ГЛАВА 43

Два дня они просидели в зале суда, где заседал судья Фредерик Лестер. На второй день во время обеденного перерыва Кэрри повернулась к Стивену и сказала:

– Это не он. Теперь я уверена.

Стивен почувствовал укол разочарования. Он надеялся, что из всех кандидатов именно судья Фредерик Лестер окажется его отцом.

– Как ты можешь так уверенно говорить, – спросил он сердито. – Прошло более сорока лет.

– Я уверена. Два дня я с него глаз не сводила. – Ей ужасно хотелось расплакаться, но она сдерживала слезы, не желая, чтобы Стивен видел, насколько ей тяжело.

Мать и сын вышли из здания суда и остановились на ступеньках.

Кэрри смотрела прямо перед собой и гадала, чем кончится попытка Стивена докопаться до самых глубин его прошлого. Она не хотела вспоминать... но забыть тоже оказалось невозможно.

Ее подружке Золотцу исполнялся двадцать один год. Золотце договорилась отметить праздник со своим приятелем Мелом, а он в свою очередь пригласил Фредди Лестера. Они назначили встречу после окончания шоу, но девушка, которая согласилась составить пару Фредди, подвернула ногу и со всхлипываниями прыгала на другой ноге. Золотце с мольбой посмотрела на Кэрри.

– Ну пожалуйста, – упрашивала она.

Кэрри не нашла в себе сил отказать. В конце концов, сегодня у Золотца был день рождения. Да и вообще, пора когда-нибудь научиться верить в себя – не может же она оставаться затворницей всю оставшуюся жизнь.

– О'кей, – согласилась она неохотно.

Когда они вышли из театра, Мел и Фредди – симпатичный парень и сам отлично это знающий – уже ждали у служебного входа. Они радостно приветствовали девушек.

– Привет, ребятки, – провозгласила Золотце голосом, как у Мэй Уэй.

– С днем рождения, очаровашка, – ответил Мел, по-медвежьи облапив ее и поцеловав прямо в рот.

Кэрри и Фредди настороженно смотрели друг на друга.

– Перестань, – воскликнула Золотце, отталкивая кавалера. – Ты смажешь мне всю помаду, невежа. – Она повернулась к Фредди. – Здравствуй, меня зовут Золотце, если ты раньше этого не знал. А вот Кэрри, твоя восхитительная спутница на сегодняшний вечер. Попробуй только сказать, что тебе не повезло!

По выражению лица Фредди никак нельзя было сказать, что он счастлив своему везению. Он коротко кивнул Кэрри, и все четверо направились по аллее в сторону машины Мела. Мел распахнул двери. Золотце уселась на переднее сиденье, а Кэрри забралась назад. Мел и Фредди задержались около машины.

– Что с тобой стряслось, – услышала Кэрри голос Мела.

– Господи, – ответил Фредди, как ему казалось, шепотом. – Так она же – гуталин.

– Ну и что? – беззаботно отозвался Мел. – Ты что, никогда не слышал о белом торте с шоколадным кремом?

– Слышал, – сказал Фредди. – Но я никогда не ел его на людях.

– А, брось, – рассмеялся Мел. – Давай двигаться.

И мужчины сели в машину.

Сжавшись на заднем сиденье, Кэрри с тоской глядела в окно. В ее ушах по-прежнему звенели их мерзкие голоса: «Гуталин. Шоколадный крем».

Соленые слезы наполнили ее глаза, потекли по щекам. Она намеренно не отрывалась от окна, чтобы никто не увидел ее обиду.

Вечер начали в маленьком кафе-джазе на Пятьдесят второй улице. Играл симпатичный маленький оркестрик, рекой лилось шампанское. Золотце пребывала в отличном настроении. И,когда Кэрри заявила, что будет пить только апельсиновый сок, она ей выдала по полной программе:

– Эй, послушай, цыпа. Сегодня у меня день рождения, и я хочу как следует повеселиться. Если ты собираешься тут сидеть с вытянутой физиономией, то ты нам все испортишь. Так что давай, выпей шампанского и покажи, что ты умеешь улыбаться.

Кэрри подчинилась. Она уже забыла вкус дорогого шампанского, хотя, когда у Белого Джека, ее бывшего сутенера, заводились в кармане денежки, он покупал его ящиками.

