АСЯ. Перестань.
      АНДРЕЙ. Это не довод! "Перестань!" Это и мой ребенок. Я хочу, чтобы он родился здоровым!
      АСЯ. Я его люблю не меньше тебя.
      АНДРЕЙ. Тогда какого черта пьешь?
      АСЯ. Хочешь правду знать?
      АНДРЕЙ. Хочу!
      АСЯ. Всю?
      АНДРЕЙ. Всю!
      АСЯ. Только потом не жалуйся. Это не генерал приехал. Это одного мужика на вышку привезли. Такой тихий, вроде тебя, с высшим образованием. Ветеринар!
      АНДРЕЙ. На какую вышку?
      АСЯ. На расстрел.
      АНДРЕЙ. А почему сюда?
      АСЯ. Место здесь тихое. Выстрелов не слышно.
      АНДРЕЙ. И что с ним?
      АСЯ. Усыпили ветеринара. В голову.
      АНДРЕЙ. Тебя на охрану вызывали?
      АСЯ. Нет.
      АНДРЕЙ. А на что?
      АСЯ. На расстрел. Работа у меня такая.
      АНДРЕЙ. Это неправда?
      АСЯ. Ты сам все хотел знать. Я тебя просила - не спрашивай!
      АНДРЕЙ. Ложись спать.
      АСЯ. Ну уж нет, я теперь все расскажу, мой милый!
      АНДРЕЙ. Ася, перестань.
      АСЯ. А потом первый скажешь - палач! Руки в крови! У хирурга руки тоже в крови!
      АНДРЕЙ. Ася.
      АСЯ. Что Ася?! Снеслася твоя Ася! Заткнись и слушай! Я бы сама вызвалась пришить этого зверя. Он детей насиловал и убивал! Лучше бы сразу убивал! Я как сопроводиловку прочитала, его увидела, меня всю судорогой свело! Таких надо давить! Давить! Давить! Я рожу ребенка, выкормлю, а потом буду трястись от страха, чтобы такая сволочь рядом не прошла!
      АНДРЕЙ. А если ошибка? Как со мной.
      АСЯ. Да я лучше десять невиновных убью, лишь бы такой не ушел! Господи! ну что ты делаешь?! (Рыдает.)
      АНДРЕЙ. Ну перестань. Перестань. Все прошло...
      АСЯ. Не могу! Не могу... у-у-у...
      АНДРЕЙ (поит Асю водой). Успокойся, успокойся, прошу тебя...
      АСЯ. Прости. Я больше не буду. Все. Больше не буду. Прости.
      АНДРЕЙ. Ну что ты! Может, тебе налить?
      АСЯ. Нет. Я уже спокойна.
      АНДРЕЙ. Ложись. (Ася ложится, Андрей накрывает ее одеялом.)
      АСЯ. Андрей, ты меня все равно любишь?
      АНДРЕЙ. Люблю.
      АСЯ. Почему ты меня не поцелуешь?
      АНДРЕЙ (целует Асю). Спокойной ночи. Спи.
      АСЯ. Спокойной ночи, любимый. _ Андрей гасит свет, ложится в свою постель. Ася лежит, свернувшись калачиком. Ее начинает трясти от беззвучных рыданий, все сильнее и сильнее. Она плачет в подушку. Андрей лежит неподвижно.
      _ _МОНОЛОГ ТРЕТИЙ_
      В первый раз было не страшно, только любопытно. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь. Все были со мной так ласковы, так обходительны... На Руси уважают палачей... Потом стало плохо. Дальше - еще хуже... Я не видела выхода из этого тоннеля. Но уж коль вошла в него - иди, назад дороги нет. Я стала искать спасения в Храме. Я стала думать о Боге. Ведь если силой обстоятельств я избрана оружием Божьим, то само оружие в этом не виновато? Если Он там, наверху, все знает и все предвидит, значит, Он предвидел и мою жизнь? И мои страхи. Он спасет меня... Так я привыкла к этой работе. Не называть же ее своим призванием. В душе я все время ждала чуда, какого-то избавления... И наконец, в мою жизнь вошел Андрей... Я поняла, что это награда мне за долгие годы ожидания. Я люблю его, что бы он ни сделал со мной дальше. Я понимаю, что и он сейчас, как я раньше, страдает волей обстоятельств, не зависящих от него самого. Милый, тут нужно перетерпеть и идти вперед, даже на ощупь... И будет свет в конце тоннеля... Я-то знаю, я все это прошла. Иди, милый, не бойся, я с тобой... Я защищу тебя. Я люблю тебя...
