишком поздно увидел, слишком доверился... Судьи, что со мной теперь будет? Плохо одному. Страшно. По коридору иду?- страшно, ночью проснусь - страшно, с женщиной страшно! (Пауза.) Хочется смерти, судьи. И ее боюсь. Пусто мне жить. И друг ушел... Убейте меня. Утешьте меня, убейте. Вы меня убьете?
      ИОСИФ. Убьем.
      КОБА. Спасибо, судьи. Вот мое главное желание - умереть по-человечески. Суд очищает, а они не понимают смысла жертвенности! Самого себя, плоть от плоти своей, друга своего приносишь в жертву великой идее! Все во имя людей, все для их блага - а они не понимают! Спасибо вам, судьи! Спасибо. (Подходит к столу и выпивает.)
      ЛИЛИТ. Товарищ, извините, но мы говорили о последних желаниях.
      КОБА. Сколько их у меня?
      ИМПЕРАТОР. Три. Бог троицу любит.
      КОБА (Лилит). И ты, сука в мундире, хочешь, чтобы после очищения я снова влез в грязь?
      ЛИЛИТ. Хочу. И ты хочешь.
      ИОСИФ. Лилит, не смей.
      КОБА. Вот тварь, за версту чует. Ну, веди на казнь. Последнее, так последнее. Каждый раз, как последний. Всем оставаться на местах. (Лилит и Коба уходят в келью.)
      АДАМ (Иосифу). Откуда в тебе это, Иосиф? Ты меня изумляешь.
      ИМПЕРАТОР. Даже я не ожидал, а уж насмотрелся всего... Кузен у меня был, такая же сволочь. Раз семь на него ходил, пока не достал. Тоже смерти искал, просил добить его.
      АДАМ. Нашел?
      ИМПЕРАТОР. От меня не уйдешь.
      ИОСИФ. Да ничего он не ищет. Дурака валяет, я это чувствую.
      АДАМ. А старичок что говорит?
      ИОСИФ (прислушивается к внутреннему голосу). Осторожнее, говорит... Он все может, говорит... Ждет его с нетерпением... Хочет поквитаться за одинокую старость.
      ИМПЕРАТОР. Умора. Потусторонние разборки. Давайте выпьем, чтобы хоть Лилит живой вышла. _ Выходит Лилит. _ О! Жива! Долго жить будешь, тебя вспоминали. Что так?
      ЛИЛИТ. Пустой номер - вершки хотят, а корешки не могут. А мне налить? Иосиф, ты не рад мне?
      КОБА (выходит, застегиваясь на ходу). Без меня пьете?
      ИМПЕРАТОР. Как можно, дорогой?
      КОБА. Пьют только мужчины. (ЛИЛИТ.) Уйди, видеть тебя не могу.
      ЛИЛИТ (уходит к себе). Потом жалеть будешь. Три желания, три желания... Тьфу!
      КОБА. Бабы все портят. За моего друга.
      АДАМ. Земля ему пухом. (Выпивают.)
      КОБА (Императору). Дай мне, что у тебя там есть? (Император протягивает Кобе кинжал.) Очень хорошо. Чистое оружие. Для мужчины. Мое последнее желание (выпивает), мое последнее желание - уйти из этой жизни самому. Дайте мне самому, из этой постылой жизни. Своими руками. Это большой грех, но я так хочу. Адам, (опускается на колени) отпусти мне этот грех, прошу тебя как брата.
      АДАМ. Правами, дарованными мне Отцом моим, отпускаю грехи твои, сын человеческий. Амен!
      ИМПЕРАТОР и ИОСИФ. Амен!
      КОБА. Ну вот и все. Не говорите ничего, молчите и не нарушайте благости моих последних мгновений. Наполните бокалы. Помянем бедного Иосифа Джугашвили... Секунду. (Ставит пластинку, звучит "Сулико".) Пойте, пойте... (Иосиф и Коба подпевают пластинке, им вторит ИМПЕРАТОР. Из-за двери выглядывает ЛИЛИТ.) Прощайте, товарищи! Прощай, сестра! (Коба бьет кинжалом себе в грудь, медленно оседает на пол.)
      ЛИЛИТ. Неужели попал?
      ИМПЕРАТОР. Вроде бы.
      ИОСИФ. Нет. Притворяется.
      КОБА (лежа). Почему я не слышу слов печали? Почему вы не плачете? Попал - не попал! Человек умер, а вы! Чурки деревянные. Товарищ Сталин ушел от вас - горе всем. А, надоели вы мне все... (Встает.) Подняли бокалы, так хоть выпейте, не позорьте вино. (Отдает кинжал Императору.) Головой за них отвечаешь. Никого не выпускать. Никаких контактов. Понял?
