Fairleigh - Поцелуй пирата

Люси опустилась перед ним на колени и стала благоговейно смахивать песок с этих шрамов. Смущенный Морис ласково и благодарно погладил ее по голове, затем быстрым движением уложил на спину. Его тень закрыла от Люси солнце, и она застонала в сладостном ожидании.

Такую всепоглощающую нежность и в то же время бурное неистовство в любовном слиянии она узнала впервые. Искусные ласки Мориса исторгали из ее груди восторженные крики, которые неслись в вышину истомленного тропической жарой неба.

Потом они сладко дремали в объятиях друг друга, и бешеное биение их сердец медленно затихало.

– Я полюбила тебя, как только мы встретились, с первого взгляда, – прошептала Люси.

– Вот уж поистине романтическая фантазия, – пробормотал он, уткнувшись ей в плечо. – Ты меня ненавидела. Ведь я был невыносимым грубияном. И это не единственный мой недостаток.

Люси весело рассмеялась и взъерошила его и без того взлохмаченные волосы.

– Я уже знаю, что их у тебя великое множество. Но от этого люблю тебя не меньше.

Морис крепко прижал ее к себе, и Люси прикрыла глаза, с трепетом ожидая ответного признания в любви.

– Боже, как же я голоден! Даже не могу вспомнить, когда ел в последний раз.

Он сел, смахивая золотистые блестки песка, прилипшего к влажной коже.

Люси нахмурилась, чувствуя себя обделенной, когда он бросил ей свою рубашку, а сам стал натягивать бриджи. Оставив ее одеваться, Морис подошел к кромке берега, омываемой пенистыми волнами, и остановился там. Уперев руки в бедра, он стал пристально вглядываться в даль. «Наверное, думает о своем многострадальном и увечном корабле, скрывающемся за этой бухтой», – ревниво подумала Люси.

Теплый ветерок играл ее волосами.

– Мне хотелось бы, чтобы мы навсегда остались здесь, – тихо промолвила она.

– Чтобы мы могли жить здесь, как Адам и Ева? – Люси показалось, что в его голосе звучала насмешка над ее глупой мечтой. Но, когда он обернулся, она увидела его потемневшие от горечи глаза. – Не забывай, что даже в раю были змеи.

– Ты имеешь в виду адмирала?

Он мрачно кивнул.

– Тенерифе уже перестал быть такой же надежной гаванью для пиратов, как сто лет назад. Только вопрос времени, когда адмирал вернется сюда, и на этот раз не один. До этого меня можно было обвинить только в грабежах и мошенничестве, я имею в виду те поддельные рекомендации, которые я представил, когда нанимался к адмиралу. Теперь же, вынудив меня стрелять в «Аргонавта», он обеспечил мне клеймо предателя, которого будут безжалостно преследовать, как опасного бунтовщика. На этот раз они не оставят меня в покое.

Его подавленность и готовность смириться с предназначенной ему судьбой преступника взволновали Люси. Она мгновенно вскочила.

– Тогда давай отправимся еще куда-нибудь! Туда, где нас не найдут. Если понадобится, на край света.

Морис усмехнулся и печально покачал головой.

– Колумб уже доказал, что земля круглая, дорогая. Так что неважно, как далеко ты заберешься, все равно ты вернешься туда, откуда вышел.

– О Боже! – Внезапная догадка ослепила ее. – Уж не собираешься ли ты вернуть меня в Лондон?

Его угрюмое молчание было достаточно красноречивым ответом.

Люси опустила голову, пораженная в самое сердце.

Сморгнув невольные слезы, она подняла на Мориса насмешливый взгляд.

– А что, хорошая идея! Ты почтительно доставляешь меня прямо к порогу отчего дома. Только вот не знаю, какая смерть меня ожидает: от пинка с крутой лестницы или от копченой селедки, отравленной ядом.

– Я отвезу тебя не к отцу, а к Смиту. Он знает, как защитить тебя. Это человек, которому можно доверять.