      _Картина восьмая_ _ Андрей сидит за столом и пишет. Работает компьютер, периодически играя мелодию музыкальной шкатулки. Всякий раз, когда он играет мелодию, Андрей, не отрываясь от работы, вводит в компьютер нову команду. Входит Ася, одетая в форму. Она на дежурстве. _ АСЯ. Милый, я соскучилась по тебе. (Целует Андрея и садится на кровать.)
      АНДРЕЙ. Угу... За два часа?
      АСЯ. Знаешь, как они долго тянулись? Я же тебе не мешаю.
      АНДРЕЙ (напевает, не прерывая работы). Не мешаешь, не мешаешь, пум-пурум, пум-пум...
      АСЯ. А что ты сейчас делаешь?
      АНДРЕЙ. Я же говорил - считаю.
      АСЯ. А что ты считаешь?
      АНДРЕЙ. Ты не поймешь.
      АСЯ. Не пойму. Дай мне что-нибудь поделать.
      АНДРЕЙ. Слушай, ты обещала не мешать.
      АСЯ. Андрюша, а как ты думаешь, кто у нас будет?
      АНДРЕЙ. Мальчик или девочка.
      АСЯ. А кого тебе больше хочется?
      АНДРЕЙ. Мне все равно - что акушерка скажет, то и будет.
      АСЯ. Доктор говорит - по всем признакам девочка. А как мы ее назовем?
      АНДРЕЙ. Мы же придумали - Ванечкой.
      АСЯ. Ты не слушаешь - вдруг девочка!
      АНДРЕЙ. Тогда Сашенькой. Черт, сбои пошли! Где-то электросварка работает.
      АСЯ. Там камеры новые варят, очень уютные. Скоро переедем. Сашенька красивое имя... (Напевает.) Александра, Александра...
      АНДРЕЙ. Ася, ну сколько можно?!
      АСЯ. Молчу... (Пауза.) ...в садик она ходить не будет, будет сидеть с тетей... Тетя ждет, своих-то у нее не было... Валентина мне все свое розовое приданое обещала, и коляска есть у соседей... Отдадим в английскую школу, правда, Андрюша?
      АНДРЕЙ. Все отдадим людям...
      АСЯ. Кончит школу, пойдет на юридический...
      АНДРЕЙ. Пойдет, куда она денется... Видишь, пошла же!
      АСЯ. Кто?
      АНДРЕЙ. Программа!
      АСЯ. ...будет нотариусом или председателем суда... Родит нам двух внуков, мальчика и девочку... Тебе будет шестьдесят, а мне пятьдесят. Выйдем на пенсию, будем жить на даче в верховьях, там такие красивые места! Договорюсь с начальником, свожу тебя, как будто на следственный эксперимент... Там кедры растут, бурундуки бегают...
      АНДРЕЙ. Бурундук залез на сук...
      АСЯ. Ты меня не слушаешь! Вот о чем я говорила?
      АНДРЕЙ. О розовых бурундуках.
      АСЯ. Если Ванечка - все должно быть голубым.
      АНДРЕЙ. Кто голубым - Ванечка?
      АСЯ. Одеяльце, чепчик... Ванечка пойдет в высшую школу МВД, я уже все решила.
      АНДРЕЙ. А папаня-то у Ванечки срок тянет! Не погладят Ванечку по головке в приемной комиссии!
      АСЯ. Судимость снимем - за деньги все можно.
      АНДРЕЙ. А где ты их возьмешь?
      АСЯ. Места знать надо.
      АНДРЕЙ. Послушай, я давно тебе сказал - я не собираюсь покупать наше будущее благополучие ценой своей свободы!
      АСЯ. Я помню, помню! Ты только работай, не переживай, спокойно работай! Я все для тебя сделаю - тебе ни о чем не надо думать! Хочешь рыбы на ужин? Валентина очень вкусную принесла.
      АНДРЕЙ. Нет! Нет - я ничего не хочу! Я хочу выйти отсюда! Выйти, выйти - ты можешь это понять?!
      АСЯ. Ну не кричи так - соседи услышат.
