Иеро (№1) - Путешествие Иеро

Девушка вздрогнула, и Иеро внимательно посмотрел на нее. Она выглядела очаровательно – тонкая, изящная, с темными кудрями, на которых играли блики лунного света. Что-то в его глазах заставило ее поднести руку к голове и нервно пригладить волосы.

– Знаешь, я скучал по тебе, малышка, – произнес он и прилег на землю, облокотившись на руку.

Лучар отвернулась от него; казалось, она внимательно изучает залитые лунным светом дюны.

– Вот как… – заметила она дрогнувшим голосом. – Это хорошо, пер Иеро, потому что мы тоже скучали без тебя.

– Я говорю, что скучал по тебе, – повторил Иеро. – И я много думал… Удивительно, я больше думал про тебя, чем о собственных грустных делах.

Лучар повернулась, и он увидел блеск ее темных глаз. Несколько мгновений длилось молчание, затем она заговорила.

– Иеро, я вовсе не сбежавшая от злого хозяина девушка-рабыня.

– Ну что ж, – сказал он с досадой, – я догадывался об этом. И будь я проклят, если это обстоятельство меня хоть немного волнует, даже если оно кажется очень важным тебе. Девушка, которую я полюблю, всегда будет мне дорога, чтобы с ней не случалось в жизни раньше. И мне не важно, кем и чем ты была в своей варварской стране!

– О! – воскликнула она сквозь слезы. – Ты ужасный человек, пер Иеро! Что ты подумал обо мне! Я собиралась сказать тебе что-то важное, но ты даже не хочешь меня выслушать! Можешь отправляться обратно на свой остров Смерти или куда угодно! Ты сам полумертвый и выглядишь, как выкопанный из земли труп, и пахнешь также! – разгневанная, она вскочила на ноги и умчалась в темноту, покинув рассерженного священника.

Но его раздражение скоро прошло. Он уныло почесал в затылке, с удивлением подумав: «Почему я так разозлился? Пожалуй, я вел себя не самым лучшим образом!»

"Что нового? – спросил он у Горма, который вдруг появился из темноты и лизнул его грязное, заросшее колючей щетиной лицо.

«Никакого движения вокруг, – пришел немедленно ответ. – Я ничего не почувствовал, кроме запаха мелких ночных животных. Враги ушли – вероятно, на свой остров.»

«Жди здесь и наблюдай, – передал священник. – Я пойду к воде, мне надо умыться.»

Он медленно поднялся на дюну. Внутреннее море было пустынным; лунный свет серебрил его воды, тихие и спокойные в эту ночь. Мысли Иеро бродили далеко от этого прекрасного зрелища; он искал следы врага, забросив ментальный щуп вверх и вниз по побережью. Но здесь не было никого, кроме зверей и птиц.

Затем он собрал в тугой комок свою новую силу и бросил ее вдаль, над многомильным пространством воды – туда, где находился остров Смерти. Он попытался обнаружить умыслы врага, направленные против него, но ментальные потоки человеческих разумов словно иссякли.

Удивленный, Иеро повторил поиск, но безуспешно. Там, в далекой крепости, Нечистый огородил ментальным барьером свои владения; и хотя недавний пленник Мануна ощущал нечто, витающее над островом, понять он не смог ничего. Он находился в положении человека, который старается разглядеть через мутное стекло внутренность аквариума. Он чувствовал какое-то движение за барьером, но что это такое, оставалось тайной.

«Быстро сделано! И ловко!» – с неохотой признал Иеро, спускаясь с песчаного холма на пляж и сбрасывая одежду. Позади он слышал фырканье Клоца, который последовал за ним на берег. Большой лорс не хотел снова потерять хозяина и решил, по-видимому, охранять постоянно и неусыпно.

Священник мылся и сбривал свою жесткую щетину, продолжая обдумывать действия врагов. Они не представляли себе его возможностей, но, очевидно, С'дана и его свора почувствовали, что есть какие-то новые каналы связи, и сумели быстро нейтрализовать их. Разумеется, их присутствие в том или ином месте не было тайной для Иеро, но проникнуть в их мысли он теперь не мог.

