Глава 13

Юскюдар оказался чистеньким пригородным районом. Сойдя с парома, Дэнни направился по тенистому бульвару вдоль Босфора. Купил в первом попавшемся магазине пару кроссовок и неожиданно остановился у витрины парикмахерской, где была выставлена большая фотография знаменитого турецкого футболиста. Внимание Дэнни привлекла тщательно выбритая голова парня.

Он вошел, показал на фотографию, затем на себя. Мастер расправился с его волосами за пять минут, орудуя электромашинкой и электробритвой. Подмастерье выметал белокурые пряди, а Дэнни напряженно разглядывал себя в зеркале. Он был доволен, поскольку очень изменился.

Из парикмахерской он двинулся в порт, чтобы вернуться на европейский берег Босфора, в район Бесиктас, где находились туристические агентства. Красота была необыкновенная. Впереди вырисовывалось нечто похожее на Версаль, великолепный дворец, а дальше жилые дома, офисные здания. Хотелось узнать, что это за дворец, но Дэнни не имел возможности спросить, а кроме того… не время сейчас интересоваться достопримечательностями.

Туристическое агентство он нашел быстро. Жаль только, что там никто не говорил по-английски. Дэнни уже собрался уходить, как появился пожилой сотрудник.

— Куда вы желаете поехать? — спросил он, внимательно глядя сквозь очки в металлической оправе.

— В Узельюрт, — ответил Дэнни.

Пожилой турок прищурился, пригладил седые волосы и подался вперед, словно плохо слышал.

— Простите?

— Говорят, это рядом с Диярбакыром, — пояснил Дэнни.

— Диярбакыр… Очень интересное место вы выбрали для посещения.

— Вы так считаете?

— Конечно. Поножовщина по дороге из аэропорта вам гарантирована. Ну а что случится в городе, одному Богу известно.

В ресторане аэропорта было не продохнуть от сизого сигаретного дыма. Дэнни, некурящий, сел за столик в кабинке, лицом ко входу. В этой одежде, лысый, он в принципе мог сойти за турка. Впечатление усилилось после того, как Дэнни развернул и начал внимательно просматривать лежащую на столе стамбульскую ежедневную газету «Кумхуриет».

Пиала супа, салат, чашка кофе и яблочный чай — все было съедено и выпито, а рейс не объявляли. Казалось, время стоит на месте. Наконец женский голос из громкоговорителя сообщил, что рейс на Диярбакыр откладывается до девяти сорока пяти. Посадку объявили, когда за окном уже стемнело. Дэнни подождал минут десять, чтобы не толкаться, и поспешил к выходу, указанному в посадочном талоне. Он ожидал увидеть Гаэтано с Меченым и облегченно вздохнул, нигде их не обнаружив. По-прежнему было не ясно, как они его находили. Может, действительно в туфли вмонтировали «жучок», подающий сигналы для пеленга? «Интересно, знают ли подручные Зебека, что я ходил в агентство Франс Пресс, искал Реми Барзана? А теперь вот направляюсь в Узельюрт?»

Кругом все говорили по-турецки, что создавало определенного рода эмоциональный вакуум. Очередь двигалась медленно, а Дэнни размышлял о том, что если преследователи способны вычислить маршрут его передвижений, то как ему действовать дальше? Люди продолжают гибнуть. Недавно взорвали машину Барзана. Убили ни в чем не повинную девушку, а ведь целились в него. Значит, этот человек знает какую-то тайну Зебека. Как и другие, уже погибшие. Что это за тайна, почему Зебек беспощадно расправляется с людьми? «Об этом можно узнать, только если я найду Барзана или Ролваага».

Перед посадкой проводилась обычная проверка безопасности. Дэнни прошел через металлодетектор. Странно, но прощупывать его не стали, а вот женщин, особенно в традиционной одежде, угрюмые охранники обыскивали с особой тщательностью.

