Восьмой день

Мунир передал дискету сидевшему рядом старейшине, который сунул ее к ноутбук и запустил файлы. На экране возникли сравнительные дендрохронологические диаграммы.

— Что это? — удивился шейх Мунир.

Зебек вытянул шею, чтобы посмотреть на экран, и побледнел, осознав, что там такое.

— Позвольте мне рассказать с самого начала, — промолвил Дэнни. — И тогда все станет понятно.

— Говори.

— Этот человек позвонил мне месяц назад. — Дэнни указал на Зебека. — Назвался Белцером, заявил, что он адвокат. Предложил встретиться в аэропорту…

* * *

Говорить пришлось довольно долго. Некоторые детали Дэнни забывал, поэтому приходилось возвращаться и кое-что уточнять. Несколько раз переводчик просил его повторить, чтобы можно было уловить смысл. Наконец рассказ подошел к концу.

— Итак, — подвел итог Дэнни, — этот человек заменил санджак шейха Ади фальшивым, поскольку это был для него единственный способ добраться до денег, которые ему сейчас так необходимы. Подлог обнаружили Кристиан Терио и Реми Барзан. Им удалось взять с фальшивого санджака образец дерева и послать на анализ доктору Ролваагу. У вас теперь есть его отчет. Санджак действительно фальшивый. А Зебек… — Дэнни на секунду задумался, — опасный маньяк.

В зале установилась такая тишина, что даже щелчок клавиши ноутбука прозвучал чересчур громко. Неожиданно Зебек зааплодировал.

Все посмотрели на него.

— Я просто удивляюсь, — произнес он, сложив руки в молитвенной позе. — Этот подонок ворвался на наше совещание с автоматом, набросился на меня, вашего имама, с кулаками, а вы его вежливо и терпеливо слушаете. — Зебек сделал многозначительную паузу. — Разве не очевидно, что он и его сообщники, Терио и Реми Барзан, преследовали собственные гнусные цели?

— Какие? — спросил Дэнни.

Зебек не удостоил его взглядом.

— Этот тип работает в «Ассоциации Феллнер», которая занимается промышленным шпионажем. Они хотят разорить мой бизнес.

— Чушь! — воскликнул Дэнни.

— А это? — Мунир показал на экран монитора. — Отчет тоже ложь?

Зебек усмехнулся.

— Почему же, ученый добросовестно выполнил заказ. Определил возраст образца древесины. Я не сомневаюсь, что в отчете все правильно.

— И что это значит? — спросил Мунир.

— Ничего, — ответил Зебек. — Ученый утверждает, будто возраст образца древесины пятьдесят лет или сто. То есть во много раз моложе дерева, из которого вырезан наш санджак. И что это доказывает? Что санджак фальшивый? Это лишь доказывает, что Терио и Барзан послали ученому кусок дерева, которое не имеет никакого отношения к санджаку.

— Откуда же они его взяли? — спросил Дэнни.

Зебек пожал плечами.

— Может, отпилили от ящика из-под сигар. — Он сокрушенно покачал головой. — Я не понимаю, почему мы вынуждены слушать весь этот бред.

Старейшины начали что-то бурно обсуждать друг с другом. Дэнни повернулся к Зебеку.

— А ты, оказывается, еще более гнусный негодяй, чем я предполагал.

Зебек отвернулся. Мунир поднял руку, и в зале стало тихо.

— Нам необходимо выяснить правду. Только после этого мы обсудим другие вопросы.

— Я полностью согласен, — подхватил Зебек. — Вам нужно наконец решить, кому верить. Мне или этому американскому придурку.

— Твой самолет в аэропорту? — спросил Мунир, поднимаясь.

— А при чем здесь мой самолет?

— Потому что мы полетим на нем, — ответил Мунир.

— Куда? — крикнул Зебек. — Куда вы хотите лететь?

Вместо ответа Мунир повернулся к старейшинам и о чем-то с ними посовещался. После чего все встали и потянулись к выходу.

* * *

Самолет взлетел в семь часов вечера. Пилотам было приказано взять курс на Афины, но через час Мунир заглянул в кабину и объявил, что маршрут изменен. Новое место назначения — Диярбакыр.

Зебек сидел мрачный, опустив голову. Дэнни тоже чувствовал себя скверно. Перед вылетом у него с Муниром состоялся краткий разговор.

