Глава 1

Тристин Десолл переместился в командирском кресле «Восточной Алой Тройки» и попытался не, обращать внимания ни на едкий запах разлагающегося пластика, результат воздействия атмосферы Мары, ни на слабый привкус аммиака. Ими пропахли все отсеки станции Периметра. Сюда же вплетался и запах псевдоцитруса, основы сверхпопулярного у них в команде напитка – Подкрепунчика, который смешивали в маленьком камбузе. И затхлость неведомо сколько раз рециклированного и переработанного воздуха свежести не добавляла.

В 13.02.51 усиленные имплантатом чувства полыхнули, и Тристин оцепенел. Пальцы его непроизвольно потянулись вперед, в имплантате щелкнуло. Как только передаваемые напрямую приказы понеслись по сети, Тристин почувствовал, что щиты опускаются, занимая боевое положение, прежде чем слабая дрожь станции это подтвердила.

– Ревяки по ноль-девять-два…

Техник еще не успел закончить фразу, голос Рилы звучал в ушах лейтенанта, а Тристин уже расколол свой ментальный экран на четыре более чем знакомых образа. Справа наверху передовые преобразующие башни, они позади восточного рубежа; слева наверху цепь идущего на приступ противника – бурые бронескафандры. Справа внизу компьютерное увеличение показало скрытые оборонительные установки нападавших и оценку вероятностей их поражения для каждой системы в отдельности. Цифры менялись по мере того, как ревяки придвигались к башням. Слева снизу просто-напросто представлен вид сектора со спутника: яркая точка на месте посадки уничтоженного уже параглайдера, цветные траектории вероятного движения ревяк, сама «Восточная Алая Тройка» и туманное пятно над пустошами на северо-востоке, где зрела новая буря.

Тристин просканировал ленту с переговорами ревяк, просчитал ситуацию и понял, что противники почти достигли Периметра, прежде чем их отыскали датчики. Он запустил линию противоскафандровых бомбошек, проверяя результат, который заново суммировался на дисплее перед его глазами при каждом попадании. Тристин кивнул, когда строчки данных на ментальном экране подтвердили, что искусственные кактусы открыли огонь и число бомбошек в зарядных устройствах уменьшается. Нижний левый экран немедленно показал замедление атаки ревяк. Почти одновременно Тристин выпалил стандартный отчет о нападении Контролю Периметра. О помощи и речи не шло, но Контроль не простит, если он доложит о случившемся задним числом. Вот для чего нужны имплантат и стандартный формат: все действия заняли менее секунды. Чтобы подавить ревяк, Десолл мог бы использовать лазер, но входящие со сканнеров указывали, что ревячьи скафандры имеют новые отражающие покрытия, эффективные против лазеров. Не стал он использовать и разрывные снаряды: Тристин предпочел бы, чтобы некоторые из ревяк остались живы. Любезность, которую кое-кто из стражей Периметра, особенно Квентар, дежурный «Восточной Алой Двойки», ближайшем посту на севере, счел бы роковой ошибкой Тристана.

По оценкам сети, атакующие ревяки с вероятностью в девяносто процентов высадились с параглайдера, который вчера приземлился на пустошах. Прозрачный для радаров глайдер явился с вражеского корабля-тройда, который почти прорвал защиту станции внешнего контроля системы Парвати, прежде чем его уничтожили резервные силы. Сколько групп атакующих судов противника успело вылететь с астероида, это другой вопрос. Сколько всякого снаряжения ревяки извлекли из глайдера, прежде чем патрульное крыло жахнуло ракетками и спалило это транспортное средство, тоже неизвестно. А Тристин предпочитал знать наверняка, а не мучиться загадками. Так пусть кое-кто из ревяк спасется. Вряд ли это доставит им удовольствие.

– Рила. Подготовьте фургон, чтобы подобрать ревяк. – Голосом выходило медленней, чем напрямую через имплантат, но сержантов не обеспечивали средствами телепатического общения. Имплантаты им не вживляли.

