Глава 22

— Мы не можем выбраться? — неверяще ахнул принц. — Как же я был самоуверен, полагая, что планы Модора убить меня так же грубы и незатейливы, как он сам! Но взгляни только, что ему удалось! Мы в плену!

Он громко и долго сыпал проклятиями, древними, как сама земля, приправленными ругательствами из дальнего Булгара и Византии.

Но это продолжалось недолго. Принц внезапно осекся и, взяв себя в руки, уже спокойно объявил:

— Послушай, Брешия, ублюдок ухитрился наложить замки на самый воздух этой крепости! Ничего не скажешь, я поражен.

— Да, — кивнула она, — ты был чересчур спесив.

Она оглядела ничто, державшее их на месте. Никакой ловушки она не видела и не чувствовала.

— Не спесив, — поправил он. — Просто чересчур самонадеян и готов в этом признаться.

— Ха! В таком случае почему же показался Модору в короне и золотой парче? Хотел обозлить его, и к чему это привело?

— Он сделал бы то же самое, предстань я перед ним в лохмотьях.

— …а потом ты посадил его в черную деревянную клетку.

— Он сделал бы то же самое, посади я его на алмазный трон.

— Пфф!

Принца так и подмывало закинуть голову и завыть, изливая гнев и страх, но делать этого нельзя: ведь Брешия смотрит на него! Он должен что-то придумать, найти выход!

— Так и быть, — согласился он, — ты права, я чересчур спесив. Хотел раздавить его своей силой. Мне следовало бы знать, что это слишком легкий путь и Модор куда сложнее, чем кажется.

— Прекрасно! — воскликнула она. — Наконец-то ты смирился! Впрочем, золотая корона была поистине великолепна! Знаешь, принц, надменность так глубоко в тебе укоренилась, что ты не сможешь ею управлять!

— Я могу управлять всем на свете, будь он проклят! А если я намеренно вел себя так?

— Какая разница?! Мы попали в эту историю вместе.

— Прекрати спорить! Это до добра не доведет. Нам нужно выбираться отсюда!

Брешия знала, что их никто не увидит: теперь, получив палочку, принц мог укрыть их от чужих глаз, хотя бы и навечно.

— Принц, мы невидимы.

— Да.

— Но я не вижу и стариков. Вообще никого не вижу. О боги! Жара! Здесь невыносимо жарко! Что происходит? — ахнула она и, немедленно поняв, в чем дело, схватила его за руки. Пелена невидимости спала с нее. Не важно. Нужно это прекратить!

Золотой плащ принца как-то странно сверкал… нет… она увидела языки пламени, пляшущие под развевавшейся золотой парчой. Это от плаща шли волны жара! Золотая корона исчезла, как и берет волшебника. Ничего удивительного: в противном случае они, должно быть, сожгли бы ему голову»

— Прекрати! — крикнула она ему в лицо. — Ты должен успокоиться, принц, иначе превратишь это место в огненную яму!

Принц не успел опомниться, как она дала ему пощечину… вторую… третью…

— Обуздай свою ярость! И слушай меня! Ты должен утихомириться, иначе мы умрем! Неужели не понимаешь?

Принц задрожал, судорожно глотая воздух. Постепенно он нашел в себе силы отступить от края. Его плащ снова повис свободными складками. В воздухе повеяло прохладой.

— Прости, — сказал он. — Мне очень жаль, что я потерял самообладание.

— Возможно, я бы точно так же повела себя на твоем месте, — кивнула она, осторожно коснувшись его рукава. — Но повторяю, мы должны найти выход из невидимой темницы.

Они двинулись вдоль воздушных стен, пытаясь нащупать слабое место, и даже пустили в ход палочки. Все напрасно. Принц стал читать заклинания, самые древние и такие сильные, что по спине Брешии прошел озноб. Ничего не выходило.

Принц замолчал и вопросительно взглянул на Брешию.

Настала ее очередь. Она вспомнила все заклятия, которые знала, и пустила в ход свое искусство. Но ничто не помогало. Воздух оставался неподвижным. Они по-прежнему томились в плену.

