XIX

Космопорт Морнингстар,

Элегия Марии

Геспериды II, Ранешир

Лиранское Содружество

09:10 часов по местному времени

13 декабря 3057 года

Защитные экраны терминала ослабляли свет маленького яркого светила до приемлемого уровня, и все равно полковник Карлайл прикрывал глаза ладонью. Он стоял возле широкой прозрачной стены и смотрел в занавешенное густой облачностью небо. Был он в светлой рубашке без рукавов, в шортах, на лице — большие темные очки. Рядом помалкивал Дюпре, взгляд его тоже был обращен вверх. Первый космический челнокЛегиона Серой Смерти, уже вставший на попа, внезапно вывалился из облаков. Громовой грохот заполнил все помещение вокзала.

Все вроде шло нормально — шаттл уверенно осаживался к предназначенной для посадки бетонной площадке. Грейсон невольно глянул вправо — в той стороне на высокой стене терминала виднелась бронзовая мемориальная доска. Вверху четко выписывался профиль древнего лиранского полководца, а ниже шла выгравированная по металлу цитата, когда-то сказанная одним из основателей Лирсода.

СЛЕДУЕТ НАПОМНИТЬ, ЧТО ОБОРОННЫЙ КОМПЛЕКС ПО ПРОИЗВОДСТВУ БОЕВЫХ РОБОТОВ НА ГЕСПЕРИДАХ II ЕСТЬ ВАЖНЕЙШЕЕ УСЛОВИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЛИРАНСКОГО СОДРУЖЕСТВА КАК ГОСУДАРСТВА. «ДЕФНИАС ИНДАСТРИЗ» ПРОИЗВОДИТ БОЛЕЕ ЧЕМ ТРИДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ НАШИХ БОЕВЫХ МАШИН. С ПОТЕРЕЙ НАШИХ ЗАВОДОВ НА СУДЕТАХ И В ПОСЛЕДУЮЩЕМ ЭТА ЦИФРА ТОЛЬКО УВЕЛИЧИТСЯ. ГЕСПЕРИДЫ II —ЭТО НЕ ПРОСТО ПЛАНЕТА И ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ БАЗА; ЭТО БЕСЦЕННОЕ СОКРОВИЩЕ!

ИЗ РЕЧИ, СКАЗАННОЙ ГЕНЕРАЛОМ ТАКАШИ МИОО В 2789 ГОДУ.

"Ну и фамилия, — подумал Грейсон Карлайл, — смешнее не придумаешь! " По крайней мере, японской ее не назовешь, просто не лепится к имени Такаши. В каких краях она могла родиться? Грейсон несколько минут прикидывал и так и этак, однако ответа не нашел. Ну и ладно, откуда бы Такаши Миоо ни был родом, все равно роль этого человека еще не оценена в полной мере. Это был один из ведущих стратегов, живших в те дни, когда Лиранское Содружество еще только складывалось. Способности его граничили с гениальностью. Он одержал великолепные победы на Фекде и в сражении на берегах Чартейнского моря. Его кампании, его труды и особенно «Воспоминания» изучались во всех высших военных учебных заведениях государств Внутренней сферы.

В честь его были названы горная страна и хребет, полукольцом обнимавший плато, на котором был построен завод. Первоначально эта территория имела куда более прозаическое обозначение — плоскогорье Южный Уитленд или что-то в этом роде. Сейчас уже никто не может точно вспомнить. То ли дело горы Миоо! Совершенно неповторимое название!.. Как раз под стать этому ни в чем не похожему на другие миру.

Грейсон всегда увлекался историей военного искусства и планетной географией. Безусловно, эти науки были накрепко связаны между собой. Боевые роботы конструктивно и технологически мало изменились за эти шесть веков, как, впрочем, и способы их тактического применения. Отсюда и вытекала необходимость детального геоморфологического, климатического и геологического изучения театра военных действий. Что касается высказывания Такаши, то ныне его слова приобрели даже еще большее значение, чем в ту пору, когда были сказаны. Это был тот редчайший случай, когда к мудрому изречению древнего полководца и теперь нечего добавить. Как и к описаниям Такаши, относящимся к Гесперидам II, его анализу факторов, определяющих слабости и преимущества обороны планеты.

