Fairleigh - Поцелуй пирата

Точнее, не крыса, поправил Морис себя, а Мышка с розовыми ушками и серыми глазками.

Письменный стол не избежал общей участи. На нем громоздились развернутые морские карты, лоции и таблицы, а рядом на полу валялась раскрытая книга. Морис еле сдержал возмущенный вопль. Это была его любимая вещь – первое издание «Капитана Синглтона» Дефо!

Сурово сдвинув брови, он обвел взглядом каюту, не видя виновницу этого вопиющего хаоса. Только кровать осталась в стороне от набега Люси: темно-вишневое стеганое покрывало представлялось островком спокойствия среди бушующего беспорядка.

Там, в Ионии, он находил в неопрятности Люси что-то трогательное, но бесцеремонное проявление этой стихии на его неприкосновенной территории потрясло Мориса. Он ревниво втянул воздух. Так и есть, сквозь привычные запахи его жилища мужчины пробивался тонкий аромат лимонной вербены.

До его слуха донеслось раздраженное бормотание. Он покрутил головой и наконец обнаружил Люси, полностью поглощенную какими-то поисками в морском сундуке, что стоял в дальнем углу с откинутой крышкой. Морис растерянно воззрился на ее круглый зад. «Бог мой, она реквизировала мои старые брюки», – догадался он, мгновенно припомнив, что весь ее гардероб стал жертвой деятельности своей хозяйки.

Заслышав шаги Аполло в коридоре, он обернулся к двери и сделал выразительный жест, одновременно приглашая его войти и сохранять тишину.

– Вы случайно не это ищете? – нарочито громко спросил он, адресуясь к круглому задику и доставая из кармана адмиральский нож для разрезания бумаг.

Люси вздрогнула всем телом и, вскакивая, стукнулась о крышку сундука. Потирая лоб, она одарила его приветливой улыбкой.

– Зачем он мне может понадобиться? Ведь в спешке я не оставила своего адреса, так что не жду писем.

Она спокойно выпрямилась и стянула потуже концы его рубашки, связанные узлом на талии, не подавая виду, что ее взволновали знакомые озорные искорки в его карих глазах.

И тут из-за юбки, загораживающей вход в каюту, появилась гигантская фигура африканца. От неожиданности и испуга Люси ойкнула. За всю свою жизнь ей только дважды приходилось видеть чернокожих людей. Один из них был маленький негритенок герцогини Эммонс, который пользовался почетной привилегией спать у нее в ногах, как собачонка. А второй – лакей графа Бонвика, чья величественная осанка и непроницаемое выражение толстогубого лица удивительно гармонировали с пудреным париком и шелковой голубой ливреей.

Но этот представитель африканского племени поражал воображение. И прежде всего размерами своего громадного тела. Казалось, он сразу занял половину просторной каюты. Его кожа была абсолютно черной. Круглая, как шар, голова глянцевито блестела. Пестрый лоскутный жилет, распахнутый на груди, обнажал массивные мускулы. Алые штаны плотно облегали ноги внушительной мощи, оставляя открытыми босые лодыжки. Люси сначала не поняла, что за кольца на них надеты, и, только приглядевшись, обнаружила, что это толстые шрамы заживших рубцов. Она не могла отвести от них расширившихся от ужаса глаз.

– Поставь поднос мисс Сноу на стол, Аполло, – спокойно распорядился Клермонт.

Сердце Люси упало. И она чего-то ожидала от этого человека! Теперь она воочию видит, что Морис Клермонт – прирожденный разбойник, для которого торговля людьми такое же естественное занятие, как пиратские нападения на безобидные торговые суда. По сравнению с такими преступлениями что значит для этого негодяя, совершенно лишенного совести, похищение женщины.

