Звездные войны (№169) - Посланники Хаоса-2: Сумерки Джедаев

Скиддер глубоко задумался.

Один из ринов вернулся с чашкой питательной жидкости для Сафы, но она с отвращением оттолкнула ее от себя.

— Одна и та же еда каждый раз для всех видов.

Фасго кивнул.

— Одна каша подходит всем, — он смотрел на непритронутую еду в отставленной чашке Сафы. — Ты будешь это есть? — в конце концов спросил он.

— Угощайся, — посоветовала она ему.

Он так и сделал, и довольно прожорливо, прекратив черпать ложкой только для того, чтобы заметить:

— Ты научишься выносить ее. К тому же это единственный способ поддерживать в себе силы.

— Ответьте мне, — попросила Сафа. — Йуужань-вонги применяют органические технологии там, где мы используем машины, верно?

— Пока да, — допустил Роа.

— Значит, они не используют машины или дроидов, чтобы приготовить эту еду.

— Не думаю.

— И тем не менее я не видела ни поваров, ни других кухонных работников. Так кто ее готовит?

Фасго перестал есть и с застывшей в воздухе ложкой обменялся взглядом с Роа.

— Живые существа, — ответил он Сафе. — Животные.

Сафа посмотрела на жидкую серую кашу.

— Это готовят животные?

Роа и Фасго снова обменялись взглядами.

— В каком-то смысле, — деликатно согласился Роа.

Сафа нахмурилась.

— В каком смысле?

Фасго поставил чашку.

— Тебе не нравится каша. Тогда, по-моему, тебе не нужно гадать, откуда она поступает и кто ее готовит.

Сафа все равно собиралась спросить, но тут Скиддер очнулся от своего задумчивого транса:

— С Рандой была свита? Телохранители?

— Несколько родианцев, акуалишей и тви'лекков, — ответила Сафа. — Обычная смесь.

— Сколько телохранителей?

Сафа посмотрела на одного из членов ее клана, который ответил:

— Десять.

— Приблизительно такое же количество охранников в трюме с йаммоском, — пробормотал Скидлер. Он некоторое время молчал, а потом сурово посмотрел на Сафу и других ринов. — Слушайте внимательно: в следующий раз, когда вас вызовут, скажите Ранде, что его предадут. Его заманили на борт корабля только для того, чтобы капитан Чайн-каль смог принести его в жертву, — он посмотрел на Сафу. — Вы поняли?

Она и остальные рины в замешательстве посмотрели друг на друга.

— И когда это случится? Из-за тебя все мы будем глотать вакуум.

Скиддер покачал головой.

— Это случится, потому что я собираюсь внушить йаммоску мысль, будто Ранда собирается предать Чайн-каля, что он согласился сесть на корабль только для того, чтобы освободить нас. Иаммоск несомненно предупредит Чайнкаля, а Чайн-каль, возможно, даже захочет, чтобы йаммоск проверил, что у хатта в голове.

Сафа тряхнула головой, словно желая прочистить ее.

— Люди находили необычное применение ринами, но это…

Роа нахмурился, глядя на Скиддера.

— Послушай, Кейн, то, что ты понравился животному, еще не значит, что ты действительно можешь с ним разговаривать и тем более внушить ему мысль.

Скиддер ухмыльнулся.

— Ты не прав. Я уже разговаривал с ним.

Фасго подавился едой и покрутил пальцем у виска.

— Кто-то слишком долго сидел в бассейне, — бесстрастно хмыкнул он.

Роа все еще не отрывал взгляда от Скиддера.

— Ты говоришь, что разговаривал с йаммоском?

— Используя Силу.

Затянувшееся молчание прервал Фасго, с терпеливым недоверием повторив:

— Силу?

— Я — джедай, — объявил Скиддер, умудрившись совместить в заявлении скромность и гордость. — Мое настоящее имя — Вурт Скиддер.

— Ну-ну, — раздраженно буркнул Роа, — это, разумеется, многое в тебе объясняет.