Сменив одежду, он привел себя в порядок и выстирал платье, которое было на нем во время плена. Луна светила настолько сильно, что Иеро мог нанести на лицо священные знаки. Он чувствовал себя вполне отдохнувшим и лишь отсутствие привычной тяжести медальона на груди напоминало о событиях последних дней. Швырнув в море кусок оплавленного и оскверненного металла, в который превратился его серебрянный значок, он пошел обратно к дюнам. Клоц шагал за ним по пятам.

Перевалив гребень песчаного холма, Иеро увидел, что девушка и медведь корабкаются по склону ему навстречу. Взглянув на Лучар, он ощутил удар крови в висках. «Боже милостивый, – мелькнула мысль, – что же творится со мной?»

Подняв темноволосую головку, она холодно взглянула на него, потом неожиданно улыбнулась. Иеро испытал почти непреодолимое ощущение прикоснуться к ее разуму. «Во имя девяти кругов ада, что она думает обо мне? Кто она? Почему я полюбил ее?» – эти вечные вопросы звучали в его сознании, лишая привычного равновесия.

– Извини, я, кажется, был невежлив, – смущенно пробормотал он. – Забудь о моих словах, девочка.

Его голос звучал так, будто он выдавливает слова откуда-то из желудка. Понимая это, Иеро в душе проклинал свою неуклюжесть.

– Не стоит вспоминать о сказанном, пер Иеро, – откликнулась девушка. – Ни о том, что ты говорил, ни о том, что услышал в ответ. Прости меня. Я слишком молода и глупа.

Казалось бы, инцидент был исчерпан, но, собираясь в дорогу, они поглядывали друг на друга с холодком. Приторочив к седлу выстиранную и еще мокрую одежду, Иеро забрался на лорса, протянул руку девушке и посадил ее впереди. Затем они снова двинулись в путь по побережью.

Напряжение владело обоими странниками. Они не вспоминали о недавних событиях и пережитом тяжком испытании; им хотелось бы обсудить другие темы, но ни один,, ни другая не решались начать первым.

Тем временем миля за милей пролетала под копытами Клоца, и Иеро, прервав молчание, стал объяснять девушке план дальнейших действий.

– Колдуны с Мануна знают, где мы находимся, – произнес он. – Сейчас они напуганы, но это не продлится долго. Я бы хотел попасть в район Нианы, города, о котором ты мне рассказывала, но для этого придется обогнуть Внутреннее море с востока или пересечь его на корабле. И можешь быть уверена, Нечистый объявит тревогу и соберет своих слуг и союзников, чтобы перекрыть нам любой путь, по суше и по морю!

Он призадумался, потом указал рукой на юго-восток.

– Там, девочка, нет ничего, кроме болот, чащ и нескольких Забытых Городов. Эти древние поселения меня не интересуют; все они разрушены, полузатоплены и давно разграблены. Вряд ли в них сохранились приборы, которые я ищу. Карта Нечистого, взятая мной у мертвого колдуна, показывает, что за этими городами южная оконечность болот приближается к морю, вдаваясь в него широким полуостровом. Я хотел бы отойти от побережья и пересечь полуостров севернее; это сильно сократит наш путь. Но тогда нам придется идти по болоту, а без метателя это слишком опасная затея. Мне нечем сражаться с огромными тварями, населяющими Пайлуд.

Они ехали над луной до самого рассвета, стараясь держаться с северной стороны дюн. Песчаные холмы скрывали их от наблюдения с моря, но замедляли продвижение. Эта местность, граница между болотом и песчаным взморьем, густо заросла кустами, пальмами и колючими кактусами, так что Клоцу приходилось внимательно выбирать путь, и он не мог двигаться здесь с такой же скоростью, как на ровном пляже. Иеро, тем не менее, не рисковал появляться на открытом пространстве; С'дана и его милая компания в любой момент могли устроить налет на побережье. Он все время проверял каналы связи, пытаясь обнаружить хотя бы след ментальных сигналов, но на всех диапазонах царило полное молчание. Очевидно, у слуг Нечистого зародились кое-какие подозрения на его счет, и любая ментальная связь была прекращена. Это становилось все более опасным.

