Чёрная пешка

Было очень интересно смотреть, как строители, вскоре начинали бессмысленно улыбаться, потом посмеиваться. Смех переходил в безудержный хохот, сменялся истерическим ржанием. И вот уже пандеец катается по земле, бьется в судорогах и гогочет, гогочет. Заканчивается все кровотечением изо рта и агонией. Коротышка Шакал все это фотографировал, а Скальпель сердился и требовал, чтобы промежутки между снимками были строго в одну минуту. Иначе, мол, чистота эксперимента будет нарушена.
      Помнится, тогда еще Болт проиграл пари Хрюку, не поверив, что тот сможет голыми руками раздавить подряд пять черепов у пленных пандейцев.
      Это была настоящая жизнь, которая вспоминалась с удовольствием. А сейчас Пиявцу было тошно. Он соглашался с тем, что субмарине "Волкодав" приходится заходить в Хайцайскую базу после каждого рейда, а команде и "змеям" - проводить время на берегу. Он мирился, конечно, с порядками Белого Пояса, подчинялся дисциплине, за нарушение которой можно было угодить на Казхук. Он признавал, что кровать в четырехместной комнате казармы удобнее жесткой полки в тесном отсеке субмарины. Он никак не возражал против увольнительных, когда с приятностью тратится честно заслуженное жалование. Но все же настоящим своим местом в мире считал не тот берег, на который вразвалку выходит после похода, а тот, на который приходится выпрыгивать с карабином наперевес.
      И уж совсем не вспоминал матрос по прозвищу Пиявец свои доармейские годы. Детство всплывало в памяти, только когда становилось совсем муторно, вот как сейчас.
      Пиявец попробовал зажевать водорослевым салатом гадкий вкус похмелья. Тьфу, словно медную дверную ручку казармы весь день сосал...
      Трое их в семье: он, старший брат и младшая сестра. Отец и мать работали на бумажной фабрике в городе Буг (Южный округ острова Цагудак, желтый Пояс). Батька помер, когда ему было двенадцать. Пиявец сейчас даже не припомнит, как тот выглядел. Большие руки, невысокий, седой. Глаза вроде темными были... Или нет? Семейных фотографий Пиявец, как и другие "змеи" сроду не держал. Чего на них пялиться попусту? Мать подняла всех троих, работая за себя и за мужа. Старший брат после окончания гимназии получил желтый паспорт, пошел учеником на ту же фабрику. Друзья отца помогли освоить профессию. Мать, помнится, заплакала, когда он отдал ей первую зарплату, поцеловала и сказала: "Спасибо, сынок!" Сейчас старший женат, ребенок у него, девочка, кажется... Год племяннице... Или полтора все-таки? А, неважно ... Технологом братан стал, зарабатывает неплохо, уважают его. Мать живет с ним, так что вроде все благополучно. Сеструха с черным паспортом уехала куда-то там поступать и, должно быть, сейчас учится в институте. Может, уже и замужем.
      А он стал Пиявцем еще в пятом классе в компании таких же, как сам. Тогда стало совершенно очевидно, что белые квадратики в его личном деле заполнят все оставшиеся ячейки на листах определения биосоциальной принадлежности. Мать, правда, надеялась, что он будет хорошо учиться и поступит в офицерское училище Белого Пояса. Но Пиявец наотрез отказывался сдавать гимназические экзамены и, с трудом набрав 26 баллов из 135 возможных, попросил направить его рядовым в полк морской пехоты.
      Когда отряд стриженой наголо молодежи привели в казарму и построили, улыбающийся боцман раздал каждому по порции мороженого: "Ешьте, сынки!" Обалдевшие новички проглотили пломбир и глаза боцмана мгновенно изменились, зрачки превратились в пулеметные дула в прищуренных амбразурах. Широкая открытая улыбка исчезла, он уперся в бока пудовыми кулачищами, обвел пристальным взглядом строй и негромко, внятно сказал:
      -Это было последнее угощение в вашей соплячьей жизни, с которой вы сейчас простились. А теперь, отребье, добро пожаловать в преисподнюю! И я в ней - демон. Запомните, с первого раза, потому что дважды не повторяю: в моем учебном экипаже нарушителей не бывает. Просто-напросто никто не успевает нарушить Устав или мой приказ. Никто из моего учебного экипажа ни разу не попадал на Казхук. Кладбище ближе, подонки!