– Да, сэр. Информация нужна, сэр?

– Безусловно. Здорово похоже, что они с того тройда. Датчики их долго не замечали. Возьмите образец ткани скафандра. Если что-то новое, дадим знать Штабу.

– Слушаюсь, сэр.

– Один мертв, как минимум. Прямое попадание бомбошек. Другие в шоке, почти все топчутся вокруг.

– Органика нам тоже пригодится. Я поеду, когда они почти задубеют.

– Прекрасно, раздобудьте мне хотя бы двух-трех. И доставьте в блок В. По двое не запирать, а если окажется более десяти живых, воспользуйтесь дальними камерами в блоке А.

– Слушаюсь, сэр.

Тристин вновь сосредоточился на крупном плане, разглядывая дюжину фигурок, вероятно, людей, учитывая ревячьи понятия. В боевых скафандрах, густо-коричневых с белыми молниями Пророка по рукавам. Капюшоны с дыхательными устройствами и ранцы на спинах придавали им громоздкий вид даже теперь, когда синтетические покрытия скафандров начали распадаться.

– Костюмчики новехонькие, сэр, – добавил Рила.

– Какие-то двадцать лет, – фыркнул Тристин, – с тех пор, как их изготовили.

– И все-таки их не жаль, сэр.

– Нет. И не надо. Ступайте, – Тристин вернулся к верхнему изображению, переключая увеличители и пытаясь разглядеть, не приземлился ли где-нибудь в красно-бурых холмах за периметром новый отряд ревяк. При эдакой жаре и порывистых ветрах только анализ движения мог содействовать обнаружению ревяк. У приборов на спутниках недостаточно высокое разрешение для такого мелкого объекта, как солдат в буром камуфляже, а интенсивные сканнеры башен Периметра ничего не ловят далее пяти кайев. Разве что вершины ближайших холмов.

Помимо ревяк, сканнеры показывали теперь поднимающуюся бурю, и это тревожило Десолла. Ревяки, если в его секторе появятся новые отряды, смогут позади фронта бури подобраться почти вплотную к станции Периметра. Чего доброго, кто-то из них уже незаметно пробрался сюда! Этого нельзя позволить.

Тристин вошел в метеомодуль:

– Наружный сектор, доложите сведения о буре на пустоши.

– По прогнозам, буря не должна на этот раз пересечься с линией Периметра. – Слова и сопровождающие их данные, казалось, развернулись на ментальном экране раньше, чем он щелкнул переключателем.

Экраны не показывали новых ревяк. И никакого признака чего-либо, кроме пустошей, нарастающей бури и обычного фона. Тристин основательно глотнул Подкрепунчика из чашки в держателе и только тогда подключился к внешней сети. Он установил прямую связь с Ультиной в южном секторе слежения и Квентаром, заступившим на смену в Восточной Алой Двойке – в северном.

– Это Тристин, Восточная Алая Тройка. Только что мне на голову свалились ревяки с того параглайдера. Один отряд. Датчики не обнаруживали противника почти до конца. Возможно, новые компоненты в тканях скафандров. Когда проведем анализ, сообщим.

– Спасибо, Тристин. Здесь на экранах ничего. Мы следим, – Ультина сумела передать по сети тепло объятий. Тристин фыркнул. Ее уровень нейтрализаций противника был высочайшим.

– Вас понял, дружище, – донеслось от Квентара. – Здесь чисто. Впрочем, проверим как следует. Помни: безопасный ревяка – это мертвый ревяка.

– Я просто хотел, чтобы вы знали.

– Понял.

Тристин вытер лоб, влажный, несмотря на кондиционирование. И шмыгнул носом. На станции по-прежнему пахло Подкрепунчиком, аммиаком и немного цветочной эссенцией, которую жжет Джерфель, чтобы смягчить едкость.

– Сэр? – воззвал к Десоллу Рила. – Они готовы. Почти не шевелятся. Я беру фургон.

– Понял. Рила?

– Да, сэр?