Шло время, миля за милей ложились под копыта Клоца. Наконец Иеро перестал ощущать ментальную ауру врага. Это означало, что они удалились на большое расстояние от острова Смерти, и настроение священника несколько поднялось. Если его мысль не могла достигнуть логова Нечистого, то, разумеется, враги тоже были не в состоянии обнаружить его. Он полагал, что ментальный барьер, отгородивший неприятеля, связан с крепостью, с самим Мануном. Вероятно, защиту поддерживали с помощью какого-то аппарата вроде усилителя мысленной энергии, использованного для контроля за его сознанием, и вероятно, это устройство было стационарным, таким, что его не передвинешь с места на место. Вывод был ясен: нельзя появляться вблизи крепостей и городов Нечистого. Если бы только он знал, где они находятся!

С рассветом путники разбили лагерь под непроницаемой кроной огромной пальмы. Священник все еще был настороже, осматривая не только окрестности, но и безоблачное небо. Хотя вражеский пилот не появлялся с тех пор, как Иеро вышел из трясин далеко на востоке, он не рисковал путешествовать днем. Он не отважился даже бросить взгляд на местность с высоты, взглянув на нее глазами орла или коршуна; любая неосторожность могла навести Нечистого на их след.

Они быстро поели и проспали все утро в тени пальмы. Затем Иеро принялся изучать соседние деревья и кустарник, пока не нашел то, что было ему нужно. Невысокое дерево с узловатым стволом, покрытым блестящей черной корой, зазвенело под ударами меча. Срубив его, священник трудился над неподатливой древесиной весь день, много раз затачивая свой меч и нож. Наконец, к вечеру, он вырезал несколько деталей.

– Для арбалета, – объяснил он Лучар, в ответ на ее вопрос. – Любой киллмен, опытный воин, умеет сам делать оружие. У меня нет больше карабина, и надежный арбалет – лучшее, что я могу соорудить. Еще мне понадобятся прочные рога какого-нибудь животного, а также металл и перья для стрел. Все это потребует времени, но метательное оружие нам необходимо.

– Ты научишь меня стрелять?

– Почему бы нет? Здесь достаточно дерева, чтобы изготовить два арбалета. Чем лучше мы будем вооружены, тем больше шансов благополучно добраться до цели. Арбалет устроен так…

Объяснить это было довольно непросто, пока они ехали верхом, но на следующее утро он нарисовал чертеж на песке, и весь день они в полном согласии строгали деревянные ложа, по обыкновению болтая о чем придется. Паузы в разговоре случались лишь тогда, когда один из обращался к Горму, который разлегся напротив, внимательно наблюдая за их работой. Изложив ему свои мысли по поводу предстоявшего пути, Иеро предупредил медведя, что их маршрут будет пролегать в очень опасных районах, где расположено несколько городов Смерти. Горм, однако, не был ни удивлен, ни встревожен.

«Я бывал в таких местах на севере, – объяснил он. – Это плохие, злые места; там живут нечистые создания, которых ты называешь людьми-крысами. Но они очень неуклюжи и плохо умеют нюхать и слушать, как и вы оба. Я не боюсь ни их, ни этих мест.»

Иеро понял, что молодому медведю действительно довелось побродить в развалинах древних городов Канды. Горм, однако, отвечал уклончиво, когда священник попытался выяснить, зачем ему это было нужно. «Старшие заставляют нас ходить туда,» – сообщил он наконец, не сказав больше ничего. Священник сделал вывод, что, вероятно, посещение таких опасных мест являлось для народа Горма своеобразным испытанием на зрелость.

Он объяснил медведю, что гигантские южные города совершенно непохожи на покинутые человеческие поселения в Канде; они занимали намного большую площадь и были в десятки раз опаснее. Слушая священника, Лучар согласно кивала головой.