      АНДРЕЙ. Вы делаете из меня шута горохового! Ты! Следователь! Адвокат! Все как сговорились! Я как муха в паутине! Облепили со всех сторон!
      АСЯ. Тебе неприятны мои заботы? Тебе неприятно, что я хочу родить для тебя ребенка?! Тебе неприятно, что я тебя люблю?! (Плачет.)
      АНДРЕЙ. Не плачь, ты же знаешь, я не могу видеть тебя плачущей! Прошу тебя, Асенька! Не ладится программа, вот я и нервничаю!
      АСЯ (сквозь слезы). ...сбываются все твои желания - ты хорошо работаешь, ты любим, от тебя ждут ребенка. Ты любишь. Или ты разлюбил меня? Ты скажи правду, я переживу и это...
      АНДРЕЙ. Я люблю тебя, люблю... Не волнуйся, тебе нельзя волноваться. Ради Ванечки. Или Сашеньки, я уже запутался в них, но все равно люблю вас всех троих! (Целует Асю.)
      АСЯ. Мне пора...
      АНДРЕЙ. Иди.
      АСЯ. Ты будешь ждать меня?
      АНДРЕЙ. Буду.
      АСЯ. Очень?
      АНДРЕЙ. Очень.
      АСЯ. Поцелуй меня. Извини, что я такая плаксивая. Доктор сказал, что у всех так бывает.
      АНДРЕЙ. Плачь, сколько хочешь. Я тоже разрешаю. (Целует Асю.) Иди же.
      АСЯ. Я тебя так люблю.
      АНДРЕЙ. Ну, иди же. _ Ася выходит. Андрей садится за стол. Компьютер несколько раз напоминает о себе мелодией. Андрей подходит к портрету, срывает его и швыряет в угол, потом бросается на кровать, лицом в подушку.
      _ _Картина девятая_ _ В камере мало что изменилось, хотя и появились предметы, усиливающие чувство уюта несколько выше необходимого. Портрет Аси висит на прежнем месте. Андрей лежит на кровати, уставившись в потолок. Входит Ася с уже наметившимся животом. _ АСЯ. Зайчик! Угадай, кто пришел? Ну что ты опять дуешься? Не заболел ли?
      АНДРЕЙ. Нет.
      АСЯ. Не грусти, вон весна на дворе, снег уже тает. Чего ты не работаешь?
      АНДРЕЙ. Я все закончил.
      АСЯ. Давай тогда отпразднуем сегодня вечером.
      АНДРЕЙ. Что праздновать? Это полдела - работу написать. Надо идти в издательство, посылать на экспертизу, доклад сделать на конференции... Э-э, да что я тебе объясняю... Что-то надо делать. Что-то надо делать. Я сойду с ума.
      АСЯ. Миленький, ну успокойся.
      АНДРЕЙ. Да спокоен я!
      АСЯ. Потерпи еще. Дело готовятся закрыть, изолятор тебе зачтут - и тут же амнистия! Я со всеми договорилась, все плохое в один день исчезнет! Я каждый день за тебя молюсь и свечки ставлю.
      АНДРЕЙ. Ты уже и с Богом за меня договорилась. А если его нет, с кого тогда спрашивать?
      АСЯ. Господи, не слушай его! Так нельзя говорить.
      АНДРЕЙ. Да не слышит он меня! Иначе не сидел бы я тут!
      АСЯ. Может, Он испытывает тебя, пути Господни неисповедимы.
      АНДРЕЙ. А когда твоими руками людей убивает? Тоже тебя испытывает? Иди ты к черту!
      АСЯ. Не мучь меня! Я знаю, это грех. Я его замаливаю. Я свечки ставлю на девятый и сороковины! Прошу тебя, не надо так!
      АНДРЕЙ. И ты думаешь всего за две свечки договориться с Богом? Плохо ты его знаешь! Никак не пойму, чего в тебе больше - глупости или веры? (Смотрит в окно.) Начальство приехало. Крутое, на двух "волгах".
      АСЯ. Не ругай меня. Я приду еще. (Уходит.) _ Андрей ходит по камере, как зверь в клетке. Немного успокаивается, подходит к компьютеру, что-то набирает на клавишах. _ АНДРЕЙ (сам себе). Жизнь возникла как привычка раньше куры и яичка. _ Вбегает Ася. Она бледна и в полуобморочном состоянии. _ АНДРЕЙ. Ну что там? Опять меня убивать идут?