На глазах Брешии золотой плащ растаял, и принц остался в одеждах простых смертных: тунике и шоссах. Она ждала, но принц снова замолчал, очевидно, погруженный в невеселые мысли.

— Я хочу кое-что попробовать, — решила она и, подняв палочку, что-то тихо произнесла. На плечах немедленно появился красивый зеленый плащ. — Я сделала это! Вызвала плащ, но не уверена, прошел ли он сквозь воздушный пузырь.

— Твой плащ соткан из магии, копившейся тысячелетиями, — медленно выговорил принц, снова проверяя воздушные стенки, которые должны были так легко поддаваться, но оставались тверже железа.

Немного поразмыслив, он объявил:

— В этом что-то есть, Брешия. Модор поработал на совесть. Но в этой тюрьме должно быть слабое место, и нам необходимо его отыскать, прежде чем Модор нас испепелит.

— Он не собирается испепелить меня. Только тебя. На мне он желает жениться.

— И это, похоже; тебя радует.

Брешия молча покачала головой, намеренно игнорируя ого: то, к чему он не привык. Очевидно, она думала о чем-то куда более важном, чем его слова. И прежде чем он успел предложить то, что, по его мнению, следует делать, она вдруг воскликнула:

— Его глаза! Он что-то сделал со своими глазами! Словно холодный бездушный изумруд!

— Да, — согласился принц. — Этого я еще не пробовал. Отец сказал мне, что, если меняешь цвет глаз, все, что видишь, тоже меняется. Ты не сможешь отличить иллюзию от реальности, и это приводит к непоправимым ошибкам.

— Думаешь, по этой причине он тебя не чувствует? Изменил цвет глаз, и Они не видят того, что должны видеть?

— Вполне возможно. Ты хочешь жить в этой черной башне?

Брешия содрогнулась:

— Я никогда не прекращу попыток вырваться из твердыни Модора!

— Прекрасно! Вижу, у тебя есть здравый рассудок, по крайней мере вполне достаточный для ведьмы! Но не забывай, что ты здесь со мной и должна знать, что это означает.

— Да. Прах к праху; Мы оба.

— Это совсем не смешно. Кстати, насчет плаща: я хочу, чтобы ты послала его обратно.

Брешия глубоко вздохнула и постаралась прояснить разум, как учили мать, бабка и призраки, которые с ними жили.

И тут ей все стало ясно. Они находятся в крохотном пространстве: в чем-то вроде пузыря, хотя и не круглом. Скорее вытянутом едва не к крыше черной крепости Модора. Теперь, когда она увидела темницу, пора начать поиски.

Время шло. Она ничего не обнаружила.

— Я вижу нашу темницу, — прошептала она.

— Посылай плащ через стену. И следи, в каком месте он пройдет насквозь.

Она подняла палочку, закрыла на мгновение глаза, и плащ исчез.

— А теперь верни его, — велел принц. Она так и сделала. Плащ упал ей на руки.

— Но он просто появляется из ниоткуда, — пожаловалась она. — Я не могу найти слабое место или шов, вообще ничего. Темница кажется непроницаемой.

Принц понюхал застоялый воздух.

— Все это бесполезно. Я решил, что мы должны сделать. Выбора нет. Модор вполне способен уничтожить нас по своей прихоти. — Он глубоко вздохнул, прежде чем объявить: — Брешия, мы должны соединить палочки.

— Как?! — возмутилась она. — Это немыслимо! Я слышала, что так можно уничтожить землю и связать нас с тобой навечно.

— Ну, есть вещи и похуже, чем наша вечная связь!

— Конечно, есть, глупец! Это только начало того, что с нами может произойти. Я слышала также, что волшебники таким вот образом превращаются в смертных! Нет, так рисковать нельзя!

— Басни старых ведьм! Волшебники никогда не воспринимают всерьез подобный вздор! Конец света? Это чушь, Брешия! Станем смертными? Больше чем чушь!

— А как насчет вечной связи между нами?

— А вот это вовсе не кажется абсурдным. Довольно, Брешия. Не знаю, сколько времени у нас осталось, но всей душой чувствую, что это поможет нам вырваться.

Брешия надолго задумалась.

— Ты ведешь себя как ведьма, запутавшаяся в собственных проклятиях.