– Такие города есть в Д'Алви, – добавила она. – Кроме Нечистого и его слуг, никто не отваживается посещать их. Говорят, что в них таятся страшные и удивительные создания, которых больше не найдешь нигде.

«Возможно, ты права, маленькая самка, – пришел ответ медведя. – Я буду очень осторожен. Но раз мы все равно идем в эти места, то к чему лишнее беспокойство?»

– У моего народа есть странные инструменты, – продолжала девушка, поглядывая на Иеро. – Говорят, что они очень древние, сделанные еще до Смерти, либо скопированные со старых образцов. Их хранят священники и некоторые люди благородного звания. Когда нужно пройти около древнего города или пустынь Смерти, эти инструменты берут с собой. Они говорят, есть ли невидимая смерть в том месте, где ты будешь путешествовать.

– Да, – подтвердил Иеро, внимательно разглядывая почти готовое арбалетное ложе и подравнивая его клинком. – Я знаю, о чем ты говоришь, и у нас тоже есть такие устройства. А невидимая смерть, о которой ты помянула, на самом деле называется атомной радиацией. Мы не можем уничтожить ее и не умеем производить, но что это такое, нам известно. – Он отложил арбалет, посмотрел на опускавшееся к горизонту солнце и добавил: – Но пока ты с нами, такие приборы тебе не понадобятся. Клоц и я обучены определять радиацию, мы чувствуем ее, и я уверен, что наш мохнатый друг тоже умеет это делать без всяких приборов. – Он обратился к Горму, и тот подтвердил, что знает про опасность радиоактивного заражения и умеет определять ее источники.

Лучар изумилась. Она обладала большим жизненным опытом, чем это могло показаться с первого взгляда, а также немалыми знаниями, но каждый новый талант Иеро будто бы намекал, что он является существом более высокого ранга сравнительно с ней. В душе она чувствовала, что ее гордость за собственное благородное происхождение – не более, чем зыбкий занавес, прячущий ясный и очевидный факт: чужак с далекого севера ничем не хуже девушки с варварского юга. Он был опытнее, умнее и образованнее ее, как бы она ни кичилась своим высоким положением на родине.

Однако на ее лице Иеро не смог прочесть ничего. Врожденное уважение к человеческой личности не позволяло ему зондировать мозг Лучар, и он продолжал терзать себя сомнениями, как всякий влюбленный мужчина на его месте. Но внешне он тоже сохранял полное спокойствие.

– Давай-ка достанем и посмотрим наши карты, – предложил он. – Мы едем довольно быстро и скоро окажемся в опасных местах. Ты слышала лягушек прошлой ночью?

Резкие звуки хора амфибий преследовали их всю ночь, и путники понимали, что это значит. Они приближались к гигантскому болоту, его испарения уже висели в воздухе.

Иеро бережно развернул карту. Пространство Внутреннего моря голубело посередине; широкий, почти прямоугольный полуостров вдавался в море на северо-востоке. Здесь Пайлуд вплотную подходил к гигантскому озеру, их границы сливались на протяжении многих миль. На карте С'нерга болото было помечено ярко-зеленым цветом, и здесь, на рубеже между водой и трясиной, темнели черные кружки. Иеро знал, что так обозначаются полузатопленные древние города. Они лежали прямо по их маршруту на расстоянии дня пути.

– Взгляни, – произнес священник, указывая на юго-восточный угол моря, – этот кружок внизу может обозначать только Ниану, портовый город, о котором ты мне рассказывала. Это Намкуш, а вот здесь, – его палец очертил волнистую линию, которая вела от Нианы на восток, – здесь обозначена дорога, по которой ехали захватившие тебя торговцы. Готов держать пари, что это красное пятно к югу от моря – пустыня Смерти. Смотри, рядом маленькими кружками показаны три древних города, один из них лежит на самой границе пустыни… Эти три города обозначены и на моих картах; здесь я надеюсь разыскать то, за чем меня послали.

С этими словами священник свернул карту и спрятал ее в седельную сумку.

