Милли схватила Лору за руку и пролепетала:
– Он говорит о Дайане Сальери, да?
Не поворачиваясь к ней и не сводя глаз с Бенджи, Лора кивнула.
– Я любил ее, хотя мне и рассчитывать было не на что! – продолжал Бенджи. – Она никогда бы не стала относиться ко мне как к мужчине, никогда бы не полюбила меня! Но я хотел немного тепла, немного интереса, поэтому служил ей и был рядом. Да, как собачонка готов был лежать у ее ног, но она была ласковее со своей Пуччи, чем со мной. И вот в тот последний день она сказала…
Бенджи снова покачнулся, едва не выпустил рупор из рук, но удачно сбалансировал.
– В тот день я принес ей пунша в примерочную и слышал, что сказал ей брат и что ответила она. Она сказала, что низшему сословию надо находить применение. Это мы – низшее сословие, мы, кто был рядом и кому она была небезразлична. А впрочем, все, вы все.
Бенджи говорил и плакал, его рыдания эхом разносились по всему цирку. Он опустил рупор и одной рукой пытался вытереть слезы. Сердце Лоры разрывалось на части от боли за несчастного друга, который вынужден переносить такие нечеловеческие страдания.
– Что ты стараешься объяснить? – крикнул шериф.
Бенджи медленно поднес рупор ко рту. Видно, ему удалось справиться с собой. Теперь голос его стал твердым и уверенным.
– Ты что, не понимаешь? Я говорю, что убил ее, дурак! Я убил Дайану Сальери.
Шериф, явно потрясенный признанием, повернулся к Бэйли. Они посовещались, затем шериф обратился к Бенджи.
– Как же тебе удалось сделать это? – спросил он.
– Снотворное, – ответил Бенджи. – Я подсыпал снотворное в стакан с напитком и принес ей перед вечерним представлением. Сперва думал подрезать трос трапеции, но это рискованно, так как мог пострадать другой. Я знал, что снотворное подействует на нее, она будет плохо ориентироваться и упадет. Да, я хотел, чтобы она свалилась вниз с этой высоты. Она, заносчивая и высокомерная, должна была упасть вниз. Бог помог мне, это случилось.
Все внизу заговорили разом, и последующие слова карлика потонули в общем шуме. Шериф крикнул, чтобы все сейчас же замолчали. Потом он обратился к Бенджи:
– Хорошо, дружок. Ты во всем сознался. Может, теперь спустишься?
Тот ответил ему истерическим смехом. – Нет, шериф, еще не все. Да, конечно, я не мог успокоиться, не мог. Я убил любимую женщину, разрушил свою жизнь. А еще я видел, что один мой близкий друг, подруга несчастна. Она стала жертвой отвратительного человека – эгоистичного, алчного, грубого, не способного на любовь. Мне надо было помочь ей, освободить ее.
Лора почувствовала, как холодеет и земля уходит у нее из-под ног. Она вцепилась пальцами в руку Милли и с ужасом ждала, что скажет Бенджи.
– Я только хотел помочь тебе, Лора! – умоляющим тоном произнес карлик. – Не думал, что принесу горе и несчастье.
– Бенджи! – закричала Лора. – Ты же не мог…
– Да, Лора, – снова звонким голосом выкрикнул он. – Я убил Николаса Орландо. Ради тебя, Лора! Хотел освободить тебя от него!
В толпе раздался дружный вздох, и снова какая-то женщина вскрикнула визгливо:
– Господи! Боже мой!
– Да, Бог накажет меня, – сказал Бенджи, – но не за то, что я убил человека, а за то, что не сознался, когда другого, моего дорогого друга, обвинили в этом преступлении.
Толпа роптала, голос Бэйли перекрыл все эти негромкие голоса:
– Как ты сделал это, Бенджи? Ты должен рассказать шерифу.
Бенджи стоял на площадке, опустив голову, он качался, но старался удержать равновесие. Потом снова поднес к губам мегафон.
– Я послал Нику записку и позвал его ночью сюда, в большой шатер. А записку подписал именем Уилла Адамса.
