Рен Лар судорожно вздохнул и устремил на Джетри суровый взгляд.

— Так. Уберите его. — Он повернул голову и крикнул в глубину лаборатории: — Грейм!

— Да, мастер?

Ее ответ раздался откуда-то из теней, отбрасываемых бочками.

— Вызови разведчиков.

— Григори!

Мужчина, вставший из-за стола, был долговязым, угловатым и поджарым. Волосы у него были цвета корабельной обшивки, короткие, но все-таки не бобрик. Глаза оказались темными и глубоко посаженными. Он улыбнулся — что заслуживало того, чтобы пожалеть в шестой раз. Дядя в хорошем расположении духа — это всегда ничего хорошего не обещало.

Ну что ж, теперь изменить ничего нельзя было. Он уже пришел. Просто надо с этим покончить, как и сказала Райзи.

Решив это, он кивнул — уважительно — и заставил себя улыбнуться.

— Здравствуйте, дядя Юри, — сказал он негромко. — Вы хорошо выглядите, сэр.

Пожилой мужчина кивнул, довольный его приветствием.

— Я держусь неплохо, — согласился он, — для старика.

Он взмахнул рукой, указывая Григу на глубокое мягкое кресло рядом с письменным столом.

— Садись, устраивайся! Райзана, твоему брату хочется пива.

Григ сел, хотя и не сказал бы, что он чувствовал себя удобно, и поднял руку.

— Спасибо, пива не надо. Не могу задерживаться.

Дядя не стал хмуриться, но улыбка его несколько потускнела.

— Что это? Ты не видел родственников — сестру — уже двадцать стандартных лет и не можешь задержаться на пару часов, чтобы выпить пива и рассказать нам свои новости?

— Райзи сказала мне, что вы хотите со мной поговорить, дядя. Я так понял, что это срочно, иначе сегодня не пришел бы. Корабль на капремонте, и все дела лежат на мне и Сейли. Юная Хат может помогать нам только изредка.

Дядина улыбка потускнела еще сильнее. Он осторожно сел и сложил руки на крышке стола.

— Я не знал, что ты сам занимаешься ремонтом, — сказал он почти без сарказма. — Казалось бы, даже у Изы Гобелин должно было хватить ума, чтобы привести свой корабль в док.

Григ вздохнул так, чтобы это было слышно.

— Она это сделала, но возникли проблемы, а док нуждается в контроле. Они начали обманывать нас на защитных экранах, а когда Иза об этом сказала, начальник спровоцировал ее на драку и запретил появляться в доке, угрожая конфискацией «Рынка».

Дядино лицо выражало полное отсутствие интереса. Ему же хуже. Григ откинулся на спинку кресла и заставил себя еще раз улыбнуться.

— Тогда мы отправили Изу с планеты, подобрав ей хорошее и спокойное место пилота. Остальные члены экипажа к тому времени сделали то же, за исключением Хат, которая зарегистрировалась в порту как свободный пилот, и Сейли, которая как администратор не могла не остаться. И я, как дублер, для чего меня и родили.

Эти последние слова, возможно, были не очень разумными: мимолетный взгляд на Райзи оставил у него именно такое впечатление, однако дядя по-прежнему держался добродушно, несмотря на провокацию. И это было плохо.

— Я рад слышать, что ты настолько полезен своему кораблю, — сказал дядя. — Ты делаешь честь семье.

Вот как! Григ наклонил голову.

— Спасибо вам, сэр.

Наступила короткая пауза, во время которой дядя обменивался взглядами с Райзи, что отнюдь не прибавило Григу спокойствия. Райзи была ему сестрой, но при этом она советовала дяде и умела с ним ладить. Эти две вещи у нее всегда получались лучше, чем у Грига.

— По правде говоря, — сказал дядя, который, по-видимому, получил от Райзи необходимые советы, — я хотел поговорить с тобой именно о твоем корабле. Говорят, что самый младший брат Эрина пропал — и что «Рынок Гобелина» больше не торгует фрактинами.