– Если кто-то дернется, пригвоздите.

– Да, сэр.

Тристин опять вытер лоб. Ему не хотелось, чтобы сержанта угробил какой-нибудь мастак притворяться мертвым. Фанос погиб, не успев и глазом моргнуть. Вот уж чего не нужно, так это гибели нового техника.

И Десолл вновь сосредоточился на разделенных экранах. Но ни на одном не усматривалось ни малейшего движения – ни ревяк, ни местной дикой жизни. Последние из здешних гиен исчезли вместе со скамперами. Тристин ни разу не видел скампера живьем, но в системных файлах они выглядели, как грубые удлиненные камни с большими выступающими наружу лапами. Именно такая тварь способна привести в восторг Салью. Его сестрица-эколог не раз высказывалась о сомнительности этики планетоформирования на небесных телах с развитыми формами жизни. Скампера она бы сочла достаточно развитым.

Десолл слегка нахмурился и переместился в командирском кресле, затем проверил энергоэкран. Окутанные пеленой веера вращались на ветру и давали тридцать процентов выработки, остальная энергия поступала за счет сгорания топлива, запасенного в пластобетонном бункере под станцией; Проверив уровень горючего, Тристин кинул в сеть запрос о подзаправке. Органонутриентовой бурды не хватало, а танкеры не посещали рубежи Периметра, когда подступали ревяки. Ветры в последнее время дули вяло, а это означало, что станция черпает больше обычного из баков с горючим. Тристин спохватился, сообразив, что не развернул веерные щиты. Столько всего изволь помнить, и так мало времени, когда без предупреждения Контроля суются ревяки. Но у него хотя бы есть энергия. Впрочем, немного от нее будет проку, если кто из ревяк продырявит лопатки или повредит конструкцию шрапнелью. Ни Рила, ни Контроль Периметра этому не обрадуются.

«Вж-ж! Хр-руп!» Буря, которая занималась над пустошами, разрядилась снопом молний в сухое русло в пяти кайях к востоку от башни. Десолл почти завопил из-за мощи статического разряда, прежде чем подействовала защита ментальных каналов. Руки его дрожали, глаза слезились.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

– Сэр, с вами все в порядке?

– Жуткий разряд молний, и это все, – Тристин покачал головой, рассерженный, что невольно транслировал ругань. Вживленным отключателям перегрузок следовало бы действовать побыстрее. Ну что я за идиот, подумал он.

– Порой, сэр, я здорово радуюсь, что я простой сержант.

– Спасибо, Рила.

– Да пожалуйста, сэр.

«Вж-ж! Хр-руп!» Второй удар статики был не слабей первого, но система Десолла лишь слегка дрогнула. Он держал рот на замке, втуне желая, чтобы станция могла черпать энергию молний, и наблюдал, как Рила ведет повозку вдоль Периметра с внешней стороны, проверяя участок за бомбошечной линией. По мере того, как фургон с большими покрышками, рассчитанными на то, чтоб не увязнуть в слишком рыхлой почве, двигался вперед, Рила извлекал из кассет по бомбошке и вгонял их, как и положено, в каждое пусковое устройство искусственных кактусов. В одном ревякам повезло. Противоскафандровые замораживающие бомбошки устанавливались только вблизи станций. Вздумай противник атаковать башни, получил бы в ответ удар лазера или ракеты. Кактусов там не было.

Неподвижные фигуры одна за другой оказались в пронумерованных контейнерах повозки.

– Сбор ревяк и замена бомбошек завершены, сэр. Судя по всему, пятеро живы, а семеро годятся на органику.

– Понял. – Тристин продолжил обзор Периметра с более высокой разрешающей способностью приборов, пока не получил данных, что фургон вернулся на станцию, а пятеро пленных заперты в камерах блока В.

– Все водворены, сэр. Пятеро дышат.

– Понял. Мангрин будет доволен.

– Иресса тоже. Ей нравится вести допросы ревяк. Тристин поджал губы, затем оцепенел, ибо визуальные экраны продемонстрировали вспышку молнии.

