Современная русская литература - 1950-1990-е годы (Том 2, 1968-1990)

      *21 Теракопян Л. Сергей Залыгин. - М. , 1973. - С. 114.
      *22 Впервые опубликован в журнале "Новый мир" (1979. - No 1).
      *23 Вопросы литературы. - 1978. - No 5. - С. 148.
      *24 Политическое объяснение того, что произошло с героем повести Залыгина, дал в "Архипелаге ГУЛАГ" А. И. Солженицын: "Нужно было освободиться от тех крестьян (иногда совсем небогатых), кто за свою удаль, силу, решимость, звонкость на сходках, любовь к справедливости были любимы односельчанами, а по своей независимости - опасны для колхозного руководства. (Этот крестьянский тип и судьба его бессмертно представлены Степаном Чаузовым в повести С. Залыгина. )" (Солженицын А. Малое собр. соч. - М. , 1991. - Т. 5. - С. 49).
      *25 Айтматов Ч. Собр. соч. : В 3 т. - М. , 1983. - Т. 2. - С. 196.
      *26 Эта точка зрения абсолютно аксиоматична для литераторов круга "Нашего современника". В этом смысле весьма показательно сочинение Н. Коняева "Путник на краю поля: Книга о жизни, смерти и бессмертии поэта Николая Рубцова" (в кн. : Николай Рубцов: Вологодская трагедия. - М. , 1997). Подобную позицию отстаивают В. Кожинов, Ф. Кузнецов, Л. Баранова-Гонченко, А. Казинцев и некоторые другие критики.
      *27 См. : Новиков Вл. Придуманный поэт: Из цикла "Три стакана терцовки" // Заскок. - М. , 1997.
      *28 Македонов А. Свершения и кануны: О поэтике русской советской лирики 1930- 1970 годов. - Л. , 1983. - С. 281, 282.
      *29 Эпштейн М. После будущего: О новом сознании в литературе // Знамя. - 1991. -No1. -С. 225.
      *30 Стихотворения А. Жигулина, за исключением специально оговоренных случаев, цитируются по изданию: Жигулин А. В надежде вечной: Стихи. - М. , 1983.
      *31 Солженицын А. Слово при вручении премии Солженицына Валентину Распутину 4 мая 2000 года // Новый мир. - 2000. - No 5. - С. 186.
      *32 Белая Г. А. Рождение новых стилевых форм как процесс преодоления "нейтрального" стиля // Многообразие стилей советской литературы: Вопросы типологии. - М. , 1978. -С. 477.
      *33 Там же. - С. 473.
      *34 См. статьи и рецензии В. Кожинова, В. Чалмаева, П. Глинкина, Е. Клепиковой, Л. Фоменко, Т. Наполовой, И. Золотусского, М. Лобанова, посвященные В. Белову и его повести "Привычное дело".
      *35 Дедков И. А. Страницы деревенской жизни: (Заметки) // Новый мир. 1969. - No 3. - С. 243.
      *36 Там же. - С. 243, 245.
      *37 О "пошехонстве", как одной из сторон жизни героев "Привычного дела", первым сказал В. А. Сурганов. Он заметил, что пошехонцы, "непутевые эти герои, порождение горьковатого народного юмора. . . совсем не случайно появились в повести. За лежащей на поверхности сказки иронической и наивной дидактикой есть еще и глубинный подтекст - невеселая усмешка над собственной нескладицей и, пожалуй, едва ли не над философией "привычного дела" (Сурганов В. А. Человек на земле: Историко-литературный очерк. - М. , 1975. - С. 501).
      *38 Это наблюдение принадлежит И. Шайтанову. См. : Шайтанов И. Реакция на перемены: (Точка зрения автора и героя в литературе о деревне) // Вопросы литературы. - 1981. -No5. -С. 50.
      *39 Распутин В. Необходимость правды: (Выступление на теоретическом семинаре "Литература и нравственность") // Литературная учеба. - 1984. - No 3. - С. 131-132.
      *40 Распутин В. "Я ценю порядочность в человеке" (Беседу вела Т. Земскова) // Неделя. - 1987. - No 9. - С. 15.
      *41 Вопросы литературы. - 1985. - No 6. - С. 116.