Григ пожал плечами.

— В вашей информации есть неточности, сэр. Например, мальчик не «пропал» — он стал подмастерьем. А фрактины… то, что от них осталось после неких экспериментов и исследований, теперь тоже у него.

Дядина улыбка снова вернулась, с полной силой, и к ней примешивалась немалая доля облегчения.

— Значит, работа продолжается. Превосходно. И тебя надо похвалить за ту роль, которую ты сыграл в обеспечении для мальчика места у лиадийского купца. Наши исследования говорят, что в пространстве, принадлежащем лиадийцам, имеется немало хранилищ.

Речь шла об исследовании антиков. Экстраполяции и принятие желаемого за действительное. Все дальше удаляющееся от действительного с распадом тимония.

— В том, что Джетри получил место подмастерья, моей роли не было никакой: он это сделал самостоятельно, — ответил он, адресуясь зубам дядиной улыбки. — И я не думаю, что он знает о существовании какой-то работы, которую ему следует выполнять, будь то на благо семьи или еще для чего-то.

Дядя нахмурился.

— Но ты ведь должен был заниматься его образованием после смерти Эрина! Иначе зачем ты находился на том корабле?

Григ выпрямился, чувствуя, как его губы недовольно сжимаются не хуже, чем у дяди Юри:

— Я находился на нем в качестве дублера Эрина, а когда он погиб, на меня легла обязанность проследить, чтобы парень дожил до зрелости. А для этого приходилось следить, чтобы Иза не выпихнула его из шлюза или не оставила в каком-нибудь порту. И это определенно не подразумевало обучения его семейному делу. Если бы я попытался, Иза выпихнула бы в космос меня.

Дядя молча воззрился на него — что выглядело более естественным. Краем глаза Григ увидел, что Райзи едва заметно покачала головой, но и черт с ней. Григ подался вперед и сосредоточил свое внимание на дяде.

— Эрину не следовало дурить Изе голову. Он это понял — и потратил остаток жизни, пытаясь это исправить. Если бы он остался жив, он мог бы примирить ее с существованием мальчика. Если бы он остался жив, она могла бы забыть о том, откуда он у нее. Могла бы. Короче, есть Иза, и шифр у нее. А потом «Жаба» рухнула, когда плитки взяли под контроль корабельный компьютер.

— Люди на «Жабе» знали, чем рискуют.

Это вмешалась Райзи. Григ бросил на нее короткий взгляд:

— Знали. Но кое-кто из нас начал задавать вопрос, соизмерим ли риск с возможным выигрышем.

— Ты хочешь сказать мне, что Эрин думал уйти из проекта?

Григ остро ощутил возмущение дяди. Григ покачал головой:

— Я хочу сказать вам, что фрактины умирают. Они умирают, несмотря на все, что мы пробуем. Это неизбежно. Необратимо. Нам надо отступиться, дядя.

— Отступиться, — повторил Юри. — Ты просишь, чтобы мы приняли смерть, Григори.

— Нет, сэр. Я прошу, чтобы вы приняли жизнь. Мы знаем, на что способны некоторые антики. Несколько поколений нашей семьи занимались их изучением. И сейчас — пока древние все еще функционируют и могут служить в качестве стандарта — сейчас пришло время попытаться построить наши собственные, основанные на науке, которую мы понимаем.

— Григ, — возразила Райзи, — среди этих штук некоторые делают такое, что никоим образом не основано на науке, которую мы понимаем.

— Это так, — признал он, поворачиваясь к ней. — Это правда. И нам повезло — повезло, что мы всего лишь время от времени теряли корабль или пару-другую рук и ног, когда кто-нибудь слишком легкомысленно работал световым жезлом. Разве ты не благодаришь всех призраков космоса, что нам ни разу не попались раскалыватели планет? А, Райзи? Я благодарю.

— У нас нет уверенности, что они делали раскалыватели планет.

— Есть ли у нас уверенность, что они их не делали? — парировал он.

Она промолчала.