— Я не понимаю, зачем вы заставляете меня куда-то лететь, — сказал он. — Я уже все вам рассказал и передал отчет Ролваага. Отпустите домой.

— Ты полетишь с нами, — произнес Мунир. — Потому что нам надо выяснить, кто из вас лжет.

Лететь пришлось долго, примерно как из Нью-Йорка в Денвер. К концу полета Зебек вдруг пересел к Дэнни.

— Все еще можно поправить, — прошептал он.

Дэнни покосился на него и ничего не ответил.

— Подумай, пока не поздно, — продолжил Зебек. — У тебя будут деньги. Нет, не жалованье, а настоящие деньги, которые ты не сумеешь потратить за всю жизнь. — Он внимательно посмотрел на Дэнни. — У тебя будет все, о чем мечтает художник. Ты сможешь жить в Париже и вообще в любом месте, каком пожелаешь. А рядом будет… Паулина.

— Чего ты так боишься? — вдруг спросил Дэнни.

Зебек чуть не подпрыгнул. Казалось, что его ударило током.

— Я ничего не боюсь. Понял? Это тебе следует бояться. Потому что Мунир везет нас в Узельюрт.

— Зачем?

— На большую сходку, вроде городского собрания, где решат, кто из нас двоих говорит правду. Не думаю, что у тебя есть какие-то шансы на успех.

Дэнни тоже сомневался. Зебек для них свой, и не просто свой, а без пяти минут имам. А он — иностранец, скульптор в костюме для гольфа.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Скажи им, что соврал, — ответил Зебек. — А я все улажу, не сомневайся. В том числе и твою проблему с подружкой. Найду способ. Самое главное — признайся Муниру, что солгал, а остальное предоставь мне. Чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

— Нет.

* * *

В два часа ночи самолет приземлился в Диярбакыре. Вслед за Муниром все вышли на автостоянку, где ждали черные «мерседесы». Дэнни удивился, увидев старых знакомых, Приятеля и Кукоча. Мунир подал им какой-то знак, и они предложили Зебеку сесть на заднее сиденье, а сами устроились по обе стороны от него.

Дэнни посадили во второй автомобиль, куда сел также Мунир и еще двое старейшин. «Мерседесы» тронулись в путь.

— Во сколько собрание? — спросил Дэнни, подавляя зевоту. — Надеюсь, мне дадут хотя бы немного поспать.

— Никакого собрания не будет, — объявил Мунир.

Дэнни почувствовал, как у него холодеет позвоночник.

— Но… Зебек мне сказал, что в Узельюрте будет что-то вроде городского собрания и…

— Зебек ошибся. Мы едем не в Узельюрт.

«Куда же еще здесь можно ехать?» — подумал Дэнни.

— Мы направляемся в Невазир, — произнес он, словно прочитав его мысли.

— В подземный город? — Дэнни ничего не понимал. Он устал от полета, от разницы во времени, был измучен телом и душой. Самое большее, на что он сейчас был способен, — это, наверное, умножить два на два. — А что там?

Мунир прикурил сигарету, глубоко затянулся и выдохнул тонкую длинную струю дыма.

— Не знаю. Может, и ничего.

* * *

Дэнни смотрел в окно. При лунном свете белесая земля казалась серой. Подъем в гору, а потом вниз. И так целых два часа. Наконец автомобили свернули с дороги и медленно поползли по колее засохшей грязи, которая закончилась площадкой, обсаженной кипарисами. В машинах заглушили двигатели.

Зебек был очень недоволен. И не только опекой Кукоча и Приятеля. Он постоянно поворачивался к Муниру и что-то выкрикивал. Очевидно, не ожидал, что его привезут сюда.

Пройти пришлось всего двадцать метров. Дэнни увидел массивные металлические ворота, явно старинные. Они были распахнуты, открывая вход в черноту пещеры. Рядом молодой человек стоял с ящиком фонариков и протягивал каждому входящему.

Дэнни приблизился к Муниру.

— Это Невазир?

Старик кивнул.

— Может, вы пойдете, а я подожду снаружи? Мне не очень нравятся пещеры.

