Экодипломат - Подобно войне за веру

– Будем надеяться, – слова Джеймса прозвучали так, словно он гордился возможностью начать испытание новых систем в бою. Тристин поджал губы. Для Джеймса такие испытания были… делом чести в духе идеалов парасинто. Тристин шаг за шагом открывал, как непрост этот человек.

– Скользящая команда, это Скользящий Контроль. Передаем набор данных.

После того, как сеть поглотила гейзер данных и упорядочила его, оба, Тристин и Джеймс, сидели молча, с помощью имплантатов изучая и переваривая информацию и планы, посланные с «Токугавы» маршалом Гутеямой.

– Слишком сложно, – объявил наконец Джеймс. Тристин кивнул, и «Уиллис» ускорился в направлении орбиты Кришны.

– Смертельно… и занудно, – протянул Джеймс в почти полной тишине кокпита.

– Занудно? Разве что-либо, что способно тебя убить, может быть занудным?

– Ревяки послали тройд и разведчиков. Разведчики и тройд хотят сокрушить нашу оборону и захватить систему, чтобы вырастить здесь новых маленьких ревяк, а затем захватить другие системы. Мы вылетаем и убиваем их, а они убивают кое-кого из нас и мы уничтожаем тройд. Затем мы строим больше кораблей и обучаем больше людей, а они посылают новый тройд, и не нужно быть пророком, чтобы сказать – зачем. Так все и идет своим чередом. Несколько часов стресса и возбуждения, а затем новые дни и месяцы ожидания. Все весьма предсказуемо. Все весьма занудно. Тристин постарался не хмуриться. Джеймс опять его испытывает?

– А есть для нас какой-нибудь способ разомкнуть круг?

– Если бы вы или я что-то такое нашли, уверен, Штаб с интересом рассмотрел бы любое предложение. Мы не можем растрачивать ресурсы, не считаясь с потерями, как они, поэтому даже не пытаемся атаковать их системы, а они, кажется, не склонны прекратить нападения на наши. Следовало бы каким-то образом потрясти их веру до основания, но я не вижу, как это сделать, – Джеймс рассмеялся. – Или мы сами должны измениться. А это почти настолько же вероятно, как решение ревяк отвергнуть свою веру.

Непохоже, что они ее отвергнут, подумал Тристин, вспоминая, что повидал на Маре. И как может измениться Эко-Тех Коалиция? Конечно, Коалиция никогда не зарилась на то, что принадлежит ревякам. Но это не имеет никакого отношения к заявлению Джеймса, что война с ревяками в основе своей занудна. Разве можно назвать занудными стычки, в ходе которых его могут убить? Конечно, месяцы ожидания тройда веселыми не назовешь, но и тогда происходят погони за случайными ревячьими разведчиками, совершающими долгие полеты. Он покачал головой и сосредоточился на данных и плане операции.

Почти стандартный час прошел, прежде чем репрезентативный экран показал шесть крейсеров, образовавших полукруг, чтобы встретить надвигающийся тройд. В центре «Токугава» и «Мисима». «Уиллис» находился на левом фланге. «Верещатник» на правом. Справа посередине «Изданаги», меж тем как «Морриган» держался левой средней позиции. Двадцать быстрых корветов, разделенных на пять групп по четыре корабля, с соприкасающимися щитами шли впереди крейсеров. Пятнадцать ревячьих разведсудов сгруппировались в пять троек, на полной скорости мчащихся к корветам. Внезапно ревячьи тройки рассыпались. Каждая из пяти стала ускоряться по кривой, дабы пролететь по дуге над идущими вперед корветами. Тем временем открылись порталы тройда выбрасывая в стремительной последовательности параглайдер за параглайдером.