— Значит, я была права, — поняла Сафа. — Ты намеренно позволил пленить себя.

Скиддер кивнул.

— В то время я не знал, что у них на корабле военный координатор. Но одно ясно: они перевозят его к планете, которую собираются захватить и использовать в качестве передовой базы для операций. Мы должны узнать этот пункт назначения и найти способ передать эту информацию джедаям или военным Новой Республики.

Первым ответил Роа.

— Предположим, тебе действительно удастся натравить Чайн-каля и хатта друг против друга. Как это поможет тебе получить то, что ты хочешь?

Скиддер опередил его.

— Когда я заработаю доверие йаммоска, он скажет мне, куда мы направляемся.

— Ладно, — осторожно допустил Роа.

— Я использую йаммоска, чтобы управлять довином-тягуном, который ведет корабль.

Роа и Сафа обменялись взглядами.

— А потом? — спросил старик.

Скиддер направил на него взгляд.

— Поднимем мятеж.

* * *

Консульство хаттов на Корусканте было охвачено хаосом. Служащие и дюжины наемных рабочих освобождали пространство от огромного количества антиквариата, подарков на память и коллекционных вещей, которые Голга накопил во время своей слишком короткой службы в качестве генерального консула. Лежа на диване, занимавшем центр внутреннего двора, который он стал считать своим домом, он мог только надеяться, что Галактика в ближайшем будущем вернется в норму и что Борга Всемогущая посчитает его годным к тому, чтобы продолжать служить представителем Нал Хутты в Новой Республике. До этого времени он просто примет ту должность, которую назначит ему Борга, хоть его и бросало в дрожь, когда он только представлял, что его пошлют в такое место, как Шрилуур, Кессель или — он ужасался от одной этой мысли — Татуин.

— Осторожнее с теми кальянами! — прокричал он трем гаморреанцам, которые их упаковывали. — Некоторые из них принадлежали самому Джаббе!

Он опустил свои короткие руки, проклиная себя за то, что не приказал родианцам из своего штата проследить за кальянами. Но они упаковывали в спальне личные принадлежности, а все остальные были слишком заняты тем, что уничтожали документы, ходили к посадочной платформе и обратно или удерживали демонстрантов от штурма посольства, который лишь прошлым вечером пыталась осуществить одна группа.

Суматоха была распорядком дня с тех пор, как ГолоСеть привлекла внимание к тому, что Нал Хутта заключила сепаратный мир с йуужань-вонгами и что хатты прерывали дипломатические отношения с Новой Республикой. Если бы Борга заблаговременно известила Голгу, посольство закрыли бы тихо. Но вместо этого башня «Валорум» в старореспубликанском стиле стала мишенью для каждого беженца из Внешних территорий на Корусканте, и поэтому находиться там было опасно.

Служащие, командированные и штатные сотрудники, включая поверенных в делах Голги, сворачивали лагерь. Поставщики отказались доставлять пищу и другие необходимые припасы. Корускантская энергостанция устраивала сбои питания, а водоснабжение сократилось настолько, что ежедневные ванны в переоборудованном фонтане пентхауза стали невозможными. Число сообщений о заложенной бомбе перевалило за сотню, но ни одного устройства найдено не было, а по ГолоСети быстро и неистово распространялись слухи, обвинявшие хаттов во всем, от измены до саботажа, многие призывали арестовать всех хаттов поголовно, некоторые пропагандировали объявление им войны.

Даже сейчас на смотровом балконе башни напротив собралась толпа разнообразных видов, они монотонно требовали возмездия, потрясали в воздухе кулаками и взывали к непрекращающемуся потоку воздушного транспорта огромными разноцветными голографическими плакатами, порицающими хаттов. Вначале Голга терпел крикливое собрание, но потом приказал занавесить транспаристиловые окна, чтобы каждый раз, когда он входил в комнату, его не встречало зрелище демонстрантов.

