Лиад - Торговый баланс

— Так. — Мастер тел-Ондор стоял перед ним, серьезный и неподвижный, чуть склонив голову набок. — Лучше. — Он поднял руку, словно для того, чтобы предупредить ухмылку, которую Джетри держал в плену за сжатыми губами. — Поймите меня правильно: это только лучше. Те, кто не имел счастья наблюдать ваши предыдущие попытки, все равно могут посчитать, что стали объектом насмешки.

Джетри разрешил себе чрезвычайно тихий и прочувствованный вздох. Дело было не в том, что он сомневался в оценке, данной наставником его поклону: при движении ему самому казалось, будто суставы у него сделаны из ржавого металла. Судя по словам Гэйнор, через корабельную неделю им предстояла посадка на Тилене, где, по словам самой Норн вен-Деелин, ему предстояло помогать ей на торговом месте.

— Мастер, простите мне мою неспособность, — сказал он, обращаясь к мастеру тел-Ондору, — мне хочется добиться успехов в занятиях.

— Это так, — отозвался мастер. — И совпадает с моим желанием. И с желанием вен-Деелин. Однако возможно так страстно желать успеха, что само желание станет портить результаты. Мне представляется, Джетри Гобелин, что именно ваше стремление добиться хороших результатов мешает вам подняться выше посредственности.

Он начал обходить вокруг Джетри — не со своей привычной безумной прыгучестью, а медленно и степенно, словно он был купцом, а Джетри — особенно интересной мелкой партией товара.

Со своей стороны, Джетри стоял терпеливо: его желудок оправился после приключений прошлого дня и несвоевременной трапезы, которую он проглотил в кубрике под взглядами целой вахты, которая почти его не знала.

Мастер тел-Ондор завершил свой обход.

— Вы — человек крупный, — сказал он негромко, сложив руки на животе, — но не настолько крупный, чтобы это мешало вам легко двигаться. По правде говоря, вы обладаете некоей непринужденной грацией, которая приятна в молодом человеке. Поймите: я не призываю вас быть расхлябанным, но я прошу, чтобы вы позволили своим природным свойствам прийти вам на помощь. Уважение, долг, честь — все они легко проистекают из меланти человека. Вы знаете, что вы — человек, который не наносит неумышленных оскорблений, и в идеале ваш поклон — как и все ваши действия — будет это передавать. Я бы сказал вам, что сила вашего меланти в любом поклоне важнее, чем то, отсчитали ли вы точно до четырнадцати или только до тринадцати.

Он склонил голову набок.

— Вы меня понимаете, Джетри Гобелин?

Он обдумал услышанное. Меланти он понимал как принципы иерархии — нечто вроде постоянного учета того, какое место ты занимаешь в цепи инстанций в каждой данной ситуации. В первом приближении это было достаточно близко к «корабельной должности» обычных космических кораблей, и именно так он это и рассматривал. Если принять во внимание данную ситуацию, когда он является учеником, прилагающим все силы к тому, чтобы… чтобы сделать честь своему наставнику…

«Думай!» — мысленно прикрикнул он на себя.

Ладно. Так. Он младше своего наставника по рангу, уважает его знания и в то же время немало побаивается его языка. Однако в то же время ученик должен уважать самого себя и свою способность учиться. Он — не полный идиот, хотя сейчас об этом очень легко забыть. Разве мастер вен-Деелин не взяла его в качестве купца-подмастерья, зная (а не знать она не могла), каких трудов это потребует, и сочтя его способным добиться успеха?

С этими мыслями он кивнул — и почувствовал, как кивок превращается в поклон — легкий поклон, почти энергичный, с легким движением левой руки, которое обозначало понимание.

Все так же энергично он выпрямился — и заметил на лице своего наставника выражение полного изумления.

— Да, совершенно верно, — негромко сказал мастер тел-Ондор и поклонился сам, признавая триумф ученика.