– Дерьмо, – буркнул Тристин. Как обычно, когда корабли Коалиции освободятся, параглайдеры будут холодны и инертны. С выключенными двигателями они на высоких скоростях будут плыть в пустоте и в течение нескольких дней, или, самое большее, недель, окажутся на орбите Мары, чтобы вынырнуть из коконов и атаковать рубежи Периметра. Космос слишком велик, чтобы укрыть все параглайдеры, а корабли могут проходить в нескольких кайях от них и даже не заметить, поскольку нет никаких излучений электрической или тепловой энергии. Заметить их можно только на орбите, когда глайдеры станут выбирать глиссады, да еще за несколько секунд до приземления, когда включатся тормозные установки. Но для посадки ревяки обычно выбирают местность, в которой можно прикрыться холмами.

Гейзер данных забил в сети. Тристин ответил, ведя «Уиллис» к «Токугаве». Он был слишком занят, чтобы раздраженно махать руками, но именно раздражение испытывал, думая о тройдах, разведчиках и параглайдерах.

Центральная четверка корветов перехватила среднюю тройку ревяк. Вылетели торпеды. Взаимно перекрытые щиты корветов выдержали. Ревячьи нет. Четыре их судна превратились в энергию, осталось одно с экранами, мерцающими янтарем, оно уходило по кривой вовне, пока не пропало из поля наблюдения. Тристин подметил, где исчез ревяка, но не мог обнаружить никаких следов, подводя «Уиллис» ближе к «Морригану». Они сомкнули щиты.

Две группы ревячьих разведчиков объединились в попытке вклиниться меж двух четверок корветов, сдвоив щиты и устремившись к дальнему концу линии крейсеров. Прямо на «Верещатник», объединивший щиты с «Изданаги».

Две оставшиеся группы ревяк скомбинировались и пошли на «Уиллис» и «Морригана». В свой черед одна из групп корветов Коалиции ринулась вниз, наперехват ревякам, атакующим «Уиллис». Три корвета, переживших первый удар, и еще одна четверка отправились наперехват тройкам, нацелившимся на «Верещатник» и «Изданаги».

Тристин ждал, поскольку любая торпеда, которую он выпустил бы, могла засечь источник излучения одного из корветов, прежде чем отыскала бы врага. Космос так велик, что без поиска излучений или очень точной наводки ни одна торпеда ни во что не попадет.

Три вражеских судна, державшие путь к «Уиллису», понеслись в вираже на корветы-перехватчики, другие три – к «Морригану».

Началась стрельба торпедами. Репрезентативный экран наполнился стремительными голубоватыми и зеленоватыми линиями. Два разведчика взорвались, став энергией, как и один из корветов, а следом и второй. Вознесся в небеса еще один ревяка, теперь три разведчика скользили между корветами и «Морриганом». Тристин произвел расчет и передал команду по сети: «Огонь один! Два!» Обе торпеды были нацелены в ревячьего разведчика, ближайшего к «Морригану». За ними последовали две торпеды с «Морригана».

Тристин вывел «Уиллиса» на курс лоб в лоб и, как только аппараты были перезаряжены, выпалил еще двумя торпедами, на этот раз в волочащегося сбоку ревяку. «Морриган» опять поддержал его своими торпедами. Две ревячьи торпеды полыхнули о щиты «Морригана», щиты хотя и трепетали янтарным цветом, но устояли. Ревячьи нет, и разведчики стали пылью и энергией. Тройд тяжело плыл вперед. Один из корветов, по-видимому, пытаясь чего-то избежать, пошел в вираже к тройду. Яркая вспышка вырвалась из массы железа и никеля, и корвет исчез. Тристин изучал данные даже когда разворачивал «Уиллиса».

– Модифицированная дюза. У них на тройде достаточно энергии, чтобы откалывать такие дьявольские номера, – заметил Джеймс.

Дюза, которая может дыхнуть достаточно мощно, чтобы разнести щиты корвета с расстояния в четыре сотни кайев?

Две группы крейсеров рвались вперед, пробиваясь к тройду.

– Приближаемся к точке пуска, – объявил Тристин.

– Понял, – Джеймс связался с Лиамом: «Регулярные торпеды в полную готовность. Загрузить красные».

– Загружаем красные один и два, капитан. Три и четыре в состоянии готовности.