Из глаз Люси брызнули слезы, и она отвернулась, чтобы скрыть их. Торопливо смахнув слезы, она сказала:

– Отлично, Морис Клермонт, можете доставить меня в Лондон. В конце концов, не каждый офицер королевского флота такой подлец, как мой… – Она запнулась и на секунду прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки. – Как Люсьен Сноу. Я найду порядочного человека, который выслушает мои показания. Я очищу от грязи ваше доброе имя, даже если мне придется добраться до самого лорда верховного адмирала.

Лицо Мориса потемнело. Он бросился к ней и больно стиснул ее руку.

– Ты не сделаешь ничего подобного! Иначе ты можешь оказаться в Ньюгейте, где тебя вынудят согласиться на то, чтобы ты помогла им поймать преступника, подозреваемого в измене правительству. Ты знаешь, как в таких случаях они поступают с женщинами твоего положения?! Правда, если адмирал узнает о твоем намерении до того, как ты попадешься властям, тебе не придется этого бояться. Ведь он уже доказал, на что способен, лишь бы заставить тебя замолчать.

– Тогда что же мне делать, черт возьми? Сидеть дома, пока ты не вернешься за мной?

Он вдруг словно окаменел, и Люси с ужасающей ясностью поняла, что он не обещает даже этого. У нее подогнулись колени, но вместо того, чтобы подхватить ее, он бережно опустил ее на песок и ласково провел рукой по волосам. В этом жесте угадывалась безмерная жалость к ее судьбе.

Если бы Люси в глубине души поверила, что он не любит ее, что он только использовал ее для удовлетворения своего желания, а потом предпочел бесстрастно оттолкнуть, возможно, она стала бы на коленях умолять не покидать ее, приложила бы все силы, чтобы остаться с ним навсегда.

Но она знала, что Морис Клермонт один из тех редких людей, которые не оставляют незаконченным свое дело, чего бы это им ни стоило.

Морис шел вдоль пустынного берега, неотрывно глядя в морскую даль, словно черпал поддержку в его неиссякаемой мощи.

30

Порывы ледяного ветра вспенивали гребешки волн, превращая Северное море в бурлящий котел. Они налетали на стоящую на носу шхуны Люси, безжалостно теребя полы ее шерстяного бушлата. Но девушка стойко держалась за холодные поручни, предпочитая находиться здесь. В последнее время ей было тяжело оставаться в каюте наедине с печальными воспоминаниями о невозвратной близости с Морисом.

С того памятного дня на Тенерифе она не пролила ни единой слезинки, хотя ее душу терзала невыносимая тоска.

После солнечного неба и теплого голубого моря вблизи Канарских островов угрюмо нависшие облака над холодным стальным морем Северной Атлантики успокаивали растревоженные чувства Люси. Она неподвижно стояла у поручней и, казалось, не замечала ни пронизывающего холода, ни сгущавшихся сумерек, погруженная в свои безрадостные думы.

Морис решил вернуть ее в Лондон, не дожидаясь, пока адмирал пошлет по их следу своих ищеек. Трудолюбивой и дружной команде «Возмездия» понадобилось всего три дня, чтобы привести шхуну в порядок. Они поставили новую мачту, починили порванные паруса, заменили на палубе сгоревшие доски. С глубокой грустью похоронили они старого канонира в песчаной земле безымянного островка, где до него нашли себе могилу множество подобных ему морских бродяг.

Все то время, пока они стояли у Тенерифе, и в прошедшие две недели плавания Морис всячески избегал общения с Люси. Если ему случалось встретиться с ней, он вежливо осведомлялся о ее самочувствии, стараясь при этом не глядеть ей в глаза, и поспешно уходил, ссылаясь на неотложные дела.