«Вж-ж!»

После того, как унялась дрожь, он прислушался.

– Она говорит, растительность благодаря им расцветет, – продолжал Рила.

– Возможно. Ей понадобится убедить ревяк, что такова воля Пророка. Вы готовы вернуться на борт?

– Да, сэр. Минутку. Только поставлю фургон в гараж.

Тристин ждал, по-прежнему обозревая экраны. Никаких признаков новых вражеских отрядов, хотя они с Рилой знали, что на борту параглайдера таких отрядов бывает больше одного. Обычно – много больше. Где в хаосе гряд и впадин на диких землях скрываются теперь эти отряды, другой вопрос. Тристин был бы не прочь узнать ответ. А Контроль Периметра и подавно.

– Готово, сэр.

– Понял. Пойду-ка навестить наших постояльцев. Дайте мне знать насчет анализов скафандра после того, как я вернусь.

– Удачи, сэр. И особенно с ними не миндальничайте.

Когда буря разыгралась не на шутку, Десолл проверил веера.

Полнагрузки. Возможно, это замедлит расход органонутриента в камерах сгорания. Глубоко вздохнув, он соскользнул с командирского места и спустился по узкой лесенке уровнем ниже. Свернул направо и через термопластовую дверь вступил в блок В. Удостоверившись, что дверь блока позади него крепко заперта, он взвел боевые рефлексы и подключил модуль боевых искусств. Едва решетка отъехала в сторону, он шагнул в камеру первого узника, белокурого и голубоглазого, вероятно, лет двадцати с чем-нибудь по земным меркам.

Юный военный миссионер тут же бросился на Тристина, но движения его при ускоренных реакциях офицера казались медленными. Десолл шагнул в сторону, а ладони его описали две коротких дуги. И ревяка уже лежит, хватая воздух ртом, на каменном полу. Но еще минута, и он опять кинулся на офицера Коалиции. Колено Тристина с треском проехалось по плечу забияки и швырнуло того о каменную стену.

– Оуф-ф!

– Может, хватит? – доверительно спросил Тристин.

– Голем! Неверный!

– Вопрос-то был не о том. Я бы предпочел не причинять вам ущерба. – От наблюдательного Десолла не укрылось, как напряглись мускулы пленного. Тристин устремился вперед и тут же с помощью локтя и затвердевших пальцев вновь метнул упрямца на камень камеры.

– О-о…

– Так можно продолжать до вечера, но рано или поздно я, чего доброго, не рассчитаю и что-нибудь вам поврежу. Конечно, для вас это ничего не значит. Вы неизменно готовы умереть за Пророка. – Тристин помедлил, наблюдая за узником, особенно за его глазами. – А вы подумали, раз уж остались живы, что Он может найти вам иное применение, нежели удобрить почву?

– Удо… – солдат со стуком захлопнул пасть.

– Все рассказы правдивы. Мы не можем позволить себе, чтобы здесь что-нибудь пропало. Если вздумаете продолжать, пока я вас не убью, то пригодитесь как удобрение или как питательные вещества для промышленного свиноводства. Мы держим свиней в туннелях, – приврал Тристин.

– Голем! Неверный! С чего бы мне верить всему, что ты несешь?

– А с того, что я мог бы убить вас, но не убил. С того, что все, что бы с вами ни случилось, зависит от меня. – Глаза Тристина взглянули на белобрысого в упор, офицер Коалиции до предела обострил слух. – Сколько отрядов прибыло на том глайдере?

– Четыре, – донеслось через систему субвокализации, и одновременно ревяка выпалил: – Никого, кроме нас.

– Четыре, – протянул Тристин, тут же телепатически перекинув эти сведения на консоль Рилы.

– Четыре? Дерьмо, лейтенант, – ответил Рила по звену. – У нас на экранах ничего.

– Вы забрали с глайдера все свое снаряжение? – спросил Десолл ревячьего солдата.

– Да… Не знаю.

