Восьмой день

Столики обходила восточная женщина с корзинкой небольших бронзовых херувимов. Под бурные восклицания она демонстрировала херувимский секрет. Нажимала ему на затылок, и из его маленького пениса извергался красный луч света. В другое время Дэнни бы позабавило то, как обошлись с шедевром Бернини, но сейчас красный цвет у него ассоциировался с кровью Инцаги и эта игрушка показалась ему отвратительной и похабной.

"Пойти в наше посольство и попросить помощи? Но что могут сделать в посольстве? Направят меня в полицию. А что я там скажу? Что головорезы Зебека убили священника? Представляю реакцию детектива. Он скрестит руки на груди, вскинет голову и начнет сверлить меня глазами.

— Молодой человек, вы отдаете себе отчет, кто такой сеньор Зебек? У вас есть какие-то доказательства?

— Да… вообще-то никаких… но Зебек угрожал мне и падре Инцаги.

— А каковы мотивы?

— В распоряжении падре были компьютерные файлы.

— Ах вот оно что! Какие файлы?

— Не знаю.

— Понятно…

Разговор с полицейским детективом мог бы быть более плодотворным, если бы у меня остались дискеты. А так я даже не знаю, что в этих файлах, и теперь уже, наверное, никогда не узнаю. Но там что-то важное, иначе Инцаги не убили бы. Дискеты я положил в рюкзак, который забрали у портье люди Зебека. И у меня нет ничего, кроме слов. На этом далеко не уедешь.

А если в полиции заинтересуются моими отношениями со священником? Тогда обнаружится, что я выдавал себя за копа. А это уже скверно. Если же я заговорю об убийстве Терио и Патела, меня могут просто отправить в психушку. Копы отпадают. Значит, домой. К Кейли, в мастерскую. — Дэнни задумался. — К сожалению, домой тоже нельзя. Там меня ждут люди Зебека. Но… я буду в своей стране, где родной язык и легче ориентироваться.

А разве Кристиан Терио и Джейсон Пател сумели как-то использовать преимущества игры на своем поле? К тому же у меня есть Кейли. Приехав домой, я невольно подставлю ее, если уже не подставил. — Осознав это, Дэнни застыл на стуле. — Ведь Зебек знает обо мне почти все! Про инсталляцию в «Торпедо фактори», работу из полированного алюминия в галерее «Окно в мир». Очевидно, о Кейли он знает тоже. Нужно найти телефон".

Дэнни сунул под пустую бутылку десятитысячную купюру и покинул кафе. Через некоторое время, освоив правила пользования здешним телефоном-автоматом, он набрал номер. И услышал собственный голос: «Привет, вы позвонили Кейли и Дэнни. В данный момент мы говорить не можем…»

Сейчас в Риме полночь, значит, в округе Колумбия шесть часов вечера. То есть определить, где Кейли находится, сложно. На работе, в метро или поднимается по лестнице в квартиру? Он попытался позвонить в ее офис, где тоже включился автоответчик. На сей раз это был голос Кейли, и сердце Дэнни сжалось от тоски. Он собирался сказать, что попал в очень неприятное положение (неприятное по-настоящему), которое объяснить сейчас невозможно, и ей следует провести пару дней у подруг, Мишелл или Магды, но передумал.

«Такие слова напугают. Кейли станет переживать за меня и никуда не поедет. Будет ждать звонка».

Дэнни проговорил в трубку:

— Привет, милая. Очень по тебе соскучился, но пока приехать не могу. Все объясню при встрече. Попытаюсь позвонить завтра. Пожалуйста, проверяй, надежно ли заперта дверь.

Ну и что теперь? Дэнни очень устал и надеялся устроиться на ночлег в каком-нибудь отеле. Большинство отелей в районе пьяцца Навона были трех— или четырехзвездочные, а ему нужно что-нибудь подешевле.

На небольшой и тоже очень оживленной пьяцца Ди Ротонда толстый американец с лонг-айлендским выговором громко восторгался Пантеоном[69].

— Ты вообще-то представляешь, что это такое, Пантеон?

