Немые короткие фильмы они рассматривали почти три часа. Из видео было ясно, что о какой-либо свободе личности в Новом Эдеме не может быть и речи и что большая часть колонистов с трудом обеспечивает себе даже скромное существование. Накамура укрепил свою власть над колонией и раздавил всю оппозицию. Но правил он гражданами мрачными и несчастными.

Сперва все люди следили за каждым отрывком совместно, но через три или четыре просмотра Ричард решил, что подобная трата времени крайне неэффективна.

— Оптимизатор ты наш, — объявил Макс, не думая возражать.

В одном кадре промелькнула Кэти. В Вегасе выходила на работу ночная смена. Уличные проститутки искали клиентов у дверей одного из клубов. Кэти подошла к одной из женщин, о чем-то недолго поговорила с ней и исчезла из виду. Ричард и Николь отметили, как исхудала и устала их дочь. Они попросили Арчи несколько раз повторить отрывок.

Другой был целиком отведен госпиталю в Сентрал-Сити. Без всяких слов было ясно, что там не хватает лекарств, персонала… что оборудование приходит в негодность. В одной из наиболее отвратительных сцен молодая женщина средиземноморского происхождения — наверное, гречанка, — умирала после трудных родов. Палату освещали свечи, а контрольная аппаратура, способная помочь поставить диагноз и спасти ее жизнь, необъяснимым образом так и оставалась не включенной возле постели.

Во всех посвященных госпиталю сценах фигурировал Роберт Тернер. Как только Элли увидела фигуру мужа в знакомом коридоре, она разразилась слезами. И прорыдала весь отрывок, а потом сразу попросила повторить. Только поглядев на мужа третий раз, она сумела что-то выговорить:

— Такой замученный, такой утомленный. Роберт так и не научился заботиться о себе.

Когда все наконец выдохлись и более не хотели повторений, Арчи спросил у людей: не желают ли они переговорить с Верховным Оптимизатором?

— Не теперь, — ответила Николь, выражая всеобщее мнение. — Нам нужно время, чтобы переварить все, что мы видели.

Наи поинтересовалась, нельзя ли кое-какие отрывки прихватить с собой в Изумрудный город.

— Мне бы хотелось рассмотреть их повнимательнее в свободное время, а также показать все Патрику и Эпонине. — Арчи ответил, что, к сожалению, видеозаписи можно просматривать лишь в одном из коммуникационных центров.

Возвращаясь в свою зону, Ричард разговаривал с Арчи, демонстрируя, как хорошо работает теперь его транслятор в реальном времени. Ричард завершил последние испытания как раз за день до встречи с Верховным Оптимизатором. Транслятор мог переводить и естественную речь октопауков, и специально подогнанный под визуальные способности людей диалект. Арчи выразил восхищение.

— Кстати, — добавил Ричард погромче, чтобы все сородичи могли слышать его, — едва ли можно надеяться, что вы расскажете, каким способам вам удалось получить видеоотрывки из Нового Эдема.

Арчи ответил не колеблясь:

— Их приносят летающие видеоквадроиды. Это более совершенный вид, они еще меньше по размеру, чем обыкновенные.

Николь перевела Максу и Наи.

— Е-мое, — бормотнул Макс, энергично тряхнув головой. Он встал и перешел к противоположной стенке повозки.

— Я никогда не видел Макса таким печальным и напряженным, — проговорил Ричард, обращаясь к Николь.

— И я тоже, — ответила она. Пообедав вместе с семьей и друзьями, они совершали моцион по специально выделенной для этих целей тропе. Одинокий светляк следовал за Ричардом и Николь от конца их тупика до площади на другом конце улицы и обратно.

— Как по-твоему. Макс передумает возвращаться? — спросил Ричард, когда они вновь обогнули фонтан.

— Не знаю. Похоже, он потрясен… но еще больше ему не нравится, что октопауки способны видеть все, что мы делаем. Вот почему он хочет вместе с семьей вернуться в Новый Эдем, даже если все остальные останутся здесь.

— Ты не нашла возможности переговорить с Эпониной с глазу на глаз?