– У солдат других отрядов было на спинах тяжелое оружие?

– Не знаю.

– Как долго прочим отрядам приказано скрываться?

– Дней десять, – поведала субвокализация. За ней последовало сказанное вслух. – Не знаю.

– Сколько глайдерных крыльев находилось на борту тройда?

– Двадцать, – сообщила субвокализация. Вслух прозвучало: – Не знаю.

– Сколько глайдерных крыльев покинуло тройд?

– Не знаю. – Субвокализация ничего не выявила. Рядовой – не более чем пушечное мясо Пророка, знает он немного, но Тристин надеялся чего-нибудь вытрясти.

– Ваш тройд был из новых с двадцатью внутрисистемными судами-разведчиками?

– С тридцатью! Голем… – И опять: – Не знаю.

Вж-жих! Несмотря на новый разряд статики и головную боль, Тристин принудил себя сохранять спокойствие.

– Ваш Меч был Херувим?

– Серафим… Не знаю.

– Серафим? Боже мой. И на вашем тройде имелась ЭМИ-глушилка?

– … нечно…– прозвучало, перекрытое неизбежным вопросом: – А что это?

– В этих новых скафандрах жарко?

– Да… Не знаю.

– Как много у вас в других отрядах ангелов?

– Один… Не понимаю, что ты несешь, голем.

– Кто-нибудь из вас развлекался с ангелами?

Ревяка бросился на Тристина, а тот порхнул в сторону, бедолага врезался в стену.

– Отрадно узнать, что в вас еще осталось что-то человеческое, – услыхал вдруг свои слова Тристин. Осторожней. Не стоит ловить их на крючок. Осторожней, – опалило его явившееся откуда-то предупреждение. Он глубоко вздохнул.

– Теперь меня убьют? И превратят в удобрение? – Голубые глаза потускнели, и Тристин испытал к пленному почти жалость. Почти.

– Нет. – Пока что нет, как подумал Тристин. Впрочем, мне-то что. Отворив дверь и решетку, он вышел и приказал им защелкнуть запоры, изолировав ревяку в камере. Снаружи Тристин подключился к аппаратуре, чтобы за несколько минут пополнить резервы организма, затем сделал ряд глубоких вдохов, чувствуя, как вливается сила. Позднее он за это заплатит.

Допросами он занимался уже несколько месяцев, но так и не привык к безрассудной ненависти, которой напичкала ревяк пропаганда. То, что они видят в офицерах Коалиции големов, машин, а не людей, казалось обидным. Тристин на вид не отличался от любого другого человека, да еще и походил, к несчастью, скорей на ревяку, чем на Эко-Теха. Он не был прошит стальными проводами, его имплантат был органическим и невидимым.

Сделав еще пару глубоких вздохов, Десолл велел отпереться второй двери, миновал подвижную решетку и вступил в следующую камеру, усилием воли заперев их за собой.

– Такие создания, как ты, в действительности просто механизмы, – его пристально рассматривал другой белокурый голубоглазый ревяка, постарше первого. – Документирование или допрос?

– Допрос, – Тристин заметил, как напрягаются мускулы, – и я бы не хотел…

– Вы ведь големы? Бездушные машины. – Мускулы ревяки расслабились, но не полностью. – Хуже Бессмертных. Ты даже выглядишь, как сын Пророка. Тебя воссоздали в этом облике?

– Едва ли. Я родился обычным способом. – Тристин продолжал наблюдать за изменениями в напряжении мускулов ревяки. – Вы действительно рассчитывали, что глайдер всего с четырьмя отрядами может многое сделать?

– Надеялись, – выдала субвокализация. – Таков был мой долг, сэр.

Тристин попытался не хмуриться. «Сёр» встревожил его. – Вы действительно хотели сбросить отряд ангелов?

– Нет, – конфликт между ответом и субвокальным посланием отсутствовал. Ясное дело, перед ним офицер, которого тщательно натаскали на предмет способностей офицеров Коалиции. Тристан продолжил натиск. – Почему вы скрываете, что вы офицер?

