Глава 19

Кажется, она расстроена исчезновением его палочки. Почему бы это?

— Твоя палочка, Брешия, тоже куда-то делась. Ноты, конечно, уже успела почувствовать, что у меня ее нет.

Она погрузилась в глубокое молчание. Он знал, что ее беспокоит отсутствие палочек. Это означало, что враг где-то поблизости. Модор.

— Знаю, что у тебя ее нет, будь ты проклят, — выговорила она наконец. — Ты спал, когда Модор украл наши палочки! Ничего себе острый ум и неусыпная бдительность!..

Принц вздохнул и пожал плечами.

— Сначала я думал, что ты вернула себе палочку. Но теперь вижу, что это не так. Именно поэтому ты искала меня, Брешия? Пыталась вернуть палочку?

Она слегка повернула голову и кивнула. Рыжие волосы почти закрыли лицо.

— Возможно, это было отчасти моей целью. Я должна полечить свою палочку, а ты — свою. Знаешь, где они?

Он ничего не ответил.

— Волшебник без палочки может попасть в большую беду.

— Как и ведьма, — согласился он без особой тревоги.

— Я обнаружила, что у ведьмы больше магических орудий, — сообщила она.

— Вздор! — Отрезал он не колеблясь.

Как ни странно, она не бросилась спорить. Он мог бы поклясться, что она смотрит на него по-другому, словно перед ней не он, а кто-то чужой. И этот проклятый чужой больше ей мил.

Брешия уставилась на него во все глаза, не понимая, почему он так ведет себя, почему не пытается привязать к дереву и взять силой? Почему не объявил, что будет поступать как пожелает, тем более что для этого не нужна палочка! Ах, как она была глупа, когда подкралась совсем близко и смотрела на него спящего! Дура, что поверила, будто у него ее палочка, хотя в душе твердо знала, что у него даже своей нет!

— Наши палочки у Модора, — уверенно сказала она.

— Вот как? Значит, ты имела дело с этим волшебником?

— Он живет по соседству. Невозможно не встречаться с ним. Есть и кое-что еще.

— Что? Что именно?

Она погрозила кулаком дубу, и принц мог бы поклясться, что дерево содрогнулось.

— Скажи, или невысказанные слова тебя удушат, — посоветовал он.

— Модор желает жениться на мне.

Принц оглушительно рассмеялся, но тут же, отрезвев, просиял дерзкой улыбкой.

— А вот это вряд ли случится!

Брешия снова покачала головой, словно упрекая себя. Волосы огненными языками плясали вокруг головы. Ему вдруг захотелось зарыться лицом в эти волосы.

— Моя палочка вернется ко мне, — заверил он. — Только очень сильный волшебник сможет ее удержать. И ты считаешь, что это Модор?

Он сплюнул и усмехнулся. Этот человек просто исходил надменностью, не знавшей ни пределов, ни границ. Он мнил себя самым могучим на свете. Тем, кто не имеет слабостей. И большинство считало его таковым. Сильным и непобедимым. Она всегда восхищалась этим, хотя одновременно ненавидела его за эту присущую только ему самоуверенность, прирожденную спесь, за все, что было закостенело-несгибаемым и направленным на нее. Еще совсем недавно он отталкивал ее больше, чем привлекал. Но теперь она, всегда отличавшаяся острым умом, поняла, что он куда могущественнее и ей всегда придется вести себя с ним крайне осторожно.

— Мне кажется, что это Модор набрел на тебя в роще и украл твою палочку. А заодно и мою…

— Наверное. Вот только почему не попытался убить меня? Он давно мечтал об этом.

— Ты спал. Разве по неписаному закону два враждующих волшебника не должны встретиться лицом к лицу?

— Да, закон этот существует едва не с начала времен и гласит, что победитель любой схватки должен выиграть исключительно с помощью своего искусства и ничего больше.

— Но станет ли Модор придерживаться этого закона?

Принц пожал плечами:

— Не думаю. Модор всегда поступал, как ему вздумается, а это означает, что он не убил меня, потому что хочет чего-то другого, чего-то большего. Но чего? Поединка на его земле? Возможности прикончить меня, с тем чтобы ты досталась ему?

Брешия молчала.

