7

И снова ровно в шесть часов утра раздался стук в сторожку Клермонта. Только на этот раз он был громким и требовательным. Смит не успокоился до тех пор, пока Морис не открыл дверь.

Дворецкий смотрел на него таким бесстрастным взглядом, что Морис готов был поклясться: ему доподлинно известно, как телохранитель провел эту ночь. Он знал, что Морис отправился в Лондон после того, как в комнате Люси погасла лампа. Знал точное количество кружек с элем, которые он осушил в таверне «Уайтчепль». Знал, что он там делал и почему, когда бросился в постель незадолго до рассвета, на его губах играла удовлетворенная улыбка.

«Знает, но не скажет», – почему-то с уверенностью подумал Морис, вслушиваясь в ровный голос дворецкого.

– Адмирал Сноу просит вас присоединиться к завтраку.

«Ну и ну! – усмехнулся про себя Морис, – официальное приглашение!» Скорее всего, просто адмирал хочет таким образом пораньше вытащить его из постели.

– Передайте, что это доставит мне неописуемое удовольствие, – буркнул он и захлопнул дверь перед невозмутимым лицом Смита.

Люси и ее отец сидели друг против друга за длинным обеденным столом. Прибор адмирала окружал ворох утренних газет, одну из которых он внимательно читал. Над развернутыми страницами виднелась только его пышная серебряная шевелюра, предмет его особой гордости. Он даже отказался носить парик, когда это вошло в моду.

Люси робко кашлянула и бросила украдкой взгляд на отца, добавив себе в чай немного сливок. Адмирал, как всегда, выглядел необыкновенно величественно в темно-синем форменном кителе с блестящими пуговицами и обшлагами, отделанными золотым позументом. За всю свою жизнь Люси никогда не видела отца без формы, возможно, поэтому в его присутствии всегда ощущала себя маленькой и ничтожной, совершенно подавленной величием его звания и авторитета.

Со вчерашнего дня, после своего возвращения от Хауэллов, Люси искала удобного случая переговорить с отцом, но стоило ей взглянуть на него, как у нее язык прилипал к небу. Она не могла преодолеть той смеси восторга и вины, которая терзала ее с раннего детства. Вины за то, что не оправдывает его ожиданий, постоянно нарушая строгие правила поведения. Вины за легкомысленный нрав, унаследованный от своей ветреной матери, которая в свое время не смогла оценить, с каким исключительным человеком свела ее судьба. Сама Люси отлично понимала, что у нее необыкновенный отец.

В первый раз, когда адмирал вернулся из своего очередного победоносного похода, ей было всего пять лет. Она стояла на пристани, запруженной народом, вцепившись в надежную руку Смита, и слышала восторженный рев толпы при появлении на сходнях ее отца. От гордости у нее замерло сердце, ей хотелось закричать: «Это мой папа!», но она не осмеливалась. Уже тогда не решалась, понимая, что это сочтут нарушением приличий…

Набравшись духу, Люси робко произнесла:

– Отец, мне очень нужно кое о чем…

Адмирал раздраженно зашуршал газетой.

– Говори четче. Ты знаешь, я терпеть не могу, когда бурчат себе под нос.

Она мысленно проклинала Клермонта, из-за которого должна вести этот неприятный разговор.

– Отец, совершенно необходимо… чтобы я… чтобы вы…

Слова замерли у нее на устах, так как в дверях возник Клермонт собственной персоной и почтительно поклонился ей.

– Мисс Сноу!

– Мистер Клермонт! – холодно кивнула она в ответ.

Морис поклонился адмиралу, который едва заметил его, и занял стул перед свободным прибором. Покинув на минуту свой пост около адмирала, лакей принес Морису его тарелку, на которой сиротливо лежали несколько сухих тостов и крошечный кусочек масла.

Молодой человек хмуро уставился на Люси, и она со стыдом подумала, что он сравнивает этот поистине спартанский завтрак с роскошным угощением у Хауэллов.