Его угрюмое молчаливое настроение передалось всей команде, которая становилась все подавленнее по мере их приближения к Каналу. Не слышно было веселой болтовни Тэма и озорных шуток Кевина. Ритмичные мелодии веселых песенок Аполло сменились заунывными псалмами, в которых пелось о родной земле, напрасно ожидающей возвращения своего блудного сына.

Люси с грустью подумала, что, когда она покинет их, какое-то время они, возможно, поскучают о ней, но скоро забудут.

Уже взошла луна и на шхуне погасили огни при входе в устье Канала, когда у левого борта послышались чьи-то голоса. Удивленная Люси нагнулась под утлегарь[6] и обнаружила за ним возбужденно переговаривающихся Аполло и Мориса, а чуть в стороне от них лениво привалившегося к вантам фок-мачты Кевина.

– Вы только взгляните, капитан, – взволнованно говорил Аполло, передавая ему подзорную трубу.

Люси взглянула в том направлении, куда указывал старшина, и увидела вдали бешено мечущееся оранжевое пламя, яркое и пугающее в мрачной черноте ночи.

– Насколько я понял, – прогудел Аполло, пока Морис изучал обстановку, – это королевский фрегат, который атакуют два французских капера.

– Вы хотите сказать, два пиратских корабля, – сердито возразила Люси, подходя к ним. – После Амьенского договора мы не ведем военных действий с Францией. Скорее всего это самые настоящие морские разбойники.

Морис хранил молчание, не отнимая от глаз подзорную трубу.

– Я за то, чтобы оставить его на милость французов, – подал голос Кевин. – Случись беда с нами, королевский корабль и не подумал бы прийти к нам на помощь.

Не произнеся ни слова, Морис протянул трубу Люси. Когда их пальцы соприкоснулись, они быстро взглянули друг на друга и тотчас отвели глаза. Люси прильнула к подзорной трубе.

Фрегат подвергался ожесточенной бомбежке со стороны двух кораблей, в которых легко было угадать французские по их прямому парусному вооружению. Люси увидела, как после бортового залпа пушек одного из них в корме фрегата образовалась огромная дыра с рваными краями. Новые разрывы пушечных ядер выхватили из мрака знакомые очертания носовой фигуры военного корабля. От ужаса у Люси вырвалось громкое восклицание.

– Кто это? – не удержался от вопроса Морис.

Она опустила трубу и испуганно посмотрела на него.

– Это «Отважный». Корабль лорда Хауэлла. После того как он отличился в битве у Копенгагена, он попросил доверить ему этот корабль, чтобы патрулировать Канал и иметь возможность время от времени навещать семью.

Аполло грустно потупил голову.

Перед мысленным взором Люси с поразительной быстротой промелькнули воспоминания, которые всегда наполняли ее сердце восторгом и завистью. Сияющее радостной улыбкой лицо Сильвии, бегущей навстречу отцу. Заливистый смех маленького Джиллигана, оседлавшего отца и дергающего его за волосы, как за поводья. Лорд Хауэлл, с трудом выстроивший неугомонных сыновей в шеренгу и показывающий, как нужно повязывать галстук. Сейчас, когда судьба лишила ее отца, пусть даже он был полной противоположностью добродушному и любвеобильному лорду Хауэллу, Люси особенно остро почувствовала, какое неизмеримое горе обрушится на несчастную семью.

– Господи, бедные дети! – помертвевшими губами прошептала она.

Морис вырвал из ее судорожно сжавшихся пальцев подзорную трубу.

– Пушки? – требовательно спросил он.

Недоумевая, какое значение может иметь вооружение обреченного на гибель корабля, она машинально ответила:

– Что-нибудь около двадцати.

– Экипаж?

– Не меньше ста человек.

Услышав эти деловые вопросы, Кевин сорвался со, своего места.

– Ни слова больше, Люси! Разве вы не видите, что он собирается делать?

Люси поймала сосредоточенный взгляд Мориса и поняла опасения Кевина.