      АСЯ. Там областной прокурор.
      АНДРЕЙ. Ну?
      АСЯ. За тобой приехал.
      АНДРЕЙ. Зачем я ему?
      АСЯ. С ним жена твоя и этот, друг твой... с одеждой...
      АНДРЕЙ. Серега? С какой одеждой? Зачем одежда? Я одет.
      АСЯ. Бумага у них. В Москву тебя везут. От Генерального. Освободить из-под стражи...
      АНДРЕЙ. Врешь.
      АСЯ. Велели с вещами на выход... Собирайся. _ Андрей мечется по камере, бестолково собирая вещи, бумаги, компьютерные дискеты. _ АСЯ. Миленький, не уезжай...
      АНДРЕЙ. Что ты сказала?
      АСЯ. Миленький, не уезжай. Не оставляй меня... Не бросай меня, миленький...
      АНДРЕЙ (продолжая собираться). Ася! Ну что ты говоришь? Ну кто тебя бросает? Ты что, не рада?
      АСЯ. Нет...
      АНДРЕЙ. Я тебя не понимаю. Слушай, а где мое белье, носки там всякие?
      АСЯ. Дома. Не уезжай, миленький...
      АНДРЕЙ. Черт с ними, новые куплю, скажу Людке - сносил... Дискеты, главное дискеты, вроде все... Да. Ася, ну что ты плачешь?
      АСЯ. Андрюша, они меня не простят... Андрей, останься, я прошу тебя... Будь человеком, останься. Ради нашего ребенка.
      АНДРЕЙ. Ася! Я сейчас в Москву, все дела сделаю и сразу назад. Ну не брошу я тебя в таком положении. Я же честный человек.
      АСЯ. Ты их не знаешь.
      АНДРЕЙ. И знать не хочу. Ну не убьют же они тебя!
      АСЯ. Не убьют... Миленький, останься. Они хуже сделают - они душу из меня вынут. И твоего ребенка. Они порвут нас, они нас ползать заставят.
      АНДРЕЙ. Ася, перестань. Придумай что-нибудь, вернусь - выпьем с мужиками, договоримся, не звери же они!
      АСЯ. Они хуже. Человек страшнее зверя. Не уходи, прошу тебя!
      АНДРЕЙ. Помоги лучше собраться. Люди за мной приехали.
      АСЯ. Отдай им книгу, а сам останься. Может, им книга только и нужна.
      АНДРЕЙ. Не говори глупостей. Я готов. Пошли!
      АСЯ (достает пистолет, передергивает затвор). Если ты сейчас уйдешь, я убью себя и Ванечку... Ты не вернешься. Я знаю, ты никогда не вернешься.
      АНДРЕЙ. Ася, не глупи. Дай сюда пистолет. (Идет к Асе.) Кому сказал - дай пистолет. Я люблю тебя.
      АСЯ. Не подходи. Останься. Не трогай меня.
      АНДРЕЙ (отбирает пистолет, выщелкивает обойму и отдает пистолет Асе). Я вернусь.
      АСЯ. Останься, миленький, прошу тебя. Стой, стрелять буду.
      АНДРЕЙ (поворачивается к Асе лицом). Стою.
      АСЯ. Стреляю. _ Ася стреляет. Андрей медленно оседает на пол. _ Нет! Нет!! (Отшвыривает пистолет, бьет себя по рукам.) Нет! Нет!! _ Ася бросается к Андрею, пытается поднять его, но не может. Она встает на колени, поддерживает Андрея. _ Не уходи, миленький! Останься! Не уходи!!
      АНДРЕЙ. Я люблю тебя. (Умирает.) _ Ася держит Андрея, не веря случившемуся. Тишину нарушает компьютер, играющий мелодию музыкальной шкатулки. Дверь в камеру тихо отворяется. Ася смотрит на стоящего за дверью с ужасом, затем отворачивается и покорно закрывает глаза. Чуть слышный сухой выстрел ставит точку в музыкальной фразе компьютера. Ася оседает на Андрея. __ Через несколько секунд компьютер вновь играет свою мелодию... И так до бесконечности... _ _Занавес_
      _На страницу "Содержание"_
      --===ВЛАДИМИРСКАЯ ПЛОЩАДЬ, 1 действие===-
      _Людмила Разумовская_
      _ВЛАДИМИРСКАЯ ПЛОЩАДЬ_
      __ *Действующие лица*
      _ВЕРА ИВАНОВНА_ - обоим за шестьдесят
      _ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ_ __ ------------------------------------------------------------------------------
      __
      _ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ_ _ _Картина первая_
      Грязный угол Владимирского проспекта и улицы Достоевского во вновь переименованном Санкт-Петербурге. Поздний весенний вечер. Холодно. Ветрено. Темно. Почти не видно прохожих.
