Боевые роботы - BattleTech (№28) - Операция «Экскалибур»

Два других не имели характерных обозначений и, по-видимому, являлись свободными торговцами — то есть принадлежали частным владельцам. На пятом была различима эмблема Федеративного Содружества — сжатый кулак в виде солнца, излучающего свет. Действительно ли этот корабль находился на службе Федсода, сказать было нельзя. Вполне возможно, что он отошел к Лирсоду или просто захвачен Гаретом. Сменить эмблему на парусе было не так-то просто, энергособирающая ткань очень деликатная штука. Теперь предстояло выяснить самый главный вопрос.

— Где «Олимпус»? — спросил Грейсон.

По сведениям Ёситоми, экипаж станции составляли люди, до конца преданные Гарету, он лично отбирал офицеров и солдат. Они устроили на ней базу наблюдения за свободным пространством. Заправочная станция была вооружена до зубов, чтобы исключить возможность прибытия сюда войск, посланных для усмирения мятежников.

— Взгляните сюда, — ответила Шарлей. Она нажала клавишу, и полковник ощутил, как корпус корабля чуть вздрогнул. Капитан с помощью короткого, точно выверенного импульса придала ему центробежное ускорение. Изображение дрогнуло и поплыло, звездные прыгуны, согнанные в кучу, начали перемещаться на другую сторону экрана. Удивительные превращения происходили с Геспераном. У звезды то вырезался бок, то сминалась полярная область. На мгновение он открылся целиком, в следующую секунду его опять закрыл чей-то парус. Еще через мгновение последовал новый толчок, остановивший разворот, и на фоне других собранных кораблей появился «Олимпус» — местная звездная заправочная станция и ремонтная база.

Это было гигантское сооружение, более чем в три раза превышающее размеры одного из самых больших звездных прыгунов класса «Star Lord».

Корабль подобного типа висел поблизости. Отдаленно «Олимпус» напоминал звездолет — в кормовой части у него тоже был развернут гигантский парус, однако корпус его представлял собой скопище самых разнообразных структур, едва прикрытых обтекателями. Сразу было видно, что этот монстр вряд ли когда-нибудь отважится нырнуть в гиперпространство.

Единственное, на что он был способен, — это балансировать вблизи звезды, собирать энергию, запасать ее и делиться с подплывающими прыгунами. При этом в функции заправочной станции входили профилактические и ремонтные работы. Так она и висела на расстоянии шести миллиардов километров от южного полюса Гесперана, питалась его излучением, принимала и отправляла корабли. Гравитация в этой области составляла 0,00008 G, ускорение около восьми сотых миллиметра в секунду. С практической точки зрения это ускорение равнялось нулю.

Если вы пожелаете провести в своей кабине эксперимент и подвесите в воздухе в центре помещения какой-нибудь предмет, вам придется долго ждать, пока станет заметно, что он падает. Однако даже с таким ускорением приходилось считаться, так как за сотню, а то и две сотни лет аппарат мог разогнаться до чудовищной, около тридцати тысяч километров в секунду скорости. Вот почему этим станциям необходимы были двигатели, встроенные в корпус по очень сложной схеме, в зависимости от распределения внутренних масс.

Идея создания заправочных станций была проста. Их подвешивали в свободном пространстве в стартовых точках, где они с помощью парусов собирали энергию и запасали ее в литиево-дейтериево-ирридиевых батареях. Всякий вновь прибывший прыгун имел возможность перекачать энергию в свои емкости либо напрямую, подсоединившись к ячейкам, расположенным на станции, либо с помощью направленного электромагнитного излучения, что было менее эффективно. В этом случае процесс подзарядки занимал несколько часов вместо нескольких дней.

К несчастью, подобных систем, как «Олимпус», во Внутренней сфере осталось мало. Когда-то, во времена Звездной Лиги, их были сотни. В каждой важной звездной системе по две — в точках зенита и надира, а в большинстве менее важных или отдаленных пунктов по одной. С началом гражданских войн заправочные станции стали главными и первостепенными по своей стратегической важности целями. Потом, когда обнаружилась нехватка высокотехнологичного оборудования, начался откровенный грабеж этих сгустков человеческого гения, напичканных самыми совершенными системами, которые только могли создать ученые и инженеры Звездной Лиги. Все понимали необыкновенную важность и невосполнимость подобных станций, и все равно рейды продолжались. Сначала разграблению подвергались энергосберегающие батареи, затем принялись тащить все, что попадало под руку: самое совершенное оборудование, обеспечивающее связь, компьютеры, электронную начинку, навигационные системы. В конце концов большинство подобных станций совершенно вышли из строя.