      ИМПЕРАТОР. Так точно. Всем сесть, не разговаривать, руки на стол! (Дает пощечину ЛИЛИТ.) Кому сказано - сесть!
      ЛИЛИТ. Бьет - значит любит. (Садится.)
      ИМПЕРАТОР. Молчать!
      КОБА. Где здесь выход? (Входит в келью Иосифа.)
      АДАМ. Иосиф, ты мне все больше нравишься. Твое здоровье!
      ИМПЕРАТОР. Настырный ты мужик, ИОСИФ. Держи, твой теперь... (Отдает Иосифу кинжал.) Твое здоровье.
      ЛИЛИТ. Как мужик, ты намного лучше своего Кобы, будь он неладен. И старичку скажи, что он хорош. Для своего возраста. Это я, Лилит, сказала. Твое здоровье!
      КОБА (появляется на пороге). Где здесь выход? Где выход, я спрашиваю?! (Бросается поочередно во все кельи.) Где дверь?!
      АДАМ (указывает на Трубу). Выход там. Иосиф, проводи тезку.
      Иосиф подходит к Трубе, распахивает дверцу.
      КОБА. Шутки надо мной шутите?! Над кем смеетесь? Сволочи! (Иосиф бьет Кобу кинжалом в спину.) Нет. Нет!! Нет... (Умирает.) _ Иосиф хватается за голову и падает в судорогах на пол. Император со словами "Да! Да! Да!" заталкивает тело Кобы в Трубу и закрывает дверцу. _ АДАМ (Императору). Помоги. (Подымают Иосифа и сажают его в кресло. Лилит массирует Иосифу голову.)
      ЛИЛИТ. Господи, опять кровь попала.
      ИМПЕРАТОР. "Взяли одежду Иосифа, закололи козла и вымарали одежду его кровью".
      ЛИЛИТ (массируя). Легче голубчику, легче хорошему. Может, пойдешь ко мне, приляжешь?
      АДАМ. Очнулся. Слышишь меня? (Иосиф кивает.) Как ты себя чувствуешь?
      ИОСИФ. Очень больно. Хуже, чем тогда. Голова раскалывается.
      ЛИЛИТ. Сейчас пройдет. Сейчас, потерпи, мой миленький.
      ИМПЕРАТОР. Не давай ему воли. Запри его. Пускай со стариком талдычат. Дай-ка, я ему сдам рапорт. Товарищ Коба, что с этими делать, ума не приложу? (Прикладывает ухо к голове Иосифа.) Велит пить дальше за его здоровье. А с говорящей машинкой что делать? Возьми, говорит, себе на добрую память. Спасибо! Вот, сволочи, учитесь, как за службу благодарят!
      АДАМ. За тебя, ИОСИФ.
      ИМПЕРАТОР. За нашего трехглавого дракончика! Понял теперь, что такое ад?
      ЛИЛИТ (хохочет). Не смешите, у меня пальцы не работают!
      ИОСИФ. Так будет все время?
      АДАМ. Да нет, договоритесь. Поменьше ссорьтесь, иначе будет плохо. Пойду прилягу, что-то я устал от этого Кобы.
      ЛИЛИТ. Можно мне с тобой?
      АДАМ. Нет. Император, останься. Поможешь ему, если сам не сможет.
      ИМПЕРАТОР. Будь спокоен.
      ЛИЛИТ. До свидания, милый Иосиф! Я буду помнить тебя.
      ИОСИФ. Лилит, не уходи! Мне надо сказать тебе... Голова болит.
      АДАМ. Ты еще увидишь ее. (Уходит к себе.)
      ЛИЛИТ. Мы еще увидимся. (Уходит к себе.) _ Император садится в углу, он почти не виден. _ ИОСИФ. Император, ты здесь?
      ИМПЕРАТОР. Здесь.
      ИОСИФ. Мне плохо.
      ИМПЕРАТОР. Потерпи. _ Дверь кельи Иосифа открывается и входит Сосо - подросток 12-13 лет. Диалог между Иосифом и Сосо идет на грузинском языке. Перевод не обязателен. _ СОСО. Здравствуйте, дядя.
      ИОСИФ. Здравствуй, мальчик. Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?
      СОСО. Я зашел в сарай, а там - дверь. А что здесь такое, дядя?
      ИОСИФ. Подойди ко мне. Как тебя зовут?
      СОСО. СОСО. Сосо Джугашвили.
      ИОСИФ. Кто твои мать и отец?
      СОСО. Кеке и Безо.
      ИОСИФ. Что у тебя с рукой?
      СОСО (прячет руку). Ничего. Так просто. Как выйти отсюда, дядя?
      ИОСИФ. Ты меня не узнаешь, Сосо?
      СОСО. Нет, дядя, я вас не знаю... Как выйти отсюда? Вам плохо, дядя?