Теперь Грейсон во всем объеме представлял сложность задачи, которая встала перед ним. Игра с Гаретом требовала серьезнейшей подготовки — этим он и занялся сразу же, как только приступил к работе в оперативном отделе штаба военного округа. В подобном пристрастии не было ничего удивительного — Гарет даже похвалил полковника за то, что тот сразу взял быка за рога. Окончательный захват Гесперид и нейтрализация маршала Чампы должны были произойти без единой капли крови. Маршала надо было поставить в такие условия, чтобы она сама поняла бесполезность всякого сопротивления. Гарет так и сказал — пальба на Гесперидах недопустима. Так-то оно так, но втайне Карлайл куда больше заботился об интересах Лиранского Содружества. Потеря оборонного комплекса ставила под вопрос существование всего государства. Оно было умопомрачительно огромным — более трехсот обитаемых звездных систем, сотни, а то и тысячи миров, на которых были устроены форпосты, созданы военные базы, организованы станции заправки. Такое пространство трудно было держать в руках, организовать правительственную вертикаль власти, связать единым экономическим интересом, тем более что соседи у Лиранского Содружества были далеко не мирные. С одной стороны Таркаду угрожала Лига Свободных Миров во главе с жадным до чужого добра Мариком, с другой — угрожающей глыбой нависал Синдикат Драконов. С «севера» в границы Лирсода вторглись кланы, уже успевшие подмять под себя Свободную Республику Расалхаг.

Правда, к тому моменту кланы, до той поры обладавшие несомненным технологическим и военным преимуществом, заметно выдохлись. Их объединение тоже вступило в полосу внутренних конфликтов и борьбы за власть между отдельными родами, однако кто мог дать гарантии, что они не попытаются решить свои внутренние проблемы с помощью новой победоносной войны. В этом случае для них не было более удобного соперника, чем Лиранское Содружество. Понятно, что без создания мощного бронированного кулака новому государству не выжить. В этом свете всем была ясна роль оборонного комплекса на Гесперидах II. Это был, по существу, единственный мощный, сдерживающий распад государства фактор.

Общественный договор, заключенный между каким-либо правительством и людьми, им управляемыми, — явление хрупкое, подверженное влиянию многих обстоятельств. Если правительство дома Штайнеров сразу потерпит неудачу с Гаретом, это будет означать резкий поворот в общественном мнении. Система за системой, планета за планетой, область за областью начнут откалываться от Таркада, исходя из своих сиюминутных интересов. В таких условиях сразу вскинут голову титулованные владельцы феодов — все те, кому неймется дорваться до абсолютной власти. Они сразу заявят, что готовы защищать кого угодно от кого угодно. Большинству руководящих элит планет прекрасно известно, чем грозит подобное «покровительство», однако общий настрой, необходимость защитить себя немедленно, любым способом заставят их согласиться на эти предложения. Процесс станет неуправляемым. На значительном пространстве Внутренней сферы вновь разгорится война всех против всех.