Она крепко сжала поручни, с отчаянием глядя на сражающиеся вдали корабли. Даже невооруженным глазом было видно, что «Отважному» грозит неминуемая гибель. Пройдет совсем немного времени, и опьяненные победой французы ворвутся на его борт, поспешно перетаскивая на свои корабли все его ценности, прежде чем фрегат со своей командой бесследно исчезнет в холодных водах.

«Каждый человек – хозяин своей судьбы».

Она вспомнила свои слова, гордо брошенные Морису в лицо. Да, спасение терпящего бедствие фрегата могло стать последним шансом Клермонта.

Метнув на Кевина гневный взгляд, Люси замерла, с волнением ожидая решения Мориса. Если он хладнокровно пройдет мимо «Отважного», покинув его на произвол судьбы, значит, она жестоко ошиблась в нем.

– Мы идем к ним, – сдержанно объявил капитан.

Стукнув каблуками старых башмаков Тэма, вся сияя возбужденной улыбкой, Люси подняла руку и бойко отдала честь.

– Матрос Сноу, сэр, готова приступить к выполнению своих обязанностей.

* * *

Из темноты ночи внезапно возник и с ужасающей скоростью понесся на французов изящный корабль, оснащенный воздушной громадой черных парусов. Ошеломленные моряки несколько секунд с паническим ужасом смотрели на пустынную палубу неведомого корабля.

Не выдержав напряжения, несколько человек нырнули в море, очевидно, предпочтя неминуемую смерть в его ледяных волнах встрече с гибельным призраком.

Позже вернувшиеся из своей незадачливой вылазки французские моряки будут рассказывать пораженным слушателям, что на них напала целая флотилия дьявольских кораблей под черными парусами, которыми управлял сам Сатана. Перебивая друг друга, они будут с содроганием описывать ту молниеносную быстроту, с которой один из посланцев ада проскользнул между ними, и об учиненном им хаосе.

Забыв о своей жертве, французские суда закружились на месте, лихорадочно пытаясь совершить разворот, чтобы успеть уклониться от встречи с таинственной шхуной. Она же с поразительной скоростью бесшумно проскользнула в узком пространстве между ними и исчезла, прежде чем потрясенные канониры одного из французских кораблей опомнились и произвели запоздалый выстрел. Однако в темноте и спешке они не учли положение своего товарища, чей марсель оказался на траектории пушечного ядра. Мачта рухнула на палубу, и в дополнение к произведенному переполоху оба корабля столкнулись со страшным треском.

Не дожидаясь, пока, развернувшись вдали, корабль-призрак снова окажется рядом, команды кое-как развели свои суда и помчались искать спасения у родных берегов.

Что касается англичан, которые, стоя по колено в воде на палубе тонущего корабля, уже молились Богу, – в них новое появление загадочного корабля вызвало благоговение, граничащее с ужасом. Когда тень от его корпуса упала на них, в страхе они склонили головы, не зная, чего ожидать.

Разрешая их тревожные сомнения, сверху начала спускаться, быстро разворачиваясь, веревочная лестница. Едва смея верить в чудесное спасение, моряки цепко хватались за перекладины и с прирожденной ловкостью карабкались вверх.

* * *

– До сих пор не могу поверить, что ты решился на это. Ты что, потерял рассудок? – пробормотал Кевин.

– Мне ничего не оставалось делать, – процедил в ответ Морис, стоя на баке, откуда наблюдал, как промокшие и озябшие моряки заполняли палубу «Возмездия», где их встречали неразговорчивые члены его экипажа. – Какой же был смысл спасать их от французов, чтобы потом они утонули?

Кевин недовольно повел плечами, но Морис знал, что раздражение брата вызвано тревогой за него.

Ему и самому было не по себе, а тут еще вдруг из трюма показалась светлая головка Люси. Предвидя возможность сражения, он строжайше запретил ей спускаться на орудийную палубу, но, судя по ее испачканной сажей щеке и виноватому виду, она появилась именно оттуда.