– Я ничего не скрываю. Вы не спрашивали.

– Почему вы участвовали в первой атаке?

– А почему бы и нет?

Тристану впору бы покачать головой. Никакая субвокализация ничуть не поможет, если не удастся вывести пленного из себя, выбить из колеи.

– Какое у вас звание?

– Помощник Предводителя Воинства.

– А с каким отрядом сам Предводитель Воинства?

– Со вторым, – и далее вслух: – Он остался с другими.

– Чего вы в действительности надеетесь добиться вашими налетами? – Тристин позволил своему голосу стать более доверительным.

– Официально о таком не положено сообщать чужакам, сэр.

– А вы сами чего хотите?

– Стереть эту механическую улыбку превосходства с вашего молодого лица.

– Вы хотите жить?

За субвокальным «Да» последовало: – Не уверен, что это зависит от моего выбора. Ваш народ, кажется, не верит, что жизнь священна.

– А вы? – огрызнулся Тристин.

– Да.

– Тогда почему вы здесь и пытаетесь убивать нас? – Тристин с охотой забрал бы свои слова обратно. Пленный так и напустился на него. Да как мог кто-либо, приверженный к вере, которая посылает тысячи молодых солдат на смерть только для того, чтобы измотать системы Эко-Техов, даже и не собираясь захватывать планеты, как может кто-то такой утверждать, что жизнь священна? Терраформируемые планеты станут целью дальнейшего завоевания, когда экологи Коалиции сделают их пригодными для жизни под открытым небом.

– … мерзость… не истинная жизнь… Вы продали свои души.

– Поэтому тройд нес на борту ЭМИ-глушилку?

– Да. Я об этом не догадывался.

– Сколько тройдов следовало за вашим?

Три… Думаю. Это не мое дело.

– Сколько крыльев покинуло тройд до вас?

Ни одного. Не знаю.

– Сколько идет за вами?

Еще три. Я не пилот, сэр.

– Сколько тройдов намечено бросить на Мару в будущем году?

– Не знаю. Пока земля не станет принадлежать Господу.

– И все ваши солдаты…

– Они не солдаты. Они миссионеры.

– Простите меня. И все ваши вооруженные миссионеры в новых скафандрах?

– Конечно.

– Когда вы начнете доставлять более тяжелое оружие?

– Скоро. Когда пожелает Господь.

Тристин оглядел собранного человека, стоявшего перед ним в чем-то белом, похожем на служебный костюм звездолетчика. Все датчики и сканнеры подтверждали: ревяка хотя и пленный, но собран внутренне и внешне.

– И вы не остановитесь?

– Нет. До тех пор, пока мы выполняем волю Господа.

– Почему воля Господа направлена против наших законных владений? Почему вы не трогаете Хинджи или Ардженти?

– … мерзость во Вселенной… Мы покорны воле Господа.

Тристин сокрушенно покачал головой и отступил на шаг.

– Пока я верую, ничто, что бы ты ни сказал, голем, не поколеблет меня! – торжественно возгласил ревяка. – Я сам выбрал веру, и никто не собьет меня с праведного пути!

Пока дверь камеры затворялась, Тристин переваривал открывшуюся ему истину. Он, безусловно, удостоверился в твердости убеждений офицера ревяк и в том, что никакие слова со стороны не поколеблют веру таких командиров. Снаружи, в коридоре, Тристин собрался перед тем, как вступить в третью камеру, пытаясь не обращать внимания на более концентрированный здесь аммиачный запах и едва слышный скрип.

Тристин привел в движение решетку и вступил в третью камеру. Холодные зеленые глаза третьего ревяки бесстрастно поглядели на Тристина, но его тело устремилось вперед, на вошедшего, как бы почти независимо от воли ревяки.