Они отдыхали до той поры, пока не померк вечерний свет. В этом негостеприимном краю кроме кваканья лягушек был слышен только шелест тростника да гул огромных туч жалящих насекомых. Мазь у Иеро закончилась, и им оставалось лишь терпеливо ждать срока, когда можно будет отправляться в путь.

Наступление ночи застало их в дороге. Почва становилась все более топкой и сырой, и, наконец, Клоц начал расплескивать широкими копытами лужи и жидкую грязь. Высокий тростник и заросли огромных хвощей замаячили в темноте будто стена, огораживающая болото.

Так мчались они всю ночь. Несколько раз им пришлось объезжать широкие озера, окруженные топкими берегами. Однажды Клоц раздавил копытом серовато-бледную водяную змею, имевшую несчастье попасть ему под ноги. Время от времени Иеро проверял все доступные ему ментальные каналы, пытаясь обнаружить двуногих врагов или иную опасность. Впрочем, он не слишком надеялся на свои способности: мозг амфибии практически одинаков, независимо от того, принадлежит ли он существу размером в три дюйма или в двадцать ярдов. И в том, и в другом случае инстинкты и нервные реакции почти неизменны; поэтому священник не надеялся, что ему удасться таким путем распознать чудовищного фрога и обычную лягушку. К счастью, здесь, у озера, болото было гораздо менее опасным, чем в центральных районах. Только один раз они слышали жуткий вопль чудища, раздавшийся где-то далеко на севере.

* * *

Первые лучи солнца уже озарили восточный небосклон, когда они расположились на привал. За несколько минут до этого Иеро велел Клоцу остановиться и, спрыгнув вниз, стал внимательно разглядывать почву.

– Похоже на то, – сказал он себе вполголоса, – что тут не больше дюйма земли. Недаром мне послышалось, будто копыта стали бить по твердому покрытию… – Иеро заговорил громче, так, что девушка могла его слышать. – Я думаю, мы находимся на дороге или на каком-то искусственном сооружении. – Повернувшись к медведю, он бросил ему мысль: – «Горм, иди сюда и скажи мне, что находится у нас под ногами?»

«Построено людьми, очень старое», – вынес вердикт медведь.

Они стояли, слушая кваканье лягушек и гул насекомых в теплой ночи, пока облако болотного гнуса не опустилось на них. Иеро почувствовал укусы москитов, добравшихся до его лодыжек через прорехи в сапогах, и посмотрел вниз. Ноги лорса были окутаны темным колеблющимся покрывалом, ясно видимым в предрассветных сумерках.

– Наступает день, – сказал священник. – Мы должны найти укрытие. – Он велел медведю разыскать что-нибудь подходящее и двинулся вперед пешком. Лорс последовал за ним.

Путники обогнули заросль гигантского тростника и оказались перед открытым водным пространством. Невысокие холмики торчали из лагуны наподобие небольших островов. Оглядевшись вокруг, Иеро заметил неподалеку возвышенность, поросшую тростником; несколько пальм возносили над ней свои кроны. Это было то, что нужно. Он снова взгромоздился в седло, и Клоц с Гормом, покинув твердую поверхность древней дороги, зашлепали к холму через жидкую грязь.

С гулким чмокающим звуком Клоц вырвался из трясины, которая доходила бы человеку до пояса. Оба всадника быстро спешились. Они стояли на островке строго прямоугольной формы, ярдов десяти в поперечнике, возвышавшемся над морем грязи. На его твердой поверхности нашлось место для полудюжины пальм; тростник и тонкие ветви кустарника подымались до середины стволов, образуя нечто вроде жидковатого подлеска. Рассматривая на удивление ровные края островка, Иеро расседлал своего скакуна и начал обирать пиявок, присосавшихся к его огромному телу.

– Я уверен, что мы находимся на развалинах древнего здания, – заявил он, отрывая последнего паразита и швыряя его в болото. – Под нами его крыша, и Бог знает, как глубоко оно уходит вниз, в эту грязь. Эти старинные здания иногда имели высоту в несколько сотен футов.

