- Вот как, принц? Ты знаешь разгадку?
      - Конечно, - сказал Рагнор. - Ну что, сказать вам или нет?
      - Скажи, если можешь, - ответил Рорик. О, если бы можно было прикончить этого надутого поганца Рагнора! Но тогда Олрик, король Данло, обрушит на Ястребиный остров свою месть.
      Меррик кивнул. Он надеялся, что Рагнор даст не правильный ответ, как и все остальные, и выставит себя дураком.
      Рагнор повернулся к Ларен:
      - Ты сказала, что он ненавидел свою сестру и отказался взять ее в жены и за это отец изгнал его и объявил своим наследником его младшего брата?
      - Именно так.
      Рагнор опять рыгнул и рассмеялся.
      - Все вы глупцы, - повторил он. - Все. Слушайте же ответ. Его сестра ненавидела его так же сильно, как и он ее - разве могло быть иначе? Итак, он исчез, от него долго не было ни слуху ни духу. А когда его вновь увидели через три дня после смерти его отца, он лежал в этой огромной гробнице, которую ты называешь пирамидой. Увидевшие его узнали его одежду и драгоценные украшения, но его плоть уже превратилась в прах. Сестра убила его, она отомстила ему за то, что он ее отверг, а потом спрятала его тело в гробнице старого короля. Возможно, в этом ей помог вавилонский зодчий, который руководил строительством гробницы и знал там все ходы и выходы. Ведь он был ее любовником, не так ли?
      - Клянусь богами, ты отгадал правильно, - сказала Ларен.
      Рагнор раздулся от гордости.
      - А еще я скажу вам вот что, - продолжал он. - Сестру не обвинили в убийстве брата. Все решили, что это старый король убил сына и поместил его тело в своей гробнице. Он любил сына и потому положил его там, где они будут вместе до скончания времен.
      - Ты прав, принц Рагнор.
      - С меня довольно, - пробормотал Рорик и, торопливо встав, вышел из дома.
      Рагнор засмеялся и выпил еще меду.
      - Я принц. - важно сказал он. - Разумеется, я не мог не знать разгадки. И не грозите мне кулаками, помните, кто я и кто мой отец.
      Сказав это, он повернулся к Ларен и посмотрел на нее, как хозяин смотрит на щенка, который хорошо выполнил команду.
      - Возможно, я был не прав, - милостиво проговорил он. - Она рассказала недурную историю. Мне понравился вопрос, которым она закончила свой рассказ. Это вопрос для умного человека. Да, Ларен, ты хорошо справилась с этим делом. Возможно, и женщина может быть скальдом, и притом неплохим.
      С этими словами он снял с руки широкий серебряный браслет и протянул его Ларен.
      - Спасибо, - ошеломленно сказала она. Клив обернулся к Чессе:
      - Я пойду к Рорику, - пробормотал он. - Мое терпение на исходе. Клянусь богами, мне хочется прикончить его.
      Керек отошел от Рагнора, громогласно хваставшего перед всяким, кто соглашался его слушать, и приблизился к Чессе, которая смотрела, как маленькая Кири играет с кожаным мячиком.
      - Вот видишь, принцесса, он не всегда бывает глупым, хотя, надо признаться, он чересчур расхвастался, превознося свое умственное превосходство.
      - Ты прав, он ловко разгадал загадку, - ответила Чесса, глядя не на Керека, а на Кири.
      - Не кажется ли тебе, что если человек умен - а Рагнор только что доказал, что ум у него есть, - то его можно многому научить?
      - Ты хочешь сказать: научить доброте, здравомыслию, великодушию? И смирению - величайшему из всех достоинств? Мне продолжать, Керек, или хватит?
      Керек скрипнул зубами:
      - Человек есть человек. Он не может обладать всеми достоинствами, не может быть таким, как боги. У всякого человека есть недостатки.
      - Давай покончим с этим, Керек, - сказала Чесса, похлопав его по руке. - Я не выйду за него замуж. Никогда.
      Керек ничего не ответил.
      Чесса вздохнула и направилась к Миране и Энтти, чтобы помочь им убрать еду, оставшуюся после ужина.
