-О! - не удержался Всеслав.
      -Разве еще где-то есть что-нибудь похожее? -в голосе инспектора звучали восторг и гордость. -Ворота в джунгли.
      Прозрачная мелкая река медленно текла по обширной долине, покрытой густым лесом. У поднимающегося горизонта на фоне розовато-оранжевого неба вздымался конус потухшего вулкана со снежной шапкой. Крупная белая птица невозмутимо мерила шагами плес, время от времени выхватывала рыбу клювом, подбрасывала и глотала на лету. Слабый ветерок доносил аромат травы и цветов, относя в сторону запахи горячей брони, бензина и пыльных шин.
      Сигнальщик с первой машины размеренно помахал красным флажком, призывая к вниманию. Колонна по пологому левому берегу реки медленно втянулась в лес. Птица с недоумением провожала взглядом каждый транспортер и каждую группу солдат. Когда замыкающий танк скрылся в зарослях, птица вновь цапнула рыбину в теплой зеркальной воде.
 
       Саракш, остров Казхук
       Островная империя
       04 часа 70 минут, 5-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
 
      ...Он увидел машины. Он разучился считать, как потом разучился и говорить, но видел - машин много. Движутся неспешно. На машинах сидят те, в пятнистой одежде. Похожие десять лет назад привезли его сюда. Они могут не убить. А могут и убить. Пусть убьют, только быстро. Зачем жить? Последние пять дней у него невыносимо болела голова. На солнце тело покрывалось липким потом, а в тени бил озноб. Ночью спалось плохо, боялся выпасть из гнезда. Вчера, когда пил из ручья, не заметил лежащего неподалеку варана. Едва не погиб. Голодал. Нашел невыносимо смердящую тушу издохшего трупоеда. Ими, даже живыми, брезгуют все никто не охотится, а он ел вонючую, скользкую падаль нелетающей птицы с крючковатым клювом. Потом было еще хуже, рвало. Но выжил. А зачем? Для чего? Он выбрался из кустов и поплелся к реке. Дважды споткнулся и упал. Раздвинул тростник и вышел. В лицо пахнуло железом, выхлопами и пылью. Идущие рядом с машинами отпрянули, вскинули оружие, сидящий наверху повернул пулемет. Ну, давай! Почему не стреляешь? Однако ничего не произошло. "Дикарь!" - крикнул кто-то, перекрывая шум мотора, -Оставьте!" Колонна не замедлила хода, все с любопытством поглядывали на него. На башенке предпоследней машины сидели двое. Один - мосластый и долговязый - кинул что-то. Бумажный сверток. В нем - хлеб! Настоящий! Полбулки! И пакетик с пилюлями. Таблетки не могли быть отравой, иначе зачем бы дали еду? Машины скрылись. Он торопливо проглотил невообразимо горькую таблетку, хлебнул воды прямо из реки. Облегчение пришло почти сразу, головная боль утихла, а в пакетике оставалось еще много пилюль. И тогда он заплакал. Плача отщипывал кусочки хлеба, клал в рот, пережевывал беззубыми деснами... Кажется, выжил и на этот раз. А зачем?..
      ...Всеславу было неудобно, он предпочел бы идти рядом с транспортером, а не сидеть на противопульной броне, обжигающей зад и икры. Но, согласно расписанию, их смене следовало ехать. Даццаху же с его страстью к неудобным насестам, кажется, чувствовал себя отлично, восседая на откинутой и ерзающей крышке башенного люка.
      Когда морпехи насторожились, Всеслав проследив за их взглядами и жестами, заметил в густом тростнике голого человека. Тот был очень худ, грязен, с длинными нечесаными волосами и клочковатой бородой. Человек стоял, жалко сутулясь, заметно дрожа, смотрел на колонну мутным больным взглядом. Инспектор пошарил в ранце, вытащил хлеб и что-то из походной аптечки, сунул в пакет, бросил к ногам бородача.
      -"Травоядный". -непонятно объяснил инспектор, заметив недоумение помощника, -Желтое лицо, значит подцепил болотную лихорадку. Если не примет антибиотиков - не жилец.