За одним бокалом последовал второй, затем третий, потом вся компания перебралась в другой клуб, а холодные белые пузырьки так приятно щекотали в горле, что после четырех она потеряла счет выпитому. В конце концов, шампанское совсем не крепкое, поэтому – что с ней может случиться?

Когда их четверка ввалилась в ночной клуб «У Клемми», все уже находились в прекрасном расположении духа. Кэрри и Фредди стали лучшими друзьями и вовсю перемигивались, хохотали, танцевали. И когда его руки как бы случайно дотрагивались до ее груди, она ничуть не возражала. Она чувствовала себя свободной и счастливой. Впервые за много-много лет Кэрри могла искренне сказать, что живет нормальной жизнью.

– Ты знаешь, что ты просто замечательная? – пьяным голосом вопрошал Фредди.

В ответ Кэрри обвила руки вокруг его шеи и заглянула ему в глаза. Жестокая кличка «гуталин» больше не билась в ее мозгу.

– Спасибо, – прошептала она совершенно искренне.

Давно уже ей никто не говорил ничего похожего.

– Нет, правда, – настаивал Фредди, как будто она собиралась спорить.

– Эй, – воскликнула Золотце, подталкивая Кэрри локтем. – Видишь во-он того парня? Это сам Джино Сантанджело. Он хозяин заведения. Как-то раз я с ним встречалась. Это по-настоящему опасный тип.

Кэрри смерила его взглядом.

– Мне довел ось побывать под многими опасными типами в свое время, – похвалилась она.

– Кэрри! – со смехом воскликнула Золотце. – Я такой тебя никогда не видела.

– Ага. Ты ничего про меня не знаешь.

Золотце подтолкнула Мела.

– Она пьяная в стельку.

Мел ухмыльнулся.

– Хочешь зашибить полста баксов, Кэрри?

– Что у тебя на уме, парень?

– Спорю на полтинник, что ты не сможешь соблазнить Великого мистера Сантанджело.

– Вот как? – Ее глаза блеснули. – Ты только что проиграл пари.

Прежде чем они успели ее остановить, Кэрри встала и, покачиваясь, направилась через переполненный народом зал.

Золотце в удивлении поднесла ладонь ко рту.

– О Боже, Мел, что ты наделал? Это совсем на нее не похоже.

Он цинично рассмеялся.

– Брось, куколка, она не собирается делать ничего нового для себя.

Пьяный Фредди скорчил недовольную гримасу.

– Спасибо большое, дружище, – пожаловался он.

Джино сидел за своим обычным столиком. Царь бала. Нескончаемый поток постоянных посетителей тянулся к нему, чтобы засвидетельствовать почтение.

Как всегда, на нем был костюм-тройка, белая шелковая рубашка и элегантный галстук. Черные волосы аккуратно уложены. Массивное кольцо с бриллиантом на мизинце время от времени попадало в луч света и блестело дорогим огнем. Шрам на щеке придавал его лицу зловещий вид – шрам, а еще его жесткий взгляд черных глаз, которые одна женщина недавно сравнила с глазами Рудольфо Валентино.

Он потягивал виски и оценивающе разглядывал женщину, что шла к его столику. Чернокожая. Экзотического вида. И грудь, способная остановить все движение на улице.

Она подошла вплотную и улыбнулась.

– Мистер Сантанджело?

–Да.

– Говорят, что вы владелец этого заведения. Мне просто захотелось сказать вам, что, на мой взгляд, здесь шикарное местечко.

Он улыбнулся. Ему нравились смелые женщины. Иногда.

– Садитесь, выпейте со мной.

Кэрри села. Она великолепно себя чувствовала. После выпитого вина ей казалось, что стоит ей захотеть – и весь мир окажется у ее ног.

– Шампанского? – спросил он.

– Естественно.

Джино щелкнул пальцами, и тут же рядом с ним вырос официант.

– Бутылку самого лучшего шампанского.

Джино внимательно изучал свою новую знакомую. Какая редкая, нестандартная красота. Один бокал – и он увезет ее к себе домой.

Еще один бокал – и она поедет.

Потом они оказались в его квартире, и любовь была приятной. Когда все закончилось, он захотел, чтобы она ушла. Он встал с кровати.

– Ай-я-яй, – усмехнулся он. – Держу пари, ты не в школе научилась такому.

Шампанское все еще туманило голову Кэрри. Она чувствовала себя сильной, могущественной и... как все хорошо складывалось. Джино Сантанджело не использовал ее. Она не использовала его. Они лишь получили удовольствие друг от друга.