— Позавчера она принесла Мариуса, когда он проснулся днем. Пока я мазала ему сыпь, она спросила меня, говорила ли я Арчи о том, что они собрались уходить… причем с испугом.

Они обходили площадь. На ходу Ричард вытащил небольшой платок и вытер пот со лба.

— Все так переменилось, — проговорил он, обращаясь столько же к себе, сколько и к Николь.

— Не сомневаюсь, что все это учтено в планах октопауков. Демонстрируя нам эти кадры, они не только хотели показать, что в Новом Эдеме не все благополучно. Они знали, как мы отреагируем, получив достаточно времени на обдумывание.

Пара в безмолвии направилась назад к своему временному пристанищу. Когда они в очередной раз огибали фонтан, Ричард произнес:

— Итак, они наблюдают за всем, что мы делаем, не исключая и этого разговора?

— Безусловно, — ответила Николь. — Именно это хотели сказать нам октопауки, показав кадры… Нам не позволено иметь секретов. О бегстве не может быть и речи. Мы полностью в их власти… Хотя я со своим мнением, наверное, останусь в одиночестве, но я все же не верю, что они намереваются причинить нам вред… Впоследствии они, возможно, даже позволят нам вернуться в Новый Эдем…

— Этого никогда не произойдет. Тогда они растратят бездну ресурсов без видимого эффекта. Ситуация, бесспорно, не оптимальная… нет, я полагаю, что октопауки все еще пытаются пристроить нас каким-то образом в свою замкнутую систему.

Ричард и Николь торопливо совершили последний обход, остановились возле фонтана, попили воды.

— А как ты себя чувствуешь? — спросил Ричард.

— Великолепно. Ни боли, ни одышки. Вчера меня обследовала Синий Доктор, она не обнаружила новой патологии. Мое сердце просто ослабело и состарилось… следует учитывать все связанные с этим проблемы.

— Интересно, какую нишу мы займем в мире октопауков, — проговорил Ричард несколько мгновений спустя, когда оба они умывались.

Николь поглядела на мужа.

— А кто, как не ты, несколько месяцев назад смеялся надо мной, когда я пыталась разобраться в их мотивах?.. Неужели ты можешь быть настолько уверен в том, что понимаешь цели октопауков?

— Вовсе нет, — ухмыльнулся Ричард. — Но естественно предположить, что высшие существа в любой ситуации будут руководствоваться логикой.

Ричард разбудил Николь посреди ночи.

— Прости, что беспокою тебя, дорогая, но у меня есть проблема.

— Что такое? — спросила Николь, садясь в постели.

— Дело неловкое, — ответил Ричард. — Вот почему я молчал об этом раньше… Все началось после Дня Изобилия… Я думал, что все пройдет, но на прошлой неделе боль стала нестерпимой…

— Продолжай, Ричард, — Николь ощущала легкое раздражение от того, что муж нарушил ее сон. — Ну же… о какой боли ты говоришь?

— Каждый раз при мочеиспускании я ощущаю это жжение…

Задумавшись, Николь попыталась подавить зевок.

— Кроме того, ты стал мочиться чаще? — заключила она.

— Да… как ты узнала?

— Когда Ахиллеса купали в реке Стикс, его, должно быть, держали за простату, — проговорила она. — Безусловно, эта железа — самая слабая деталь в анатомии мужчины… Ляг на живот, я осмотрю тебя.

— Прямо сейчас?

— Если из-за боли ты способен разбудить меня посреди ночи, — усмехнулась Николь, — то по крайней мере можешь поскрежетать зубами, пока я буду пытаться проверить свой диагноз.

Синий Доктор и Николь сидели вместе в доме октопауков. На одной из стен застыли четыре кадра.

— Изображение на крайнем левом, — проговорила Синий Доктор, — показывает новообразование, каким оно было десять дней назад в то утро, когда ты попросила меня подтвердить диагноз. На втором кадре представлено увеличенное изображение опухолевых клеток. Клеточная аномалия, которую вы называете раком, помечена синим пятном.

Николь хмуро улыбнулась.

— Я с трудом пытаюсь переориентировать свое мышление, — сказала она. — Разговаривая со мной о заболевании Ричарда, ты пользуешься не сочетанием цветов, означающим болезнь, а словом, которое на вашем языке означает аномалию.