      ИОСИФ (кричит). Император, зачем он здесь?!
      ИМПЕРАТОР. Догадайся.
      ИОСИФ. Я не хочу! я не буду!!
      ИМПЕРАТОР. Тогда буду я.
      ИОСИФ. Нет! нет!!
      СОСО. Дядя, я боюсь. Можно, я уйду?
      ИМПЕРАТОР. Я вижу, ты стесняешься меня. Ухожу. (Уходит в свою келью.)
      ИОСИФ. СОСО.
      СОСО. Да, дядя.
      ИОСИФ. Идем со мной. (Подводит Сосо к своей двери. Из-за двери вырывается солнечный свет. Слышны звуки крестьянского двора и женский голос: "Сосо! Иди завтракать! Где ты? Сосо!") Вот и выход. Иди и не оглядывайся.
      СОСО. Можно к вам еще раз прийти?
      ИОСИФ. Конечно. Только никому про меня не говори?- это тайна. Ты любишь тайны?
      СОСО. Да. Я приду. До свидания, дядя! (Уходит и закрывает за собой дверь.)
      ИОСИФ. До свидания! Помни - тайна! Не забывай меня! _ Иосиф подходит к столу, наливает себе вина, выпивает, напевает "Сулико", несколько тактов, и убивает себя кинжалом. Из своих дверей выходят Адам, Лилит и Император. На них одеты их повседневные костюмы. _ ИМПЕРАТОР. Ушел. Даже не попрощался.
      ЛИЛИТ. Чувствовал, что не увидимся больше... Серьезное хотел сказать. Не успел...
      АДАМ (Императору). Помоги. (Сажают Иосифа в кресло.)
      ИМПЕРАТОР. Как живой.
      ЛИЛИТ. Открой ему глаза. (Император открывает.) Так лучше.
      ИМПЕРАТОР. Жаль мне его. Только жить начал - и надо умирать.
      АДАМ. А я бы поменялся с ним местами. С большим удовольствием.
      ЛИЛИТ. Хочешь бросить меня? Вернуться к этой кривоногой Еве? Да хоть сейчас! Не держу!
      АДАМ. Перестань, Лилит.
      ЛИЛИТ. Не перестану! Он любил меня по-настоящему, и теперь мертв! А мне коротать свои ночи с двумя импотентами с холодной рыбьей кровью!
      ИМПЕРАТОР. А у него была горячая кровь?
      ЛИЛИТ. Он был теплый, а ты мокрый и холодный. Как лягушка!
      ИМПЕРАТОР. Ква-ква-ква!
      АДАМ. О Господи, опять вы за старое. Вы можете достойно проводить человеческого сына в последний путь? Можете сказать хоть слово о нем? Император!
      ИМПЕРАТОР. Иосиф, Иосиф... Эх, Иосиф, Иосиф... Как же ты без нас? Спи спокойно, прекрасный Иосиф, я отомщу за тебя!
      ЛИЛИТ. Дорогой Иосиф! Я знаю, что ты меня уже не слышишь, но все равно скажу я буду помнить тебя всегда! Прости меня, если что было не так. Можно, я его поцелую?
      АДАМ. Можно.
      ИМПЕРАТОР. Только не оживи, от тебя и мертвый встанет. (Лилит целует Иосифа.)
      АДАМ. Сын мой, Иосиф. Ты пришел к нам метущимся и уходишь умиротворенным. Прощай, Иосиф. (Целует Иосифа.) Я устал и ухожу. Спокойной ночи.
      ЛИЛИТ. Эй, эй! А я как же?! Ты не можешь оставить меня одну в такую минуту! Я столько пережила! Я мужа схоронила!
      ИМПЕРАТОР. "И набальзамировала его, и положила в ковчег..."
      ЛИЛИТ. Я и тебя похороню. Адам, ну прошу тебя... Я боюсь мертвецов, ты же знаешь...
      АДАМ. Его уберут.
      ЛИЛИТ. ... а я сойду с ума от страха! Я требую своих прав! Я буду жаловаться!
      АДАМ. Император!
      ИМПЕРАТОР. Ну я ИМПЕРАТОР. Что дальше?
      АДАМ. Сегодня твоя очередь.
      ЛИЛИТ. Да, кстати, сегодня твоя очередь!
      ИМПЕРАТОР. А пропустить нельзя? Я что-то плохо себя чувствую...
      ЛИЛИТ. Нет, сегодня нельзя...
      ИМПЕРАТОР. Одно условие.
      ЛИЛИТ. Никаких условий!
      ИМПЕРАТОР. Медленно и печально.
      ЛИЛИТ. Согласна.