На экране «Уиллис» стремительно придвигался к большому дрожащему пятну, изображающему тройд ревяк, но данные дальномеров и показания приборов относительных скоростей говорили, что, скорее, это корабль-астероид надвигается на крейсер.

– Точка пять, – объявил Тристин.

– Управление у меня.

– У вас, сэр.

– Красный один готов, – голос Лиама был спокоен и отдавал металлом.

– Запускаем красный один.

– Красный один пошел, – отозвался Лиам.

– Красный два!

– Красный два пошел.

Опять перерыв для перезарядки.

– Красный три!

– Красный три пошел!

– Красный четыре!

– Красный четыре пошел!

– Переход на стандартные торпеды.

– Переходим на стандартные.

– Щиты!

– Щиты на месте, капитан, – отрапортовал Тристин.

– Прячемся.

– Спрятались.

Хотя судовое тяготение никто не регулировал, Тристин ощутил перегрузку, когда «Уиллис» развернулся и с ускорением понесся прочь от тройда. Кокпит походил на вентилируемый гроб, и Тристин сосредоточился на имплантатной имитации курса выброса с тройда. «Рассчитать», – передал он, приказывая компьютеру объявить о миге, когда должен пройти фронт волны.

– Фронт волны миновал, – замелькали слова на его ментальном экране. Тристин выждал несколько секунд, прежде чем объявить:

– Плюс три после удара.

– Отменить прятки. Управление у вас, лейтенант.

– Принимаем внешние данные. Управление у меня.

Экран показал десять корветов, насевших на двух последних ревячьих разведчиков близ орбиты Кали. И слабую точку излучения за щитами «Токугавы». Тристин взвел имплантат. Слишком поздно.

Иии. Мощный поток белой энергии, то, что осталось от «Токугавы», пробежал по звеньям системы и вызвал безумный трепет всех мышц Тристина. На миг его мысли остановились, а нервы словно выгорели до кончиков пальцев. Ревяка, который недавно исчез из ноля видимости, находился где-то неподалеку, невидимый за щитами. Похоже, надеялся, что какой-нибудь идиот пальнет в него, не отключив собственные щиты. И дождался. «Токугава» уничтожил сам себя. Правда, радоваться ему пришлось недолго. От удара трех торпед с «Мисимы» и «Верещатника» дерзкий ревяка превратился в энергию.

– Полагаю, у нас будет новый маршал, – и Джеймс покачал головой.

Тристин, стараясь не хмуриться, проверил экраны. Ревячьих разведчиков не осталось, экраны крейсера фиксировали лишь теплые осколки сплава железа с никелем.

– Скользящая команда, это Скользящий Контроль в резерве. Возвращаемся на базу. Возвращаемся на базу.

Тристин задал «Уиллису» тридцатиградусный поворот и убавил поток энергии к двигателям, машинально проверив аккумуляторы.

Прекрасно. Ни грубого заикания, ни икоты, ни убывающих пиков задержек при передаче энергии в любом из двух направлений. Он поздравил сам себя.

– Нынче вышло лучше, – объявил Джеймс. – Утешает, когда у тебя чуть больше кораблей.

– На этот раз.

– У них отставание на десять лет, – добавил капитан.

– Я тоже так думал, когда был внизу на Периметре.

– Вы полагаете, они постоянно наращивают силы, которые бросают против нас?

– Так или иначе. – Тристин опять проверил аккумуляторы. Течение энергии оставалось ровным. Он опять сократил поступление в двигатели, поскольку «Уиллис» шел замыкающим в колонне кораблей, а на подходе к станции предстояло пройти «бутылочное горлышко».

– Железная Булава-два, это Скользящий контроль в резерве, доложите обстановку.

Тристин пробежался по ремонтным панелям. «Уиллис» не получил ни одного повреждения, все его системы функционировали. Мелкие сбои там и сям не в счет. Разве что осталось только восемь торпед. Снабженцы не позволяли Лиаму набрать их с избытком, что бы ни значили связи майора Сасаки, и уж во всяком случае теперь, после поспешного и неприятного отбытия командира Френкеля. «Уиллис» получил все, что требовал. И немедленно Но ничего лишнего.