      *42 Жесткую оценку романа "Все впереди" дал В. Лакшин в статье "По правде говоря" (Известия. - 1986. - 3, 4 дек. ). См. также обстоятельный анализ романа на страницах журнала "Вопросы литературы" (1987. - No 9) в статьях Д. Урнова и А. Мальгина.
      *43 Макаров А. Критик и писатель. - М. , 1974. - С. 255.
      *44 Ярхо В. Образ человека в классической греческой литературе и история реализма // Вопросы литературы. - 1957. - No 5. - С. 73.
      *45 О театральности рассказов Шукшина см. : Ваняшова М. Г. Жанровое своеобразие рассказов В. Шукшина // Проблемы эстетики и поэтики. Ярославль, 1976; Ее же: Шукшинские лицедеи // Литературная учеба. - 1979. No 4; Кузьмук В. А. Василий Шукшин и ранний Чехов (Опыт типологического анализа) // Русская литература. - 1977. - No 3.
      *46 В наш анализ не вошел роман Шукшина "Я пришел дать вам волю. . . " (1974). Но центральный персонаж этого романа Степан Разин, при всей несоизмеримости масштабов деяний и их исторического резонанса с героями шукшинских рассказов, глубоко родствен им по типу характера - он тоже "чудик", которому никак не удается совместить святость намерений с безбожностью поступков.
      *47 См. : Золотусский И. Час выбора. - М. , 1976. - С. 79; Ваняшова М. Шукшинские лицедеи // Литературная учеба. - 1979. -No4.
      *48 Шукшин В. Собр. соч. : В 3 т. - М. , 1975. - Т. 3. - С. 641 - 642.
      *49 Астафьев В. Сюжеты и судьбы: (Монолог о времени и о себе) // Всему свой час. - М. , 1985. - С. 7.
      *50 Большую роль в судьбе Астафьева сыграл критик А. Н. Макаров, который написал о нем обстоятельную статью "Во глубине России", она увидела свет в столичном журнале "Знамя" (1964. - No 12).
      *51 Астафьев В. Как начиналась книга // Всему свой час. - М. , 1986. С. 117.
      *52 Вопросы литературы. - 1974. - No 11. - С. 215 - 216.
      *53 В 1988 году настоящий литературный скандал вызвал рассказ Астафьева "Ловля пескарей в Грузии", где автор позволил себе иронические высказывания о быте и нравах у грузин. Произошел обмен весьма резкими открытыми письмами между писателем-историком Н. Эйдельманом, который упрекал Астафьева в неуважении к нерусским народам, и автором. Конечно, слово повествователя в художественном тексте нельзя отождествлять с позицией автора. Но в крайне напряженной атмосфере первых лет "перестройки", когда выплеснулись наружу ранее загонявшиеся внутрь проблемы межнациональных отношений в "Союзе нерушимом республик свободных", любое экспрессивно окрашенное слово по поводу той или иной нации становилось детонатором бурных перепалок.
      *54 Впоследствии, спустя многие годы, именно экзистенциальную проблематику Астафьев выставил на первое место в своей книге. "Вот в моей "Царь-рыбе" вдруг нащупали тему экологии. Да какая же она экологическая! Это книга об одиночестве человека, и большинство любой литературы - нашей и американской - она вся об одиночестве человека", - заявил он на страницах "Литературной газеты" (2 июля 1997 г. ) в статье, которая вышла под заголовком "Человек к концу века стал еще более одиноким". Беря во внимание это высказывание, нельзя не учитывать того, что оно несет на себе печать позднейших реакций писателя.
      *55 Свидетельством того, что с началом "семидесятых годов" цикл рассказов стал "формой времени", служит появление таких ярких произведений, как "Плотницкие рассказы" (1968) В. Белова, "Оранжевый табун" (1968) Г. Матевосяна, "Переулки моего детства" (1969) Ю. Нагибина, "Моя тихая родина" (1978) А. Филипповича, "След рыси" (1979) Н. Никонова.
      *56 Астафьев В. Память сердца // Лит. газета. - 1978. - 15 ноября. С. 7.
      *57 Новый мир. - 1994. - No 3.
      *58 См. : Бахтин М. М. Записи 1971 - 1975 годов // Эстетика словесного творчества. - М. , 1979. -С. 345-346.
