Не надо тратить слова… Если этот Ёситоми умный человек, он поймет, что его изучают, и это справедливо. Ему припомнилось, с каким легкомыслием ответила Лори на его якобы «параноидальное» предупреждение. Как бы то ни было, но Маккол был уверен, что «пятая колонна» на Гленгарри существует, и с уходом Гарета на планете ничего не изменилось. Если только ряды секретных агентов не пополнились… Нельзя поверить, что маршал полностью потерял интерес к крепости. В этом случае заблаговременное создание крепкой сети тайных агентов — первый шаг в верном направлении. Собственно, вся загвоздка была именно в этом — почему Гарет с такой маниакальной страстью желает захватить крепость? Даже поспешное и тем не менее вполне разумное отступление с планеты только утвердило Маккола в этом предположении. Теперь Дэвис выразился бы еще определенней: Гарет готов на все, лишь бы захватить Гленгарри. Непонятно, чем его привлекла эта планета, что в ней особо ценного? Крепость? Майор только пожал плечами — стоит ли ради этих древних стен огород городить? Город? Тем более непонятно… Гарет хочет использовать Гленгарри в качестве базы?…

Слова, слова, слова…

Вот по какой причине он перемолвился с лейтенантом Хендерсоном, офицером службы безопасности, чтобы тот поискал подходящего человека.

Теперь тот сидит перед ним. "Я не знаю других профессионалов, проживающих в этот момент на Гленгарри, кто мог бы сравниться со мной в этом искусстве ". Ну-ну…

Сказать по правде, майор Маккол в душе был рад, что должность начальника службы безопасности Легиона не являлась для него главной. Эти обязанности он исполнял по совместительству. Этими делами, по существу, занимался лейтенант Генри Хендерсон по прозвищу Хенк. Официально за безопасность Грейсона, Лори и других высших чинов в руководстве Легиона отвечал именно этот простоватый на первый взгляд лейтенант. И, конечно, контрразведка тоже лежала на его плечах. Избави боже от подобной работы! Ни благодарности, ни больших чинов на ней не заработаешь, а вот всяких стрессов, головную боль, конфликты с сослуживцами — сколько угодно. Ни Грейсон, ни большинство других старших офицеров — да и он сам, Дэвис Маккол — ни в коем случае не желали отделяться от массы рядовых бойцов и от населения планеты. Как в таком случае прикажете их охранять? Вот почему майор Маккол выбрал себе роль этакого высокопоставленного консультанта — по крайней мере, так он старался представить свое участие в обеспечении безопасности Легиона. Дэвис всегда придерживался старомодных взглядов на взаимоотношения между пилотами боевых роботов, невзирая на то, к какому лагерю они принадлежали. Победа в поединке и негласное посвящение в рыцари стальных машин сами по себе вводили новичка в некий клуб настоящих мужчин, в котором необходимость соблюдения законов чести подразумевалась сама собой. Нет, майор вовсе не отлынивал от своих обязанностей, просто он дал Хенку полную свободу в работе с агентурой, а на себя взял организационные вопросы.

Такое разделение устроило и Хендерсона. Он был благодарен Макколу, что тот не изводил его мелочной опекой. Более того, лейтенант вполне мог считать майора своим наставником, который в первое время здорово помог ему закрутить машину службы безопасности. Если кто-то полагает, что первостепенной задачей Маккола и Хенка была поимка шпионов, он глубоко заблуждается. Прежде всего они проверили все отделы Легиона на предмет хранения документации, использования шифров и кодов, сами шифры и коды, установили новый порядок работы с секретными бумагами и личными делами легионеров, полностью переделали охранную сигнализацию. Одним словом, занялись обычной рутинной, трудоемкой работой, результатами которой они втайне гордились. По крайней мере, до совершенной два месяца назад попытки покушения на Грейсона.

Это было неслыханное доселе на Гленгарри происшествие. Во время тренировочного голографического поединка с руководителем другого соединения наемников — «Волчьими Драгунами» — Джейми Вульфом какой-то негодяй попытался застрелить Карлайла. Попытка покушения не удалась — убийце удалось легко ранить Грейсона и Лори, затем его обезвредили, однако матч был досрочно прекращен.

Этот случай не нарушил душевного спокойствия Маккола. Только после событий на Каледонии он понял, как ловко его обвели вокруг пальца. Более того, он оказался невольным соучастником ужасного покушения на Карлайла на Каледонии. В том положении, в каком нынче оказался Легион, была значительная доля его вины. По крайней мере, он судил себя именно таким образом. Вся цепь событий, начало которой положила попытка нападения во время тренировочного боя, теперь, после событий под Фалкирком, обрела логическую связь и железную закономерность, которые он, лопух, пропустил мимо ушей.