Она лениво потянулась. Ей казалось, что она заново родилась, как будто кто-то пришел и развеял все, что угнетало ее.

– Моя машина внизу. Шофер отвезет тебя домой, как только ты соберешься, – спокойно объявил Джино. – О, а вот тебе маленький подарок. Купи себе что-нибудь хорошее.

Он дал ей сто долларов. Джино всегда давал деньги в подарок тем женщинам, с которыми он переспал. Так уж он привык, и никто никогда не обижался.

– Ах ты сукин сын! – вскричала она, как ошпаренная спрыгнув с кровати. – Ты думаешь, я шлюха?

– Да конечно же, нет...

– Как ты смеешь!.. Как ты только смеешь!

Кэрри впопыхах одевалась, обжигая его ненавидящим взглядом и осыпая потоками брани.

– Да послушай же. Если бы я считал тебя шлюхой, я расплатился бы с тобою по таксе. Это – подарок.

– Подонок, – крикнула она. – Если бы я была шлюхой, тебе я обошлась бы гораздо дороже. – И,швырнув деньги ему в лицо, выбежала из квартиры.

Она и близко не подошла к машине Джино и побрела пешком по Парк авеню. Кэрри быстро трезвела. Снова в ее голове зазвучало ненавистное «гуталин». И багровая ярость кипела внутри нее.

О чем она только думала, таким вот способом знакомясь с Джино Сантанджело? Кто еще, кроме шлюхи, подойдет к столику одинокого мужчины, примет приглашение присесть, а уже спустя полчаса уляжется с ним в постель?

Гуталин. Шлюха. Эти два слова молнией мелькали в ее мозгу. Она так старалась стать порядочной женщиной и вот теперь – всего за одну ночь – снова оказалась там, откуда начинала свой путь.

Пройдя семь кварталов, Кэрри поймала такси. Водитель бросил на нее подозрительный взгляд и сказал:

– Я не еду в Гарлем, крошка.

– Я тоже, киска.

Ему не понравился ее ответ. Всю дорогу он хранил ледяное молчание.

Кэрри расплатилась и пешком поднялась на мансарду трехэтажного здания, где они с Золотцем снимали квартирку. Закрыв за собой дверь, она с отвращением обнаружила в кровати Фредди Лестера. В ее кровати. Она не могла поверить собственным глазам.

Пылая злобой, Кэрри начала трясти его.

– Убирайся отсюда, – прошептала она яростным шепотом, когда он проснулся.

– Ой, хватит тебе, детка, – пробурчал он, глядя на нее мутными и все еще пьяными глазами. Фредди вовсе не улыбалось сейчас вставать и тащиться домой.

– Уберешься ты или нет из моей постели, – настаивала Кэрри.

– А может, ты сама ко мне присоединишься? Я прождал тебя всю ночь.

– Еще чего не хватало.

Он схватил ее за руку.

– Ну давай, милая, не упрямься.

– Отпусти меня.

Фредди оказался на удивление сильным. Без всякого труда он бросил ее на кровать.

– Если не перестанешь, я закричу, – отбивалась она.

– Не надо, моя хорошая, – и он закрыл ей рот тяжелой ладонью, не давая ей ни кричать, ни подняться. Другой рукой он задрал ей юбку и содрал с нее трусы.

Силы оставили Кэрри. Она затихла.

Он принял это за знак согласия и грубо вошел в нее.

Она издавала тихие стоны, как будто задыхаясь. Его руки по-прежнему не позволяли вырваться наружу крику отчаяния. Усилием воли она отключила свое сознание, и, когда Фредди убрал наконец руку, Кэрри уже не кричала. Она дождалась, пока он закончит, а затем сказала спокойно:

– С вас тридцать баксов, мистер. Тридцать зеленых.

– Что? – пробормотал он.

– Когда трахаешь шлюху, ей надо платить, – проговорила она холодно, без всякого выражения. – Особенно, когда трахаешь «гуталин».

– Но...

– Плати, или я закричу, что ты меня изнасиловал.

Он заплатил.

Спустя шесть недель с тупым отчаянием она поняла, что беременна. Ее как громом поразило – она всегда считала, что не способна зачать.

– Ты просто бесплодна, – часто убеждал ее Белый Джек.

А теперь она забеременела и понятия не имела, кто отец ее будущего ребенка.

