Глава 18

Слова архона Тейна были едва слышны за шумными неодобрительными возгласами. Но он стоял перед шестьюдесятью двумя своими соратниками, большинство из которых были женщинами, невзирая ни на что, гордо демонстрируя синяки, которые он заслужил в благородной дуэли с Исолдером, и совершенно не собираясь извиняться за то, что он проиграл голос Вергилла по итогам соревнования. Дерзость Тейна не была удивительной, но Лея ожидала, что его слова в поддержку Новой Республики будут наполнены горечью и сарказмом, а они звучали почти искренне.

Многие в огромном холле были уверены, что голос Вергилла даст Тенениэль Дьо необходимое для начала военных действий против йуужань-вонгов большинство, но Лея уже не была уверена в том, к чему она сама стремилась. Хоть вступление Консорциума в войну, возможно, и станет переломным моментом, столкновения личных интересов и тайные сговоры угрожали не только политической процедуре, но и самому долгому союзу между Консорциумом и Новой Республикой.

К недовольству Ц-3ПО, который настоял на том, чтобы попытаться повторить ее длинные шаги и предсказать неожиданные развороты, Лея нервно расхаживала за помостом в маленькой комнате, которая выходила на трибуну оратора. Если не произойдет ничего непредвиденного, говорила она себе, голосование, по крайней мере, завершит ее визит на Хапос, который с каждым днем становился все более мучительным, и в Крепости Риф, и во Дворце фонтанов. Она чувствовала себя отделенной от тех событий, которые сейчас полностью владели ее вниманием, Хапос начинал казаться ей местом ссылки, и при этом нереальным — земля драконов и радужных драгоценностей, деревьев мудрости и «командных ружей», и драка между Исолдером и Тейном переполнила чашу ее терпения.

Она еще не говорила с принцем наедине, а если бы ей и выпала возможность, то не стала бы. Она с самого начала боялась, что Исолдер неправильно истолковал характер ее миссии на Хапосе, а разговоры Та'а Чуме о том, что она была бы ему идеальной женой, только еще больше все запутали и сделали неловким. Судьба Галактики больше не зависила от дворцовых интриг, и Лея не хотела принимать участие в одержимости ими хапанцев. Затерявшаяся в водовороте отдаленных воспоминаний, Лея больше всего хотела получить весточку от Хэна. Она знала, что Джейна с Разбойным эскадроном, а Анакин и Джейсен направлялись в Кореллиан-скую систему — если уже не были там, но она не имела ни малейшего понятия, где был Хэн.

Множество раз на день он развязно входил в ее мысли и быстро приводил их в беспорядок. Но это был не Хэн, которого она видела последние несколько месяцев, а негодяй, в которого она постепенно влюбилась. Хэн, который подмигнул ей, когда она награждала его за неожиданное участие в битве при Явине; Хэн, который на ее первое признание ответил одновременно искренне и самодовольно; и Хэн, который потерял дар речи, когда она открыла ему, что Люк — ее брат.

Несмотря на вред, который нанесла бы его репутации разбойника демострация заботы, его затянувшемуся молчанию не было оправдания, и Лея была столь же зла на него, сколько за него беспокоилась.

Зал наполнил новый гул.

Лея увидела, что теперь перед делегатами стоял Исолдер. Как и Тейн, принц купался в сложной смеси уважения и неодобрения, с которым его встречали, его лицо распухло от ушибов, а одна рука была перевязана. Никакой бакта-терапии для настоящих хапанских мужчин, подумала Лея.

— Все, кто хотел высказаться по поводу обязательства Консорциума предоставить помощь Новой Республике, были выслушаны, — начал Исолдер, когда суета в зале стихла. — Очевидно, что единогласия по этому вопросу мы не достигли, и, разумеется, необходимо голосование. Решение вступать в войну всегда было нелегким, а наше решение сейчас — еще труднее, потому что нам кажется, что мы на безопасном расстоянии от этой войны. Но помните предостережение посла Органы Соло: этот покой не продлится долго. Свет, сияющий в Консорциуме сегодня, завтра легко может потускнеть, и любые битвы, которых мы избегаем, нам все равно придется принять, возможно, уже в одиночку. Я не буду сейчас стоять и перечислять бесчисленные аргументы, которые здесь представляли, очерняя одну позицию и поддерживая другую. Я только прошу, чтобы вы воздержались сейчас от политики и проголосовали в соответствии с волей людей, которых вы представляете. Это наша обязанность, делая так, мы поступаем по совести.