Джетри прикусил губу, чтобы не выпустить улыбку наружу, и заставил свое лицо сохранять все более привычное бесстрастное выражение купца, занятого деловыми переговорами.

— Джетри Гобелин, я предлагаю сделать перерыв на чай. Когда мы снова здесь с вами встретимся, то, полагаю, нам следует заняться теми модальностями и поклонами, которые вам с наибольшей вероятностью понадобятся на торговой бирже Тилены.

Это было уже слишком: улыбка выглянула. Он спрятал ее с помощью еще одного спокойного, энергичного поклона, несколько более глубокого и сопровождавшегося жестом, выражающим благодарность.

— Да, мастер. Спасибо вам.

— Ха! Возвращайтесь сюда через одну двадцать восьмую, и мы посмотрим, что у вас получится тогда.

Мастер повернулся к нему спиной. Это был привычный знак, что Джетри следует уйти.

Широко улыбаясь, Джетри только что не бегом покинул классную комнату. Все так же энергично он повернул в главный коридор — и оказался в толпе.

Первыми были Пен Рел, Гэйнор и Вил Тор: все они говорили одновременно, и каждый демонстрировал небольшую или чрезмерную встрепанность. На нежном остреньком личике Гэйнор красовался синяк, и губы были опухшие, словно она получила удар открытой ладонью. Несколько членов экипажа, шедших позади нее, были в крови, но настроение у всех приподнятое. Увидев Джетри, Гэйнор крикнула:

— Отряд, смирно!

На это понадобилось время, но они более или менее замерли и замолчали. Когда стало относительно тихо, Гэйнор поклонилась — Джетри истолковал ее движение как особый поклон, который адресуют товарищам, — и сказала с откровенной ухмылкой:

— Первый помощник докладывает Джетри Гобелину, члену экипажа, подвергнувшемуся опасности, что торговый бар Кэйлипсо будет рад принимать его всякий раз, как он окажется в порту. Я также докладываю, что в вашу честь был назван фирменный напиток, а именно, «Прыжок торговца». Его составляют из ретто, кинака и кла. Как представитель корабля я отведала эту смесь и нашла ее… поразительной. Есть также и другие вопросы, в которых вы должны быть осведомлены, так что, пожалуйста, пройдем с нами, и мы расскажем тебе о нашем посещении и исправлении.

Посещении и исправлении? Джетри воззрился на всю компанию: даже Вил Тор был встрепан, и рубашка на нем порвана и испачкана.

— Но вы же не разгромили тот бар?

Гэйнор рассмеялась и Пен Рел тоже. А потом Гэйнор шагнула вперед, поймала его за руку и потащила за собой по коридору.

— Пойдем, почтенный член команды, мы расскажем тебе о том, что на самом деле происходило, пока это не превратилось в слухи и легенды. В обмен ты потом расскажешь нам о своей подготовке и умениях, потому что на станции уже дюжина человек попытались повторить твой прыжок и в награду за свои усилия получили сломанные руки и ноги.

Она потянула его за руку, и Джетри позволил ей увлечь его за собой. Вся толпа дружно двинулась в сторону кубрика.

— Но, — пробормотал Джетри, обнаружив рядом с собой Вил Тора, — я считал, что сведение счетов требует хитроумия, ловкости и тщательности…

Библиотекарь со смехом поймал его свободную руку.

— О, мой друг, нам нужно лучше объяснить тебе про меланти! То, что ты описал, было бы подобающим, если бы мы имели дело с людьми достойными. Однако когда приходится иметь дело с грубиянами…

Тут начался громкий хохот, и толпа хлынула дальше.

День 80-й

1118 год по Стандартному календарю

Кинаверал

Был уже полдень по портовому времени, когда Хат сдала все бумаги и получила свой заработок. По ее собственным ощущениям, время близилось к вахте для сна, каковой деятельностью она и намеревалась заняться, как только попадет к себе в квартиру.