      Лунин внимательно посмотрел на Даццаху Хо. Объяснения инспектора по факту существования какого-то "травоядного", явно, не помешали бы. Но гораздо интересным показалось другое: непроизвольная реакция инспектора, этого сугубо гражданского человека. Едва в цепочке морпехов, двигавшихся слева от колонны, возникло легкое замешательство, вызванное появлением "дикаря", как кобура на поясе Даццаху оказалась сдвинутой, расстегнутой, а предохранитель пистолета - снятым. Странная, однако, сноровка для штатского ...
 
       Саракш, остров Казхук
       Островная империя
       05 часов 87 минут, 5-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
 
      ..."Хищник" полдня шел по следу "травоядного". И все зря, хэ. Когда увидел - понял, что тот болен желтой хворью. Не добыча, проклятье, не добыча. Не только убить и съесть нельзя, но даже приближаться не стоит, а то сам заразишься. Досадно. "Травоядный" поплелся в сторону едва слышного подозрительного шума. "Хищник" вслушался. Кажется, там двигались пришлые. Много. Скорее всего - с ружьями. Хорошо было бы убить пришлого, да что может гарпун против ружья? Против десятка ружей? Хэ! Пусть лихорадочная падаль туда тащится, а мы свернем от угрозы подальше. Тем более, что совсем рядом тропа, по которой ходят "торговцы".
      Вот она тропа. Хэ, повезло! След свежий, глубокий. Значит, "торговец" хорошо гружен и, завалив его, можно получить не только тушу человечинки, но и целый мешок добра. Теперь осторожно, только осторожно. "торговцы" легко превращаются из заманчивой жертвы в опасного, крайне опасного врага. Они сытые, крепкие, всегда настороже, хорошо вооруженные. Двинемся по следу. Вот гад, тоже пошел в сторону шума! Стало быть, надо нагнать "торговца" раньше, прежде чем тот встретится с теми, пришлыми. Скорее, скорее, только не шуметь, не вспугнуть.
      Посреди опушки лежал восхитительный мешок. Туго набитый, пузатый. Сладостно большой. А какого демона его хозяин делал у большого дерева, опутанного лианами, понять было трудно. В густой зелени мелькала его спина, подергивалась. Так, дубинку - к ногам, гарпун - из-за спины. Одним прыжком к центру опушки, отвести руку и изо всех сил бамбуковое древко с иззубренным костяным наконечником - в шевелящуюся спину. Что это?! Гарпун угодил точно в центр, легко прошил навылет вылинявшую ткань куртки "торговца" и исчез в кустарнике. Подстава! Попался на азарте, словно глупый варан! Конечно, шевеление проистекало от веревки, пропущенной в рукав пустой куртки, что висела на ветках. А сам "торговец" уже стоял слева с наведенным арбалетом. Стрела встретила "хищника" в прыжке, ударив точно в середину груди...
      ...Когда бритоголовый человек с нелепым мешком за спиной и самострелом у пояса вышел к большому дереву и демонстративно поднял вверх руки, колонна остановилась. Тем более, что место для привала и обеда было подходящим.
      Всеслав скреб ложкой по алюминиевым стенкам котелка и поглядывал на то, что творилось рядом с командирским танком. Там мешочник выкладывал какие-то предметы на броню. Экспедиторы, притащившие картонные коробки, тоже вытаскивали из них коробочки и свертки. Начался обмен, обе стороны горячились, убеждали, доказывали. Наконец товары перешли из рук в руки и экспедиторы, пыхтя, потащили коробки назад в транспортер.
      - Чем поживились, братья? - окликнул инспектор.
      -А что может предложить одиночка? Немного жемчуга, семена цыси, золотой песок, шкурки бурого крысокрота.
      При последних словах Всеслав мысленно содрогнулся
      Когда обед завершился и машины вновь двинулись на запад, Лунин обратил внимание на босые грязные ноги, торчавшие из-под гирлянды лиан. Из-за лиан выглянул омерзительного вида трупоед, щелкнул клювом, равнодушно посмотрел и вновь исчез. Ноги стали слегка подергиваться. Даццаху Хо хлопнул отправившегося одновременно с колонной "торговца" по плечу и молча ткнул пальцем в сторону дерева. Столь же безмолвно тот кивнул, забрал левее и пропал в зарослях.