Ответ приятеля Дэнни не расслышал.

— Ты знаешь, кто такой был Юлий Цезарь? — не унимался толстяк. — Вот здесь, по этим камням, где мы с тобой стоим, две тысячи лет назад ходили римляне. В тогах! Просто не верится.

В обступающих площадь домах размещалось шесть отелей, причем прямо напротив знаменитого Пантеона — двухзвездочный «Абруцце». Дэнни заполнил регистрационный листок и, по предложению портье, заплатил наличными.

— No bagaglio?[70]

— Потерялся в аэропорту, — объяснил Дэнни.

Грустно усмехнувшись, портье воздел глаза к потолку, потом выхватил из ящика ключ и повел Дэнни на второй этаж в небольшую комнату с высоким потолком.

— Caldo[71]. — Портье подошел к окну открыть ставни.

Шторы всколыхнул слабый ветерок. Портье улыбнулся и приветливо кивнул. Дэнни настолько устал, что не сразу сообразил, на что он намекает. Наконец до него дошло. Он порылся в карманах, нашел долларовую купюру.

— Grazie, e buona notte[72], — произнес портье с почтительным поклоном и вышел.

Оставшись наконец один, Дэнни сел на кровать, затем откинулся на спину и закрыл глаза. За окном мягко звучал саксофон. Слышался плеск фонтана. Обрывки итальянских, французских и английских фраз. Взрывы смеха. Что это за музыка? Дэнни никак не мог вспомнить. Боже, да ведь это «Мой забавный Валентин»!

Он не знал, смеяться ему или плакать.

Дэнни даже не заметил, как провалился в сон. Проснулся, когда щеку начало припекать солнце, а на улице загремели мусоровозы и мотороллеры. Он посмотрел на часы. Седьмой час. Надо бы поспать подольше, но нельзя. Можно упустить Кейли. Разница во времени между Вашингтоном и Римом составляла шесть часов, значит, в Штатах сейчас первый час ночи. Дэнни точно знал, что Кейли дома.

В номере телефон отсутствовал, пришлось одеться и выйти на улицу. Кейли ответила после второго гудка. Голос хриплый со сна и какой-то странный. Услышав ее нерешительное «да», Дэнни вдруг решил прямо сейчас сделать ей предложение, но сразу от этой идеи отказался. Предложения руки и сердца по телефону не делают.

— Привет, милая… — Связь была идеальная, и тишина в трубке его насторожила. — Кейли, ты меня слышишь?

— Катись ко всем чертям! — бросила она и повесила трубку.

В первый момент Дэнни показалось, что он не туда попал, но только в первый, поскольку это была Кейли. «Плохо, — подумал Дэнни. — Совсем не то, что мне нужно… совсем не то».

Он снова набрал номер. На этот раз сработал автоответчик, что означало одно из двух: либо она говорит с кем-то еще (маловероятно), либо телефон отключен. Дождавшись сигнала, Дэнни произнес:

— Послушай, Кейли, у меня возникли небольшие неприятности, так что… позвони мне в Рим, в отель «Абруцце». — Он вытащил из кармана карточку и продиктовал номер телефона.

Дэнни постоял в будке, размышляя о тоне, каким Кейли произнесла единственную фразу. Рассерженным или обиженным? Скорее первое, чем второе, но по нескольким коротким словам ничего не определишь. Он тоже разозлился. «Мне и без ее обид тошно. А тут… Чего она взбеленилась? Что я не звонил ей каждый вечер? Подумаешь, преступление!»

В Штатах было уже поздно, но Дэнни не мог ждать до полудня и начал звонить. Вначале Престону, которого не оказалось дома, затем Джейку, но тот, к сожалению, был вдрызг пьян. После выставки в галерее «Петрус» он Кейли не видел.

— Откуда ты звонишь?

— Из Рима.

Пауза.

— Из Италии?

— Да.

— И что ты делаешь в Италии? Отдыхаешь?

— Нет, работаю. Правда, в данный момент спасаюсь от убийц.

Джейк рассмеялся:

— Здорово! Значит, увлекся компьютерными играми?