— Григори, — сказал дядя очень мягко, словно Грига нужно было успокоить. — Где сейчас находится брат Эрина?

— Сын Эрина, — огрызнулся Григ и закрыл глаза. — Он — подмастерье мастера-купца Норн вен-Деелин. Джетри хорошо умеет торговать: у него настоящий талант к этому. Не удивлюсь, если мастер-купец вен-Деелин превратит его в первого купца с полной лицензией как Земли, так и Лиад. По крайней мере, так я это понимаю, судя по тому, что происходит на уровне торговли.

— А где, — продолжил дядя, — записи Эрина? Григ пожал плечами.

— Если они существуют, то они у Джета. Поймите: когда Эрин погиб, Иза малость помешалась. Сразу же выбросила в космос массу вещей. Крис уговорил ее убрать остальное, пока она не остынет. Вот что было отправлено следом за Джетри — остатки. Его по праву. — Он ухмыльнулся. — Чего вы не можете оспорить.

— Ну, разумеется.

Дядя положил ладони на стол и оперся на них, хоть и не стал вставать.

— Григори, тебе пора вернуться в лоно твоей семьи. Нам нужны таланты и твой… особый… взгляд на вещи.

— Нет.

Дядя моргнул.

— Извини?

— Я сказал, — пояснил Григ, не смея смотреть на Райзи, — нет. Я остаюсь на «Рынке».

— Григ… — начала было Райзи, но он покачал головой, по-прежнему не глядя на нее, и выпрямился во весь свой рост.

— Извините, что ухожу так быстро, сэр, — сказал он дяде очень вежливо, — но, как я уже сказал, у меня дела.

Наконец он посмотрел на сестру.

— Прошу тебя об одолжении, Райзи.

— Конечно, — ответила она, как он и был уверен.

— Не подпускай к Сейли того психа, который на тебя работает. Если он захочет разговаривать с Пейтором — это твое дело, наверное. Но тебе следует знать, что он расспрашивает о дубликаторе.

Она кивнула:

— Я об этом позабочусь.

— Хорошо, — отозвался он и улыбнулся, чувствуя тепло и легкую слабость в животе.

Дядя допускал неповиновение, но за это всегда приходилось платить.

— Григори, если ты уйдешь из этой комнаты, к тебе никогда больше не обратится никто из нас.

Голос дяди звучал холодно, ясно давая понять, как дорого это обойдется. Григ кивнул.

— Я могу это себе позволить, — сказал он не менее холодно. — А сейчас прощайте.

Он вышел, и никто его не останавливал на протяжении длинного коридора, в конце которого с открытыми дверцами дожидался лифт.

— Гильдия целителей послала одного из своих мастеров, — сообщила Миандра, голос которой стал немного звучнее, а волосы были аккуратно зачесаны за уши. — Интересно, кто прибудет первым?

Они сидели в гостиной, где Джетри впервые увидел леди Маарилекс, приехав с Норн вен-Деелин. И он сейчас готов был бы отдать все на свете, лишь бы она появилась сейчас в дверях! Джетри сменил свою располосованную рубашку на целую, изумленно поглядев на бледно-розовые полосы, которые шли по его груди, совпадая с порезами на испорченной рубашке. Однако долго их рассматривать не было времени, и он поспешно надел свежую рубашку, провел щеткой по волосам, которые, как это ни странно, почти все легли гладко, и сбежал вниз, в эту самую гостиную. Там оказалось, что Миандра его опередила: она уже сидела в самом центре белого дивана, сжимая в кулаке свой рубин. Лицо ее было крайне мрачным.

— Возможно, — предположил Джетри, стараясь развеять ее мрачность, — целитель и разведчик прибудут одновременно и займут друг друга разговором, освободив нас для других дел.

Она не улыбнулась. Ему показалось, что она только крепче стиснула свой рубин.

Молчание затянулось. Джетри повернулся в кресле, обвел взглядом комнату и снова посмотрел на Миандру. Она очень сосредоточенно глядела в точку, которая, по его расчету, находилась десятью футами ниже багряных половиц.