Трагедия дичающего человечества обнаружилась через два с половиной столетия, когда в наступившую более-менее спокойную эпоху выяснилось, что нынешние поколения не в состоянии не только создать новые станции, но и отремонтировать еще сохранившиеся «Олимпусы», которые в общем-то было несложно починить. Беда, как говорится, не приходит одна. Большое количество станций, с которых были сняты тяговые двигатели, за этот срок опасно приблизились к своим светилам, и спасти их уже было невозможно.

Те станции, которые продолжали жить и работать, даже по внешнему виду отличались дряхлостью. Их командам приходилось прилагать героические усилия, чтобы поддерживать оборудование в рабочем состоянии.

Неподалеку от выпирающего углами и надстройками гигантского корпуса «Олимпуса» виднелся небольшой космический челнок. На него был нацелен нос «Европы». Это был взбунтовавшийся «Ио». Его толстоватый, напоминающий сундук корпус с зачаточными крыльями и обширным наростом на носу — там размещался центр управления — неподвижно висел, повернувшись кормой к приближавшемуся шаттлу.

Шарлей кивнула на экран:

— Удобно висит. Мы можем сразу пришвартоваться к нему. Приступать?

— Конечно, — ответил Грейсон. — Как думаешь, на «Олимпусе» нас заметили?

— О-хо-хо! Смеетесь, полковник? За прошедший день они уже несколько раз вызывали нас, по большей части посредством оптического мазера. Мы хранили радиомолчание. Притворялись, что у нас неполадки с оборудованием.

Грейсон кивнул. Второй отрезок одиссеи длиной в шесть миллиардов километров, которую пришлось совершить «Европе», космический челнок прошел на полной мощности маршевых двигателей. Только на этот раз они работали на торможение и радиосигналы или лазерный луч не могли пробиться сквозь помехи, создаваемые облаком высокотемпературной плазмы, висевшей впереди корабля. Лазерный луч мог пробиться, однако далеко не на всех челноках стояла специальная аппаратура.

— И теперь пытаются связаться?

— Теперь особенно. Вызывают постоянно. Хотите послушать?

— Давай, что они там бубнят.

— …класса «Leopard». Немедленно отзовитесь! Если вы приблизитесь на расстояние ста километров, мы открываем огонь. Конец связи.

Грейсон потянулся, указал технику на микрофон. Тот кивнул и легонько подтолкнул его в сторону командира. Тот на лету поймал микрофон.

— Станция «Олимпус», это космический челнок «Европа». Мы приняли ваше предупреждение. Будем поддерживать связь. До встречи.

— Челнок «Европа», это «Олимпус». С какой целью прибыли? Прием.

— «Олимпус», это майор Дюпре из службы безопасности. Я нахожусь на борту «Европы». В настоящий момент являюсь представителем фельдмаршала Гарета. Задача — подавить мятеж на шаттле «Ио». Мы не собираемся приближаться к вашей станции. Прием.

В эфире наступило молчание — видно, на станции решали, как быть.

— «Европа»… что происходит на Гесперидах? Там что, начались бои?

Почему нас никто не информирует, не вводит в обстановку? Мы здесь ничего не можем понять. Прием.

Грейсон весело рассмеялся в микрофон:

— Вот так дела — и вы о том же! Мы оставили планету, когда там все было тихо-мирно, а вчера до нас донеслось сообщение, что там вроде бунт.

Мы сами собирались расспросить вас, что же там происходит на самом деле?

— Придет срок, и станет ясно, кто там выиграл, а кто проиграл, — ответили с «Олимпуса». В голосе прозвучала нотка фатальной обреченности и неуверенности. — Послушайте, «Европа», ввиду враждебных действий, происходящих на планете, мы обязаны задержать вас. Или, по крайней мере, сообщите нам ваши данные на секретном коде. Прием.

— Какой секретный код! — изумился Грейсон. — Я повторяю, что мы стартовали с Гесперид неделю назад, еще до того, как случилась эта неразбериха. Вылетать пришлось по срочному распоряжению фельдмаршала, ни о каком коде в тот момент и речи не было. Вы можете сами связаться со штабом и выяснить все обстоятельства. Передайте ему мое имя — Уолтер Дюпре. Или используйте мой голос для идентификации. Они могут сравнить его с данными, хранящимися в Элегии Марии. Вы тотчас получите ответ.