      Вдоль ограды Владимирской церкви - пустые деревянные ящики, на которых допоздна идет всяческая торговля. На одном из таких ящиков сидит Павел Сергеевич. На груди у него плакат: "Граждане, я бомж и не ел два дня. Помогите, граждане".
      Поодаль от него, прислонившись к ограде, стоит Вера Ивановна с выставленным товаром: бутылкой водки, папиросами, дешевой импортной косметикой. Закуривает папиросу.
      Торговли и милостыни никакой по причине позднего часа и почти полного отсутствия граждан. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (подходя к Вере Ивановне). Я, простите, очень извиняюсь, сударыня... Не будет ли у вас, извините, мм... закурить?
      ВЕРА ИВАНОВНА (зло). Не будет!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мм... Разумеется, назойливость не лучшее, так сказать... украшение мужчины... однако, как видите... (Улыбаясь, показывает на плакат.) Два дня крошки во рту... и, знаете ли, чертовски охота курить. Просто, знаете ли, смертельно.
      ВЕРА ИВАНОВНА (враждебно). Слушай, вали отсюда, а? (Невольно читает надпись на плакате.) Ты кто? Бомж? Ну и вали, где ты там бомжуешь. Курить ему охота!.. Сволочи! (Отворачивается.)
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну и что ж ты ругаешься? Я к тебе как к товарищу...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Что-о? Какой я тебе товарищ? Ты поговори еще! Сейчас как сдам в милицию, будет тебе товарищ! Ворюги проклятые!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Эх, тетька ты, тетька... И кто ж тебя такую... возлюбил? (Потоптавшись, пошел на свое место.)
      ВЕРА ИВАНОВНА. Вот дурак! Вот привязался еще на мою голову дурак.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (радостно), Эврика! Эв-ри-ка! Нашел! (Наклонившись, поднимает хабарик. Восторженно.) Нет, Бог все-таки есть! А? Тетька? Слышь? Бог, говорю, есть!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ну и слава Богу, отстань.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Целый хабарик! Целехонький. Ну, тетька, на спичку не разоряйся, а прикурить - уж будь любезна, не откажи.
      ВЕРА ИВАНОВНА. На, на тебе, на! (Сует ему коробок.) Уйди только, видеть вас не могу, алкашей чертовых. Нажрутся - и!..
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (затягиваясь.) Хорошо!.. Этак сладко-то, знаешь, тетька, только в войну...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ох, ханурик ты ханурик, в войну он!.. Все теперь вояки! Я вот тоже, в войну... Детство блокадное, понял? Ну и что? Что, я спрашиваю? Кому мы? А? Стоим тут с тобой... Вот ты мне скажи, ты чего попрошайничаешь, а? Руки-ноги на месте. Ты чего работать не идешь?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так я, тетька, пенсионер.
      ВЕРА ИВАНОВНА. А что ж ты людям голову морочишь, что ты бомж? Народ тебе последние свои кровные копейки, а ты врешь!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я не вру.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Как же не врешь? То бомж, то пенсионер, то он, видите ли, в окопах Сталинграда. И вообще - спички давай. Давай, давай, ишь спрятал уже в карман. Я не собираюсь мужиков содержать!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну ты и баба... палец в рот не клади. (Отдает коробок.)
      ВЕРА ИВАНОВНА. Тебе со мной детей не крестить.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (игриво). А может?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Что может?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Еще покрестим. (Хихикает.)
      ВЕРА ИВАНОВНА (в негодовании качает головой.) Песок-то не весь высыпался?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Еще нет, тетька, еще о-го-го!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ладно. Хватит мне тут... (Собирает в сумку товар.)
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Закрываешься, что ли?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Закрываюсь.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что больно рано закрываешься?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Когда хочу, тогда и закрываюсь.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Оно дело хозяйское.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Вот-вот.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так сказать, приватизированная собственность. Что хочу - то и ворочу. Хочу - всю ночь торгую, а не хочу...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Тебя не спросили
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Дак чего мало наторговала?