– А почему он, по-твоему, захотел бы встретиться с Уиллом? – удивился Бэйли. – Уилл избил его во время драки. Зачем бы он пошел к нему ночью?
– А в этой записке я извинился, – глухо сказал Бенджи, он охрип, и ему было трудно говорить. – Написал, что я, то есть Уилл, дам ему денег, большую сумму, только чтобы он забыл о случившемся и уехал отсюда.
– И он пришел?
– Еще бы! Он же был жаден до денег. Конечно же, пришел.
– А что было потом?
Бенджи вдруг засмеялся странным, надтреснутым смехом, потом сильно закашлялся. Прошло минуты две, пока он заговорил. Стояла мертвая тишина.
– Он пришел сюда. Я был вон там, сидел на высокой стойке, ну, где прикрепляют канат. Мои глаза уже привыкли к темноте, а он только вошел и ничего не видел. Я позвал его, и он пошел вперед, а когда приблизился к стойке, я прыгнул на него, как маленькая обезьянка – он так называл меня, – а нож у меня был наготове. Я сразу и поразил его в самое сердце. Этот нож вы найдете у меня под кроватью.
Бенджи снова зашелся в кашле. Рупор выпал у него из рук и полетел вниз на опилки. Лора как загипнотизированная следила за падением. Чувства ее смешались – она испытывала радость, потому что Уилла теперь освободят, и боль за этого несчастного маленького человечка под куполом.
– Теперь спускайся вниз, Бенджи! – позвал Бэйли, стараясь оставаться спокойным даже после таких потрясающих признаний.
Карлик выпрямился, придерживаясь одной рукой за боковые перильца.
– Да! – закричал он теперь издалека, звук его голоса стал слабым. – Да, я сейчас спущусь! Иду вниз раз и навсегда!
Лора в ужасе схватилась за руку Лайонела. В ту же секунду Бенджи, отпустив перила, шагнул к краю, там была прикреплена трапеция. Он отвязал ее и взялся за перекладину.
Никто не успел окликнуть его и попробовать остановить, как он полетел на трапеции вперед. Потом, сделав сильнейший мах, – назад и снова вперед. Оказавшись над самым центром, Бенджи отпустил руки и полетел камнем вниз, на манеж.
Охваченная ужасом, Лора отвернулась, чтобы не видеть, как разобьется бедный карлик. Она только услышала душераздирающий крик:
– Дайана!
Глава 26
Лора и Милли сидели в вагончике Лайонела и пили кофе в молчании.
После того как тело Бенджи увезли, Беппо, протрезвевший от потрясения, подробно рассказал о том, что предшествовало трагическому событию в цирке.
Похоже, Бенджи удалось сбежать среди ночи из амбулатории. Он явился к Беппо в их спальный вагон и принес с собой бутылку виски, зная, что тот любит выпить. После нескольких стаканчиков Бенджи исповедался другу в своих грехах и объяснил, что хочет во всем признаться. Он добавил, что умирает от болезни легких и Беппо должен оказать ему последнюю услугу и помочь, потом изложил свой план.
Беппо немного знал, как играть на каллиопе, вот и согласился участвовать. Он уже был пьян, поэтому просьба Бенджи показалась ему вполне разумной.
Каллиопа должна была поднять всю труппу на ноги, а когда люди соберутся, Бенджи признается в двух убийствах. Он хотел дать показания при большом числе свидетелей и в присутствии руководства цирка и полиции, чтобы Уилла Адамса освободили из-под стражи.
Дрожа и заикаясь, Беппо рассказывал все это, а в конце добавил, что считает поступок Бенджи вполне оправданным.
– Лучше быстрая гибель, – заявил он, – чем мучиться и медленно умирать от болезни легких или быть повешенным за два убийства. – Помолчал, затем добавил: – То, что Бенджи совершил, очень плохо. Но ведь он считал, так будет лучше, а?
Теперь, вспомнив его слова, Лора сказала задумчиво:
– А ведь Беппо прав. Как бы там ни было, Бенджи убил Ника для того, чтобы спасти меня, по крайней мере он думал, что помогает мне. Он же не предполагал, что полиция заподозрит Уилла. В общем, все это ужасно.