      ИМПЕРАТОР. Тогда вперед! _ Император и Лилит уходят. Уходит и Адам. Иосиф сидит в кресле. Кажется, что он живой и с нами. _ _ЗАНАВЕС _
      _На страницу "Содержание"_ _
      --===Либертэ... Эгалитэ..., 1 действие===-
      _Алла Соколова_
      _ЛИБЕРТЭ... ЭГАЛИТЭ..._
      Комедия в двух действиях
      *"... Мне покоя не дает мой черный человек"* __ *Действующие лица*
      _Поэт_
      _Анетта-Лизетта_ - служанка и муза
      _Двойник_
      ------------------------------------------------------------------------------
      __ _Действие первое_ _ Комната в небольшом деревенском доме. В центре круглый стол и большое кресло с прямоугольной спинкой, слева кровать, из-под которой виден ночной горшок, справа кресло-качалка. Под столом скамеечка для ног, на столе груда бумаг, в подсвечнике догорает свеча. В кресле спит старик. Дико вскрикнув во сне, он просыпается от своего крика, недоуменно оглядывается по сторонам, явно не понимая, где он. В комнату заглядывает сонная Анетта. _ АНЕТТА. Месье...
      ПОЭТ. Да... Да...
      АНЕТТА. Вы спите?
      ПОЭТ. Нет.
      АНЕТТА. Я так и знала.
      ПОЭТ (раздраженно). Зачем же спрашивать? Нелепость!.. Лишь бы затеять разговор?
      АНЕТТА. Мне нужен с вами разговор, как рыбе зонтик. Я покоя хочу, а вы меня будите криками.
      ПОЭТ. Какими криками?
      АНЕТТА. Дикими. Вы снова кричали и хохотали, а, между прочим, обещали сегодня ночью непременно спать. Как не наскучит лгать, и каждый день одно и то же?
      ПОЭТ. Отлично. Продолжай.
      АНЕТТА. Что продолжать?
      ПОЭТ. Сочинять.
      АНЕТТА. Сочинять - ваше дело, а моей природе оно противно.
      ПОЭТ. Однако, иногда у тебя выходит совсем неплохо.
      АНЕТТА. Вашими молитвами. (Исчезает, потом снова появляется с бутылкой в руках и ложкой.) Уж не знаю, кому вы молитесь, право не знаю... У меня на этот счет бывают страшные подозрения, потому что вы любого... право, любого можете сбить с пути. Но я не любая.
      ПОЭТ (брезгливо). Я знаю. Не говори о том, что мне известно.
      АНЕТТА. Вы склонны неугодное вам забывать. На мне где сядешь, там и слезешь. Если хотите сочинять, сочиняйте сами, без меня. Но я чувствую, что дело нынче не идет и лучше бы вам прилечь в кровать, - авось к утру заснете, потому что, если к вашим болячкам прибавить еще и бессонницу, то уж лучше сразу ложиться в гроб, потому что это уже не жизнь. _ Пытается дать ему лекарство. _ ПОЭТ. Что ты мне суешь?
      АНЕТТА. Лекарство.
      ПОЭТ. Какое?
      АНЕТТА. Успокоительное.
      ПОЭТ. Где ты взяла?
      АНЕТТА. Купила у аптекаря. Не бойтесь, не отрава. Я проверяла его на себе. Отлично действует. Вы сами видите, как я собой владею. Пейте. _ Он пьет, она собирается уходить. _ ПОЭТ. Постой.
      АНЕТТА. Стою.
      ПОЭТ. Что-то я хотел узнать... Не помню.
      АНЕТТА. Вспоминайте.
      ПОЭТ. Время?!
      АНЕТТА. Какое может быть время, сударь? Глубокая ночь. _ Пауза. _ Что вы еще хотите, сразу говорите - я долго стоять не могу.
      ПОЭТ. Замени свечу. _ Она уходит. _ ПОЭТ (зевая). И в самом деле, ночь, как река. У берега она мелка, а дальше глубже... Ныряешь и она несет тебя. А утром выходишь в незнакомом месте. Где был вчера? _ Входит Анетта с новой свечой. _ АНЕТТА. Вчера вы снова сиднем просидели. Вас в этом месяце не сдвинешь с места, а геморрой требует движенья, между прочим. Подумайте об этом хорошенько.
      ПОЭТ. О геморрое?
      АНЕТТА. Именно о нем. Иначе вам скоро не на чем будет сидеть.
      ПОЭТ. Заткни фонтан. _ Пауза. _ АНЕТТА. Что вы сказали?
      ПОЭТ. Придержи язык.
      АНЕТТА. Вот так-то лучше. Выбирайте выражения. Вы говорите с дамой, а не с мужиком.
      ПОЭТ. А ты оставь свои советы при себе. Я еще ни разу не думал по чужой подсказке и впредь буду думать, о чем захочу.