      Глава 10
      Чесса крепко спала. Ей снился Египет, та земля далеко на юге, о которой рассказывала Ларен, земля, где на многие мили вокруг не было ничего, кроме песка, и где всегда царил обжигающий зной. Она хорошо помнила этот зной. Еще она помнила пальмы и вкусные финики, которые поднимала с земли и запихивала в рот. Она помнила тонкие полотняные одежды, которые носила, и открытые сандалии. Но лучше всего она помнила зной.
      А еще ей снилась прекрасная женщина, теплая, мягкая, с добрым голосом - ее мать, Нафта. Она тихо застонала и от этого звука проснулась.
      Над ней склонилось мужское лицо. В следующее мгновение тяжелый кулак врезался в ее челюсть, и она полетела в непроглядную черноту, где не было ни песка, ни зноя, а только пустота и покой.
      Придя в себя, она поняла, что больше не лежит в кровати Мираны. Она была одна, и ее руки были связаны. Она потрясла головой и почувствовала острую боль в подбородке.
      Она сидела в маленькой хижине, прислонившись спиной к копне сена. Сквозь щели в дощатых стенах просачивался дневной свет. Ее лодыжки тоже были связаны. На ней по-прежнему была надета ночная рубашка, доходившая ей до колен.
      Когда через несколько минут низкая входная дверь скрипнула, отворяясь, Чесса немедля прекратила свои попытки освободить руки от веревки. Керек нагнул голову и вошел в хижину. В руках он нес миску и ломоть хлеба.
      - Доброе утро, принцесса, - сказал он. - Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь. О боги, у тебя на челюсти кровоподтек. Я же велел этому болвану быть осторожным и не бить тебя! Он такой здоровенный, что вполне мог бы унести тебя, просто-напросто закрыв тебе рот рукой.
      - Кто был этот человек?
      - Один из воинов Рагнора. Я не мог похитить тебя сам, потому что за мной все время наблюдали. Ну ничего, я как следует задам Оттару, этому неуклюжему ублюдку. Тебе больно, принцесса?
      - Еще бы не больно! Зачем вы утащили меня?
      - Полно, принцесса. Ты сама знаешь, зачем. Она вздохнула:
      - Сейчас же развяжи меня, Керек, и отвези обратно в дом.
      - Нет, после того, как ты поешь, я отнесу тебя на корабль. Рагнор уже собирает своих людей, чтобы отплыть..
      - Неужели еще остались воины, желающие плыть в Йорк вместе с ним? Разве ты не единственный?
      - Он обещает дать им много серебра, если они вернутся вместе с ним.
      - Неужели они не понимают, что он лжет?
      - Ты не должна так говорить о своем будущем муже, принцесса. Ибо очень скоро Рагнор станет твоим мужем. Я обещал королеве добиться этого брака и я его добьюсь.
      - Ты добьешься и того, чтобы Рагнор сдержал слово и дал своим людям много серебра?
      - Я этого не говорил. Я добьюсь, чтобы ты вышла за него. Остальное не важно.
      - Послушай, Керек, я не понимаю, как ты можешь сохранять верность такому, как Рагнор. Лучше отпусти меня, не то, клянусь, я сделаю твоего проклятого хозяина самым несчастным человеком на земле.
      - Я постараюсь, чтобы этого не случилось. Но скажи, принцесса, зачем ты объявила всем и каждому, что Рагнор изнасиловал тебя? Я долго над этим думал, но так и не нашел ответа. Рагнор считает, что это просто знак того, что ты хочешь его и готова ему отдаться. Но он, конечно же, ошибается. Скажи мне, зачем все-таки ты это сделала?
      Чесса ничего не ответила, только выразительно посмотрела на миску каши в большой руке Керека. Он развязал веревку на ее запястьях и растер их, чтобы ее онемевшие руки вновь обрели подвижность. Чесса взяла ложку и стала есть восхитительную кашу Утты, приправленную медом.
      Наконец Чесса заговорила снова.
      - Это Рагнор объявил всем и каждому, что взял меня силой. А я только подтвердила его слова.
      - Зачем?