Путники растянулись под кронами пальм, предварительно укрывшись от вездесущих насекомых. Они страдали от жары, их тела и одежда были покрыты грязью, но все, что они могли сделать – терпеливо ожидать вечера.

Лучи солнца, озарившие окружающий ландшафт, не улучшили их настроение – по крайней мере, у двуногих путешественников. Что касается четвероногих, то Горм спал, уткнув нос в собственные лапы, а Клоц похрустывал какими-то болотными растениями, медленно перемещаясь по периметру островка. Открывшийся перед людьми пейзаж производил тяжкое впечатление даже при ясном небе и теплом, ласковом солнце.

Внутреннее море исчезло. Насколько мог видеть глаз, вокруг простиралась вода, точнее – бурая и грязная жидкость, истекавшая из огромного болота. Над лагуной торчали руины гигантского древнего города, мертвого памятника исчезнувшей цивилизации. Некоторые здания вздымались выше самых больших деревьев, их величина потрясала разум. Другие, почти полностью погруженные в грязь, являли собой небольшие островки, поросшие буйной зеленью, подобные тому, на котором нашли приют путники. Остальные поднимались на различную высоту над водой, рухнувшие, разбитые, опаленные – страшное напоминание о могуществе и жестокости человеческой мысли. Чудовищной силы удар и беспощадный огонь разрушили город в незапамятные времена сильнее, чем пролетевшие над ним тысячелетия. Водные растения и огромные цветы лилий покрывали поверхность простиравшейся вокруг субстанции – смеси вод Внутреннего моря и болотной грязи. Повсюду валялись бревна и стволы деревьев с обломанными ветвями, занесенные сюда весенним разливом.

На фоне бурых стен кое-где темнели провалы окон. К изумлению путников, в некоторых поблескивали на солнце осколки старого стекла. С крыш зданий свешивались листы ржавого железа. Было горько и страшно смотреть на этот мир смерти и древних руин.

Вопли лягушек смолкли с восходом солнца, но насекомые все еще роились над поверхностью вод, хотя и в значительно меньшем количестве. Другая жизнь здесь отсутствовала, кроме каких-то небольших серых птичек, стаи которых носились над крышами. Большие пятна белого помета на стенах подсказали Иеро, что сюда, вероятно, залетают пернатые гораздо больших размеров, но сейчас их не было видно.

Священник прозондировал ментальные поля в ближайших окрестностях, но не обнаружил ничего интересного. Жизнь кипела над поверхностью воды, но все эти бесчисленные создания были лишены разума, их миром правили только голод и страх.

Никогда раньше он не был в подобном месте. Даже в солнечный день здесь ощущалось давление страшного прошлого, аура неизбывного горя, призрак чудовищной катастрофы.

Все утро священник и девушка следили за руинами зданий и водой, но не увидели ничего нового. Прошел полдень, и солнце начало склоняться к западу; раздались первые трели лягушек, и новые армии комаров и москитов атаковали путников.

– Пора трогаться в путь, – сказал Иеро, разгоняя облако гнуса.

Они навьючили Клоца и сели верхом. Священник решил держать курс примерно вдоль линии побережья, огибая заброшенный город. Клоц мог бы переплыть лагуну вместе с ними, но Иеро чувствовал, что вода между развалинами глубока и опасна. Кто знает, какие твари таились под ее поверхностью?

Едва они тронулись с места, едва лишь Горм опустил переднюю лапу в воду, как внезапно все вокруг замерло. Смолкло гудение насекомых и хор лягушек, и в наступившей тишине над поверхностью лагуны, над древними руинами раздался звенящий, тоскливый вой. Пока они стояли, замерев от неожиданности, вой повторился. «Аоуу, аоуу, аааоууу!» – рыдания, возникшие, казалось, в самом вечернем воздухе. Трижды прозвучал этот полный тоски вопль; затем воцарилось молчание.

Вскоре подала голос лягушка, за ней – другая, и, наконец, весь оркестр болота зазвучал снова.