Он направился к ней, чтобы приказать держаться подальше от вновь прибывших матросов, уже успевших с изумлением заметить женщину на корабле, как вдруг раздался восторженный крик:

– Люси! Девочка моя, Люси, неужели это ты?

Будучи командиром фрегата, лорд Хауэлл по славной морской традиции последним покидал тонущий корабль. Как только матросы втащили его на борт шхуны, он оттолкнул их руки и, весь мокрый, пошатываясь, бросился навстречу Люси.

Не успела девушка очнуться, как оказалась в объятиях Хауэлла. Собственную дочь он не мог бы приветствовать с большей радостью. Потрясенная его сердечностью, она дала волю долго сдерживаемым слезам и уткнулась лицом в его мокрый китель.

– Ну-ну, девочка, – говорил он, ласково похлопывая ее по спине. – Успокойся, дорогая. Лучше дай-ка мне посмотреть на тебя.

Все еще всхлипывая, Люси выпрямилась, вытирая слезы рукавом грубой куртки.

Лорд Хауэлл с любопытством оглядел ее мужское одеяние, затем ласково улыбнулся.

– Ну, я вижу, ничего страшного с тобой не случилось. А твой бедный отец просто с ума сходит от тревоги. Представь себе, он чуть не угодил под трибунал из-за того, что без разрешения воспользовался военным кораблем. Ну да Его Величество – сам отец, так что великодушно простил адмирала, когда он вернулся, не найдя тебя. Бедный Люсьен вне себя от горя!

«Воображаю, – с горечью подумала Люси, – наверное, от ярости он всех слуг разогнал по углам».

Пока она соображала, что ответить лорду, его внимание вдруг переключилось на человека, находящегося у нее за спиной. Он недоверчиво вскинул брови.

– Кого я вижу? Клермонт?! Вы ли это, приятель? Я-то думал, что вы скрываетесь от стыда, когда у вас из-под носа похитили Люси. Боже милостивый, да мне и в голову не приходило, что Люсьен послал вас на поиски дочери. Ах, Клермонт, дорогой, оказывается, вы совершили не один подвиг! Вы – настоящий герой!

Люси затаила дыхание, не осмеливаясь даже моргнуть в страхе, что ее лицо может выдать охватившую ее надежду. Значит, адмирал еще не разоблачил Мориса, вероятно, из опасения, что это вызовет ответные обвинения. «Господи! – взмолилась она в душе. – Пусть он ухватится за эту возможность, пусть сыграет роль ее благородного спасителя!» Она медленно обернулась к спускающемуся с бака Клермонту.

Его осанка была полна уверенности и достоинства, когда он приблизился к ним.

– Избавьте меня от ваших похвал, сэр, – гордо проговорил он, нарочито растягивая слова. – Они, может, польстили бы Морису Клермонту, но, смею вас уверить, капитана Рока этим не проймешь.

31

Люси едва сдержала испуганный крик. К чести лорда Хауэлла, он выглядел искренне удрученным и, по-видимому, нисколько не обрадовался тому, что такая знатная добыча сама шла ему в руки.

– Ну-ну, Клермонт! Или вы хотите, чтобы я поверил, что вы и есть капитан Рок? Полно вам меня разыгрывать!

Кевин мгновенно оказался рядом с братом.

– Не слушайте его! Он просто жалкий самозванец! Капитан Рок – это я!

Морис изо всех сил двинул ему в челюсть, зная, что иначе Кевина не остановишь. Тот упал как подкошенный.

Лицо Мориса не выражало ни малейшего смущения, напротив, он весело улыбнулся.

– И все же, капитан Рок – ваш покорный слуга. А этот… он просто не соображает, что несет.

Увидев метнувшуюся к нему Люси, Морис вздохнул. Одного взгляда на ее искаженное страхом лицо было достаточно, чтобы понять все, и тогда лорду Хауэллу придется заковать в кандалы обоих. Он бросился к ней, больно сжал руками ее плечи, мгновенно выхватил из бриджей пистолет из приставил его к виску Люси, вызывающе глядя на капитана «Отважного».