Ее шаги чуть замедлились, когда она проходила мимо «Корабля и берега», но перспектива десяти с лишним часов сна оказалась более манящей, чем выпивка и еда, так что она двинулась дальше и села на трамвай на пересечении двух улиц.

Она пребывала в легкой дремоте, когда объявили ее остановку, но поднялась на ноги и проковыляла к ступенькам. Выйдя на улицу, она слишком долго стояла на месте, щурясь на яркое солнце и пытаясь определить свое точное местоположение относительно своей каюты и койки. В конце концов ей удалось отыскать нужное здание, куда она вползла на малом ходу, вложила ключ в сканер и поднялась на лифте на восьмой этаж.

В семейной квартире Гобелинов, благодарение всем призракам космоса, царили тишина и полумрак. Хат проложила не слишком уверенный курс через гостиную в свою каюту, на ходу снимая с себя одежду. Сунув ее комом в люк, она отодвинула занавеску и упала на свою койку, накрывшись одеялом с головой.

Ей пришло в голову, что сначала следовало бы зайти в душ: сама она была такой же несвежей, как и ее одежда, но она заснула раньше, чем успела додумать эту мысль до конца.

— Свистать всех наверх!

Есть такие вещи, которые заставляют тело слушаться, независимо от того, насколько крепко оно спит. Хат с проклятием проснулась, отбросила одеяло в сторону и прыгнула в гостиную, совершенно голая и давно немытая.

Сейли стояла в центре комнаты, уперев руки в бока, и вид у нее был весьма недовольный. Похоже, Хат оказалась единственным членом команды, который откликнулся на обращенный ко всем призыв.

— Кроме тебя никого тут нет? — зарычала Сейли, что было непохоже на нее.

Рычащая Сейли — это расстроенная Сейли, так что Хат сделала поправку на ее настроение и ответила вежливо.

— Догадываюсь, что да. Здесь было пусто, когда я пришла… — она посмотрела на часы на дальней стене, — … два часа назад.

Ее кузина испустила вздох досады.

— Значит, вахта наша, — проворчала она и только тут, похоже, заметила, в каком виде находится Хат. — Только что вернулась из рейса?

— Два часа назад, — ответила Хат. — Мне пришлось лететь в одиночку. Сон на первом месте в списке потребностей. Затем — душ и еда.

Сейли кивнула.

— Извини. Если бы можно было кого-нибудь другого припрячь… Но тут только ты и я, а действовать надо немедленно. — Она указала на освежитель. — Ополоснись и оденься. Я приготовлю тебе чашку майта и кофе. Сможешь выпить по дороге.

Хат воззрилась на нее:

— Что случилось?

Сейли уже шла к камбузу, так что ответ был брошен через плечо:

— Иза устроила драчку с начальником дока, и портовая полиция посадила ее под арест.

— А, черт! — сказала Хат и бросилась в освежитель.

Сейли ушла в доки, чтобы поговорить с начальником и постараться уладить дела, так что платить штраф за Изу пришлось Хат.

Ей пришлось ехать на трамвае на другой конец порта, так что майт и кофе успели подействовать, и она вошла в полицейский участок почти проснувшаяся, хоть и с бунтующим желудком.

— По какому делу? — спросила ее женщина, скучавшая за столиком справочной.

— Пришла заплатить штраф и быть сопровождающей, — уважительно ответила Хат.

Она не слишком любила портовую полицию — кто из космолетчиков ее любит? — но не видела оснований платить дополнительный штраф из-за своего отношения. Всеми призраками космоса можно поклясться: если Изу арестовали во время драки, это прилично обойдется всей команде.

— Имя? — спросила представительница полиции.

— Иза Гобелин. Приведена сегодня днем из доков.

Полицейская тетка посмотрела на свой экран, хмыкнула и мотнула головой влево:

— В конце коридора. Если поторопитесь, то сможете забрать ее до того, как начислят сумму за очередной час задержания.

— Спасибо, — сказала Хат и поспешно прошла по коридору, где ей пришлось встать у столика, точно такого же, как и тот, что стоял у входа, и там повторить свои сведения не менее сильно скучающему мужчине.