      Пиявец оказался способным учеником, хотя физически слабоватым. Боцман щедро награждал его затрещинами во время кроссов, пинками при подтягивании на турнике, нарядами на работы за неуспеваемость на уроках политподготовки, зато не сделал ни одного замечания на стрельбах или отработке приемов рукопашного боя на рабах. А однажды Пиявец даже заслужил одобрение.
      Однажды, прохаживаясь вдоль строя, боцман говорил:
      -Я знаю, что вы меня ненавидите. И это правильно. Вы мечтаете меня прикончить. Вот ты, например, мечтаешь?
      И он ткнул кулаком в живот Пиявца. Тот мгновенно напряг мышцы, выдержал тычок и громко, по-уставному, выкрикнул:
      -Нет, брат боцман!
      -Врешь, матрос! Ты не можешь не мечтать об этом! Хочешь меня прикончить?
      -Нет, брат боцман!
      -Тогда объясни, отчего!
      -Нельзя. Если я прикончу вас, брат боцман, вы не обучите меня всему, что знаете. Я не стану боцманом, как вы.
      -Ах, вот чего ты желаешь, матрос? Зачем?
      -Тогда будет больше удовольствия прикончить вас, брат боцман!
      -Хм, а из тебя, пожалуй, выйдет "змей". Ну-ну...
      Пиявец шумно вздохнул. Наверное, стоило покинуть столовую и направлять стопы к родной казарме. Там в одной комнате с ним жили Болт, Хрюк и Клешнявый. Прежде на месте Клешнявого обитал Цепень. Но отношения с ним не заладились. Цепень шагал в строю позади Пиявца и все целил поддать тому носком сапога в голень. "Нечаянно" закрывал мыльницу Пиявца, так что мокрое мыло закисало. Постоянно отпускал дурацкие шуточки, сочинял глупые анекдоты и байки про Пиявца. Давно бы следовало поставить гада на место, но Пиявец ничуть не хотел попасть под жернова за неуставные отношения по месту прохождения службы. В походе - иное дело. Как-то в очередном десанте их двоих послали добить раненых дундских гренадеров, валяющихся в каземате. Пиявец стрелял одиночными в головы, как положено. Цепень садил короткими очередями. В конце работы у Цепня не оставалось ни одного патрона, а в карабине Пиявца сидела целая дюжина. Он, не глядя, влепил все пули в бетон у самых ног побледневшего Цепня, так что цементная пыль осела на его сапоги, плюнул на щербленный пол и сказал:
      -Не уймешься, гнида, так и знай: следующая обойма будет в твоей черепушке!
      Цепень, кажется, понял и сделал выводы. Три месяца они провели на базе. После очередного вывода на стрельбище и пересчета оставшихся в оружейной комнате боеприпасов дежурный вахтматрос недосчитался двух обойм. Всех поставили на уши и заставили искать. Пиявцу потребовалось зайти в туалет. Облегченно сопя по окончании процесса, он застегивал бушлат и вдруг в кармане что-то звякнуло. Он тут же вспомнил поганую ухмылку Цепня и догадался - что. Обшарят карманы, найдут "украденные" патроны - трибунал. Если повезет, сгноят на гауптвахте, не пофартит - на горизонте маячит Казхук. И тут Пиявца осенило. Он выскользнул из туалета и за углом, пока не видел вахтенный, ударил обмотанным суконным шлемом кулаком по электрической пробке. Казарма погрузилась в темноту. Посыпались ядреные матросские ругательства. Пиявец знал путь в свою комнату на ощупь. Тумбочку Цепня он нашел сразу. Когда загорелся свет, Пиявец, жмурясь, стоял в гимнастическом углу как ни в чем ни бывало. Экипаж построили, тщательно обыскали. Личный досмотр не дал ничего. Пиявец перехватил недоуменный взор Цепня и нежно улыбнулся в ответ. Десятью минутами позже дежурный вахтматрос обнаружил боеприпасы в цепневых вещах среди сигарет. Что было с этим балбесом после его отправки в штрафную роту - неизвестно, да особо говоря, никто и не любопытствовал. Не только каждому - свое, но и каждый сам за себя, вот так то.
      Пиявец поднялся, отнес к посудомоечному окну поднос с тарелками, вышел из столовой. На улице дул холодный ветерок. Пиявцу было тошно.