      АНЕТТА. Воля ваша. Думайте. Я знаю, у мужчин в отношении мыслей нет никакого чувства долга. _ Пауза. _ ПОЭТ. Послушай...
      АНЕТТА. Слушаю.
      ПОЭТ. Тащи вина без лишних разговоров.
      АНЕТТА. А попросить по-человечески нельзя?
      ПОЭТ. Прошу по-человечески: ВИНА!!! Скорей вина!!!
      АНЕТТА. Совсем вы одичали с вашей бочкой. _ Уходит. _ ПОЭТ (потирая руки и заметно оживляясь). ____ Диоген?- мудрец,
      Я в плаще твоем,
      Как хочу - качу я бочку, из конца в конец...
      Вот какой я молодец!
      Берет исписанный листок, читает, морщась, рвет с наслаждением.
      Диоген - мудрец,
      Я в плаще твоем,
      Как хочу я, хохочу я с вольной песней и вином...
      Ты был суров,
      Ты воду пил недаром,
      Я веселей, - не воду пью, вино,
      В полмесяца я в бочке с "самым старым"
      Для мудрости своей очистил дно.
      Диоген-мудрец,
      Я в плаще твоем,
      Как хочу - качу я бочку, из конца в конец...
      Вот такой я молодец!
      Диоген - мудрец.
      Я в плаще твоем,
      Как хочу я, хохочу я, с вольной песней и вином...
      Мы втроем! Мы втроем... _____ Входит Анетта. _ АНЕТТА. Вина не будет!
      ПОЭТ. Почему?
      АНЕТТА. Потому что вам самому не уняться. Хоть бы день потерпели, не говорю уж два. А, если бы вы не попили неделю, ваш желудок ожил бы и стал работать. Вы хотите сделать из него гнилую тыкву и почти уже у цели. Вспомните, когда вы самолично облегчались? Это счастье кануло в лету. Вас мне не жаль ни чуточки, душа болит за него, не шутя. Желудок безответен, как невинное дитя. Кто защитит его от вас? Конечно, я. _ Пауза. _ ПОЭТ. И в этом месте, по твоим расчетам, должен быть шквал аплодисментов? Но, как видишь, публика молчит. Ни одного хлопка, два, три смешка - убогая награда за такое напряженье. Запомни, милая, святое правило движенья: если не уверен, не обгоняй.
      АНЕТТА. А кого я обогнала?
      ПОЭТ. В том-то и дело, что никого. Хотела, да не вышло.
      АНЕТТА. Месье...
      ПОЭТ. Да... Да...
      АНЕТТА. Вы спите?
      ПОЭТ. Нет.
      АНЕТТА. Тогда послушайте, что мне сказала соседка...
      ПОЭТ. Ни слова о соседях. Все наши соседи?- круглые идиоты, я знать их не хочу.
      АНЕТТА. Какая публика? Какое напряженье? Вы, сударь, бредите. А о движенье я вообще молчу. Извольте слушать то, что я считаю нужным.
      ПОЭТ. Прочь! Вон отсюда, глупая девка! Подделка! Иначе я в клочья все разорву!
      АНЕТТА. Я подделка?
      ПОЭТ. Да! Ты не служанка, а черт знает что! На кой леший я тебя держу - не понимаю.
      АНЕТТА. Я, сударь, давно от вас уйти мечтаю. Но вы мне сами не даете.
      ПОЭТ. Не даю?
      АНЕТТА. Да, вы уцепились за меня, извиняюсь, как вошь за кожух, и сосете меня, как муху паук. Сосете, сосете, пока не высосете всю до дна, и я тогда повисну в вашей паутине... без всякой помощи... одна... (Плачет.)
      ПОЭТ. Не ной.
      АНЕТТА. Это не в моих обычаях - ныть. А если что и выходит из меня НЕ МОЕ, так это не моя вина. Слишком уж долго я с вами прожила. _ Пауза. Анетта выходит. На просцениуме стоит бочонок с вином, откуда она будет набирать его на протяжении всей пьесы в кувшин. _ ПОЭТ. ____ Женщина опасна тем, что не имеет конца.
      И если в ней, как в песне, не найти припева,
      Она сведет с ума любого молодца. ____ АНЕТТА (набирая вино). ____ В прошлый Вторник убежал сумасшедший из _______ больницы. _______ Он приказами смущал уже не раз покой столицы,
      А тут к судье вдруг в камеру проник,
      Надел его симару и парик и важно начал:
      "Дамы и девицы! Я должен вас предостеречь..."
      Ну, и пошел молоть он небылицы...
      Давайте ж слушать... Вот так речь! ____ ПОЭТ. ____ Вдохновением сильна, насмешит вас речь прямая.