Начнем с того, что офицер, застреливший убийцу, был тот самый Уолтер Дюпре, оказавшийся ведомым у полковника Карлайла в сражении при Фалкирке. Он и нанес предательский удар в спину. Только чудо спасло командующего Легионом от неминуемой смерти. Дальше — больше!.. Сам Маккол на своем «Highlander’е» вступил в схватку с удирающим «Zeus’ом», который пилотировал Дюпре. Он разбил его в пух и прах, предатель вынужден был катапультироваться. После тщательных поисков нашли его обгорелое водительское сиденье и парашют. Эти находки подтвердили, что он приземлился в расположении третьего батальона — то есть среди своих. Каким же образом ему удалось ускользнуть от прочесывающей местность пехоты? Весь батальон бросился на поиски подонка, однако тот словно сквозь землю провалился — видно, кто-то помог ему пройти сквозь сторожевое охранение и добраться до стана врагов.

Получается, что его, майора Маккола, провели, как дрянного сыщика в плохом детективе. Это было обидно, но не смертельно. Дэвису хватило ума понять, что покушение на Карлайла не более чем эпизод. Замысел неизвестных врагов был куда шире и изощреннее. Больше всего его задело то обстоятельство, что они именно на него сделали ставку. На его ротозейство, на преступное, скажем прямо, легкомыслие… Это было горькое открытие, но Дэвису хватило смелости посмотреть в глаза фактам. Политическая интрига заваривалась в самых высоких сферах — это было несомненно, в нее оказались втянуты такие силы, которые запросто изменяли границы между государствами, отхватывали лакомые куски, состоящие из многочисленных звездных систем. Возможно, поэтому неизвестному противнику удалось с такой легкостью обвести Маккола вокруг пальца.

Если трезво оценить причины восстания якобитов на Каледонии, то следует признать, что во многом они были спровоцированы действиями местного правителя. Не с этой ли целью его и поставили на этот пост, дали карт-бланш? Затем арест его брата Ангуса Маккола. Естественно, Дэвис приложил все силы, чтобы поднять Легион на защиту справедливости и на борьбу с тиранией. То, что этот поступок нарушал контракт между Легионом и Федеративным Содружеством, по настоянию опять же Маккола, не приняли во внимание. Итак, противник добился главного — выманил с Гленгарри полковника Карлайла и едва не погубил его под Фалкирком. Чьими руками, позвольте спросить, была проведена эта операция? Его, Дэвиса Маккола. Он и сейчас был уверен, что легионеры поступили правильно, что своим решением они спасли десятки тысяч людей от верной гибели, но зачем же было действовать вот так сразу, в лоб? Тут и Грейсон, как ни крути, дал промашку, но кто мог предвидеть, какая густая каша заваривается в высших правительственных сферах.

Следующим ходом противника была высадка на Гленгарри. Судя по действиям маршала Гарета, он не очень огорчился, не добившись взятия крепости. Выходит, все впереди? Эта таинственная интрига только разворачивается? А они до сих пор бредут в потемках! И даже Лори, пострадавшая во время покушения и пережившая сражение вокруг Крепостного холма, называет тревогу Маккола «параноидальной»! Каково!.. Нет, его больше на мякине не проведешь. Хватит мух ловить.

Итак, главный вопрос на сегодня: кому и чем помешал Легион Серой Смерти? Без ответа на него все будет бессмысленно. Все их меры станут всего лишь ответом на совершаемые из темноты выпады неизвестного противника.

Как проникнуть в суть вражеского замысла? Опять же следует начать здесь, на Гленгарри. Необходимо выявить местную агентурную сеть. Конечно, эти мало что знают, но через них можно выйти на осиное гнездо.

Это с одной стороны… С другой — надо повнимательнее изучить информацию о всех, даже самых малозначащих событиях, произошедших во Внутренней сфере за последние полгода. Или год…

Конечно, прежде всего надо основательно подтянуть Хенка. Лейтенант что-то совсем раскис. После покушения на Карлайла, когда третий батальон отправился на Каледонию, он просил Лори освободить его от обязанностей офицера службы безопасности. Начальнику штаба удалось отговорить его, и Маккол, в свою очередь, после возвращения тоже серьезно поговорил с ним. Не надо им было трогать шотландского медведя, так он сказал хлопцу. Не стоит дразнить шотландца, пытаться надуть его еще раз. «Работа только начинается, — сказал он, — и если ты, Хенк, мужчина, то для начала засучи рукава и перестань скулить: хочу в строй, хочу на боевой робот… Осознал, лейтенант?»

Тот осознал.