Милли посмотрела на подругу, глаза у нее были красны от слез.
– Бедный малыш, – проговорила она, всхлипнув. – Ведь у него не было никакого счастья в жизни! Во всяком случае, умер он достойно – отважно признался и тем самым оправдал Уилла.
Лайонел обнял Милли и ласково посмотрел ей в глаза.
– Бенджи удалось сделать еще кое-что. Благодаря ему я избавился наконец от одной навязчивой мысли. Слушая его, понял, как слеп и глуп я был недавно. То, что он сказал о Дайане и о том, как она относилась к нему… Конечно, я и сам понимал: она была эгоистичная и жестокая, но только сегодня, во время исповеди Бенджи, до конца осознал, что она была недостойна не только его или моей любви, но вообще чьей бы то ни было.
Глаза Милли торжествующе засверкали, она смотрела на Лайонела с обожанием и надеждой. Он улыбнулся и погладил ее по щеке.
– Да, моя маленькая Милли, Бенджи неожиданно освободил меня от тупого упрямства и одержимости. Он заставил меня увидеть, что мы можем быть счастливы, и не бояться этого. У меня был страх оказаться уязвленным, поэтому я не решался дать волю чувствам. Счастье было рядом, а я закрывал глаза и прятался от него. Но с этим покончено. – Лайонел нежно поглядел на свою любимую. – Милли, я собираюсь задать тебе один вопрос. Здесь и сейчас, в присутствии наших лучших друзей. Моя дорогая Милли, ты выйдешь за меня замуж?
Милли с радостным криком бросилась к нему на шею.
– О да, Лайонел! Конечно, да! Я давно согласна, только боялась, что ты уж не сделаешь мне предложение!
Лора не смогла сдержать слез, но на сей раз это были слезы радости – наконец Милли и Лайонел, ее дорогие друзья, станут мужем и женой! Они оба не скрывали своего счастья, и, глядя на них, Лора вспомнила Уилла, ей ужасно захотелось, чтобы его поскорее освободили и он вернулся в цирк. Больше ничего не должно помешать их счастью.
* * *
В день приезда Уилла Адамса Джеймс Бэйли устроил праздничный прием в его честь. Несмотря на происшедшие не так давно трагические события, а может быть, радуясь, что беды остались позади, все находились в приподнятом настроении.
Лора словно увидела мир другими глазами, будто неожиданно – в преддверии зимы! – наступила весна. Для нее и для Уилла настала новая, радостная пора.
Встретив Уилла на вокзале, Лора так обрадовалось, что ей стоило немалого труда не броситься к нему на шею прямо при всех. Выглядел он хорошо, только немного осунулся и цвет лица бледноватый, но это был он, красивый, стройный, сильный и очень желанный. Ей так хотелось прижаться к нему крепко-крепко и замереть от счастья в его руках.
Но пришлось обойтись дружеским объятием и легким поцелуем.
Уилл же не собирался сдерживать своих чувств. Он обнимал и целовал Лору на глазах у всех, не обращая ни на кого внимания. Как же он соскучился по своей Лоре!
В цирк они ехали вдвоем в экипаже, вот тогда и дали волю чувствам. Они обнимались и целовались до умопомрачения, пока не подъехали к цирку. Щеки Лоры полыхали, тело ее горело огнем. Они просто умирали от желания остаться вдвоем. Но нельзя не пойти на прием. Друзья их ждут, они искренне рады видеть Уилла.
Они оказались наедине лишь поздно вечером. Лежа рядом с Уиллом и чувствуя волшебные прикосновения его ласковых рук, Лора неожиданно расплакалась от счастья.
Они любили друг друга как одержимые, нетерпеливо пытаясь утолить жажду наслаждения. Потом отдыхали в объятиях друг друга и снова занимались любовью, на этот раз размеренно и чувственно.
Позже, почти под утро, не в состоянии заснуть, они разговаривали. Лора рассказала Уиллу про Милли и Лайонела.