— Он знает, что нам с тобой предстоит соединиться, и, следовательно, должен избавиться от меня.

— И при этом не слишком меня обозлить, — добавила она.

Принц кивнул. Перед глазами стояло темное свирепое лицо Модора. Он ясно видел каждую черту, хотя прошло не менее года с их последней встречи. Они увиделись в каменном круге. Модор считался злым волшебником, коварным и подлым. Гораздо более сильным, чем следовало бы, благодаря проклятой крови демона, текущей в его жилах, и гораздо более похотливым, чем любой существующий на земле волшебник.

— Ты никогда не станешь женой Модора, — твердо сказал принц Брешии.

— Никогда, — вздохнула она, глядя на свои сандалии и поправляя золотую цепь вокруг талии. — Конечно, не стану, и не стоит об этом говорить. Принц, я знаю, что ты можешь творить волшебство без своей палочки, но сможешь ли теперь себя защитить?

— Не знаю, — нахмурился принц. — До сих пор такого вопроса никогда не возникало.

—Я могу научить тебя защитной магии, — выпалила она, сама растерявшись от собственных слов, — магии, для которой не требуется палочка!

Он удивленно уставился на нее.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я исчез с лица земли? Не хочешь видеть меня раздавленным горой из черного камня, которая запрет меня во тьме навечно и навсегда? Что с тобой, Брешия? Почему ты вдруг захотела обучать меня магии? Почему так торопишься помочь мне?

«Потому что я впервые нужна тебе, вот почему».

Но она ничего не сказала. Только отвернулась. Он увидел, как длинные пальцы нервно гладят белое шерстяное одеяние.

— Ты могла бы вот так погладить и меня, — неожиданно выдохнул он.

— Что?

— Твои пальцы. Ты гладишь свое платье.

К его удивлению и восторгу, она покраснела, как обычная девушка, которую слова мужчины застали врасплох. Не как ведьма, которая, всего лишь подмигнув и прищелкнув пальцами, могла послать его на колени, носом в грязь.

Способна ли она на такое теперь, когда он потерял палочку?

Принц не знал.

— Забудь о моих пальцах, принц! — отрезала она. — Ты ведешь себя как…

— Я — это всего лишь я, Брешия, никто иной. Что с тобой?

— Тебе следовало бы прийти в ярость, проклинать всех богов, которые захотят тебя слушать, насылать заклятия на мою священную рощу, воспользоваться всеми силами, которыми обладаешь, чтобы найти волшебную палочку. Почему же ты рассуждаешь о моих пальцах, когда на карту поставлено само твое существование?

— Наверное, потому, что я так не думаю, — усмехнулся он. — Так ли уж это странно? Возможно. И ты действительно хочешь научить меня магии, Брешия?

— Ты не веришь мне, так, принц? Считаешь мое предложение помощи не более чем трюком?

Он ответил взглядом, полным неутолимого голода. Ничего другого: ни угрозы, ни обещания схватки… один только голод.

— Я хотел тебя с первого момента, как увидел на священном месте собраний. Хотел и восхищался. И буду верен тебе до последнего дыхания.

— Прекрати это, слышишь? Прекрати! Ты ведешь себя не как обычно. Не так, каким всегда бываешь рядом со мной, и мне это не нравится.

Он всмотрелся в ее лицо, в бледную россыпь веснушек на носу и в сотый раз гадал, окажутся ли ее волосы теплыми на ощупь.

— Ты искала меня, Брешия?

— Хотела убедиться, что ты убрался из моей рощи. И еще надеялась, что палочка у тебя. А ты всего лишь спал.

— Ты видела, как палочки исчезали у меня из рук?

Брешия покачала головой.

— Сначала я думала, что Калласу удалось выкрасть у тебя мою палочку. Но у него нет силы. Он боится тебя больше, чем ненавидит. Верит, что ты уничтожишь все, что я собой представляю. Что я могу забыть все, чем обязана моему наследию, моим людям и моей священной дубовой роще.

— Может, мне следовало убить маленького мерзавца? — задумчиво протянул принц, отряхивая листья с ног.

Брешия рассмеялась. Перед ней был принц, которого она знала и понимала. Принц, которого очень хотела пинком сбросить с мыса Баланта в волны бездонного моря.