Она метнула на Мориса исполненный презрения взгляд и сочувственно обратилась к гиганту:

– Вам лучше поторопиться и исполнить приказ своего хозяина, мистер Аполло. Мне бы не хотелось, чтобы в наказание он исполосовал вам спину. В конце концов, для него мы с вами не более чем неодушевленные предметы.

Услышав эту ханжескую проповедь, Клермонт только вздохнул.

Аполло шагнул вперед, сразу покрыв расстояние от входа до стола, поставил на него накрытый поднос и отодвинул стул.

– За последние одиннадцать лет ни один человек не был моим хозяином, мисси, – с легким поклоном сказал он. – Я – свободный человек.

– Мисс Сноу, я хотел бы вам представить своего помощника, нашего рулевого…

Люси не знала, куда деваться от стыда.

– Мне кажется, мы знакомы, – тихо пробормотала она, кинув на Аполло робкий взгляд. – У меня хорошая память на голоса.

Если Аполло и испытывал досаду, что в нем признали прежнего похитителя, то он скрыл это под добродушной улыбкой, тогда как Клермонт развел руками и поднял брови, демонстрируя безмерное удивление.

– Мы познакомились с несколькими работорговцами во время наших путешествий, помнишь, Аполло? Как ты думаешь, они все еще покупают для гарема турецкого паши молоденьких английских мисси?

Люси вся вспыхнула, когда Морис скользнул оскорбительно дерзким взглядом по ее мужскому наряду, но не опустила глаз.

– Скажите, капитан, пока вы прохлаждались в Ионии, это Аполло учинил разбой в Канале? Это он заставил раздеться до нижнего белья офицеров королевского флота и поставил на кон королевскую казну?

Мужчины обменялись загадочными взглядами, но она не получила ответа.

Аполло деликатно откашлялся.

– Я, пожалуй, пойду проверить, как там наверху, сэр.

Ну да, «сэр», а не «хозяин», заметила Люси про себя. Конечно, будь она повнимательнее, ей сразу бросилось бы в глаза, что эти мужчины держатся на равных. Правда, сначала ее смутил цвет кожи Аполло.

– Задержись, – велел Морис, и гигант послушно замер у входа.

Люси невинно моргнула и раскинула руки, как бы предлагая Клермонту обыскать себя.

– На этот раз у меня нет оружия, капитан, так что вам телохранитель не нужен.

«А вот вам он может понадобиться», – подумал Морис, окидывая ее внимательным взглядом.

В ней появилось что-то новое, какое-то более глубинное изменение, чем ее новый внешний облик, который придавали небрежно завязанная на талии рубашка и свободно спадающие на плечи светлые блестящие волосы. Но что именно, он никак не мог угадать. Во всяком случае, это что-то, по его мнению, придавало ей большую притягательность. А пока Морис решил при первой возможности поискать для нее более подходящую одежду. Уж слишком соблазнительно она выглядела в его брюках.

Он сухо указал на стол.

– Садитесь и ешьте. И если вдруг у вас появилась глупая идея объявить голодовку, чтобы меня растрогать…

Он поперхнулся и округлил глаза, когда Люси проворно уселась за стол и стала уплетать еду за обе щеки, по-видимому, нисколько не брезгуя простой матросской пищей. Морис от души порадовался, что Тэм успел закупить свежие продукты в Лондоне.

Люси опустошила полную миску тушеных бобов и уничтожила полкаравая черного хлеба, запив все это целой кружкой молока. Морис с удовлетворением наблюдал за ней. Пришлось вытерпеть жалобное нытье Паджа, из запасов которого он конфисковал драгоценный напиток, чтобы полюбоваться на это зрелище: Люси с усиками от молока под носом. Ему стоило большого труда удержаться от желания стереть их поцелуем. Впрочем, Люси и сама справилась, просто облизнув губы язычком, как наевшийся котенок.

Клермонт уселся напротив нее и повел рукой, указывая на царящий повсюду хаос.

– Я рад видеть, что вы развлекались в мое отсутствие.