У самого выхода на посадку пассажирам следовало опознать свои чемоданы на тележке с багажом. После этого охранники ставили на каждом метку мелом. Дэнни принялся показывать жестами, что у него нет чемоданов, а охранник молча взирал на него с недовольной гримасой и не пропускал дальше. Наконец стоящая сзади женщина в платке объяснила:

— Он вас не понимает. Думает, вы дурачитесь.

Она сказала охраннику что-то по-турецки, и тот разрешил Дэнни пройти.

В самолете первый и бизнес-класс отсутствовали. Дэнни занял место у окна. Рядом сел смуглый мужчина с золотыми зубами. Он улыбнулся и предложил фисташковые орехи. Дэнни снова удивился доброте этих людей. Он вспомнил портье Хасана, которого побили за то, что он защищал гостя. Через полчаса подали ужин. На контейнере был изображен перечеркнутый по диагонали кружок с красным силуэтом свиньи. Ниже следовала надпись по-английски: «Для приготовления этого блюда свинина не использовалась». Дэнни предпочел бы ужин вообще без мяса, но в Турции вегетарианцы встречались редко. Он вскрыл небольшую пластиковую коробку и с помощью холодных как лед ножа и вилки терпеливо отделил овощи и рис от кусочка курицы в йогуртовом соусе, сдвинув его к краю.

За едой он продолжал размышлять. Объяснение гибели Джексона Патела «разборками голубых», конечно, ерунда, а вот промышленный шпионаж… возможно. Зебек интересовался бумагами Терио, приказал сжечь его дом, уничтожил файлы в компьютере. Зачем любой преступник уничтожает улики? Видимо, файлы Терио содержали копии каких-то чертежей и документов или переписку Зебека со своими агентами, сотрудниками каких-то фирм и их отчеты.

Кристиан Терио был гуманитарий, но, судя по книгам на полке над письменным столом, проявлял интерес к высоким технологиям. Особенно Дэнни запомнился «белковый компьютер». Для него это выражение имело не больше смысла, чем «холодная жара». Он представлял «белковый компьютер» в виде бифштекса на косточке с небольшой наклеечкой: «Intel Inside». Но все равно это определенно имело отношение к высоким технологиям, поскольку Терио звонил Джейсону Пателу, ведущему специалисту в «Сверхмалых системах». Значит…

Дэнни посмотрел в окно на покрасневшее небо. «И что это значит? Ничего. Высокие технологии. Сейчас почти все с ними связано. Вот я сижу на пластиковом сиденье на высоте двенадцать километров, поедаю генетически модифицированный рис, разогретый в микроволновой печи стюардессой, которая в принципе могла быть зачата в пробирке. Но Зебек убивает людей. Это единственное, что я знаю определенно. Инцаги погиб, потому что ознакомился с компьютерными файлами. Скорее всего Терио тоже уничтожили из-за них. Пател… Если бы его фамилии не было в списке, который я передал Зебеку, он наверняка бы здравствовал и поныне. Но он мертв».

Собственные перспективы представлялись Дэнни столь же безрадостными, что и у отошедших в мир иной. «Я переписал файлы на дискеты. Этого достаточно, чтобы меня прикончить. К тому же Зебеку очень хочется меня наказать за обман. Что означали слова Инцаги: „Вы не представляете, что замыслил этот Зебек!“? Имеют ли они какое-то отношение к высоким технологиям?»

Расстроенный Дэнни глубже погрузился в кресло. «В этом-то все и дело, что я не представляю, что замыслил Зебек».

Неожиданно самолет начал падать, его затрясло. Воздушная яма? Пилот объявил что-то сначала по-турецки, потом по-английски. Дэнни все равно ничего не понял, потому что динамик ужасно хрипел. Он посмотрел на пассажиров — никто не насторожился. Значит, все в порядке. После того как самолет, войдя в облака, нырнул во второй раз, загорелся сигнал пристегнуть ремни. Тряска напомнила Дэнни поездку на «вольво» отца к их дому в Мэне, где дорога напоминала стиральную доску. У женщины, сидевшей через проход, поднос съехал с подставки и со стуком полетел на пол. Сидевший рядом золотозубый мужчина вскинул брови и поморщился.