      -"Дикарь-хищник". -по-прежнему невразумительно сказал инспектор. -Хотел ободрать "торговца", но оплошал. Теперь его самого обдирает трупоед. Случается и так, хотя, вообще-то, раз на раз не приходится...
      -Правда? - как можно ироничнее сказал Всеслав. -А я-то гадаю, что тут произошло! Теперь все ясно, так вечером в отчетном дневнике и запишу...
      Было видно, что инспектор развлекается, не давая никаких объяснений.
      -Вижу, вас на все хватает. И на отчет и на накожную графику. -заметил он, -Все практикуетесь? Скоро на каждом имперском десантнике будет татуировка по рисункам кисти знаменитого шкурописца Бидзанби Да. Или правильнее - не кисти, а иглы?
      -Никаких игл! -возмутился Лунин, -Еще чего! Бумага, карандаш и ручка! Просто подошел вон тот угрюмого вида трапматрос и попросил - подчеркиваю, вежливо попросил! - нарисовать кое-что по тому же сюжету. Я сделал.
      -Верно. Нельзя отказываться. -неожиданно серьезно одобрил инспектор. -Приятно отметить, Да, что во все время нашего знакомства вы ведете себя поразительно адекватно для новичка.
 
       Саракш, остров Казхук
       Островная империя
       03 часа, 7-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
 
      ...В хутор старого фермера Хуца окрестный "охотник" наведывался месяц назад и так рано его не ждали. Но он пришел. Пригнал отловленных у залива раба и рабыню. За невольника Хуц много не дал, тот был слабым. А вот бабенка - ничего себе, необъезженная, лет тридцать, в самом соку, ну, и в хорошей цене, понятно.. За нее фермер изрядно раскошелился. "Охотник" сбыл десяток волчьих шкур, пару кож матерых варанов, сказал, что нашел хорошее болото с железной рудой. Долго торговались, наконец "охотник" согласился провести к болоту хуцева кузнеца за четыре копченых свиных туши.
      Когда дела закончились и сделку вспрыскивали крепкой грибной брагой, "охотник" как можно небрежнее бросил:
      -А волкодавов приласкать втягаря будет?
      Фермер, шевельнув кустистыми бровями, раздраженно хмыкнул:
      -С каких лишаев? Ты, что ль, на хвост наклеил? С откуда вонь идет?
      -Вонь? Конкретная правда! -оскорбился "охотник", -Тебе, магару, авторитетно отвечаю, жди волкодавов на пятнадцати жестянках. На Стремном Логу с Цоем-"торговцем" встретился, ну, в натуре, побазарили. На него там "хищник" было кинулся, да Цой его завалил...
      -Ну?-поразился фермер, -"Хищника"? Дела-а...
      -Толкую! Псяры на него в аккурат и наехали, когда над дохляком торчал. Ну, кое-чем по мелочишке махнулись: он - им, они - ему, да разбежались. Потом я от Лога махнул на Холмы, глянул - точно, ползут железки в обход. Я-то с хабаром и рабами напрямки по глущобе к тебе подался, а волкодавы там заночевали, по косой не сразу до твоей фермы доползут. Так что, если что нельзяшное держишь, загребай глыбже.
      -Не держу. -буркнул фермер. -Чистый я, не пачкаюсь.
      -И щенки у твоих баб не родятся? Ну-ну, чего вздыбился, шучу!
      -Базарят, будто на Косой ферме щенок образовался... -неохотно сказал Хуц, - Вот не знаю, стукнуть на них волкодавам, или уж не закладывать соседей. А то, может, даже предупредить их, а? Косые, ясно, мне не родня, но так чтобы уж очень на нас нарываться - этого не было, понятия уважают. Опять же, плотина общая...
      "Охотник" раздраженно поднял ладонь: -Заткнись, не рассуждай!
      Он встал, отсутствующим взглядом уставился поверх бурой крыши, крытой пальмовыми листьями. Потом хмыкнул:
      -Всё, не подсуетишься никого заслать к Косым. Моторы зудят. Пошел я, а ты встречай, хозяин!