— Прекрати оскорблять ведьм! Не будь ведьмы, ты вообще не родился бы, жалкий глупец, позволивший засадить нас в невидимый пузырь!

— Скорее купол. Взгляни на форму. И слушай меня. Будь ты одна, он вынудил бы тебя соединиться с ним. Но поскольку я здесь, у тебя появился шанс скрыться от него. Мы не узнаем, что случится, когда скрестятся палочки, пока не сделаем этого.

— Нет! Не сейчас! Должен быть другой способ! Принц промолчал. Она права: риск огромен. Должен найтись другой способ. Но купол над их головами действительно казался непроницаемым. Принц коснулся его ладонями, встал, обводя контур, присел и проверил, что там внизу.

Идеальный купол. Без единого шва.

Он поднялся до самой высокой точки купола и снова коснулся ее кончиками пальцев. Вершина купола пульсировала, хотя тепла он не чувствовал. Принц снова сильно прижал к ней ладонь, и вершина немедленно стала ледяной. Ничего. Здесь нечего искать.

Теперь он заметил стариков и старух, медленно бредущих по двору. Но раньше их не было видно! Что случилось? Неужели Модор не в силах сохранить иллюзию?

Принц окликнул их. Они не услышали. Да и чего он ожидал?

Если он и Брешия не смогли выбраться из жалкой крепости, вполне понятно, что старики не могут сюда войти. Они, возможно, даже не понимали, где находятся.

Он опустился вниз и встал перед Брешией.

— Позволь задать тебе вопрос: почему здесь нет ни молодых людей, ни животных?

— Ты сказал, что он высосал из них надежду.

— Я всего лишь предполагал. А ты что думаешь?

— Возможно, Модор их боится.

— Почему?

Брешия пожала плечами и плотнее закуталась в плащ.

— В молодых много сил, они считают себя непобедимыми, и это часто спасает их от катастроф. Не исключено, что молодежь не давала Модору действовать в полную силу, потому что эту силу истощала. Не знаю, насколько я права и права ли вообще.

— Хм-м, — протянул принц. — Посмотрим, не смогу ли я что-то изменить здесь, в Пенуите.

— Принц, — окликнула Брешия, видя, что он слишком глубоко ушел в себя, очевидно, вспоминая самые древние проклятия и заклинания, созданные наиболее древними богами и их жрецами. И проклятия эти так и ждали случая ворваться в новый мир и повергнуть его в хаос. — Принц, послушай меня, — попросила она. — Давай сосредоточим наши мысли на каком-то определенном месте и коснемся его своими палочками. Посмотрим, что можно сделать совместными усилиями.

Принц поднял на нее глаза, нахмурился и вынудил пелену спокойствия опуститься на его плечи.

— Кто знает, — пробормотал он. — Кто знает…

Он не питал слишком больших надежд, но вдруг?!

Устремив взор на определенное место, он погладил палочку, мысленно говоря с ней на своем языке, после чего направил ее на это место. Брешия одновременно с ним сделала то же самое.

Ничего.

Брешии хотелось завыть от разочарования, но тут произошло легкое сотрясение воздуха. Палочка вздрогнула. Пришлось держать ее обеими руками. Палочка похолодела, постепенно становясь ледяной, словно кто-то открыл двери в мир зимы, царившей далеко на севере.

— Не отвлекайся, — тихо велела она. — И не отводи палочку.

Ветер свистел, путая их волосы. Конус раскачивало от распиравших его сил. Невидимая точка, на которую были устремлены палочки, стала «дышать». Они ясно слышали это: будто невидимый гигант пыхтел громко и часто. И вдруг на них опустилась мертвенная тишина. Время застыло…

И тут раздался оглушительный скрежет, будто чей-то огромный кулак двигал по земле каменную гору. Затем последовал громкий треск, и вокруг них взметнулись огненные языки, подступая все ближе.

— Не шевелись, Брешия! — крикнул принц, — Только не шевелись!

Но ее палочка, уже охваченная пламенем, так раскалилась, что пальцы Брешии почернели.