Систему Тристина опалило красным быстрее, чем активизировался ментальный сигнал тревоги или отозвалось электромускульное генерирование. Решетка еще отползала, когда Тристин лягнул ревяку, швыряя обратно, а сам кинулся наружу, активизировав аварийный запор прежде, чем сам успел покинуть камеру. Его сапоги царапнули по прутьям, взрывная волна толкнула его на гладкие камни блока В, но он с усилием встал на ноги и оглянулся на вспучившуюся решетку камеры. Клочья жирного дыма, клубясь, просачивались наружу. Десолл запер дверь.

Кровь стекала с уголка челюстей Тристина, обследовавшего коридор блока. Повреждена только одна камера.

Теперь запах взрывчатых веществ, дыма и опаленной плоти присоединился к аммиачному духу. Тристин сглотнул ком.

– Сэр!

– Новая неприятность, Рила. Оповести об этом все станции периметра… Нет. Я сам. – Он сделал еще один глубокий вдох и медленно направился к центру управления. После того, как тяжелая дверь блока В закрылась за ним, он отключил боеготовность и сверхострый слух и направился к сиденью у консоли, где обмяк, кодируя послание. Он отхлебнул основательный глоток Подкрепунчика и прошел на камбуз, чтобы смешать еще чашку, в то же время ведя прямую передачу сообщения через имплантат.

– ПерКону от Алой Восточной Тройки. Новая тактика ревяк. Биоэлектрическая детонация органических взрывчатых веществ… – Проверив данные сканнеров, он продолжал доклад о применении биологически генерируемых электрических полей для детонации псевдомышечной или костной массы. – Сканнеры не фиксируют электронных компонентов. Генерация электричества, очевидно, вызывается грубой формой контроля над организмом. Это может быть опасно для допрашивающих или тех, кто вступает в прямой контакт с ревяками.

Он бросил в воду порошок Подкрепунчика и стал размешивать, неся чашку обратно к держателю у консоли. Почти сразу же после отправления доклада подключилась Ультина.

– Скверная новость. Как вы, чемпион?

– Ранен. Несколько порезов. Сердит. Почему они не оставят нас?

– Потому что Пророк говорит, что мы големы и неугодны Богу. Или, что еще хуже – потомки проклятых бессмертных.

– Дерьмо. Мы, как и они, сражались с бессмертными. Поэтому Старая Земля и Ньютон обратились в пепел.

– У них избирательная историческая память. Сами знаете. Так что отдохните и приведите себя в порядок.

– Конечно. После того, как загружу данные допросов и всю информацию.

– Кто-кто, а вы всегда делаете добротные отчеты. – Ее голос, хотя и телепатический, заметно потеплел.

– Стараюсь.

– Знаю. – Последняя реплика, после которой она отключилась, походила на легкое прикосновение, и Десолл невольно дернул щекой.

Он подумал: а как может выглядеть Ультина? У них никогда не совпадало свободное время. Вероятно, отнюдь не тепленькая и пышная, а с плечами пошире, чем у него, и носом острее, чем у глиссера.

Вновь глубоко вздохнув, он подключился к вахтенному журналу и начал по пунктикам заносить итоги допросов, включая и предположения, что еще десятков шесть параглайдеров вторгаются в атмосферу Мары, если уже не приземлились; что корабли-тройды несут нынче по тридцать внутрисистемных разведчиков; что еще три отряда со сброшенного глайдера должны в скором времени объявиться. Добавил насчет изоляции и прежней уверенности ревяк, что Мара достанется Пророку.

– Сэр?

– Да, Рила?

– Вы были правы насчет ткани костюмов ревяк. Нечто новое, и не просто защищающее от жары, но и проницаемое для волн. Я передал результаты по горячей линии в Штаб, они попросили прислать образец с челноком. Будет готово к вечерней выемке.

– Понял.

Когда журнальный отчет был введен, а затем передан в Распределительную Сеть, Тристин опять сел в командирское кресло. Затем выпрямился на сиденье и сосредоточился на сканнерах в двух камерах, содержавших не допрошенных им пока что ревяк. Просканированы дочиста. Обследованы даже плотности их мышц.