— Родственница? — спросил он, вглядываясь в Хат поверх своего монитора.

— Да, сэр. Кузина. Хателейн Гобелин.

— Гм, — пробормотал полисмен, и голова у него нырнула вниз: он нагнулся к экрану. — Что тут у нас… Публичная демонстрация враждебности, нанесение побоев гражданину, нанесение побоев служащему порта, нанесение удара служащему охраны порядка, оскорбление служащего охраны порядка, арест второго уровня, плюс перевозка, регистрация, трехчасовое пребывание в участке, налог и пошлина… Это дает нам в итоге восемьсот девяносто семь монет. — Он поднял голову. — Мы принимаем также товары, имеющие спрос, или чистое золото. Но использование этих двух способов оплаты облагается дополнительным налогом.

Ну еще бы. Хат заморгала. Восемь сотен…

— Пошлина? — переспросила она.

Полисмен скучающе кивнул.

— Вы не жительница планеты. Все финансовые сделки между резидентами и нерезидентами планеты облагаются пошлиной.

— А!

Она запустила руку в потайной карман, извлекла оттуда свою личную карточку и вставила ее в сканер, закрепленный на столике. Наступила короткая пауза, а затем экран дежурного пискнул и начал шумную распечатку.

— Вам придется секунду подождать квитанции, — сказал он. — Когда вы ее получите, пройдите, пожалуйста, по коридору к первой двери налево. Вашу кузину приведут к вам туда.

— Спасибо, — промямлила Хат.

Когда распечатка была закончена, она с отрывистым кивком приняла ее и отправилась ждать, чтобы к ней вывели Изу.

«Арест второго уровня» подразумевал введение успокоительного. Состав использованного средства, длительность воздействия, известные побочные эффекты и химические антидоты были приведены в нижней части квитанции, которая заняла две страницы. Хат нахмурила брови. Средство действовало порядка четырех часов. Изу арестовали три с половиной часа назад. На карточке не оставалось денег, чтобы нанять машину на поездку через весь порт, а перспектива затаскивать в трамвай Изу, находящуюся в полубессознательном состоянии… мягко говоря, не улыбалась.

Она едва успела начать тревожиться, когда дверь комнаты ожидания открылась, впустив портовую полицейскую в полной форме, рядом с которой послушно шла худая женщина в заляпанном кровью комбинезоне и с весьма зрелищно разбитым лицом.

— Хателейн Гобелин? — спросила полицейская.

— Это я.

Хат вышла вперед, пристально глядя Изе в лицо. Иза смотрела на нее синими глазами, безмятежными и пустыми.

— Еще минут сорок она будет тихая, — сказала полицейская. — На вашем месте я бы заперла ее уже через тридцать. Нет смысла чересчур приближаться к грани.

— Ясно, — ответила Хат и даже кивнула полицейской, стараясь выглядеть приветливо. — Спасибо вам.

— Ха! — Полицейская покачала головой. — Не давайте ей встрять в неприятности, космолетчик. Вы меня поняли? Когда Чад Перкин пытался надеть на нее наручники, она отправила его в больницу: разбита коленная чашечка, сломан нос, трещины в ребрах. Если вы в порту хоть раз нанесли увечье полисмену, то потом вам надо оставаться законопослушным гражданином, потому что во второй раз никаких «может быть» не будет.

Хат судорожно сглотнула:

— Я не…

— Не поняли? — Полицейская довольно грубо ткнула ее в грудь пальцем. — Если эта ваша подружка ввяжется в новую драку и на место прибудет полиция, то в живых она вряд ли останется. Теперь понятно, летунья?

— Да, — выдохнула Хат, глядя в широкое суровое лицо. — Теперь понятно.

— Вот и хорошо. А теперь забирайте ее отсюда и свяжите, пока средство еще действует.

— Да, — снова повторила Хат.