В любом случае, скоро разъяренная толпа станет лишь неприятным воспоминанием. Он будет на пути в Нал Хутту, а потом займется дипломатическими обязанностями где-то в другой части Галактики. Он снова начал беспокоиться о назначении на Татуин, когда его прервало появление его секретаря-тви'лекка.

— Ваше высочество, сенатор Новой Республики Шеш просит аудиенции.

— Сейчас? — недоверчиво спросил Голга. — Разве сенатор Шеш не понимает, что я готовлюсь к отбытию?

— Она понимает, ваше высочество. Но она утверждает, что крайне важно, чтобы она поговорила с вами до отъезда. Она также утвеждает, что вы упустите уникальную возможность, если предпочтете не давать ей аудиенцию.

— Уникальную возможность, да ну. Это сенатор Вики Шеш с Куата?

— Да, ваше высочество.

Лицо Голги исказилось в насмешке.

— Член Консультативного совета и Совета по безопасности и разведке. Сказать тебе, что это за уникальная возможность? Она собирается просить меня служить агентом разведки Новой Республики. Она пообещает щедрую компенсацию за то, чтобы я осведомлял ее комитет о том, что происходит при дворе Борги — кто приходит и уходит, о каких делах разговаривают. Она в самых убедительных выражениях будет ручаться, что йуужань-вонги в конце концов предадут хаттов и что Боргу свергнут. Она не поленится заверить меня, что однажды Новая Республика восторжествует и я пожну плоды своего предательства — меня наградят должностью, подходящей моему новому положению. Возможно, место здесь, на Корусканте, или политическое назначение на мир по моему выбору.

Тви'лекк подождал, чтобы быть уверенным, что Голга закончил.

— Значит, я сообщу ей, что ваше высочество не заинтересовано в разговоре с ней?

Голга моргнул и смочил губы своим толстым заостренным языком. Озвучив свои размышления, он понял, что они приобрели неожиданное правдоподобие; поэтому, взмахнув своими крошечными руками, он якобы неохотно проговорил:

— Нет. Введите ее. Но дайте ей понять, что я спешу.

Тви'лекк вежливо поклонился и покинул комнату. Когда он вернулся минуту спустя, с ним была миловидная темноволосая женщина-человек, на которой даже обычное тускло-коричневое одеяние сенатора выглядело как вечернее платье. Голга был из клана Бесадии, но больше, чем с каплей крови Десилийик в своих венах, что объясняло его слабость к человеческим женщинам. Наблюдая за Вики Шеш, он представил, как она танцует для него или достает ему сочные кусочки живой еды. Даже большей неожиданностью, чем ее красота, было то, что она, очевидно, пришла одна, даже без переводчика.

Голга подобрался на диване и указал Шеш на ближайшее из нескольких мягких кресел.

— Никто никогда не скажет, — начал он на общегалактическом, когда вышел его секретарь, — что Голга Бесадии Фир упускает уникальные возможности.

Шеш решительно улыбнулась.

— Рада слышать это, консул Голга. Это все упрощает.

Голга облизал губы.

— Как вы, возможно, знаете, а возможно и не знаете, недавно поступила информация, указывающая, что йуужань-вонги собираются напасть на Тинну.

— Тинну? Я об этом ничего не знаю.

— Некоторые лица нашли странным, что на Тинну не поставляют спайс, они привлекли к этому внимание разведки Новой Республики. Учитывая союз хаттов с врагом, разведка вынуждена была спросить себя, а не является ли прекращение поставок замаскированным сообщением от Борги — ее способом открыть намерения йуужань-вонгов, в действительности не говоря ни слова.

Голга ухватился за то, что услышал.

— Очевидно, вы знаете об этих делах больше, чем я, сенатор. В любом случае, вы не можете ожидать, что я буду говорить от лица Борги.

— Вы дипломатический представитель, разве не так?

— Да, но…

— Тогда не беспокойтесь о том, чтобы говорить от лица Борги. Просто слушайте, как и она могла бы.