— Я серьезно!

— Конечно, серьезно. Ты попал в опасную ситуацию? Один или вместе с авианосцем?

— Какой дрянью ты накачался?

— А как ты думаешь, какой? — заносчиво спросил Джейк. — Какой дрянью может накачаться настоящий художник?

Поговорив в таком духе, Дэнни спросил телефон Мишелл, самой близкой подруги Кейли. Она наверняка знает, что случилось. Так оно и оказалось.

— Ты меня очень удивляешь.

— Чем? — недоуменно спросил Дэнни.

— Тем, что такой болван, — ответила Мишелл — Как ты мог?

— Что?

— Послать ей такое.

— Что?

— Ну… по электронной почте.

— Что я ей послал?

— Ну, этот видеоклип… по электронной почте. Главное, предложил немедленно загрузить. Вот она и загрузила.

Дэнни встряхнул головой, словно пытаясь ее очистить, глубоко вдохнул и выдохнул.

— Послушай, Мишелл…

— Ты спятил или как?

— Я ей ничего не посылал! — воскликнул Дэнни. — У меня здесь даже нет компьютера. И что за видеоклип?

— Ты знаешь.

— Нет, Мишелл, я ничего не знаю, поэтому и спрашиваю: какой видеоклип?

— Там ты и твоя милая подружка. Развлекаетесь. Очень интересно.

— Какая подружка?

— Откуда мне знать? Она твоя подружка, не моя! Значит, решил похвастаться успехами? Думаешь, Кейли мучается от ревности?

— Мишелл…

— Ты просто… ее потерял. Неужели напился так, что даже не помнишь?

— Послушай, — произнес Дэнни, — я даже не понимаю, о чем идет речь.

Мишелл ехидно засмеялась.

— Не понимаешь? — Она сделала паузу. — Вот что, Дэнни, я всегда считала тебя хорошим парнем, но… больше не звони мне. Ладно?

На этом беседа закончилась.

Он долго стоял, прокручивая разговор в голове, пытаясь уловить его смысл. Неужели речь шла о той ночи с Паулиной? Боже мой! Но при чем здесь электронная почта? Значит, в номере была камера и… конечно, Зебек на все способен.

Дэнни двинулся к отелю. Разделся, встал под душ, откуда едва капала тепловатая водичка. Простоял под ним, лихорадочно соображая. Никакого блестящего плана выработать не удалось, но нужно было предпринимать что-то, и срочно. Он поспешно оделся, спустился в вестибюль.

«Вчера вечером я проходил мимо интернет-кафе, оно расположено где-то неподалеку».

Кафе оказалось на виа дель Корсо, в двух кварталах от отеля.

Итак, полиция отпадает. Домой возвращаться тоже нельзя. Что остается? «Думай, думай. Терио звонил в Пало-Альто, Стамбул и Осло. В Пало-Альто соваться ни в коем случае нельзя, а вот человек в Стамбуле может быть еще на месте». Дэнни напряг память, пытаясь вспомнить фамилию. Звали его Реми, точно. А вот фамилия… Бальзак? Реми Барзан. И еще Терио звонил в агентство Франс Пресс. Вдруг там помогут найти этого Реми? Все зависит от того, сколько в стамбульском бюро сотрудников. Двое или трое? Десять или двадцать? Единственный способ выяснить — позвонить и спросить.

Дэнни заказал двойной macchiatto[73], заплатил служащему за час работы в Интернете и уселся в удобное кресло за один из двенадцати компьютеров. Войдя в поисковую систему «Йеху», по привычке проверил свою электронную почту. Единственное достойное внимания сообщение было от Лавинии, которая информировала, что на открытии выставки обещали быть сотрудники журнала «Флэш арт», и спрашивала, как дела.

«Все идет как надо, — напечатал Дэнни, радуясь, что ничего не нужно объяснять. — Работаю не покладая рук!»

Щелкнув мышью по прямоугольничку «ПЕРЕДАТЬ», он откинулся на спинку кресла и задумался. «Кейли… Что я могу ей сказать? Сожалею? Был пьяный? Больше никогда так не поступлю?»