Она взяла Изу за руку и поспешно потянула за собой по коридору.

Трамвай находился всего в двух кварталах от их квартиры, а время, прошедшее с момента ухода из участка, подходило к сорока двум минутам, когда Хат почувствовала, что сидевшая рядом с ней Иза зашевелилась. Шевеление стало усиливаться и сопровождаться тихим рычанием и руганью. Хат закусила губу, усилием воли пытаясь заставить трамвай ехать быстрее…

— Простите. — К плечу Хат осторожно прикоснулась чья-то рука.

Она подняла голову и посмотрела в лицо немолодой планетницы.

— Простите, — снова повторила женщина, глядя в основном на Изу. — Ваша подруга только что из участка?

— Да.

— Послушайте моего совета: выведите ее из трамвая и уложите. Состав, которым они пользуются, на выходе дает сильную отдачу. У моего брата было семь припадков, когда его действие стало проходить: нам всем, девчонкам, едва удалось его удержать, и еще мой дядя помогал.

— Чертов грязеед, — бурчала Иза рядом с ней. — Пытается меня надуть. Обдурить мой корабль. Пусть только попробует…

Хат схватила ее за руку, перегнулась через нее и изо всех сил дернула за шнурок звонка. Трамвай начал тормозить, и она вскочила, волоча Изу за собой.

— Спасибо, — сказала она планетнице, а потом догадалась спросить: — А что стало с вашим братом?

Женщина пожала плечами и отвела взгляд.

— Ему судьба была ввязываться в неприятности. Какой-то полисмен всего через год сломал ему шею: сопротивлялся при аресте, сказали.

Трамвай остановился, двери раздвинулись.

— Грязеед поганый! — заорала Иза.

Хат спрыгнула на тротуар. Иза вынуждена была последовать за ней. Она зашаталась, продолжая ругаться. Хат развернулась, ухватив Изу за шиворот, и, используя инерцию и полную неожиданность, завалила своего капитана с тротуара в промежуток между двумя зданиями.

— Ворюга! Дрянь! — кричала Иза.

Хат подцепила ее ногой за лодыжку, перевернула лицом в грязь, уперлась коленом в поясницу и завела обе руки назад, заломив до отказа.

Иза дергалась и выворачивалась, кричала и ругалась, но без особого результата, хотя на несколько безумных секунд Хат показалось, что она не удержит ее рук.

Прошло полчаса или целая вечность — и судорожное дерганье прекратилось, а потом стихла ругань, и мышцы Изы обмякли. Хат осторожно отпустила ее руки и убрала колено. Иза лежала лицом вниз, в грязь. Хат перевернула ее, проверила дыхание и пульс, а потом, сдавленно выругавшись сама, взвалила Изу себе на спину и поплелась к дому.

Дом уже был виден, когда слева от Хат появилась Сейли. Она безмолвно помогла ей снять Изу со спины, а потом они повели ее с двух сторон. Сейли провела свою карточку через сканер, они затащили Изу в лифт, а потом проволокли через гостиную в ее комнату, где уронили, грязную и измазанную кровью, на койку.

— Как там, в доке? — спросила Хат у Сейли по дороге на камбуз. — Плохо?

— Достаточно, — ответила Сейли после паузы, продолжительность которой очень не понравилась Хат. Вздохнув, Сейли открыла холодильник. — Пива?

— Как минимум. И сыру, если найдется.

Она закрыла глаза, ощущая в коленях и руках электрическую дрожь усталости, приправленной адреналином.

— Пиво, — сказала Сейли, и Хат услышала желанный тяжелый стук о стол у ее руки. Она открыла глаза в тот момент, когда рядом с бутылкой легли брусок острого местного сыра и нож.

Вздохнув, она сделала глоток пива, а потом отхватила примерно треть сыра.

Сейли села напротив, обхватив свою бутылку обеими руками. Такой мрачной Хат ее еще не видела.

— Достаточно плохо, — спросила Хат в перерыве между кусками сыра, — это как?