Процесс голосования был дотошным до умопомрачения. Тенениэль Дьо и ее помощницы с балкона наблюдали за происходившим вручную, а не электронно голосованием, представители приносили с собой свои самые лучшие фамильные перья для письма и самым причудливым почерком выводили подписи. Голоса — иногда целые послания — читала и подсчитывала группа престарелых судей; потом результаты, записанные на свитке из натурального волокна, на большой подушке из мерцающего шелка передали на королевский балкон.

Результаты объявила сама королева-мать.

— С тридцатью двумя голосами против тридцати одного Консорциум торжественно заявляет о своей поддержке Новой Республики в ее справедливых и решительных действиях против йуужань-вонгов. — Сторонники Исолдера зааплодировали, те, кто его осуждал, возмущенно заголосили. Прошло много времени, прежде чем Тенениэль Дьо смогла восстановить порядок.

— Голосование завершено, — наконец сказала она. — Теперь я прошу вас оставить в стороне разногласия и подчиниться слову закона, чтобы мы смогли принять это важное решение в согласии.

Ворчание постепенно стихло, и делегаты чопорно пожали друг другу руки и обнялись. Неожиданная дружба показалась Лее столь же лицемерной, сколь и устроенный брак.

— Госпожа, — проговорил Ц-3ПО с оттенком беспокойства в голосе, — идет принц.

Развернувшись, Лея увидела сияющего Исолдера, который шел к ней, перебросив богато украшенный плащ через плечо. На мгновение она испугалась, что он сгребет ее в охапку и закружит, но он остановился как раз вне досягаемости руки.

— Мы выиграли, Лея. Несмотря ни на что, мы выиграли, — он всматривался в толпу, пока не обнаружил архона Тейна, и указал на него подбородком. — Посмотри, какой Тейн мрачный. Если бы мы дали ему волю, он заставил бы пересмотреть голосование, — он повернулся к Лее. — Ты понимаешь, что это был его план с самого начала: оскорбить тебя, победить меня в схватке, после того как я соглашусь на его ставку. Но мы одержали победу.

Лея уставилась на него с возрастающим волнением.

— Последнее, что я хотела, это чтобы решение зависело от исхода состязания оскорбленных, Исолдер.

Его светящаяся улыбка победителя не угасла.

— Возможно, ты не хотела, но так часто случается на Хапосе — и потом, ты же знаешь, что я не мог сделать для тебя меньшее.

— Но я не хочу, чтобы ты делал это для меня — не больше, чем я хотела, чтобы ты дрался, защищая мою честь.

Исолдер направил на нее недоуменный взгляд.

— За кого я дрался, если не за тебя? Почему ты прилетела ко мне?

— Я прилетела на Хапос, Исолдер, в качестве представителя Новой Республики. Вот правда.

— Разумеется. И ты была права, прилетев сюда, — он смягчил момент понимающей улыбкой. — Но, отбросив все в сторону, твое желание сбылось. Мы будем бороться бок о бок.

Попытка Леи скопировать его выражение лица провалилась, потому что она неожиданно осознала то, что всю неделю пряталось в ее сознании.

Не более восьми лет назад, когда многие боевые корабли Новой Республики проходили ремонт и усовершенствование, сенат попросил Люка обратиться к бакурианам за помощью, чтобы положить конец восстанию в Коррелианском секторе. А конкретно, Люка попросили обратиться к его близкой подруге Гэриэл Каптисон, хоть она и утла в отставку с общественной службы после смерти своего мужа Птера Танаса. Гэриэл обещала поддержку, и с помощью нескольких бакурианских судов кризис удалось преодолеть. Но ужасной ценой. Гаэриэль, бакурианский адмирал Оссилеге и многие другие были убиты. Люк все еще иногда говорил о своей вине, особенно после визитов к младшей дочери Гэриэл Малинзе, которую он пообещал оберегать.

Вслед за воспоминанием в мозгу Леи вспыхнуло что-то еще более ужасное. Ее сердце бешено заколотилось, а лоб покрылся капельками пота. Зрение по краям размазалось, звуки стали слабеть, она потянулась к руке Исолдера, чтобы не упасть. Она закрыла глаза, и в темноте появилось дикое видение: боевые корабли, пронизываемые ослепляющим светом; растущие взрывы и предсмертные крики тысяч существ; распыленные на частицы истребители, слепящие вспышки пламени, тела, плавающие в пустоте, мир в огне…

— Лея, что случилось? — спросил Исолдер, поддерживая ее. — Лея?