Джетри кашлянул.

— Очень… необычная вещь, — сказал он. — Когда я снял рубашку, то вдоль моей груди виднелись розовые полоски, похожие на свежие шрамы. Я ожидал, поскольку была кровь, понимаешь ли, что обнаружу свежие порезы.

Миандра подняла глаза.

— Флинкс испугался, — повторила она то, что уже было сказано в винном погребе. — Он — очень сильный кот и, боюсь, очень сильно тебя расцарапал. Адреналин прятал боль, но ты очень скоро ее почувствовал бы, поэтому Мейча тебя Исцелила.

Он услышал ее слова, заморгал, мысленно прослушал их еще раз, а потом повторил ее фразу с интонацией, обозначавшей вопрос:

— Мейча Исцелила меня?

Миандра сжала губы.

— Именно. Этому нас учат: быть Целительницами. Мейча… она лучше меня умеет.

— А!

Джетри задумался над услышанным, рассеянно проводя ладонью по груди. Царапины нисколько не болели. Он посмотрел себе на грудь, для чего ему пришлось уткнуться в грудь подбородком. На свежей рубашке крови не было. Бесспорно, его залечили, но…

— Она… вы умеете превращать свежие раны в зажившие шрамы? За секунды? Как?

Миандра повела плечами.

— Это — талант, во многом такой же, как музыкальные способности, или, возможно… купеческие. Для тех из нас, кто обладает талантом Целителя, процессы и… методы очевидны. Интуитивно. — Она слабо улыбнулась. — Учат управлению и… эффективному использованию своей энергии.

Так. У Джетри создалось впечатление, что она упрощает вещи, щадя его чувства — и тут он чуть не рассмеялся, вспомнив, что у него в кармане.

— А что еще делают Целители? — спросил он, в основном для того, чтобы она не молчала. Разговаривая, она казалась не такой мрачной, более похожей на себя обычную.

— Лечат болезни духа. Именно для этого обычно и зовут Целителя. Кого-то гнетет тоска или мучает страх. Возможно, они видят вещи, которых нет, или отказываются видеть вещи, которые находятся прямо перед ними. Такого рода вещи. Физическое Исцеление… на это способны только немногие Целители. — Ее лицо немного просветлело — от гордости, как ему показалось. — Мейча будет блестящей Целительницей.

Что ж, решил он, в это легко было поверить, зная Мейчу. Но постойте…

— Так, значит… это ты или Мейча успокоили меня в тот первый день, когда занавески были открыты и у меня был приступ страха перед открытым пространством?

— Да, — ответила она. — Я успокоила тебя, а Мейча закрыла занавески. Это было не очень трудно. У тебя очень плотный… узор, как мы это называем. С тобой очень легко работать.

Джетри не был уверен в том, что ему приятно было об этом услышать, но продолжить разговор на эту тему не успел: дверь гостиной открылась и вошла леди Маарилекс, тяжело опираясь на палку. За ней следовал ярко-рыжий мужчина, чью худобу подчеркивал черный кожаный костюм.

— Лейтенант-разведчик Фел Ден йо-Шомин, — сказала старуха, — вот Джетри Гобелин, приемный сын вен-Деелин. Джетри, будьте добры, отдайте лейтенанту поклон.

Джетри осторожно поднялся с кресла. Рыжие глаза лейтенанта йо-Шомина следили за его движениями. В позе этого мужчины было нечто такое, что моментально вызвало у Джетри раздражение. Возможно, немного выставленное вперед плечо или положение бедер — нечто едва заметное, что объявляло, что лейтенант-разведчик йо-Шомин превосходит почти всех живущих людей и бесконечно выше всяких грязных подмастерий-землян, чьими бы приемными сыновьями они себя ни объявляли.

Составив себе такое впечатление об этом человеке за то время, которое понадобилось, чтобы встать во весь рост, Джетри не слишком церемонился с поклоном: быстрый и четкий, он, наверное, доставил бы мастеру тел-Ондору удовольствие. И определенно адресат его понял: его острое лицо заострилось еще сильнее, тонкогубый рот сжался так, что губы вообще исчезли.