      *59 Манн Ю. В. О гротеске. - М. , 1964. - С. 98
      *60 Там же. - С. 132.
      *61 Манн Ю. В. Поэтика Гоголя: Вариации к теме. - М. , 1996. - С. 347 - 348.
      *62 Там же. -С. 351.
      *63 Там же. - С. 355.
      *64 См. : Ruskin John. Stones of Venice (Chapter 3) // Selected Writings / Ed. by Philip Davis. - London, 1995.
      *65 Harpham Geoffrey G. On the Grotesque. Strategies of Contradiction in Art and Mature. - Princeton, 1982. - P. 17.
      *66 Зверев А. ". . . Это время в нас ввинчено штопором" // Галич А. Генеральная "Петиция. - М. , 1991. - С. 16.
      *67 Скобелев А. В. , Шаулов С. М. Концепция человека и мира: Этика и эстетика Владимира Высоцкого // В. С. Высоцкий: Исследования и материалы. Воронеж, 1990. - С. 26 - 27. См. также: Федина Н. В. О соотношении ролевого и лирического героя в поэзии В. С. Высоцкого // Там же. - С. 105- 117.
      *68 Скобелев А. В. , Шаулов С. М. Концепция человека и мира: Этика и эстетика Владимира Высоцкого. - С. 45.
      *69 См. : Макаров А. Н. Василий Аксенов и его герои // Поколения и судьбы: Книга статей. - М. , 1967. - С. 366-370; Жолковский А. К. Победа Лужина, или Аксенов в 1965-м году // Жолковский А. К. , Щеглов Ю. К. Мир автора и структура текста: Статьи о русской литературе. - Tenafly, 1986. С. 151-171; Meyer Priscilla. Basketball, God, and Ringo Kid: Philistinism and the Ideal in Aksenov s Short Stories // Vasiliy Pavlovich Aksenov: A Writer in Quest of Himself/ Ed. by E. Mozejko. - Slavica; Columbus, 1986. P. 119-130; Slobin Greta. Aksenov Beyond "Youth Prose": Subversion Through Popular Culture // Slavic and East European Journal. -1987. - Vol. 31. No. 1. - P. 50-64; Ефимова Н. А. Интертекст в религиозных и демонических мотивах В. П. Аксенова. - М. , 1993. - С. 115- 120.
      *70 А. Жолковский интерпретирует эту коллизию как отражение диссидентской логики не-делания, не-участия: "Победа должна была наступить легко, сама по себе, карьера должна была сделаться путем не-делания ее, путем упо-вания на всемогущество подлинных ценностей. Такова была атмосфера конца 1950-х - начала 1960-х годов и даже эпоха подписанства - уже после свержения Хрущева, когда горстка "лучших людей" полагала, что их подписей достаточно для противостояния режиму" (Жолковский А. К. Победа Лужина, или Аксенов в 1965-м году. - С. 169). Другие исследователи (Г. Злобин, П. Майер) видят зксеновском герое типичного русского интеллигента, несмотря на очевидное превосходство, не способного противостоять грубой агрессии хама. Н. Ефимова рассматривает аксеновского гроссмейстера как своего рода "христоподобную натуру", прощающую своего морального истязателя и демонстрирующего христианское отношение к своим врагам.
      *71 Крайне показательно, что после "Бочкотары" Аксенов напишет две сказочные повести для детей "Мой дедушка - памятник" (1970) и "Сундучок, в котором что-то стучит" (1976), основанные на сказочно-авантюрном осмыслении стереотипов советского масскульта.
      *72 Подробней о семантике сказочности и носителях "памяти жанра" волшебной сказки в литературе см. : Липовецкий М. Н. Поэтика литературной сказки: (На материале русской литературы 1920 - 1980-х годов). Свердловск, 1992. - С. 11 - 40. 153-163.