Придя в себя почти так же быстро, как потеряла над собой контроль, Лея вздохнула, чтобы успокоиться, и, освободившись из его объятий, посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Ты не можешь сделать этого, Исолдер. Вы не должны к нам присоединяться.

Он сморщил лоб.

— О чем ты говоришь? Голосование прошло. Вопрос уже решен.

— Тогда требуй повторного голосования. Скажи всем, что ты пересмотрел позицию Хапоса.

— Ты сошла с ума? Ты понимаешь, о чем меня просишь?

— Исолдер, ты должен выслушать меня…

— Решение уже принято.

Лея отчаянно хотела продолжить спор, но все слова покинули ее. Она уставилась в пустоту, потом коснулась пальцем лба. Исолдер понимающе посмотрел на нее.

— Ты беспокоишься, что что-нибудь может пойти не так, — подсказал он, — и ты не хочешь нести ответственность за то, что решила нашу судьбу. Но ты не должна беспокоиться. Мы свободно и уверенно дали свое обещание. Мы прекрасно знаем, во что ввязываемся. Это в нашей крови, Лея. Никогда не бойся за нас.

— Но…

— Есть шанс на то, что йуужань-вонги пропустят нас?

Она подумала.

— Наверное, нет.

— Тогда какой у нас выбор? Драться ли нам с захватчиками рядом с вами и воспользоваться большими силами, или ждать, пока на нас нападут и вынудят вступить в бой в нашем собственном пространстве лишь с теми судами, которые у нас есть?

Она сжала губы и кивнула.

— Ты прав, — она выдавила слабую улыбку. — Исолдер, прости меня за то, что я говорила раньше.

Он отмахнулся от ее извинений.

— Слова не имеют значения. Что имеет, так это что мы все еще остаемся друзьями.

— Согласна.

Он предложил ей руку, и они, к очевидному смятению Ц-3ПО, прошли несколько шагов.

— Думаю, твой дроид чем-то очень взволнован, — тихо заметил Исолдер.

Лея засмеялась.

— Уверена, что это так. Ц-3ПО рьяно поддерживал Хэна, когда тебе пришла та сумасшедшая мысль, что я подхожу на роль королевы-матери.

Исолдер коротко рассмеялся, потом остановился и посмотрел на нее.

— Лея, могу я сказать тебе что-то, как другу? Ты была занята все свое пребывание здесь. Каждый раз, когда я пытался встретиться с тобой, ты меня избегала. Между нами что-то не так или дело в другом?

— Я была сбита с толку, — призналась она.

— Могу я знать причину?

Она тяжело выдохнула.

— Я не знала бы, с чего начать.

— Моя мать однажды сказала мне, что когда джедай сбит с толку, когда он теряет концентрацию, он становится уязвим.

— Я не джедай.

— Но ты так же чувствительна к Силе, как многие из них. В чем дело, Лея?

Лея прищурила глаза.

— Нам грозит реальная опасность, Исолдер. Нам грозит опасность потерять все, за что мы боролись со времени падения Империи.

— Хочешь сказать, йуужань-вонгов нельзя победить?

Мгновение она молчала.

— Я не уверена. Я вижу, что у нас впереди длинная дорога.

— Как ясно ты видишь эту дорогу?

Она покачала головой.

— Не настолько ясно, чтобы видеть все ухабы.

Они молча продолжили ходьбу.

— Ты полетишь со мной на Корускант на моем корабле? — наконец спросил Исолдер.

— А Тенениэль Дьо?

— Она останется на Хапосе, — решительно сказал Исолдер.

И снова в голове Леи пронеслось видение, которое тут же исчезло. Какой свет она видела? Какой мир она видела?

— Конечно, я полечу с тобой, — произнесла она через мгновение.

Поставив «Сокол» в док, Хэн и Дрома прошли руанскую таможню и поспешили к терминалу в космопорту. Если бы не толпы народа, они бы, наверное, бежали.

— Подожди минуту, — сказал Хэн, когда Дрома уже собирался ползком пробираться в толпе. Схватив рина сзади за жилет, он поставил его на ноги и чинно одернул эту поношенную деталь одежды рина — Члены твоего клана не так отчаянно хотели бы смыться с этого мира, чтобы связаться с кучкой космических отбросов — бандитами и наемниками. Они умнее, правильно?

Дрома дернул ус.

— Они вполне умные, но даже самого сметливого можно перехитрить, когда ситуация выглядит безнадежной. И Гаф, и Мелисма ненавидят заключение. Гаф однажды сидел в тюрьме, а…

Хэн начал трясти головой.