В таких условиях замысел Гарета создать небольшую, но крепко сколоченную империю обретал необходимое политическое и историческое оправдание. С точки зрения потомков, в последующих хрониках уже будет не важно, кто именно инициировал развал государства. Найдутся щелкоперы, которые возведут фельдмаршала в ранг мудрого государственного деятеля, который, видите ли, прозорливо предусмотрел необходимость отделения от центра. При этом из подобных описаний совершенно вылетит тот факт, что этот поступок мало того, что являлся предательством как таковым, но и в результате действий такого «мудреца» народы на десятилетия, а то и на века окажутся ввергнуты в бесконечную полосу войн, страданий, невозможности жить по совести. Простые люди — вот такие, как он, полковник Карлайл, — опять начнут расплачиваться жизнями за действия презирающих всех и вся властолюбцев! Только не надо туманить мозги рассуждениями об экономически неизбежной децентрализации, о столкновении глубинных интересов классов, о неизбежности крушения цивилизации огромных государств. Все это ерунда! Выводы ангажированных, «чего изволите», ученых мужей!.. Большое государство — это большая культура, могучая наука, великое искусство. Это усредненный, но достаточный для всех жизненный уровень. Это возможность жить по совести, невзирая на то, согласен ты или не согласен с существующим государственным устройством.

А что можно ждать от новоявленной Свободной Звездной Республики?

Грейсон искоса глянул на Уолтера Дюпре. Спроси его, или его хозяина, или участвующих в заговоре офицеров: что же вы, господа, делаете? Зачем рубите сук, на котором сидите? Зачем губите родину? Они искренне удивятся. Их возмущению не будет предела: кто губит? Мы?.. Мы спасаем!

Пытаемся сохранить то, что можно сохранить. Это было удивительное свойство человеческой натуры отыскать и поверить в любое оправдание любого самого постыдного поступка. Грейсон по опыту знал, что подобные субчики — «плохие ребята», если выражаться на обычном военном жаргоне, — никогда не считают себя «плохими ребятами». Никогда!! Причем эти «теоретики» обладали потрясающей способностью останавливаться на полпути или делать самые фантастические выводы из самых простых тезисов.

Конечно, сам Гарет понимал, что в подобных объяснениях мятежа есть лукавая попытка скрыть свои честолюбивые устремления, но он — в этом Карлайл был уверен — даже не пытался задуматься о том, что его действия в такую пору напоминают удары молота, которым варварство и одичание начинает громить ворота цивилизации. Грейсон никогда не допускал шор на глазах — он старался смотреть трезво, вдаль, не отводить глаза, не искать оправданий. Поэтому единственным выходом в этой ситуации была необходимость пристрелить Гарета как бешеную собаку. Но только после того, как мятеж будет подавлен. Ни в коем случае не раньше! В назидание не только жаждущим крови кондотьерам, конкистадорам, агрессорам и прочей швали, которой по горло была сыта Внутренняя сфера, но и всем прочим «теоретикам», опьяненным лихим полетом своего «разума».

Лиранское Содружество было далеко не совершенным государственным устройством. Что уж говорить о доме Штайнеров! Вокруг них всегда роем крутились глупые, жадные, коварные советчики. Штайнеры испытывали какую-то патологическую страсть проверять все их бредни на практике. Слава богу, что в небольших масштабах. Собственно, то же самое можно сказать о любом правительстве, о любом государственном деятеле, какие только были в человеческой истории.

Однако за плечами Штайнеров радужным сводом вздымалось самое убедительное доказательство их права на власть — традиция!

Давным-давно они пришли к власти под лозунгами стабильности и закона. С тех пор, какими бы личными качествами ни обладали представители этого дома, они были вынуждены следовать духу предков. Их поступки — даже военные победы или неудачи — измерялись в этой системе координат. Стабильность и власть традиции, воплощенная в законе, означали возможность народного образования, развитие экономики, общественное спокойствие и гражданские свободы. Вот тот критерий — особенно последнее условие, — каким пользовался Грейсон в оценке деятельности того или иного властителя. Да разве только он один!

Если дом Штайнеров падет, альтернативой ему будет…

Что же может последовать за этим?