Интересно, Гарет выступает исполнителем операции или это его собственная игра? Чин у него такой, что позволяет немного повоевать, не спрашивая распоряжений верховного командования… Вот что удивительно: Маккол не припомнит, чтобы дороги Легиона и Гарета когда-нибудь пересекались. Откуда же такое изощренное коварство, такая злоба?..

Теперь перед ним сидел Ёситоми. Тот еще субчик… Про-фессио-нал!.. Ну-ну!.. Посмотрим, на что он годится. Маккол решил довериться ему. Пока по обычным вопросам, касающимся общих целей намечаемой операции. Потом будет видно. Шпионы были майору не по нутру. Такие ребята всегда готовы работать на две стороны. Этот тоже наемник, или, как они себя называют, свободный охотник. В послужном списке на него, который он получил от Хенка, было сказано, что этот парень не раз работал на самые высокие царствующие дома, включая верхушку Федеративного Содружества и Синдиката Драконов.

— Что ж, мистерр Ёситоми, — майор первым нарушил затянувшееся молчание, — хотелось бы услышать о вас из перрвых уст. Кто был вашим последним рработодателем?

Посетитель чуть раздвинул губы, показывая зубы, и спокойно спросил:

— Неужели, майор, вы всерьез рассчитываете, что я отвечу на ваш вопрос?

— Хм, нет так нет. Дело в том, что у меня есть кое-какой опыт работы с людьми, умеющими быть невидимыми, неслышимыми и обладающими подобными же интрригующими способностями. По этому поводу у меня есть свои сообрражения. Меня, напрримерр, интерресуют гаррантии… Рразбирраетесь ли вы в тех прроблемах, которрые стоят перред нами…

Ёситоми некоторое время молчал, потом слегка пожал плечами:

— В этом смысле моя биография не представляет ничего примечательного, в чем вы, наверное, уже успели убедиться, просмотрев файл, заведенный на меня. Я имею ученую степень, полученную в заведении, называемом «Мудростью Дракона». Затем некоторое время служил в одном из департаментов Министерства обороны Синдиката, где имел честь быть представленным к званию «тай-и».

Маккол кивнул. Согласно субординации, принятой в Легионе, или званию «гауптмана» в прежнем Лиранском Содружестве, «тай-и» соответствовало званию «капитана». Другими словами, командир роты.

— Я родился и вырос на Шимосуве, префектура Бакминстер. Ребенком я был отдан в ученики к членам общины Татикадзэ…

— Кто это?

— Это название означает… — Ёситоми несколько замялся. — Это скорее поэтическое выражение, оно очень трудно для перевода. Что-то похожее на дуновение ветра, вызываемого взмахом меча. Приверженцев и учеников Татикадзэ в каком-то смысле можно назвать религиозной сектой, хотя, по моему мнению, это определение лишь слабая тень куда более глубокого содержания, которое вкладывается в название нашей общины. Всего лишь абрис, некий плоский контур… В любом случае это был союз людей, которые чтили оружие и верили, что искусство обращения с ним, тайное знание его необоримой мощи есть путь к самопознанию и просвещению духа. Бусидо… Знаете, что это такое? — спросил посетитель и, когда Маккол кивнул, продолжил: — Бусидо — путь воина — есть квинтэссенция представлений о месте и роли человека в этом мире и его взаимоотношений с оружием.

В двадцать пять лет я был принят в свиту, или, точнее, в штат лорда тай-са (соответствует чину генерал-капитана в войсках Федеративного Содружества и полковнику в отрядах наемников) Сётугамы, который входил в круг верховного командования Синдиката Драконов. Он тоже был приверженцем Татикадзэ. Спустя несколько лет случилось так… Одним словом, правительство Синдиката… э-э… не согласилось с некоторыми интерпретациями нашего символа веры, особенно с практическими применениями кодекса бусидо. Союз Татикадзэ был распущен, его лидеры лишены чести, а члены разбрелись кто куда.

Когда тай-са Сётугама с помощью сэппуку восстановил свою честь — это случилось в личной дирекции Координатора, — я решил, что мне нужно последовать за ним. Этого требовал обычай — почетная смерть всегда предпочтительнее, чем переход в число ронинов, то есть самураев, потерявших хозяина. Таков был мой выбор, и, как вы можете видеть, я совершил то, что должен был совершить. — Он вновь чуть пожал плечами, потом тем же ровным голосом с намеком добавил: — Конечно, под шелухой слов скрывается тайный смысл.