      ...Колонна обогнула холм с обрывистыми меловыми склонами, выбралась из джунглей на открытое пространство. Впереди виднелся укрепленный поселок. Его окружали крутой вал и ров, где блестела вода, пущенная из реки. По гребню вала серел мощный бревенчатый частокол. Между двумя сторожевыми вышками виднелись ворота, на подъемном мосту суетились фигурки. Вокруг поселка вся земля была занята полями, кое-где пересеченными водоотводными канавами. Между стеной джунглей и поселком было разбросано еще с полдюжины небольших усадеб-спутников.
      Транспортеры двигались к воротам по некоему подобию дороги. Невообразимо грязная хавронья с диким визгом кинулась прочь в тростник. Передовой танк остановился, загребая гусеницами, повернулся на месте, покрутил башней, заглушил двигатель. Стали останавливаться и другие машины. Шедшие пешим строем десантники подтягивались, снимали карабины.
      Молодой яхт-лейтенант, разминая ноги, прошелся перед подъемным мостом. Лунин увидел, как Даццаху Хо приблизился к командиру "ящеров" и коротко переговорил с ним. Вначале офицер отрицательно качал головой, потом задумался и махнул рукой, очевидно согласившись с чем-то.
      -Собирайтесь, Да. Пойдем на ферму вместе с командиром и матросами. -распорядился вернувшийся инспектор, -Смотрите, запоминайте, потом всё опишете в отчете. Правило номер один: ни при каких обстоятельствах не оставаться одному. Правило номер два: расстегнутая кобура - впереди на ремне. Правило номер три: на ферме ничего не есть и не пить, пока не позволит командир.
      Доски подъемного моста противно скрипели. В воротах их встретил матерый лохматый старик, вылитый гималайский медведь на задних лапах. Всеслав отметил, что только обувь фермера была фабричного производства, все остальное - кустарной работы: холщовые рубаха и штаны, широкий сыромятный пояс с кованой пряжкой. Даже рукоять длинного ножа в кожаных ножнах смотрелась творением местного рукодельника. Фермер, набычившись, глядел недобрыми маленькими глазками и угрюмо молчал. Яхт-лейтенант, поигрывая цепочкой блестящего свистка, тоже хранил насмешливое молчание. Наконец фермер прогудел:
      -За что ж такое уважение?
      -Анекдот забыл, ущербный мой? -ответил офицер, -Напомню: "Шишяшь ужнаешь, хто плишёл, зашем плишёл". А ну-ка, пропусти в свой дворец, побеседуем.
      Старик неохотно посторонился, пропуская яхт-лейтенанта, отделение матросов с карабинами наперевес, инспектора и Лунина. Оборванец у ворот положил было руки на засовы, но тут же отпрыгнул, увидев перед самым носом голубоватое жало штыка.
      -Где можно в тени посидеть по-человечески, пока мои герои обшарят твою нору? - спросил яхт-лейтенант.
      -В хозяйскую хату идите. -это мало походило на радушное приглашение.
      -Благодарю, любезный мой. -офицер кивнул матросам, трое кинулись в большой бревенчатый двухэтажный дом на каменном фундаменте, через пару минут один выглянул в окно, доложил:
      -Порядок, брат командир!
      -Что ж, пройдем. -согласился яхт-лейтенант и жестом позвал инспектора и Всеслава следовать за хозяином.
      Они сидели на лавках за большим столом в неожиданно чистой, светлой, комнате, где вкусно пахло какими-то травами, дымком, свежими лепешками. Фермер стоял перед ними.
      -Есть на ферме запрещенные вещи? -лениво допрашивал десантник.
      -Ищите!
      -Будешь хамить, мудрый мой, - обязательно найдем, даже то, чего нет. И сразу твою богадельню дымом пустим. Встать "смирно", отвечать, как положено.
      -Никак нет, ничего недозволенного не имеем! -вытянув руки по швам и выкатив глазки, рявкнул хозяин.
      -Вот, совсем другое дело.... Дети рождались, сдавать будете?
      -Никак нет, не рожаем. Порядки нам известные.