— Во имя священной древней матери дубов, — прошептала она, но не выронила палочку, потому что знала, чем это грозит. Держала, несмотря на ужасную боль и запах собственной горящей плоти. Руки принца не горели. И взгляда он не отводил. Поэтому она последовала его примеру. Почему его пальцы целы?

Ничего, осталось еще немного…

Она понимала, что боль убьет ее. А пламя обратит в пепел. Нет-нет, нужно сосредоточиться, послать все силы к кончику палочки… держаться… держаться…

И тут конус лопнул, посылая огонь высоко в небо, насколько хватало глаз. Повсюду слышался звон бьющегося стекла. Осколки летели во все стороны, сплавляясь прямо в воздухе, а огненные стрелы пронзали облака. Принц и Брешия, стоя неподвижно, ждали. Ни одного осколка не упало во двор. Не упало ничего. Пламя прожигало облака насквозь. Брешия могла бы поклясться, что слышит шипение воды, которой пытались тушить пожар. Огненные языки исчезли.

И тут принц увидел, что Брешия лежит на земле без сознания. А ее руки… во имя всех богов, ее руки до сих пор горели!

Не задумываясь, он коснулся валявшейся рядом с Брешией палочки своей, и они оказались на пустынном берегу, словно переброшенные туда выстрелом из невидимой пращи. Он не знал, насколько далеко послали их палочки, и сейчас это было совершенно не важно.

Главное — они свободны!

Прекрасный зеленый плащ Брешии дотлевал на песке. Тонкая ткань почернела и превратилась в лохмотья, будто разодранная когтями хищника.

Брешия очнулась и первое, что увидела, — погибший плащ. Как ни странно, именно это, а не сожженные руки, привлекло ее внимание. Она лихорадочно принялась забрасывать плащ песком.

— О нет, нет, нет, — стонала она.

Он не мог ее остановить. Взглянул на плащ, пожелал, чтобы он стал прежним, но ничего не получилось. Тогда принц направил на плащ палочку и всем своим существом пожелал, чтобы плащ стал целым. Но плащ упорно продолжал тлеть.

Принц не понимал, в чем дело.

— Брешия, — велел он наконец, — перестань! Во имя всех богов, взгляни на свои руки!

Она опустила глаза на свои протянутые руки, увидела почерневшие пальцы, отслоившуюся спекшуюся кожу и ощутила боль, такую острую и неистовую, что мгновенно задохнулась. Вынести это было невозможно.

— Не хнычь! — приказал он. — Я не позволю тебе умереть, легкомысленная ведьма! И не дам твоим рукам сгореть и отвалиться. Закрой глаза и стой смирно, черт возьми!

Он взял ее руки, увидел скрюченные, как когти, пальцы, наклонился, расцеловал каждый, касаясь языком обгоревшей плоти. Потом еще и еще раз. Язык охлаждал ее горящие руки.

И боль ушла. Пальцы снова побелели. Все это время она молча плакала. Слезы бежали по щекам, падали с подбородка. Он коснулся кончиками пальцев ее глаз, и слезы пролились в его ладони. Он сложил их ковшиком и, когда ковшик наполнился, взглянул на ее плащ и прошептал два древних слова, которых никогда не произносил раньше: «Blashen norna».

Потом разнял ладони, и соленые капли упали на плащ. Ничего не произошло. Но принц не сказал больше ни слова. Просто еще раз посмотрел на догоравший плащ, улыбнулся, поднял правую руку и дотронулся до ткани. И плащ снова стал чистым и свежим. Ни одного подпаленного места. Никакого запаха сгоревшей ткани. Точно такой, каким был раньше!

Брешия задохнулась от неожиданности, и он почувствовал ее радость, ее смущение. Он щелкнул пальцами, и плащ лег ей на плечи, а капюшон накрыл голову.

— Ты спас меня! Как тебе это удалось?

Он ничего не ответил, но она ясно услышала непроизнесенные слова: «Мой отец — великий волшебник. Я еще более могучий волшебник, а вместе мы произведем на свет волшебника, который будет славен во все века, во все времена, навечно и за пределами вечности».