Он вдруг осознал, что до этого слышал ее смех только однажды, в священном месте собраний. Она лучилась смехом и весельем, пока не узнала, что он женится на Лилиан. И тогда Брешия просто исчезла.

— Каллас — мой человек. Если когда-нибудь в этом возникнет необходимость, я поступлю с ним, как считаю нужным.

— Брешия, мне не нужна палочка, я и без нее способен двигать горами.

— Да, но…

— Но, даже имея палочку, я все равно не смогу заставить женщину передумать, — добавил он, улыбаясь и описывая рукой широкой круг перед ее лицом. Поднявшийся ветер взметнул ее волосы. Принц взмахнул левой рукой в противоположном направлении, и ветер стих.

— Ловкий фокус, принц, но ветер — не смертельный враг и тем более не волшебник. Он подчиняется твоим приказаниям, потому что собственной воли не имеет. Но поскольку Модор, тот, кто заполучил твою палочку, возможно, сильнее, тебе необходима помощь.

— Как странно, — удивился он, — что я нравлюсь тебе больше теперь, когда кажусь слабым!

— Ты — слабым? Ах, принц, ты издеваешься надо мной! Дело в том…

— В чем же, Брешия? — допытывался он, шагнув к ней. Она улыбнулась, подняла руки и встряхнула пальцами.

Он мгновенно остался обнаженным. Но не пошевелился, только подбоченился и испытующе уставился на Брешию. Даже не попытался на нее наброситься.

— Ну и как? Тебе нравится то, что ты видишь? — поинтересовался он.

Она сделала вид, будто внимательно его изучает, и он понял, что угодил ей. Если это продолжится еще немного, он, могучий волшебник, с палочкой или нет, станет тверже священного камня.

Она воздела руки к небу, и одежда появилась снова.

— Может, это ты теперь у меня в руках, принц? И я могу куда больше чем ты, даже без палочки, о всевластный волшебник?

— О нет, — заверил он. — О нет.

Сведя большие пальцы, он растопырил остальные и слегка поднял подбородок. Брешия оказалась связанной по рукам и ногам. От неожиданности она потеряла равновесие и мешком свалилась на землю.

— Теперь ты не сможешь размахивать своими проклятыми пальцами, Брешия!

— Я считала тебя более рассудительным, — возразила она. — Значит, ошиблась.

Ей очень хотелось впечатать его головой в ствол дуба. Но он сумел взять над ней верх! Нет, она действительно дура, если перестала его бояться! Если испытывает тревогу за него.

— И что теперь, принц? Ты возьмешь меня силой? Заставишь склониться перед тобой? Целовать твои ноги?

Принц выругался, сжал кулаки, наклонил голову, и путы с нее свалились. Брешия в полном изумлении поднялась, отряхнула платье и тяжело вздохнула.

— Итак, — выговорила она голосом, столь же бесстрастным, как холодные камни святилища, в кругу которых они стояли, — ты совсем не нуждаешься во мне, принц. Для тебя это всего лишь состязание. Стремление доказать, что ты могущественнее меня. И больше ничего.

— Сними с меня одежды еще раз, — засмеялся он, — и увидишь своими глазами, что дело не только в этом.

— Ты не только волшебник, но еще и мужчина, — по-прежнему глухо ответила она — Мужское тело изменяется при одной лишь мысли, при взгляде на женское ушко или звуке женского голоса. Покажи мужчине голую женщину, и он обезумеет.

— Я бы не обезумел от тебя.

— Может, и нет. Но ты потребуешь, чтобы я отдала тебе все.

Он ничего не ответил, только улыбнулся ей и ощутил, как кровь, алая и горячая кровь волшебника, тяжело пульсирует в жилах.

— Будь ты со мной, мы смогли бы легче найти палочки. Что ты думаешь, Брешия?

— Ты имеешь в виду нечто вроде дружбы? Мы смогли бы действовать вместе? — медленно спросила она.

— Да.

В этот момент вокруг, казалось, все застыло вместе с Брешией. Ни одна древесная ветка не качнулась, ни одна птичка не чирикнула, ни одно насекомое не жужжало. Если среди дубов и прятались призраки, они ничем себя не выдавали.

Он вдруг словно омертвел сам.