Дэнни щелкнул по опции «ФОРМИРОВАТЬ». Открылось новое окно. Он ввел адрес Кейли, а ниже напечатал:

«Кейли, любимая!»

Он наблюдал за миганием курсора. Прошла минута, другая, третья. Наконец ему пришла в голову правильная мысль. Он подался вперед и начал быстро печатать:

«Не верь своим глазам. Я знаю, это звучит безумно, но, пожалуйста, прочти все до конца».

Перечитал и поморщился. Врать грех, но потерять Кейли страшно. «Я не стал бы ей врать, если бы не любил».

«Я попал в неприятное положение. Подробно рассказывать не стану. Скажу лишь, что богач, с которым я связался, — негодяй. Он располагает невероятными финансовыми, а главное, техническими возможностями. У него есть устройства, позволяющие делать фильмы с виртуальными актерами, — их создают с помощью фрагментов старых фильмов. Он называет это „моделями личности“. Иными словами, он может создать римейк „Звездных войн“ с Хэмфри Богартом… или со мной… в роли Люка Скайуокера.

И не только «Звездные войны», но и римейк порнофильма «Глубокая глотка». Судя по тому, что сообщила Мишелл, он, видимо, так и сделал.

Она говорит, ты получила от меня какое-то сообщение по электронной почте, с видеоприложением. Клянусь Богом, я его не посылал. Подумай сама, даже в пьяном виде я не мог настолько обезуметь, чтобы поступить так. И зачем, спрашивается?

Кейли, прошу тебя, не верь ничему присланному от меня, даже если оно покажется тебе убедительным. У богача, его фамилия Зебек, есть возможность подделывать мой голос, поэтому не принимай от «меня» никаких звонков. Они будут не от меня, а от него.

И вообще не верь ничему, пока я сам не приеду и не расскажу. Я всегда тебя любил, люблю и буду любить.

Д.

P.S. Это сообщение сразу же сотри»..

Дэнни задумался. Надо послать еще одно сообщение. Мамаду Буазо, приятелю, почти ровеснику. Мамаду (или Дью, как его все называли) было двадцать четыре года, и он в отличие от Дэнни являлся в «Ассоциации Феллнер» штатным сотрудником. Вырос в Вашингтоне, отец — дипломат Республики Берег Слоновой Кости, мать — американка. Выпускник Ренслерского политехнического института, специальность — информационные бизнес-системы. Дью был человек необыкновенный, просто уникальный. Фанат научной фантастики, ни с того ни с сего вдруг взялся учиться игре на волынке и достиг совершенства, очень толковый парень и, что немаловажно, порядочный. Дэнни был уверен, что Дью, у которого бампер автомобиля (он ездил на «хонде») облеплен выгоревшими на солнце наклейками с призывами выбросить телевизоры и тем самым избавиться от промывания мозгов, не пойдет докладывать боссу, даже если его кто-нибудь очень попросит.

«Дью!

У меня большие проблемы с одним нашим клиентом. Дело дошло до того, что он собрался меня убить (нет, это не шутка!). Я взялся делать для него работу частным образом, и вот…

Я буду тебе обязан… налажу освещение дорожки, о чем ты тогда говорил, вставлю в красивую рамку плакат «Матрицы», который висит в твоем кабинете, и вообще что хочешь. А тебя прошу сделать вот что.

Узнай все что можно об итальянской компании «Система Ди Павоне», главный офис в Сиене (Италия), а также «Сверхмалые системы» из Пало-Альто. Обеими компаниями владеет Зереван Зебек (он же Джуд Белцер).

Будет полезно все, что тебе удастся выяснить, но главное — чем они занимаются? На рынке, насколько я понял, они не очень заметны, однако Зебек вкладывает в исследования большие деньги. Меня очень интересует, что это за исследования, а также их финансовое положение и какую работу выполняет или выполняла для Зебека «Ассоциация Феллнер». Попытайся также разузнать что-нибудь о Джейсоне Пателе, крупном менеджере из «Сверхмалых систем», которого недавно убили в Калифорнии.