Ответный поклон был скорее кивком, что было заносчивостью, но, как решил Джетри, вполне предсказуемой.

— Сообщалось, что в вашем владении находится предмет, представляющий запрещенную технологию, — сказал лейтенант, даже не стараясь, чтобы это прозвучало вежливо. — Вы отдадите его немедленно.

— Нет.

Джетри собирался передать устройство разведчику. В конце концов было весьма вероятно, что эта штука действительно каким-то образом вызвала тот страшный ветер, а если это так, то лучше, чтобы она находилась у людей, которым знакомо ее коварство. К несчастью, разведчик дал Джетри повод для сомнений. Лучше он сам будет рисковать, работая с прибором, чем безропотно отдаст его этому… тупоумному.

Джетри скрестил руки на груди, как это делал дядя Пейтор, когда хотел показать, что не шутит, и сопроводил свой жест хмурым взглядом.

Рыжий разведчик выпрямился, насколько мог, и адресовал Джетри весьма гневный взгляд.

— Эта вещь входит в юрисдикцию разведчиков. Вы немедленно отдадите мне это опасное устройство.

Джетри продолжал хмуро смотреть на него.

— Представьте доказательства, — сказал он.

Рыжие брови сдвинулись:

— Что?

— Доказательства, что это устройство опасно, — пояснил Джетри.

Разведчик вытаращил глаза.

— Так, — сказала леди Маарилекс, которая все еще опиралась на свою палку у двери. — Вижу, что это все-таки будет забавно. Миандра, дитя мое, проводите меня к креслу, будьте любезны. Если позволите, джентльмены — минутку.

— Да, тетя Стафели.

Миандра вскочила и, поспешно подойдя к старой даме, заботливо провела ее к первому из голубых кресел и усадила.

— Да… А! Подушку мне под спину, дитя… Спасибо.

Леди Маарилекс откинулась на спинку кресла и поставила палку рядом. Миандра шагнула к дивану.

— Останьтесь, — тихо сказала леди Маарилекс.

Миандра вернулась и встала рядом с креслом, скромно сцепив руки. Ее подвеска… Джетри моргнул. С ее подвеской что-то было не так, как будто она…

— А теперь, — объявила леди Маарилекс, — пьесу можно продолжить. Следующая реплика ваша, лейтенант. Вам брошен вызов: вы должны доказать, что прибор опасен. Как вы ответите?

Мгновение разведчик молчал, а потом чуть поклонился старухе в кресле и гневно посмотрел на Джетри.

— Прибор, который описан лордом Рен Ларом Маарилексом как находящийся в собственности землянина Джетри Гобелина, несомненно, представляет собой запретную технологию. Форма и вид таких вещей хорошо известны разведчикам и, безусловно, лорду Маарилексу, который посетил несколько семинаров, которые разведчики проводят по теме Древней Войны и ее следов.

— Адекватно, — прокомментировала леди Маарилекс. — Но убедит ли это вашего оппонента?

Джетри пожал плечами.

— Я признаю, что устройство относится к древним технологиям, — сказал он лейтенанту йо-Шомину. — Вы, сударь, заявили, что оно опасно, и это утверждение пока ничем не доказали.

Разведчик улыбнулся.

— Разве не оно вызвало ветровую воронку? Думаю, мы все можем согласиться с тем, что ветровые воронки опасны.

— Безусловно, ветровые воронки опасны, — сказал Джетри. — Но теперь вы просто поставили себя перед необходимостью доказывать, что это устройство вызвало ветровую воронку. А я не думаю, что вы можете это сделать, сударь.

— Вот как? — Улыбка разведчика стала шире. — Погодные карты показали очень необычное погодное явление, внезапно сформировавшееся в условиях, противоположных тем, которые необходимы для его рождения. И тем не менее ветровая воронка посетила виноградник Маарилексов вскоре после ваших экспериментов с запретной технологией.