      -Славненько. Как бишь тебя, послушный мой?.. Хуц? Ну и кличка... Так вот, Хуц, обеспечишь нас в дальнейший путь копченым мясцом, рыбкой. Меду не забудь. Сыр делаешь?
      -Овечий.
      -Совсем неплохо. Угостишь.
      Фермер обреченно засопел, понурился.
      -У нас освободились железные бочки из-под бензина. Штук десять. Нужны? Подарим вместе с тросами.
      Хуц встрепенулся, сверкнул глазками:
      -Бог Глубинный, еще как! Ох, спасибо! Это ж вещи для хозяйства незаменимые!
      -Видишь, как мы взаимовыгодно поладили. -лучезарно улыбнулся офицер, -Теперь ответишь на вопросы инспектора, а я узнаю, как прошел обыск.
      Даццаху Хо раскрыл папку и снял колпачок ручки.
      -Вы мне не особенно нужны, Да. -сказал он, -Побудьте во дворе.
      Яхт-лейтенант закурил на крыльце, спустился на мощеный камнем двор, проследовал к конюшне, заглянул в отворенную дверь. Лунин стоял неподалеку, с любопытством оглядывая двор и набрасывая его план в блокноте.
      -Брат офицер! -услышал он хриплый шепот, -Брат офицер! На пару слов...
      -Я тебе не брат. -раздельно поправил десантник одетого в тряпье худого и лысого человека с деревянными граблями, -И не приближайся, конским дерьмом смердишь. Что нужно?
      -Сегодня случайно подслушал, что на Косой ферме дитя имеется. Могу проводить....
      -Сами доберемся. Откуда узнал?
      -Брат яхт-лейтенант! -гаркнул сзади потный краснорожий морпех, -Позвольте доложить! Все осмотрено, нарушений не выявлено.
      -Хорошо. Позвать еще нескольких матросов, перенести на машины продовольствие, которое возьмете у фермера. Пустые бочки из-под горючего прикатить во двор и оставить.
      -Слушаюсь.
      На ступеньках крыльца материализовался чем-то довольный инспектор. Сбоку озабоченно сопел фермер.
      -А подойди-ка, лохматый мой. -зловеще поманил его пальцем офицер. -Твои люди знают, что соседи вовсю размножаются, а ты не ведаешь, стало быть?
      -Чего? Кто? -обомлел Хуц и развел ручищами.
      -Вот этот.
      Фермер побагровел и схватил за шиворот оборванца из конюшни. У того от ужаса закатились глаза, перекосилось лицо.
      -Ты, скотина, что-то вынюхал, а мне не сказал?!
      Всеславу показалось, что фермер крепко обнял конюха левой рукой и прижал к сердцу, а потом оттолкнул. Тот, хрипя, опустился на землю, свернулся калачиком и мелко задергался. Фермер несколько раз воткнул нож в землю, вытер лезвие полой рубахи, вложил в ножны и сокрушенно склонил голову:
      -Виноват, начальник, не доглядел... Впредь все буду из гадов вытрясать, ничего не утаят. Не наказывай, больше такого не повторится.
      Яхт-лейтенант ухмыльнулся.
      -Ло-овкач! -пропел он, -Артист. Ну, ладно, живите, прохвосты...
      Всеслав, ничего не понимая, с ужасом и отвращением наблюдал за происходящим. Когда он перевел взгляд на Даццаху Хо, то увидел, что инспектор совершенно невозмутимо перешнуровывает ботинок. Кажется, свершившееся не требовало вмешательства инспектора социальной службы Островной империи.
 
       Саракш, остров Казхук
       Островная империя
       06 часов 80 минут, 7-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
 
      Косой хутор не имел укреплений, вроде тех, что защищали усадьбу Хуца. Его оберегала сама природа. Только узкий сухой перешеек вел на возвышенность, застроенную хуторскими хатами и амбарами и со всех сторон окруженную непролазными топями. В трясинах, заросших трехметровым тростником кишмя кишели пиявки длиною в локоть и звенела мошкара. Иного пути к поселку не было.