Заранее благодарю, Д.».

Отправив сообщения, Дэнни вышел на виа Дель Корсо. Окутанные густой дымкой выхлопов, машины двигались бампер к бамперу, но быстро. Проходя мимо универмага, он заглянул купить кое-что из одежды. Через двадцать минут появился с пакетом, где лежали брюки, пара футболок, носки и нижнее белье. По дороге на пьяцца Ди Ротонда на уличном лотке приобрел рюкзак, куда засунул пакет.

Начало припекать. Дэнни остановился у входа в туристическое агентство, засмотрелся на витрину. Там рекламировали распродажу горящих путевок (индивидуальные и групповые туры) куда угодно — Тенерифе, Прага, Майорка, Бангкок, Орландо и даже (вот совпадение) Стамбул, куда можно поехать за триста пятьдесят тысяч лир. А сколько это в долларах? Дэнни прикинул в уме, получилось менее двухсот долларов. Странно. Хотя чего удивляться, ведь это не так уж далеко от Рима.

Через несколько минут он стоял в тени Пантеона. Огромное древнее сооружение, казалось, излучало флюиды времени, подобно тому как нагретая асфальтовая мостовая излучает тепло. Миновав массивные врата, Дэнни вошел внутрь.

Стены храма оставались в вечной тени, лишь его сердцевина освещалась солнцем, проникающим сквозь круглое отверстие в куполе высоко наверху. Все вокруг было настолько грандиозно, что Дэнни на несколько мгновений забыл о своих неприятностях.

Он двинулся дальше, но вскоре остановился, объятый ужасом. Поднял глаза к потолку. Ему вдруг почудилось, что через отверстие в куполе за ним сейчас внимательно наблюдает Зереван Зебек, ухмыляясь.

Туристы кружили вдоль стен, негромко переговариваясь, а Дэнни чувствовал, будто его накрыли большим стеклянным колпаком. «У меня потихоньку начинает съезжать крыша, — подумал он. — Плохо. Нужно взять себя в руки». Дэнни заставил себя через силу улыбнуться и взглянуть на освещенную солнцем фреску, откуда на него смотрели ангелы. От сердца немного отлегло.

Он покинул Пантеон, пересек площадь, направляясь к отелю, и… увидел их. Они как раз выходили из отеля. Два широкоплечих крепыша в дорогих темных костюмах и солнечных очках. На туристов не похожи. Скорее борцы или боксеры, члены сборной на отдыхе.

Дэнни спрятался в тени зонтика кафе. Они встали недалеко от дверей отеля, изучая площадь. Один снял очки, и Дэнни сразу его узнал: телохранитель Белцера, который во время их первой встречи в «Клубе адмиралов» с аппетитом поглощал жаренные с медом орешки. Запоминающееся асимметричное лицо и рассеченная шрамом бровь. Меченый.

«Но как они меня нашли? Как узнали, где искать? Они следовали за мной вчера вечером от дома Инцаги? Если так, то почему не схватили сразу?»

Дэнни развернулся. Хотел побежать, но это привлекло бы их внимание. Что означало смерть. Поэтому он двинулся не спеша, не важно куда, лишь бы подальше.

Перевести дух удалось только на том берегу Тибра. Дэнни зашел в бар, заказал «Кампари-соду» и позвонил в отель «Абруцце». Когда портье сняла трубку, он назвался и спросил, нет ли для него сообщений.

— Да, сеньор Крей. К вам только что приходили двое мужчин.

— И что?

— Спрашивали разрешения подождать в вашем номере, но это… — портье сделала паузу, — у нас не разрешено.

— И где они сейчас?

— Думаю, где-то рядом, пьют кофе.

Дэнни повесил трубку и расплатился. Вышел на улицу, продолжил путь. «Как они меня нашли? Вчерашний день отпадает, иначе я был бы уже готов. Все отели в Риме обойти невозможно, однако они каким-то образом выяснили, где я остановился. Как? Номер я не бронировал, кредитную карточку не использовал. Значит, остается… мой звонок Кейли. Но для получения информации о междугородных звонках, подобно той, какую я получил о переговорах Терио, нужно минимум сорок восемь часов».