Выслушав все внимательно, Уилл поцеловал ее и сказал:
– Думаю, нам пора последовать их примеру. Давай поженимся, Лора. Или здесь, или в следующем городе. Ты – вдова, твой муж недавно умер. Но мы оба знаем, что Ник перестал существовать для тебя уже три года назад. Если бы мы жили постоянно в городе, на виду у окружающих, было бы неприлично торопиться, но в цирке трезво смотрят на многие вещи, здесь никто нас не осудит, принимая во внимание обстоятельства.
Лора обрадовалась его предложению.
– О да, Уилл, я очень хочу выйти за тебя замуж, быть с тобой всегда. Но я считаю, нам следует дождаться конца гастролей и вернуться в Нью-Йорк. Я же еще не познакомилась с твоим сыном да и с его бабушкой. Честное слово, с твоей стороны будет не слишком прилично жениться, не поставив их в известность. Мы ждали с тобой так долго, поэтому можно подождать еще несколько недель.
Уилл молчал. Выражение его лица стало мрачным, он даже не смотрел на Лору. Потом тихо сказал:
– Понимаешь, боюсь, чтобы еще что-нибудь не помешало нам. Хочу быть уверенным, что ты принадлежишь мне раз и навсегда. Если мы поженимся сейчас, так и будет.
– Но, дорогой, я и так принадлежу тебе! Давай все же не торопиться, подождем немного. Я хочу, чтобы на этот раз у меня была настоящая свадьба, Уилл!
Он вздохнул.
– Хорошо, любовь моя. Если ты хочешь, так тому и быть.
Он поднялся.
– Извини, дорогая, мне надо оставить тебя на минутку. У меня припасена бутылка прекрасного вина. Вон там, на комоде. – Он хитро прищурил глаза и приподнял одну бровь. – Я бы достал ее раньше, но мы так были заняты, что из головы все вылетело. Если хочешь, можем открыть и разлить по бокалам.
Лоре приятно было лежать и смотреть на него, слушать, что он говорит. Она чувствовала себя любимой и счастливой. Она ответила томно:
– Что ж ты молчал, однако? Все остальное могло и подождать. Ничего нет важнее глотка хорошего вина…
Уилл расхохотался и поцеловал ее нежно в носик. Потом вышел за дверь.
Лора потянулась, полежала немного и решительно встала с кровати – да, бокал вина не помешает.
В купе было прохладно, и Лора завернулась в покрывало. Прошлепав босиком к комоду, она взяла было бутылку вина, но тут ее взгляд упал на какой-то конверт кремового цвета, край которого выглядывал из-под галстука Уилла.
Лору разобрало любопытство, и она вытащила конверт. На нем стоял адрес тюрьмы, в которой недавно находился Уилл. Поставив бутылку обратно, Лора поднесла конверт поближе к лампе – ей захотелось рассмотреть его получше.
Почерк определенно женский. В душу закралось подозрение. Перевернув конверт, она глянула на обратный адрес: только улица и номер дома. А вот штемпель Нью-Йорка. В раздумье Лора уставилась на конверт. От волнения она даже покраснела. Может быть, это письмо от тещи Уилла? Это казалось вполне логичным, но почему же отправитель не указал фамилии?
С опаской взглянув на дверь, Лора вытащила письмо – лист бумаги кремового цвета – и быстро прочла строки в конце: «Джастин и я думаем о тебе, Уилл. С любовью, Перл».
Все-таки письмо от его тещи!
Лора моментально остыла, подозрения улетучились, и она вздохнула с облегчением. Поспешно засунув листок обратно в конверт, она еще раз глянула на адрес и положила письмо на место – под галстук Уилла.
Она прекрасно понимала, что не следовало заглядывать в чужое письмо. Получается, что Лора не доверяет Уиллу, в этом поступке проявилась слабость ее характера, но она ничего не могла поделать с собой.
«Как часто мы, взрослые, ведем себя как дети, – думала Лора, разливая вино по бокалам. – Мы кажемся самим себе такими сильными духом, такими уверенными и стойкими. Но стоит поддаться малейшему сомнению, как вся наша уязвимость проступает наружу. Как же мне стыдно!»