      - Я не хочу выходить замуж за Вильгельма Нормандского. Это был отличный способ заставить его отказаться от брака со мной.
      - Дело не только в этом, - сказал Керек. - Мне не хотелось верить своим глазам, но я ясно видел, как ты смотрела на Клива. Но ведь Клив урод, а Рагнор красивый мужчина. Почему же ты бросала на Клива такие взгляды?
      - Никакой он не урод. Он прекрасен. Я уже съела кашу, Керек. Теперь отпусти меня.
      - Не могу, принцесса.
      Он наклонился, быстро сунул ей в рот скомканную тряпку, прежде чем она смогла выплюнуть ее, завязал ей рот другой тряпкой и туго затянул узел на затылке. Затем он так же проворно связал ей руки, завернул ее с головы до ног в плотное шерстяное одеяло и взвалил на плечо.
      - Прости за неудобство, принцесса, - сказал он, - но я не мог отнести тебя на корабль раньше. Ворота палисада хорошо охраняются, и караульные не позволили бы мне выйти наружу с таким большим свертком на плече. А теперь все люди Рагнора относят на корабль свои пожитки, и на меня никто не обратит внимания.
      Он отворил низкую дверцу, огляделся по сторонам и направился к воротам палисада. Ворота были распахнуты, вокруг них толпились обитатели Ястребиного острова: мужчины, женщины, козы, коровы, куры. Одни воины возвращались с пристани, другие, напротив, спускались туда, где стоял корабль Рагнора, неся с собой одежду и съестные припасы.
      Керек начал, насвистывая, спускаться по тропе, ведущей к берегу. Похоже, многие из людей Рагнора поверили его обещанию. Интересно, Рагнор действительно щедро заплатит им? Керек в этом сомневался. Но сказать по правде, ему было все равно.
      - Это она? - спросил Рагнор, глядя на большой сверток у Керека на плече.
      - Да. Пришлось заткнуть ей рот и связать руки. Я поговорю с этим болваном Оттаром. Он не должен был бить ее.
      - Это я велел ему хорошенько стукнуть ее, если понадобится, так что тебе не о чем говорить с ним, Керек, - сказал Рагнор, потом повернулся и бросил через плечо:
      - У меня есть дело в доме. Я скоро вернусь. Пусть все приготовятся и ждут меня, сидя на веслах.
      Керек посмотрел вслед Рагнору, гадая, что же он мог забыть в доме. Ему хотелось побить этого паскудника за то, что он велел Оттару ударить Чессу. Керек отнес ее на корабль, в новый кожаный шатер, где хранились немногие ценности, уцелевшие после бури. Там он осторожно уложил ее на палубу и развернул одеяло. Она смотрела на него глазами, полными ярости. Он быстро затянул веревки на ее запястьях.
      - Прости, принцесса, но у меня нет другого выхода. Она яростно замычала. Керек сокрушенно покачал головой и вздохнул. Он еще немного постоял над ней, чтобы убедиться, что она легко дышит через нос, потом пошел к воинам, которые согласились плыть с Рагнором. Их было всего тринадцать, с таким малым числом гребцов будет нелегко добраться до Йорка. Ему тоже придется грести, и он надеялся, что и Рагнор не откажется взять в руки весло. Надо будет грести изо всех сил, ибо в скором времени Чессы хватятся и бросятся в погоню. Да, надо торопиться.
      - Зачем Рагнор вернулся в дом? - спросил Керек Торрика, который лежал на палубе, прислонившись к рулю и вытянув вперед ногу в лубке.
      Торрик закатил глаза:
      - Если я тебе скажу, ты не поверишь.
      - Чему я не поверю?
      Тут он услышал крик и, посмотрев на берег, увидел Рагнора, бегущего вниз по тропинке. На плече Рагнор нес бесчувственную Утту. Торрик был прав - увидев такое, не хотелось верить собственным глазам. Проклятый недоумок! Чессы хватятся не сразу, ведь он, Керек, велел Оттару положить на ее кровать свернутое одеяло, так что если кто заглянет в спальню, то подумает, что она все еще спит. Это помогло бы им выиграть время. Но теперь этот придурок Рагнор все испортил. Он просто-напросто схватил Утту, оглушил ее и унес.