Мунир улыбнулся, покачал головой, дал Дэнни фонарик, взял его за руку и повел по длинному извилистому туннелю с низким потолком. Они двигались вниз, в подземный город. Лучи фонариков прорезали тьму, оставляя вспышки на каменных стенах. Дэнни старался дышать носом. В голове был полный сумбур. «А если они меня здесь оставят? Батарейки в фонарике скоро сядут и…» Постепенно начала накатывать клаустрофобия.

Дэнни задержался у массивного камня слева от прохода. Его поразила сложная конструкция из нескольких меньших камней, будто удерживающих его в покое.

— Что это? — спросил он.

— Система блокировки туннеля, — объяснил Мунир. — В старые времена наши люди, преследуемые врагами, закрывали за собой проход.

— А потом? Камень можно откатить назад?

Мунир отрицательно покачал головой:

— Нет, это можно сделать, только находясь снаружи. И то если знаешь секрет. А изнутри придется рыть новый проход.

Прошло пятнадцать минут. Шли медленно, поскольку старейшины все были пожилые, да и Зебек хромал с палкой.

— На какой мы глубине? — спросил Дэнни.

— Примерно двадцать метров, — ответил Мунир. — Теперь уже не далеко.

Действительно, это оказалось недалеко. Через несколько минут возник проход в помещение с высоким сводчатым потолком и глубокой нишей в стене, которую закрывала золоченая портьера, свисающая с железной перекладины. Воздух был тяжелый и затхлый.

— Вот мы и пришли, — объявил Зебек, выходя на середину. — Что дальше? — В его голосе звучала бравада.

Мунир откашлялся.

— Я подумал, что ты, возможно, прав. Этот молодой человек, Реми и профессор Терио устроили против тебя заговор.

— Да! — выкрикнул Зебек. — Именно так все и было. Подумайте сами, кто они такие. Два американца и наш отщепенец. Почему нужно верить им, а не мне, правоверному иезиду? Ведь нас связывает тысячелетняя история борьбы за выживание!

Мунир кивнул, вроде как соглашаясь.

— Я задал себе вопрос: как узнать, откуда взят образец, который они послали на анализ в Норвегию? Действительно из санджака или этот кусок дерева подобрали на берегу озера Ван? Вопрос очень серьезный. Если наша самая священная реликвия, созданная самим шейхом Ади, заменена фальшивкой, значит, это совершенно неслыханное кощунство.

Старик ненадолго замолчал и откашлялся.

— Однако не исключено, что существуют силы, которым по личным или политическим причинам не нравится новый имам, избранный советом старейшин. Они ищут повод, чтобы посеять сомнения в легитимности избранного гуру, и с этой целью сфабриковали дело о подмене санджака. Вероятно, это попытка выиграть время для подготовки покушения. — Старик посмотрел на Дэнни, который сделал над собой усилие спокойно встретить взгляд. — Это деяние, — продолжил Мунир, — я имею в виду фальшивый образец дерева, отправленный на анализ возраста, и отчет, который теперь представлен в качестве доказательства подлога, — в равной степени является кощунством, попыткой вмешаться в исполнение воли тавуса и пророчества «Черного писания». Но как это определить?

Зебек начал что-то говорить, но Мунир остановил его.

— Мне пришло в голову, что если санджак, который старейшины видели в момент размышления над выбором нового имама, был действительно фальшивый, то тогда злоумышленник должен его изъять. Ведь он свою задачу уже выполнил. Санджак демонстрируют только во время процедуры выборов. Новый имам молод, и он наверняка переживет всех старейшин. Допускаю, что в этом случае на место уже возвращен подлинный санджак. Это мы сейчас проверим.

Мунир посмотрел на Дэнни, потом на Зебека.

— Если на анализ была отправлена какая-то деревяшка, не имеющая к нашему санджаку никакого отношения, то мы его увидим таким, каким он был некоторое время назад. — Он вздохнул. — А если нет…

— С меня хватит! — взорвался Зебек и собрался уходить.

Приятель загородил ему дорогу. Мунир медленно двинулся к нише. Потянулся к портьере. Зебек рванулся к нему, но Кукоч с Приятелем его остановили.

— Это запрещено! — выкрикнул он. — Видеть санджак никто не имеет права.

Старик сдвинул портьеру в сторону, и старейшины затаили дыхание. На пьедестале из черного мрамора было бархатное покрывало и… больше ничего. Один старейшина бросился к Зебеку с выкидным ножом в руке. Тот уклонился от удара и побежал по проходу, но вскоре его настиг Кукоч.