Когда под неодобрительным взглядом лакея Клермонт решительно намазал всю выделенную ему порцию масла на один тост и в одно мгновение покончил с ним, девушка поняла, что он встанет из-за их стола совершенно голодным. Ей вдруг бросились в глаза потертые швы на куртке Мориса, слегка обтрепанные рукава рубашки, и ее воинственный пыл немного угас. Она собиралась выгнать человека, который, несомненно, нуждается в деньгах. И выгнать голодным! Терзаемая угрызениями совести, она потупила голову, и в эту минуту адмирал поднял глаза от газеты и громыхнул своим густым басом:

– Так в чем же дело, дочь?

От неожиданности Люси вздрогнула и пролила свой чай. Она никак не могла привыкнуть к отцовской манере разговаривать, словно он выкрикивал команды.

– Ну, выкладывай свою просьбу, из-за которой ты решила прервать мой завтрак. Говори же наконец, девочка!

«Ну почему отцу понадобилось именно сейчас вспомнить про нее», – с тоской подумала девушка.

– Я хотела… ну, просто я…

Клермонт поднял на нее спокойный взгляд, и можно было только догадываться, с каким удовольствием он заткнул бы ей рот салфеткой.

– Мне очень нужны деньги для красок, отец, – наконец нашлась Люси. – У меня кончилась лазурь, а без нее я не могу закончить корнуэльский пейзаж.

Адмирал снисходительно усмехнулся, и девушка поняла, что ей не миновать традиционных упреков.

– Ах, Люсинда, дорогая моя. Уж что-что, а умения драматизировать любую ситуацию тебе не занимать. – Он снова скрылся за «Таймс», похрустывая тостом. – Впрочем, это только досадное наследие твоей матери.

Люси исподлобья взглянула на своего телохранителя, ожидая увидеть его торжествующую улыбку.

Но мистер Клермонт исчез! На его месте сидел страшный незнакомец, пожирающий ее отца взглядом, исполненным ненависти. Люси похолодела от предчувствия неминуемой беды. Но нет, она не станет жертвой каких-то странных фантазий, как это случилось с ее матерью, твердила себе Люси, стараясь успокоиться. Адмирал закашлялся, и на лицо Клермонта снова, как маска, скользнуло обычное бесстрастие.

Отбросив в сторону газету, адмирал зашелся мучительным кашлем. Его лицо покраснело, затем побагровело, он пытался глотнуть воздуха и не мог, только бессильно взмахивал в воздухе руками. Люси остановившимися глазами с ужасом смотрела на него. В какую-то минуту она готова была поверить в убийственную силу взгляда Мориса.

Но тот уже вскочил и бросился на помощь, оттолкнув в сторону растерявшегося лакея. Ребром сцепленных ладоней он с размаха стукнул адмирала по спине между лопатками, пожалуй, даже сильнее, чем это было необходимо. Адмирал судорожно глотнул воздух, еще раз и наконец с трудом перевел дыхание. Люси кинулась к отцу со стаканом воды.

– В следующий раз, сэр, попробуйте взять немного масла. Тогда тост пройдет гораздо легче.

Люси бросила на Клермонта негодующий взгляд, но адмиралу было не до того, чтобы распекать его за дерзость.

– Это… не из-за хлеба, – прохрипел он, указывая на упавшую газету. – Это все он! Этот негодяй не успокоится… пока не доберется до меня.

Морис нагнулся за газетой, но Люси опередила его. Она сразу увидела крупный заголовок.

– «Капитан Рок», – тихо прочитала она.

«Хорошо, что адмирал все еще борется с последствиями удушья», – угрюмо думал Клермонт. Брось он хотя бы один взгляд на дочь, и можно было не сомневаться, что ее запрут под замок. Она вся порозовела, а пухлые губки сложились в трогательную гримаску. Морис почувствовал страстное желание коснуться их своими губами, чтобы испить аромат ее невинного рта. С усилием заставил он себя отвлечься от опасных грез и вслушаться в ее голос.

– «Принудив затем фрегат к капитуляции у побережья Дувра, – читала Люси, – пират с черной маской на лице пригласил, разумеется, под дулом пистолета, капитана и его офицеров присоединиться к нему и его команде для приличествующей джентльменам игры в фараон на борту «Гленовер». По слухам, капитан Мак-Говер сумел отыграть свыше тысячи фунтов золотой казны королевства, конфискованной разбойниками».