Наконец Дэнни сообразил. Они прослушали запись на автоответчике Кейли. Другого способа нет.

Сам Дэнни никогда так не поступал, но знал, что это возможно. Большинство автоответчиков однотипные. Для того чтобы прослушать, что там записано, вы звоните по данному номеру и ждете, когда включится автоответчик, а затем жмете либо на звездочку, либо на значок фунта стерлингов. После чего нужно набрать код доступа, две или три цифры в зависимости от конкретного аппарата. В основном люди используют код 1234, который легко запомнить. В любом случае это не проблема. Но можно и не ломать голову, а за пятьдесят баксов купить по Интернету тоновый номеронабиратель и программу, с помощью которой все получается само собой.

«То есть я сам дал им наводку. „Позвони мне в Рим, в отель „Абруцце““. У них даже был номер телефона.

Молодец, Шерлок Холмс!

Надо убираться отсюда, и поскорее. Если подручные Зебека узнают, что я догадался, как они меня нашли… Это будет еще большей глупостью, чем оставить на автоответчике Кейли подобное сообщение. Но возможно, я ошибаюсь. Если так, то они отыщут меня снова и тогда придется распрощаться с жизнью».

Глава 12

Но пока он только распрощался с Римом.

Размышления были недолгими. Одно из двух: Стамбул или Осло. Дэнни остановился на Стамбуле. Во-первых, в Норвегии климат прохладнее, а во-вторых, свои исследования Терио проводил именно в Турции.

Дэнни немного расслабился, лишь когда прошел таможню. Посмотрел на багряный закат и перевел дух. Международный аэропорт имени Кемаля Ататюрка ему понравился. Современный, стерильно чистый, обслуживающий персонал вышколенный. Он сунул в банкомат двести долларов и взамен получил почти четверть миллиарда турецких лир. Удивительно. Новенькие хрустящие купюры были разноцветные, хотя выглядели одинаково. «Значит, при расчетах, пока не запомню цвета, придется внимательно считать нули».

На площади перед аэровокзалом он наклонился к окошку первого попавшегося на глаза такси:

— До Канкуртарана сколько? — Об этом районе Дэнни прочитал в рекламном журнале в самолете. Судя по всему, это был туристский район. Там находились Голубая мечеть и Айя-София, один из самых древних христианских соборов. Затеряться будет не сложно.

— Десять миллионов, — ответил таксист.

Замечательно, подумал Дэнни и открыл дверцу.

Движение на дороге было невероятно плотным, но таксист попался опытный. Он постоянно съезжал с дороги на трамвайные пути, что позволяло держать скорость до шестидесяти миль в час. Они успевали обогнать сотню-другую легковых автомобилей и грузовиков, пока впереди не возникал трамвай с включенной мощной фарой. Таксист неохотно сворачивал на дорогу, но, как только трамвай проезжал, сразу возвращался на пути.

— Это разрешено? — спросил Дэнни.

— Конечно, нет, — весело отозвался таксист. — Если меня застукают, будут большие неприятности. В прошлом месяце на этих путях трамвай протаранил такси. Погибли оба, и водитель, и пассажир.

Дэнни безуспешно поискал глазами ремень безопасности. Такая роскошь в турецких такси, видимо, не предусмотрена. Но это его совсем не обеспокоило. Человеку с неоперабельным раком бояться автомобильной катастрофы не следует. У него иммунитет к любым несчастным случаям. А Дэнни сейчас ощущал себя именно неизлечимо больным, обреченным.

Если на тебя нацелился Зереван Зебек, никакие ремни безопасности не нужны.

Тем временем за окнами автомобиля замелькали городские строения, беспорядочная смесь современности и старины, протяженные жилые кварталы, мечети, рынки. Впереди снова засияла трамвайная фара, и таксист свернул на дорогу. Они выехали на набережную, которая, к удивлению Дэнни, была названа в честь президента Кеннеди. Угольно-черные воды Мраморного моря, по контрасту с ними сияющие палубы судов, справа панорама Стамбула.