– Что это было? – со страхом прошептала Лучар.

– Не знаю. И Горм тоже не встречал ничего подобного, – отозвался Иеро после недолгой паузы. – Кажется, звук пришел со стороны болота, но я не уверен в этом. Так может кричать только разумное существо, клянусь святой троицей! Кто-то враждебный и злой, затаившийся во тьме… Надо остаться здесь, я хочу подумать. Нельзя двигаться ночью, не зная, что нас ожидает. Здесь может обитать какая-то тварь Нечистого, спрятавшаяся за ментальным щитом.

Солнце село, и тьма опустилась на руины древнего города. Иеро спешился, его брови были нахмурены. Возможно, безопаснее вернуться назад? Искать другой путь через болото? Он чувствовал себя тупицей. Нужен какой-то способ, неожиданный и эффектный, который не пришел бы в головы врагам. Но что же именно? Проклятье! Он хлопнул себя по лбу, раздавив разбухшего от крови москита.

– Нам бы пригодилась лодка, – сказала Лучар, задумчиво глядя вдаль. – Но это должна быть большая лодка, такая, чтоб выдержать Клоца. В ней мы могли бы переплыть лагуну.

– Всеблагой Боже, прости мою тупость! – воскликнул священник. – На севере, если нам надо переправить животных через реку или озеро, мы строим плот. Плот, только и всего! И я сидел весь день, глядя на тысячи бревен и эти вьющиеся лианы, которых полно на каждом островке! Слезай вниз, девочка, сейчас мы примемся за дело!

Вокруг их острова скопилось множество древесных стволов, так что работа нашлась для всех. Лучар зацепляла бревна гибкими прочными стеблями, и Клоц тащил их к берегу, где Иеро, орудуя мечом, обрубал ветви и сучья. Горм навалил рядом целую кучу лиан, которые он перегрызал у самых корней. Они дружно трудились под светом луны, сиявшей в ночных небесах, и вскоре плот был готов. Связанный из мощных неошкуренных бревен, он имел тридцать футов в длину, пятнадцать в ширину, и выглядел весьма солидно.

Впрочем, Клоцу он не внушал доверия.

«Я (могу) плыть по воде», – сообщил лорс, пробуя поверхность плота огромным копытом.

«Нет, глупый, – отозвался его хозяин. – Под водой опасность. Ты поедешь вместе с нами на этих бревнах.»

Понадобились огромные усилия, чтобы протащить громоздкое сооружение по жидкой грязи к открытой воде, но путники справились и с этим. Наконец плот закачался на мелких волнах, Иеро встал на корме с шестом в руках, Лучар расположилась на носу, а Клоц лег посередине. Он чувствовал себя неуверенно; при таком способе путешествия его выносливость и сила были бесполезны. Рядом с лорсом свернулся мохнатым клубком медведь.

Пробормотав слова короткой молитвы, Иеро навалился на шест, и неуклюже судно со своим странным экипажем скользнуло в темноту.

ГЛАВА 8. ОПАСНОСТЬ И МУДРЕЦ

Громоздкий плот оказался еще более неуклюжим, чем полагал Иеро. Они плыли вперед очень медленно, раздвигая стебли водных растений, которыми заросла лагуна. Вначале священник рубил их мечом; затем привязал клинок к концу шеста кожаным ремнем словно косу. Теперь ему было удобнее резать водоросли, и Иеро больше не опасался, что какая-нибудь тварь цапнет его за руку, когда он наклонится над краем плота.

«Что-то плохое и опасное близко! – вдруг раздался ментальный сигнал медведя. – Не человек, что-то совсем иное; оно думает и не думает одновременно.»

Иеро оперся на свой шест, и то же самое сделала Лучар. Неповоротливый плот медленно дрейфовал по темным водам, пока его экипаж прислушивался к ночным шорохам, пользуясь одновременно и ушами, и мозгом. Но люди не уловили ничего; вокруг раздавались лишь оглушительные вопли лягушек, из-за было почти невозможной говорить вслух.