— Это не тот ответ, который я хотел услышать.

Дрома замолчал, потом понимающе кивнул.

— Члены моего клана с кучкой отбросов космоса? Они намного умнее. На самом деле я уверен, что они все еще на Руане — где-нибудь — и что мы прилетели вовремя, чтобы спасти их.

Хэн выдохнул.

— Это утешает.

Этот разговор повторялся с самого отъезда с Толатина. Глава виквайской службы безопасности был слишком хитер, чтобы дать им имена своих коллег, улетевших на Руан, или названия их кораблей. Но в случайных разговорах среди механиков и бездельников в Расселине Эсау несколько раз всплывала «руанская афера», и у Хэна было довольно хорошее представление о моральных качествах людей, с которыми он и Дрома имели дело. Даже если бандиты, прилетевшие на Руан, не работали напрямую на йуужань-вонгов, они скорее всего были хорошо вооружены и опасны — как члены Бригады Мира, с которыми Хэн и Дрома столкнулись на борту «Королевы империи» и с которыми никто из них больше сталкиваться не хотел.

Руанский космопорт имел свой ритм. С десятков миров прилетали беженцы, поэтому прибывающих было больше, чем улетающих, но Саллиш Аг как-то удавалось поддерживать спокойную и эффективную перевозку. Вдоль стен стояли дюжины специальных для каждого вида справочных кабинок, а снаружи целый флот наземного транспорта ожидал беженцев, чтобы доставить их в тот или иной лагерь. Но поиск беженцев был совсем другим делом. В укомплектованной для людей будке Хэн и Дрома обнаружили список из более чем ста разных лагерей беженцев, некоторые из которых находились всего в нескольких километрах от космопорта, а другие — на другой стороне планеты.

— Обыск всех лагерей займет больше времени, чем у нас есть, — вспыхнул Хэн. — Должен быть более простой способ.

— Попробуйте в центральном банке данных, — раздался позади них голос дроида. — Кого бы вы ни искали, он должен быть там.

Хэн развернулся и обнаружил, что стоит лицом к лицу с очень старым дроидом, формы которого в грубом приближении напоминали человеческие, хоть он и был коренастее, да и ростом не выше Дромы. Дроид крайне нуждался в краске и ремонте туловища, у него были длинные руки, бочкообразная грудь и закругленная голова столь же примитивного дизайна, что и сервомоторы, управлявшие его конечностями.

— Боллукс? — недоверчиво произнес Хэн.

Дроид зафиксировал на нем свои красные фоторецепторы.

— Просите, сэр?

— Ты — рабочий дроид, разве ты не… э… БЛКс?

— БЛКс? — раздраженно повторил дроид. — Хоть мы оба и являемся продукцией корпорации «Серв-О-Дроид», я — БФЛ. Для вас — Баффл, сэр.

— Баффл? — Брови Хэна с недоверчивым удивлением полезли вверх, потом он оценивающе прищурил глаза. — Кого ты обманываешь? Говоришь, никогда не был в Корпоративном секторе?

— Хвала создателю, нет. Не считая того, что меня активировали на верфях Фондора, я никогда не находился вне границ Центра — насколько мне известно.

Хэн не купился на это. Дрома внимательно наблюдал, как он, обойдя вокруг Баффла, осмотрел набор его вентиляционных отверстий и проинспектировал его негнущиеся движения.

— Ты никогда не был собственностью техника по имени Док Ванданганте?

Баффл покачал головой.

— Это имя мне незнакомо.

Без предупреждения, Хэн стукнул кулаком в нагрудник дроида, вызвав гулкий звук.

— Ты уверен, что никогда не носил здесь другого дроида? Кубическая штука, не больше такой, — Хэн развел руки на несколько сантиметров, — но невозможно умная.

— Другого дроида? Разумеется, нет! За кого вы меня принимаете?

Хэн пригладил бороду, покачал головой и издал фыркающий смешок.

— Возможно, ты дурачишь меня.

Баффл слегка поклонился.

— Я польщен, что я, как мне кажется, кого-то вам напоминаю, сэр.

— Ладно, что там насчет центральной базы данных?

Дроид провел их к компьютерному терминалу, возле которого стояла очередь из нескольких индивидуумов. Хэн и Дрома встали в ее конец, за парочкой дуро, и подождали, пока все реализовали свою возможность посотрудничать с машиной. Когда они наконец-то достигли начала очереди, устройством ввода завладел Хэн.