Поглощение Лиранского Содружества Федеративным Содружеством? Это не самый худший вариант, если считать, что Федсод, по существу, устроен на тех же принципах обеспечения свободы экономики и гражданских прав населения. Но вряд ли Виктор Дэвион способен одним махом проглотить такой большой кусок, у него хватает своих собственных забот. Куда более вероятной является перспектива развала государства и возникновения на всем пространстве сначала десятков, затем сотен мелких и мельчайших княжеств, графств, курфюрстшеств, баронетов и прочей феодально-исторической дребедени. Беда в том, что, как ни назови эти скороспелые государственные образования, они сразу примутся выяснять между собой отношения. Гарет не первый, и его Свободная Звездная Республика развалится сразу после его смерти или гибели. Вот когда на просторах бывшего Лирсода начнут пышным цветом расцветать всевозможные «Свободные Звездные Республики», пока внешние враги не поднакопят достаточно сил, чтобы взять под контроль всех этих необузданных «князей», «герцогов», «графов» и прочую милитаристскую сволочь… Кто это будет? Скорее всего, Синдикат Драконов или кланы. Вот тогда мы попляшем! Вспомним о правах человека и гражданина, независимой экономике, о куцем образовании, которое только и будет доступно нашим детям. О собственном безумии, о радетелях развала, о «плохих ребятах», да будет поздно. Останется только локти кусать. Приятное занятие — веками кусать локти…

В обычных условиях никому не под силу — ни отдельной личности, ни группе заговорщиков — вызвать такое грандиозное явление, как гибель цивилизации. Прежде чем погибнуть, Древний Рим два века твердыней стоял на пути надвигающихся волна за волной нашествий варварских племен. Дом Штайнеров сумел устоять и перед куда более серьезными опасностями, чем заговор Гарета. Но то в обычном состоянии. Теперь беда заключалась в том, что болезнь оказалась сильно запущенной. Десять лет Гарет плел свою сеть — это говорит о недюжинном уме, — и ныне никто не мог сказать, сколько сторонников у него было на Гесперидах и на самом Таркаде. Конечно, немало. Тут как раз подоспело заявление Катрин Штайнер об отделении государства от Федеративного Содружества, и Гарет решил, что его час пробил.

Чем глубже погружался Карлайл в изучение природных условий и истории Гесперид, тем быстрее он склонялся к нерадостному для себя выводу — Гарет имел шанс воплотить свою идею в жизнь! Это было трудно, но возможно. Возможно практически, и это было самое страшное, потому что фельдмаршал был из тех, кто, раз схватив клыками кусок, уже ни за что не разожмет челюсти.

Самое важное звено, точнее, наибольшую опасность для дома Штайнеров представлял Даниель Бруэр. Молодой наследник домена Бруэров редко появлялся на публике, однако все публичные заявления, выступления по тридивидению, распоряжения доказывали, что он полностью в курсе планов Гарета и всецело одобряет их. Черт бы его побрал, этого герцога — он постоянно подчеркивал, что фельдмаршал является его главным советником.

В последнее время никто, даже члены его семьи, не имели возможности встретиться с правителем Гесперид. Даже те руководители оборонного комплекса, кто был обязан лично отчитываться перед главой Наблюдательного совета, не могли получить к нему доступ. Все дела решались посредством электронного общения и распоряжений Гарета.

Приступив к исполнению своих обязанностей, Грейсон Карлайл по рангу должен был представиться молодому герцогу. Он как ни в чем не бывало записался на прием, однако тут же получил разнос со стороны фельдмаршала. «Его светлость в настоящее время очень занят!» — заявил тот. На этом дело и кончилось.

…Первый космический челнок, балансируя на плазменных струях и разгоняя облака дыма, на миг завис над бетонной подушкой. Невыносимый рев мешался с воем и каким-то неестественным подзваниванием — цвиньк-цвиньк. Неожиданно нос шаттла дернулся, качнулся пару раз и замер. Тут же все стихло. Начали оседать тучи дыма и пыли, и на дальности не менее километра Карлайл отчетливо различил надпись на носу шаттла: «Фобос».

Этот челнок относился к классу «Union», он доставил на Геспериды роту боевых роботов, артиллерийские батареи, технические службы Легиона, их персонал и необходимое оборудование.