      *73 Нельзя, правда, сказать, что соблазн предложить аллегорическую интерпретацию "Бочкотары" не оставил следов в критике. Так, К. Кустанович достаточно осторожно расшифровал многочисленные политические намеки, скрытые в тексте аксеновской повести, и высказал предположение, что история боч-котары становится аллегорическим изображением судьбы литературы и искусства в советское время (см. Kustanovich Konstantin. The Artist and the Tyrant: Vassily Aksenov s Works in the Brezhnev Era. - Columbus: Slavica, 1992. - P. 81). Дальнейшее движение по пути поиска аллегорических прочтений в "Бочкотаре" приводит к откровенно комическим результатам. См. , например: "Серафима отправляет Володю в дорогу с бочкотарой, как партийный руководитель, дающий указания молодым талантам. Серафиму мало интересует судьба бочкотары, она не в состоянии понять ее. <. . . > Нарушенная форма бочкотары представляет собой изуродованное социскусство. Раны и боль бочкотары от аварии, в которой она потеряла несколько составных частей, напоминают советское искусство, поврежденное цензурой" и т. п. (Ефимова Н. А. Интертекст в религиозных и демонических мотивах В. П. Аксенова. - С. 90).
      *74 См. : Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л. , 1946.
      *75 Вайль П. , Генис А. Разгром: История эмиграции писателя Аксенова // Современная русская проза. - С. 89.
      *76 Архангельский А. "Предисловие" // Дружба народов. - 1991. - No 7. С. 6.
      *77 Подробный анализ этого мотива в творчестве Алешковского см. : Майер Присцилла. Сказ в творчестве Юза Алешковского // Русская литература XX века: Исследования американских ученых. - СПб. , 1993. - С, 526 - 535.
      *78 Об утопической природе карнавала, разыгрывающего "лучшее будущее, "золотой век" человеческой свободы", см. : Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М. , 1965. - С. 91 - 92.
      *79 См. : Beraha Laura. The Fixed Fool: Raising and Resisting Picaresque Mobility in Vladimir Voinovich s Chonkin Novels // Slavic and East European Journal. - Vol. 40. - No. 3. - P. 475-493. Halimur Khan. Folklore and Fairy-Tale Elements in Vladimir Voinovich s Novel "The Life and Extraordinary Adventures of Private Ivan Chonkin" // Ibidem. -P. 494-518.
      *80 Beraha Laura. The Fixed Fool: Raising and Resisting Picaresque Mobility in Vladimir Voinovich s Chonkin Novels // Slavic and East European Journal. - Vol. 40. - No. 3. - P. 484-485.
      *81 Лупанова И. П. "Смеховой мир" русской волшебной сказки // Русский фольклор. -Л, 1979. -Т. 19. -С. 75.
      *82 См. : Ryan-Hayes Karen. Distopia redux: Voinovich and Moscow 2042 // Contemporary Russian Satire. A Genre Study. - Cambridge, 1995. - P. 193-238.
      *83 Иванова Н. Б. Смех против страха, или Фазиль Искандер. - М. , 1990. - С. 236. Надо отметить, что впервые карнавальная доминанта в поэтике "Сандро" была отмечена и проанализирована П. Вайлем и А. Генисом в статье "Дядя Сандро и Иосиф Сталин" (см. : Вайль П. , Генис А. Современная русская проза. - С. 19-34).
      *84 В сущности, основа цикла исчерпывается первым томом "Сандро из Чегема" (М. , 1989), куда включены наиболее известные рассказы о дяде Сандро плюс прежде запрещенные "Пиры Валтасара", "История молельного дерева", "Рассказ мула старого Хабуга". Эпилогом цикла служат новеллы "Большой день большого дома" и "Дерево детства", помещенные в третьем томе (с ними связана и лирическая тема). Рассказы "Пастух Махаз", "Колчерукий", "Умыкание, или Загадка эндурцев", "Бригадир Кязым", "Молния-мужчина, или Чегемский пушкинист", "Харлампо и Деспина", включенные во второй том, также входят в цикл, хотя и располагаются на его периферийной орбите как разнообразные версии эпических характеров, населяющих Чегем и вышедших из Чегема. Что же касается таких рассказов, как "Хранители гор, или Народ знает своих героев", "Дядя Сандро и раб Хазарат", "Чегемская Кармен", "Бармен Агдур", "Дороги", "Дудка старого Хасана", "Широколобый", "Утраты", "Кутеж трех князей в зеленом дворике", "Джамхух - сын оленя", то они соотносятся с центральным сюжетом цикла, так сказать, по касательной, и их присутствие в цикле явно необязательно, а иной раз и избыточно.