Тристин перекинул сведения о состоянии Джеймсу.

– Зеленый, сэр, разве что несколько датчиков и торпеды вне сектора.

– Скользящий Контроль, это Булава-два. Состояние зеленый бета. Вооружение…

– Понял, Булава-два. Запрашиваем о состоянии припасов.

– Скользящий Контроль, это Булава-два. Предварительно оцениваем состояние припасов как зеленое.

– Спасибо, двойка.

Тристин поглядел на капитана.

– Они пытаются прикинуть, как изменить график смен. Прикидывают, кого быстрей загрузить. Вероятно, причина – взрыв «Токугавы».

Тристин вытер лоб рукавом. Почему он так часто потеет, а Джеймс, если не берет на себя управление при старте и швартовке, кажется таким свежим?

Подождав, пока другие крейсера не завершат подход, «Уиллис» подполз к причалу внешнего контроля, подтягиваясь к стене из металла и композита медленно, еще медленней, и со слабым «звяк!» соединился со станцией.

– Мы пришлюзовались. Подайте механические держатели и приготовьтесь к смене энергоисточника.

Намагнитив держатели, Тристин вызвал заключительный перечень.

«Аккумуляторы…» – «…разряжены» – «Фьюзактор…» – «…в готовности» – «Компенсаторы…» – «…открыты».

Тристин прочистил горло от пыли, которая, кажется, никогда полностью не улегалась, как ни прибирай и сколько ни меняй фильтры воздуховодов.

– Старший техник… смена энергоисточника.

– Есть смена, сэр.

Когда полная гравитация станции вдавила Тристана в сиденье, он глубоко вздохнул.

– Время переходить к отчету об операции. На этот раз он будет короток.

Тристин медленно выволок свое тело во влажной форме из кресла.

Глава 40

Серый пластик шлюзовой трубы шуршал под сапогами Тристана. Пилоту показалось, что шагам вторит шелестящее эхо. Десолл оглянулся и убедился, что никто его не преследует. Коридор, который он только что покинул, был пуст, если не считать юного техника. Тот возвращался на «Мисиму» с коробкой какой-то электроники. Сержанту хватало и своих забот, зачем ему пилот «Уиллиса»?

Тристин вытер лоб, все еще влажный. Он возвращался на корабль с орбитальной станции Мары, где после упражнений в зале с высоким «же» принял душ. Похоже, недостаточно охладился.

Разговор с капитаном Сасаки, что их противостояние Ревенантам Пророка попросту занудно, никак не шел из головы. Тристин не мог сказать, что легче: месяцами ждать подхода очередного тройда или продержаться несколько часов, отражая вторжение ревяк. Горько, когда рядом гибнут соратники, страшно, что и сам можешь превратиться во вспышку энергии. Зато на базу возвращаешься с чувством честно выполненного долга. И опять месяц за месяцем тестируешь оборудование, просишь починить или заменить неисправный узел, ругаешься с ремонтной службой, получаешь отказ… А капитан Джеймс в ответ на твои жалобы начинает философствовать о временах древнего синто.

Станция орбитального контроля Мары была оборудована лишь двумя причалами для крейсеров Службы, остальные корабли стояли в доках внешнего контроля системы Парвати. Оттуда они отправлялись навстречу тройдам, оттуда по очереди перемещались на орбитальную станцию.

Тристин чихнул. Проклятые сорняки! У него аллергия на… Как же называются эти растения?.. Десолл задержался у шлюза, где Муриами с неизменным шокером дежурного шагнула к нему.

– Лейтенант? Капитан спрашивал о вас, – доложила техник. – Он у себя в каюте.

Ровный тон Муриами встревожил Тристина.

– Он говорил, что ему нужно?

– Нет, сэр.

– Спасибо, Муриами.