«Фобос» постоянно был прикреплен к первой роте первого батальона. Это были лучшие из лучших. Первую роту еще называли штабной. Пилот шаттла, по-видимому, провел все необходимые проверки и, получив команду от диспетчера космопорта, начал опускать наклонные сходни. Теперь аппарат был виден во всей красе, кое-где из корпуса вырывались облачка пара. Все его 3500 тонн — а на Гесперидах вес челнока увеличился до 4700 тонн —покоились на четырех выдвинутых опорах. Наконец нижний край аппарели коснулся бетона, и в следующее мгновение из темного нутра грузового трюма вышел первый боевой робот.

«Zeus»… Эту машину совсем недавно внесли в списки штабной роты, закрепили за новым командиром Легиона. «Zeus’а» вела Лори. Следом на бетон спустился «Highlander» Дэвиса Маккола. Даже издали была видна цифра "3" на его плече, на груди была изображена волынка. За ним на свет вышел «Centurion». Его пилотировала Кейтлин Деврис. Следующим шел «Vindicator»… Судя по номерам и эмблемам, это была машина Вероники Тасоне. Она обменом была переведена в штабную роту из третьей. После ухода Грейсона и Алекса возникла насущная потребность в подобных перестановках.

Один за другим выходили машины. «Cataphract» лейтенанта Деникена, «Dervish» Эрики Карвер. Внушающий трепет своими уродливо-зверскими формами, семидесятипятитонный «Penetrator». Это был робот совершенно новой конструкции, только-только начавший появляться на полях сражений после знакомства с техникой кланов. Кто его пилотировал на этот раз, Карлайл не знал. Вот появилась «Valkyrie» из первого разведывательного копья первой роты.

Как-то странно и радостно было видеть своих боевых друзей, прибывших на эту безумную планету. Они были готовы к бою. Казалось, они вообще никогда не расставались.

— Ладно, — подал голос Карлайл, — давайте выйдем и встретим их. — Он широко улыбнулся. — Вы, по крайней мере, дадите мне возможность поговорить с женой наедине?

— Ни в коем случае, полковник! — ответил Дюпре. — Гарет и его дружки, они, возможно, доверяют вам. Им не доводилось работать с вами прежде. А мне доводилось, поэтому вы будете разговаривать со своими людьми только в моем присутствии.

— Это замечательно, когда тебя ни на секунду не оставляют своим вниманием, — усмехнулся Карлайл.

Они сели в колесное самодвижущееся средство, выехали за пределы терминала и быстро помчались в сторону приземлившегося космического челнока. «Zeus» и «Highlander» направились в сторону приближавшегося автомобиля. Грейсон первым соскочил с машины, замахал рукой:

— Дэвис! Лори!..

«Zeus» повел правой рукой, в предплечье которой были установлены пусковые для запуска LRM. Спустя мгновение в лицо ему нацелились дула автоматической сдвоенной пушки.

— Нам надо серьезно поговорить, — из динамика раздался голос Лори. — Ты нашел работу, но при этом ни словом не обмолвился об условиях контракта.

Грейсон поднял руки вверх.

— Надеюсь, ты не расстреляешь меня за это? — выкрикнул он.

— Расстрелять не расстреляю, но я не уверена, что командование Легиона утвердит этот контракт.

Оба дула, встроенные в правую кисть, двинулись в сторону и уставились в Дюпре.

— Что здесь делает этот человек?

— Это страховка Гарета. Он не отстает от меня ни на шаг.

Наступило молчание. Майор Дюпре чувствовал себя неуютно под дулами наведенного на него орудия, однако виду не показывал. Он по-прежнему был неулыбчив и насторожен. Неожиданно прозрачный, из зеленого стекла фонарь кабины «Zeus’а» раздвинулся вверх и вниз. В проеме показались голова и плечи Лори. Голова была покрыта нейрошлемом, защитное стекло которого предохраняло ее от яркого света Гесперана.