Люси пожала плечами. Не станет же она признаваться, что в основном занималась тем, что, почти поверив его обвинениям против отца, пыталась найти в каюте хоть какие-то доказательства порядочности Клермонта.

– Просто мне было скучно, – небрежно сказала она.

– Понятно. И кроме того, деятельная жизнь есть счастливая жизнь. Я правильно запомнил, мисс Сноу?

– Абсолютно. Не думаю, чтобы пираты целыми днями предавались безделью. Ведь у них столько дел, точнее, преступных и грешных деяний. Например, нападение на беззащитные купеческие корабли, пытки невинных пленников.

Поигрывая адмиральским ножом, Морис кивнул.

– Не забывайте, что нужно еще пить кровь новорожденных и делать ожерелья из ушей этих невинных пленников. – Он кинул на нее лукавый взгляд из-под длинных ресниц, пробуя лезвие ножа подушечкой большого пальца. – Я уже говорил вам, что мне приглянулись ваши маленькие ушки?

Люси всю обожгло при этом невинном намеке на ее глупые россказни о капитане Роке. Как же он должен был смеяться над ней в глубине души!

– Не скромничайте, капитан. Или вам уже не по силам превратить своего пленника в камень одним взглядом и лишить невинности десять девушек за одну ночь?

– Позвольте вас поправить, мисс Сноу. Не за целую ночь, а еще до наступления полуночи. Кстати, сколько сейчас времени, Аполло?

«Не очень-то легко вывести его из себя», – с досадой подумала Люси.

– С вашего разрешения, сэр, я пойду взгляну на часы, – невозмутимо сказал Аполло.

– Хорошо, иди.

Морис бросил на него выразительный взгляд, смысл которого остался для Люси непонятным. Кивнув, чернокожий гигант вышел.

Люси осталась наедине с Клермонтом. От его изучающего взгляда ей сделалось очень неуютно.

Когда Морис заговорил, его сухой тон удивительно напомнил ей отцовский.

– Собственно, я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с вами пиратские подвиги капитана Рока. Я пришел установить закон. Мне показалось, что будет проще и понятнее обсудить с вами его условия.

– И какой же закон вы намерены установить? Не королевский, конечно.

Он встал и прошелся вокруг стола, затем остановился перед ней, сцепив руки за спиной. Люси снова подивилась тому, как ему удавалось оставаться в должности подчиненного. Командирская повадка сказывалась в каждом движении его тела, в каждом повороте головы, в каждом взгляде.

– Я говорю о том единственном законе, который будет действовать, пока вы находитесь на моем корабле. Подчеркиваю, на моем корабле. – И он слегка наклонился вперед, отчего Люси невольно вжалась в спинку стула. – Я предлагаю вам строгое послушание. Как капитан корабля, я отвечаю за дисциплину и порядок на его борту.

– Разумеется, – робко пролепетала Люси, не зная еще, к чему он клонит.

– Как известно, законы устанавливаются для того, чтобы защищать тех, кто их соблюдает. Я прошу от вас только одного, мисс Сноу. Вы не должны покидать эту каюту ни под каким предлогом. Помните, что команда «Возмездия» набрана из самых отчаянных головорезов Англии. Мне удалось пока сохранить ваше присутствие в тайне от всех, кроме Аполло. Но если вы выйдете из каюты и попадете в руки моих людей… – Он выразительно помолчал. – Я не отвечаю за то, что может случиться.

– Конечно, сэр, – прошептала Аюси, с ужасом представив себе последствия своей попытки к бегству.

Итак, с той минуты, как он поймал ее в библиотеке, Морис сложил с себя ответственность за нее. Она чуть не расплакалась, когда поняла, что исчезла последняя надежда на его благородное отношение к ней. У него хватит наглости предложить ей свою защиту под тонко завуалированным намеком, что отдаст ее на растерзание своей команде, если она откажется от нее. От полного отчаяния у девушки все поплыло перед глазами.