Обычно в полете Дэнни слегка нервничал, однако сейчас был совершенно спокоен. Он твердо знал, что Зебек привил ему иммунитет к любым катастрофам. Следовательно, даже при самых неблагоприятных обстоятельствах с их самолетом ничего не случится. Подобное ощущение было у него и тогда, в такси, по дороге из стамбульского аэропорта. Зереван Зебек непостижимым образом приватизировал право лишить его жизни.

Аэропорт в Диярбакыре напоминал военный лагерь. Всюду солдаты, которые ходили по двое с автоматами на плече, внимательно оглядывая каждого встречного. Было ясно, что это не скучающие патрульные, выполняющие рутинные обязанности, а спецназовцы, готовые открыть огонь в любую минуту. Поэтому обычно скучный процесс прилета приобретал определенную напряженность.

Как только пассажиры прошли в помещение для получения багажа, многие сразу бросились к стеклянным автоматическим дверям и радостно замахали руками встречающим. Дэнни постоял, по привычке ожидая, когда появится его рюкзак, но вспомнил, что у него нет багажа, и вышел за дверь, проталкиваясь через толпу к стойке «Турецкие авиалинии».

— Вы говорите по-английски? — спросил он служащего.

— Да, — ответил тот.

— Как мне попасть в Узельюрт?

— А что это такое?

— Город. — Дэнни написал название на бумажке.

Служащий задумался и подозвал молодую женщину в форме. Она посмотрела на бумажку, потом на Дэнни и улыбнулась.

— Это недалеко от Шивы. Туда ходит автобус. До автобусной станции можно доехать на долмусе. Или… — она смерила его взглядом, словно оценивая финансовые возможности, — на такси.

— А что такое долмус?

— Фургончик, мини-автобус. Они ходят из аэропорта в разных направлениях. До отогара, то есть до автобусной станции, тоже. Она на другом конце города. — Женщина сочувственно добавила: — Возможно, автобус придется ждать несколько часов.

— А сколько стоит такси?

— До Узельгорта? — Она задумалась. — Долларов пятьдесят — шестьдесят.

— Я, пожалуй, поеду на автобусе, — произнес Дэнни.

Служащий написал на листке бумаги «Диярбакыр отогар».

— Покажите любому водителю долмуса. Он подскажет, в какой вам садиться.

Дэнни вышел из ярко освещенного здания аэровокзала на небольшую площадь, показал бумажку мужчине с роскошными усами, и тот направил его к белому фургончику, наполовину заполненному пассажирами. Дэнни занял место в середине, и с ним почти сразу кто-то заговорил. Пришлось смущенно пожать плечами, а затем слегка стукнуть ладонью по груди.

— Американец.

Все вокруг заулыбались.

Они совершенно не похожи на американцев, прилетевших, например, в Вашингтон из Далласа. Те — усталые, всклокоченные — скучно бормотали что-то в свои мобильные телефоны. А эти люди все радостно возбуждены и необыкновенно приветливы друг к другу. Очевидно, такое впечатление у Дэнни создавалось, поскольку он не понимал, о чем они говорят. К нему же вообще было отношение как к ребенку. Дэнни даже почувствовал себя бодрее, тем более что вокруг не было никаких признаков Гаэтано и остальных громил.

Через пять минут долмус остановился на армейском блокпосту. В фургончик заглянул человек в камуфляже и приказал всем выйти вместе с багажом. На плече у него висел «Калашников» или «узи», Дэнни не разобрал. Двое солдат быстро проверили документы и потыкали багаж. Паспорт Дэнни был все еще влажным после Цистерны, что вызвало ряд непонятных вопросов.

