Шарм - Скандал и грех

      – Да, вы можете уйти, – заверила Джульет.
      Мистер Рурк спрыгнул с дуба, все еще одетый как Марк Антоний и тоже…
      – Кэри, он тоже без штанов, – прошептала Абигайль, отводя глаза.
      Актер уже целовал руку мисс Уэйборн.
      – Вы можете взять карету его светлости, чтобы вернуться в Олбани. Она стоит посреди дороги. Выпейте сегодня столько шампанского, сколько захотите. А летом я ожидаю вашего приезда в Окленд-палас для постановки «Двенадцатой ночи». Кстати, – прибавила Джульет, снимая кольцо и протягивая Рурку, – я хочу, чтобы вы это взяли.
      Герцог был потрясен.
      – Джули, я запрещаю тебе отдавать Рурку мой рубин! Он был в нашей семье уже сто лет. Как ты можешь?
      – Это не твой рубин, дорогой. Неужели я отдала бы его ирландцу? Это изумруд. – Она взглянула на Абигайль, и та громко вскрикнула. – Да, я забрала его днем у мистера Грея, мисс Ритчи. Я лучше отдам его мистеру Рурку, чем видеть, как его носите вы! Я уверена, мой брат согласится с этим, когда поймет, кто вы на самом деле.
      Абигайль открыла рот.
      – Стерва!
      – Боже мой! Я не хотела так сказать, – испугалась Абигайль.
      – Ты и не сказала, – ответил Кэри, тряся кулаком под носом Джульет. – А теперь послушай меня, дрянь. Ты немедленно вернешь кольцо Абигайль, или, клянусь, я скормлю тебя моей собаке.
      Похоже, Джульет испугалась, но потом вскинула подбородок.
      – Он принадлежит мне по закону. Ты дал изумруд ей, она дала его мне, передав расписку. Я даю его мистеру Рурку. Это мое последнее слово.
      Кэри выхватил свой деревянный меч и ударил сестру по заднице. Абигайль подумала, что взорвется от счастья и гордости. По ее мнению, в Англии не было другой задницы, более заслуживающей этого. Даже задница виконта Далиджа.
      – Кэри, что ты делаешь! – кричала Джульет, прикрывая зад обеими руками. По щекам у нее катились слезы. – Ее отец торговец! Она никто.
      – Она моя жена.
      – Что?! Не может быть. Ты же только недавно ее встретил.
      Кэри молча отвернулся и теперь с мечом в руке стоял перед актером.
      – У вас есть кое-что принадлежащее моей жене, сэр.
      – Кроме ее панталон, вы хотите сказать? – засмеялся Рурк.
      – Ты за это заплатишь.
      Кэри сделал выпад, но его короткий деревянный меч был остановлен металлическим.
      – Как видите, у меня тоже есть меч, – сказал Рурк, отводя удар. – Правда, мой сделан из металла и я умею им пользоваться.
      – На сцене, – процедил Кэри. – А я убивал людей в бою.
      – Только не этим куском дерева, – ответил Дэвид Рурк. Его странного цвета глаза блеснули в лунном свете, и Абигайль вдруг очень испугалась.
      – Кэри, не надо. Это не имеет значения.
      – Вам следует прислушаться к словам вашей очаровательной жены, – холодно улыбнулся актер. – Я тоже убивал людей в бою. И не боюсь вас.
      – Как вы смеете нападать на моего брата! – закричала Джульет.
      – Это он напал на меня. Но поскольку я ирландец, а он англичанин, кажется, вы думаете, что я должен просить у него прощения. Теперь, как я понимаю, – любезно продолжал Рурк, когда поединок возобновился, – вы дали изумруд любимой жене, которая, по неизвестным мне причинам, отдала его вашей очаровательной сестре, которая, в свою очередь, передала его мне. Следовательно, по закону он мой, не так ли?
      – Он принадлежит моей жене, – скрипнув зубами, ответил Кэри. – По праву высшего закона.
      – Высшего закона? Ну да, вы, англичане, создаете высшие законы, не так ли? Один для себя, другой – для всех остальных.
      При следующем выпаде деревянный меч Кэри разломился пополам.
      – Какая неприятность, – заметил Рурк. – Мне остается лишь нанести последний удар. – И он угрожающе поднял меч.
      – Нет! – крикнула Абигайль, закрывая собой Кэри. Удар пришелся ей в грудь, отбросив ее в объятия мужа.
      Красная струя залила платье, когда Рурк отдернул руку.
      – Еще одна неприятность, – холодно заметил он. Побелев от страха, Кэри опустил жену на землю.
      – Эбби! Эбби, ты слышишь меня?
      Она слышала, только не могла ответить. Ей было трудно дышать.