— Ладно, «Европа». Мы так и поступим. Все равно пока не предпринимайте никаких действий, которые не входят в ваше задание. Прием.

— Вас понял, вас понял. Согласен. Можете полюбоваться, что мы сейчас устроим этим негодяям с «Ио». Вызывайте нас сразу, как только придет ответ от фельдмаршала Гарета. Прием.

— Принято. Тоже согласны. Удачи и доброй охоты. Конец связи.

Все пять человек, находившихся на мостике, напряженно ждали, чем окончатся переговоры полковника со станцией. Карлайл положил микрофон и объявил:

— Все в порядке, ребята. Отсчет начался. У нас одиннадцать часов и пятьдесят две минуты до того момента, когда они обнаружат, что я не майор Дюпре.

— Так и зафиксируем, — спокойно сказала Шарлей. — Чтобы одолеть шесть миллиардов километров, радиоволнам потребуется триста пятьдесят шесть минут. Следует прибавить неразбериху, которая сейчас царит в штабе Гарета, то да се, плюс обратный путь… Итого — около двенадцати часов.

Грейсону ничего не оставалось, как верить, что этого будет достаточно.

XXII

Оборонный завод «Дефианс Индастриз», ворота № 2

Элегия Марии

Геспериды II, Ранешир

Лиранское Содружество

13:05 часов по местному времени

21 декабря 3057 года

Вражеская машина дала залп из автоматической пушки. Снаряды с грохотом ударили в испещренную отметинами попаданий скалу. Часть осколков через проем, образовавшийся после того, как одна из створок завалилась внутрь, попала в туннель, камешки звонко зашлепали по броне «Zeus’а». Лори тут же опустила робота на колени, спряталась за баррикадой. Стреляли снизу, несколько снарядов с воем залетели внутрь, вонзились в потолок.

Территория перед воротами и участками стены была устроена по всем правилам фортификационного искусства. Все подходы к оборонному комплексу были специально сужены. Условия местности и искусственные надолбы, а также мощные заграждения позволяли боевым машинам подходить к воротам только по одному. Подступы отлично простреливались — это было большое преимущество для обороняющихся. В таких условиях даже горстка боевых роботов могла сдерживать напор значительно превосходящих сил. Особое внимание военные инженеры уделили размещению огневых точек. Систему огня иначе как совершенной нельзя было назвать. Куда ни бросишь взгляд, везде валялись останки разбитых роботов или их части. Некоторые еще густо дымили, другие уже совсем превратились в уголья, и только несущие каркасы — своеобразные скелеты металлических гигантов — указывали места их гибели.

Они лежали группами — в том порядке, в каком шли в бой. Впереди двадцатитонный «Wasp» и два быстроходных «Cicada». Это была, по-видимому, разведывательная группа или часть копья. Их послали, чтобы проверить прочность обороны у ворот. Случилось это два дня назад. Далее пятидесятипятитонный «Shadow Hawk», две пятидесятипятитонных «Росомахи», семидесятипятитонный «Marauder»… «Shadow Hawk» и одна из «Росомах» еще дымили. Это был ударный кулак, который Гарет двинул в атаку несколько часов назад. Над внешним двором повис плотный слой маслянистого, дурно пахнущего дыма. «Shadow Hawk» лежал на спине, металлические руки его были вскинуты, словно он укорял расцвеченное гесперидское небо за преждевременную гибель. От «Marauder’а» не осталось ничего, кроме раздробленных ног. Удивительно, они до сих пор еще сохраняли вертикальное положение, на них были насажены остатки корпуса. Поодаль валялись остальные части. Это была хорошая острастка для наступающих из полка Железноруких.