– Если ты не хочешь, чтобы наш следующий танец мы сплясали на виселице, – быстро прошептал он ей на ухо, – постарайся как можно убедительнее сыграть невинную жертву.

Люси не нужно было просить. Она и так была сверх меры взбешена бесцеремонностью, с которой Морис распорядился ее будущим.

– Зачем ты признался, идиот? – со злостью прошипела она, силясь вырваться у него из рук.

– Лорд Хауэлл не дурак, – попытался убедить ее Морис. – Скоро он и сам бы догадался обо всем. Черт возьми, да послушай же меня! У нас очень мало времени. Когда доберемся до Лондона, немедленно направляйся к Смиту, поняла?

– Ну да, а тем временем вы, сэр, без промедления отправитесь к праотцам, – возмущенно парировала Люси.

Морис не на шутку испугался.

Он уже знал, что, если Люси стала обращаться к нему официально, это означало, что нервы ее сдали. Опасаясь, что в следующую минуту она в припадке неистового страха за него признается в том, что была соучастницей пирата в нападении на корабль адмирала, Морис взвел курок.

Услышав у самого уха грозный щелчок, Люси вздрогнула и ослабела в его руках.

Еще минута, и палубу захлестнула бы стихия противоборства. Матросы с «Отважного» уже вытащили ножи. Их невольные спасители тоже ощетинились, почуяв угрозу своему капитану. Громадный Аполло выдвинулся вперед. Его могучая фигура и мрачный вид вынудили нескольких противников трусливо спрятать ножи за спину. Хотя команда «Возмездия» не могла похвастаться численным превосходством, ей было не занимать мужества.

Властный громовой голос Мориса заставил всех замереть на месте.

– У меня есть только одно условие, на котором я сдамся вам, лорд Хауэлл.

Граф не сводил встревоженного взгляда с Люси.

– Какое именно, сэр?

– Я требую, чтобы героизм и самоотверженность моих людей, проявленные при спасении экипажа «Отважного», были должным образом оценены и служили бы основанием для освобождения их всех без всякого исключения.

Лорд Хауэлл ободряюще кивнул.

– Не сомневайтесь, сэр, я самым подробным образом опишу их заслуги в своем рапорте. А вы, сын мой? Неужели у вас нет никакой личной просьбы? Вы могли бы просить более милостивой казни, например, расстрела вместо повешения. Или обещания не выставлять ваше тело на всеобщее поругание…

Морис всем телом ощутил, как задрожала Люси. Он хотел бы просить об одном, но выполнить его просьбу было не в силах лорда Хауэлла. Если бы он мог, Морис умолял бы пожаловать ему время. Время, чтобы предстать перед священником и произнести клятву беречь эту женщину до конца своих дней. Время, чтобы увидеть своего будущего сына. Но, самое главное, время, чтобы объяснить Люси, что он безумно устал от скитальческой жизни, что он нигде не найдет счастья, если ее не будет рядом.

– Да, сэр, я скажу вам, чего я хочу для себя лично. Мне хотелось бы наконец избавиться от этой избалованной особы, которая доставляет столько хлопот.

И хотя его сердце обливалось кровью, он подтолкнул Люси вперед, надеясь, что этим навсегда обезопасит ее. Люси упала на колени у ног лорда Хауэлла и, отбросив со лба волосы, с болью посмотрела на Мориса, который поспешил заявить с оскорбительным презрением:

– Никакой выкуп не стоит того, чтобы держать на борту своего корабля женщину, подобную ей.

Помогая Люси встать, граф спокойно возразил:

– Боюсь, это уже не ваш корабль, сэр. Схватите его!