— Для нас, — ответила Синий Доктор, — болезнь есть нарушение правильного функционирования организма, вызванное внешним агентом, таким, как бактерия или вирус. Другое дело — биохимическая аномалия, приводящая к разрастанию неправильных клеток. В нашей медицине в этих областях используются совершенно различные методики. Рак, поразивший организм твоего мужа, своим возникновением обязан старению, а не болезням, подобным вашим пневмонии и гастроэнтериту.

Синий Доктор протянула щупальце к третьей картинке.

— На этом изображении мы видим опухоль через три дня после того, как особые химикалии были тщательно рассеяны нашими микробиологическими агентами по месту аномалии. Новообразование начало сжиматься, ведь опухолевые клетки перестали образовываться. На последнем снимке, взятом сегодня утром, простата Ричарда вновь кажется нормальной. Все раковые клетки погибли, а новые не возникли.

— Так с ним теперь все будет в порядке? — спросила Николь.

— Наверное, — ответила Синий Доктор. — Абсолютной уверенности, конечно нет, поскольку мы не обладаем всеми необходимыми данными о жизненном цикле клеток ваших организмов. Они обладают некоторыми уникальными характеристиками (так бывает всегда, когда мы сталкиваемся с видами, прошедшими эволюционный процесс, во многом отличающийся от уже известных нам существ), поэтому мы допускаем возможность восстановления аномалии. Однако, учитывая опыт, накопленный на многих видах живых существ, я бы сказала, что образование новой опухоли на простате маловероятно.

Николь поблагодарила октопаука-коллегу.

— Просто великолепно, — проговорила она. — Как было бы чудесно, если бы мы могли каким-то образом передать на Землю ваши медицинские познания.

Изображения исчезли со стены.

— О, тогда у вас возникнет множество социальных проблем, если я правильно понимаю обстановку на вашей планете, — ответила Синий Доктор. — Если представители вашего вида перестанут умирать от болезней или клеточных аномалий, ожидаемый срок жизни личности заметно повысится… Мы тоже миновали подобный этап, когда наступил золотой век биологии, и буквально за несколько поколений продолжительность жизни октопауков увеличилась вдвое… И мы не смогли достигнуть общественного равновесия, пока принцип оптимизации не был положен в основу нашего общества. Мы располагаем множеством свидетельств, что без разумных терминационных мер и соответствующего планового возобновления населения колония почти бессмертных существ впадает в хаос за относительно короткий период времени.

Николь ощутила острый интерес.

— Смысл твоих слов я воспринимаю скорее умом. Если каждый будет жить очень долго, при ограниченных ресурсах численность населения скоро превысить уровень, задаваемый жизненным пространством, количеством продуктов питания. Но как человек немолодой я вынуждена признать, что уже сама идея терминационной политики путает меня.

— В начале истории, — проговорила Синий Доктор, — наше общество было организовано подобно вашему, и почти все решения принимались старейшими представителями вида. А потому, когда продолжительность жизни резко возросла, проще было ограничить возобновление вида, чем установить планируемую терминацию. Но прошло немного времени, и стареющее общество начало загнивать. Как может объяснить Арчи и любой хороший оптимизатор, коэффициент «окостенения» в наших колониях сделался настолько большим, что практически все новые идеи отвергались. Подобные гериатрические колонии гибли в основном потому, что не могли приспособиться к изменяющимся условиям жизни во Вселенной.

— Итак, значит с этого начинается оптимизация?

— Да. Если личность считает процветание всей колонии самой важной частью во всей управляющей функции, то сразу становится понятным, что планируемая терминация представляет собой критический элемент всей проблемы оптимизации. Арчи может показать вам, к сколь тяжелым последствиям для всей колонии в целом приводят огромные затраты на граждан, чей суммарный вклад является относительно низким. Колония процветает за счет своих долголетних членов, способных возместить все расходы, сохраняя здоровье.

Николь переспросила Синего Доктора, чтобы проверить, правильно ли она поняла некоторые из ее слов. Потом помолчала два-три ниллета.