Люси подняла голову и затуманившимся взором смотрела на Мориса, явно не видя его. Он вздрогнул от нежной страсти, таившейся в глубине ее серых глаз. Он уже начинал ненавидеть злосчастного пирата почти так же, как адмирал.

– Нет, но как он смеет? Вы когда-нибудь слышали о таком нахальстве?

Адмирал со стуком поставил на стол пустой стакан. Стремясь спасти то ли замечтавшуюся девушку от гнева ее отца, то ли самого себя от нахлынувших на него чувств, Морис поспешно выхватил газету из ее рук.

Он внимательно прочитал всю статью, все больше мрачнея.

– Если вы спрашиваете меня, сэр, то я могу сказать, что этот подлец становится просто безрассудным.

Он рискует оказаться на виселице, если позволит себе еще один такой фокус.

– Пью за это! – Адмирал поднял бокал с шерри.

Вдруг Люси осенило, и она бросила на Мориса торжествующий взгляд.

– Но разве вы не понимаете, отец? Если Рок находится сейчас в море, значит, нет причин…

– Ослаблять нашу охрану, – мгновенно среагировал Клермонт, делая вид, что не замечает возмущения Люси. – У такого проныры наверняка по всей Англии имеются верные сообщники. Иначе откуда ему было знать, что на «Гленовере» повезут золотую казну? А имея алиби, которое подтверждает команда целого фрегата, нет ничего проще организовать похищение.

– Совершенно верно, – подумав, согласился адмирал. – Мы должны быть бдительны, как никогда.

Люси раздраженно скомкала салфетку, но, заметив, как дрожит бокал в руке отца, наклонилась к нему и заботливо промокнула ему вспотевший лоб.

– Ну, вот и все, отец. Хотите, я принесу еще воды?

Он раздраженно оттолкнул ее руку.

– Оставь, ради Бога! Когда ты наконец поймешь, что я терпеть не могу твоей ненужной суеты вокруг меня! И почему бы тебе не поехать куда-нибудь? Ты говорила, что тебе нужны краски. Ступай и купи их себе. Этот негодяй так меня расстроил, что вряд ли я смогу сегодня работать над мемуарами.

С досады Морис чуть не чертыхнулся вслух. Потерян еще один день!

– Как скажете, отец, – покорно ответила Люси.

Она направилась к дверям, но во взгляде, который она метнула на Мориса, проходя мимо, не было и следа кроткого послушания.

Клермонт медлил, размышляя. Не сегодня-завтра она все-таки наберется смелости и попросит отца уволить своего телохранителя. А сегодняшний поход по магазинам может предоставить отличную возможность захлопнуть ловушку, которую он приготовил для этой острой на язычок сероглазой Мышки. Тогда этот день не пройдет впустую.

Наконец Морис двинулся к выходу, но тут адмирал снова как-то странно закашлялся. Клермонт встревоженно обернулся. И только когда адмирал заговорил, он понял, что Сноу боролся со своей гордостью.

– Спасибо тебе, парень. Ты спас мне жизнь.

Клермонт поклонился и загадочно улыбнулся.

– Я только выполняю свою работу, сэр. Просто делаю свое дело.

Когда чуть позже они ехали по направлению к Оксфорду, Морис вдруг подумал, а есть ли у мисс Сноу другие платья, кроме белых. Этот цвет, олицетворение невинности, начинал раздражать его.

И сегодня на ней было белое платье простого покроя, напоминавшее греческую тунику, собранную на плечах мелкими складками. Взгляд Мориса невольно остановился на ее полуобнаженных плечах и по-детски трогательных ключицах. Да, белый цвет очень идет ей. Ее кожа напоминает свежевыпавший снег: такая же нежная, девственная, пленительная. Жалко только, что у девушки слишком холодный темперамент.

Морис взглянул в заднее окно. За каретой на достаточно безопасном расстоянии, чтобы не возбудить подозрений в преследовании, следовал одинокий всадник.

Экипаж остановился в середине торговой улицы, первые этажи зданий которой были заняты всевозможными лавками. Здесь продавались товары со всех концов света. За чисто вымытыми широкими окнами виднелись изящные флаконы с духами и различными благовониями, сверкающие бутылки и штофы с винами, раскрытые футляры, затянутые темно-синим бархатом, в которых таинственно поблескивали изысканные драгоценности. В других витринах красовались огромные торты с замысловатыми фигурками из крема. А за соседними можно было увидеть диковинные старинные книги с золотым обрезом в дорогих переплетах из тисненой кожи. Узкая улочка с трудом вмещала в себя оживленный поток людей и экипажей.