– И все-таки что же вы намерены делать со мной, капитан? Оставить для выкупа или продать торговцам белыми людьми?

– Взять за вас выкуп? Нет, мне не нужны деньги, тем более деньги вашего отца, добытые неправедным путем. Я хочу получить свое каперское свидетельство и публичное признание адмиралом его участия в этой афере.

– И ничего этого вы от него не дождетесь. Он никогда не пойдет на то, что может его опозорить.

«И чем сильнее будет сопротивление отца, тем дольше мне придется оставаться пленницей», – с отчаянием поняла Люси.

– Ну, ему есть из чего выбирать, не так ли?

От невысказанной, но очевидной угрозы Люси совсем сникла.

– А сейчас отдыхайте. Вам не нужно будет вскакивать на рассвете. И вообще у вас не будет такого строгого распорядка дня, как в отцовском доме.

Закусив губы, Люси смотрела, как он уходит, по пути отодвинув в сторону ее юбку. Гордость не позволяла ей окликнуть его. Вот он захлопнул дверь, запер ее и со стуком задвинул засов.

– Тюремщик несчастный!

Она в бешенстве швырнула на пол подвернувшуюся ей под руку книгу и заметалась по каюте. Она все время боялась, что он может изнасиловать ее. Но теперь, когда ей стало ясно, что она вообще не интересует его как женщина, Люси почувствовала себя уязвленной до глубины души.

Она подошла к круглому окну и пылающим лбом прижалась к толстому холодному стеклу, уставясь невидящим взором на сумрачное небо. Может, Морис только выжидает более удобного момента, чтобы попытаться восстановить былую близость между ними? Что-что, а ждать она умеет. Или он снова решил разыгрывать из себя джентльмена? А может, он просто не желает с ней связываться, потому что она – дочь человека, которого он так ненавидит? Была еще одна мысль, которую Люси пыталась прогнать, но она все время лезла ей в голову. В конце концов девушка с горечью примирилась с этим предположением. Скорее всего она просто ему не нравится. На сердце у нее стало совсем тоскливо.

Она чувствовала невыносимую усталость от этого сумбурного дня и борьбы противоречивых чувств. Отец прав, когда говорит, что эмоции мешают логическому осмыслению фактов. Люси тяжело вздохнула и с сомнением взглянула на огромную кровать с безупречно расправленным одеялом. В самом деле, не спать же ей на полу. Девушка погасила лампу и, стараясь не очень мять роскошное покрывало, свернулась калачиком и вскоре заснула.

* * *

Недвижный луч лунного света покоился на кровати, освещая лицо спящей Люси. Морис замер рядом, не сводя взгляда с девушки, которая съежилась в самой середине атласного покрывала. Угли в печке совсем остыли, и в каюте было довольно холодно.

Она казалась такой маленькой и беззащитной в этом нелепом мужском одеянии, что Морис протянул было руку, чтобы погладить ее по разметавшимся волосам, но тут же опустил ее.

В призрачном свете луны еще заметнее стали темные тени под глазами, которые выдавали утомление Люси. Клермонт с грустью подумал, что она может зачахнуть здесь, как хрупкая глоксиния, если ее лишить утреннего света. Он по себе знал, какое губительное действие на человека производит ограничение свободы. Но у него не было иного выхода, как держать ее взаперти, ведь он в первую очередь отвечал за свою команду, которая стала его семьей.

Все же он не удержался и осторожно коснулся ее волос. Наяву она с откровенным отвращением уклонялась бы от его прикосновений. А, собственно, чего он ожидал? Что, узнав правду о своем отце, Люси с легким сердцем отречется от него и бросится в объятия своего верного телохранителя, заверяя его в своей вечной преданности? Этого, конечно, не будет. Ведь он предал ее так же, как и отец.