На дворе, кроме погибших роботов, можно было также заметить разбитые транспортеры на воздушной подушке — на этих машинах мятежники шли в атаку более семи часов назад. Наверное, хотели как можно ближе доставить к воротам пехоту. Тогда как раз была ночь — смутная, с гуляющим под облаками небесным сиянием, разноцветная гесперидская ночь. В других местах перед стенами угадывались человеческие трупы — диверсионные группы пытались одолеть стену в самых рискованных местах. Со стороны нападавших это, безусловно, был жест отчаяния. Здесь Лори осадила себя: "Перестань заниматься похвальбой, не теряй бдительность. В посылке развед-групп не было никакой обреченности. Гарет реально оценивает обстановку. У него еще хватает силенок, он вполне может преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз ". Лори крепче сжала губы и принялась внимательно изучать открывавшуюся перед ней местность. Очень похоже на тир, лучшего места для обучения прицельной стрельбе трудно придумать. На дороге, словно шрам врезавшейся в тело горы, валялся перевернутый транспортный «Pegasus» на гусеничном ходу, поодаль несколько разведывательных «Packrat’ов». По характеру повреждений можно было сказать, что «Pegasus’у» влепили из протонной пушки, потом его окончательно разделали с помощью лазера большой мощности, а «Packrat’ам» досталось от реактивных снарядов. Две машины еще горели…

Сооружениям, охранявшим внешний двор, тоже досталось. Стены местами были пробиты, верхние галереи обвалились, башни и вышки с установленными на них радарными мачтами обрушились, броневые и бетонные колпаки, где стояли орудия, в большей своей части тоже были разбиты и походили на лопнувшие перезрелые фрукты. От домика, где три дня назад сидела охрана, и следа не осталось.

Все равно Легион держался. Все еще держался… Они сражались день и ночь трое суток подряд. Потери были в пределах допустимого — пять подбитых роботов на весь батальон, двадцать семь человек убитыми и ранеными. У врага положение было много хуже. Двадцать — это только по предварительным подсчетам — боевых роботов, более десятка транспортных средств. Сколько человеческих потерь, никто сосчитать не мог. Майор Фрай вел бои в окрестностях Элегии Марии. За это время он со своим третьим батальоном отбил два решительных штурма. Фрай докладывал о всех передвижениях вражеских роботов. Недавно передал сообщение, что большое количество машин замечено в районе космопорта Морнингстар.

К величайшему сожалению, Фраю не удалось захватить сам космопорт. В этом не было его вины или вины его людей. Так уж получилось, что группа захвата нарвалась на солдат, которые бдительно несли службу. Те успели поднять тревогу, и рота из полка Железноруких сумела отстоять космопорт. Что ж, Гарету повезло, а легионерам нет.

На войне как на войне, рассудила Лори. Как бы ни был хорош план, подготовлены войска, как бы удачно ни был выбран момент, всегда случаются маленькие накладки, в результате которых картина сражения никогда не бывает похожей на прогнозируемую заранее. Если по-другому, то и воевать не надо. Противники открывают друг другу карты, и тот из них, кто теоретически терпит поражение, сдается… Такое только в тридисериалах бывает…

Шквал ракет малого калибра обрушился на баррикаду и скалу — вспышки разрывов осветили двор. Их, скорее всего, выпустили из наплечных пусковых установок с расстояния не менее сотни метров. Вновь каменная дробь осыпала броню «Zeus’а», затем камни посыпались лавиной: вероятно, долгие обстрелы понаделали трещин в скале, и теперь было достаточно небольшого толчка, чтобы произошел обвал. Лори, прикрываясь створкой, немного отступила к одной из стен. В следующее мгновение камнепад прекратился. "Им еще немного пострелять, — решила она, — и нам не надо будет беспокоиться о защите туннеля. Они сами его завалят ".

В общем, ей грех жаловаться, усмехнулась она. Они добились самого главного. В чем состоял замысел операции? В первую очередь легионерам необходимо было захватить завод и занять оборону внутри комплекса. Тем самым Гарет попадал в двусмысленное и стратегически проигрышное положение. Они этого добились — ворота, через которые враг мог ввести в дело роботы, оказались у них в руках.

Теперь все решал фактор времени — Карлайл особенно подчеркивал это обстоятельство. По правде говоря, удержать огромное предприятие силами одного батальона, даже с приданными частями, задача неразрешимая.

Оборонный комплекс — это сто пятьдесят километров туннелей, галерей, проходов, лифтовых шахт и прочих коридоров и помещений, вписанных в тело горного массива на глубину до километра. Чего здесь только не было, вплоть до бараков, в которых жили завербованные рабочие. Легион выполнил главную задачу — захватил ядро предприятия, где располагались основные объекты. Здесь они встретились с тем, что большинство туннелей вполне годились для передвижения боевых роботов. При острой нехватке сил легионеры не могли перекрыть все небольшие выходы на поверхность. Значит, в недра горы вполне могут просочиться вражеские диверсионные отряды. Кроме того, Гарет имеет возможность найти новый, достаточно просторный проход, чтобы ввести свои машины в подземелье. Или прорубить его с помощью взрывов… Тогда обороняющимся легионерам придется совсем худо. Вот почему так важен был фактор времени. Ни в коем случае нельзя давать Гарету передышку, чтобы он мог прийти в себя, оглядеться. С этой целью Фрай должен был постоянно тревожить его. Теперь успех дела решала не оборона завода, а своевременное прибытие подкреплений, за которыми отправился Карлайл. Гарет сдастся только перед лицом неминуемой гибели, а этого можно добиться, только окружив его части.