 
       Саракш, Островная империя
       Белый Пояс, о.Хабик, город Зи
       Общежитие №2 для младших офицеров
       5 часов 80 минут, 1-го дня 2-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения
 
      -Ты что, не собираешься отлеживаться? -с удивлением спросил Даццаху.
      -Посижу за вычислителем в кают-компании. -ответил Всеслав. -Сказали, что он соединен с БВИ.
      -Гигант! -болезненно восхитился инспектор, -Полубог! Завидую. А я отправляюсь греть эту... как ее.. мышцу, куда укололи...
      -Успехов! -горячо пожелал Лунин.
      Он прошел в свою комнату за тетрадями и ручкой, выдвинул ящик стола, насторожился. Всеслав никогда не отличался развитым обонянием и даже иронично называл себя "слепонюхом". Но сейчас он отчетливо ощущал запах табачного дыма. Нет, никто здесь не курил. Но курильщик явно побывал в комнате приблизительно за полчаса до их возвращения. Посетитель, определенно, придерживался других, нежели Даццаху Хо, пристрастий. Инспектор не экономил на качестве табака для своей трубки, а тут разило дешевыми сигаретами.
      -"Неужели любопытствуют?" -задумался Всеслав. Нет, похоже, все вещи были на своих местах. Он вздохнул с некоторым разочарованием, когда обнаружил, что пол чисто вымыт, ковер вычищен, а мебель протерта с полирующим средством. Заурядная приборка помещения, произведенная дымящим, как паровоз, уборщиком. И никаких тебе бдительных имперских контрразведчиков с тайными обысками. И не бдительных - тоже. "Да кому он нужен, этот неуловимый Джо?"Охо-хо-нюшки...
      В кают-компании общежития было пусто. В углу на столе скучал вычислитель стандартного серого цвета. Всеслав включил машину и защелкал клавишами.
      -Гацу ба-дацу! -вырвалось у него тихое восклицание. Иммигранту, еще недавно не имевшему никакого представления об имперской информационной технике, не полагалось так непринужденно порхать пальцами по клавиатуре. Он сбавил темп. В динамиках, громкость звучания которых была предусмотрительно понижена Всеславом до минимума, прозвучал сигнал фанфар и появился на черно-желто-белом фоне экрана золотой диск саракшианской карты мира, разделенной меридианами и параллелями.
      Пока что имперские программисты предоставили пользователям около десятка поисковых систем, но в разработке находилось большое количество новых. Всеслав выбрал достаточно надежный "Траулер", ввел ключевые слова, ожидая ответа, откинулся в кресле, тут же вздрогнул: место укола отозвалось рвущей болью. Лекарства у островитян, быть может, и лучшие на планете, однако эффекты от их применения...
      Итак, Белый Пояс. Продолжим наши размышления.
      Школьное образование в Империи построено по принципу, к которому, очевидно любое человеческое общество Космоса, достигшее индустриальной стадии, приходит с неизбежностью и совершенно самостоятельно. Начальная трехлетняя школа дает основные знания, умения и навыки. Последующая гимназическая семилетка предоставляет полное среднее образование. Вместе с аттестатом об окончании гимназии выпускник получает паспорт и направление в один из трех Поясов, куда он обязан выехать незамедлительно. Причем совершенно незаметно, чтобы кто-то из направляемых протестовал против выезда.
      Ага, высветилась диаграмма: данные за текущий год! Так, общее число выпускников... "Направленные для учебы и работы в Черный Пояс - 10,66%. Направленные для учебы и работы в Желтый Пояс - 70,23%." Все это хорошо, но нас, чтимый Бидзанби Да, должно привлечь другое. Вот это:"Направленные для учебы и службы в Белый Пояс - 19, 11%". А что у нас получается в количественном измерении? 202 397 юных островитян и 34 315 островитянок попали сюда весной сего года. Вот и разбивается в пух и прах гипотеза о формировании и обособлении Поясов по профессиональному признаку. Потому, что сразу во весь свой ужасный рост встают вопросы, на каковые ответов у нас нет и быть не может. А именно:
      Во-первых. Каким образом имперская образовательная и прочие иже с ней системы определяют профессиональную пригодность? Даже на Земле этого делать не умеют. Нет, конечно, психологи не напрасно едят свой хлеб. Что там у меня в личном деле написано? "Физиологические параметры - средние. Психотип -1, ярко выраженный. Устойчивый уровень психики. Флегматик. Интраверт. Профессиональные склонности: история, философия, литература. Профессиональные показания: преподавание, популяризация." Пресловутые склонности и показания... И что? Да ничего особенного! Всё носит характер расплывчато-рекомендательный, индивидуумами сплошь и рядом игнорируется. Трудится себе парковым дизайнером землянин со склонностями к математике и с показаниями к исследовательской деятельности и всем хорошо - ему, семье, всем окружающим. А вот у нас в Империи каким-то способом умудряются безошибочно определять ту профессиональную нишу, в которую впечатывается молодой гражданин империи. Но как, гацу ба-дацу? Как?! Разводим руками и продолжаем тягостно недоумевать.