Стараясь не потревожить Люси, он нежно перебирал пряди ее волос, сквозь которые просеивался лунный свет. Она уже и так думала о нем как о дурном человеке. Как ему убедить ее, что она не права?

Вряд ли все его искусство опытного любовника, которое он приобрел в объятиях красивейших женщин Лондона, смогло бы заставить Люси забыть о его предательстве. Как только она очнется ото сна и поймет, что происходит, то начнет сопротивляться.

Он с сожалением выпустил из пальцев тяжелую прядь, сам поражаясь своей выдержке. Что было в этой слабой девушке, от чего вдруг пробуждалась его совесть?

– Какой из тебя пират, Рок? – пробормотал он, прикрывая Люси покрывалом. – Ты только позоришь эту славную профессию!

Девушка уютно свернулась под покрывалом, зарывшись поудобнее.

Морис с грустью покинул ее, решив отдать ключи от каюты Аполло со строжайшим приказом ни под каким предлогом не возвращать их.

21

На следующий день Люси разбудили необычные звуки. Кто-то совсем рядом мягким приглушенным басом напевал на французском языке веселую песенку, искусно вплетая в ее мотив весьма экзотично звучащие ритмические повторы.

Она открыла глаза и обнаружила, что в каюте поет Аполло, этот добродушный гигант, старшина и рулевой «Возмездия». Он быстро снимал с подноса и ставил на стол дымящиеся ароматным паром миски с едой.

– Уже завтрак? – сонно пробормотала она, протирая глаза кулачками.

– Ленч, мисси, – вежливо поправил он. – Склянки били полдень час назад.

– Полдень?!

Устыдившись своей праздности, Люси поспешно откинула покрывало и тут вспомнила, что теперь некому было распекать ее за лень. Она упала на спину, погрузившись в пуховой матрас, и сладко потянулась. Аполло быстро ретировался.

Люси нежилась в постели, с удовольствием вспоминая свой сон. Ей снилось, что Морис заботливо склонился над ней, подтыкая покрывало, и ласково гладит ее по волосам.

Чушь какая-то, строго сказала Люси себе. Просто она замерзла во сне и сама натянула на себя покрывало, а Морис здесь совершенно ни при чем. Но все-таки ей стало очень грустно.

Через какое-то время Аполло появился снова, но на этот раз с большим сундуком, который он без видимых усилий втащил внутрь.

– Капитан прислал это для вас, мисси.

«Вот как, не Морис Клермонт, а капитан, – уныло подумала Люси. – Привыкай же, милочка, к тому, что отныне твоей судьбой будет распоряжаться всемогущий властелин».

– Что это? – небрежно спросила она, притворяясь безразличной.

Аполло открыл сундук и вынул оттуда целый ворох платьев. Он порылся в нем и, выбрав одно, расправил на своей груди, повернулся к Люси, приглашая девушку оценить наряд.

У нее захватило дух от восторга. Люси никогда не была франтихой, но сейчас ей захотелось немедленно облачиться в этот роскошный наряд из турецкого атласа, отделанный воздушными кремовыми кружевами. Переливы изумрудного цвета сводили на нет скромную прелесть всех ее белых платьев.

– Господи! – с восхищением прошептала она. – Какая прелесть, правда, Аполло?

Гигант широко улыбнулся, предлагая ей коснуться крошечных перламутровых пуговок, которыми были усеяны пышные рукава.

– Можно? – застенчиво спросила она.

Он опустил шуршащее платье в ее бережно подставленные руки. Люси подняла его повыше и приложила к плечам, чтобы посмотреть, как оно подойдет ей. Но ее восторг мгновенно испарился, и она подняла на Аполло огорченные глаза. Конечно, это платье было сшито для женщины, которая была гораздо выше Люси ростом. И обладала более пышными формами.

– Я слышала, что Року нравятся женщины более упитанные, – силясь казаться равнодушной, произнесла она, но упавший голос выдавал ее чувства.