Но, с другой стороны, Лора была рада, что отважилась посмотреть письмо. Подвергнув сомнению верность Уилла, она тут же получила доказательства в обратном.
Поставив вино на ночной столик, Лора забралась под одеяло. К тому времени, как Уилл вернулся, она сидела, уютно устроившись на подушках, и потягивала вкусное вино.
Увидев ее, Уилл расплылся в улыбке.
– Никак не могу привыкнуть к тому, что ты здесь, со мной, и это не сон. Знаешь, я – счастливейший человек на свете!
Он прилег рядом с Лорой, поцеловал ее в плечо и потянулся за бокалом. Дождавшись, когда он сделает глоток, Лора спросила осторожно:
– Послушай, Уилл, мне бы хотелось побольше узнать о твоей теще. Ты мне как-то называл ее имя, но я совсем забыла.
Уилл отпил еще немного вина и ответил:
– Ее зовут Перл.
– Какое красивое имя! Это же значит – жемчужина! – воскликнула Лора весело. – А как ее фамилия?
Он продолжал пить вино.
– Ты знаешь, очень вкусно.
– Уилл, – не отставала от него Лора, – ты что, не слышишь? Как фамилия твоей тещи? Или это секрет?
Она видела, что ему совсем не хочется продолжать тему, и это Лору удивило и даже озадачило, но она не придала значения – мало ли что!
– Никакого секрета нет, – ответил Уилл. – Ее фамилия… Шэй.
Хорошая ирландская фамилия, решила Лора. Она даже представила себе полную седую женщину почтенных лет с добрым лицом и ласковым голосом.
– Ты говоришь, она очень хорошо относится к Джастину? – спросила Лора.
– Она ему заменила мать с самого рождения, и они отлично ладят.
– Хорошо, – заметила Лора.
Она решила больше не обсуждать это, так как Уилл почему-то нервничал по поводу их предстоящего знакомства. Может быть, он волновался, что оно повлияет на его отношения с сыном и тещей?
Принимая во внимание то, что Перл воспитывала мальчика, ей, вероятно, не понравится, если Уилл женится снова и приведет ребенку мачеху. Хотя именно она, как рассказывал Уилл, настояла тогда на том, чтобы он поехал к Лоре и объяснился с ней. В общем, все как-то запутанно и непонятно.
Лора обратилась к Уиллу, тщательно подбирая слова:
– Послушай, дорогой, когда мы с тобой поженимся, я не стану вмешиваться в отношения Перл с твоим сыном. Я надеюсь стать Джастину матерью, но никогда не посягну на место Перл в его жизни и очень хочу, чтобы ты понял это, Уилл.
Уилл поставил бокал на столик и крепко обнял Лору. Он уткнулся носом в ее волосы и проговорил ласково:
– Я знаю это, Лора. Знаю, что ты проявишь такт и понимание, будешь добра к сыну и моей теще.
Лора взяла его лицо в ладони.
– Как ты думаешь, я понравлюсь им, Уилл? Они примут меня?
– Уверен, что да. И надеюсь, что ты полюбишь их.
Гастроли подходили к концу, цирк заканчивал выступления в последнем городе. Лора с нетерпением ожидала, когда они с Уиллом вернутся в Нью-Йорк и начнут готовиться к свадьбе. Пока что она не обсуждала своих планов с Уиллом, но мечты о предстоящем бракосочетании не давали ей покоя. Лора предполагала, что они обвенчаются в доме Уилла и пригласят только самых близких друзей. Как это будет мило, думала она. У Уилла, наверное, хороший особняк, может, даже и сад есть… Лора еще раз повторила адрес про себя – скоро это будет и ее адрес.