Тристин отнес свою спортивную сумку в каюту и поставил у консоли. Накопилась уйма грязного белья, а стирать в условиях станции – сущее мучение. Он запирал дверь, когда его окликнул капитан. Сасаки выглядывал в проход из своей каюты.

– Тристин, у меня к вам небольшой разговор. – Прядь коротких черных волос упала ему на лицо, он неловко смахнул ее.

– Да, сэр.

Джеймс оставил дверь открытой. Он уселся на пластиковый стул с пурпурной подушечкой, ожидая, когда помощник войдет в каюту.

– Садитесь, – капитан указал на стул по другую сторону от маленького круглого столика. На нем стояла полупустая стеклянная бутылка, а Джеймс держал рюмку, где оставалось на два пальца янтарной жидкости. Тристин сел. Его глаза упали на бутылку и ее этикетку.

– Шотландское. Настоящее Камбрийское шотландское виски. Нет, ему далеко до старого земного, но того больше нет… проклятые бессмертные! – Джеймс отпил из рюмки, затем налил туда еще на три пальца. – Да, я пьян, в стельку, вдрызг, я подградусом, под мухой, и так далее. А вам не хотелось бы? – Он по-совиному поглядел на Тристина. – Я только потому и жив, что есть вы. Знаете, каково это?

– Я бы так не сказал.

– А я сказал бы. В сущности… уже сказал. – Джеймс взял рюмку. – Вы чертовски хороший пилот, и… вас бы должны произвести в майоры. Это еще будет… но субкомандиром вам не стать. Знаете, почему?

Тристин ждал.

– Потому что на вид вы… сущий мерзавец-ревяка, а никому не нужен командир, похожий на ревяку… Чем дальше, тем хуже… – Джеймс произносил слова порциями, между которыми делал паузы. Некоторые почему-то выделял подчеркнуто торжественным тоном. – У них есть люди… день и ночь в труде, всюду и везде… Вот, даже в рифму получилось! Роют, строят. У них полно народу. И все вкалывают. А что у нас? Были технология и честь. Но и у них теперь технология. А чести недостаточно. – Он умолк и поглядел на Тристина. – У вас есть честь, но ее недостаточно.

– Я не стану спорить.

Джеймс фыркнул.

– Вы не пьете, не так ли?

– Вино пью, сэр.

– Садитесь.

– Я сижу. – Тристин рад был, что «Уиллис» пристыкован к станции, а не ведет свободный поиск. Хотя, вероятно, в поиске Джеймс не решился бы потянуться к бутылке. Где он раздобыл шотландское за триста кредиток бутылка? Конечно, три сотни вряд ли много значат для Сасаки.

– Вы пьете?

– Вино.

– Вы пьете вино. Значит, вы не закоренелый ревенант. И чай пьете, а они не пьют. Как насчет кофе?

– Мне не нравится его вкус.

– Молодец. Кофе отдает вареными ревячьими сапогами, пусть они его и не пьют.

– Вы пробовали?

– Однажды. Вино мне больше нравится.

Джеймс сделал еще один быстрый глоток. Тристин ждал.

– Вы верите в откровения, Тристин? Как ревяки всякий раз верят в возвращение нового Пророка. Сперва Иисуса, затем Бриджера или Янгера, как там его еще… и далее Торена.

– Верят, – медленно произнес Тристин. – Лично мне трудновато поверить в Бога, которому нужны пророки, чтобы нести его слово.

– Мне тоже. Честь, вот что важно. У вас есть честь, Тристин. Да, вид у вас как у мерзавца-ревяки, но есть честь… – Он подхватил бутылку. – Со мной все будет как надо. У нас отбой. Еще два месяца, пока не появится следующий ревячий тройд. Уйма времени, чтобы протрезветь. – Он налил себе еще. – Убирайтесь отсюда и не мешайте мне пить.

Тристин закрыл за собой дверь не раньше, чем оглянулся на темноволосого майора с опустевшей на две трети бутылкой. Он помедлил в узком проходе.