— Значит, это ты не доверяешь мне, Брешия?

— Если я доверюсь тебе, ты попытаешься приковать меня к себе, а может, и попытаешься обменять меня на свою палочку.

Земля затряслась под ногами, и оба это ощутили: слишком велика была его ярость.

— Будь ты проклята, упрямая, слепая девчонка! Да я умру, прежде чем позволю кому-то тронуть тебя пальцем!

Его слова повисли в воздухе, как нечто ощутимое. А сам воздух колебался, словно раздвигаемый невидимыми пальцами.

Она долго смотрела на него, прежде чем признаться:

— Между нами слишком много всего, принц.

Он знал, что она тоже видит серебристое свечение в воздухе, старается согреть этот воздух своим дыханием, послать к нему, погладить лицо, успокоить…

— Я буду верить тебе до тех пор, пока не станешь прежним. Каким был раньше.

— Как тебе угодно, — кивнул он, подув ей в лицо теплым воздухом.

— Модор опасен, — сказала она, что было чистой правдой. Слишком уж близка его крепость к ее роще, чтобы можно было жить спокойно. Ее люди, даже призраки, настолько старые, что могли видеть будущее так же легко, как прошлое, сразу понижали голоса до шепота, когда речь шла о Модоре. Все его боялись. — Модор никогда не пытался причинить зло мне или моим людям. И, насколько я знаю, никогда не заходил в рощу. — Она немного помолчала, и он увидел искорки страха в ее глазах. — Помню, как ночью несколько лет назад, Модор — полагаю, только для того, чтобы напомнить мне о своей силе, — послал мощный разряд молнии, ударивший не более чем в футе от моей крепости.

Над рощей поднялся гигантский столб дыма, и я поняла, чьих рук это дело.

— Не слишком грозное предупреждение, — заметил принц. — И что ты сделала?

— Я? Ничего. Слышала истории о его силе, о разрушениях, которые он может причинить, когда чем-то недоволен.

— Он знает, где ты живешь, где находится твоя крепость, — нахмурился принц.

— О да.

— Ему удалось пронюхать, что я здесь.

— И он удивился, — медленно добавила Брешия. — А потом пришел в ярость. Ты прав, он, должно быть, задумал нечто совершенно из ряда вон выходящее, если не убил тебя на месте.

— Но он не мог провидеть, что я с тобой. Даже я не предполагал ничего подобного. Может, один из твоих призраков — его шпион?

Земля дрогнула.

— Молодец, Брешия, — одобрил он. — Ты действительно поможешь вернуть наши палочки?

Земная дрожь унялась. Над их головами пролетела птица. У его ноги прополз муравей.

— Да, — решила она. — Помогу. И ты должен знать кое-что еще.

— Чувствую, что мне это не понравится… Она просто пожала плечами.

— Модор послал одного из своих прихлебателей в рощу, на встречу со мной. Три месяца назад, во время полнолуния.

Принц ждал.

— С предложением свадьбы. Но и не только. Он пригрозил, что в случае отказа мне придется плохо.

— И что ты сделала с его приспешником?

— Ничего. Сказала лишь, что дала обет целомудрия до третьего тысячелетия.

— Что он ответил на это?

— Предложил передвинуть дату поближе.

— Надеюсь, ты превратила его в улитку и раздавила ногой?

— Я хотела смешать его с голубым дымком и заставить вылететь из дыры в потолке, но побоялась мести Модора. Не настолько я глупа, принц.

— Не настолько, — согласился он — Но ты никогда не выйдешь за Модора.

— Ты точно это знаешь?

— О да. Ты будешь моей.

Глава 20

Твердыня Модора, грозная и черная, казалась мрачной, как алтарь друидского жреца, готовый принять жертву. Гигантская круглая башня из черного дерева стояла на холме, созданном самим Модором, как толстое копье, нацеленное прямо в небо. Десятифутовая деревянная стена — идеальный треугольник — служила оградой. По трем углам стояли башни пониже. Теперь дерево было еще чернее, чем много лет назад, потому что, если верить слухам, каждый раз, когда смертный видел ее и страх входил в его сердце острым кинжалом, дерево чернело еще гуще. И никто не знал, когда все кончится.