— Стиральная машина. — Он сделал красноречивый жест, показывая, как работает это устройство.

Солдаты хмуро наблюдали за его действиями, наконец один догадался.

— Майтаг, — сказал он напарнику и улыбнулся. Тот кивнул и вернул паспорт Дэнни, сопроводив это дружеским салютом. Солдаты махнули оружием в сторону долмуса — мол, все могут садиться обратно.

Через двадцать минут они въехали на кольцевую дорогу, внутри которой располагался старый город. Диярбакыр оказался вполне современным и благоустроенным, что Дэнни удивило. Хотя непонятно почему. Он ожидал, что за пределами Стамбула люди живут в юртах? Вообще-то он не ожидал ничего. До недавнего времени для него было все равно, что Турция, Болгария или Киргизия. А вот теперь он здесь, в окружении веселых, неунывающих незнакомцев, собирается добраться до такого глухого уголка Турции, который сами турки долго ищут на карте.

На автобусную станцию они прибыли после полуночи. Дэнни поразило множество окошек: у каждого автобусного маршрута своя касса. Но сейчас они все были закрыты. Он собирался попросить таксиста отвезти его куда-нибудь, где можно переночевать, но поблизости нигде ничего похожего на такси не наблюдалось. Прогуливаться же ночью по Диярбакыру в поисках ночевки желания не было. Дэнни вздохнул и улегся на скамейку под внимательным взглядом легендарного Кемаля Ататюрка, смотрящего на него с плаката. Через несколько секунд он крепко заснул.

Разбудили его мягкие тычки под ребра утяжеленной полицейской дубинки. Дэнни протер глаза и увидел недовольного полицейского, который стоял над ним и повторял что-то похожее на «Уянмак!».

— Не понимаю… американец.

— Америк? — удивленно воскликнул полицейский.

— Да. — Дэнни быстро поднялся. — Прошу прощения, если что-нибудь нарушил. Дело в том, что…

— Все нормально, — успокоил его полицейский и ушел.

Зал ожидания ожил. Сквозь закопченные окна наверху струился солнечный свет, а пассажиры все прибывали и прибывали с огромными пластиковыми чемоданами и большими сумками. Дэнни купил у торговца с тележкой чашку кофе, выпил и решил, что пора начинать маршрут из пункта А в пункт Б.

Кассы открылись. Дэнни обошел их все, произнося у каждой «Узельюрт?», словно это была какая-то еда, которую он продавал. Но наверное, название следовало произносить иначе, поскольку в ответ все недоуменно пожимали плечами. Наконец Дэнни догадался написать название на бумажке и показал ее пожилому мужчине в поношенной синей форме. Он взял Дэнни за локоть и проводил к окошку в конце зала. Сказал что-то скучающему кассиру, тот кивнул, постучал по часам и показал на пальцах, что ждать нужно два часа. Дэнни купил билет.

Послонявшись вокруг автобусной станции, он поел турецкой пиццы с овощами и сыром, которую запил литром минеральной воды. Вышел в тень и начал думать о Кейли.

Очень хотелось позвонить. Если не удастся поговорить, то хотя бы услышать ее голос, ощутить присутствие. Если же она согласится его выслушать, он повторит предупреждение, постарается добиться, чтобы Кейли восприняла это серьезно. Так что причина для звонка была, и основательная.

Что касается возможностей Зебека контролировать все входящие звонки Кейли, то теперь Дэнни имел достаточно времени поразмышлять об этом и пришел к выводу, что в Риме и Стамбуле его выследили иным способом. Даже если в ее телефон было вмонтировано подслушивающее устройство, все равно узнать, откуда звонят, невозможно. Долго оставаться на линии Дэнни не собирался, а турецкие телефоны-автоматы вряд ли подключены к системе «Стар-69». Конечно, происхождение звонка можно выяснить из документов телефонной компании, но для этого требовалось по крайней мене двое суток.