Сейли вздохнула.

— Док требует дополнительного залога. Администрация требует гарантии, что Иза не покажется на их территории. Требует дать им имя и контактный код кого-то — но не Изы, — кто будет представлять корабль. Этого человека будут допускать в контору доков не чаще раза в портовую неделю в заранее назначенное время. Ежемесячная инспекция работ остается в силе, при условии, что инспектором будет не Иза Гобелин. При повторении скандалов док заявит о нарушении договора и арестует «Рынок».

Хат проглотила еще кусок сыра и отпила пива.

— Это достаточно плохо, — признала она и указала на сыр. — Ешь.

— Позже, — ответила Сейли и сделала вид, будто занята пивом.

Хат вздохнула.

— Имей в виду: была пара неприятных минут, когда действие успокоительного кончалось, но я поняла, что у Изы были основания считать, будто док ее обманывал.

— Что-то такое могло быть. Проблема в том, что выходка Изы поставила нас в невыгодное положение в смысле полюбовного обращения в третейский суд. Я связалась с Пейтором. Собрание экипажа здесь, завтра, портовым вечером.

— А как же Крис?

Сейли пожала плечами и уставилась в свою бутылку.

— Я отправила ему краткое сообщение и просьбу дать кораблю свои рекомендации. Возможно, к собранию мы получим его ответ. — Она подняла голову, и лицо ее стало жестким, как всегда, когда Сейли принимала решение: тут она не отличалась от своей матушки. — Нам придется принять решение, Хат. Если Иза еще раз такое выкинет, мы можем потерять «Рынок». Настолько мы висим на волоске.

— Слышу, — ответила Хат и допила пиво. — Я иду спать, кузина. Диспетчерская определила меня на рейс к станции завтра в середине дня. Я успею вернуться к собранию. — Она встала и потянулась. — Изе было бы разумнее всего взять временную работу. Ты же знаешь, что на планете она всегда бесится.

— Знаю, — отозвалась Сейли подозрительно тихо. — Крепкого сна, кузина. Спасибо, что помогла сегодня.

Хат кивнула и направилась к двери. Не дойдя до нее, она остановилась и обернулась.

— Чуть не забыла. Восемьсот девяносто семь выплачено с моего личного счета.

Сейли на мгновение прикрыла глаза.

— Я сделаю перевод с главного счета корабля.

— Спасибо, — сказала Хат и ушла, взяв курс на сон.

День 81-й

1118 год по Стандартному календарю

Кинаверал

В крайне мрачном настроении собрались Гобелины в гостиной своей временной квартиры. Хат немного запоздала к началу встречи и добралась туда пропыленная, голодная и злая и на станционного служащего, и на портовых бюрократов.

— Извини, — сказала она Сейли, которая сидела во главе Круга. По левую руку от нее сидел Григ, а место справа занимал Пейтор. — Мне сказали про рейс, и ни одна собака не сообщила, что на станции меня будут ждать канители на три часа, и еще на три — в порту, когда я сяду.

Примечательно, что Дик, сидевший между Мелом и Зэмом, не стал уверять ее в том, что канитель ей к лицу. Сейли молча кивнула и указала на пустой стул между Мелом и Пейтором, который Хат заняла с немалым трепетом. Сейли вызвала Изу на Полный Круг. Это обещало быть невесело.

Едва она успела сесть, как Пейтор подобрал ноги и встал в полный рост.

— Капитан, — сказал он так громко, что его было слышно в коридоре и соседней квартире, — ваш экипаж требует Слова.

Хат почувствовала, что охватившее ее напряжение немного спало. Они намерены поступить разумно. Ну, этого и следовало ожидать, сказала она себе, раз все устраивает Сейли. Так что сначала — Слово, а Решение Корабля останется в запасе на тот случай, если Иза не захочет разумно ответить на разумное. Будет ли она склонна это сделать, Хат сказать не смогла бы. И судя по лицу Сейли, та тоже не знала, как поведет себя Иза.