      Во-вторых, вытекающих из "во-первых". Добро бы, действительно, был некий уникальный "гражданин" в единственном числе. Занялись им определенные учреждения и безошибочно посадили сверчка на точно соответствующий ему шесток. Но сих молодых граждан обоего пола - 402 397 плюс 74 315, что в сумме составляет 476 712. И тут наши рассуждения начинают попахивать жуткой потусторонщиной, мистикой и черной магией в промышленных объемах. Какие исполинские силы адекватно определят профессиональные ниши для почти полумиллиона новобранцев, ежегодно вливающихся в Белый Пояс?! Мало того, Черный Пояс, который мы пока не рассматриваем, получает каждый год почти вдвое больше. А Желтый - и подавно: семикратно! И тоже раз в год. Масштабы! Честно признаемся в своей беспомощности и последуем далее в размышлениях.
      В-третьих, следующих из "во-вторых" и "во-первых". Прибывающие в Белый Пояс молодые островитяне получают в пределах Пояса право полного самоопределения. Одаренные способностями поступают в военные училища различных профилей и через пять лет выходят оттуда с офицерскими петлицами на воротниках. Те, у кого и задатки послабее, и желания попроще, выбирают для себя войсковую часть номер такой-то и начинают службу в качестве рядового. По мере выслуги их жалование растет, а вот карьерный рост тут ограничен. Максимум, что возможно для не получившего образования - движение по унтер-офицерским ступеням "Лестницы званий". Впрочем, если вообще не хочется связывать себя флотско-армейскими муштрой и фрунтом, изволь - в Белом Поясе есть альтернативы. И, кстати, немало. Вот, например, Управление глубоководных исследований и батискафного флота, вполне гражданское. Или, скажем, Служба экстремальных геологоразведок. (Кстати, еще вопрос - отчего эти сугубо штатские организации гнездятся в Белом Поясе? Где логика.) Однако, вот что интересно. Нет никаких (то есть абсолютно!) упоминаний об "отказниках". Ни одна душа не возражает против предписаний, все отправляются на службу в Белый Пояс. Даже по закону больших чисел следовало бы ожидать, что среди полумиллиона найдется хотя бы один процент ропщущих, что уже составило бы почти пять тысяч человек, то есть целый полк новобранцев. Быть может, подобные случаи замалчивают по пропагандистским соображениям? Нет, маловероятно... Ладно, оставляем вопрос открытым...
      В-четвертых, выводимых из "в-третьих", "во-вторых" и "во-первых". Я в качестве помощника инспектора второго ранга службы социального контроля обработал в архивах города Зи кучу документов. И вот что любопытно: среди них попалось два-три десятка папок с материалами трибуналов. Решения о правомерности применения командирами смертной казни во время походов и ведения боевых действий - были. Постановления об отправке злостных нарушителей на Казхук тоже имели место. То есть несоблюдателей Уставов, невыполнителей правил и даже преступников мы, чтимый Бидзанби Да, наблюдать можем, притом, не в единичном числе. Но все сии случаи могут быть достаточно условно, грубо и неточно квалифицированы, как "уголовные". Для подобных эксцессов существует даже поговорка "хубох цеда будайбох", что означает "рехнувшись, прыгнуть в омут". Мотивы же протеста и недовольства социальным статусом отсутствуют напрочь. Ни индивидуально, ни, тем паче коллективно, никто не возмущается житьем-бытьем Белого Пояса, не требует своего перемещения в Черный или Желтый. Ни-кто! Более того, даже просьбы о переводе из матросов надводного флота в десантники, или из береговой охраны в надсмотрщики концлагеря почти не встречаются. Объяснения на ум не идут...