      Но теперь уже ничего нельзя было сделать. Керек заорал:
      - Приготовьтесь грести что есть сил, не то вы все пойдете на корм рыбам.
      Когда Рагнор подбежал к кораблю, Керек крикнул ему:
      - Брось ее, Рагнор, брось, не то они сразу же бросятся в погоню и всех нас перебьют!
      - Нет, она будет варить мне мед и спать со мной. Ты видел, как она на меня смотрела? Она меня хочет и пустит меня в свою постель, хотя я и не смогу на ней жениться.
      - Брось ее, проклятый дурак, или ты нас всех погубишь!
      Рагнор поднял Утту и бросил ее Оле, самому сильному из своих воинов. Тот поймал ее легко, точно малого ребенка, потом посмотрел на Керека и пожал мощными плечами. Рагнор прыгнул на борт корабля и завопил:
      - - Гребите, все гребите!
      Но было уже поздно. Керек беспомощно смотрел, как по тропинке, крича во все горло, мчатся воины, вооруженные мечами, ножами, секирами. В руках у некоторых были даже камни, которые они подобрали по пути. Первым бежал Хокон, муж Утты. Неужели Рагнор похитил ее прямо из постели, где она спала вместе с мужем?
      За Хоконом неслись Рорик, Меррик и Клив. "Теперь нам конец, - обреченно подумал Керек. - Из-за этого дурака мы все погибнем".
      Он повернулся к Торрику:
      - Прикажи Оле бросить Утту обратно на берег. И побыстрее, иначе нас всех перебьют.
      - Гребите! - завопил Рагнор. Воины подчинились приказу Рагнора и налегли на весла, но все было бесполезно. Хокон и еще две дюжины воинов успели броситься в воду, достигли корабля и взобрались на борт. Начался бой.
      Торрик попытался было встать, но Рорик тут же утихомирил его, плашмя ударив по голове своим тяжелым мечом. Торрик свалился на палубу возле руля. Оле уронил Утту, обнажил меч и ринулся в сражение. Вскоре один меч пронзил его живот, другой - грудь. Викингов с детства учили никогда не сдаваться врагу, поэтому большинство людей Рагнора пало в бою. Когда все было кончено, на палубе стонали трое раненых. Остальные были мертвы.
      Только Керек и сам Рагнор еще оставались невредимы. Керек, верный клятве, которую он дал королеве, загораживал собой Рагнора, готовый защищать его до конца. Он стоял на носу корабля, возле самого форштевня, ожидая, когда мечи нападающих наконец достанут его. Но те, как видно, решили сначала разделаться с остальными воинами Данло. Когда все они полегли, убитые или тяжело раненые, Керек приготовился умереть. Он знал, что ему не будет пощады. Рагнор прятался у него за спиной, проклятый трус. Но внезапно наследный принц Данло выбежал вперед, схватил бесчувственное тело Утты и, закрывшись им как щитом, выхватил из-за пояса нож.
      - Прикажи своим людям остановиться, не то я убью ее! - крикнул он Рорику. - Мне плевать, что она варит такой хороший мед!
      Все мигом замолчали. Потом все воины из Малверна и с Ястребиного острова отступили на несколько шагов и остановились за спиной Рорика, не сводя глаз с Рагнора и не приходящей в сознание Утты.
      Хотя руки у него дрожали, Клив спокойно, как и подобает дипломату, проговорил:
      - Принц Рагнор, твое сопротивление бесполезно. Ты проиграл. Если ты хочешь остаться в живых, освободи Утту, сейчас же. Осторожно положи ее на палубу и убери свой нож, чтобы даже его тень не коснулась ее горла. Ты меня понял?
      Рагнор не знал, что ему делать. Во всем виноват Керек, только он! Почему он не мог похитить Утту вместо этой гордячки Чессы, которая смотрит на него, Рагнора, как на жалкого червя даже теперь, после того, как он разгадал загадку скальда!
      - Хокон! - крикнул Рагнор. - Я куплю ее у тебя. Клив сжал руку Хокона.