— Иза Гобелин, — сказал Пейтор сурово и громко, — ваш экипаж ждет.

В течение времени, показавшегося Хат очень долгим, ничего не происходило. Она заметила, что задерживает дыхание и что ладони у нее стали влажными от пота.

В дальнем конце комнаты началось какое-то движение — и Хат увидела Изу, высокую, поджарую, жесткую, но идущую без привычной уверенности.

Она остановилась прямо позади стула Грига и подняла голову, поймав взгляд Пейтора.

— Ну, брат? — рявкнула она, и Хат передернуло от ее резкого тона.

— Корабль просит вас на Слово, капитан, — ответил Пейтор мягко и спокойно, как ни в чем не бывало. — По вопросу безопасности корабля.

Что бы ни говорили про Изу Гобелин, она действительно была капитаном — и притом умелым. Еще пару секунд она стояла позади Грига, и ее взгляд скользил по Кругу, задерживаясь на каждом лице по очереди, давая каждому увидеть ее: их мать, их кузину, их капитана, которая оберегала их от неприятностей и выручала из неприятностей, которая хранила корабль и экипаж на протяжении всей жизни Хат — и до этого.

Когда все хорошо ее рассмотрели, а она — их, только тогда она шагнула между Григом и Сейли и прошла вперед, чтобы встать в центре Круга и приподнять руки, раскрыв ладони и демонстрируя, что они пусты.

— Я слушаю, — сказала она и опустила руки.

Пейтор снова сел и скрестил руки на груди. Лицо у него было бесстрастным, взгляд зорким. Рядом с ним выпрямилась Сейли.

— Есть серьезные вопросы, — сказала она твердым и ясным голосом. — Начальник дока недоволен поведением капитана. Он зашел так далеко, что готов объявить о нарушении условий контракта и арестовать «Рынок», если Иза Гобелин еще раз появится на его территории.

Иза неспешно повернулась на месте, чтобы посмотреть на Сейли — и Хат видела теперь только ее профиль.

— Они надували нас на экранах, администратор.

— Да, капитан, я не сомневаюсь, что это так, потому что видела это своими глазами. Но факт остается фактом: закон на стороне начальника. Он подал бумагу в местную полицию с заявлением, что некоей Изе Гобелин доступ в его док запрещен. Если она окажется там или рядом, «Рынок» будет конфискован.

Иза кипела: Хат видела это по тому, как она вздернула плечо.

— Это законно?

— Законно, — ответила Сейли. — А если бы и нет, то нам это не помогло бы, потому что копы не давали присягу нам помогать.

У Изы начало дергаться плечо.

— И все потому, — заявил Григ таким жестким тоном, какого Хат еще никогда от него не слышала, — что ты отправила полисмена, которому наподдала, на бумажную работу, пока у него не заживут колено, ребра и нос. А полисмены в этом порту не любят тех, кто ломает кости их коллегам.

— Все еще хуже, — сказала Хат и подалась вперед, когда Иза развернулась лицом к ней. — Они затаили против нас злобу, а это опасно. Мне сказала женщина в трамвае. Если на то пошло, и полисмен в участке меня предупредила. Если ты в этом порту травмировала полисмена, то должна вечно остерегаться, потому что день, когда ты снова схлестнешься с полицией, будет тем днем, когда ты перестанешь дышать.

Иза устремила на нее взгляд полуприкрытых веками глаз, а потом кивнула:

— Спасибо за уплату штрафа, кузина.

— Это было достаточно дорого, — сообщила ей Хат.

— И, похоже, будет еще дороже, — отозвалась Иза, снова поворачиваясь к Сейли.

— Выкладывай, администратор.

— Ладно, капитан. — Голос Сейли был холодным, как обшивка грузового контейнера. — Я вижу вот что. Я возьму на себя наблюдение за переоборудованием и ремонтом. Григ — мой эксперт по экранированию, и он уже нашел нам независимого эксперта, как это и предусмотрено в контракте. Мы будем пристально за всем смотреть и не позволим им никаких фокусов, но мы не намерены рисковать и подвергать корабль опасности.