С беспредельным отчаянием Люси смотрела, как люди лорда Хауэлла разоружили и отвели на нижний бак команду «Возмездия», где их должны были подвергнуть первому допросу. Морис исчез в трюме в сопровождении двух плечистых матросов. Граф обнял Люси за плечи.

– Успокойся, дитя мое. Этот негодяй скоро окажется в кандалах, как ему и пристало. Думай лучше о том времени, когда вернешься домой. Даже представить не могу, как будет ликовать твой отец, когда увидит тебя живой и невредимой.

Люси отвернула лицо от его растроганного взгляда.

– И я, сэр. Я тоже не могу себе представить его радости.

* * *

Более ста лет назад тело капитана Кида, самого зловещего пирата, для сохранности обмазанное дегтем и обмотанное цепями, оставили раскачиваться на виселице, установленной на самом краю мыса Тилберри, о скалы которого одна за другой разбивались шумные волны. Говорили, что в особенно ветреные ночи за много миль можно было слышать звон и жуткий скрежет его цепей, который напоминал всем честным мореплавателям о том, что дорога в ад вымощена благими намерениями.

Когда шхуна «Возмездие» разрезала мутные воды Темзы, направляясь к Гринвичу, толпы любопытных зевак усеяли ее берега, чтобы поглазеть на человека-легенду – капитана Рока.

Возбужденный гул поднялся над толпой, когда наконец показалась пиратская шхуна с черными парусами, над которыми на этот раз реял королевский штандарт. Шесть лет назад Лондон с восторгом и воодушевлением встречал человека, известного теперь под именем Мориса Клермонта, как прославленного героя. Город, который любил своих грешников не меньше, чем своих святых, готовился встретить капитана Рока с таким же энтузиазмом. Восхищенные слухами о его необыкновенных подвигах, жители Лондона толпились у дока, куда должны были привести шхуну, задолго до ее прибытия.

Не обращая внимания на недовольное ворчание моряков и докеров, которым предстояло выполнять свою работу в этой толкотне, толпа кипела в радостном возбуждении. Здесь были и бедняки, измученные каждодневной борьбой за выживание, жаждущие испытать вкус романтических приключений, который внес бы некоторое разнообразие в их тягостное монотонное существование. Плечом к плечу с ними теснились состоятельные горожане, страстные охотники до чужой беды, утомленные однообразием пресыщенной жизни. Некоторые предпочитали наблюдать за происходящим из открытых дверей своих экипажей, брезгливо избегая соприкосновения с грубой разношерстной толпой.

Незадолго до полудня корабль наконец был замечен мальчишкой, забравшимся на крышу пакгауза. Услышав его пронзительный торжествующий вопль, толпа замерла, тысячами глаз впивая необыкновенное зрелище. Даже репортеры перестали строчить в своих блокнотах, захваченные грозной красотой легендарного корабля, ярко освещенного зимним солнцем. Спустя мгновение над толпой вознесся восхищенный ропот, заставив писак снова схватиться за перья, то бишь тонко отточенные карандаши, которые летали над бумагой в безнадежной попытке запечатлеть всю торжественность происходящего события.

Возбуждение толпы стократно возросло, когда шхуна замерла у причала и на пристань перекинули сходни. Моряки с «Отважного» и пираты «Возмездия» покидали корабль и поспешно распадались на две группы, как бы подчеркивая, что отныне пути их расходятся. По их неприязненным и настороженным взглядам, которыми они обменивались друг с другом, можно было без труда догадаться, что их короткое совместное путешествие не обошлось без стычек.

В группе матросов с «Возмездия» веснушчатый паренек до сих пор воинственно озирался, видимо, готовый кулаками защищать честь своего капитана при первом оскорбительном намеке. Его толстый товарищ в очках с треснутым стеклом и в красном шейном платке скорчил страшную рожу разодетым дамам, вызвав среди них нервический смех и один непритворный обморок. Взволнованные подруги изо всех сил хлопотали, приводя ее в чувство. Но не успела бедная леди очнуться, как снова потеряла сознание при виде высоченного громадного урода с абсолютно черной кожей, который невозмутимо проследовал мимо.