Джино Сантанджело. Фредди Лестер. Им мог оказаться любой из них.

Она не знала, что делать, к кому обратиться за помощью.

– Ну что ж, – напряженным голосом произнес Стивен. – Полагаю, теперь надо навестить издателя. Я организую встречу, ты можешь сказать, что хочешь написать книгу о своей жизни.

Кэрри безвольно кивнула. За что Стивен так пытал ее? Она была хорошей матерью. Она оградила его от своей прежней жизни, и он не знал страданий из-за этого. Даже когда заправляла борделем и продавала наркотики для печальной памяти Энцо Боннатти, она всегда следила, чтобы эти занятия ничем его не коснулись.

– Когда? – спросила она безучастно.

– Я постараюсь все организовать как можно скорее.

Кэрри опять кивнула, и на короткий момент в ней проснулось чувство ненависти к ее симпатичному, бесчувственному сыну. Что он мог знать о ее страданиях? Какое ему было до них дело?

ГЛАВА 44

Они говорили по телефону. Лаки и Коста.

– Дядя Коста?

– Да.

– Я вышла замуж.

– Ты... что?

– Я снова вышла замуж. За очень хорошего человека, тебе он понравится.

– У меня есть выбор.

– Уж доверься мне.

– О, Лаки, я всегда тебе доверял. Отец знает?

– Гм... Еще нет. Я ему сообщу.

– Когда?

– Скоро.

Неодобрительное покашливание.

– Ну и кто этот паренек?

Немного смущенный смех.

– Ну... он не совсем парень.

В трубке затрещало – Коста устраивался поудобнее.

– Так кто же он?

Лаки спешно переменила тему.

– У меня для тебя есть еще сюрприз.

– Разве одного недостаточно?

– Ты не просто мой дядя.

– Спасибо.

– Нет, я имею в виду, ты не просто дядя, ты двоюродный дедушка.

– Я чего-то не понимаю.

– Все ты отлично понимаешь. Есть ребенок.

– Чей ребенок?

– Мой ребенок.

По его голосу она явственно поняла, что он шокирован. Коста всегда придерживался консервативных взглядов.

– Твой, Лаки? Что это значит?

– Это значит, – терпеливо объяснила она, – что шестнадцать месяцев назад я родила замечательного мальчика по имени Роберто, а два дня назад я вышла замуж за его отца.

Молчание.

Долгое молчание.

Потом:

– Джино знает?

– Нет еще.

Усталый вздох.

– Нет еще.

– Не повторяй за мной таким тоном. Мне это не нравится.

– А что я должен сказать?

– Поздравь меня. Скажи, что все прекрасно и что тебе не терпится поскорее прилететь и повидать нас с Роберто. Потому что мы просто умираем от желания увидеть тебя.

– Шестнадцать месяцев назад ты родила ребенка, а сейчас ты умираешь от желания меня видеть. Ха!

– Ну, не сердись, – умоляющим тоном сказала она. – Ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Прекрасное подтверждение твоей любви! Даже мне тяжело все это слышать. А каково будет Джино?

– Он и ухом не поведет – у них с суперженщиной своя собственная жизнь. Она ужасно огорчится, что он стал дедом. У нее целую неделю волосы завиваться не будут!

– Лаки, я считаю, что тебе следует съездить к Джино. Я бы не советовал рассказывать ему по телефону.

– По-моему, я уже не ребенок, – упрямо ответила она. – Мне больше не требуется его благословения.

– А кто говорит о благословении? – мягко сказал Коста. – Ты можешь поступать, как тебе вздумается, но, на мой взгляд, можно сделать широкий жест, как ты считаешь? Первый внук Джино, его единственный внук... Он уже не так молод... сердце у него пошаливает...

– Что-то с ним случилось? – сразу же спросила она в панике.

– Нет, нет, ничего не случилось. Но несколько недель назад я разговаривал с ним, и у меня создал ось впечатление, что ему скучно и все надоело. Он сказал, что скучает по тебе.

– В самом деле?

– Я ничего не придумываю.

Она на мгновение задумалась. Действительно, почему бы не навестить Джино в Калифорнии? Взять с собой Роберто. О, ей просто не терпелось увидеть его лицо, когда она покажет ему такого замечательного младенца. Ее младенца. Ее достижение. И она сможет рассказать ему об отеле и казино, которые собирается построить в Атлантик-Сити. Наконец-то. Без его помощи.