      Всеслав машинально вводил и тут же стирал строку одних и тех же рун. Вычислитель терпеливо сносил бессмысленные действия пользователя, погруженного в глубокую задумчивость.
      Подведем итоги, чтимый Бидзанби Да. Пояса Империи выделены не по профессиональному критерию. Это можно считать установленным. Остается последняя гипотеза, согласно которой "в три круга, грубо говоря, укладывался этот мир. Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира - все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды - гной, шлаки, фекалии социума. Тут было их царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары. Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же, как мы с вами - чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами. А в центре царил Мир Справедливости... Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими заповедям самой высокой нравственности. Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в"своем" круге, общество деликатно (а если надо - то и грубо) вытесняло его туда, где ему было место - в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (что-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип "каждому - свое" в самом широком его толковании. Ад, чистилище и рай. Классика".
      Лунин недовольно закрыл тетрадь. Ему крайне не нравилось такое допущение. "Ад, чистилище и рай. Классика. -еще раз с раздражением подумал он. -Слишком классически классическая классика, для того, чтобы оказаться правдой. Что ж, будем искать её, правду"

Ход 24

       Саракш, Островная империя
       Белый Пояс, о.Хабик, город Зи
       Общежитие №2 для младших офицеров
       4 часа , 11-го дня 2-ой недели Красного месяца, 9590 года от Озарения
 
      От брошюры пахло типографской краской.
      Цаохи Дзи, как узнал Всеслав из его краткой биографии, преподавал историю и обществоведение в педагогическом училище провинциальном городке Хаги-Цойза на острове Цойза. Он был одиноким, малообщительным человеком. Цаохи терпеть не мог фотографироваться, по каковой причине в жизнеописании основоположника саракшианской системологии можно было обнаружить всего лишь две его фотографии среднего качества. Все остальные отображали интерьеры его квартиры-музея. Весьма вероятно, его замкнутость должна была нравиться семнадцатилетним девчонкам, ходившим на его лекции, но вряд ли сам Цаохи Дзи был способен это заподозрить. Не задумываясь о соблазнах всего мирского, Цаохи Дзи целиком и полностью отдавал себя любимой работе, погружаясь в нее целиком и полностью. Чтобы облегчить ученицам подготовку к занятиям и упростить выполнение домашних заданий, учитель создавал для них рабочие тетради, небольшие пособия, справочники и вопросники. Сейчас они лежат под стеклом в музее Цаохи Дзи, открытом при училище его имени. Юные экскурсанты ныне взирают на них с подобающим почтением, но содержанием особо не интересуются. Среди пожелтевших заурядных по форме и содержанию брошюр находится, тем не менее, одна-единственная, впоследствии выдержавшая сотни переизданий. О её содержании узнаёт, учась в восьмом классе, каждый из посетителей музея. Это знаменитый "Конспект лекций по обществоведению с точки зрения общей теории систем".
      Автор биографии, как понял Всеслав, настаивал: сам Цаохи даже не подозревал, что положил начало целой философии системного подхода, легшей в основу мировоззрения современных островитян. Кажется, педагог из Хаги-Цойза вообще уделял куда больше внимания учебно-методической стороне своего "Конспекта", полагая содержательную сторону второстепенной. Результаты же, как это порой случается, оказались обратными замыслам...
      После биографии автора "Конспекта" следовал текст его сочинения. Всеслав снял с ручки колпачок и погрузился во внимательное чтение.
      Познание мира, терпеливо втолковывал Цаохи Дзи своим, явно не отягощенным излишком интеллекта ученицам, не может протекать беспорядочно. В познании можно выделить три основных вопроса :
      1)Упорядочен ли мир, в котором мы живем? Подчинено ли его развитие законам, которые мы люди можем открыть, понять и сформулировать?
      2)Можем ли мы познавать законы развития мира? Насколько полно и правильно ли наше знание этих законов отражает развитие мира?
      3)Можно ли на основе знания законов развития мира преобразовывать мир в интересах людей?
      В "Конспекте" Цаохи попытался доступно и увлекательно для своих подопечных ответить на первый вопрос.