Наконец сходни опустели, и толпой овладело лихорадочное нетерпение. Все понимали, что наступил кульминационный момент сегодняшнего представления. Люди старательно тянули вверх шеи, чтобы хоть одним глазком увидеть последнего представителя отчаянного племени флибустьеров, чья эпоха заканчивалась, оставляя добропорядочных граждан прозябать в скучном, хотя и более безопасном мире. Вряд ли зеваки замечали на палубе маленькую фигурку, сжавшуюся под морским плащом.

Терпение публики было вознаграждено появлением у сходней высокого широкоплечего человека в кольце вооруженных охранников. Несмотря на всклокоченные каштановые волосы и небрежно расстегнутую на груди рубашку, всех поразила необыкновенная привлекательность его мужественного лица и полная гордого достоинства манера держаться. Даже в оковах у него была осанка человека, привыкшего покорять буйную стихию открытого моря и подчинять себе людей с не менее дикими нравами.

После нескольких дней, проведенных в глухой темноте трюма, куда лорд Хауэлл поспешил упрятать Рока, опасаясь бунта со стороны его команды, Морис был ослеплен неожиданно ярким сиянием солнца и оглушен ревом толпы. Он задержался наверху, стараясь освоиться с резким переходом от мрачного заточения к бурлящей страстями жизни. Но стражники грубо подтолкнули его в спину дулами своих мушкетов. Кевин протиснулся сквозь толпу поближе к сходням, не обращая внимания на угрожающий взгляд одного из охранников.

– Ты слышишь, как они приветствуют тебя? – крикнул он брату. – И это они еще не знают, что ты пришел на помощь «Отважному» и спас его! Уверен, что ты станешь народным героем!

– Что-то вроде Робина Гуда, только на море, – усмехнулся Морис. – Думаю, не стоит так уж доверять этому восторгу. Люди очень непостоянны. Когда мне вынесут смертный приговор, увидишь, они будут так же вопить от радости и размахивать руками.

– Как ты, когда заехал мне в челюсть. – Кевин потрогал синяк на щеке. – По-моему, ты свернул ее набок.

– Это только для твоей пользы, дорогой братец. Будешь знать, как совать нос не в свое дело.

– Как это не в свое? Я же был капитаном Роком целых два месяца. Уж и получил же я удовольствие за это время!

Морису не хотелось даже вспоминать, как он сам провел эти два месяца. Что толку окунаться в прошлое? Все же он не утерпел и быстро спросил:

– Как она?

Кевин сразу оставил наигранно беспечный тон, которым старался поддержать брата.

– Держится, – серьезно и сочувственно сообщил он. – Изо всех сил старается разыгрывать придуманную тобой легенду. Но, честно говоря, боюсь, надолго ее не хватит, потому что…

– Отец!!

Звонкий радостный крик заставил братьев одновременно обернуться. Люси промчалась мимо, широко раскинув руки, как будто хотела обнять весь Лондон. Изумленная новой сценой, толпа расступилась, пропуская девушку. Капюшон ее плаща упал на спину, и серебристо-пепельные волосы рассыпались по плечам, когда она бросилась к величественному мужчине в голубом адмиральском мундире, расшитом золотом. Вряд ли кто успел заметить секундное колебание отца, прежде чем он заключил в объятия счастливую дочь.

– Ну и ну! – только и воскликнул потрясенный Кевин.

– Довольно убедительно сыграно, верно? – бросил Морис, скрывая приступ ревности.

Стиснув зубы, он смотрел, как адмирал склонил убеленную благородными сединами голову к светлой головке Люси, заработав этим растроганный вздох толпы. При этом старый лицемер не удержался и метнул на Мориса злорадный взгляд, который тот принял с холодным достоинством.

Стражник раздраженно ткнул в спину Клермонта мушкетом.