      - Не двигайся, - прошептал он. Потом, обращаясь к Рагнору, сказал прежним спокойным тоном:
      - Отпусти Утту сейчас же. Ты, Керек и капитан Торрик останетесь в живых, если ты сделаешь то, что я сказал.
      - Ты ничтожный раб, и ты урод, ибо твой шрам безобразен. Не знаю, с какой стати Чесса считает тебя красивым. Должно быть, ее глаза косят. Ты вообще не имеешь права говорить со мной. Убирайся!
      Внезапно с кормы донесся женский стон. Все воины повернулись к маленькому кожаному шатру и увидели Чессу с завязанным ртом и связанными руками, которая пыталась на четвереньках выползти наружу.
      - Ах ты, грязный ублюдок! - взревел Клив и, вмиг позабыв всю свою дипломатическую невозмутимость, бросился к Рагнору. - Сейчас ты умрешь, трусливый червь, и, клянусь богами, мне плевать, кто ты такой и что может сделать твой треклятый отец!
      Корабль сильно качнуло, и Рагнора отбросило в сторону. В это мгновение Утта очнулась и потрясла головой, чтобы поскорее обрести ясность мыслей.
      Увидев невдалеке бледное лицо своего мужа, она тут же сообразила, что происходит, и что есть силы ударила Рагнора локтем прямо в мягкий, дряблый живот.
      Рагнор взвыл и отпустил ее. Почувствовав, что она свободна, Утта тут же упала и откатилась в сторону. Клив набросился на Рагнора и повалил его, иначе оба они свалились бы за борт. Сев верхом на Рагнора, Клив принялся сильно и гулко колотить его головой о доски.
      - Убей этого мерзавца! - заорал Хокон, помогая Утте подняться.
      - Сверни ему шею, - посоветовал Хафтер. - Отрежь все его паршивые мужские принадлежности!
      - Нет. Клив, прошу тебя, - взмолился Керек и кинулся было Рагнору на помощь, однако Рорик преградил ему путь.
      - Если Клив желает убить его, пусть убивает, - сказал он. - Именно Рагнор виноват в смерти всех этих славных воинов.
      Лицо Клива покраснело от ярости. Он ударил Рагнора кулаком по кадыку, потом быстро выхватил нож из висящих на поясе ножен.
      - Нет, Клив!
      Эти слова заставили Клива остановиться, хотя Чесса произнесла их еле слышным шепотом. Она все еще стояла на четвереньках, однако ей удалось вытолкнуть кляп изо рта, несмотря на связанные запястья.
      - Нет, Клив, - повторила она, пытаясь подползти к нему. - Не убивай его. Я не хочу, чтобы тебя объявили вне закона, а это самое малое, что сделает король Олрик, если ты убьешь его сына. Он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить. Он пошлет своих воинов в набег на Ястребиный остров. Поверь, Рагнор не стоит таких жертв. Не убивай его, Клив.
      Клив медленно убрал нож обратно в ножны. Рагнор молча смотрел на него снизу вверх. Он был охвачен таким страхом, что даже не решался стонать от боли В ребрах и разбитой голове.
      - Он причинил тебе боль, Чесса?
      - Нет, он ничего мне не сделал. Пожалуйста, отпусти его.
      Клив медленно поднялся, посмотрел на распростертого Рагнора и пнул его в ребра. Рагнор вскрикнул от боли, потом злобно завопил:
      - Я убью тебя, Керек! Это все ты виноват, ты! Ты похитил ее и смотри, что из этого вышло!
      Керек повернулся к Утте, все еще стоящей рядом со своим мужем:
      - Мне жаль, что он это сделал. Иногда он бывает неуправляемым. Ты не убьешь его, Хокон?
      Рорик молча посмотрел на Хокона. Утта обняла мужа за шею:
      - Не трогай его, Хокон, пусть живет. Чесса права. Тот, кто убьет принца, будет объявлен вне закона, а я не хочу, чтобы отцу моих детей пришлось бежать, чтобы сохранить жизнь.
      - Детей? - изумленно повторил Хокон.
      - Да, детей, - сказала она с улыбкой. - Первый из них должен родиться примерно через семь месяцев.