Оскорбленный Голга ощутил порыв выставить Шеш из комнаты, но потом передумал.

— Я слушаю, сенатор — как слушала бы Борга.

На лице Шеш появилась теплая улыбка.

— Если информация о Тинне окажется достоверной, напрашивается мысль о том, что прекращение поставок спайса на Ботавуи и Кореллию, возможно, означает угрозу и для этих систем. Или… — она подняла тщательно ухоженный указательный палец, — то, что йуужань-вонги просто хотят, чтобы мы так думали, в то время как они разрабатывают совсем иную атаку.

Она дала Голге несколько секунд, чтобы обдумать мысль, потом продолжила:

— Видите ли, у Сената и сил обороны большие разногласия по этому вопросу. Флоты Новой Республики широко разбросаны для защиты Центра, необходимо принять решение, использовать ли дополнительные корабли у Ботавуи или Кореллии.

Голга рассмеялся.

— Сенатор, у меня нет ни малейшего понятия о том, что планируют йуужань-вонги. Более того, нелепо полагать, что об их планах осведомили Боргу.

Шеш положила ногу на ногу и наклонилась вперед.

— Вы можете заверить меня в этом?

— Могу. Все придают слишком большое значение этому так называемому союзу. Борга и лидеры кланов Большого совета хотели любой ценой избежать войны. Чтобы достичь этого, потребовалось позволить йуужань-вонгам получить доступ к определенным мирам нашего пространства — мирам малой значимости, на которых они собирались добывать ресурсы или каким-то образом переделать. Допускаю, что это некоторая форма помощи и содействия врагу, но результат был бы тем же, если бы мы выбрали ведение войны. Мы сильны, но не так, как враг.

— Хаттам удавалось сдерживать Империю, — заметила Шеш. — Задержка йуужань-вонгов была бы очень ценна.

— Не стану отрицать. Но наше общество было бы разрушено. Мы всегда держались сами по себе, сенатор. Мы никогда не пытались вторгнуться в пространство Новой Республики — ну, был один достойный сожаления эпизод с Дургой. Но помимо этого, мы, хатты, всегда были довольны тем, что перевозили спайс и нежили себя едой, выпивкой, музыкой и танцами. Мы не воины, сенатор, и тем более не военачальники.

Шеш задумчиво прищурила глаза.

— Значит, вы просто стараетесь сохранить то, что у вас есть. Вы на самом деле не перешли на сторону йуужань-вонгов.

— Не перешли.

— А если они победят Новую Республику?

— Если говорить откровенно, мы будем жить, как и раньше, — возможно, беднее, из-за того что прекратится продажа спайса, или богаче благодаря продаже чего-то, что мы не продаем сейчас.

— Жалким побежденным народом, — дополнила Шеш, издавая короткий смешок.

Так как заявление не требовало ответа, Голга ничего и не сказал.

— Я хочу, чтобы вы передали Борге послание, консул. Скажите ей, что хоть флотилии и распределены в других местах, все, что хочет Новая Республика, это увидеть, как йуужань-вонги атакуют Кореллию. У них в запасе сюрприз, включающий большую блестящую игрушку, которая может повлечь большие неприятности для ваших новых господ. Но скажите ей также, что мы предоставляем эту информацию, чтобы компенсировать ранее полученную неверную. Борга не поймет, но поймут другие.

Голга уставился на нее.

— Если бы я не знал, что ошибаюсь, — наконец вымолвил он, — я бы подумал, что вы предоставляете мне информацию, которая имеет огромную ценность для йуужань-вонгов.

Шеш пожала плечами.

— Думайте, что хотите.

— Тем не менее откуда мне знать, что это не дезинформация, выдуманная для того, чтобы выставить хаттов дураками?

Шеш ничего не ответила.

— Как бы то ни было, сенатор, это все так неожиданно.

Шеш загадочно улыбнулась.

— Кто знает, консул, возможно, однажды мы будем работать вместе. Для этого у нас уже есть хорошее начало.