Все это было ясно, но на войне историю пишут не только люди, но и случай, порой ошибки, случайности. Фарт, наконец… Свою пехоту — взводы истребителей роботов и отряды командос — полковник Калмар разместила в нескольких стратегически важных точках: на развилках, у перекрестков, вблизи складов с запчастями и оружием, которого на заводе оказалось полным-полно. В этом ей здорово помог трехмерный план и сведения, полученные от Ёситоми. Кроме того, особые команды получили задания развернуть электронные средства раннего предупреждения, чтобы обнаружить врага еще на подходах к узловым точкам. Силы у Гарета тоже были ограничены. Особые подвижные патрули следили за всеми возможными входами в подземную крепость.

За эти дни уже произошло несколько стычек на внутренней территории производственного комплекса. Каждая из них вызывала у Лори открытое раздражение — подобные столкновения приносили все больший и больший ущерб производственной инфраструктуре. Это никуда не годилось — замысел операции как раз и обосновывался необходимостью сохранения завода. Груда обломков никому не была нужна. Однако полностью избежать разрушений было невозможно.

Все силы, все свое внимание и опыт она уделяла главной задаче — не допустить проникновения боевых роботов врага внутрь подземных коммуникаций. Это была стратегическая на тот момент задача. Стоит Гарету проложить ход в подземелье, он очень быстро сможет разделить обороняющихся на отдельные группы и по очереди уничтожить их.

Конечно, добиться ее выполнения было трудно — еще строители времен Звездной Лиги предусмотрели такую опасность, — но возможно. В распоряжении Гарета находились специалисты, которые могли найти место, где можно скорейшим образом проложить проход внутрь лабиринта. С целью отвлечения сил Гарет тем не менее должен продолжать попытки штурма ворот. Лори прекрасно понимала, какая ответственность лежала на ней как на командире. Только она могла определить, когда Гарет всерьез штурмует ворота и когда он проводит отвлекающие атаки. Кто мог помочь ей в принятии решения? Карлайл постоянно твердил: если командир понимает, в чем состоит его задача, считай, он на полпути к победе. В этом деле не может быть никакой самоуспокоенности, никаких шор. Каждый совет следует выслушать, однако при этом не следует забывать, что вся ответственность лежит на тебе.

Гарет опомнился быстро — уже через два часа после захвата завода была произведена разведка боем, а наутро инженеры из полка Железноруких подвели автоматические мины ко всем воротам. Когда прогремели взрывы, сорвавшие на двух воротах створки и расчистившие проходы, вражеские машины пошли в решительную атаку.

Наемников спасла только прекрасно организованная разведка. В момент взрыва Лори успела отвести машины, и все равно легионерам с большим трудом удалось остановить их. Первое сражение продолжалось более двух часов. Только отличная выучка, некоторое психологическое преимущество, которое наемники получили в боях на Каледонии и Гленгарри, и, конечно, прекрасная оборонительная позиция помогли им выстоять. В момент боевого столкновения каждый пилот Легиона мог отойти в глубь коридора и перевести дух. Такой возможности не имели бойцы Железнорукого. Они постоянно были на виду, даже человек со стальными нервами не может долго выдержать такое напряжение. Враг откатился, и легионеры не мешкая принялись сооружать из разбитых машин противника баррикады у входов в подземелье.

С тех пор Лори потеряла счет вражеским атакам. Некоторые из них проходили беспрерывно — Гарет стремился любой ценой захватить хотя бы одни ворота.

Пока у него ничего не получалось, но чем дальше, тем быстрее приближался критический момент, когда фельдмаршал пойдет ва-банк. Еще день-два, и ему станет окончательно ясно, что если он не ворвется на территорию завода, то ему не жить. Еще неделя — и регулярные части Лирсода будут высажены на планету. Единственное спасение для него и его людей — это встретить их внутри подземного комплекса. Во-первых, там можно держать оборону, во-вторых, эта позиция дает возможность на равных вести переговоры с Катрин Штайнер. Так что выбора у Железноруких не было. "Ну и названьице себе отыскали ", — усмехнулась Лори.