Брешия уставилась на свои руки. Согнула пальцы. Ощутила гладкость кожи. Почувствовала, как свободно течет по Джилам кровь. Кто бы мог подумать, что всего несколько минут назад пальцы обгорели едва не до костей! А теплый мягкий плащ согревал плечи.

— Мы сидим на берегу, — прошептала она, глубоко вдыхая соленый воздух.

Принц встал и потянулся. Может, тоже проверяет, все ли части его тела действуют надлежащим образом после пребывания в крепости Модора!

— Я свел наши палочки, и вот куда они нас заслали. Очень рад, что ты здорова, Брешия.

Выбора у нее не было. Да и слова слетели с языка легко:

— Благодарю тебя, принц.

— Наверное, нам пора покинуть Пенуит: да-да, мы все еще находимся слишком близко от крепости. Я узнаю этот берег на западном конце Пенуита. Поэтому нужно бежать, пока Модор не нашел нас и не придумал нового испытания.

Он взял ее за руку, поднял с песка и притянул к себе. Ее плащ вдруг развернулся, окутав их обоих, сделав единым целым, и они вместе покинули Пенуит. Умом она понимала, что прошло лишь мгновение, и все же оно растянулось на целую вечность, прежде чем ее ноги коснулись земли и она поняла, что оказалась дома.

Он в самом деле перенес ее домой, несмотря на близость Пенуита и Модора. Она вдохнула благоухание дубовой рощи, чувствуя, как оно окутывает ее, утешает и исцеляет.

Они все еще были закутаны в ее плащ.

— Мы дома, — прошептала она, почти касаясь губами его горла.

— Да, — согласился он, прижимаясь поцелуем к ее виску. — Я привел тебя домой.

Глава 23

Они стояли на опушке темной древней дубовой рощи под ярким полуденным солнцем.

— Кажется, что время вообще остановилось, сказала она.

— О нет. Настал новый день, — возразил он и хотел добавить что-то еще, но осекся при виде семерых путников: четырех мужчин и трех женщин. Кое-кто ехал на мулах, кто-то шел пешком им навстречу.

Смертные.

Во главе небольшой процессии шагал уже немолодой человек с крючковатым посохам в руках. Остановившись, он оперся на посох и спокойно сказал:

— Мы видели, как вы выбирались из темного леса. Знаете ли вы, как там опасно? С вами ничего не случилось?

Брешия вспомнила, что они с принцем были облачены в одежду смертных. Она и не заметила, как он совлек с нее белое одеяние, и сейчас с удивлением оглядывала длинное зеленое шерстяное платье и мягкие кожаные туфли. Талию по-прежнему обвивала изящная золотая цепочка. Ее принц почему-то оставил.

— Ничего, — заверил он, кивая пожилому человеку. — В лесу ничего нет, кроме очень старых деревьев, которые не пропускают солнечных лучей.

— Меня зовут Браннек, — объявил тот, — а это мои люди. Мы идем на равнину, посмотреть священный каменный круг.

— Так вы едете молиться? — спросила Брешия, почувствовав, что сидевшие на мулах женщины незаметно ее изучают.

Почему?

Она нервно потеребила цепочку. Взгляды женщин не отрывались от ее пальцев. Они хотели отнять ее золотой пояс! Зря принц не заменил золото на простую кожу!

— Да, госпожа. Мы добрались сюда из Каледонии, чтобы окропить камни слезами лохнесского чудовища.

Принц подумал, что глупость человеческая бесконечна, но улыбнулся паломникам и объяснил:

— Мы с женой возвращаемся домой. Провели неделю в самой чаще. Говорят, что женщина может зачать ребенка, если прислонить ее спиной к стволу дуба и взять стоя.

— Вот как?! — воскликнул Браннек, беззастенчиво пялясь на Брешию и ее золотой пояс, — Интересное поверье. Считаешь, что она уже понесла?

Брешия поспешно встала рядом с принцем, взяла за руку и прижалась к нему, нежно улыбаясь.

— Может, я и понесла бы, сумей мой муж выполнить все, что от него требовалось.

Путники дружно вытаращили на нее глаза. Мужчины украдкой посматривали на принца, гадая, как он поступит с непочтительной женой. Но принц только весело рассмеялся.

— Так, значит, вы одни? — осведомился Браннек, крепче сжимая посох.