— Это я, — тихо сказала Миандра со своего места рядом с креслом, — дотронулась до значка «ветровая воронка».

— И тем не менее, — парировал Джетри, продолжая смотреть в лицо разведчику, — ветровые воронки иногда приходят не в сезон. Хотелось бы знать, не проявлялась ли указанная аномалия погоды и в предыдущих подобных случаях.

— Хорошо сыграно! — Леди Маарилекс зааплодировала с голубого кресла. — Браво!

Разведчик бросил на нее возмущенный взгляд.

— Конечно, проявлялась, — отрезал он. — Ветровые воронки, возникшие не в сезон, должны подчиняться тому же правилу, по какому образуются все ветровые воронки.

— Таким образом, вы признаете, — продолжал Джетри, — что если не будет доказано, будто все возникшие не в сезон ветровые воронки были все до одной созданы замурзанными землянами, балующимися с древней технологией, тогда не менее вероятно — и даже более вероятно, — что устройство, которое мне принадлежит и которое я получил в подарок от родича, — является предсказателем погоды, а не средством ее формирования.

«Неплохо», — поздравил он себя, хотя, если говорить честно, сам он не слишком верил в правоту своего довода…

— Я зря трачу время! — рявкнул разведчик. — Да пусть у вас будет устройство, которое излечивает слепоту, возвращает утерянную молодость и делает еще что угодно и исключительно на благо, — вы все равно должны были бы его сдать! Запретная технология запрещена, во всех ее проявлениях.

«Так-то, — сказал себе Джетри. — Ты ведь не рассчитывал, что это подействует?»

По правде говоря, он на это не рассчитывал. С другой стороны, только плохой купец так легко признает себя проигравшим. Что говорил дядя Пейтор? Что-то насчет того, что надо заставить своего противника испытывать неуверенность, обращая это к своей выгоде?

Джетри наклонил голову и изменил подход.

— Я — гражданин Земли, — сказал он.

— Ага! — заметила про себя леди Маарилекс.

— Это всякому видно, — едко отозвался разведчик. — Однако этот момент не играет роли. В настоящее время вы находитесь в лиадийском пространстве и связаны лиадийскими законами и правилами.

— Ха! — сказала леди Маарилекс.

Джетри поднял руку:

— Я — гражданин Земли, а устройство, которое вы желаете конфисковать, является подарком родича. На данный момент у меня есть только ваше утверждение относительно того, что конфискация древней технологии входит в число обязанностей разведчиков. Я должен увидеть упомянутое вами правило прежде, чем отдам свою собственность. — Он опустил руку. — И отдам я ее не вам, сударь.

— Вы… — выдохнул лейтенант.

Джетри увидел, что он учел оскорбление и запомнил его для последующего сведения счетов. Флаг ему в руки.

— Я отдам это устройство — если будет доказано, что я вообще должен его отдать — капитану-разведчику Жан Реку тер-Астину.

Наступило долгое молчание, явно окрашенное недоверчивым изумлением.

— Капитан-разведчик тер-Астин — полевой разведчик, — сказал лейтенант с легким оттенком отвращения на слове «полевой». — Чтобы его отыскать, понадобится время, а в течение этого времени устройство по-прежнему будет представлять опасность для всех нас.

— Капитана-разведчика тер-Астина видели не далее как в шестьдесят шестой день на станции Кэйлипсо, и я убежден, что вы обнаружите его по-прежнему там, так как он только недавно получил перевод, — парировал Джетри.

— Вызовите его, — сказала Миандра, резко и неожиданно. — Джетри поклянется не использовать устройство, пока капитан за ним не явится. И будет лучше передать его в руки полевого разведчика, а не человека, который предпочитает комфорт правил и своей постели — и кому противно иметь дело с этими скотами землянами.

Разведчик изумленно уставился на нее.

— Я ведь правильно вас поняла? — спросила она, и в ее голосе зазвучала какая-то странная нота, от которой у Джетри волосы на затылке встали дыбом.