– Я поеду, – сказала Лаки, повинуясь импульсу. – А ты – ты тоже приедешь, Коста? Я очень этого хотела бы.

Он заколебался.

– Не уверен, стоит ли. Там будешь ты, твой ребенок, твой муж...

– Его как раз и не будет. Он уехал в деловую поездку на целую неделю.

– По-моему, ты сказала, что вы только два дня, как поженились.

– Ну и что? Это не значит, что мы срослись спинами. Каждый из нас живет своей собственной жизнью.

Коста вздохнул.

– Ох, современная молодежь...

– Ну... Не так уж он и молод.

– Как именно не молод?

– Расскажу при встрече.

Пейж Вилер закричала во весь голос. Возможно, Джино Сантанджело и стар. Но уж никак не слаб.

Она никогда не кричала со Сьюзан. С Райдером тоже. Но это понятно, Райдер совершенно не интересовался сексом. Только бизнес возбуждал его, что явилось одной из причин, почему Пейж развлекалась со столькими любовниками.

Они с Джино лежали на огромной двухспальной кровати в отеле «Беверли Уилшир». Два дня назад Пейж заказала номер для одного из своих клиентов. «Беверли Уилшир» представлял собой идеальное место для романтических свиданий. Расположен в центре города. Роскошная обстановка. А если тебя и засекут в холле или неподалеку, что ж, ты просто шел в магазин «Тиффани», который был в том же здании, или обедал в модном ресторане «Эль Падрино», или забежал в книжную лавку «Брентано». Поди подкопайся.

– Гм-м... – пробормотала Пейж, садясь в кровати и протягивая руку за сигаретой. – Теперь я понимаю, почему Сьюзан все время жалуется.

– Какие, интересно, у нее причины жаловаться? – спросил Джино, перегнувшись через ее полные груди и зажигая спичку.

Пейж глубоко затянулась.

– Причины – твой энтузиазм, сексуальность и неугомонность.

– Ты хочешь сказать, что вы говорите между собой о сексе?

– А о чем еще говорить?

– И она жалуется?

– Глупая женщина.

– Ну и дела!..

– Сьюзан никогда не умела получать удовольствие. Бедному Тини вечно приходилось искать утешения на стороне.

Джино мотал информацию на ус. После свадьбы Сьюзан проявляла все меньше и меньше темперамента. Чем больше она его отталкивала, тем больше он старался ей угодить. Господи! А он-то думал, что все дело в нем. Что годы начали, наконец, брать свое, а силы его стали оставлять. Он лез из кожи вон, а вот теперь ее лучшая подруга спокойно сообщает ему, что Сьюзан просто-напросто не любит секс. Неплохо же она притворялась вначале. Ну и ну!

– Ты что, только сейчас прозреваешь, Джино?

– Что?

– Раньше ты не знал?

Он чувствовал, что оказался в глупом положении, что редко с ним бывало.

– Наверное, знал, – медленно проговорил он. – Иначе я не лежал бы здесь с тобой сегодня.

Надо смотреть правде в глаза – после двух лет со Сьюзан такая женщина, как Пейж, явилась подарком судьбы. Вместе с одеждой Пейж сбрасывала все предрассудки. Пусть не красавица, но она чрезвычайно сексуальная особа.

– Возможно, мне следовало бы промолчать, – тактично сказала Пейж.

– Интересно, что могло бы тебя остановить? – отозвался Джино. – Разве что танк?

Она высвободила ногу из-под простыни и провела пальцами по его груди.

– Ты, – прошептала она внезапно охрипшим голосом, – такой несмышленый мужчина. И я тоже несмышленая женщина. Так зачем нам тратить время на разговоры о Сьюзан?

Он начал целовать пальцы ее ноги.

– А кто о ней говорит? – пробурчал он.

ГЛАВА 45

Ленни, Джесс, Исаак и его хорошенькая жена, плюс журналист из журнала «Роллинг стоунз» летели в Лас-Вегас на частном самолете – знак особого внимания со стороны Матта Трайнера и отеля «Маджириано». Минут десять все они делали вид, что такое для них – привычное дело.

Первым не выдержал Ленни.

– Знаете что – если бы сейчас Алиса меня увидела, она бы обкакалась!

Исаак расхохотался.

– А что говорить о моей матери? Она мыла полы чужим людям, а вот как высоко взлетел ее сын. Скорее бы ей рассказать!