      Я законник, но она - не закон сатира злая:
      "Судить - рядить я улучил момент,
      И на смех всем - теперь я президент,
      Готов я всех под суд упечь!.."
      Ну и пошел молоть, не умолкая...
      Давайте ж слушать... Вот так речь! _____ Входит Анетта, наливает Поэту вино. _ АНЕТТА. Вы, месье, как наш кобель, когда его спустишь с цепи, хотите сразу все обоссать, не ведая своих пределов. А человеку от Бога положен предел. Он что-то может, а чего-то не может. Что-то одно ему дано, но при этом другое отнимается. Таков закон вещей. Ну, а у вас что получается?
      ПОЭТ (пьет). А что мне не дано?
      АНЕТТА. Вам не дана такая пропасть, что я даже не в состоянье перечесть. Хоть вы и выдающаяся личность, как утверждает кое-кто, но в отношении всего другого, кроме стихов, - вы круглый сирота, можно сказать: лишенец. А если за стихи вам не платят почти что ни гроша, тогда вы перед миром всем ПРОПАЩАЯ ДУША и ИЖДИВЕНЕЦ.
      ПОЭТ. А мне плевать на мир!
      АНЕТТА. Вот именно поэтому, месье, Бог и наказывает вас - лишает разума. Мир открыт для вас, как верная жена, а вы за это на него плюете. А если он к вам повернется, извиняюсь, задом? Что вы запоете?
      ПОЭТ. Можешь налить себе.
      АНЕТТА. Если захочу, налью. (Наливает.)
      ПОЭТ. Продолжай.
      АНЕТТА. Продолжу, когда захочу. Пейте и молчите. Терпение имейте. _ Пьют молча. _ АНЕТТА. Вы ощипали этот МИР, как утку. Уж я не знаю, на каком месте осталась у него парочка-другая перьев. Что ж, продолжайте, но не презирайте его за то, что он ощипан вами. Не презирайте, иначе он вам ответит позором, и вы умрете под забором.
      ПОЭТ. В твоей болтовне, как в навозной куче, можно отыскать жемчужное зерно. Но я не петух...
      АНЕТТА. Вот это уж, сударь, точно. Что не дано, то не дано.
      ПОЭТ. И никогда я не хотел быть петухом. Ни разу, ни минуты...
      АНЕТТА (насмешливо). Ну да, конечно... Не хотели... Как говорил ОН: "Зелен виноград"...
      ПОЭТ. Кто ОН?
      АНЕТТА. Черт его знает... Я имени не помню. Столько я слыхала всего за это время, что перепутала уже, кто что сказал.
      ПОЭТ. За какое время?
      АНЕТТА. Эй, сударь! Не морочьте голову! И не высасывайте из меня мозги!
      ПОЭТ. Я сосу из тебя мозги? Каким же образом?
      АНЕТТА. Своими лишними вопросами и переспросами. Мозги, я чувствую, так и текут из моей головы прямо в вашу. Прием известный: заставить человека рассказывать о том, что вам совсем неинтересно.
      ПОЭТ. Я тебя заставляю?
      АНЕТТА. А то нет? Давайте-ка я расскажу, к чему вы меня принуждали и чего я лишилась за тот период, пока состою при вас, считай, совсем без зарплаты. _ Пауза. _ ПОЭТ (крайне удивленно). Ты хочешь сказать, что ничего не получаешь от меня за свою службу?
      АНЕТТА. Да, именно это, сударь, я и хочу сказать. Не знаю, право, за какие грехи судьба меня так наказала...
      ПОЭТ. А ты у нее спроси.
      АНЕТТА. К ней не больно пристанешь с вопросом. Она не я. Так вот, упекла меня судьба быть вашей рабой бесплатно. За это время я многого лишилась. Но больше всего мне жаль мои мозги. Уж что пропало, то навсегда пропало. А помнится, обо мне говорили соседи, когда я была еще от вершка два горшка... "Эта девчонка с головой". Вот, сударь, что вы сделали со мной... _ Поэт хохочет. _ Ну, и что смешного?
      ПОЭТ. А со мной? Что сделала судьба со мной?
      АНЕТТА. С вами она тоже круто обошлась, не спорю. Вместо свежих, да жирных курочек, с которыми вы мечтали коротать свои ночки, вы проводите их со мной безголовой, высохшей квочкой. Скажете, нет?
      ПОЭТ. Конечно, нет. Ты совсем не высохла, Анетта. Ты даже пополнела за время это. Ты пришла ко мне совсем доской.
      АНЕТТА. Я высохла внутри. Вы выпили меня до дна.
      ПОЭТ. Не скули, Лизетта. Лучше выпей еще вина.
      АНЕТТА (пьет). Я Анетта.
      ПОЭТ. Пора привыкнуть: ночью ты ЛИЗЕТТА. (Пауза.) А что, собака сдохла?