      *85 Из одной критической статьи в другую кочует характеристика дяди Сандро как Дон Кихота и Санчо Пансы в одном лице. Однако такое сравнение скорее дезориентирует, поскольку дядя Сандро - классический плут, и его внешняя рыцарственность и медальный профиль напоминают не столько о бескорыстном Кихоте, сколько о практичных Остапе Бендере или Чичикове.
      *86 "Это лицедеи жизни, их бытие совпадает с их ролью, и вне этой роли они вообще не существуют. <. . . > Маски эти не выдуманные. . . освященные привилегиями непричастности жизни самого шута и неприкосновенности шутовского слова. . , " (Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М. , 1975. С. 309, 311).
      *87 Лебедев А. И смех, и слезы, и любовь. . . // Искандер Ф. Избранное. - М. , 1988. -С. 11, 12.
      *88 Рассадин Ст. Древо сознания // Искандер Ф. Детство Чика. - М. , 1994. - С. 43.
      *89 Иванова Н. Смерть против страха, или Фазиль Искандер. - С. 254.
      *90 В уже упоминавшемся рассказе "Летним днем" немецкий интеллигент, переживший фашизм, произносит следующую, думается, программную для Искандера, максиму: "История не предоставила нашему поколению права выбора, и требовать от нас большего, чем обыкновенная порядочность, было бы нереалистично. <. . . > В наших условиях, в условиях фашизма, требовать от человека, в частности от ученого, героического сопротивления режиму было бы неправильно и даже вредно. Ведь если вопрос стоит так - или героическое сопротивление фашизму, или ты сливаешься с ним - то, как заметил еще тогда мой друг, это морально обезоруживает человека" (Искандер Ф. Избранное. - С. 277, 278).
      *91 Близость повести Искандера к классической сатире Оруэлла обсуждается в статье: Chappie Richard L. Rabbits and Boa Cosntrictors: A Soviet Version of George Orwell s Animal s Farm // Germano-Slavica. - 1985. -Vol. V, No. 1/2. -P. 33-48.
      *92 Просветительски-рационалистическое течение, которое сложилось в 60-80-е годы XIX века, представляло собой систему жанров, образованных взаимодействием рационалистических, нормативных жанров, созревших в эпоху классицизма, с "романизацией" как конструктивным принципом (метажанром) реалистического направления. В результате этого взаимодействия возникли такие новые жанровые образования, как мемуарная эпопея Герцена "Былое и думы", философские романы Достоевского, социально-фантастические циклы Салтыкова-Щедрина, роман-поучение Чернышевского "Что делать?".
      Черты этого течения характеризуются в коллективной монографии "Развитие Реализма в русской литературе" (Т. II. - Ч. 2. - М. , 1973), а также в следующих работах: Пинаев М. Т. Направления, течения и школы в русской литературе 60-х гoдoв XIX века // Современная советская историко-литературная наука: Актуальные вопросы. - Л. , 1975; Лищинер С. Д. Герцен и русская "интеллектуальная проза" // Вопросы литературы. - 1976. No 4; Зиновьева М. Д. О художественной системе революционно-просветительских романов 60 - 80-х годов века // Литературные течения и стили. - М. , 1976.
      *93 Бочаров А. Бесконечность поиска: Художественные поиски современной советской прозы. - М. , 1982; Комина Р. В. Современная советская литература: Художественные тенденции и стилевое многообразие. - М. , 1978. - С. 115 - 124.
      *94 Бочаров А. Там же. - С. 283.
      *95 Аверинцев С. С. Притча // Краткая литературная энциклопедия. - Т. 6. - Стлбц. 20, 21
      *96 Абрам Терц (Синявский). Люди и звери: По книге Г. Владимова "Верный Руслан (История караульной собаки)" // Вопросы литературы. - 1990. - No1. - С. 63, 69.
      *97 Там же. - С. 65.
      *98 Рыбальченко Т. Л. Повесть "предварительных итогов": Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. - Томск, 1979.
      *99 См. : Анисимов Г. , Емцев М. Этот хранитель древностей // Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей. - М. , 1989. В дальнейшем все ссылки на роман Домбровского приводятся по этому изданию.