— Что ты с ним сделал, Зереван? — спросил Мунир дрожащим голосом. — Где настоящий санджак?

Казалось, Зебек стан ниже ростом.

— Если я скажу, вы… меня отпустите?

— Не ставь никаких условий, — приказал Мунир. — Потому что Али и Суа, — он показал на Кукоча и Приятеля, — все равно заставят тебя разговориться. Лучше сам избавь себя от мучений.

— Не понимаю, о чем я должен рассказывать, — простонал Зебек.

Дэнни замер. К Зебеку приблизились два давешних его мучителя. Он испугался, что не сможет наблюдать допрос с пристрастием, просто не выдержит. Но к счастью, одной лишь угрозы оказалось достаточно. Зебек раскололся без посторонней помощи.

— Я сдал его на «Сотбис», — пролепетал он.

Потрясенный Мунир тихо промолвил:

— Ты его продал?

— Еще нет. Аукцион состоится в следующем месяце.

Лицо Мунира стало непроницаемым. Он выпрямился и провозгласил:

— Мы тебя оставляем.

И старейшины начали медленно покидать священную пещеру. Зебек быстро заговорил по-курдски — видимо, просил, умолял, угрожал.

Мунир тронул Дэнни за рукав.

— Дай ему свой фонарик. А потом его вынесут на террасу… птицам. Это наш старый обычай.

Дэнни прекрасно понимал, что это такое. Он подошел к Зебеку и сунул ему в руку фонарик.

— Вот.

Несостоявшийся имам поднял на Дэнни глаза. В них блестели слезы.

— Пожалуйста, — прошептал он. — Не надо.

«Вспомни Кристиана Терио!» — хотел выкрикнуть Дэнни, но сдержался, лишь буркнул «чао» и направился к выходу.

Вместе с Муниром и старейшинами он наблюдал, как Кукоч, действуя железным прутом как рычагом, удалил камень, подпирающий основной. Тот неожиданно пошевелился, затем покатился и встал на место, плотно загородив проход.

Дэнни успел увидеть Зебека. Он стоял, устремив луч фонарика в пол, дико озираясь по сторонам. Через мгновение камень запер его в черной гробнице. Теперь уже навсегда.

Эпилог

Самым трудным оказалась не выставка, а Кейли.

Инсталляцию «Говорящие головы» Дэнни собрал, потратив примерно сто долларов. В ход пошло всякое старье. Для папье-маше он купил газет в центре переработки, плюс двадцать пять килограмм порошка и несколько галлонов воды, вскипяченной в маминой кухне.

Теперь семь голов были более или менее готовы. Пришлось проклеить каждую множеством слоев бумаги, чтобы они выдержали перевозку в галерею. Сейчас головы сушились в подвале дома родителей, для чего пришлось взять напрокат несколько промышленных вентиляторов и осушителей воздуха.

Чем больше Дэнни смотрел на головы, тем больше они ему нравились. Выставленные в том виде, как он задумал, они станут почти такими же загадочными, как их прототипы с острова Пасхи. Скоро он покроет головы коллажами из газетных заголовков и фотографий телевизионных ведущих. Майк Уоллес и Опра Уинфри. Дэн Рэзер и Барбара Уолтерс[123]. В законченном виде инсталляция сумеет заставить публику задуматься над тем, что такое в Америке раскрученная телезвезда. В любом случае что-то должно получиться.

Когда Дэнни не работал над головами, то сидел на телефоне. Надо организовать доставку дерна для покрытия полов в галерее, взять напрокат телевизоры, которые поместят на специальные постаменты. Над ними трудился отец. Дэнни был так занят, что даже не сходил в стоматологу по поводу зуба. Да и денег не было, хотя мама каждый раз, когда он улыбался, морщилась и говорила:

— Дэниел, я заплачу. Это мой запоздалый подарок к твоему дню рождения. С таким зубом ты похож на бродягу.

Но дел было действительно невпроворот. Он уже подготовил к перевозке в галерею картины и скульптуры, включая «Вавилон II». Отец помог его разобрать и отметил в схеме цвет каждого элемента, чтобы можно было легко собрать. Потом они долго занимались упаковкой, которую отец заказал в фирме с довольно оригинальным названием «М-р Упаковка». К товару прилагалась видеокассета с инструкцией.