— Стало быть, — наконец проговорила она, — хотя старение у вас задерживается устранением половой зрелости и заботами вашей удивительной медицины, наступает время, когда сохранять жизнь старого октопаука становится невыгодным.

— Именно так, — ответила Синий Доктор. — Мы могли бы продолжить жизнь отдельного индивида почти до бесконечности. Однако существуют три основных фактора, делающие излишнее продолжение его жизни неоптимальным для колонии. Во-первых, нетрудно понять, что цена продолжения жизни резко возрастает, когда биологические подсистемы или органы начинают работать с пониженной эффективностью. Во-вторых, индивид начинает все больше и больше времени тратить на сам процесс поддержания жизни; на это уходит энергия, которую он мог бы отдать на процветание всей колонии. В-третьих, — оптимизаторы-социологи обосновали эту противоречивую идею много лет назад, хотя накопленная мудрость компенсирует снижение мыслительных способностей с точки зрения блага колонии, в жизни каждого октопаука неизбежно наступает момент, когда одно только бремя прошлого опыта делает обучение чрезвычайно трудным. Даже здоровый октопаук, мышление которого в связи с возрастом потеряло прежнюю гибкость, уменьшает свой вклад в благо колонии.

— И оптимизаторы определяют, когда наступает время его терминации?

— Да. Но я не знаю, как в точности они это делают. Сперва наступает апробационный период, когда октопаука заносят в терминационный список. Потом индивиду предоставляется время, за которое можно улучшить баланс, а он, со слов Арчи, рассчитывается для каждого октопаука с учетом его вклада в общее процветание и ресурсов, расходуемых на поддержание конкретного индивида. Если баланс не улучшается, производится терминация.

— И как же реагируют те, кто назначен на терминацию? — Невольно поежившись; Николь вспомнила о днях ожидания собственной казни.

— По-разному. Некоторые, в особенности утратившие здоровье, смиряются и, осознав, что неудовлетворительный баланс нельзя изменить, организованно планируют свою смерть. Другие просят совета у оптимизатора, который может назначить им новые обязанности, позволяющие выполнить необходимую квоту… так поступил Геркулес перед вашим прибытием.

Николь на мгновение притихла. Холодок побежал по ее спине.

— Ты, наконец, решила сказать мне, что случилось с Геркулесом? — спросила она, набравшись храбрости.

— Ему был объявлен строгий выговор за то, что он не сумел защитить Никки в День Изобилия, — ответила Синий Доктор. — Геркулес получил другое назначение, но оптимизатор, ведавший терминацией, известил его, что из-за просчета в прежней работе отрицательный баланс практически исправить нельзя… поэтому Геркулес потребовал немедленной терминации.

Николь охнула. Умственным взором она увидела в их тупике дружелюбного октопаука, жонглирующего шарами к восторгу детей. «А теперь Геркулеса нет,

— подумала она. — Он не справился с работой. Как жестоко и безжалостно».

Николь встала и вновь поблагодарила Синего Доктора. Она попыталась напомнить себе о том, что ей нужно радоваться: Ричард избавился от рака простаты, а смерть безразличного ей октопаука не повод для расстройства. Но Геркулес все равно продолжал стоять перед ее глазами. «Это же совершенно другой вид, — сказала она себе. — Не надо судить их по человеческим стандартам».

Собираясь оставить дом Синего Доктора, Николь вдруг ощутила всепоглощающее желание узнать о Кэти побольше. Николь вспомнила, что недавно, после особенно яркого сна, в котором ей приснилась дочь, она сразу после пробуждения подумала, что в записях октопауков могут найтись сведения о жизни Кэти в Новом Эдеме.

— Синий Доктора — проговорила Николь, остановившись в дверях. — Я бы хотела попросить об одной любезности. Не знаю только, к кому обращаться — к тебе или к Арчи… я даже не знаю, возможно ли выполнить мою просьбу.

Октопаук поинтересовался в чем дело.

— Тебе, конечно, известно, — ответила Николь, — что у меня есть еще» одна дочь, которая осталась в Новом Эдеме. Я увидела ее мельком в одном из видеоотрывков, который Верховный Оптимизатор показала нам вчера… Мне бы очень хотелось знать, что с ней происходит.