      *100 С. Пискунова и В. Пискунов отмечают, что первый вариант "Хранителя" был написан еще в 1939 году (Пискунова С. , Пискунов В. Эстетика свободы // Звезда. - 1990. - No 1. - С. 172).
      *101 Единственную рецензию "Говорящая древность", написанную Игорем Золотусским, высоко оценившую роман и напечатанную в далеком от центра журнале "Сибирские огни" (1965. - No 10), можно также считать фактом историческим" (Непомнящий В. Homo Liber (Юрий Домбровский) // Домбровский Ю. Хранитель древностей: Роман. Новеллы. Эссе. - М. , 1991. - С. 3).
      *101 Пискунова С. , Пискунов В. Эстетика свободы. - С. 180.
      *102 Woodward James. The "Cosmic" Vision of Iurii Dombrovskii: His Novel "Fakul tet nenuzhnykh veshchei" // The Modern Language Review. Belfast. - Vol. 87. - No. 4. -" 1992, October. - P. 899.
      *103 А. Зверев считает, что анализирующие новозаветную историю Куторга и Корнилов "пытаются найти оправдание тому, что сделали. Не об Иуде у них речь, а о самих себе" (Зверев А. "Глубокий колодец свободы. . . ": Над страницами Юрия Домбровского // Лит. обозрение. - 1989. - No 4. - С. 14). Однако, думается, правы С. Пискунова и В. Пискунов, оспаривающие эту точку зрения: "Совсем иное дело - Домбровский, не только не утративший связи с традициями русской полифонической прозы XIX - начала XX столетия, но и прошедший - в период работы над "Державиным" - отличную выучку у барочных авторов, которые прекрасно знали, что устами дьявола, случается, говорит и Бог. Для них был важен процесс рождения истины, открывающейся - по закону благодати - грешнику, который достиг самого дна своего падения. Таков и Куторга Домбровского, как никто знающий, что значит быть в шкуре "тайного осведомителя" (положение Иуды, с его точки зрения, было проще и определеннее!)" (Пискунова С. , Пискунов В. Эстетика свободы. - С. 175).
      *104 Предлагаемая Куторгой интерпретация христианства, по сути дела, антирелигиозна, так как строится на подчеркнутом отрицании божественного знания Христа: ". . . Даже бог не посмел - слышите, не посмел простить людей с неба. Потому что цена такому прощению была бы грош. Нет, ты сойди со своих синайских высот, влезь в подлую рабскую шкуру, проживи и проработай тридцать три года плотником в маленьком грязном городишке, испытай все, что жет только человек испытать от людей, и когда они, поизмывавшись над тобой вволю, исхлещут тебя бичами и скорпионами - а знаете, как били? Цепочками с шариками на концах! Били так, что обнажались внутренности. Так вот, когда тебя эдак изорвут бичами, а потом подтянут на канате да и приколотят - голого-голого! - к столбу на срам и потеху, вот тогда с этого проклятого дерева и спроси себя: а теперь любишь ты людей по-прежнему или нет? И если и тогда скажешь: "Да, люблю и сейчас! И таких! Все равно люблю!" - то тогда и прости!"
      *105 Женскую параллель к характеру Зыбина образует в романе красавица Полина, в которую Зыбин влюблен и которая Зыбина не предает. Показательно такое описание: Нейман "ее сейчас по-настоящему ненавидел! За все: за то, что она сидела слишком вольно, что сейчас же воспользовалась разрешением курить и курила так, как в этом кабинете, кажется, еще никто до нее не курил - откинув легкий локоть и легко стряхивая пепел в панцирь черепахи его ей поднес прокурор, за взгляд, который она бросила на него, за прямую и открытую несовместимость с этой комнатой".
      *106 Созданный Домбровским сюрреальный образ "системы" напрямую перекликается с постмодернистской мифологемой агрессивной пустоты: "Она [пустота] прилипла, срослась, сосет бытие, ее могучая, липкая тошнотворная антиэнергия взята из переведения в себя, подобно вампиризму, энергии, которая пустоту отнимает, вынимает из окружающего ее бытия" (Кабаков И. О пустоте // Кабаков Илья. Жизнь мух / Kabakov flya. Das Leben der Fliegen. Edition Cantz, 2- - S. 84). В сущности, постмодернистская мифология пустоты/смерти (см. далее главы о "Пушкинском доме" А. Битова, "Москве Петушках" Вен. Ерофеев, романах Саши Соколова, а также о Пригове, Пелевине, Сорокине, Садур) представляется прямым развитием сюрреализма террора, лишь освобожденным от чсторической конкретики.