— Нужны еще рулон полиэтилена и струйная воздушная сушка, — сказал он. — Упаковка получится крепкой, как камень. В подобном виде перевозят лодки.

У Дэнни уже появилась надежда, что выставка пройдет удачно. Может, даже удастся что-нибудь продать. Разговоры о ней уже шли. Лавиния сообщила, что в «Культур экзотик» хотят организовать с Дэнни онлайновое интервью и «Пост» собирался представить его в воскресном номере в рубрике «Три вашингтонских художника на подъеме». Вот если бы личные дела были хотя бы наполовину такими же успешными!

Но Кейли общаться решительно отказывалась. Дэнни обдумывал способы, как ее вернуть, но они все были либо банальными, либо очень дорогими, либо и тем и другим. Например, нанять самолет, выписывающий в небе «Дэнни + Кейли = любовь». Корзины маргариток (ее любимых), доставленные в офис. Оперный певец поет под ее окном серенады. Щенок. И дело тут не в банальности. Если бы существовала какая-то надежда, Дэнни бы с этим смирился. Но он сознавал, что все бесполезно, не стоит суетиться.

Однажды вечером, когда он сидел с родителями в гостиной и смотрел по телевизору «Форест Гамп», ему пришла в голову идея. Если Гамп может танцевать с Элвисом и пожимать руку Джону Кеннеди, то наверняка это доступно и кому-то еще. А вдруг сработает?

* * *

— Вот что, мистер, — произнес Клинт, отец Кейли, — в последний раз, когда я с ней разговаривал, она заявила, что не хочет иметь с вами ничего общего.

Этим «мистером» папаша словно ударил Дэнни кувалдой по голове. Дэнни даже покачнулся. Ведь совсем недавно они были друзьями. Собираясь вместе, шутили и наслаждались обществом друг друга. А сейчас он стал «мистером».

Дэнни вздохнул.

— Мы с мамой просто не знаем, что можно сделать, — признался отец Кейли.

Родители Кейли называли друг друга «мама» и «папа». Это была на редкость крепкая, душевная семья, излучающая доброту и щедрость. А какое замечательное у них чувство юмора! Приезды к ним на ранчо Дэнни всегда воспринимал как праздник, и вот теперь он этого лишался тоже.

— Я все ждал, когда вы с Кейли наконец поженитесь, — промолвил Клинт. — Подарите нам внуков.

— Я бы с радостью женился! — воскликнул Дэнни. — Но к ней невозможно подступиться. Она не хочет со мной разговаривать.

Они помолчали некоторое время, потом Клинт спросил:

— Но как же тебя угораздило попасть в это дерьмо? — Заметив смущение Дэнни, он попросил: — Рассказывай все. Я должен знать.

— Все получилось очень… глупо, — начал Дэнни.

Клинт тяжело вздохнул.

— Она тебя с кем-то застукала. Да?

Дэнни чуть не рассмеялся.

— Нет. Я был за границей… ну, это очень долго объяснять… в общем, меня подставили.

— Ладно, какая разница. Насколько я понял, прощать тебя у Кейли нет настроения.

— Нисколечко-ничуть-ни капельки, — быстро добавил Дэнни. В семье Эвансов это было излюбленное выражение.

Клинт усмехнулся. Ему понравилось, что Дэнни его помнит.

— Послушайте, Клинт, у меня есть идея. Я, кажется, придумал способ, как нам помириться.

— Какой?

— Но для этого мне нужен фрагмент видеозаписи, где есть Кейли. Всего на пару минут. Например, вечеринка по случаю дня рождения… еще лучше, если бы она играла где-нибудь в лакросс[124].

— Зачем?

— Долго объяснять, — нерешительно промолвил Дэнни.

— Рассказывай.

— В общем, я придумал… смонтировать фильм, который ей должен понравился. Это поможет установить первый контакт.

Клинт хмыкнул.

— Ну что ж, я помогу тебе.

— Замечательно! — Дэнни с облечением перевел дух.

— Честно говоря, я хочу, чтобы тебе повезло. — Клинт улыбнулся. — Знаешь, когда она в первый раз привезла тебя сюда, ты мне не понравился. Вегетарианец, художник… черт знает что. Но теперь я считаю, что для нашей Кейли ты самый подходящий парень.