Капитан пьет только из-за стрессов? Или дело в изоляции? Хотя капитаны и должны держать дистанцию между собой и экипажем. А Джеймс, будучи Сасаки, должен думать еще и о сословном равенстве. Какому офицеру-пилоту может доверять Сасаки? Кому-нибудь из Дониджеров с их высоким престижем и положением? Кому-нибудь из Десоллов с их наследственным упрямством англо? Будь он Джеймсом, доверял бы он Тристину? Как он справился бы с изоляцией, с этими взглядами исподтишка, с намеками, что тройные нашивки получены не заслуженно, а только из-за громкого имени?

Тристин нахмурился. Они все в изоляции, если разобраться как следует. Как ни странно, но вся эта хитрая система сетей и имплантатов изолирует офицеров Службы надежней, чем их древних предшественников замки и охраняемые дворцы. Возможность мгновенного доступа к данным снижает необходимость в живых контактах, а стереотипная учтивость культуры Эко-Техов в целом делает личное общение столь поверхностным и формальным, что большинство людей даже не замечает изоляции. Тристин, как минимум, ее не замечал, вдобавок, ему приходилось заботиться о выживании на том или ином уровне.

Он развел руками. Изменилось ли хоть что-нибудь с тех пор, как он покинул Мару? Он по-прежнему ждет и пытается остановить ревяк. Разве что ставки повыше. Он по-прежнему ждет и отвечает на угрозы. И знает, что этого недостаточно, потому вереницы проклятых параглайдеров по-прежнему пронзают заслон внешнего контроля и рвутся к планете. Неудивительно, что Джеймс пьет. Что до пьянства… любой, кроме Сасаки, Дониджера или Мисимы влип бы. Но кто станет придираться к капитану? И почему?

Тристин прошел мимо своей каюты и направился на почти мертвый кокпит. Там он ментально включил визуальные экраныи долго смотрел на холодные-холодные звезды и на темное пятно в направлении невидимой Кали, откуда бесконечная, казалось бы, череда ревенантских кораблей-тройдов надвигалась к Парвати.

Глава 41

Тристин выровнял корабль, держа курс на тройд.

– Управление у меня, лейтенант.

– У вас, сэр.

– Красный один готов, – доложил Лиам по сети и через имплантаты обоих пилотов. В голосе оружейника, как всегда, слышался металл.

– Запускайте красный один. – Голос капитана казался ледяным.

– Красный один пошел.

– Красный два.

– Красный два пошел.

Пауза для перезарядки оказалась короче, чем до смены оборудования.

– Красный три.

– Красный три пошел.

– Красный четыре.

– Красный четыре пошел.

– Переходим на стандартные торпеды.

– Есть на стандартные.

– Прячемся.

– Спрятались.

– Полные щиты. Уводите нас, лейтенант.

– Щиты на месте, капитан. Я управляю. – Тристин вновь проверил исправность узлов и снизил внутреннее тяготение до точка два, бросив дополнительную энергию на щиты и уронив нос корабля почти отвесно, выбирая всю энергию из фьюзактора и аккумуляторов. Фьюзактор нарастил выработку до ста десяти процентов, через стандартную минуту пилот приказал снизить ее до уровня чуть ниже максимального. Там и сям на панели полыхали янтарные огоньки. Тристин отключил системы вентиляции и искусственного тяготения, подал эти крохи сбереженной энергии на ускорители двигателей. Внутренняя гравитация необходима, чтобы легче ориентироваться, где верх, а где низ, но сейчас практически бесполезна. Пилоты и оружейник получают ориентиры через имплантаты. И Тристин не обращал внимания, что датчики сообщают одно, а чувства совсем другое, они вопят: это неправда! Десолл не дергался, лучше пересидеть, чем раскрыться раньше, чем фронт волны минует «Уиллиса».

Он сглотнул комок. Экраны, считай, мертвы, вентиляция отключена, гравитация не действует, вся энергия тратится на щиты и двигатели. А кокпит опять гроб, да еще и душный, разве что постоянное ускорение прижимает членов экипажа к ложементам. Он облизал пересохшие губы. Визуальные дисплеи немы и слепы. Рамы, из которых вынули холсты. Наконец он сказал:

– Отменить прятки. Принимаем входящие.