«Оно идет, – передал Горм. – Оно быстрое, очень быстрое, словно плывущая рыба. Слышу… нет, теперь не слышу ничего.»

Священник не тешил себя успокоительной надеждой, что Горм мог ошибиться; медведь был чуток к любой опасности и это уже не раз спасало путников. Если его ментальное чутье, превосходящее человеческое, определило нечто угрожающее, значит, это создание было здесь, и не приходилось ждать ничего хорошего от такой твари!

Думает и не думает одновременно! Сейчас некогда разбираться в этих странных словах медведя. Встревоженный и расстроенный неведомой угрозой, Иеро пристально вглядывался в темную неподвижную воду, торчавшие над ней руины и заросли тростников. Он подумал мельком, что огромные рога Клоца уже достаточно окрепли и представляют грозное оружие.

Но все вокруг было спокойно под бледным светом луны. Наконец, священник махнул рукой Лучар и снова опустил шест в мутную воду. Неуклюжая конструкция медленно двинулась вперед, направляемая людьми в открытое пространство между двумя разрушенными зданиями.

Когда плот окунулся в тень огромных стен, они встретились с неожиданным препятствием – плавающей на поверхности воды кучей гниющих стеблей. Иеро перебежал на нос и начал рубить растения мечом; Лучар помогала ему. К счастью, вода здесь была глубока, и они быстро справились с этой задачей.

Плот неторопливо двигался в ночном полумраке. Зияющие провалы окон и бреши в разрушенных зданиях смотрели на путников подобно темным глазам ночи. Однажды стая летучих мышей вырвалась из руин и пронеслась над ними, судорожно трепеща крыльями. Вода в провалах меж зданиями была черна и казалась бездонной. Иногда плот пересекал обширные открытые пространства; как полагал Иеро, здесь находились когда-то площади и парки огромного древнего города.

Наконеу небо на востоке порозовело под первыми лучами восходящего солнца. Иеро бросил взгляд вперед, на девушку, и оба одновременно улыбнулись. Они были усталыми и грязными; казалось, каждый дюйм их тел искусан москитами. Но они были живы, здоровы и одолели вполне приличное расстояние.

– Я не хочу плыть днем, – произнес священник, вытирая пот со лба. – Смотри, вон там вполне подходящее место для лагеря.

Они находились в обширном, почти квадратном пространстве, которое было, очевидно, затопленной площадью древнего города. С трех сторон над их головами нависали огромные изуродованные каменные громады, испещренные провалами окон, дырами и шрамами. Длинные плети лиан и гибкие стебли кустарника оплетали развалины.

С четвертой стороны открывалось более обнадеживающее зрелище. Огромное здание, некогда стоявшее здесь, рухнуло под грузом прошедших лет; повидимому, это случилось не так давно. В результате его обломки образовали островок неправильных очертаний, вздымавшийся в центре на несколько ярдов над водами лагуны. Часть этого холма поросла высоким кустарником, его ветви низко свисали к воде, обещая путникам надежное укрытие.

Вскоре плот был пришвартован к берегу, заваленному грудами листьев, мокрыми полусгнившими сучьями и бревнами. Путешественники, двуногие и четвероногие, сбились в кучу в ожидании восхода солнца. Настала пора обсудить кое-какие подробности минувшей ночи.

«Горм, что за существо напугало тебя прошлым вечером?» – поинтересовался священник.

«Что-то совсем новое, – передал медведь, пытаясь прикрыть лапами свой чувствительный нос от укусов москитов. – Оно быстрое, коварное, с плохими мыслями, полное ненависти к любому, кто не похож на него. Это не человек и не обычное животное, я знаю наверняка. Может быть, – медведь сделал паузу, размышляя, – оно немного похоже на лягушку, но оно думало!»

Пока собеседники переваривали его сообщение, Горм добавил: – «Я ощутил только одно такое существо, и оно ушло прочь. Наверное, искать других таких же.» – Сделав это заявление, медведь прикрыл глаза и задремал.