В эти последние дни Уилл был очень занят на работе. Они с Джеймсом Бэйли приводили в порядок все дела по гастролям и готовили цирк к отправке домой, на зимние квартиры. Именно в эти дни Лора получила телеграмму от Финиеса Барнума, который просил ее приехать в Нью-Йорк немедленно, не дожидаясь Уилла. Он как будто нашел еще одно чудо, на этот раз настоящее. Барнум даже описал его. Это была группа заводных музыкантов, созданная известнейшим европейским мастером. Эта диковина, уверял он, в приличном состоянии и наверняка произведет фурор. Лора должна приехать и начать очередную рекламную кампанию для зимних выступлений в Нью-Йорке.
Лора показала телеграмму Уиллу, выразив при этом свое неудовольствие:
– Что за чудовищная спешка? Он что, подождать несколько дней не может? Мы приедем вместе и посмотрим.
Уилл тоже был недоволен, но сказал:
– Ты же знаешь Финиеса, Лора. Разве он когда-нибудь ждет, если у него возникла идея?
– Знаю, – со вздохом согласилась Лора. – В том-то и дело, что знаю. Ну какая ему разница – сейчас или через пару дней? Я почти решилась послать ему вежливую телеграмму, что не приеду.
– Не надо. Испортишь старику настроение. Ему нравится заниматься делами, гоняться за чудесами, мечтать о новых победах. Могу представить, как он был раздосадован этой подделкой мумии в Мэне. И потом, я так буду занят все оставшиеся дни, что мы едва ли сможем видеться. Мы с Бэйли сидим над бумагами день и ночь. Поезжай, дорогая, доставь радость Барнуму, – он подмигнул ей, – а он тебе за это сделает хороший подарок к свадьбе!
– Вот бессовестный! – со смехом возмутилась Лора. – Хорошо, я телеграфирую ему о своем приезде. Но вряд ли смогу думать о работе, мыслями буду с тобой, любимый!
Уилл взял ее за подбородок и наклонился к губам.
– Очень надеюсь, – прошептал он и поцеловал ее.
В Нью-Йорке было по-осеннему холодно, и Лора, сидя в экипаже, дрожала и куталась в шаль, ругая себя за то, что не оделась теплее. Было совсем не пасмурно, пышные белые облака плыли по ярко-голубому небу, но дул пронзительный северный ветер. Оглядываясь по сторонам, Лора пришла к заключению, что рада снова оказаться в Нью-Йорке, дома.
Она только что посетила склад, где у нее была назначена встреча с Барнумом. Он показал ей свою находку, сделав из этого по обыкновению целое событие.
Лоре диковина понравилась. Группа из четырех фигур, сделанных весьма реалистично, в натуральный человеческий рост, размещалась на площадке, изображавшей не то гостиную, не то музыкальный салон – там были и ковер, и стулья, и музыкальные инструменты. Фигуры, хоть и старые, были в отличном состоянии, кроме, пожалуй, одежды и париков, которые необходимо обновить. На этом складе диковинная игрушка пролежала много лет.
Барнум пригласил и мастеров для наладки механизма – ведь ему хотелось, чтобы сразу все закрутилось и заиграло! Оказалось, требуется небольшой ремонт, а так все нормально. Диковинный механизм запустили.
Лора наблюдала за тем, как он действует, и только диву давалась – фигуры были очень искусно сделаны. Манекены двигались весьма естественно. Получалось, что они действительно играют на музыкальных инструментах. На самом деле механизм, воспроизводивший мелодию, был спрятан в подставке. Такого Лора в жизни не видела и искренне призналась в этом Барнуму, сиявшему от счастья.
Теперь оставалось только подумать, как представить в рекламе цирка новый замечательный экспонат, который скоро будет выставлен на всеобщее обозрение.
Осматриваясь по сторонам, Лора неожиданно заметила название улицы на фонарном столбе, и оно показалось ей знакомым.
Ну конечно! Этот адрес она видела недавно на конверте! Здесь должен находиться дом Уилла, где живут его теща и сын.
Лора ужасно разволновалась, она стала искать тот самый номер дома, который тоже запомнила очень хорошо. Он оказался буквально через несколько домов. Вот он, дом Уилла Адамса.