Глава 14

В спальне города ринов собрались все тридцать семь ринов, которые, затаив дыхание, ждали, пока два человека — Высокий и Низкий — оценивали завершенные сопроводительные письма. Подделка потребовала почти четырех руанских дней тайной работы, почти все каким-то образом в ней участвовали. Гаф умело чертил, Р'ванна превосходно подделывал почерк. Многие женщины смешивали и наносили краски, и даже Мелисма внесла лепту, корректируя имена пассажиров и внимательно изучая письма на наличие дефектов.

Теперь она стояла между Гафом и Р'ванной, ребенок Сафы — сегодня тихий для разнообразия — балансировал у нее на бедре. Душная атмосфера в спальне была такой напряженной, что когда Высокий наконец-то объявил: «Идеально», казалось, запустили фейерверк.

Все облегченно выдохнули и широко ухмыльнулись. Мелисма отдала ребенка одной из женщин и крепко обняла Гафа и Р'ванну.

Люди подождали, пока рины успокоятся. Показывая один из дюралистов, Высокий оценивающе посмотрел на Гафа.

— Вижу, вы уже вписали себя.

Гаф театрально раздул грудь.

— Это потому, что мы знали, что вы сочтете их безупречными.

Высокий кивнул и передал все письма Низкому, который положил их внутрь видавшего виды металлического кейса.

— Этим утром мы предоставим все Саллиш Аг. Они день или два потянут резину. Но если все пойдет по плану, вы должны быть готовы уехать послезавтра. Ну как?

Вместо ответа Гаф поднял руки над головой, начал ритмично щелкать языком и танцевать, перекрещивая ноги и медленно поворачиваясь, пока обходил комнату. Через мгновение все начали хлопать и щелкать вместе с ним, присоединяясь к празднованию. Мелисма едва могла поверить их удаче. Через два дня они будут лететь через весь Центр к Абрегадо-рэй!

* * *

Очевидно, Ранде настолько был нужен послеобеденный сон, что он не прислал за ринами, как они ожидали. По подсчетам Скиддера прошло два стандартных дня, прежде чем хатт вызвал их. Но позже в тот день Скиддер обрадовался, когда увидел, что шестеро ринов уже находились в бассейне йаммоска, когда его и остальных пленников привели в трюм.

Соскользнув в студенистую жидкость и заняв предназначенное ему место у одного из щупальцев, он кинул на Сафу выразительный взгляд, но ничего не сказал.

Сеанс начался как обычно, пленники, поглаживанием и массажем убаюкивая животное до состояния ощутимого восторга, старались побудить йаммоска приказать довину-тягуну вести корабль на большей скорости. Хоть сеансы и стали легче психологически, физически они все еще выматывали, и к тому времени как Чайн-каль вернул пульс в норму, многие пленники согнулись пополам на щупальцах, пытаясь отдышаться и стараясь растереть ноющие ладони, руки, плечи и грудь.

Что важно — Чайн-каль был доволен их усилиями; это означало, что работы на скорость не будет до конца сеанса.

Когда кружение капитана вокруг бассейна увело его на сто восемьдесят градусов от Скиддера, джедай быстро взглянул на Сафу и вполголоса произнес:

— Вы встречались с Рандой?

Она еле заметно кивнула:

— Мы только что закончили с ним.

— Вы сделали, как я просил?

— Хоть это и против нашей воли, но да, мы сделали, как ты просил.

— Как он отреагировал?

— Он ощутимо забеспокоился. Он почти тут же нас отпустил, возможно, чтобы обсудить со своими телохранителями и советниками.

Скиддер со скрытым удовольствием прищурил глаза.

Пришло время поговорить с йаммоском. Раньше Скиддер обращался к Силе ровно настолько, чтобы дать созданию доступ к поверхности своих мыслей и эмоций. Легкость связи время от времени возвращала к нему йаммоска, и каждый раз Скиддер, подкрепляя его желание, немного больше открывался созданию. Теперь нужно было обратить поток и поговорить напрямую с йаммоском, как, очевидно, тот полагал, что разговаривал с ним.