Дэнни нашел киоск, где продавали телефонные карты. Неподалеку в парке оказался довольно приличный телефон-автомат. С удовлетворением обнаружив, что все здесь работает так же, как в Штатах, он вставил карту в прорезь и набрал номер.

Один гудок, второй, третий. У Дэнни защемило сердце. Заработал автоответчик. Сообщение было не то, которое он записал, начинающееся словами: «Привет, вы позвонили Кейли и Дэнни…» Сейчас автоответчик говорил ее голосом: «Привет! Это Кейли. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню».

«Вот, значит, до чего дошло дело, — вздохнул Дэнни. — Я для нее уже не существую».

Глава 14

Стоило покинуть Диярбакыр, и в пейзаже начал доминировать лишь один цвет. Светлый. Цвет пшеничного поля, строительного песка, цвет волос Кейли. Единственное разнообразие вносили посаженные ровными рядами тополя, образующие защитные лесополосы, и виноградники. В отличие от американских на здешних подпорки не применялись. Лозы просто вились по земле.

Это была Анатолия. Степи. Холмы. Желтое солнце.

Примерно каждые двадцать минут автобус огибал холм и въезжал в городок или деревню. Гунесли, Улкелет, Сариоглан. Дэнни казалось, что взрослое население здесь состоит лишь из мужчин. Женщин он видел очень редко, и они все, укутанные с головы до пят в черные или белые одеяния, были похожи на монахинь.

Почти во всех городках шло строительство. Во многих местах виднелись краны и строительные материалы. Уже построенные здания стояли рядами, с виду прочные, без архитектурных изысков, на крышах виднелись панели солнечных батарей и водонагреватели. По мере продвижения автобуса на восток населенные пункты стали мельчать и попадались реже, зато появились пастухи с отарами овец и крестьяне, обрабатывающие землю примитивными мотыгами.

Через некоторое время пейзаж изменился. Возникли невысокие горные образования, имеющие разнообразные формы. Цвет остался тот же самый, светло-медовый. Камень, очевидно, был мягкий, потому что все жилища в населенных пунктах вырезаны в нем. Они напоминали пещеры, но рукотворные. Окна, дверные проходы — все как в настоящих домах. Дэнни с удивлением увидел, что к некоторым «пещерам» прикреплены спутниковые тарелки. Рядом припаркованы автомобили. К каждому жилищу проведено электричество.

Он даже не подозревал, что подобные места существуют на свете. Все было незнакомым, и не просто незнакомым, а чужим. Шло время, автобус пожирал милю за милей, а на душе у Дэнни становилось все тяжелее. Надежда на успех таяла на глазах. Прежде всего потому, что в этих краях наверняка никто не знает английского языка, а его турецкий ограничен четырьмя словами: «да, нет, туалет, привет». Он радовался, что запомнил хотя бы их, но они вряд ли помогут разрешить проблемы. Кроме этих слов, Дэнни знал еще одно, ожидая услышать его перед каждой остановкой. Узельюрт.

Пейзаж снова изменился. Дорога долго шла по краю ущелья, образованного речкой, из которой, наверное, миллионы лет назад утоляли жажду динозавры, а потом свернула на холмистую равнину. Цвет грунта стал золотистым, а затем вообще вспыхнул алым, когда автобус помчался мимо полей опийного мака. Вдалеке у невысокого холма сквозь марево горячего вибрирующего воздуха Дэнни заметил настоящую средиземноморскую виллу. Автобус резко свернул, вилла исчезла, и опять пошли маки.

Он попытался представить обитателей виллы, но размышлять пришлось не очень долго. Проехав несколько миль, водитель заглушил двигатель у ржавого указателя, свидетельствующего, что автобус прибыл в Узельюрт. На часах было десять минут первого.