      АНЕТТА. Почему это сдохла, типун вам на язык?
      ПОЭТ. Давно ее не слышу. А раньше лезла в любой разговор. Только подумаешь слово сказать, она уже лает. И выла и скулила, только мы сядем с тобой...
      АНЕТТА. Да потому что она вина уже не выносила. Вы ее споили, сударь мой. Где это видано, - заставлять пить СОБАКУ!
      ПОЭТ. Никто ее не заставлял... (Задумчиво.) Она сама пила... Я никогда и никого и ни к чему не принуждал...
      АНЕТТА. Ну, да... А кто сейчас кричал: ВИНА!!! ВИНА!!! ВИНА!!?
      ПОЭТ (лирически). Я требовал вина себе, а другим всегда предлагал... Кому же ты отдала собаку?
      АНЕТТА. За кого вы меня принимаете? Как можно отдать любимую собаку, - и почти что члена дома?..
      ПОЭТ. Члена семьи.
      АНЕТТА. Семьи у нас общей нет. Вы бобыль, сударь, а я девица. У нас с вами общего была только собака. Я помню, как нам его подбросили щенком на рождество, как только мы приехали сюда. Знали, видно, что мы не бросим, нашли дураков. Как он замерз и тихо так скулил, как брошенное дитя! А он дитя и был... Какая разница! Щенок или цыпленок? Младенец есть младенец. Тут еще невинность, тут говорит сама природа.
      ПОЭТ. А когда невинности нет, природа что, молчит?
      АНЕТТА. Это уже испорченная природа.
      ПОЭТ. Дура ты, АНЕТТА. А кто же рождает вас, невинных?
      АНЕТТА. Рожают виноватые. Таков закон вещей. Невинность идет за виной, а тащит вину с собой... Но я не такая, сударь. Уж не знаю, в кого я уродилась... У нас в доме каждый год топили щенков и котят. А я ни убить, ни отдать собаку не могу. Хоть режьте меня саму.
      ПОЭТ. Выпьем за то, что мы не можем убивать.
      АНЕТТА. Про вас, месье, я не сказала ничего. _ Пьют. _ ПОЭТ (шепотом). Ты считаешь, что я могу?
      АНЕТТА (шепотом). Про убийство, не приведи Господи, я молчу, но что касается всего остального...
      ПОЭТ. Говори.
      АНЕТТА. Скажу! Если уж на то пошло, то даже и молчать грешно. Соседка слева, знаете, что мне сказала?
      ПОЭТ. Анетта, все, что угодно, но только не сплетни.
      АНЕТТА. Я сплетни сама не терплю. Я тайну вам скажу, которую никто еще не знает. Хотите слушать?
      ПОЭТ. Ну, хочу. _ Пьют. _ АНЕТТА. Итак, соседи слева. Те, что за изгородью беспросветной из винограда, а за ним терновник. Вы слышали там крики иногда?
      ПОЭТ. Ни разу!
      АНЕТТА. Я повторяю вам, - вы не хотите слышать. И, если бы не я, вы так бы и заглохли в бочке, как этот...
      ПОЭТ. Диоген?
      АНЕТТА. Не знаю. Имена я не запоминаю. Я помню только голоса. Так вот сосед, который муж соседки, если, конечно, можно так его назвать, потому что вот уж лет десять, как он с беднягой отказался спать после рожденья сына, но дом уж куплен, виноградник плодоносит... Куда переезжать? И вот живут втроем под прозвищем СЕМЬИ. Лет пять назад кретин взбесился и начал сына сечь. Сечет, а сын орет. Жена молчала. Вы замечаете, месье? Сначала она МОЛЧАЛА. Потом терпенье потеряла и отослала сына к сестре в ПАРИЖ. Вы замечаете, месье? И тут, вы думаете, у кретина прыть пропала? НЕТ!! И чего он выдумал! Нарисовал, мерзавец, на стене фигуры детские рядами и начал сечь ночами. Сечет, бормочет и кричит, пока не падает от изнуренья. Вот ВАМ, месье: воображенье и публика, и правила движенья. Вот до чего дурной театр доводит. Вот до чего мужчина может доскакать. А казалось бы, чего уж проще: открыть глаза, смотреть и жить. Так нет же: МИР не по вас, его немедля нужно весь перекроить. А женщинам несчастным что при этом делать? А деточкам охота в вашем мире жить?
      ПОЭТ. Ну что мне тебе на это сказать? Я виноват перед тобой, АНЕТТА...
      АНЕТТА. Ай, для чего мужчине каяться? Чтобы грешить и не маяться. Сто раз мы слышали уж это: я виноват перед тобой.