Она бросила горький взгляд на сундук. Наверное, это платья его женщин, с которыми он развлекался здесь, на борту своей шхуны. Достаточно было увидеть вызывающую роскошь нарядов этих дам, чтобы понять, что она сама никогда не могла бы показаться ему привлекательной.

Люси почувствовала себя страшно неуклюжей в мужской одежде. Но с гордым видом она бросила платье на пол.

– Можете передать капитану, что меня вполне устраивает мое платье. Мне не доставляет никакого удовольствия наряжаться в платья его бывших любовниц.

Лицо Аполло стало таким удрученным, что Люси ощутила мгновенный укол совести, но решила не сдаваться.

– И еще скажите ему, что он ошибается, если думает сделать из меня свою союзницу, подкупив красивыми тряпками. Я не робкая мышка, как это ему кажется, которую можно приручить куском сыра.

Расстроенный Аполло небрежно сунул отвергнутое платье в сундук, захлопнул крышку и легко взвалил его на плечо.

– Хорошо, мисси. Я передам капитану ваши слова.

– Спасибо, сэр, – вежливо сказала Люси, наклонив голову, и затаила дыхание в надежде, что он забудет запереть за собой дверь.

Этого не случилось, и, тяжело вздохнув, она подошла к столу, чтобы подкрепить свои силы, столь необходимые ей в схватке с коварным капитаном.

Когда она сдернула салфетку, у нее вырвался раздосадованный вопль. Между миской с бобами и кружкой, полной пенящегося молока, стояла тарелка с солидным куском сыра.

* * *

Как и обещал, Клермонт не навязывал Люси свое общество, предоставляя ей полную свободу в течение дня, но, увы, только в пределах каюты. Если бы не краткие визиты Аполло по утрам и вечерам, можно было подумать, что капитан совершенно забыл о своей пленнице.

Она безумно тосковала в одиночестве, не зная, чем заняться. С каждым бесконечно длившимся днем, проходившем в тишине и унынии, просторная каюта казалась ей все уже и теснее.

Люси подолгу простаивала у окна, неутомимо вглядываясь в горизонт. Но день за днем он оставался всего лишь тонкой линией, соединяющей пасмурное небо со свинцовым морем. Ни земли, ни паруса. Возможности убежать не представлялось, так как каждый уход неизменно приветливого и улыбчивого гиганта сопровождался ненавистным ритуалом наложения запоров на ее клетку. Люси становилась все более вспыльчивой, но очень скоро обнаружила, что Аполло бесполезно говорить дерзости. Казалось, они просто скатывались с его глянцевито блестящей кожи, как вода. С досады Люси даже решила, что врожденная сдержанность, как братьев, роднит африканца со старым Смитом.

На третий день, вконец истомившись от скуки и безделья, она решила устранить учиненный ею беспорядок. Разложив все вещи по местам, она подняла с пола книгу и стала листать с единственным намерением выяснить, что могло интересовать человека с натурой Мориса Клермонта.

Стоило лишь бегло просмотреть сочинение Даниэля Дефо, чтобы понять, что это обыкновенный роман, замаскированный под автобиографию неизвестного пирата, якобы существовавшего на самом деле.

Люси с презрением захлопнула книгу. Отец всегда едко высмеивал романы, утверждая, что нечто, не происходившее в реальной действительности, не может иметь никакого смысла для познания жизни. Она хотела было отбросить «Капитана Синглтона», но неожиданно ей в голову пришла любопытная мысль. Если верить отцу, который высмеивал и осуждал все на свете, включая собственную дочь, то в мире оставалось слишком мало, чтобы сама жизнь имела для нее смысл. Из духа противоречия девушка начала читать, удобно прислонившись спиной к переборке и скрестив ноги.