Дэнни вышел. Под рифленым железным навесом стояли шесть фургончиков, возле них теснились люди. Погружались, выгружались, ждали. Неподалеку рабочие в длинных штанах и плотных вязаных шапочках курили, прислонившись к шлакоблочной стене. Разглядывали прибывшего. Автобус, в котором прибыл Дэнни, загромыхал, отъезжая. Он проводил его взглядом, подавив желание побежать следом.

В городе была единственная мощеная улица — главная. С холмов к ней, как притоки к реке, спускались примерно двенадцать узеньких боковых. Дэнни поглядывал на вывески. Несколько магазинчиков — бакалейный, хозяйственный и прочие. Автозаправочная станция с одной колонкой, маленькая автомастерская, где лязгало железо и сверкала сварка. Единственный ресторан был закрыт, но дальше Дэнни обнаружил симпатичную кондитерскую и заказал чашку яблочного чая. Вышел на улицу. Увидел на холме трехэтажное здание с вывеской «Отель „Хетт“» и направился туда. Пройдя примерно полпути, остановился у магазинчика, с выставленными у дверей корзинами с фисташками, финиками и другими фруктами. Решил зайти. Внутри как обычно. На полках пепси-кола, пиво, вода, кукурузные хлопья, моющие средства. Рядом с прилавком вращающийся стеллаж с видеокассетами. Фильмы почти все американские, но с турецкими надписями. Дэнни узнал «Рыбу-меч», «Криминальное чтиво» и «Матрицу». Он купил зубную щетку, бутылку минеральной воды, два пива «Эфес Пильзень» и пакетик сушеных абрикосов. Протянул купюру в десять миллионов. Давая сдачу, бакалейщик улыбнулся.

— Канадец?

Дэнни отрицательно покачал головой.

— Американец.

Улыбка бакалейщика стала еще шире.

— Мой сын! Колумбийский университет. Теперь в «Морган-Стэнли»[85]! — Он показал на переводную картинку с символикой Колумбийского университета, прилепленную сбоку кассового аппарата, потом на макет каменистых образований в окрестностях Узельюрта. — Сын раньше жил си-десь… в пещер… А потом в Лиг Плющ[86]. А теперь… я не знай. — Бакалейщик гулко засмеялся.

— Ваш сын, должно быть, толковый, ведь Колумбийский университет — это круто.

Бакалейщик закивал, но разговора не получалось. Познания в английском у бакалейщика были не намного шире, чем у Дэнни в турецком.

— Ладно, — сказал Дэнни, — увидимся позднее.

— О да! — подхватил бакалейщик. — Позднее!

Отель не имел звездочек, что Дэнни вполне устраивало. Вестибюль представлял собой небольшую комнату с высоким потолком. Вместо регистрационной стойки письменный стол, за которым сидел старик, не говорящий по-английски. На стене табличка с прейскурантом, согласно ему суточное проживание в номере на одного стоило шесть миллионов лир, примерно пять баксов.

Дэнни протянул паспорт. Старик усмехнулся, увидев его состояние, и вернул вместе с регистрационной картой и ручкой. Дэнни заполнил карту. Продолжая улыбаться, старик покосился на нее и положил сверху на стопку из шести таких же. Затем поднялся, показав Дэнни следовать за ним. Что тот и сделал, предварительно успев схватить со стола и сунуть в карман свою регистрационную карту.

Они прошли по темному коридору во двор, где под большим красным зонтом стояли несколько столиков с пластиковыми крышками. Вдоль бетонных стен, усыпанных сверху битым стеклом, буйствовал цветник. Старик потянул Дэнни за рукав и показал жестами процесс еды.

— Понял. — Дэнни произнес это слово громко, как обычно, когда говорят с глухими. — Я поем позднее.

Старик-портье почтительно кивнул и протянул ключ с номером.