      ВЕРА ИВАНОВНА. А ты сосчитал?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (страшным голосом). А вот сейчас посчитаю! (Внезапно прижимает Веру Ивановну к ограде и хватает ее сумку.)
      ВЕРА ИВАНОВНА (кричит). Помогите! Помогите!.. _ Павел Сергеевич отпускает ее и заливается смехом. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ты, тетька, когда тебя хватают, кричи: "Пожар"! А то: "Помогите"! Кто ж тебе, дуре, поможет? Дураков нынче нет!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Сумасшедший! Аж сердце чуть не выскочило. (Плачет.)
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ты что, тетька? Да ты чего? Я пошутил. Слышь?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Дурак. И шутки твои дурацкие.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (весело). Верно. Мне моя жена то же самое всегда.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Жена еще у него, у дурака такого ненормального. Бомжиха, что ли?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, тетька, зачем? Я ж не всегда бомжем-то. Эх, если б ты знала, кто перед тобой тут Ваньку валяет...
      ВЕРА ИВАНОВНА. И хватить меня тетькать. У меня имя есть.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Имя - это хорошо. Имя - это великолепно.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Вера Ивановна меня зовут, понятно?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Замечательно. Имя, Вера Ивановна, это звучит гордо.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего оно не звучит. Имя как имя.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. М-да, Вера Ивановна... И тем не менее звучало. Еще как звучало. На всю страну! Вот ты, Вера Ивановна, фильм такой смотрела в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году? Вышел на широкие экраны всей страны, "Красные кони" назывался? О! По глазам вижу - смотрела. Вот, бывший заслуженный артист республики Павел Сергеевич Сорокин, исполнявший заглавную роль красного командира и комсомольца Федьки Зверькова. Собственной персоной. Ясно? А ты говоришь, бомж... пугаешься еще... спичку вон пожалела. Эх, люди... Ну, чего смотришь? Не веришь, что это я? То-то... Ладно, тетька, пошел я. Прощай. (Уходит.)
      ВЕРА ИВАНОВНА (тихо). Паша! _ Павел Сергеевич остановился. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это ты меня, что ли? _ Пауза. _ ВЕРА ИВАНОВНА (шепчет). Какой ужас! Боже мой, какой ужас!.. Какой ужас! Паша, это ты?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, я... А мы разве с вами...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, ты меня не узнаешь? Я же Вера, Верочка...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Верочка Каткова. Помнишь? _ Пауза. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. О, Господи, Верочка!.. Господи, Верочка!.. Ве-роч-ка!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка! (Горячо обнимаются.)
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, а ты почему как этот... ты почему в таком...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это что? Плакат? Ты имеешь в виду плакат?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Я? Все...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так это я... это я в образ вхожу! Роль такую буду играть. Бомжа. Ну и приходится... У нас режиссер, знаешь, какой? Зверь! Не верю! кричит. Не верю и баста! Приходится вот... Осваивать в натуре. Смешно, правда?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ага.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, а ты-то чего тут? Вроде, торгуешь.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Я? Ага, торгую.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что ж твой муж-то, куда смотрит?
      ВЕРА ИВАНОВНА. А он... он, Паша, в командировке.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, понятно... Не хватает на жизнь-то?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Нет, почему... У меня пенсия, подрабатываю, у мужа пенсия, подрабатывает, дочь замужем... очень хорошо... внуки... Зять тоже очень хороший попался... и зарабатывает! А это... меня соседка попросила, одинокая она, знаешь, помощи никакой... болеет.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Понятно... помощь ближнему, значит... Что же это ты, все в коммуналке?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Я? Почему... Что ты, Паша, я уж давно... Стояли на очереди, вот, дали, мужу с работы дали, а я так не хотела уезжать, привыкла, знаешь, в центре, потолки у нас пять метров, все мечтала второй этаж построить, у одних знакомых видала, прелесть! Паша, а ты не врешь? Ты правда, не бомж?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Кто? Я? Да вот те крест! (Смеется.) Заслуженный артист республики! Да я тут недалеко, то есть я раньше недалеко, а потом мы квартиру получили на Московском проспекте, огромную! Окна во двор, зелень, тишина, солнце - все как Люся мечтала. Жену мою Люсей звать. А это маскарад, Верочка, ей Богу, чистый маскарад. Для вхождения в образ.