Она почувствовала непреодолимое желание зайти гуда. Но следует ли так делать? Скорее всего это не очень корректно – с миссис Шэй они не знакомы лично и не договаривались о встрече.
Быстро решившись, Лора окликнула кучера и приказала остановиться.
– Я сойду здесь, – сказала она, расплачиваясь с ним, и неожиданно добавила, словно оправдываясь: – Тут живут друзья.
Кучер кивнул, пересчитал деньги и тронулся дальше.
Оказавшись на улице, Лора остановилась перед домом и посмотрела на фасад. Солидный, респектабельный особняк, кирпичный, с аккуратными большими окнами и высоким крыльцом. Дубовая дверь и изящный молоточек.
Ее снова разобрали сомнения – правильно ли она поступает? Немного поразмыслив, Лора решила все-таки нанести визит семье Уилла. В конце концов ничего такого в этом нет. Она предъявит свою визитную карточку горничной и спросит, принимает ли миссис Шэй. Если да, то она попросит доложить, что Лора Орландо, знакомая мистера Адамса, хотела бы повидаться с ней. А если миссис Шэй не окажется дома или она не принимает, то Лора оставит свою карточку.
Решительной походкой Лора направилась к дому, поднялась на крыльцо и постучала молоточком в дверь.
Никто не ответил, и с той стороны двери не раздалось ни звука. Она было подумала, что дома никого нет, и собралась уйти, как вдруг большая дубовая дверь распахнулась.
На пороге появилась женщина, внешность и одежда которой оказались для Лоры полной неожиданностью: маленького роста, изящная, одетая в длинное прямое платье из черного шелка с высоким воротником и широкими рукавами. Она явно была восточного происхождения. Волосы причесаны каким-то замысловатым образом, непривычным для Лоры, глаза раскосые. Похоже, ей лет под пятьдесят, но она, можно сказать, по-своему красива.
Разглядывая ее, Лора тут же вспомнила обитателей Китайской деревни недалеко от Пасифик-Гроув, в которой она однажды побывала вместе с Ником. Правда, эта женщина явно принадлежит другому классу, чем обычные рыбаки, ее кожа гораздо светлее, просто желтоватого оттенка, а черты лица довольно тонкие. Платье, скроенное не по-американски и не по-европейски, сшито из дорогого шелка.
Экзотичная прислуга у миссис Шэй. Лора протянула женщине карточку, которую та молча взяла в руки.
– Не будете ли так добры отдать эту карточку миссис Шэй, – сказала Лора вежливо. – И пожалуйста, узнайте, примет ли она меня.
Женщина улыбнулась одними уголками рта, в глазах ее вдруг сверкнули веселые огоньки. Она прочла карточку и ответила:
– Да, да, миссис Шэй принимает. Конечно. Голос у нее был мягкий, приятного тембра, говорила она с легким акцентом.
– Пожалуйста, входите, – пригласила женщина и пропустила Лору внутрь.
Лора вошла, но тут же остановилась в холле.
– Может быть, вы сначала все же отнесете ей мою карточку? Она меня совсем не знает, я просто знакомая ее зятя.
Женщина приветливо улыбнулась ей.
– Она будет очень рада вас видеть, я знаю. И потом, вы вовсе не чужая – зять столько рассказывал ей о вас. Пожалуйста, проходите.
Смутившись, Лора пошла вперед. Она совсем не удивилась тому, что Уилл рассказывал о ней своей теще, но почему же эта экономка – или кто она там – тоже знает о ней?
Очень странно!
Из холла, отделанного резными деревянными панелями, женщина и Лора, следовавшая за ней, перешли в небольшую, изящно обставленную комнату: маленький лакированный столик, на нем – плоская ваза с подсушенными цветами, расставленными весьма необычно, два мягких пуфа. На стенах холла и этой комнаты висели картины с восточными сюжетами.
Лора и не представляла себе, что Уилл увлекается восточным искусством.
Наконец они попали в комнату, видимо, гостиную, не похожую на гостиные того времени: шкафчики, низкие столики, кресла из черного дерева с инкрустациями в виде драконов и каких-то иных зверей. В углу стояла красивая ширма с резной рамой и вставками из вышитого шелка. Везде расставлены ценные фарфоровые вазы и любопытные безделушки – образцы восточного прикладного искусства.