Он практиковался в этой технике Силы с того момента, как рины впервые рассказали ему о своей встрече с хаттом. Так же легко, как он соскользнул в питательную жидкость, в которой плавал йаммоск, Скиддер вошел в легкий транс.

Его целью было передать ряд образов, в которых Ранда Бесадии Диори плел интриги против капитана Чайн-каля. Скиддер за последние два дня столько раз прокручивал в голове обман, что образы разворачивались перед ним, словно драма по ГолоСети. Тут же почти любовно повисшее на его плечах щупальце начало дергаться, потом дрожать.

Потом придаток сжал его крепче. В то же время все остальные щупальца побросали других пленников, ударившись о жидкость достаточно сильно, чтобы она расплескалась через край на пол трюма.

Несколько пленников испуганно закричали, когда извилистое тело йаммоска затвердело. Скиддер тут же разорвал мысленный контакт и вынырнул из-под щупальца. Но это только побудило создание повернуться к нему, как будто оно хотело посмотреть на него своими глазами. Скиддер, Роа, Сафа и некоторые другие благоразумно нырнули в жидкость, но дюжину других пленников вращением йаммоска вышвырнуло из бассейна. Фасго был в числе последних, и его швырнуло дальше остальных, его уже ослабевшее тело с сокрушительной силой ударилось о перегородку из йорик-коралла, где оно на мгновение застыло, а потом начало медленно скатываться по шершавой поверхности вниз к полу.

Некоторые из более длинных щупальцев попытались неожиданно схватить Скиддера, когда он вынырнул, но, кувыркнувшись, он запрыгнул на круговую дорожку. Разочарованный йаммоск пришел в бешенство и распластался по резервуару, вытянувшись до его края. Щупальца молотили и хлопали по кораллу, но Скиддер ловко избегал их, перепрыгивая с ноги на ногу и выполняя сальто.

Чайн-каль и охранники по всему трюму находились в полном замешательстве. Они бегали вокруг бассейна, делая тщетные попытки успокоить создание, в первую минуту они были уверены, что Скиддер — жертва, а не подстрекатель.

Джедай выполнил сальто, приземлившись на палубу, но охранники мешкали недолго. Он мог бы уклониться или поразить тех, кто бросился к нему со всех сторон, но бежать ему было некуда, так что он быстро решил, что его целям лучше послужит игра в охваченного паникой пленника, который боится за свою жизнь. Он притворился, что борется, отбросив в сторону некоторых охранников с силой, которую мог бы иметь запаниковавший человек. В конце концов он позволил им взять над собой верх и, крепко удерживаемый ими, осел на палубу, визжа, воя и указывая на йаммоска.

— Он пытался меня убить! Он хочет меня убить!

Потеряв ярость, военный координатор покачивался на волнах, которые сам же и поднял. Многие пленники были прижаты к краю бассейна. Большинство из тех, кого швырнуло во время неожиданного вращения животного, поднимались с палубы, ошеломленные, но серьезно не раненные. Кроме Фасго, который безжизненно развалился в увеличивающейся луже крови.

Даже Чайн-каль, казалось, был настороже, когда стал приближаться к йаммоску. Скиддеру оставалось надеяться, что не все животные развивались по плану и что, несмотря на биоинженерию, примененную к ним, в некоторых из них могли быть изъяны, которые, например, иногда обнаруживались в прыгунах и других образцах органических технологий йуужань-вонгов.

Видя или, возможно, чувствуя приближение капитана, йаммоск протянул к нему два своих щупальца, а потом и третье, обвив их вокруг шеи Чайн-каля. Капитан закатил глаза, он, возможно, упал бы, если бы его не поддерживали щупальца. Моргнув, он пришел в сознание, развернулся и широко открытыми глазами уставился на Скиддера.