      Однако естественная защита теперь превратилась в ловушку. Никто из хуторян не успел скрыться Когда экспедиция была на перешейке, ее встретили сторожа с луками. Яхт-лейтенант сделал вид, что даже не заметил их, поставил танк и два транспортера в ряд поперек перешейка, перегородив его, а остальной части отряда приказал следовать дальше. Когда машины были уже на окраине хутора, фермер вышел навстречу.
      -Ребенок есть? -без предисловий спросил офицер, по пояс выглядывающий из верхнего башенного люка танка.
      -Есть. -сквозь зубы ответил фермер.
      -Сколько ему?
      -Три месяца.
      -Отчего не уничтожили?
      -Хотели сдать.
      -Почему не сдали?
      -Некому было.
      -Врешь. -презрительно сказал десантник, -За это время дважды устраивали ярмарки на берегу и один раз проезжал дозор. Кого провести собираешься? Знаешь, что теперь будет?
      Фермер медленно опустился на колени и склонил голову:
      -Знаю. - с тяжелой ненавистью ответил он. -Отдадим. Не надо...
      -Похоже, что надо. -задумчиво качнул головой яхт-лейтенант. -Ты нарушил правила и хочешь увернуться. Мог бы, если бы прямо сейчас, перед тем как выйти сюда, бросил детеныша в болото. Никто бы его не обнаружил, все было бы шито-крыто. Но этого не сделано, следовательно, надеялись обмануть. Совсем плохо. Ребенка можешь сдать, заберем его, а с хутором поступим, как полагается.
      По горячей желтой пыли к танку бежала женщина, прижимавшая к груди шевелящийся сверток. Она рухнула на колени, разбив их в кровь, и поползла к гусеницам.
      -Возьмите! Возьмите! -кричала она.
      Яхт-лейтенант сделал знак. Десантник принял ребенка из рук женщины. То, что произошло дальше, осталось в памяти Всеслава чехардой стремительных эпизодов, лишенных связи и смысла. Кто-то полуголый, дико визжа, пронесся между амбарами, вскинул лук. Хлестнула тетива, офицер вскрикнул, рванул из плеча бамбуковое древко стрелы, обрушился в люк. Танк, завертелся на месте, подмяв фермера, успевшего в последний момент обнять женщину. Морпехи, укрываясь за транспортерами, открыли стрельбу. Короткая труба танкового огнемета хлопнула и выпустила в ближнюю хижину дымно-рыжую струю. Застучали пулеметы. Редкие стрелы щелкали костяными наконечниками о броню, падали под колеса.
      -Гранаты не кидать, болваны, друг друга перебьете! -кричал боцман, -Не стрелять по хлевам! Вывести животных! Продукты и все прочее выносить из хижин к машинам.
      Первые хижины уже полыхали, жирный черный дым медленно поднимался к низкому розоватому небу. Усатый трапматрос без особых церемоний подтолкнул инспектора и Лунина к последней машине, в которой смирно сидели, немилосердно потея, мастер-провизор, ювелир и экспедиторы.
      -За тепловым ударом? Не полезем. -решительно отказался инспектор.
      -Забирайтесь-забирайтесь . -посоветовал десантник, -Получите гарпун в бок, отвечай потом за вас, гражданских.
      -Рядом постоим.
      -Ну, глядите, в случае чего - не жалуйтесь, будто вас не предупреждали.
      Цепь "змеев" прочесывала хутор по второму разу, добивая штыками раненых. Бледный яхт-лейтенант с рукой на перевязи, морщась, с трудом выбрался из танка.
      -Брат командир, чего с трупами делать? -гаркнул боцман. -Жечь? Как бы на жаре зараза не пошла...
      -Да какого демона горючую смесь тратить! -прошипел офицер. -Скотину из загонов выпустили? Свиньи есть?
      -Так точно!
      -Вот пусть и подожрут дохлятину. Наши потери?
      -Двое легко раненых, считая вас.
      -Никого не упустили?
      -Никак нет, брат яхт-лейтенант. И вот еще что, позвольте доложить... Там на перешейке наши дозорные задержали чудика.
      - Первый день на флоте, что ли, боцман? Выражайся яснее! Какого чудика?
      -Чудного. Красного, с мешком сена и всякими причиндалами.
      -Тащите, разберемся. -приказал яхт-лейтенант.