– Тристин?

Он поднял взгляд. Рядом стояла Джерфель, приземистая, смуглая и темноволосая.

– Ты бы осторожней. Не заметил меня, а это мог быть ревяка.

– Дерьмо… Удачи. Ревяки придумали кое-что новенькое. Изучи журнал, прежде чем начнешь допросы.

– Это спешно?

– Вот именно. У них новая защита для скафандров и новые фокусы.

– Хвала их гнусному Пророку.

– Не стоит. – Он помедлил. – Мы взяли пятерых живьем. Они в блоке В. Я познакомился только с тремя. Один взорвался. Суицидный тип. Двух даже не видел. Управишься?

– Управлюсь ли? Я занимаюсь этим дольше, чем ты.

– Знаю. Но блок В теперь мало на что похож. Жуткое зрелище. Ревяка оказался живой бомбой. Биоорганическая взрывчатка. Я просканировал двух оставшихся. Кажутся чистыми, но будь осторожна. Ублюдки и впрямь взрываются, бросаясь в лицо.

– Так вот почему у тебя такой вид.

– Да. Будь осторожна.

– Буду. Особенно теперь. – Джерфель помедлила и слегка улыбнулась. – Одно мне в тебе нравится, Тристин. Ты удачлив, а это немало.

– Нельзя всегда полагаться на удачу, – Тристин выбрался из командирского кресла.

– Нельзя. Но она выручает.

– Готова?

– Все понятно.

Тристин стал отключаться сперва от журнала, а затем и вовсе от линии, чувствуя, как в сеть вплывает аура Джерфель. Прочистил горло.

– Благовония помогают. Спасибо.

– Недостаточно, славный малыш, но я рада, что воскурения притупляют этот запах.

Он вымучил из себя улыбку, прежде чем повернулся. И на ватных ногах потащился к своей каютке.

– Рила, отключайтесь, заступила Джерфель. Обращайтесь к ней, если объявится новая порция ревяк, прежде чем сменитесь. – Конечно, появление ревяк маловероятно, а попусту сержант не станет беспокоить дежурного офицера, но Тристин не знал, что еще сказать.

– Понял, сэр.

Он потащился дальше, думая, что вообще-то следовало бы податься в зал для тренировок. Да, в самом деле. Но ноги сами понесли его к его каюте и койке. Ему удалось лечь и сомкнуть веки, прежде чем его омыла волна черноты. Восемь с половиной часов подключения и всего час перерыва. Слишком много. Явно слишком много.

Глава 2

«И Он возлюбит тебя и благословит тебя и умножит тебя. Он благословит также плод твоего чрева и плод твоей земли, твой хлеб, твое вино, твое масло и все труды твоих кузниц и труды орудий твоих орудий, и возрастание всего того, что дал Он тебе в мирах, в которые Пророк Его привел тебя, как обещал он твоим отцам и отцам твоих отцов.

Будешь ты благословен превыше всякого люда во всех мирах и владениях твоего Отца до тех пор, пока станешь внимать словам Его Пророка.

Ты истребишь всякий люд, какой Господь твой Бог предаст тебе; твои глаза не станут ведать жалости к нему; и не станешь ты служить чуждым богам, ни богам земли, ни богам кузницы, ни богам монеты, ибо то будут силки на тебя.

Но не говори в сердце твоем: эти миры больше, чем я. Как мы пренебрежем ими?

Не страшись язычников, тех, кто поклоняется ложным богам и тех, кто станет тебя увещевать. Давай поразмыслим вместе, ибо благоустроенные миры – это всего лишь силки, и не смогут они устоять перед верой в Отца твоего Господа.

Внимай своему Отцу и словам Пророка, и ты вспомнишь, что Господь Бог сделал Фараону. И тем, кто предался душой богу злата и прочих дорогих металлов и тем, кто не видел многих строений в доме Отца твоего и отчаивался в пыли древнего Содома, или тем, кто отчаивался и сгинул в пепле древней Земли.