      Меррик крикнул Чессе:
      - У тебя еще не начались месячные?
      ***
      Принц Рагнор, Керек и Торрик будут отправлены в Йорк после того, как Чесса уедет в Руан, чтобы сочетаться браком с Вильгельмом. Приняв это решение, мужчины сообщили о нем женщинам.
      - Понятно, - сказала Мирана, когда Рорик закончил говорить, - стало быть, вы, могучие и мудрые мужчины, уже все продумали, да? Представляю, как вы сидели, накачиваясь пивом и всесторонне взвешивая это сложное решение. О, как же я счастлива, что вы любезно соизволили известить нас о своем великом замысле! О, как же вы, бедные, должно быть, устали после таких тяжких мыслительных усилий! Может быть, тебе принести еще пива, мой повелитель? Может быть, у моего повелителя устали ноги? Я могла бы встать на четвереньки, чтобы мой повелитель мог дать отдых своим ногам, поставив их мне на спину.
      Рорик опешил:
      - Что это ты так разошлась, Мирана? Послушай, кому-то ведь надо было принять решение. Вы, женщины... - тут он осекся, увидев, что за спиной Мираны стоят Ларен и Чесса, а за ними - Энтти, Амма, Эрна, старая Альна и все остальные женщины Ястребиного острова. Они стояли за своей госпожой, готовые ради нее на все, вплоть до убийства, преданные только ей, но не ему. От этой мысли Рорику стало не по себе. Он повернулся к брату:
      - Меррик, поговори с Ларен, а то она чего доброго сочинит историю о том, что здесь происходит, и изобразит всех нас, мужчин, гнусными злодеями, чем-то вроде дьявола, которого боятся христиане. Образумь ее. А ты, Клив, дождись, когда у Чессы начнутся месячные, и отвези ее к жениху. Не ее дело решать. Ее отец уже все решил и дал слово.
      - Ларен, - произнес Меррик, стараясь говорить как можно тише (в итоге получилось нечто, лишь немногим отличался от его обычного мощного рыка), неужели ты и впрямь готова это сделать? Нет, дорогая, я убежден, что ты не станешь насмехаться над своим мужем, как Мирана насмехается над Рориком. Ты не сделаешь из этого незначительного происшествия песни скальда, не так ли?
      - Христианский дьявол слишком хорош для тебя, Меррик, - холодно ответила его жена. Старая Альна хихикнула.
      - Думаю, нам надо отказаться стряпать для них, - сказала Ларен. - Никакой каши, которую так хорошо готовит Утта. Никакого пива. Никакого мяса дикого вепря, поджаренного на углях. Что ты на это скажешь, Амла?
      Амла, крупная, сильная женщина, ухмыльнулась, глядя на Скуллу, своего великана-мужа:
      - Что скажешь, муженек. Хочешь, чтобы твой толстый живот усох? Это будет наказанием за твою глупость.
      Клив перебил ее, вновь прибегнув к спокойному, ровному тону, которым он вел дипломатические переговоры:
      - Мы отошли слишком далеко от темы нашего разговора. Женщины, я собираюсь задать вам всего один вопрос. Выберите ту из вас, которая на него ответит.
      - Что это за вопрос? - спросила Утта.
      - Вопрос такой: за кого должна выйти замуж принцесса Чесса?
      Женщины отошли в сторону, сбились в тесный кружок и заговорили все разом. Потом Мирана подняла руку.
      - Давайте выйдем из дома, - сказала она. - Я , не хочу, чтобы нас слышали мужчины. Уверена, что, обсуждая этот вопрос, они спорили и оскорбляли друг друга и орали во все горло, но они наверняка станут все отрицать, и мы почувствуем себя дурами, когда и сами начнем делать то же самое.
      Когда все женщины покинули дом, Рорик хлопнул Клива по спине.
      - Ты это хорошо придумал, - сказал он.
      - Да, - согласился Меррик, довольно ухмыляясь, - хорошо. Они придут к тому же выводу, что и мы. Потому что иного решения просто не существует.
      - Они женщины, - заметил на это Клив. - А женщины непохожи на мужчин. Они думают по-другому, иначе, чем мы.