      Всякое знание должно начинаться с первичных аксиом, писал он, то есть с очевидного и принимаемого без доказательств. Для теории систем аксиоматичны утверждения:
      -Вселенная построена по принципу иерархии. Каждый человек - система, состоящая из элементов - органов тела. Каждый орган - система, составленная элементами-клетками. Клетка - система, состоящая из элементов-молекул. Молекула является системой, выстроенной из элементов-атомов. И так далее вглубь до бесконечности. Человек является элементом системы более высокого уровня - локальной популяции людей. Та, в свою очередь, является элементом еще более высокоуровневой системы человечества. Человечество есть элемент системы нашей Вселенной - Саракша. Скорее всего, есть и другие Вселенные, пузыри в мировой тверди, о которых мы не знаем. Как бы там ни было, сколько бы Вселенных ни существовало, все их объекты входят в бесконечную иерархию систем.
      -Любая система состоит из материальных элементов: видимых и осязаемых, взвешиваемых и измеряемых. Каждый из элементов занимает в системе строго определенное и не меняемое произвольным образом место. Место элемента и связи его с другими элементами называются структурой. При этом спор о первичности материального (элементы системы) или идеального (структура системы) представляется заведомо бессмысленным.
      -Система имеет множество точек соприкосновения с окружающей средой. Окружающая среда - это системы равного, низшего или высшего уровня, для которых данная система не является подсистемой. Под воздействием внешней среды в системах происходят необратимые перемены. Если эти перемены не наполняют систему внутренними неразрешимыми противоречиями и не разрушают ее извне, она совершенствуется. При этом развивающиеся и совершенствующиеся более быстрыми темпами системы подавляют и вытесняют отстающих в развитии, независимо от того, на каком уровне находятся подавляемые и вытесняемые: равном, более низком или более высоком.
      Всеслав усмехнулся: -"Коллегу видно сразу!" Учитель и методист в сочинении Цаохи всегда довлел над мыслителем и исследователем. Прежде всего, в своем "Конспекте" он сразу же определяет основные понятия: "целое", "часть", "элемент", "система"... По мнению Цаохи - это не понятия одного ряда! Например, куча сваленных на стол деталей механизма представляет собой целое, ведь ни одна из частей не потеряна. Но при этом по частям вообще невозможно представить себе даже общего характера целого. Система же не сводима к арифметической сумме частей целого. механизм, собранный из тех же деталей - это уже система, то есть а)единая и целостная, б)внутренне непротиворечивая, в)самодостаточная, г)развивающаяся совокупность элементов, связанных общей структурой. Отличие пары "элемент-система" от пары "часть-целое" состоит в том, что понятие "система" подчеркивает упорядоченность элементов, тогда как понятие "целое" указывает лишь на то, что имеются составляющие его части.
      Система обладает свойствами, принадлежащими только ей и отсутствующими у ее отдельно взятых элементов - принцип, известный еще со времен философа Зурцахи Ца Велемудрого. Цаохи Дзи постарался это наглядно представить при помощи примеров:
 
      ( А B C D E F ) - целое, где A B C D E F - части целого
 
      (А+B-C=D+E-F) - система, где A B C D E F - элементы, а знаки - = + структура
 
      Части целого становятся элементами системы, учит Цаохи Дзи, если:
      -эти части вообще существуют;
      -эти части совместимы, не уничтожают взаимно друг друга и способны скрепляться структурными связями;
      -есть источник энергии, питающей процесс соединения будущих элементов системы;
      -нет внешних факторов, исключающих появление данной системы.
      Система непременно целостна, отмечал Цаохи Дзи. Это означает, что нехватка какого-либо элемента или исчезновение структурной связи приводит к гибели системы. Система, потерявшая элемент или структурную связь, может некоторое время по инерции сохранять свои свойства. Если потерян один из второстепенных элементов, или нарушены неосновные структурные связи, система может медленно разрушаться. Человек с пораженными железами и почками (элементы) или с нарушением обмена веществ (структура) обречен на гибель, даже если это происходит не сразу. Утрата главных элементов, либо распад важнейших структурных сетей приводит к быстрому исчезновению системы - например, сильное повреждение тканей головного мозга или прекращение мышечных сокращений сердца означает мгновенную смерть. Запас устойчивости определяется числом нарушений в системе, когда она перестает быть системой - теряет свои специфические, отличительные свойства. Комфортное состояние - такое состояние системы, которое позволяет ей иметь наибольший запас устойчивости по отношению к внешним воздействиям.