      ВЕРА ИВАНОВНА (вздыхает). Ну, хоть кому-то из нас повезло... Из нашего двора ты один в люди вышел. Ой, а ты кушать случайно не хочешь?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Кушать? Нет! Я привычный. То есть я же из дома. Там меня, знаешь, на убой. Вот перед тем как сюда, Люся меня такой... индейкой накормила! До сих пор в желудке урчит.
      ВЕРА ИВАНОВНА. По теперешним-то ценам...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так я же, это... лопатой гребу!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Да? А я слышала, в театрах тоже сейчас, не очень.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не очень. Правильно, не очень. Я потому уже давно в кино перешел.
      ВЕРА ИВАНОВНА. В кино? А я почему-то тебя в последние годы... Впрочем, я же не хожу никуда. Все дела, да заботы, знаешь... не до искусства.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А вот это напрасно. Отставать нельзя. Ты же интеллигентный человек!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Да ну, какое там...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А видеть ты меня никак не могла по причине, что я больше в совместных участвую. Там, знаешь ли, в валюте платят. Командировки опять же заграничные...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Счастливый ты, Паша. Во всех, поди, уже странах побывал?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну что ты! Их во-он сколько! В одном только бывшем Союзе скоро будет наверное штук пятьдесят.
      ВЕРА ИВАНОВНА. И не говори. Что делается, Паша! Развалили страну, демократы паршивые!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это не демократы.
      ВЕРА ИВАНОВНА. А кто же?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это, Верочка, у нас такая судьба. У России.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Какая такая? В крови, да в грязи, да в голоде, да? Я уж и думать обо всем таком перестала. И этого фашиста выключаю. Слава Богу, что в Санкт- прости, Господи, - Петербурге живем, а не в каком-нибудь Нагорном Карабахе.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да, а вот Александр Сергеевич любил... (Декламирует.) ____ Кавказ предо мною
      Один в вышине
      Стою на вершине у горной стремнины... ____ ВЕРА ИВАНОВНА. Знала я одного кавказца... насилу ноги унесла.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Лично я кухню кавказскую прямо обожаю. Всякие там чахохбили, сациви...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Кухню я тоже... шашлыки... барашки... мандарины...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А что это ты намекала насчет покушать?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Проголодался? Ну, вот. Ты это, Паша, не будешь. Хлеб у меня... "дарницкий".
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. "Дарницкий"? Так это же мой любимый!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Правда? Только он, вроде бы, сыроват.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего. Давай. Бомж все слопает. В самый раз. (Жует.) Мм! Отличный хлеб! Во рту тает. Попробуй. (Отламывает ей кусок.) Бери, бери, не стесняйся. Вкусно!
      ВЕРА ИВАНОВНА. А ты, я вижу, проголодался.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так постой тут с утра. Еще и не такое съешь.
      ВЕРА ИВАНОВНА. А ты прямо с утра?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, утро... понятие растяжимое. Я вот только встаю в одиннадцать часов.
      ВЕРА ИВАНОВНА. В одиннадцать часов?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Слушай, а что ты все удивляешься? Как будто ты не знаешь жизнь артиста.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Да я все как-то забываю, Паша, что ты артист. Извини.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А ты не забывай.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, а жена-то у тебя... тоже артистка?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Жена?.. Жена - да. Режиссер.
      ВЕРА ИВАНОВНА. С ума сойти!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это точно.
      ВЕРА ИВАНОВНА. И что же вы так всю жизнь... вместе?.. Семья и творчество...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да, сорок лет почти, рука об руку, горе и радость - все пополам.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Завидую.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Каждому свое. А у тебя что, с мужем-то - не очень?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ну почему... нормально.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Он у тебя, небось, инженер?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Да, инженер...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Сочувствую.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Это почему же?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Разве это деньги?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, но не все же деньгами... Есть вещи...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Разумеется, родная моя, это я так, к слову. Я и сам бессребреник. Меня жена почему и бросила, то есть... ну так, в шутку вроде, я ж ничего не получал.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Постой, а говоришь - лопатой...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так это я теперь лопатой. А было время - тоже, как твой инженер.
      ВЕРА ИВАНОВНА. В общем, жизнь в полосочку, да? (Смеется.) Даже у тебя.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Скажи спасибо - не в клеточку. Вот когда в клеточку... (Смеется.)