Когда четыре часа спустя Аполло принес ей ленч, она все еще сидела на полу в той же позе. Продолжая читать, она рассеянно протягивала руку то за хлебом, то за кусочком мяса, другой перелистывая страницы. Сначала Люси внимательно читала главу за главой, надеясь натолкнуться на описание способа побега главного героя. Но незаметно для себя она все больше увлекалась невероятными приключениями морского разбойника в экзотических странах.

На следующее утро она закончила чтение романа, перевернув последнюю страницу с грустным, но удовлетворенным вздохом. Бережно поставив увесистый томик на место, она порылась на полке и нашла еще два романа Дефо.

Первым она жадно проглотила тот, что был потоньше, и дочитывала уже половину второго, когда Аполло вошел с ужином. Люси отложила книгу в сторону, стараясь не помять тонкие листочки. Ее разгоряченное воображение наделяло героев Дефо внешностью и характером Мориса. Но последнее превращение Клермонта в благородного Робинзона Крузо, потерпевшего кораблекрушение, а Аполло – в его преданного Пятницу на голодный желудок давалось ей туговато.

С живым интересом она наблюдала за рулевым, невозмутимо накрывающим на стол. Замысловатые, богатые опасными приключениями истории героев Дефо заставили ее задуматься о том, что толкает людей бродить по свету и становиться по ту сторону закона. Как всегда, Аполло явился босым, и страшные шрамы, опоясывающие его щиколотки, неудержимо притягивали взгляд девушки.

Когда он собрался уходить, она вдруг вскочила.

– Постойте! – Она умоляюще сложила руки и робко улыбнулась ему. – Пожалуйста, подождите. Поужинайте со мной. Я… мне так одиноко.

Аполло секунду поколебался. Затем учтиво поклонился:

– С почтением принимаю ваше любезное приглашение, мисси.

Пока он усаживался, Люси тщательно разделила еду на две равные части. Она чуть не рассмеялась вслух при мысли о реакции отца, если бы он увидел ее за общей трапезой с человеком, который в его глазах был не выше дикаря.

Аполло заметил на лице девушки озорную улыбку и порадовался за нее. Это была ее первая улыбка с тех пор, как она отвергла сундук с платьями. Как ему было велено, он в тот же день передал капитану ее ядовитое послание.

– Скажите, Аполло, откуда вы родом?

Вопрос Люси застал его врасплох. До сих пор ее ничего не интересовало, кроме собственного положения. Похоже, ей просто захотелось поговорить с кем-нибудь. Аполло по опыту знал, как тяжело переносится человеком отсутствие общения.

– Я происхожу из племени зулусов, – ответил он, отламывая кусочек галеты и обмакивая его в соус. – В девятнадцатое лето моей жизни меня забрали из дома и привезли в Санта-Доминго, где и продали французскому плантатору.

У него был голос прирожденного рассказчика – мягкий и выразительный. Он четко выговаривал английские слова, как человек, поздно узнавший и полюбивший этот язык. Забыв о еде, Люси подперла подбородок руками и приготовилась слушать.

– Мой хозяин оказался добрым, образованным человеком. По неизвестной мне причине он решил не посылать меня на плантацию, а оставил возле себя и занялся моим образованием. Он научил меня читать и писать на французском, латинском и английском, привил мне манеры джентльмена, проводил со мной много времени в беседах об искусстве и философии. – Аполло мягко усмехнулся. – Его коньком были учения Христа и Руссо. «Человек рожден свободным, но везде он в цепях».

«Знаменитая фраза в устах Аполло отдает духом Французской революции», – невольно вздрогнув, подумала Люси.

– Он очень хотел, чтобы я стал приверженцем христианской религии. Но я возражал ему. Ведь, если Христос умер, чтобы сделать людей свободными, тогда почему я свободным не был, почему существует проклятое рабство? В конце концов он признал мою правоту, но слишком поздно. – Черное лицо африканца, казалось, еще больше потемнело. – Он не успел написать ходатайство губернатору о моем освобождении, потому что в это время началось восстание рабов. Он был убит невольниками с соседних плантаций и умер на моих руках.