Это было чистой правдой. Люди избегали этих мест. Мало того, обходили земли Модора за милю.

Модор именовал крепость и окружающее ее пространство Пенуитом, название, которое, как он говорил, пришло к нему во сне. Имя, которое ничего не значило, но тихо пело в мозгу.

Его мечты осуществились, только крепость была еще чернее, чем он представлял. Но это ему нравилось.

Принц никогда не бывал в крепости Модора. И забрел так далеко на запад только потому, что хотел Брешию.

И даже сейчас, глядя на зловещее сооружение, понимал, что не желает туда войти. До него много лет доходили слухи, что Модор совершенно безумен и подолгу запирается в крепости. Потом появляется оттуда, злой и взбешенный, готовый усеять землю трупами смертных от одного конца огромного острова до другого. Жаль, правда, что безумие не ослабляло его магической силы, да и мозга тоже. Он очень гордился своим мозгом, орудием, способным уловить полет самой проворной птички в небе, подсказать, какой именно породы эта птичка и хотел ли он получить ее себе на обед.

Мозг определял его верования. Он был убежден, что сами боги послали громадные синие камни для священного круга на британских равнинах к северу от Ирландского моря. Он также верил, что боги спрятали сокровище в одном из этих синих камней, сказочную награду для того волшебника, который окажется достаточно умен, чтобы его найти.

Принц тоже считал, что Модор безумен. И хотя многие толковали о сокровище волшебника, никто по-настоящему в это не верил. Кроме того, какое сокровище можно скрыть в синем камне?

— Модор проклял меня в колыбели, — сказал он Брешии. — Отец сказал мне это и добавил, что Модор возненавидел меня из страха, что я вырасту более могущественным, чем он. Отец упоминал еще, что в то время Модору было только шесть лет. Надеюсь, он обладает искусством и воображением, недоступными обычному волшебнику. Я готов склониться перед его мудростью.

— Я тут подумала, — немного помедлив, начала Брешия, — может, он не сумел ничего тебе сделать, потому что ты спал в моей роще? Я всегда накладываю заклятие, предотвращающее любое насилие.

— То есть защищаешь заповедную рощу?

— Да. Не знаю, достаточно ли этого, чтобы остановить такого сильного колдуна, как Модор.

Принц ничего не ответил, хотя ни на секунду не поверил в историю с рощей. Нет, Модор хотел, чтобы он пришел в его жилище.

Брешия тем временем накинула капюшон на голову, скрыв великолепие рыжих кудрей.

Принц тоже натянул поглубже мягкий шерстяной берет, черный, как стены крепости Модора, как безлунная ночь, мягче меха норки. Берет сделает его невидимым, но не долее чем на один час, потому что без палочки он не мог продлить волшебство на целые сутки. Часа будет вполне достаточно. Никто не увидит его. Даже. Брешия.

— Нужно спешить, — предупредила она, глядя туда, где он стоял, потому что слышала его дыхание. — Жаль, что я не могу щелкнуть пальцами или выставить локоть и создать подобную шапочку. Моя была бы белоснежной.

— Я видел, как ты исчезала даже без своей палочки, — улыбнулся он.

— Да. Но далеко уйти не могу. Я была не более чем в двух футах от тебя. Отодвинуться чуть дальше, просто упала бы как подкошенная.

— Ты только сейчас открыла мне один из своих секретов, Брешия.

И вправду! Что это на нее нашло? Почему так откровенна с волшебником, угрожавшим всему, чем она была и чем могла стать в туманах будущего?

— Может, я просто говорила с собой, думая, что осталась одна?

— Может быть, — согласился он смеясь. — Вижу, как кухарка рубит на столе что-то зеленое. Наверное, Модор теперь питается растениями? Интересно, как такая еда действует на характер?

Брешия озорно хихикнула, и у него сразу стало легче на душе.

Принц продолжал смотреть на черную крепость, чувствуя, как звенит в ушах. Он жаждал добраться до Модора. Стиснуть его шею. Какая подлость — украсть палочку другого волшебника!

— Нам придется войти, — сообщил он — Войти и покончить с этим. Времени почти не осталось.

Брешия стала подниматься по невероятно крутым каменным ступенькам, ведущим к воротам крепости: массивным створкам, окованным железом. Рядом шел невидимый принц.