      – Эбби, не покидай меня, – шептал Кэри, качая ее в объятиях.
      Лицо у Джульет стало пепельным, и она прижалась к герцогу.
      – Я думаю, – наконец сказала Абигайль, ощупывая на груди римскую столу, – что со мной все в порядке.
      – Нет, совсем не в порядке, – шептал Кэри. – Он убил тебя, ублюдок!
      – Правда, все в порядке, – настаивала Абигайль, пытаясь сесть.
      – Это шок, – размышлял герцог. – Помнишь, когда мы перевернулись и тебя выбросило из кареты, Джули? Ты даже прыгала, крича на меня, пока не поняла, что сломала ногу. Шок.
      – Иисус, Мария и Иосиф, – с досадой произнес ирландец и показал Кэри, что клинок убирается в рукоятку. – Это лишь театральный реквизит, как вы и предполагали. Я просто хотел слегка поучить вас манерам, я не знал, что внутри осталось немного краски. Я думал, что израсходовал всю в сцене моей смерти.
      Лицо Кэри оставалось белым.
      – Ублюдок!
      Актер поднял бровь.
      – Вы что, хотели, чтобы я действительно убил ее? Вот. – Рурк бросил изумруд на колени Абигайль. – Вам нужно было только попросить. Но разве англичанин может попросить ирландца? Вы предпочли угрожать мне.
      Абигайль схватила кольцо и тут же надела.
      – Сегодня ночью я буду пить за ваше здоровье, миссис Уэйборн, – с вежливым поклоном добавил Рурк.
      – Остановить его? – спросил герцог, когда тот направился к воротам.
      – Нет, пусть идет. Он же, в конце концов, выиграл пари, – ответил Кэри, помогая Абигайль подняться. – Ты уверена, что с тобой все в порядке?
      – Уверена. – Она стала вытирать носовым платком сценическую кровь, пахнувшую чем-то сладким. – Удар просто вышиб из меня дух, только и всего.
      – Эбби, ты любишь меня.
      – Ты хочешь сказать, что ты любишь меня, – нежно поправила Абигайль.
      – Я хотел сказать то, что сказал! Ты любишь меня. У тебя что, привычка становиться перед мечом, предназначенным другим людям? Черт возьми, я уже думал, ты умрешь, так и не сказав мне этих слов. Почему ты просто не можешь признать, что любишь меня?
      – Конечно, я тебя люблю. И всегда любила, думаю, с нашей первой встречи.
      – Но ты никогда этого не говорила. Даже наоборот, была со мной довольно жестока.
      – Я уверена, что говорила, – возразила Абигайль, пытаясь вспомнить. – Или нет?
      – Ни разу. И я все это время страдал.
      – Ты должен был догадаться. С твоей-то самонадеянностью. Не могу поверить, что ты в этом сомневался. Я же вышла за тебя замуж!
      – Без всякой охоты, как я помню. Мне пришлось силой увезти тебя в Литтл-Стрейтон. Это было чертовски унизительно. Но помню, я думал, что моей любви хватит на двоих.
      – Нет, – возмутилась Абигайль. – Это я так думала.
      – А когда мы были в театре, – нахмурившись, продолжал Кэри, – ты несла вздор о наших отношениях. По-твоему, они были только плотскими. Ты обидела меня до глубины души.
      – Я говорила о тебе, Кэри. Я всегда любила тебя.
      Они молча смотрели друг на друга.
      – Ладно, – сказала Джульет. – Полагаю, свежего воздуха с меня достаточно. Я бы хотела вернуться домой, Джинджер. – Она сделала паузу. – Мистер Рурк уехал в карете герцога. Вы не против, если я возьму свою карету, мисс Рич… миссис Уэйборн?
      – Пожалуйста, зовите меня Абигайль.
      – Хорошо, Смит, я так и сделаю, – нахально ответила Джульет. – Я рада, что вас не проткнули мечом. Нет, этого недостаточно, – твердо произнесла она. – Я по-свински вела себя с вами, признаю это. Скажу вам, что я сделаю. Этим летом вы приедете в Окленд и сыграете графиню Оливию в нашей «Двенадцатой ночи». Я буду играть Виолу, а Кэри – моего брата Себастьяна. Ведь так, Кэри?
      – Разумеется, – добродушно сказал тот, обнимая жену. Позже, когда остальные уехали, Кэри спросил:
      – Итак, Смит? Отправимся на крышу смотреть фейерверк? Или прямо в спальню и устроим там собственный?
      – Кэри, мы до сих пор не сказали моему отцу, что женаты, – возразила она.
      – Утром мы скажем ему за завтраком, – ответил Кэри, когда маленький терьер прыгнул из комнаты на ветки дуба.