– Может, вы присядете? – спросила женщина, указывая рукой на низкое кресло с шелковыми подушками.
Лора опустилась на эти подушки, чувствуя себя довольно неловко, особенно из-за того, что женщина продолжала стоять рядом с ней и рассматривать ее больше с удивлением, чем с интересом.
– Что-нибудь не так? – спросила Лора, подозревая, что растрепалась, а возможно, даже испачкалась.
Женщина опять улыбнулась одними уголками рта и покачала головой.
– Наоборот, дорогая. Вы так хороши собой! Красивая молодая женщина, просто загляденье. Понятно, почему Уилл влюбился в вас.
От удивления Лора широко раскрыла глаза. Что это значит? Как эта женщина говорит такое? Неужели Уилл обсуждал Лору со слугами? Непостижимо!
Глядя на озадаченную Лору, женщина покачала головой и расплылась в широкой улыбке, обнажив белоснежные мелкие зубы.
– Ах да, вы, я вижу, в смятении! Очень нехорошо с моей стороны подшучивать над вами, мне сразу надо было все объяснить, но, поверьте, так интересно было изображать прислугу, что я даже вошла в роль.
Лора наконец догадалась, в чем дело. На ее лице появилось выражение крайнего испуга, смешанного с удивлением. Женщина же, перестав улыбаться, объяснила:
– Да, дорогая, я – теща Уилла и приношу извинения за то, что не представилась раньше. Нашей экономки сегодня нет, у нее заболела дочь, и я отпустила ее домой. Надеюсь, вы простите меня.
Лора густо покраснела, ей стало стыдно, а кроме того, она рассердилась на Уилла, что он не предупредил ее. Китаянка села в кресло напротив Лоры.
– Я так понимаю, что Уилл не рассказал вам о моей национальности, – молвила она. – Зря он не сделал этого. Вижу, в каком вы замешательстве.
Лора с трудом соображала, что же сказать.
– Но… Ваше имя, – пробормотала она, – ваша фамилия ирландская. Вы были замужем за ирландцем?
Та только рассмеялась, весело и заливисто.
– О, да вы подумали, что она звучит как Шэй? Вполне понятная ошибка. Нет, дорогая, мой муж был китаец, как и я сама. Наше имя звучит Шэнь, но по-английски так не получается. Что ж, после того как я представилась, давайте поговорим. Хотите чаю? Я как раз готовила чай перед вашим приходом.
Лора кивнула, до сих пор не в состоянии справиться с собой и продолжать беседу, хотя понимала, что ведет себя отвратительно.
Миссис Шэнь встала.
– Я вернусь через минуту. Мы с вами выпьем чаю, а потом я познакомлю вас с Джастином, который вот-вот должен прийти из школы. Располагайтесь и отдыхайте. Может, вам захочется осмотреть комнату? Эту мебель мы с мужем когда-то привезли из Китая.
Миссис Шэнь пошла к двери. Она передвигалась маленькими шажками, словно скользя по паркету.
Лора попробовала немного расслабиться. Она достала из сумочки носовой платок и вытерла лоб, вспотевший от напряжения.
Как мог Уилл скрыть от нее такую важную вещь? Может, он и привык к тому, что его теща – китаянка, но это же так необычно для других! Нельзя же настолько не придавать значения этому факту.
Лора огляделась, и ей на глаза попался портрет, висевший над камином. На нем была изображена очень красивая молодая женщина, как две капли воды похожая на Перл Шэнь, если той сбросить лет тридцать, и одета она была в современное обычное платье.
Лора сразу догадалась, что это портрет Лили, жены Уилла. Глядя на нее, она ощутила предательский укол ревности, к которому примешалось еще какое-то непонятное и неприятное чувство. Вот женщина, в которую Уилл был страстно влюблен… Она больше чем иностранка… Жена Уилла – настоящая китаянка. Что-то в этом есть похожее на измену.