      Система обязательно внутренне непротиворечива, пишет Цаохи Дзи. В том случае, когда элементы системы исключают и подавляют друг друга, система обречена. Примером может служить раковая опухоль, разрастание которой уничтожает организм и вместе с ним саму опухоль.
      Система самодостаточна и неизбыточна, настаивает Цаохи Дзи. Она должна обязательно включать в себя все обязательные элементы, и никаких лишних. Иногда система сама способна отторгнуть избыточные элементы и структурные связи и достроить отсутствующие. Куда чаще этого не случается, тогда система гибнет. Так происходит, к примеру, при рождении животных с двумя сердцами или без сердца.
      Цаохи Дзи выделял три уровня структурированности систем. Так, формулой Н2О, писал он, можно обозначить слабоструктурированное газообразное (пар), жесткоструктурированное твердое (лед) и среднеструктурированное жидкое (вода) состояния.
      Один из основных законов существования Вселенной-Саракша гласит: система существует за счет других систем, либо разрушая их, либо поглощая обломки ранее разрушившихся, то есть потребляя вещество, энергию и информацию.
      Все элементы системы, учил Цаохи Дзи, могут быть разделены на четыре группы: субъект, цель(программа), средства и объект. Он приводил нарочито упрощенный до бытового уровня пример. При приготовлении супа повар выступает в роли субъекта, ножи, кастрюли, газовая плита служат средствами, вода, овощи и мясо - объектом, "рецепт" супа - целью.
      Субъектом он считал те элементы, которые а)управляют развитием системы, б)регулируют внутрисистемный и внешний информационный и энергетический обмен. Субъект постоянно изменяется, так что существование системы напрямую зависит от адекватности развития субъекта и внешних условий. Вряд ли многого достигнет повар, разводящий костер посреди кухни, в которой уже стоит электрическая плита.
      Особое внимание Цаохи Дзи уделял тому, что любая система находится в постоянном движении, испытывает воздействие других систем разного уровня и в свою очередь воздействует на них. Чрезвычайно важным понятием Цаохи Дзи считал "цель (программу)". Конечная цель (программа) деятельности всех систем в общем сходна и, разумеется, недостижима: любая система стремится к бесконечности во времени пространстве. В примитивной формулировке: "Стать всем и навсегда". Достигнуть этой сверхцели любая система пытается, добиваясь промежуточных задач, стремясь неограниченно воспроизводить свои элементы и себя в целом.
      Под средствами Цаохи Дзи понимал все элементы, которые вовлекаются системой в себя, либо создаются ею, и при помощи которых система воздействует на объект. Строго говоря, в мире нет ничего неизменного, но при системном подходе средства мыслятся как неизменные. Да, ножи тупятся, эмаль кастрюлей оббивается, кухонная утварь старится, но при этом нож остается ножом, кастрюля - кастрюлей, их сущность не меняется.
      Все, что вовлекается системой внутрь себя, по мнению Цаохи Дзи, служит исходным материалом для построения элементов и структурных связей, подвергаясь при этом радикальному преобразованию, считается объектом. Объект находится в зависимости от субъекта - повар избирает только необходимые для варки супа продукты. Объект пассивно или активно противостоит субъекту - для чистки картофеля и разделки мяса от повара потребуются усилия. Объект изменяется вплоть до полной трансформации - исчезают картофелины, грудинка, зелень, крупа, а появляется суп.
      Система стремится к недостижимой цели - к вечности во времени и бесконечности в пространстве. Естественно, что это невозможно. Рано или поздно система войдет в состояние кризиса. Первый кризис может оказаться и последним для непрочных систем. Более прочных систем хватает на преодоление ряда кризисных ситуаций. Но результат всегда один - какой-то из кризисов окажется непреодолимым для системы. Кризисом Цаохи Дзи считал разрыв между целью и реальными возможностями системы по движению к цели. Система отвечает на кризис мобилизацией всех сил для его преодоления и самосохранения.
      Всеслав озадаченно потер лоб. Действительно, Цаохи Дзи, похоже, никак не задумывался о содержательной ценности своей работы, куда как более занимаясь ее методической стороной. Зато нынешние островитяне ценят его именно как философа. Причем все, что Всеслав прочел до сих пор, видимо, рассматривается ими как предисловие к последним абзацам его "Конспекта". Вот к этим, рядом с которыми на полях проведена красная линия.