Его жена Ирена молча достала камеру и начала делать снимки.

– Чтобы имелись доказательства, – пояснила она.

Репортер из «Роллинг стоунз» оставался совершенно спокоен. Он сотни раз летал на частных самолетах с рокзвездами. Его позабавило их возбуждение, но он обещал ничего об этом не писать.

– Ну конечно, – пробормотала Джесс, самая циничная из всех. – Он выставит нас такой дремучей деревенщиной!

– Ну и что, – рассмеялся Ленни. – Читатели запоминают только имя, и больше ничего. Ты сама так все время говоришь.

– Главное, чтобы ничего не напутали в написании фамилии, – добавил Исаак, король прописных истин.

О выступлении в «Маджириано» договорилась Джесс. Она вела финансовые переговоры по большинству контрактов Ленни, но он не расставался с Исааком и по-прежнему выплачивал ему десять процентов комиссионных.

– Он нам больше не нужен, – сказала Джесс Ленни несколько месяцев назад. – Он получает деньги ни за что.

– Ну и пусть, – отмахнулся Ленни. – Он оставался со мной в самые трудные минуты. Не разоримся.

Когда Матт подсластил лас-вегасскую сделку частным самолетом и другими знаками внимания, Ленни сразу же предложил взять с собой Исаака и Ирену. Джесс согласилась. Она ничего не имела против них лично – очень милая пара. Единственное, что ее раздражало, так это деловая нецелесообразность.

– Пожалуй, – продолжал Ленни, – сегодня я просажу за игровым столиком тысячу долларов. Это моя давнишняя мечта.

– Сколько вам платят за данное выступление, – интересовался репортер из «Роллинг стоунз».

– Он никогда не говорит о своих финансовых и любовных делах, а только находит смешные стороны в финансовых и любовных делах других людей, – вмешалась Джесс.

Ленни взглядом заставил ее замолчать. В последнее время она начала брать на себя слишком много. Он сам мог отвечать на заданные ему вопросы, не только мог, но и хотел. Ему не требовались няньки.

– Ты стал какой-то... другой! – воскликнула Джесс. – Похудел. Ты выглядишь... просто прекрасно.

Матт улыбнулся.

– Я сбросил пятнадцать фунтов. Постригся. И еще бегаю трусцой – по два часа в неделю. Только поэтому до сих пор не сошел с ума.

Прежний Матт Трайнер исчез. Перед ней стоял худощавый, спортивного вида мужчина с седыми коротко остриженными волосами и без малейшего намека на животик. Вместо кричащих туалетов, которые он так любил, теперь был одет в простые темные брюки и белую рубашку с открытым воротом.

– А где же золотые цепочки? – ухмыльнулась Джесс.

– Я их переплавил и отослал в казначейство.

– Представляю, как они там обрадовались.

– Теперь звонят не переставая.

Они улыбнулись друг другу.

– А ты? – спросил он. – Ты стала настоящей мисс Успех. Когда о тебе напишут статью в журнале?

– Когда я дам свое разрешение.

– А если серьезно, то я очень рад за тебя, Джесс.

– Спасибо.

Сегодня она одевалась особенно тщательно. Но он не сказал ни слова о том, как она выглядела.

Пока служащие суетились, провожая Ленни и остальных в отведенные им номера, Матт предложил ей выпить.

– В твоей квартире? – в шутку поинтересовалась она.

– Я оттуда уехал. Теперь я живу здесь.

– Ну пошли.

Шикарный номер, куда поселили Ленни, не оставлял желать ничего лучшего. Небольшой бассейн. Огромное зеркало на потолке. Толстый ворсистый ковер. Повсюду цветные телевизоры, в том числе и в туалете. Восхитительная терраса, откуда открывался захватывающий дух вид.

Все.

Кроме Иден.

У него промелькнула мысль – только на один короткий миг, – вот если бы открыть дверь в номер, а там – Иден.

Но зачем она ему?

Бар полон напитков, а внизу толпы красивых, доступных танцовщиц. Он теперь звезда. Можно выбирать любую.

Не видно ни одного бокала с инициалами владельца. Нет поддельного мрамора, позолоты и даже приглушенного розового света. Просто современные, рационально обставленные комнаты, в которых нет ничего лишнего и ощущается присутствие мужчины.

– Что будешь пить? – спросил Матт.

– Что-нибудь прохладное и безалкогольное, – ответила Джесс, с удовольствием оглядываясь по сторонам. – Ты сменил стиль, – отметила она.