Скиддер не мог даже представить, что йаммоск рассказал ему о Ранде или о нем самом. Но слова, сорвавшиеся с языка Чайн-каля, были последними, которые он ожидал услышать.

— Джедай! — капитан избавился от объятий йаммоска и приблизился к Скиддеру. — Джедай!

Краем глаза Скиддер увидел, как Роа и Сафа пораженчески повесили головы.

Чайн-каль стоял перед Скиддером, тряся головой одновременно недоверчиво и удивленно.

— Храбрая попытка, джедай. Действительно вдохновенная. Но ты не понял, что йаммосков не выращивают, а размножают. Каждый передает все свои знания последующим, — он взглянул на создание. — Предок этого имел опыт общения с джедаями.

Чайн-каль снова повернулся к Скиддеру и положил руки ему на плечи.

— Но можешь гордиться, джедай, ты доставил мне большое удовольствие. На самом деле ты будешь моим подарком мастеру войны Цавонг Ла, который однажды прибудет сюда, чтобы править Корускантом.

Глава 15

Темп восторженного марша, который приветствовал главнокомандующего Наса Чоку на борту йуужань-вонгского военного корабля «Йаммука», с помощью барабанов задавали воины, но саму музыкальную тему исполнял зверинец выращенных в биолабораториях насекомых и птиц, которые жужжали, трубили и свистели в своих клетках и на насестах, расположенных по всему большому трюму.

Монотонность переборок из вулканического стекла прерывал ансамбль огромных виллипов, показывавших усыпанную звездами панораму неподвижных судов, а также вид на находящийся вдалеке мир в пространстве хаттов, известный как «Сбежавший принц», который они сделали пригодным для посевов йорик-коралла, зарослей виллипов и других потребностей войны. К кораблям, напоминавшим астероиды, морских чудищ и ограненные и отшлифованные камни, добавился еще более массивный и зловещий образец: черная сплющенная гранильная лоснящаяся сфера, из центра которой спиралью завивалась дюжина конечностей, словно в мрачной имитации Галактики, которую намеревались покорить йуужань-вонги.

Главнокомандующий Чока, его командующие и наиболее выдающиеся младшие офицеры передвигались на подушках с довинами-тягунами, летавших на разных уровнях над палубой. Перед ними парили четыре меньшие подушки, их крохотных наездников огораживали мерцальщики — живые существа, походившие на квадратные кусочки узорчатой ткани. С каждой стороны прибывшей группы выстроилось по пять тысяч воинов, одетых в боевые туники и вооруженных амфижезлами и кауффи.

В небольшом ограниченном пространстве по правому борту съежились две сотни пленников, захваченных на Гиндине и уже прошедших обряд очищения. Костяные наросты, прикрепленные к их гортаням и челюстям, не давали им выразить страх голосом.

За Чокой маршировали войска его собственного соединения, их четкая поступь топтала ковер из малиновых цветов, аромат которых, разносимый ритмичным хлопаньем крыльев, заставлял насекомых петь. Их стрекотание то усиливалось, то утихало, издаваемые насекомыми ноты имели какое-то потустороннее звучание. Сейчас марш был пламенным и вдохновляющим, через секунду — погребальной песнью.

Напротив посадочного отсека на дальнем конце парадного коридора, наполненного насыщенными запахами, ждал командующий Малик Карр, его старшие офицеры, сборище жрецов и, в стороне, исполнитель Ном Анор; их великолепные татуировки и трансформации ничем не были скрыты.

Когда череда элитных воинов приблизилась к помосту, удары в барабаны и пение насекомых прекратились, Малик Карр выступил к кромке возвышающейся платформы.

— Добро пожаловать, главнокомандующий Чока, — издал он пронзительный крик, его усиленный голос отразился от арочного потолка и переборок. — «Йаммука» и все здесь собравшиеся в вашем подчинении.

Трюм наполнил яростный гул. Десять тысяч кулаков в приветствии одновременно крепко ударили по плечам.