Дэнни подумал, что такой красотой хорошо бы любоваться вместе с тем, кого любишь. То есть с Кейли, которая совсем недавно… Что она сказала, перед тем как положить трубку? «Катись ко всем чертям».

Пансион «Азиатский берег», старое деревянное сооружение, десять лет назад отреставрированное «Обществом автомобильного туризма», располагался неподалеку от железнодорожного вокзала на склоне холма, откуда открывался великолепный вид на бухту Золотой Рог. Всего там было десять номеров, кафе внизу и на крыше.

Номер, в котором поселился Дэнни, оказался вполне сносным, если учесть, что это почти задаром — двадцать три миллиона в сутки (около пятнадцати долларов). Обставлен бедновато, но чистый и просторный. А вид из окна, откуда можно обозревать половину Стамбула, просто потрясающий. С бухты доносились звуки рожков, предупреждающих суда о тумане. В общем, романтика. Правда, наслаждаться ею у Дэнни настроения не было.

Он поставил на пол рюкзак, который купил в Риме, принял душ, переоделся и отправился что-нибудь поесть. В этом отношении здесь предложение существенно превышало спрос. Всевозможнейшие рестораны, кафе, бары на любой вкус и достаток. Дэнни устроился в небольшом прокуренном заведении в двух кварталах от отеля, где с жадностью проглотил овощной кебаб на вертеле с рисом и салатом из баклажанов, сдобренным пряностями. На обратном пути ему четыре раза предлагали купить ковер. Самое удивительное, что он чуть не купил.

В вестибюле отеля Дэнни подошел к молодому портье, Хасану.

— Разрешите посмотреть телефонный справочник?

Портье отрицательно покачал головой.

— Старый вам смотреть нет никакого смысла, а новый не издавали уже несколько лет. Но я могу узнать через справочную службу все, что вас интересует.

— Барзан, — сказал Дэнни. — Мне нужен номер телефона и адрес Реми Барзана.

Хасан снял трубку, набрал номер и быстро произнес несколько фраз оператору. Ждать пришлось минуту. Хасан сделал запись в блокнот, положил трубку, вырвал листок. Повернулся к Дэнни. С турецкого на английский он перешел без малейшего напряжения.

— Это в Бейолу. Рядом с католической церковью.

Дэнни поблагодарил и попросил разбудить его утром телефонным звонком.

Хасан улыбнулся:

— Вам это не понадобится.

— Дело в том, что я…

— Поверьте мне! Вам это не понадобится.

— А я вас уверяю, что понадобится.

Портье засмеялся.

— Во сколько?

— В восемь.

— Нет проблем. Я позвоню убедиться, что вы уже проснулись.

Странно, усмехнулся Дэнни, поднимаясь к себе. Парень даже ничего не записал. Может, у них в Турции так принято? Оказавшись в номере, он кинулся к телефону. Объяснять сейчас Реми Барзану ничего не нужно. Главное — договориться о встрече, и поскорее. Но у Барзана никто не отвечал. Включился автоответчик и забубнил по-турецки. События в Риме научили Дэнни, что оставлять сообщения опасно, поэтому он просто положил трубку на рычаг, сбросил одежду и упал в постель.

* * *

Хасан был прав. Призыв муэдзина на молитву разбудил Дэнни гораздо раньше назначенного времени. Где именно находились динамики, он не видел, но мощность звукоусилительной системы была впечатляющая, примерно такая же, как у группы «Металлика» на стадионе «Янки» в Нью-Йорке. Казалось, этот заунывный вопль не кончится никогда. Муэдзин напоминал, уговаривал, даже умолял.

Дэнни спустился в кафе, где его ждал завтрак — хлеб, оливки, сыр, помидоры. Все это он запил свежевыжатым апельсиновым соком и горячим черным кофе. В дверях появился улыбающийся Хасан.

— Уже проснулись?

Дэнни засмеялся.

— Разве можно спать, когда за окном такое славное пение?