      ПОЭТ (сатанея). Ты не дослушала меня. Ты возишься со мной, как с каплуном, который нужно начинить к обеду. То так перевернешь, то этак, то ущипнешь, а то подержишь над огнем, еще минута, - и нож в меня воткнешь. А я кручусь в твоих руках, брыкаюсь... Я виноват перед тобой, Анетта: мне почему-то неохота быть каплуном. _ Она пытается поднять его с кресла. _ АНЕТТА. Я плед хочу стряхнуть... Привстаньте. (Достает плед.) А вы пока попрыгайте, поприседайте. Подумайте про геморрой. (Уходит.) _ Поэт начинает приседать, сначала неохотно, потом входит в раж. _ ПОЭТ. _____ Вы откуда, господа?
      Из подземного мы царства,
      К вам идем мы, как гонцы,
      С сетью тайны и коварства,
      Полуволков, полулисиц,
      Нас прежде гнали из столиц,
      Теперь окончены мытарства,
      И мы идем мучить людей
      И будем сечь,
      И снова будем сечь детей,
      Нить интриг пуская в ход,
      Мы ведем свою атаку,
      Нанимая всякий сброд,
      Чтоб самим не лазать в драку.
      Души многих между вас
      В наших видах уж развиты,
      Будут скоро ради нас
      Школы светские закрыты.
      Мы будем сечь! Мы будем сечь!
      Мы снова будем сечь детей!.. ______ Входит Анетта. _ АНЕТТА. Вот молодец. И публика довольна: есть на что приятно посмотреть. А собачка и вправду спит, как убитая. Я ей сегодня опять дала лекарство.
      ПОЭТ (садится в кресло). Какое?
      АНЕТТА. А то, что вам прописано. Сначала я на кобеле проверила, потом сама приняла и тогда только вам дала. Я всегда в лекарствах очень осторожна. Мне в детстве говорила мать: лучше ничего не принимать. Организм, если правильно его направлять, сам будет жить, а если им не дорожить, там не помогут никакие лекарства.
      ПОЭТ (пьет). Принеси что-нибудь закусить.
      АНЕТТА. Легко сказать...
      ПОЭТ. И сделать совсем не трудно. Я не особенное что-то прошу, а что-нибудь. И собаку неси.
      АНЕТТА. Вы что, оглохли! Спит собака.
      ПОЭТ. Спящую неси. Я по ней соскучился. Пусть здесь где-то рядом поспит. Мне твое общество порядком надоело, пора его разбавить кем-нибудь.
      АНЕТТА. Вы лучше бы вино разбавили...
      ПОЭТ. Иди!
      АНЕТТА. Уже в пути. (Уходит.)
      ПОЭТ. Черт тебя подери. Нет, длительное женское соседство невозможно...
      Поэт засыпает. Из-за спинки кресла появляется Двойник. Он значительно моложе, а в остальном очень похож на Поэта.
      ДВОЙНИК. Если нет любви.
      ПОЭТ (вздрогнув, открывает глаза, изумленно разглядывает Двойника, тот тоже с интересом смотрит на него). Ты кто?
      ДВОЙНИК. Жилец.
      ПОЭТ. Какой жилец? Сосед?
      ДВОЙНИК. Можно сказать и так... Сосед. Ближайший.
      ПОЭТ. С какой стороны?
      ДВОЙНИК. А как когда. Иногда с правой, иногда с левой.
      ПОЭТ. Как ты попал сюда?
      ДВОЙНИК. Через дверь. _ Двойник оглядывает комнату, очевидно, что он здесь впервые. Выглядывает в дверь, выходит даже на просцениум. Возможность свободно двигаться слегка пьянит его, он пошатывается, делает неожиданные резкие повороты, иногда кружится на месте, иногда подпрыгивает... Вернувшись в комнату, он заглядывает под кровать, под стол, выглядывает в окно. _ ПОЭТ. Не ври. Входная дверь должна быть закрыта. Анетта! Анетта!
      ДВОЙНИК. Не надо. Не зови. Анетта крепко спит и видит сон, такой же, как и ты.
      ПОЭТ. Я вижу сон?
      ДВОЙНИК. Конечно, спишь и видишь во сне меня. Я очень благодарен тебе за это.
      ПОЭТ. Постой... А что ты бегаешь? Чего ты хочешь?
      ДВОЙНИК. Хочу успеть все рассмотреть. Я страшно засиделся. Уж не один десяток лет, как ты не открывал у сердца дверцу. И я совсем уж было потерял надежду когда-то выйти из тебя. Это что? (Открывает окно, выглядывает наружу.)
      ПОЭТ (растерянно). Окно... Как будто...
      ДВОЙНИК. Что за окном?
      ПОЭТ. Наш огород.
      ДВОЙНИК. У тебя есть огород? А я не знал. Ты никогда о нем не вспоминал.