      -А вот это достойно вашего пера и карандаша, Да. -заметил Даццаху. Он уселся на клепаную кромку борта транспортера, аккуратно набил трубку и указал чубуком в сторону пальм. Оттуда в сопровождении морпеха важно шествовала нелепая фигура в долгополом багровом балахоне и широкополой шляпе - вылитый персонаж из мира магических сказок. За спиной персонажа болтался тюк, в правой руке красовался крепкий посох с узловатым навершием.
      -Брат командир, -решительно обратился матрос с санитарной сумкой, -пусть его боцман допросит. Вам непременно надо еще раз обработать рану.
      Яхт-лейтенант изнеможенно кивнул и подставил матросу плечо. -Кто таков? -рявкнул боцман на балахонщика.
      -"Шаман" местный. -с достоинством отвечал тот.
      -Как-как? Шакал? -хмыкнул боцман, -Похож. Обитаешь тут, что ли?
      -Я сам по себе. Постоянно нигде не живу. -"шаман" держался осторожно, но без робости и подобострастия.
      -Бродяжишь? Ну-ну... Как сюда попал?
      -Позавчера приглашали. Вроде бы кто-то на хуторе подцепил лихорадку, да и место для колодца здешние подыскать хотели. Шел вот себе, гляжу - дым, слышу - стрельба. Остановился, тут матросы и выскочили.
      -Выскакивает водяной из-под волны, а матросы - прибывают. -проворчал боцман. - Знал, что у фермера девка родилась?
      -Да ну?! Когда? Так вот вы их за что... Понятно...
      -Не знал, выходит. Добро, поверим. А к Муравьиной шахте наведывался часто?
      -Постоянно бываю. У них там руки-ноги ломают сплошь и рядом, случается - газа наглотаются, или муравей кого цапнет. Лечить приходится.
      -Значит, будешь проводником. А бежать попробуешь - знай, что легко не отделаешься, стрелять не будем. Поймаем, привяжем к танку за ноги и посмотрим, насколько тебя хватит. Всё, топай вон туда.
      -У вас лекарств случайно на обмен нет? -осведомился "шаман". -У меня разной травы много.
      -С этим тебе надо к аптекарям, они в четвертой машине.
 
       Саракш, остров Казхук
       Островная империя
       04 часа, 9-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
 
      К Муравьиной шахте добирались окольными подходами, долго и трудно. "Шаман" клялся и божился, что мог бы провести прямой тропой, но транспортерам по ней ходу не будет. Заметив выползающую из-за горы колонну, шахтеры тут же предусмотрительно распахнули бревенчатые ворота, закрывающие единственный прорубленный в скале вход в узкое ущелье.
      Шахтерский поселок располагался за плотиной и прудом. Ниже запруды зеленели грядки, росли ягодные кусты. Мощная струя воды шумно падала с плотины на лопасти верхнебойного колеса, приводя в движение какой-то примитивный механизм, укрытый в большом сарае. Оттуда слышались скрежещущий гул и раскатистые удары. Из труб поднимались столбы черного густого дыма. На островке посреди пруда что-то пекли под навесом. Деревянные бараки лепились к отвесной гранитной стене, надежно укрытые ею от непогоды. В бараках не имелось дверей, поэтому было видно, как на соломе спит ночная смена.
      Старшины шахты встретили яхт-лейтенанта с настороженной предупредительностью. Пригласили сесть за стол и позавтракать, матросам предложили разместиться подальше от шума. Офицер сообщил о том, что будет произведена обычная проверка, старшины тут же распорядились открыть все помещения. Всеслав заметил, что морские пехотинцы держались как-то скучающе, явно не предвидя эксцессов. С аборигенами не общались, но и не демонстрировали тем свою готовность пустить в ход оружие. Обошли сараи и мастерские, вяло потыкали штыками в солому в бараках, попили что-то на островке, расселись у транспортеров.
      -Хотите спуститься в разработки? -предложил Даццаху Хо. -Лично я - собираюсь. По слухам, это незабываемое зрелище.
      Лунин кивнул без всякого энтузиазма. Он настраивался на протискивание сквозь узкие и лазы и душные проходы, спуск в грязных бадьях и прочие неприятные процедуры.