      *107 Близость нравственной философии Домбровского стоицизму Сенеки убедительно доказана Дж. Вудвордом в статье: Woodward James. A Russian Stoic:A Note on the Religious Faith in Jurij Dombrovskij // Scando-Slavica. - 1992. - Т. 38. - Р. 33-45.
      *108 Woodward James. Op. cit. - Р. 44.
      *109 Это мифологическое измерение романа служит органичной мотивировкой для "чуда" спасения, которое повторяется по крайней мере дважды. Спасается Зыбин, потому что, пока он борется со следствием, снимают Ежова, а вместе с ним и все республиканское начальство НКВД. Чудесно спасается и Нейман: зная о том, что его должны арестовать, он проводит ночь где-то в степи, далеко от города, рядом с трупом девушки-самоубийцы, где он переживает внутреннее потрясение, впервые в жизни чувствуя раскаяние, за что чудесно вознагражден: буфетчица, у которой он ночует, вручает ему жестянку с археологическим золотом, вокруг которого и заваривался "процесс Зыбина". Благодаря этой счастливой находке Нейман не арестован, а просто отстранен от дел, и из глаз его исчезает устоявшееся выражение "скрытого ужаса". Правда, Домбровский не бывает своей иронии относительно этих "чудес". Недаром на последних страницах романа Нейман, предлагая освобожденному Зыбину выпить за справедливость, вспоминает, как когда-то ликовали: "Ягоду сняли, пришел Николай Иванович Ежов! Справедливость восторжествовала!" Надо ли напоминать, какой "благодетель" пришел на смену Николаю Ивановичу?
      *110 Впервые эту точку зрения высказал Ю. Карабчиевский (поэт, прозаик, эссеист, автор книги "Воскрешение Маяковского", участник альманаха "МетрОполь"), в своем эссе о Галиче. В 1990-е годы ее особенно яростно озвучивает литературовед и прозаик Ю. Дружников. Ю. Дружников давно специализируется на "разоблачении" Юрия Трифонова. Еще в 1990 году он сначала опубликовал статью в журнале "Время и мы" под названием "Судьба Трифонова", а в 1999-м перепечатал ее в сборнике своих эссе "Русские мифы" (СПб. , 1998). Ему дал достойную отповедь А. П. Шитов, автор первого обстоятельного биобиблиографического изыскания о писателе ("Юрий Трифонов: Хроника жизни и творчества: 1925 - 1981. - Екатеринбург, 1997). В своем открытом письме Ю. Дружникову он буквально ловит "разоблачителя" на искажении фактов, на откровенны передержках и досужих домыслах. См. : Шитов А. О парадоксальности и остроумии: Открытое письмо Юрию Дружникову // Вопросы литературы. - 2000. Март - апрель. - С. 291 - 309.
      *111 Штурман Д. Кем был Юрий Трифонов: Чем отличается писатель советской эпохи от советского писателя // Лит. газета. - 1997. - 22 октября.
      *112 Каким образом сын репрессированных родителей попал в престижный и "идеологический" московский вуз? Сам Трифонов объяснял это так: "Я думаю, что был принят в Литинститут потому, что работал на авиационном заводе и ходил в сапогах и ватнике. И потому, конечно, что в конце сорок четвертого было слишком мало поступающих" (см. : Трифонов Ю. Воспоминания о муках немоты, или Фединский семинар сороковых годов // Дружба народов. - 1979. No 10).
      *113 А. Г. Бочаров вспоминал, как Ю. Трифонов читал им свою рукопись в студенческом общежитии МГУ: ". . . И разговор у нас в той тесноватой комнатке на Сретенке был больше о жизни, чем об "эстетике": слишком много острых зацепок содержалось в его повести. . . А уж мы, тем более по молодости, думали, что чзображенное в "Студентах" и есть правда, или, в лучшем случае, полагали естественным, что в литературе должна быть именно такая правда" (Лит. обозрение. - 1994. -No 1-2).