— Я его сейчас изжарю, а потом скажу, что так и было, — крикнула Лори. — Справедливость должна торжествовать.

Она вплотную подвела дула к лицу Дюпре. У того на лице сразу выступили крупные капли пота. Рот исказился от ярости, а может, от страха. Он всерьез воспринял угрозу Лори, тем более что боевой робот, которым управляла командир Легиона, был тот самый «Zeus», из которого он под Фалкирком расстрелял Карлайла. Видимо, эта деталь сильнее всего подействовала на него.

Грейсон некоторое время размышлял, за эти мгновения Лори уперлась металлом в нос Дюпре. Тот тяжело задышал, однако у него хватило мужества не дать деру.

— Лори, послушай, — наконец сказал Карлайл, — давай в следующий раз. Он нам еще нужен. Пока…

— Ладно, черт с вами, полковник! — выговорил Дюпре хриплым голосом. — Ступайте, порадуйтесь встрече. Но помните, если у Гарета появится хотя бы тень подозрения или он сочтет, что вы ему больше не нужны… — Он чиркнул себя по горлу большим пальцем.

В это время Лори уже выбралась из рубки и, минуя обычный путь по металлическим скобам, начала спускаться там, где обычно лазили техники, производящие осмотр машины: сначала по руке, затем добралась до бедра и до приваренных к ноге скоб. Грейсон уже было совсем собрался предостеречь ее о повышенной силе притяжения, но, очевидно, она была в курсе. Этот факт очень порадовал Грейсона — его уроки не пропали даром.

Лори, по-видимому, хорошо изучила природные условия на Гесперидах. И если она отлично подготовилась к этой кампании, значит, ее люди тоже.

Он встретил ее, когда она была в метре от земли, помог ей ступить на бетонные плиты.

— Смотри не повреди что-нибудь. Ты мне нужна сильная, крепкая…

— Со мной все в порядке, разве что сердце разбито, — сурово сказала она, однако рук его не оттолкнула. — Причину сам знаешь…

Они обнялись. Он жадно поцеловал ее, почувствовал вкус ее губ. Сразу разволновался, закрыл глаза, вдохнул аромат волос.

— Сколько дней прошло… — только и мог сказать он.

— Все равно буду ждать тебя, — вздохнула Лори. — Даже если ты еще раз выкинешь подобную штуку, все равно буду ждать тебя.

— У меня не было выбора, — шепнул на ухо. — Будь осторожна с Дюпре, этот ни во что не верит. Хитрый ублюдок. И умный — понимает, что авантюра Гарета лично для него может кончиться очень плохо. Хватит, люди смотрят.

Она кивнула и отстранилась:

— Ладно, на этот раз все забуду. Но если…

Второй шаттл с грохотом приземлился в километре от «Фобоса». Опять тучи пыли, огонь, громовые раскаты. Это был «Индевор», один из челноков третьего батальона.

— Сколько шаттлов? — спросил Грейсон.

— Шесть «Union’ов» для двух батальонов. «Фобос», «Деймос» и «Утопия» для первого батальона. «Индевор», «Храбрец» и «Вызывающий» для третьего. А также «Ио», «Ганимед» и «Европа» для перевозки пехоты и средств поддержки.

Грейсон кивнул. Три последних относились к классу «Leopard». Это были на вид несколько неуклюжие, тысячасемисотдвадцатитонные, с аэродинамическими формами аппараты, способные нести четыре боевых робота и два аэрокосмических истребителя, а также сопутствующие подразделения пехоты и самодвижущиеся средства поддержки.

— К несчастью, — добавила Лори, — у нас неполадки на одном из «Leopard’ов».

— Что случилось?

Она глянула на Дюпре и тут же помрачнела.

— Говори, — сказал Грейсон. — Эти ребята на нашей стороне. Так что там с « Leopard’ом»?

— Бунт.

— Что?!