— Мы очень религиозны.

— Да.

— Если нужно такси, я порекомендую вам хорошего водителя. Берет дешево.

— Спасибо, — промолвил Дэнни, — но я хотел бы прогуляться. Кстати, не могли бы вы мне помочь с адресом агентства Франс Пресс?

— Нет проблем. — Портье вышел из кафе и через минуту вернулся с адресом. — Это в Такизме. Самый короткий путь такой: доходите до паромной пристани и попадаете в старый Стамбул, который называется Эминёню. Кстати, район Бейолу, где живет ваш знакомый, — это новый Стамбул. Потом, значит, сворачиваете налево, идете по берегу к мосту Галата, переходите на ту сторону бухты Золотой Рог и поднимаетесь к башне. Оттуда уже не очень далеко.

— Что за башня?

— Башня Галата. Каменная, круглая, очень высокая, не помню, сколько метров. Возраст лет семьсот, не менее. Вы не пропустите ее. Там уточните у кого-нибудь дорогу, ведь у нас улицы не такие прямые, как в Штатах. — Хасан протянул Дэнни листок с адресом. — Возьмете такси?

— Пожалуй, я все же пойду пешком, — ответил Дэнни, беря бумажку.

Ему очень хотелось прогуляться по городу, который, судя по первому впечатлению, походил на гибрид Сан-Франциско и Танжера.

До паромной пристани он добрался довольно быстро. Толчея там была как на Центральном вокзале Нью-Йорка. Корабли, паромы приплывали, отплывали в обе стороны Босфора. Некоторые суда, особенно маленькие, нещадно дымили. Река пешеходов текла по лабиринту проходов между лотками. Во многих местах продавали жареную рыбу с хлебом. Дэнни обратил внимание на корку, которая была покрыта кунжутными семенами. Его удивило почти полное отсутствие женщин. Кругом одни мужчины. Все выглядели одинаково — густые усы, короткие черные волосы.

Он наконец протиснулся к мосту Галата, где влился в поток опять же мужчин. Одни, видимо, направлялись на работу, другие домой. На воде движение было столь же интенсивным, как и на суше. Ржавые грузовые суда, а рядом сверкающие великолепием круизные теплоходы. Парусные шлюпки и танкеры. Со всех направлений звучала восточная музыка, диссонансная и немного истеричная. Чайки то стремительно опускались на воду, то взлетали высоко в небо. Мерцающие на солнце волны. Голубейшее небо. Такой пейзаж мог написать Чайлд Хассам[74] под наркотиком.

На другой стороне Босфора дорога пошла в гору. Узкая улица, захудалые магазинчики, где продавалось все — от спутниковых тарелок до ерунды. В башне Галата Дэнни обнаружил небольшое кафе, где с удовольствием выпил чашку превосходного турецкого кофе. Затем показал официанту бумажку с адресом.

* * *

Офис агентства Франс Пресс располагался в переулке, на третьем этаже простого кирпичного здания, недалеко от пешеходной улицы со множеством магазинов. Дэнни позвонил. Открыл похожий на ученого толстый мужчина в массивных очках. Волосы аккуратно зачесаны, прикрывают лысину. За его спиной Дэнни увидел два письменных стола, заваленных книгами, газетами и бумагами. Спутанные провода шли к компьютерам, телефонам, факсу и принтеру. В глубине комнаты женщина оживленно беседовала по мобильному телефону, время от времени поглядывая на экран ноутбука.

— Oui?[75] — спросил мужчина, с любопытством рассматривая Дэнни. Видимо, посетителей у них было мало.

— Вы говорите по-английски? — спросил Дэнни.

Мужчина махнул рукой:

— Un peu[76].

— Я ищу… — Дэнни задумался. То, что Кристиан Терио звонил на квартиру Реми Барзана и в агентство, не означало, что Реми работает здесь. Может, у Терио в Стамбуле были еще знакомые. И все же… — Я ищу Реми Барзана.

У сотрудника агентства моментально испортилось настроение. Он помрачнел, скрестив руки на груди.