— Что тебе нужно, женщина? — осведомился сварливый старческий голос.

— Хочу видеть лорда Модора.

— Зачем?

— Если бы я собиралась поговорить с дряхлой развалиной, у которой зубов осталось меньше, чем у моего полуживого кота, может, и ответила бы. Я ведьма. Немедленно открывай ворота, пока не превратила тебя в кувшинку.

— Ха! Здесь нет никаких кувшинок! Им не на чем расти!

— Значит, будешь расти на скале, — пообещала Брешия, видя, что не совсем убедила его. И улыбнулась, когда он объявил:

— Женщина или ведьма, не уважающая старших, ничего не стоит! Пожалуй, оставлю тебя здесь, пока не сгниешь на месте и не скатишься по холму! Ну, что ты об этом думаешь?

— А я покачусь по холму и свалюсь тебе на голову, старая, увядшая кувшинка, пропеченная солнцем и иссохшая без воды. Как тебя зовут, старик?

— Деббин мое имя. Я охраняю ворота по вторникам, и я вовсе не старик. Мужчина в самой поре.

— Поре чего?

Старик погрозил ей кулаком и выкрикнул несколько непристойных ругательств. Брешия учтиво кивнула в ответ. Снова раскрыв рот, он обнаружил, что язык так распух, что вылезает наружу. Деббин начал давиться. Ему хотелось взвыть от ужаса, но он и этого не мог — язык продолжал распухать.

— Если хочешь, чтобы язык снова спрятался за зубы, впусти меня.

Его щеки раздувались, а лицо было краснее заката на западном побережье.

— Впрочем, — продолжала она, — если тебе нравится твой новый язык и впустить меня ты отказываешься, я пошлю тебя в подземный мир, где таких стариков, как ты, поджаривают на огромных дымящих кострах. Демоны любят человеческие языки, по крайней мере я так слышала.

Старик попытался выругаться, но снова подавился. Ворота со скрипом отворились. Брешия улыбнулась ему и растопырила пальцы веером. Язык принял прежние размеры.

— Молодец! — прошептал принц. — Прекрасная мысль!

Она почувствовала, как его губы коснулись мочки ее уха, лизнули, слегка прикусили. Брешия замерла, услышала, как принц задохнулся, а старик выругался, возможно, желая ей оказаться в самом глубоком подземелье Модора. Но говорить громче он боялся, и Брешия, разумеется, это знала.

Она откашлялась и махнула ему рукой.

— Если ты показала все фокусы, на которые способна, — пробормотал принц, — тогда нам пора.

Она фыркнула.

— Или пытаешься произвести на меня впечатление, чтобы я счел тебя достойной быть моей подругой?

— Нет. Гадаю, как ты будешь выглядеть, когда твой язык повиснет ниже подбородка!

— Даже не думай проделать со мной такое! Но тем не менее ловко сделано!

Они вошли в просторный двор, где не было видно ни детей, ни лошадей, ни домашних животных. Одни старики и старухи, молча ковыляющие по камням, согнув плечи, опустив глаза в землю.

— Все это очень странно, — хмыкнул принц, шелестя одеждами. — В них нет никакой магии. Одно отчаяние.

— Ты прав, — кивнула она, — от них ничего не исходит. Они смертны. Но все очень стары. Почему?

Принц не ответил. Только взял ее под руку и повел к высоким дверям башни.

— Они не могут умереть, потому что страдания и бедствия удерживают их на земле, — пояснил он. — Помню, как отец говорил мне, что следовало бы убить мать Модора прежде, чем она легла с демоном и породила этого ублюдка. Грязное пятно на репутации всех волшебников. Жаль, что он не избавил мир от нее.

Она почти видела, как он хмурится.

— Но почему он этого не сделал?

— Насколько мне известно, мать Модора отговорила его, поклялась, что ее сын родится чистым сердцем и душой.

— И твой отец поверил?

— Именно.

Брешия неожиданно остановилась и запрокинула голову.

— Я считала свою башню верхом колдовского искусства. Но это!..

— Похоже, он трудился много-много лет, создавая свою крепость, — засмеялся он. — Она предназначена для устрашения простых смертных и других волшебников. Он еще не почувствовал твоего присутствия, Брешия, и не знает, что я с тобой.