В номере Дэнни обнаружил койку с тонким матрацем, металлический стол, три стула и старый комод. Плиточный пол покрывал плетеный турецкий ковер, килим, изрядно потертый. На окнах ставни, выкрашенные в синий цвет, на потолке небольшая флуоресцентная лампа под гофрированным козырьком. Особое внимание привлек стоящий рядом с кроватью баллончик с веществом от тараканов «Рейд». Несмотря на скромность обстановки, комната была на удивление чистая. На кровати постелены белоснежные хрустящие простыни, на которые тут же захотелось лечь, но Дэнни подавил искушение. Написал на обороте автобусного билета «Реми Барзан» и спустился в вестибюль.

Старик-портье прочитал фамилию, задумался, затем отрицательно покачал головой и вернул бумажку.

Дэнни вышел из отеля, щурясь от яркого солнечного света. На улице царило настоящее пекло, от которого перехватывало дыхание. Пейзаж был соответствующий — почти полностью лишенный деревьев, с белесыми камнями и блеклым небом. Проходящая мимо женщина неопределенного возраста, вся с головы до пят в белом, приветливо улыбнулась, блеснув золотыми зубами. На противоположной стороне улицы мальчик лет десяти тащил в гору зарезанную овцу, закинув тушу на плечо. Белые глаза овцы уставились на Дэнни. Все это казалось ему декорациями, реквизитом к какому-то абсурдитскому спектаклю.

Он заглянул к знакомому бакалейщику, показал бумажку. Тот пожал плечами. С тем же результатом Дэнни посетил магазин, где продавали пиво и водку, которая здесь называлась арак. Напротив виднелась пыльная витрина магазина ковров. Внутри, неподалеку от двери, трое молодых людей пили чай и играли в нарды. Заметив Дэнни, самый крупный из троих, в почти новой футболке с символикой фирмы «Найк», прыжком вскочил и радостно приветствовал его:

— Wilkommen! Hereingekommen, bitte![87]

Дэнни смущенно объяснил:

— Вообще-то я американец.

Молодой турок расплылся в улыбке:

— Тем лучше, поскольку по-немецки я толком говорить не умею. Откуда вы?

— Из Вашингтона, — ответил Дэнни, удивляясь, как свободно владеет его родным языком парень.

— Эх, прия-ятель, — весело произнес тот, — я вам, конечно, сочувствую, но в этом сезоне ваша команда в финал не выйдет. — Он повернулся к остальным и перевел, после чего все засмеялись, включая Дэнни.

— Еще не все потеряно, — сказал он, — ведь должен играть Майкл.

— Я слышал, он получил травму, — промолвил парень в футболке. — Успеет ли оправиться?

— Надеюсь. — Дэнни нерешительно посмотрел на парня в футболке. — Я хотел бы…

— Вам нужен ковер? В таком случае, прия-ятель, вам повезло. Вы оказались в нужном месте.

— Но я…

— Для вас у меня будут специальные цены.

— Спасибо, но…

— Прия-ятель… я говорю серьезно. Таких цен, как у меня, вы нигде не найдете.

Дэнни отрицательно покачал головой:

— Ковер мне пока не нужен. В данный момент я ищу знакомого.

«Приятель» — так прозвал этого парня Дэнни — удивленно посмотрел на него.

— Я ищу знакомого, — повторил Дэнни и протянул бумажку. — Может, вы его знаете?

Приятель бросил на бумажку взгляд, показал друзьям. Один пробормотан что-то нечленораздельное и пожал плечами.

— Нет, — сказал Приятель, отдавая бумажку Дэнни, — этот человек здесь не живет. Если бы жил, мы бы его знали. — Он вернулся на ковры и глотнул чаю.

— Ладно, — вздохнул Дэнни, выходя, — извините за беспокойство.

«А кто сказал, что это будет легко?» — подумал он, направляясь к кассе рядом с автобусной остановкой. Встал в небольшую очередь, показал бумажку кассиру. Тот вгляделся сквозь очки в золоченой оправе, вскинул голову, закрыл глаза и помахал перед Дэнни пальцем туда-сюда, как автомобильным дворником. Затем открыл глаза.