— Вряд ли какой-то муж захочет брать с собой стражу, когда задумает зачать младенца от собственной жены, — ответил принц, вынимая из-под туники золотой диск — изящную вещицу, сделанную в Древнем Риме, и поворачивая так, чтобы она сверкала под жарким солнцем. Что это с ним? Внезапный приступ безумия?!

Мужчины пожирали глазами диск с такой же завистью, как женщины — пояс.

Браннек с довольной улыбкой кивнул своим людям и поднял посох.

А потом метнулся к принцу с явным намерением раскроить ему голову. В следующий момент его люди тоже набросились на принца. Женщины злорадно ухмылялись, наблюдая, как четверо стараются одолеть одного.

— Вас забавляет такая неравная схватка? — окликнула их Брешия.

— Заткнись, — прошипела одна из женщин, — иначе мы велим всем четверым мять тебе брюхо, пока ты не понесешь!

Брешия устремила взор на принца. Он подставил руку под посох Браннека и повалил того на землю. Остальные трое продолжали наседать на него с явным намерением убить и ограбить. Его жизнь ничего не значила для этих людей, разве что в их карманах прибавится несколько монет.

— Брешия, — позвал принц, — кто разделается с этими негодяями: ты или я?

— С удовольствием посмотрю, как это сделаешь ты, — откликнулась она, ожидая, что он одним движением ресниц превратит их в груду черных камешков или в кучку золы, но он не сделал ни того ни другого. И вместо этого подался вперед, сжал кулаки и объявил:

— Подходите по одному, храбрецы! Позвольте показать, как настоящий мужчина обходится с такой мразью, как вы.

О боги, он превратил себя в обычного смертного! Отказался от магии! Неужели считает себя настолько выше людей? Он в самом деле обезумел!

Сердце Брешии сжалось от страха. Зачем он это делает?

Она едва не накричала на него, но сдержалась. Нет, принц силен и хорошо сложен! Он сумеет защитить себя даже в облике смертного!

Один мужчина с яростным криком бросился вперед, сделав знак остальным зайти с боков. Браннек, поверженный было на землю, снова вскочил и прокрался за спину принца. Его сообщник попытался ударить принца по голове, но тот рассмеялся, выхватил у него палку и описал круг, действуя палкой как мечом. Над полем битвы раздавались крики и проклятия. Кто-то стонал, катаясь земле и прижимая руки к животу.

Женщины, очевидно, встревожились, потому что одна взвизгнула:

— Браннек, прикончи его! Ударь ножом в спину! Я хочу вон тот золотой пояс!

— Она показала рукой в сторону Брешии.

Брешия подошла к фурии, схватила за руку и стащила с седла. Та с воем упала к ногам Брешии, но тут же вскочила и кинулась к ней, целясь ногтями в глаза. Прежде чем Брешия успела опомниться, принц поднял в воздух одного из мужчин и швырнул в женщину. Оба повалились на землю.

И тогда оставшиеся мужчины переглянулись и выхватили длинные острые ножи. С первого взгляда было ясно, что они умеют с ними управляться и пользуются часто. Но принц всего лишь рассмеялся.

— И что вы делаете с ними, парни? Хотите почувствовать, как они впиваются в ваши ребра? Тогда идите сюда и позвольте проводить вас в ад для смертных грешников.

Браннек благоразумно остался на месте в отличие от других членов шайки. Принц разбросал их: одного ударом по голове, другого — в живот, а третьему, самому неудачливому, всадил колено в пах. И повернулся к Брешии, довольно ухмыляясь, пыжась, как павлин, очень гордый собой. Но тут Браннек, подкравшись, как кот, зашел ему за спину.

— Обернись! — пронзительно крикнула Брешия, изнемогая от страха.

Принц услышал ее и обернулся, но было уже поздно. Лезвие ножа вошло ему в грудь.

— Может, хоть теперь сдохнешь, дьявол ты этакий! — проворчал Браннек.

Брешия не верила глазам. Не может быть! Принц слишком заигрался в игры смертных! И она позволила ему позабавиться! Но все пошло не так, как было задумано, и случилось нечто ужасное!