— Но откуда тебе знать, принц? Как можешь ты проникнуть в его мысли? А вдруг Модор в эту минуту смотрит на нас, злорадно потирая руки и решая, как лучше прикончить тебя и меня? — возразила она.

— Ах, Брешия, знай Модор, что ты здесь, велел бы украсить башню драгоценными камнями, чтобы ослепить тебя. Наполнил бы этот голый сырой двор цветущими фруктовыми деревьями и прекрасными цветами, чтобы воспламенить твое ведьмино сердце. Он хочет тебя, так ведь?

Она ничего не ответила, продолжая шагать к черным, как сердце колдуна, дверям.

— Пойми он, что я с тобой, немедленно открыл бы двери в яму с гадами.

— Но ведь подобные вещи быстро исчезают.

— Да. При обычных обстоятельствах. Но с Модором? Трудно сказать. Ходили сплетни о черных деяниях и гнусных жертвах.

Двери медленно стали открываться внутрь, не успела Брешия их коснуться. На пороге стоял Модор, пристально глядя на нее. Высок. Слишком высок для человека или волшебника. Но и это простое заклятие быстро развеется.

— Приветствую тебя, господин! — воскликнула она, снова запрокидывая голову.

— Брешия, это ты? Давно пора было явиться в Пенуит! Я тебя ждал.

— Я пришла за своей палочкой.

— Значит, правда, что твоя магия бессильна без палочки? — усмехнулся он, молниеносно выхватывая ее палочку из рукава и с легким поклоном вручая ей. — Я хранил ее для тебя. Как ты узнала, где она?

— Мне показалось, что на такое способен только ты.

— То есть на что способен? Хочешь сказать, мое искусство столь велико, что даже ты склоняешься перед ним?

— Д-да, — кивнула она, — именно это я хотела сказать. Более или менее.

Модор оглядел просторный двор.

— Где этот проклятый принц?

— Не знаю. Я оставила его в роще, наложив предварительно заклятие. Пусть спит, пока заклятие не развеется.

— Значит, ты сама догадалась, кто взял твою палочку?

— Да. Кому же еще, как не тебе! Могу я войти, господин? Он отступил, не сводя с нее глаз, и неожиданно оцепенел.

— Здесь кто-то еще! Кто-то пришел с тобой, Брешия! Что это? Что ты скрываешь?

Глава 21

Брешия поспешно обернулась и едва слышно спросила:

— Неужели злосчастный принц Балант ухитрился проскользнуть вслед за мной? Но как?!

— О нет, но…

Модор отступил, замер, прикрыл глаза. Она чувствовала, как он обыскивал воздух вокруг нее, проверял, прощупывал…

Брешия боялась шевельнуться. Теперь даже дыхания принца не было слышно. Каким образом он умудрился окружить себя еще одним барьером невидимости? Без палочки? Просто невероятно.

Когда Модор открыл глаза, воздух снова был неподвижен. Пахло лавандой, которую он разбросал на каменный пол, возможно, в самый последний момент.

— Нет, — улыбнулся он, — должно быть, это ты принесла его запах. Сними плащ, Брешия. Дай мне увидеть тебя.

Она никогда не полагалась на свою магию. И всегда была осторожна. В нем ощущалась тьма, предполагавшая опасные мысли и мечты, в которых он неизменно оказывался господином положения. Он был ненамного старше принца, но выглядел куда более зрелым, наверное, потому что был вечно погружен в черные мысли.

И все же он был мужчиной в самом расцвете сил, не столь высоким, каким показался при первой встрече, но сильным и мускулистым. Глаза были ярко-зелеными, возможно, очередной мираж, потому что цвет казался неестественным.

Она медленно спустила плащ с плеч и отдала ему. Модор поднес его к лицу и потерся щекой.

— Твой аромат, — прошептал он. — Заставь плащ исчезнуть, Брешия.

Она подняла палочку, шевельнула губами, и плащ растворился в воздухе.

— Он в хранилище, или ты его уничтожила?

— В хранилище. Это чудесный плащ, сотканный духом с огромным талантом и вкусом. Зачем мне его уничтожать?