Три голубоватых сигнала тянулись к «Уиллису», но на месте тройда вращалось окутанное дымкой веретено из обломков. На этот раз проклятый астероид нес почти четыре дюжины разведчиков. Они уничтожили большинство корветов Коалиции.

Тристин торопливо проверял состояние систем и количество боеприпасов. Щиты «Уиллиса» оказались достаточно крепки, они выдержали несколько одиночных попаданий торпед, а один раз, похоже, устояли против двойного.

Три разведчика настигали крейсер, и никого из своих поблизости, чтобы помочь. Только «Мисима», «Изданаги» и «Морриган» добрались до точки запуска, и теперь, пропустив фронт волны, разлетались от обломков, прикрываясь щитами. Все уцелели? Трудно сказать наверняка. Тристану приходилось полагаться только на себя.

– Огонь один! Два!

Он не ожидал от своих торпед слишком многого, разве что ревякам придется включить предельную защиту, а это означало потерю скорости. Тристин убавил мощность двигателей и с помощью позиционных дюз подал корабль в сторону, под прямым углом к прежнему курсу. Еще до того, как крейсер завершил маневр, пилот приказал направить две торпеды в разведчиков, заходивших с флангов. Затем он на миг запустил двигатель на полную мощность и перекрыл излучение вовне. «Уиллис» медленно свернул со своего недавнего курса, но главный вектор по-прежнему соответствовал маршруту, заданному Тристаном после запуска красных торпед.

– Идут по пятам, – слова Джеймса доносились по сети, словно он их шептал.

– Нужно, чтобы шли по пятам. Буквально.

Когда разведчики попробовали на ощупь отыскать крейсер, который исчез с их экранов энергообнаружения, Тристин запустил две торпеды. Около тридцати секунд двигатели принимали сто двадцать процентов выработки фьюзактора и полный заряд аккумуляторов, затем пилот снизил мощность фьюзактора до нормальной, выпустил еще две торпеды и до предела напитал щиты.

– Дерьмо…

За восклицанием последовал глухой стук. Или наоборот, Тристин не стал отвлекаться. Возможно, техник ранен. Жаль, но сейчас не до него. Где ревяки? Удрали или спрятались? Впрочем, и это не волновало Тристина, пока они не объединили щиты, чтобы наброситься на «Уиллиса». Да вот же они! Он вел отчаянную игру, но его уловка удалась. Выбросы из дюз крейсера испарили хвостовую часть корпуса разведчика. Это наверняка: детекторы фиксировали поток раскаленного металла, что-то вроде хвоста кометы. Похоже, торпеда угодила во второго. Точно, вон оно – облако плазмы. Третий завершал широкий поворот, пытаясь бежать от «Уиллиса». Тристин снизил интенсивность защиты наполовину, направив энергию в ускорители двигателей, и приступил к погоне.

Ревяка начал торможение. Тристин не стал выжидать, когда крейсер достигнет дистанции предельной дальности стрельбы, и приказал открыть огонь. Торпеды вылетали одна за другой через равные промежутки, необходимые на перезарядку. Ревяка вспыхнул и медленно угасал после седьмой.

Тристин направил корабль по длинной дуге в сторону станции внешнего контроля. Как обычно, пока крейсеры прорывались к точке запуска больших торпед, атакуя заслон разведчиков, проклятый тройд выбросил свой запас прозрачных для радаров параглайдеров с их смертоносным грузом. Может, не осталось ни одного разведчика, но более тридцати призрачных глайдеров, как грубо подсчитал Тристин, невидимками скользят в глубину системы Парвати. Он надеялся, что патрули на орбите Мары сумеют перехватить большинство. Но сколько-то штук все равно прорвутся, а что у них внутри – неизвестно. Парящие мини-танки? Бойцам на Периметре и без того несладко.

– Железная Булава-два, это Скользящий Контроль. Доложите о состоянии.