«Полковник! — Голос в телефонах отвлек ее от размышлений. Это был Орловский, пилот восьмидесятитонного „Victor’а“, в паре с командиром охранявший ворота. — Я заметил движение. От подбитого „Marauder’а“ пятнадцать градусов влево. Дальность — около сотни метров». Лори не спеша развернула корпус в указанном направлении и принялась тщательно изучать дымящиеся в той стороне останки. Теперь она тоже увидела врага. Боевой робот двигался по узкой полоске вдоль стены. Это был штурмовой «Trebuchet». Громоздкая машина добралась до разрушенного участка, заняла позицию, до пояса прикрывшись оползнем, затем вскинула обе руки и открыла огонь из всех трех лазерных орудий.

Лори постаралась угадать, что они придумали на этот раз. Лазерные лучи не могли попасть в скрытых за баррикадой и одной створкой двери легионеров, все равно «Trebuchet» методично выпускал залп за залпом. Свет слепил глаза, резал поверхность скалы — сверху потек расплавленный гранит. Задымило… В этот момент со стороны дороги другие машины, прикрываясь дымными сгустками, истекающими из чадящих машин, начали осторожно, по очереди, приближаться к воротам. Они тоже вели огонь — метили почему-то в верхнюю часть проема и в скалу над ним.

Вот в чем дело!.. Они начали огневую подготовку. Под прикрытием огня штурмовые группы пехоты бросились вперед, пытаясь спрятаться за останками разбитых машин. Лори пустила в их сторону несколько управляемых снарядов, плотное облако разрывов накрыло подбиравшихся пехотинцев. Чье-то туловище взлетело в воздух, послышались отчаянные вопли.

Когда наступавшие роботы приблизились, пехота снова бросилась в атаку. На этот раз Лори смела их очередями из автоматической пушки. За эти несколько минут «Trebuchet» сумел перебраться через завал и, появившись на внешнем дворе, поддержал лазерным огнем подтянувшихся с другой стороны «Urbanmech» и пару шестидесятипятитонных «Catapult». Лори вскинула правую руку и прицелилась в ближайшую «Catapult’у». Эти роботы представляли наибольшую угрозу из всей четверки. Как только запульсировало алое колечко, она открыла огонь из автоматических пушек. Убедившись в точности прицела — снаряды дружно принялись перепахивать левую сторону торса вражеского робота, — Лори произвела запуск LRM. Наводящие устройства еще не успели по-настоящему захватить цель, только несколько снарядов угодили в «Catapult’у». Точно в левую сторону груди и в ноги. Более половины пущенных ракет, однако, успели зацепить инфракрасными головками следующую в нескольких десятках метров сзади вторую «Catapult’у». Оба робота получили серьезные повреждения — переднего даже шатнуло назад. Пока пилот восстанавливал равновесие, Лори вновь начала обстреливать врага из автоматических пушек, изготовленных, кстати, на «Дефианс Индастриз». Заработал заряжающий барабан, дула принялись выплескивать смертоносный груз. Жуткий грохот с подвыванием наполнил туннель.

Между тем Орловский, прикрывшись створкой, всерьез взялся за легкие машины. Он работал исключительно с помощью автоматической пушки. Стрелял короткими очередями, прицельно — метил в жизненно важные узлы. С броневой защитой у «Trebuchet» и «Urbanmech» было слабовато, поэтому каждый удачный залп пробивал броню и рвал внутренности. Однако пилот «Trebuchet’а» оказался стойким парнем. Он продолжал методично посылать лазерные лучи в устье туннеля. Теперь, оказавшись под обстрелом, он, в свою очередь, явственно различал и «Zeus’а» и «Victor’а». Конечно, наибольшую угрозу для осаждавших ворота представлял «Zeus», поэтому он и старался нанести машине Лори как можно более серьезные повреждения.