— Отличная работа для вас и ваших людей, администратор. А как насчет капитана?

— Капитан, — твердо заявила Сейли, — должна найти себе долговременное место, улететь с Кинаверала до тех пор, пока мы не будем готовы к отлету, и избегать неприятностей.

Стоящая в центре Круга Иза засмеялась.

— Казалось бы, в мои годы пора мне уже этому научиться.

Она повернулась кругом и осмотрела одного за другим всех членов своего экипажа.

— У кого-нибудь еще есть Слово? Или администратор говорит от имени всех?

— В данном случае администратор совершенно права, — ответила Мел.

Дик пробормотал:

— Больше Слов нет, капитан.

Зэм молча пожал плечами.

— А вы все остаетесь на планете, как я слышала, чтобы помогать администратору?

— Я взял место кока на частной яхте, — сказал Дик. — Вылетаем через два дня, обратно через одиннадцать месяцев.

— Мы с Мел на рудовозе, — сказал Зэм, уставившись на свои ботинки. — Сегодня подписали бумаги. Отлет завтра. Обратно, как и Дик, через одиннадцать месяцев, и рассчитываем, что наш корабль будет нас ждать.

— Крис уже в дальнем полете, — сказала Хат, поскольку наступила ее очередь. Ей, как и Зэму, было бы проще обращаться к своим ботинкам, но пилоту не к лицу трусить — Хат Гобелин не к лицу было трусить, и она посмотрела прямо в глаза капитану, не дрогнув. — Я устроилась свободным пилотом, с базой в порту. Будут полеты и длиннее, как мне сказали, но в основном предлагают челночные полеты и короткие перелеты. Летаю не каждый день, могу заранее заявить, что занята, так что у Сейли будет лишний человек, когда ей понадобится.

Иза серьезно кивнула и перевела взгляд на Пейтора.

— Я нахожусь в порту, выполняю небольшие поручения «Терратрейда», — сказал он, продолжая держать руки скрещенными. — Если я нужен Сейли, она меня вызывает — и я прихожу.

— Как ты делаешь всегда, а, братец?

Он чуть сжал губы, но лицо его осталось спокойным.

— Совершенно верно, капитан.

Иза снова повернулась, дальше Сейли, спиной к Хат и лицом к Григу.

— Ты остаешься на планете, чтобы помогать администратору, не так ли, Григ Томас?

— Так, капитан.

— Тогда ты проследишь за тем, чтобы предметы, подлежащие списанию, были действительно списаны. Это приказ, который, как я знаю, ты способен исполнить, — сказала она вызывающим тоном.

Вот только бросать вызов Григу, насколько это видела Хат, было совершенно бесполезно: он просто отвечал тебе уступчиво и вежливо, а реванш брат в тот момент, когда тебе это меньше всего бывало надо.

Но не на этот раз.

— Прошу прощения, капитан, но в перечне подлежащих списанию предметов имеются вещи, которые принадлежат отсутствующему члену команды.

— Отсутствующему члену команды?

Хат не нужно было видеть лицо Изы, достаточно было слышать ее тон. Она осторожно перевела дыхание и позволила себе бесплодную попытку телепатической связи, стараясь передать Григу просьбу не доводить Изу до ярости — только не сейчас, когда та ведет себя так благоразумно…

— Ты имеешь в виду сына Эрина? — спросила Иза у Грига.

После короткой паузы он ответил нейтральным тоном:

— Да, капитан.

— Вылитый отец, не правда ли, Григ?

«А это еще что такое?» — подумала Хат. Иза произнесла эти слова почти обычным тоном.

— Джетри — красивый паренек. И умный. Делает тебе честь, Иза.

— Мне он чести не делает. Никакого отношения ко мне, как тебе известно. Это сын Эрина, целиком и полностью — разве не так, Григ?