— Вы его знаете? — спросил Дэнни.

Кассир проделал то же самое во второй раз. Опять неудача.

Дэнни увидел такси. Подошел, сунул бумажку водителю. Тот поначалу оживился, посмотрел на нее и, не сказав ни слова, отъехал. На следующем перекрестке был полицейский участок, который почему-то оказался закрыт. Как же может быть закрыт полицейский участок?

Неподалеку двое солдат в джипе мерно покачивали своими «М-16». Дэнни приблизился, улыбнулся, показал бумажку. Они недоуменно взглянули на него, пожали плечами и отвернулись.

Неожиданно запахло жареным перцем, чесноком и луком. Дэнни понял, что очень голоден. Используя нос в качестве компаса, он взбежал по лестнице в ресторан с покореженной вывеской. В просторном зале работали два мощных вентилятора. Освещение флуоресцентное. Дэнни уже догадался, что лампы накаливания здесь не применяют из-за чрезвычайной дороговизны электроэнергии.

Пожилой официант встретил его поклоном и повел к холодильному шкафу с закусками, которые здесь назывались «меззе». Дэнни показал на долму с рисом, салат из помидоров и баклажанов, пюре из нута и зелень. Официант одобрительно кивнул, направил его к гриль-бару, где орудовал светловолосый мужчина в голубой футболке. Дэнни показал на тарелку с овощными кебабами. Повар скривился и сделал жест в сторону куриных, бараньих и колбасных. Дэнни отрицательно покачал головой.

— Только овощные.

Повар с недоумением спросил:

— США?

— Да.

— У меня там кузен, — сообщил повар.

— Неужели?

— Реобот-Бич, Делавэр. Химчистки, это его бизнес.

— Я там живу недалеко. В округе Колумбия.

— Неужели? А Реобот-Бич — это хорошо?

— Да, — ответил Дэнни. — Замечательно. Понимаете, там песок, океан, солнце. Но… не такое, как здесь.

Повар ткнул себя в грудь:

— Меня зовут Атилла. — Он улыбнулся. — Как предводителя гуннов.

Дэнни тоже улыбнулся.

— А я Дэнни Крей.

Атилла кивнул на кебабы:

— Значит, только овощные?

— Да.

Повар зажег газовую горелку, отрегулировал пламя.

— Тогда вы должны обязательно попробовать фисташки. Они у нас лучшие в мире.

— Вы отлично говорите по-английски. Где вам удалось его выучить?

— В школе.

— Здесь такие хорошие школы?

Атилла взял пару овощных кебабов, окропил маслом, спрыснул лимонным соком, посыпал солью, перцем, нанизал на шампур и положил на гриль.

— Да, система образования у нас довольно приличная. Все дети ходят в школу до двенадцати лет, потом начинается специализация. Средняя школа, техническое училище, дальше, если ребенок способный, университет. У нас их целых тридцать.

— И любой может туда поступить?

Атилла мотнул головой:

— Ни в коем случае. В университет попасть трудно. Нужно пройти тестирование. Конкурс очень большой. — Атилла усмехнулся. — Я знаю, что вы думаете… вот он готовит кебабы. Но так было не всегда. Я закончил Стамбульский университет, экономический факультет. — Атилла отвел взгляд от гриля. — Экономика — темная наука.

— Да, — согласился Дэнни. — Но зачем вы ее изучали?

— А у меня не было выбора. Я хотел стать ветеринаром, но дома решили, что экономистом лучше. Я не возражал. Язык по-настоящему выучил, конечно, в университете. Там ведь почти все преподавание на английском. — Он перевернул кебабы.

— А что вы… — начал Дэнни.

— Что я здесь делаю?

— Да.

Атилла лукаво улыбнулся.

— В данный момент, мой друг, я готовлю для вас кебабы. — Он на секунду замолчал и добавил: — Этим заведением владеет мой отец. Он… сейчас не имеет возможности работать. Я ему помогаю.