      Он покачал головой, сел на лавку, положил руки на колени, и, опустив голову, молча уставился в землю.
      Остальные мужчины вели себя как ни в чем не бывало; пили пиво, точили топоры, обменивались шутками, играли с детьми, чесали за ушами всеобщего любимца Керзога. Три раненых воина Рагнора молча лежали в углу, всей душой желая, чтобы их господина убила молния, пока этот дурак не навлек на них новую беду.
      - Отец, что случилось? - маленькая Аглида забралась Рорику на колени. Мама сердится на тебя, да? Что ты натворил?
      - Ничего, дорогая. Просто мужчины и женщины не всегда соглашаются друг с другом. А где Кири?
      - Она ушла с тетей Ларен и другими женщинами.
      - Мне это не нравится, - пробормотал Клив. - Зря я это затеял.
      - Ерунда, - бодро сказал Меррик. - Другого решения просто не может быть.
      - А что, если месячные у нее так и не начнутся? - спросил Рорик.
      - Даже если начнутся, она может утаить это от нас, - предположил Хафтер. Я прикажу Энтти последить за ней и сказать мне правду, Все уставились на Хафтера с таким видом, словно у него только что выросла вторая голова.
      - Неужели? - с насмешкой произнес Рорик. - Ты прикажешь Энтти следить за другой женщиной? Так она тебя и послушается.
      Рорик басовито расхохотался, и через минуту все мужчины опять шутили, смеялись и потягивали пиво.
      Наконец женщины возвратились в дом. Впереди шла М Ирана.
      - Мы решили, что делать, - объявила она. Мужчины медленно встали. Никто из них не произнес ни слова.
      Мирана посмотрела на своего мужа и улыбнулась:
      - Мой господин, мы согласны с тем, что Рагнор, Керек и Торрик должны быть возвращены в Йорк. Очень жаль, что мы не можем их убить, хотя они это вполне заслужили, но делать нечего, придется оставить их в живых. Остальных троих надо отправить вместе с ними.
      - Вот видишь, - сказал Рорик Кливу, - я же говорил тебе, что они не смогут решить иначе.
      - Теперь о браке Чессы с Вильгельмом. - продолжала Мирана. - Она не хочет выходить за него замуж, и мы с нею согласны. Она хочет выйти за Клива.
      Клив молча воззрился на Мирану, чувствуя, что бледнеет. Какой же он был дурак, что позволил женщинам решать, согласны ли они с мужчинами!
      Наконец он заговорил, прервав неловкое молчание:
      - Я не женюсь на принцессе. Не женюсь, потому что она принцесса, а я никто.
      - Ты сын владетеля Кинлоха, - сказала Ларен. - Так ты нам сказал.
      - Я даже не знаю, что представляет собой этот Кинлох. Может быть, это какая-то жалкая скала посреди озера Лох-Несс. Может быть, его давно захватили пикты или бритты. Может быть, он существует только в моем сне. Может быть, я все придумал. Нельзя исключать такую возможность.
      Ларен кашлянула.
      - Клив, мы все видели, как ты дважды набрасывался на Рагнора, когда узнавал, что он причинил зло Чессе. Любому ясно, что ты хочешь ее.
      - Да, верно, я хочу ее, потому что она женщина и притом красивая, а я не ложился с женщиной уже много недель. Но что с того? Любому мужчине нужна женщина, на то он и мужчина.
      - Давайте прекратим этот бессмысленный разговор, - вмешался Меррик, смущенно глядя на женщин. - Послушай, Ларен, вы, женщины, привыкли думать сердцем, а не головой. Клив вел переговоры с Ситриком о браке Чессы с сыном Ролло. Он просто обязан отвезти ее к Вильгельму. Он дал слово и должен его сдержать. Речь идет о его чести.
      Чесса, до сих пор стоявшая среди других женщин, решительно вышла вперед.
      - Меррик, ты сказал, что речь идет о чести Клива. А я считаю, что речь идет о моей жизни. Я выслушала вас, а теперь вы послушайте меня. Пришло время рассказать правду, которую вы четверо уже знаете и о которой, быть может, догадываются и все остальные.