Разведчик поклонился — очень четко, — а когда он выпрямился, его рыжие глаза стали похожи на камни.

— Вы это в высшей степени правильно поняли, — сказал он и добавил: — Драмлиза.

Джетри вздрогнул. Миандра только что приобрела врага. Сильного врага, поскольку она привязана к этому шарику грязи и не сможет поднять корабль в случае неприятностей…

— В этом доме нет драмлиз! — отрезала леди Маарилекс. — Просто две юные Целительницы, которые любят маленькие фокусы.

— Конечно! — сердечно согласился разведчик и еще раз поклонился.

— Я хочу получить клятву, которую мне за вас обещала Целительница, — сказал он Джетри. — После чего я уйду.

Джетри чуть помедлил, гадая, что этот тип может счесть достойной доверия клятвой, и чуть было не рассмеялся, несмотря на атмосферу тревоги и недовольства.

— Я клянусь своим именем — Джетри Гобелин, — что не стану использовать древнее технологическое устройство, которое буду хранить надежно и бережно до того момента, когда за ним явится капитан-разведчик тер-Астин, вооруженный правилами, которые дают ему такое право.

— Свидетельствую, — сказала леди Маарилекс.

Лейтенант-разведчик Фел Дин йо-Шомин поклонился.

— От лица Разведки я принимаю вашу клятву. Капитана тер-Астина вызовут.

— Хорошо, — сказал Джетри, — я буду рад с ним увидеться.

Разведчик удалился, уведенный бледной Мейчей, которая перехватила его у двери в коридор. Джетри тихо и протяжно вздохнул и очень постарался не думать о том, что только что сделал.

— Миандра, — сказала леди Маарилекс очень тихо.

— Да, тетя?

— Могу я узнать, в какой момент вы потеряли ваш разум?

Молчание.

Джетри медленно повернулся. Миандра стояла, окаменев, глядя прямо перед собой, опустив сжатые в кулаки руки.

Рубиновая подвеска качалась маятником на конце длинной серебряной цепочки.

— Твой рубин! — воскликнул он, наконец разглядев, в чем дело. — Он расплавился!

Миандра устремила на Джетри выразительный взгляд своих сапфировых глаз, хотя он так толком и не понял, что именно они выражали. Просьбу о союзе, возможно, хотя он и не мог сказать, как, по ее мнению, он мог бы отклонить очередную высокооктановую выволочку леди Маарилекс.

— Расплавился? — переспросила старая дама, хмуря брови на Миандру. — Чепуха. Вы представляете себе, сколько нужно жара, чтобы расплавить…

Ее голос замер. Миандра закрыла глаза, а ее рот превратился в белую ниточку плотно сжатых губ.

— Дайте мне его, — сказала леди Маарилекс ровным голосом.

Крепко зажмурившись, прижав к телу сжатые в кулаки руки, Миандра стояла, словно кукла размером с человека.

— Немедленно, — сказала леди Маарилекс.

Миандра облизнула губы.

— Если бы не эта ошибка, так другая, — сказала она быстро и нечетко, не открывая глаза. — Я не могу… тетя Стафели. Это… слишком для меня много. Я тону в нем. Пусть все узнают, и конец.

— Это и будет конец, глупое дитя! — Леди Маарилекс повелительно протянула руку. — Дайте мне подвеску!

Последняя фраза была сказана с такой силой, что даже Джетри ощутил, как его мышцы бросились выполнять сказанное, но Миандра осталась стоять неподвижно, демонстративно непокорно, а из-под ее длинных темных ресниц показались слезы.

В эту секунду Джетри вдруг понял: несмотря на весь свой суровый и угрожающий вид, леди Маарилекс боится.

— Миандра, — сказала она очень мягко. — Дитя мое.

Миандра отвернулась.

Джетри не следовало бы вмешиваться в то, чего он не понимал, — и он не имел никакого права вмешиваться и отменять решение, которое Миандра сама приняла. Но леди Маарилекс испугалась, а он подумал: к тому, что способно испугать ее, людям меньшего калибра лучше даже близко не подходить.