* * *

Джейк взялся помочь. Они отнесли кассету в студию, где ее оцифровали и загрузили в компьютер. Дэнни радовался, что у Джейка сохранилась старая программа обработки изображений, хотя похожую можно было отыскать в Интернете. Такую технологию уже разработали не менее пяти фирм.

Подобрать сюжет восхождения на гору оказалось сложнее. Хотя сайт предлагал сто девять тысяч элементов, для загрузки подходили немногие, да и те все были с мужчинами. Потребовался час, пока Джейк нашел молодую женщину-скалолазку, взбирающуюся по вертикальной стене в Голубых горах Австралии.

— А теперь, — сказал он, — надо придумать что-нибудь страшное.

Компьютер жужжал, Джейк напряженно трудился. Через два часа они получили видеосюжет на пятьдесят три секунды, в котором Кейли крупным планом висела под скалой, ища ногами, куда упереться. Затем камера отъезжала, показывая общий план, и вдруг Кейли срывалась и летела в пропасть. Камера продолжала за ней следить. Через десять или пятнадцать метров веревка наконец натягивалась и она повисала над бездной. Камера опять показывала Кейли крупным планом. Брови вскинуты, на губах улыбка, губы что-то шептали, вроде «Слава Тебе, Господи!»

В действительности в этот момент она смотрела на торт, на котором горели девять свечей. Да, на веревке висела девятилетняя Кейли в джинсах, ковбойских сапожках и желтом свитере с пандами на спине. Фантастическая картина.

— Просто не верится! — воскликнул Джейк. — Даже немного страшновато.

— Думаешь, сработает? — спросил Дэнни.

Они просмотрели запись еще раз.

— Кейли будет в восторге, — объявил Джейк. — И ты своего добьешься.

Дэнни кивнул, но на душе было тревожно. Это единственный способ вернуть ее, какой он мог придумать, но… этично ли пользоваться методами Зебека? «Чепуха, я ведь не просто так, а чтобы вернуть любимую. Любовь — единственное, что нужно человеку. Кто это сказал? Кажется, Джон Леннон». Дэнни мысленно дал торжественное обещание, что, если все получится, он обязательно расскажет Кейли правду. Когда-нибудь, обязательно…

— Перестань витать в облаках, Дэнни, — произнес Джейк. — Спустись на землю.

— Что? — Он оторвал взгляд от экрана.

— Убежден, ты своего добьешься.

— Будем надеяться.

* * *

Вечером он купил охапку маргариток в трех разных цветочных магазинах и направился к Кейли. К счастью, она не сменила в квартире замки и не надо было проявлять никаких ухищрений.

Находиться в этой квартире было неуютно. Вещи Дэнни Кейли сложила в коробки и поставила в угол. Знакомые предметы теперь казались чужими. Он разбросил по комнате маргаритки и сел на диван.

Через минут двадцать на лестнице послышались ее шаги. Кейли вошла, увидела его на диване с цветком в зубах и повесила сумку на крючок рядом с дверью.

— Мило. Я бы даже сказала, романтично. А теперь убирайся.

Он уронил цветок на пол.

— Погоди…

— Убирайся!

— Кейли, вспомни сообщение, которое я тебе послал по электронной почте. Там говорилось, чтобы ты не верила своим глазам. Помнишь?

— Нет. — Кейли отвернулась. — Зато другое твое послание произвело на меня огромное впечатление. До сих пор не могу оправиться. — Она посмотрела на Дэнни. — Я жду, когда ты уйдешь. Мне нужно принять ванну.

— Но я не посылал это сообщение, клянусь Богом!

Кейли прищурилась.

— А кто же тогда его послал? Впрочем, не имеет значения.

— Нет, имеет! — горячо возразил он. — Причем большое значение, поскольку этого на самом деле не было. Тебе прислали монтаж. Специально. Позднее я расскажу, почему это сделали, а сейчас посмотри кое-что. — Он протянул Кейли кассету.

— Спасибо, не надо, — усмехнулась она и отвернулась.

— Кейли, я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ее лицо вспыхнуло.

— Твоей женой?

— Да!

Она взглянула на кассету:

— Это что, вторая серия?

— Поставь в магнитофон, увидишь. Сюжет длится всего минуту, а потом, если будешь настаивать… я уйду.