Лори пожала плечами:

— Контрактники из отделения артиллерийской поддержки первого батальона взбунтовались. Те, что летели на «Ио». Оказались страстными приверженцами Штайнеров. — Она бросила суровый взгляд в сторону Дюпре. — До нас дошел слух, что местные ребята решили выступить против Лиранского Содружества. Невтерпеж им стало, что ли?

Дюпре неожиданно расхохотался.

— Что тут смешного? — обозлился Грейсон.

— Как же! — ответил майор. — Это же просто потеха слышать, что сам великий Грейсон Карлайл имеет проблемы с непокорными войсками. Кому расскажешь, не поверят! Обычно все говорят о вашей нежной любви к личному составу и о глубоком ответном чувстве. Выходит, решения, к которым мы пришли, даже для героев оказываются трудными, не так ли?

— Они еще не разобрались в ситуации, — огрызнулся Грейсон. — Что дальше, Дюпре?

— Что вы имеете в виду?

— Мне необходим этот космический челнок, нужно размещенное на его борту оружие! Я могу предложить два варианта, — показал он майору два пальца. — Я могу приказать одному из своих челноков отправиться в стартовую точку, чтобы привести в чувство этих мерзавцев. Но лучше, если я сам возглавлю карательную экспедицию и лично наведу порядок. Думаю, в этом случае можно будет обойтись без стрельбы. Итак, что вы предпочитаете?

— То есть?

— Вы можете остаться здесь и вести наблюдение за полковником Калмар.

Кроме того, поможете ей с устройством боевых роботов. Или отправляетесь со мной? Что выбираете?

— Ну уж нет! Здесь достаточно персонала, чтобы разместить вновь прибывшие части. У меня строгий приказ не спускать с вас глаз. Несмотря ни на что! Я не позволю вам провести меня.

Грейсон пожал плечами:

— Как вам будет угодно. Надеюсь, вы справитесь с трудностями этого путешествия?

— Это как понять?

— Элементарно, Дюпре, — засмеялся полковник Карлайл. — Я собираюсь как можно быстрее достичь стартовой точки, так что весь путь мы будем идти с наибольшим ускорением. Я не думаю, что это будет приятный тур.

Прошло двое суток с тех пор, как Грейсону срочно пришлось отправиться в стартовую точку надира. Лори тяжело переживала разлуку. Вся их совместная жизнь состояла из постоянных расставаний и коротких встреч, но на этот раз отъезд мужа дался ей особенно трудно. Дурные предчувствия мучили ее.

В тот день она и оба старших офицера Легиона — майоры Маккол и Фрай — принимали участие в расширенной пресс-конференции, устроенной на шестнадцатом заводе, входящем в «Дефианс Индастриз». Пресс-конференция проводилась в форме ознакомительной прогулки по предприятию. Экскурсоводом выступал сам фельдмаршал Гарет, сопровождаемый охранниками. Лори и сопровождавшие ее офицеры сразу обратили внимание на необычность их формы. Никаких характерных для Лиранского Содружества белых и голубых цветов — исключительно мышино-серый и черный тона. Очень похоже на униформу легионеров, только береты у офицеров были черные, и никаких серебряных черепов в петлицах. Их эмблемы изображали руку в кольчуге, высунувшуюся из озера и мечом протыкавшую небеса.

До сих пор Лори никогда не приходилось видеть оборонный комплекс, только разве что тридиизображения отдельных его частей. Семидесятый уровень, на который их привели, скорее был похож на гигантский сборочный цех, вырубленный в скале. Это был огромных размеров туннель, стены и потолок которого, выложенные металлокерамическими плитами, были почти закрыты десятками кабельростов с проложенными по ним толстенными кабельными жгутами, увязанными пучками проводов, прямоугольными воздуховодами, питающими трубами, опорами и посадочными местами для кранов, рельсами для передвижения мостовых подъемников. Кое-где были видны производственные антресоли — там помещались будки с прозрачными стенками для диспетчеров и начальников участков.