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, как здорово, что мы с тобой тут, правда?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Лично я счастлив.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Я твой фильм обязательно посмотрю.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Какой?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ну этот, что сейчас... про бомжей.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А!.. Это да... Только это совместный. Франко-итальянский. У нас опять не покажут. Меня теперь, Вера Ивановна, в Париже лучше знают, чем в Петербурге.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Обидно...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да зачем тебе кино? Ты на меня в жизни лучше. Я тебе что хочешь сыграю.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Да ты уж сыграл, чуть инфаркт не схватила.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (смеется). Виноват. А вот я тебе сейчас любимую несыгранную роль запузырю. Всю жизнь мечтал. Жалко, здесь лечь нельзя.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Лечь? Зачем?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (шепотом). Она лежит. Понимаешь?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Кто?
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Кто-кто? Дочь! Корделия! Мер-тва-я! (Рыдает.)
      ВЕРА ИВАНОВНА (испуганно). Паша! Пашенька! Что с тобой, Паша?..
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (спокойно). Михоэлс играл это гениально. Я тебе сейчас покажу!.. (Жалобно.) Корделия! (Смеется, рыдая.) Вот, так сыграл он! А так играю я! (Показывает.) Это гениально. И это видишь только ты. Это для тебя, Верочка.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, мы с тобой двое сумасшедших.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (кричит). Нет! Это не мы! Это не мы! Это весь мир сошел с ума! Выгнать старого больного отца вон! Который их кормил! Поил! Водил в детский сад! Нет, это не дочери, это не женщины, это медузы-горгоны! (Разбрасывает с грохотом ящики.) Голос Милиционера. Гражданин, пройдемте в отделение.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (озираясь по сторонам). Что? Вы кто? Вы откуда? За что? Куда вы меня?
      ВЕРА ИВАНОВНА. Товарищ милиционер, куда вы его тащите? Это же артист! Артист! Паша!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, я с тобой! _ Затемнение.
      _ _Картина вторая_ _ Из отделения милиции медленно и понуро выходят Павел Сергеевич и Вера Ивановна. Оба совершенно убиты. Молчат. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Никогда не было так стыдно... Простите меня. Вера Ивановна... Прямо хоть сквозь землю...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего... оба хороши... чего уж...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (с пафосом). Вот Россия! Вот страна! Нет, а вы обратили внимание, как этот старшина сморкался?.. Просто выть иногда хочется от отчаяния. Разве это город? Разве это Санкт-Петербург? Разве это столица бывшей империи?.. Нет... Вот я сейчас сяду, посыплю голову пеплом, раздеру на себе последнюю рубашку!..
      ВЕРА ИВАНОВНА (испуганно). Ой, вот уж не надо! Вот уж этого, я прошу, Павел Сергеевич, не надо!
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И буду голодать!.. Пока они не выметут весь город! И не научатся разговаривать с интеллигентными людьми, черт бы их всех побрал!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Заберут, Павел Сергеевич, не надо, теперь уже не на шутку заберут! Вы же слышали, что этот с усами сказал.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А мне на него плевать! Усы - это еще не извилины в голове!
      ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, хорошо, я пошла. Мне это, знаете... Я и так уже столько времени из-за вас... (Уходит.)
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера!.. Вера Ивановна! Куда же вы?.. Верочка, не уходите! Я больше не буду! Честное слово, ну простите меня, старого дурака, не буду!
      ВЕРА ИВАНОВНА (останавливается). Все врут, врут, врут! Голова кругом идет от вашего вранья! Нет чтобы честно сказать: бомж я, Вера Ивановна, бродяга бездомный, и все тут.
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так я и говорил...
      ВЕРА ИВАНОВНА. Говорил! Нет мало меня Бог наказывает за мою дурость. Проваландалась тут с ним всю ночь, а завтра на работу с утра. Не спавши...
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так вы ж сказали, на пенсии...
      ВЕРА ИВАНОВНА. На пенсии! У меня внук инвалид и дочь алкоголик, понятно тебе? На пенсии!..
      ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (кротко). Понятно.
      ВЕРА ИВАНОВНА. Что тебе понятно? Разве это можно понять? Понятно ему!.. _ Пауза. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. У меня, Вера Ивановна, тоже горя в жизни хватало. (Пауза.) Жена моя, Люся, я вам говорил... ушла... с одним там... двух дочерей бросила и ушла. Уже лет тридцать как ушла.