— Ладно, — проворчала она.

Выхватила кассету из его рук и вставила в видеомагнитофон. Нажала на воспроизведение и встала перед экраном, скрестив руки на груди.

Ее лица Дэнни не видел. Кейли стояла к нему спиной. Услышал, как она ойкнула, и понял, что попал в цель. Дело в том, что Кейли страшно боялась высоты. Наконец она повернулась к нему.

— Что все это значит?

— А то, что тебе прислали аналогичный монтаж. — Дэнни указал на экран, где девятилетняя Кейли болталась над пропастью. — Чтобы меня опорочить.

Она смотрела на него очень долго. Подняла маргаритку и начала отрывать лепестки. «Любит, не любит, любит, не любит, любит, не любит…» Последний лепесток плавно опустился на пол.

— Но я люблю тебя! — воскликнул Дэнни. — Да, да, люблю настолько сильно, что у меня даже перехватывает дыхание. Без тебя я погибну. Ты нужна мне, чтобы жить. Как вода и воздух.

— Звонил Дью, — неожиданно произнесла Кейли, словно не слышала его слов. Взяла другой цветок и начала вертеть между пальцами. — Вообще-то я за тебя беспокоилась.

— Неужели?

— И… если ты действительно хочешь, чтобы я стала твоей женой… Если ты на самом деле сделал мне предложение, то…

— Что? — прошептал Дэнни.

— Вначале приведи в порядок свой зуб. — Кейли не выдержала и улыбнулась. — Он тебе не идет.

Дэнни не мог поверить своему счастью. А Кейли наклонилась и сунула цветок ему за ухо.

— Вот так ты выглядишь лучше!

Примечания

1

Маргерит Гуггенхайм («Пегги») (1898 — 1979) — внучка и продолжательница дела знаменитого филантропа Мейера Гуггенхайма (1828 — 1905), основателя нью-йоркского Музея современного искусства.

2

Лу Рид (р. 1942) — известный американский рок-певец и гитарист.

3

Уолтер Мондейл (р. 1928) — политический и государственный деятель; вице-президент при Джимми Картере.

4

Курт Кобейн (1967 — 1994) — лидер скандально известной рок-группы «Нирвана».

4a

Смешение, неорганичное слияние различных культов и религиозных систем.

5

Вот это девочка! (исп.)

6

Добрый вечер! (ит.)

7

Маргарет Этвуд (р. 1939) — известная канадская писательница-феминистка.

8

Хелен Келлер (1830 — 1968) — известная деятельница Американского общества слепых.

9

Дядюшка Скрудж — скопидом, персонаж повести Ч. Диккенса «Рождественская песнь в прозе».

10

Хорошо (ит.).

11

Раушенберг, Роберт (р. 1925) — художник, неодадаист, один из основателей направления поп-арт.

12

Джексон Поллок (1912 — 1956) — знаменитый художник-абстракционист.

13

Магритт, Рене (1898 — 1967) — знаменитый бельгийский художник-сюрреалист.

14

Подвижная абстрактная скульптура (обычно подвесная) из листового железа и проволоки.

15

Гарсиа, Джером (Джерри) (1942 — 1995) — лидер известной рок-группы «Грейтфул дэд».

16

Способ извлечения своевременно не уничтоженной информации из виртуальных мусорных корзин компьютерных систем.

17

Счастливой поездки, Даниело! (ит.)

18

Японский монах дзэн-буддист.

19

Да (ит.).

20

С приездом! Говорите по-итальянски? (ит.)

21

Не имеет значения (ит.).

22

Очень хорошо (ит.).

23

Парк «Вилла Боргезе» — одна из достопримечательностей Рима. Расположен на холме Пинчо за древней городской стеной.

24

Итальянский мотороллер.

25

Отель «Англетер» (ит.).

26

Да, да, да, синьор, Капресе (ит.).

27

сладкой жизнью (ит.).

28

Привет! Вы позвонили Инцаги. К телефону он сейчас подойти не может… (ит.)

29

Удачи! (ит.)

30

Детектив! (ит.)

31

Прошу (ит.).

32

секретный архив (ит.).

33

Пожалуйста (ит.).

34

Антоний Египетский (251 — 356) — религиозный странник, один из самых первых монахов, которого считают отцом-основателем христианского монашества.

35

Все нормально (ит.).