Морис помог Люси выйти, на секунду дольше, чем это необходимо, задержав ее маленькую ручку в изящной перчатке.

– Так куда же мы направимся? Вероятно, в писчебумажный магазин? Я прекрасно понимаю ваше нетерпение поскорее закончить пейзаж.

Она раскрыла зонтик, тонкий шелк которого был расписан в китайском стиле, и задумчиво поджала губы.

– Вообще я еще хотела зайти к торговцу шелком. Мне нужно купить там некоторые…

Люси замялась, смущенно глядя на носки своих туфель.

– Видимо, это покупки, о которых вы предпочли бы не говорить, – великодушно помог ей Морис.

– Благодарю вас, именно так. Вам не нужно меня сопровождать. Боюсь, это покажется вам слишком скучным.

«An contraire, ma ch[3] – подумал Морис. Он много чего мог бы порассказать этой девочке о деликатных деталях женского туалета из тончайшего шелка и кружев.

Люси осталась довольна собой: ведь ей удалось найти такой легкий способ отделаться от него. Бедная Мышка, она не подозревала, что играет на руку его коварному замыслу.

Морис проводил ее до входа в дорогой магазин с высокими окнами, искусно задрапированными итальянским шелком, с фестонами из брюссельских кружев, бантами из набивного ситца и рюшами из воздушного муслина.

– Я буду ждать вас здесь. Пожалуйста, не торопитесь и спокойно выбирайте, что вам нужно.

Сбитая с толку его неожиданной доброжелательностью, Люси подозрительно взглянула на него, но Морис только учтиво поклонился ей, указав на вход.

Все-таки он не удержался от искушения и заглянул внутрь. Навстречу Люси бросился один из владельцев магазина и тут же стал предлагать ей образчики шелка на немыслимом английском:

– Это есть наша из Италии шелк, мадам. Она есть такой отличный, такой красивый, такой прохладный!

Люси потрогала скользкую на ощупь ткань, и ее лицо безотчетно отразило чувственную томность. «В самом деле красива, но слишком бесстрастна», – подумал Морис, с мучительной ясностью представив себе блаженное ощущение, которое испытал бы, коснувшись прохладной, как этот кусочек ткани, кожи Люси.

Стиснув кулаки, Морис отпрянул от двери, ибо еще немного – и он оказался бы в своей собственной ловушке.

Люси вынырнула из салона только часа через полтора и остановилась, ослепленная ярким солнцем. Настроение у нее было прекрасным. Ей удалось не только освободиться хоть на время от назойливого общества самоуверенного охранника, но и выгадать по пять шиллингов за ярд на целом рулоне итальянского шелка. Когда ткань доставят домой, отец наверняка похвалит ее за экономию.

Прикрываясь зонтиком, она пробиралась сквозь толчею и растерянно оглядывалась, не находя ни Клермонта, ни своей кареты. Вдоль тротуаров вереницей вытянулись незнакомые экипажи. Вероятно, Фенстеру пришлось остановиться гораздо дальше, а ее телохранитель скорее всего спасался от жары под крышей кареты.

Люси порадовалась, что рядом нет Клермонта. Она должна спокойно разработать более тонкий план по его удалению из их дома. На этот раз он успел подготовиться к защите, потому что она заранее сообщила ему о своем намерении.

Люси опустила зонтик на плечо и направилась к магазину, чтобы купить себе акварели. Рядом протискивался уличный продавец с лотком, полным сладостей. За ним тянулся шлейф соблазнительных запахов свежих кексов и яблок, запеченных в тесте. Люси сглотнула слюнки и решительно отвернулась. Безудержная страсть к сладкому была еще одной предосудительной слабостью, переданной ей матерью, и девушка старалась доказать себе и отцу, что способна ее превозмочь.

Наслаждаясь с трудом добытой свободой, она пошла медленнее, чтобы продлить удовольствие, как вдруг к ручке ее ридикюля протянулась чья-то тощая грязная рука и с силой потащила девушку в переулок.