Главнокомандующий Чока, капитан недавно прибывшего «летающего мира» со спиральными конечностями, переместился с подушки, управляемой довиномтягуном, на высокое сиденье в центре помоста. Четыре следовавшие за ним летающие подушки выстроились позади него, жрецы, формовщики и все остальные начали усаживаться на полу с обеих сторон. Малик Карр и его личный состав продолжили церемонию, только когда все уселись. Воины на палубе приказали своим амфижезлам обвиться вокруг их обнаженных правых рук и, в почтении склонив головы, присели на одно колено.

Барабанный бой и стрекотание возобновились, резонируя не только в ушах, но и во всем теле. После пяти громких фанфар некоторые насекомые замолкли, остальные, словно в ответ, тут же смягчили героические вопли. Контрапункт продолжался еще несколько секунд. Потом Чока поднял змеевидный командный жезл, и трюм погрузился в неестественную тишину.

— Я привез приветствие от мастера войны Цавонг Ла, — нараспев произнес он. — Он хвалит вас за работу, которую вы проделали, и с нетерпением ждет времени, когда сможет присоединиться к вам в битве.

Скромное телосложение Чоки не уменьшало его силы. Узкобедрый, но с толстыми мускулистыми ногами, он, словно статуя, сидел на предоставленном ему кресле из резного отполированного коралла, а птицы с черным оперением своими большими крыльями освежали возле него воздух. Он выглядел царственно, со своими татуировками на лице, сплющенным носом и выпрямленным разрезом глаз, под которыми красовались большие синеватые мешки. Отсутствие украшений на его тунике компенсировал кроваво-красный командный плащ, который ниспадал с его плеч, и множество росших из его пальцев ярких колец, которые обвивали его запястья и предплечья. Его совершенно черные длинные красивые волосы, почти достигавшие талии, были зачесаны с его покатого лба назад.

— Я тоже поздравляю вас с удачным урожаем, — через мгновение продолжил он. — Вы оправдали себя. Ваши пленники с Оброа-скай, Орд Мантелл и Гиндина оросят кровью ваше повышение. Но перед тем как мы проведем обряд жертвоприношения и получим от командующего Малика Карра текущий статус вторжения, воспользуемся моментом, чтобы наградить некоторых из вас в соответствии со степенью ваших усилий.

Верховный жрец, который сопровождал Чоку, поднялся на ноги и заговорил:

— Мы благодарим богов за то, что они привели нас в обещанное владение. Пусть кровь, которую вы проливаете, очистит его для прибытия Верховного владыки Шимрры. Мы чтим богов священной кровью, текущей в нас, чтобы они могли благоденствовать и даровать нам возможность продолжать заботиться о созданном ими. Все что мы делаем, это подражаем и чтим их.

Жрец повернулся к подушкам, которые парили за Чокой, и махнул рукой. Мерцальщики поднялись выше, открыв четырехметровые религиозные статуи. Первая представляла собой Йун-Йуужаня, Владыку космоса, у него отсутствовали те части, которые он пожертвовал, чтобы создать меньших богов и йуужань-вонгов. Вторая и третья статуи представляли собой Йун-Йаммуку, Убийцу, и Йун-Харлу, Притворщицу. Четвертая, безусловно самая гротескная, была Йун-Шуно, многоглазым божеством — покровителем «отверженных» — тех, чьи тела не принимали живые имплантанты, либо из-за недостаточной подготовки кандидата, либо из-за честолюбивого переусердствопания с его стороны.

Встал один из подчиненных Чоке командующих.

— Офицер Дошао, — начал он, — за заслуги на мире, называемом Дантуин. Офицер Сата'ак, за заслуги на мире, называемом Итор. Офицер Хармаэ, за заслуги на мире, называемом Оброа-скай. И офицер Тугорн, за его работу по засеву мира, называемого Белкадан, и за заслуги на мире, называемом Гиндин, — он сделал короткую паузу и добавил: — Сделайте шаг вперед и поднимитесь.