От волнения Люси съехала на кончик стула.

– Что же вам оставалось делать? Вы примкнули к восстанию?!

Аполло покачал головой.

– Самый главный урок моего хозяина заключался в том, что насилие может породить только еще большее насилие.

«Странная философия для пирата», – подумала Люси, но не решилась прерывать рассказчика.

– Конечно, восстание очень скоро подавили. Меня арестовали вместе со всеми и посадили в тюрьму. Надо сказать, что власти боялись меня, одни – моей силы, другие – моей образованности. По тем же самым причинам меня уважали рабы. Губернатор сначала хотел повесить меня вместе с зачинщиками восстания, но он опасался, что моя смерть будет воспринята невольниками как мученичество и только приведет к более кровавому восстанию. Поэтому они спрятали меня под замок и ждали, когда на воле забудут обо мне.

– Так и случилось? – тихо спросила Люси.

Он кивнул, и в его спокойных глазах она не заметила и тени сожаления о своей судьбе.

– Пока не появился он.

Сердце Люси забилось сильнее, подсказав ей, кто был этот человек. Она не хотела слушать дальше, опасаясь услышать нечто такое, что смоет ее презрение к своему похитителю, но было поздно.

– Первый смех, который я услышал за пять лет, был его смех. – Аполло улыбнулся. – Он звучал как музыка, настоящий бальзам для больной души.

Люси слишком хорошо помнила этот неотразимый шучный смех. Она мрачно посмотрела на Аполло.

– Значит, он вам сразу понравился?

Тот засмеялся.

– Понравился? Да я ненавидел этого проклятого сукина сына!

– Вы? Но почему? – поразилась девушка.

– Вы не можете себе представить, что значит пять лет провести в заточении. Пять лет, день за днем! Я полностью погрузился в темноту и отчаяние. И тут вдруг появляется белый человек, как те, кто лишил меня свободы. И вдобавок он без умолку трещал целыми днями. Я велел ему заткнуться и оставить меня в покое, иначе я задушу его своей цепью, пока он спит.

Люси сочувственно кивнула, хорошо понимая состояние гиганта. Ей и самой не раз хотелось сделать то же с Клермонтом.

– Но это не помогло, верно?

– Да. Он просто продолжал свою трескотню, подстрекая, поддразнивая и подталкивая меня, пока я наконец не стал разговаривать с ним, только чтобы хоть на время заглушить его проклятый голос. И неожиданно выяснилось, что он буквально горит желанием учиться. Ведь он не получил настоящего образования. Нет, конечно, он был искусным моряком и разбирался во всяких там картах и лоциях. Но, кроме этого, он мало что знал. У него проявились такие способности к языкам, что через несколько месяцев он начал запросто болтать на французском и на языке моего племени!

Чуть выпуклые глаза Аполло подернулись печальной дымкой.

– Он так любил разговаривать, так заразительно смеялся. Прошло достаточно много времени, пока нашим тюремщикам удалось заставить его замолчать.

У Люси слезы подступили к глазам от горячего сочувствия.

– Наверное, он замыслил удивительный способ побега. Что-нибудь невероятно смелое и необыкновенное. С использованием землетрясения или, скажем, в момент трубного гласа ангелов с поднебесья, – чтобы скрыть свое состояние, пошутила Люси.

– Нет-нет, мисси. – Аполло покачал головой. – Наше спасение произошло без помощи божественного вмешательства.

Он загадочно улыбнулся и прикрыл глаза. Люси поняла, что бесполезно расспрашивать его об этом.

Она задумчиво смотрела на открытое лицо Аполло. Легко было догадаться, почему эти два столь разных человека объединились, оказавшись в плену. Но все же это не объясняло, почему здоровенный африканец со своими миролюбивыми взглядами и необычным увлечением французской философией служил на пиратском корабле.