– Да уж давно пора, – проговорил Матт от электронного бара, где он наливал ей в высокий бокал грейпфрутовый сок с кубиками льда.

Джесс приняла бокал из его рук и отпила маленький глоточек.

– Мм... восхитительно.

– Я передам твою благодарность прислуге.

– Так вот как ты теперь живешь? Все за тебя делает прислуга, а тебе нет нужды даже палец о палец ударять?

– Я управляю отелем, Джесс. Мой рабочий день длится двадцать четыре часа в сутки. Нина что другое у меня не остается времени.

– Нина что? – подковырнула она.

– Ну... почти ни на что.

Она рассмеялась, и каждый почувствовал, что не знает, о чем дальше говорить. Поэтому, естественно, оба заговорили одновременно.

– Как ты думаешь... – начала Джесс.

– Я полагаю, что попозже... – начал Матт.

Зазвонил один из трех расположенных на баре телефонов.

– Извини, – сказал он.

– Конечно, конечно. – Джесс прихлебывала из бокала и смотрела, как он говорит по телефону. Они были так вежливы друг с другом, как не слишком близкие знакомые, а не два человека, вместе пережившие самую большую трагедию в ее жизни. Она почти никогда не позволяла себе вспоминать о том кошмаре – потере Симона. Но она никогда не забудет, что именно Матт помог ей пережить первые сорок восемь часов. Не будь его рядом, она, возможно, проглотила бы первую попавшуюся коробочку таблеток и разом покончила бы со всем.

Он положил трубку с гримасой неудовольствия.

– Что случилось? – спросила она.

– Витос Феличидаде расширил свою свиту. Сейчас он летит из Нью-Йорка, и с ним – Олимпия Станислопулос, ее дочь и няня дочки. Так у меня скоро не останется люксов.

– Какая трагедия!

– А ты все такая же ехидна.

– Да. И немалого добилась благодаря своему ехидству.

– Мне надо поговорить с менеджером службы размещения.

– Понимаю.

– Он уже идет сюда.

Она поставила бокал и направилась к двери.

– Я все равно уже все выпила.

Матт поспешил за ней следом.

– Сегодня вечером я хочу дать обед в честь Ленни и его друзей.

– Я передам ему.

– Позвони мне как можно скорее. Я должен знать, сколько вас всех будет.

Джесс кивнула и ушла.

Когда за ней закрылась дверь, Матт вздохнул с облегчением. Он твердо решил не строить больше из себя идиота, и ему казалось, что он достойно справился с задачей. Из опыта он прекрасно знал, что для Джесс он навсегда останется добрым другом и ничем более. Так что, хотя он и теперь хотел ее ничуть не меньше, чем раньше, Матт решил спустить все на тормозах. Он уже слишком стар, чтобы гоняться за женщиной, которая его не воспринимает. Слишком стар и слишком умен.

Джесс разглядывала свое отражение в зеркале лифта. На ее взгляд, она смотрелась совсем неплохо. Лос-анджелесский загар. Короткая стрижка. Туфли на высоких каблуках прибавляли ей роста и позволяли казаться взрослой.

Гм-м... Но он и словом не обмолвился о ее внешности. Впрочем, ей-то все равно.

С какой стати огорчаться?

Но раньше ей нравилось, что он к ней неравнодушен. О да, она помнила, как тряслись его руки, когда он оказывался рядом с ней, помнила, какими глазами он на нее постоянно смотрел. И, честно говоря, последние два года ей не хватало такого горячего поклонника.

Теперь же Матт стал совсем другим человеком. Очаровательным и милым, да, но где же дрожащие руки и пламенный взгляд?

Возможно, он так смотрел на нее только тогда, когда она ничего из себя не представляла?

А выглядел он действительно здорово. Неужели сейчас, когда Матт остыл к ней, ее саму начало тянуть к нему.

Нет, ерунда.

Как приятно вернуться в родной город в ранге знаменитости. И как все удачно совпало. Обложка «Пипл». Местный паренек добивается успеха. Сынишка Джека Голдена, Ленни. Достиг таких высот, о которых и не мечтал его отец.

Мимоходом он подумал об Алисе. О, как бы ей хотелось вернуться сюда звездой. Но она так достала его своей карьерой (какой карьерой?), что он даже не позаботился сообщить ей о своей второй попытке на сцене «Маджириано».