8

– Морис прислонился к фонарному столбу на углу переулка, в котором исчезла Люси, ожидая, что вот-вот там раздастся отчаянный крик, взывающий о помощи. Но прошла минута, другая, а из узкого пустынного переулка не доносилось ни звука.

Охваченный дурным предчувствием, молодой человек озабоченно нахмурился. Что-то складывалось не так, как он задумал. Он хотел только инсценировать нападение хулигана на беззащитную девушку, от которого она будет геройски спасена своим телохранителем. Но у него и в мыслях не было причинить Люси хоть какой-то вред. А если она от страха упала в обморок? Стоило ему представить девушку лежащей без сознания на грязной мостовой, как он решительно завернул за угол и… оторопел.

То, что он увидел, не укладывалось в его сознании. В нескольких ярдах от него запыхавшаяся Люси удерживала на земле извивающегося оборванца в маске, прижав острый конец зонта к его горлу и поставив ножку в крошечной туфельке на его обнаженную грудь.

Придя в себя, Морис бросился к девушке. Она повернула голову на звук шагов и только подняла брови при виде Клермонта.

– Ой, мисс, только не проткните мне горло, – скулил бродяга с сильным ирландским акцентом. – Отпустите меня, мисс, ради Бога, отпустите! – Скосив глаза через прорези в маске, он заметил подошедшего Клермонта, лицо которого до неузнаваемости исказило гневное презрение. – Добрый мистер, умоляю вас, помогите! Пусть эта леди больше не бьет меня, а то она все норовит прямо по голове. Черт подери, она чуть не проткнула меня насквозь этой проклятой штукой. Я уж боялся, что вы никогда…

Налетев, как коршун, Морис схватил его за тощие плечи и рывком поставил на ноги, не дав закончить фразу.

– Не волнуйтесь, мисс Сноу! Я сейчас избавлю вас от этого жалкого слюнтяя.

Она заправила под шляпку выбившиеся пряди волос. Подняв с мостовой испачканный в пыли ридикюль, Люси показала его Клермонту.

– Вот, подлец хотел его украсть. Не могли бы вы отвести воришку в полицию?

– Когда я им займусь, ему самому захочется, чтобы его отвели в полицию, – угрюмо пообещал Морис, подняв за шиворот парня так, что его длинные ноги беспомощно заболтались в воздухе. – Только это зрелище не для юных леди. Пожалуйста, подождите меня там, на улице.

Спустя несколько минут он вынырнул из переулка и, оглядевшись, заметил Люси перед витриной кондитерской. Девушка застыла на месте, не отрывая глаз от заманчиво выложенных на лотках цукатов и других сладостей.

Глядя на ее отражение в витрине, Морис раздраженно спросил:

– Какого черта вы не позвали на помощь? Если бы я не следил за вами, просто неизвестно, чем бы все это кончилось.

Люси обернулась, по-видимому, нисколько не смущенная его грозным тоном.

– Неужели я испугалась бы какого-то жалкого воришки! И, хотя он и застал меня врасплох, я нисколько не растерялась. Так что, как видите, мистер Клермонт, я вовсе не беззащитна.

Отступив на шаг, она раскрыла зонтик с таким видом, словно теперь собиралась напасть на Клермонта.

– Я отлично могу сама за себя постоять, а значит, мне не нужны ваши услуги. – Она смерила его взглядом, который означал бы призыв к флирту, принадлежи он любой другой женщине, но не этой ледышке. – Впрочем, сегодня утром я решила, что не имею права лишать вас работы. Поэтому, если вы хотите и дальше оставаться на своем месте, вам придется угождать мне, только и всего.

Сделав это великодушное заявление, она резко повернулась и быстро пошла прочь. Через несколько секунд только пестрый зонтик, мелькающий в толпе прохожих, указывал ее местонахождение.

«Черта с два я побегу за ней, – с ожесточением подумал Морис. – Пусть вообще скажет спасибо, что у меня нет ни времени, ни настроения показать этой строптивой девчонке, как я умею угождать женщине».

Разъяренный донельзя, Клермонт хлопнул парадной дверью и зашагал большими шагами по лужайке. На втором этаже скрипнула поднявшаяся рама.