      *114 Письмо Ю. Трифонова к Л. Левину от 26 октября 1970 г. // Вопросы литературы. - 1988. - No 3.
      *115 Магд-Соэп К. де. Юрий Трифонов и драма русской интеллигенции. Екатеринбург, 1997. - С. 33, 34. (Надпись сделана в 1976 году. )
      *116 Разрядка принадлежит автору, но здесь ею обозначаются акценты, которые делает в своей речи персонаж. В дальнейшем Трифонов станет применять разрядку как особый прием - для выделения словесных формул, "знаковых" слов, слов-эмблем.
      *117 Сама история редакционной подготовки романа "Утоление жажды" в журнале "Знамя", вся тяжба Трифонова с редакцией дают очень внятное представление о том, как его буквально загоняли в прокрустово ложе соцреалистических стереотипов. Вот письмо Трифонова в журнал "Знамя", которым он сопроводил четвертый (!) вариант своего романа: "После трехмесячной работы с редактором представляю редакции журнала "Знамя" окончательный вариант моего романа "Утоление жажды". Это уже четвертый вариант романа, четвертая сквозная переделка книги в 20 печатных листов. <. . . > Я считаю роман законченным. Учтены все замечания, высказанные членами редколлегии журнала "Знамя". Наиболее крупные переделки касаются редакции газеты и образа главного героя - Корышева, то, что вызвало наибольшие возражения. Образ Корышева идейно и художественно переосмыслен. Сейчас это человек с определенной судьбой, с твердым и действенным характером. Пафос его жизни, его поступков: борьба с последствиями культа личности. <. . . > Новые сцены вписаны, а кое-что убрано из текста для более яркого показа сознательности передовых рабочих стройки. <. . . > Роман оптимистичен, он принял точную политическую направленность: он направлен против последствий культа личности, против перестраховки и догматизма, которые еще имеют место и в делах строительства и в делах редакций" (13 января 1963 г. ). (Цит. по: Шитов А. П. Юрий Трифонов: Хроника жизни и творчества. - С. 307, 308. ) По этим ответам видно, чего добивалась редакция от автора романа, видно также, как ради того, чтобы увидеть свой роман напечатанным, Трифонов вынужден был "играть по правилам", даже говорить на соответствующем казенном языке.
      *118 Новеллистическая композиция повести "Обмен" обстоятельно проанализирована в кандидатской диссертации В. В. Черданцева "Человек и история в "городских повестях" Юрия Трифонова: (Проблематика и поэтика жанра)" (Екатеринбург, 1994).
      *119Бек Т. Юрий Трифонов: Проза как инобытие поэзии // Мир прозы Юрия Трифонова. - Екатеринбург, 2000. - С. 93.
      *120 Эта серия, выходившая в Политиздате, несомненно, была задумана и одобрена в недрах ЦК КПСС. Для работы над книгами о выдающихся революционных деятелях были приглашены вместе с писателями, вполне лояльными к режиму, писатели, которые находились в непростых отношениях с властью: В. Акынов, А. Гладилин, В. Войнович, Ю. Давыдов, Б. Окуджава. То ли это была попыттка властей "приручить" строптивцев? То ли, наоборот, сочинение произведения на "священную тему" должно было защитить писателя от ретивых охранителей?
      *121 После "Нетерпения" сомнение в целесообразности революционного насилия Трифонов несет в себе уже до конца жизни. В 1980 году он пишет статью "Нечаев, Верховенский и другие", где размышляет о романе Достоевского "Бесы", цитирует страшные пункты из нечаевского "Катехизиса революционера", требующие от революционера полного отречения от нравственности, от "чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести". Комментарий Трифонова таков: "Злодейская откровенность "Катехизиса" была тем барьером, который отделял все человеческое от нечеловеческого". И, обращаясь к событиям своего времени, писатель горько констатировал: "Террористы теперь не останавливаются ни перед чем: взрывают самолеты, поезда, аэропорты, универмаги, народное гулянье на площади. . . И это нечаевщина в чистом виде. <. . . > Терроризм выродился в мировое шоу. Бесовщина стала театром, где сцена залита кровью, а главное действующее лицо - смерть". (Трифонов Ю. "Как слово наше отзовется. . . ". - С. 42, 47, 50).