– Состояние зеленый бета. Вооружение и двигатель зеленый бета. – Аккумуляторы икали, и Тристин не корил их после тех нагрузок, которые выпали оборудованию.

– Вас понял, зеленый бета.

– Подтверждаю.

– Хорошо, Булава-два.

– Аккумуляторы? – спросил капитан.

– Слегка икают, сэр.

– Я займусь посадкой. Вы изрядно потрудились.

– Управление у вас, сэр.

Тристин не просто слегка вспотел, он весь взмок. Пилот связался с постом техника.

– Есть у нас чай, просто вода или хоть что-нибудь, уцелевшее в свалке?

– Немного, сэр. Мы работаем.

На фоне шорохов, скрипов и шипения он услышал бормотание Альбертини: «…и после этого он хочет чаю?»

«После этого ты еще жив! – огрызнулась на молодого техника Кейко. – Мы что-нибудь пришлем, сёр», – пообещала она Тристину.

Тристин глубоко вздохнул. Ему не нравилось та отчаянная игра, которую он затевал, не спрашивая разрешения экипажа, но каждая очередная атака на тройды требовала от него все новых уловок. Он откинулся на сиденье. Сколько еще идей он сможет выдать? Какие еще новые углы наскока или отскока испытает в боевых условиях, не превратив «Уиллис» в груду металла или в ионизированный газ?

Кейко вручила ему чашку Подкрепунчика.

– Простите, сэр.

– Все в порядке. Спасибо.

Она обратилась к Джеймсу.

– Капитан?

– Все прекрасно.

Тристин медленно отпил из чашки, надеясь, что питье не слишком ударит по желудку.

– Железная Булава-два, сближению зеленый.

– Понял, Контроль, держимся зеленого, – ответил Джеймс, отбрасывая со лба черные волосы, почти такие же растрепанные и намокшие, как у Тристина.

– Булава-два, разрешено войти в док. Оставайтесь на низкой тяге.

– Контроль, это двойка, начинаем подступ.

«Уиллис» полз навстречу стене из металла и композита. Медленно, медленно. Бум!

Тристин содрогнулся, когда корабль звякнул о причальные фермы станции внешнего контроля, по которым скользнет в док.

– Расслабьтесь, Тристин. Это куда менее опасно, чем тот трюк, когда вы дюзой отрубили хвост разведчика. Вот тогда я всерьез волновался о нашей посудине, – Джеймс просиял мальчишеской улыбкой. – Ревяки бросают на нас столько всякой дряни, что мне нужно хоть немного попрактиковаться там, где не стреляют.

Джеймс намагнитил держатели.

– Готово. Поставьте механические держатели и приготовьтесь к смене энергоисточника. – Он начал заключительный перечень, приказы и отклики безмолвно сновали туда-сюда по сети между капитаном и Тристином.

«Аккумуляторы…» – «…разряжены».

После того как капитан объявил о смене энергоисточника и полная гравитация внешнего контроля вдавила Тристина в кресло, он так и сидел, пока техники подключались к коммуникациям дока.

Он всегда считал, что двадцать процентов потерь в битве – это достаточно скверно. Но на этот раз… что? Осталось три крейсера из восьми и горстка корветов. До сих пор корабль-тройд вторгался в систему Парвати примерно через четыре стандартных месяца или около того. Всего лишь два минуло со времени почти гибельной встречи с предыдущим астероидом. А за сегодняшний день Коалиция потеряла около шестидесяти процентов кораблей внешнего контроля системы Парвати.

Наконец он встал, подхватил кружку и зашагал в кают-компанию, где Альбертини взирал на разбитый самовар.

– Сэр, что вы имеете против самовара?

– Ничего, – ухмыльнулся Тристин. – Я люблю чай. – Но ревяки, нет, как я полагаю.

– Они чокнутые. Все подряд. – Стоя в углу, Лиам Акибоно одним глотком осушил полчашки двойного Подкрепунчика. Тристин содрогнулся при мысли, что такое количество Подкрепунчика сотворит с его нутром.