      - Чесса, нет! - торопливо сказала Мирана, хватая ее за рукав.
      - Оставь, Мирана. Это мое будущее, а не твое. Я прошу всех присутствующих поклясться, что они будут молчать о том, что сейчас услышат, ибо я не хочу причинить вред моему отцу. И не забудьте убрать отсюда Рагнора, Керека и троих раненых. Им ни к чему это знать. Капитана Торрика можно оставить. Он так одурел от снадобий старой Альны, что не понимает, где находится.
      - Не делай этого, Чесса, - молвил Рорик. Хафтер, Аслак и Скулла вынесли троих раненых вон из дома, хотя те и клялись Тором и Одином, что ничего никому не расскажут - пусть только им разрешат остаться и послушать. У Рагнора был скучающий вид. Керек раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но, увидев выражение, которое приняло лицо Рорика, передумал. Хафтер посмотрел на Рорика, вопросительно приподняв бровь, однако тот только молча покачал головой. Рагнора и Керека выпроводили из дома вслед за тремя ранеными.
      Чесса поглядела на Клива. Вид у него был озадаченный и сердитый.
      - Говори, что хотела, принцесса, - сухо сказал он. - И побыстрее, потому что мне пора везти тебя в Руан, к твоему жениху, к человеку, за которого ты должна выйти замуж, ибо это единственное возможное решение. Надеюсь, что во время плавания у тебя наконец начнутся месячные.
      Глядя ему прямо в глаза, она медленно и внятно проговорила:
      - Послушай меня, Клив, ибо то, что я сейчас скажу, - правда. Я не принцесса.
      Глава 11
      После этих слов в доме наступила гробовая тишина. Даже дети перестали шуметь.
      - Вы слышали, что я сказала? - спросила Чесса, оглядывая мужчин и женщин, заполнивших просторный общий зал. - Я не принцесса. До того, как мой отец убил Ситрика, короля Ирландии, он был известен как Хормуз, чародей. Я дочь Хормуза.
      Ее удивило, что все восприняли это известие так спокойно. Никто не изумлялся, никто не кричал, что этого не может быть.
      Ну конечно, они и так все знали. Знали с самого начала. Единственное, что их удивило в ее признании, - это то, что она решилась его сделать.
      Мирана прервала затянувшееся молчание;
      - Чесса, здесь все знают правду. Вскоре после того как Хормуз, твой отец, женился на Сайре и стал королем Ирландии - королем, который вновь обрел молодость, - он послал к нам на Ястребиный остров скальда. Этот скальд поведал удивительную историю о том, как волшебник Хормуз омолодил старого короля Ситрика и дал ему жену, которая сможет родить ему сыновей. Многие верили этой выдумке, а кто не верил, помалкивал, понимая, что из твоего отца выйдет отличный король. Мы здесь, на острове, конечно, сразу смекнули, зачем он послал к нам скальда - затем, чтобы мы узнали, что все произошло именно так, как он предсказал. Кстати, если память мне не изменяет, тогда твоя мачеха Сайра уже была беременна своим первым сыном. Клив посмотрел на Меррика:
      - Когда я спросил тебя, что ты знаешь о короле Ситрике, ты сказал, что не знаешь о нем ничего.
      - А что еще я мог ответить? Я не собирался никому рассказывать эту историю. Хорошо, что мы выпроводили из дома Рагнора и Керека и они ничего не пронюхали.
      - Значит, это правда? - проговорил Клив, глядя на Чессу. - Она не принцесса?
      - Конечно, нет, - ответила Чесса. - Как это ни удивительно, на самом деле я родилась в Египте, той далекой южной стране, о которой вчера вечером рассказывала Ларен. Мой отец хотел взять в жены Мирану из-за того, что она очень походила на мою мать, однако Мирана была уже замужем за Рориком. - Чесса вздохнула. - Поэтому отец женился на Сайре. Он был уверен, что сумеет исправить ее нрав. Она была необузданна, жестока и безжалостна - эти качества, как мне кажется, хороши, если ими обладает король, но они совсем не подходят королеве.