Первым делом он, не обращая внимания на огонь Орловского, попытался поразить мощным лазерным лучом пусковые установки на «Zeus’е». Ему удалось несколько раз полоснуть по корпусу «Zeus’а» зеленоватым, ослепительным режущим лучом. Это было что-то новенькое, смахивающее на приемы камикадзе, решила Лори. Этак они в конце концов добьются своего. Тем более что на дисплее повреждений появилось сообщение, что этот луч сорвал часть брони и проник в плоть искусственных мускулов. Несколько мгновений спустя на противопожарном экране замигало: «Пожар потушен». Лори моментально отступила назад, при этом в свою очередь нанесла лазерный удар по свихнувшемуся «Trebuchet’у». Температура в корпусе «Zeus’а» резко подскочила, однако она проигнорировала эту информацию и принялась вновь поливать врага из автоматического оружия.

Неожиданно открылись порты пусковых на передней «Catapult’е», и в следующее мгновение шум боя перекрыл вой пущенных реактивных снарядов. Дистанция — девяносто метров… Один снаряд попал в головную часть «Zeus’а», два других угодили в правую руку рядом с пусковой, вмонтированной в предплечье. Последний ударил в грудь и если не нанес существенного вреда, то заставил «Zeus’а» отступить на шаг. Следующий залп тоже пришелся на передние броневые плиты. Этот удар сорвал около метра броневой защиты и повредил внутренние электрические цепи.

Густо заискрило на груди. На пульте управления отчаянно замигала красная сигнальная лампочка. Следом пришло сообщение, что вышла из строя установка, питающая энергией лазер среднего калибра. Сдетонировали управляемые снаряды в одной из кассет в корпусе «Zeus’а». Лори лихорадочно попыталась отыскать возможность восстановить боеспособность лазера, однако повреждения оказались неустранимыми. Программа ремонта не могла справиться с ними. Ничего не оставалось, как отказаться от использования этого оружия. В ее распоряжении еще оставался большой лазер, автоматическая пушка и восемь управляемых снарядов в другой кассете.

Дьявольщина!.. Сигнальная лампочка предупреждает, что и со второй установкой для запуска LRM не все в порядке! Она лихорадочно начала нажимать кнопки. Так и есть, установка вышла из строя. Что у нее осталось? Лазер большого калибра, стреляющий вперед, лазер среднего калибра, встроенный в спину, чтобы защищать заднюю полусферу, автоматическая пушка в левой руке. К сожалению, она уже истратила три кассеты боезапаса.

Нехватка боезапаса не самая страшная беда. С началом атаки, как раз с того момента, как в нее угодили боеголовки LRM, температура во внутренних частях робота все время поднималась. Она росла даже в те секунды, когда Лори прицеливалась и не вела стрельбу. Лори пробежала пальцами по клавиатуре — так и есть, попадания ракетных снарядов повредили два резервуара с охлаждающей жидкостью. Теперь охлаждение внутренних систем машины станет почти неразрешимой проблемой. Она пока могла выносить жар в кабине и стрелять. Большой лазер — это серьезная острастка для каждого, кто посмеет сунуться ко входу в туннель, а вот как бороться с повышением температуры? Огонь кого угодно выгонит из рубки. Надо делать более длительные паузы и как можно скорее закончить бой. Это возможно, если она поведет предельно прицельную стрельбу.

В эти трудные для полковника Калмар минуты ее надежно прикрывал Орловский на своем «Victor’е». Ему тоже досталось, однако он непрерывно вел огонь, отгоняя сумевших приблизиться роботов противника.

Корпус его машины был испещрен отверстиями, наплывами расплавленной брони — залп управляемых снарядов с «Catapult’ы» тоже потряс его, однако на «Victor’е» пока действовали все системы оружия. За это время Орловский успел разделаться с легким «Urbanmech». Вооружение на нем включало лазер малого калибра и пулемет — все это было несравнимо с мощью «Victor’а». Малый робот валялся на дворе, разделанный большим лазером на части: отдельно левая нога, отдельно правая. Корпус представлял из себя решето. Мгновением позже после гибели «Urbanmech» пришел черед «Trebuchet’а». Получив очередную порцию снарядов из автоматической пушки, робот начал крениться набок, потом его повело в сторону и он с размаху ударился о стену — здесь и рухнул. Сначала на колени, потом попытался встать, но не удержал равновесие и растянулся в полный рост лицом вниз.

Между тем левая «Catapult», невзирая ни на что, прокладывала путь ко входу в туннель. Не обходя, ступала по останкам разбитых машин — двигалась не спеша, уверенно перебирала короткими тяжелыми нижними конечностями. Повреждения на ней были ужасные, треть брони сорвана, из-за спины вырывались струйки пара.