Джетри сделал три шага вперед, взял одной рукой цепочку, другой — оплывший рубин и снял их с шеи девочки.

Миандра тихо застонала и подняла руки, закрывая лицо. У нее затряслись плечи. Джетри отступил назад, чувствуя себя крайне неловко и очень неспокойно, и опустил подвеску на протянутую ладонь старухи.

— Я благодарю вас, юный Джетри, — сказала она.

Он посмотрел ей в глаза, но увидел в них только бесстрастную вежливость.

— А что сейчас случилось, сударыня? — спросил он, зная, что она ему не ответит.

И она его не удивила.

— Ничего, кроме неподобающей сцены со стороны своевольного ребенка, — сказала она, и подвеска исчезла, пропав в нарукавном кармане. — Я прошу вас об этом забыть.

Конечно. Он посмотрел на Миандру, которая по-прежнему закрывала лицо ладонями. Нет сомнения, Стафели Маарилекс была бесстрашна — но и Миандра трусихой не была. Несмотря на это, и она, и ее сестра по большей части оставались в рамках правил, диктуемых им старшими, и отвечали ясно и быстро, когда им задавали какой-нибудь вопрос. Джетри считал, что неподобающая непокорность не в их стиле, хотя он вполне допускал возможность тайных операций. И уж конечно, им не свойственно было стоять и плакать.

— Эй! — сказал он, дотрагиваясь до ее рукава. — Миандра, ты как?

Она шмыгнула носом, напрягла плечи — а потом медленно опустила руки. Одновременно с этим ее подбородок поднимался вверх.

— Спасибо тебе, — сказала она с достоинством капитана корабля, — твоя забота меня согревает.

— Да, — отозвался он. — Но ты хорошо себя чувствуешь?

Ее губы пошевелились — может быть, это даже была улыбка.

— Насколько это возможно, — ответила она и, похоже, собиралась еще что-то добавить, но в эту минуту дверь открылась.

Там возникла Мейча, которая поклонилась и объявила:

— Целительница Тильба сиг-Харат.

Джетри повернулся и, пока Целительница входила в комнату, отошел на пару шагов. Она оказалась длинноногой (относительно) и худой, волосы, убранные в одну светлую косу, падали через плечо до пояса. Она была одета в обычный наряд для визитов и выглядела несколько помятой, словно начала вахту рано и знала, что закончит поздно.

— Приветствую вас, целительница, — сказала леди Маарилекс, приветственно наклоняя голову. — Вы делаете нам честь.

Тильба сиг-Харат остановилась у кресла, чуть склонив голову к плечу.

— В послании говорилось, что дело срочное.

— Наш сын определенно так считал, — ответила леди Маарилекс спокойно.

«Вот как», — решил Джетри. Рен Лар вызвал Целителей со своего пульта, а его мать решила, что он отреагировал на события слишком остро. Этим можно было объяснить резкость ее высказываний до этой поры.

Но этим нельзя было объяснить ее страх.

— Вот именно, — говорила тем временем Целительница. Она перевела взгляд с леди Маарилекс на Миандру, которая теперь стояла прямо, подняв голову и с вызывающе бесстрастным лицом. — Миандра, ваш кузен говорит, будто вы сказали ему, что не пускали ветровую воронку на виноградник в течение некоторого времени, а потом ее сила вас одолела. Это верно?

Миандра наклонила голову.

— Верно.

— Хорошо. Вы не могли бы объяснить этот процесс удерживания ветра?

Молчание. Джетри, на которого не обращали внимания, быстро скосил глаза и увидел, как девочка облизала губы. Ее вызывающий подбородок опустился чуть ниже.

— Итак? — сказала Целительница немного резко. — Или же вы не можете объяснить этот процесс?

Миандра снова вздернула подбородок.

— Это очень просто, — ответила она хладнокровно. — Я просто выставила свою волю напротив ветра и… толкнула.

— Так… понятно. — Целительница подняла руку. — Откройтесь мне, пожалуйста.