      Но яхт-лейтенант, толстячок-ювелир, инспектор и Всеслав проследовали за старшинами в огромную пещеру естественного происхождения, своды которой было невозможно разглядеть. В бесформенное отверстие сверху проникал розоватый свет, однако - странное дело - на поверхность большого естественного бассейна внутри пещеры он падал совсем белесым. В бассейне плавали деревянные ковши.
      -Наша солонка. -пояснили старшины. -соль берем.
      За водоемом темнел прорубленный в камне прямоугольный проход с горящими по обе стороны факелами. Оттуда тянуло ощутимой прохладой, которая скоро перестала быть приятной. Старшины, как видно привыкли к ней, а вот гости начали зябко поводить плечами. Вторая пещера была, пожалуй, еще больше первой. "Метров пятнадцать." -прикинул Всеслав. Помосты и лестницы, умопомрачительно переплетаясь, уходили куда-то вниз. Ювелир испуганно ойкнул, но любопытство, видимо, перевесило страх, и он шагнул на скрипучие доски, держась за перила. Глаза Лунина быстро привыкли к полутьме, рассеиваемой спиртовыми светильниками, да и Даццаху не жаловался. А вот офицер дважды споткнулся и наткнулся раненой рукой на стояк, замысловато выругавшись сквозь зубы на диалекте дзэ-гэ.
      Они спускались все ниже. В стенах этой чудовищной шахты виднелись отверстия боковых штреков. Перед ними стояли наполненные добытой рудой бочки. В проемах мелькали тени, слышались удары металла о камень, глухие голоса, визг тачечных колес. Шахта не была мертвой: в некоторых местах Всеслав замечал гроздья белых грибов, странные коконы, крупные лишайники, медленно ползущих крупных мокриц.
      -О! -восторженно сказал он, когда на высоте поднятой руки блеснули в камне фиолетовые струйки, -Какая красота!
      -Впечатляет. -подтвердил инспектор. -Это руда.
      -Мелочи. - не оборачиваясь, заметил старшина. -Не добываем. Ниже будет больше.
      Нижний уровень представлял собой большую галерею, довольно ярко освещенную горящим в кованых лампах спиртом. Свет отражался, мерцал и дробился в переплетении лиловых и серебристых жил, оплетавших выступы стен. Посреди галереи сверкала большая, в рост человека, груда добытой руды. Двое шахтеров лопатами забрасывали ее в тачки. Все это казалось нереальным, напоминало сцену из фильма-сказки.
      Ювелир подбирал обломки породы, рассматривал под лупой, что-то бормотал, хватал старшин за рукава домотканых рубах, расспрашивал, горячился, совал раскрытую записную книжку. "Самоцветы... бу-бу... -доносилось с той стороны, -кристаллы... бу-бу-бу... и это красиво...можно обменять..."
      Инспектор, оглядываясь по сторонам и ощупывая стены, двинулся к обломкам лестницы у левого края галереи. Лунин шел следом.
      -Эй-эй! -всполошились старшины, -Туда лучше не надо!
      Словно в подтверждение их слов из крайнего штрека выскользнула тройка рудокопов.
      -Муравьи! -вопили они, -Огня дайте!
      Ошеломленный Всеслав увидел, как вслед за ними из прохода проворно вынырнуло бледно-серое членистоногое существо размером с крупного дога. Оно поднялось на задней паре коленчатых конечностей и, поводя усиками, издало ритмичный стрекот. За ним появился второй гигантский муравей, потом - третий. Яхт-лейтенант левой рукой неловко рвал застежки кобуры.
      Даццаху Хо опустился на колено, поднял пистолет. Первый выстрел в брызги разнес глаз муравья, однако вместо того, чтобы погибнуть, насекомое заметалось по пещере. Горняки с воплями кинулись на лестницы. Еще двумя пулями инспектор свалил муравья. Тот упал на спину и судорожно поджал лапы. Хлопнул выстрел из оружия Лунина, еще один муравей закувыркался, опрокинул спиртовку и превратился в трескучий костер. Последнего муравья одновременно поразили пули, посланные Всеславом и Даццаху.