Некоторое время Маккол, не отрывая взгляда, смотрел на Ёситоми. Наконец ему пришло на ум, что вряд ли стоит докапываться до тайного смысла, который скрывался под шелухой слов. Ему приходилось встречаться с подобными типами, которые очень навострились в игре софизмами. Их не переспоришь, не убедишь. У них на все готов ответ. Они логически непротиворечиво докажут, что жизнь есть смерть, а затем, с той же убедительной последовательностью, что смерть есть жизнь. То, что они называют тайным смыслом, есть вечно текучее, постоянно ускользающее, неуловимое для точных определений знание. Последнее высказывание посетителя следует понимать так, что Ёситоми считает себя совершенно свободным от всяких земных уз. Его природная суть давным-давно находится в тех краях, где обитает душа его хозяина Сётугамы, а здесь проживает лишь тень Ёситоми, его телесная оболочка, которую нельзя ни схватить, ни поработить, ни заставить работать на себя. Он полагал себя абсолютно свободным, потому что не принадлежал этому миру. Допытываться, так ли это на самом деле, бесполезно в принципе — Маккол давно убедился в этом на собственном опыте. Было время, когда ему приходилось иметь дело с представителями различных культов, объединенных кодексом бусидо.

В человеческой среде всегда были приверженцы подобного рода зауми. Сколько их, никто никогда не мог подсчитать. Миллионы японцев эмигрировали с Терры в самом начале Великого Исхода. Среди них в основном и оказались те, кто вынес в космос представления об оружии как единственной в мире силе, способной дать людям радость. Все это было так по-человечески — зашоренными глазами изучать мир, видеть в нем то, что желаешь увидеть. Удивительно, как живучи были древние представления о самих себе, о богах, о тайнах мира, давшие обильные ростки в самых экзотических мирах, существование которых, кажется, само по себе отвергало всякие суеверия и фантастические домыслы и полностью обосновывало трезвый, материалистический взгляд на пространство и время.

Однако люди нашли убедительный убийственный довод против всякой критики, неверия, воинствующего практицизма. Даже в глазах трезво мыслящего Маккола подобный довод имел смысл. Тезис о неизбежности и необходимости существования богов был сформулирован задолго до падения Звездной Лиги и звучал следующим образом: если мы оказались там, где находимся сейчас, то, значит, путь, указанный богами, верен. Даже если они не существуют!.. Даже если они плод нашего воображения!.. Давайте воображать дальше и глубже… Зачем же нам отказываться от того, что правит нашими судьбами? Зачем нам отказываться от сказки, мифа, от веры в спасение, от предрассудка — назовите как хотите, — если они есть часть души человечества, каждого его представителя?

Планета Шимосува, о которой упоминал Ёситоми, располагалась в самой глубине Синдиката Драконов — империи, выросшей среди звезд, которая вобрала многое из тех сакральных знаний и верований, которые предки нынешних ее жителей вывезли с Терры. Не надо думать, что только прежние представления о пути воинов доминировали в этом государстве. В пределах Синдиката проживало немало выходцев из христианских и мусульманских стран, но странное дело, древние культы почти не смешивались. Случалось, — и довольно часто, — объединялись, но каждый раз было ясно, где корни того или иного верования.

"Как он назвал свою секту? Татикадзэ? Никогда о такой не слыхивал ", — сказал себе Маккол. В этом не было ничего удивительного. Разве только в Синдикате Драконов пышным цветом распустились многочисленные религиозные толки, общины, культы, церкви, имевшие самые фантастические названия? Их по всей Внутренней сфере было видимо-невидимо, и большое их число вобрало в себя японские представления о созидательной и радующей сердце силе оружия. Многие из них отличались религиозной веротерпимостью и постепенно были включены в состав единого многослойного государственного культа. Некоторые, в основном оппонирующие государственному культу, которого придерживались члены царствующего дома Куриты, были запрещены.

Эти меры касались по большей части твердокаменных, с оттенком фанатизма сект.

"Странный у нас получается разговор , — потеребил бороду майор. — С длиннющими паузами… Возможно, это к лучшему — в молчании познается собеседник ". В таких делах спешить нельзя, в этом он полностью был согласен с Ёситоми. Необходимо досконально проверить свое внутреннее чувство, разобраться с возникающими по ходу молчания интуитивными догадками. Итак, посетитель косвенно заявил, что является беженцем из Синдиката. Точнее, религиозным эмигрантом… Стоит ли доверять этому факту?

Сложность еще была в том, что Легион Серой Смерти еще ни разу не подписывал контракт с выходцами из Синдиката Драконов. Воевать с ними приходилось не однажды, но вступать в какие-либо дружественные отношения — никогда. Несколько раз Грейсон Карлайл оказывал гуманитарную и техническую помощь беженцам из Синдиката, а иногда, после стихийных бедствий, посылал вспомоществование и на территорию Драконов, однако майор всегда считал подобную благотворительность глупостью или, по крайней мере, наивностью. Теперь, поглядывая на Ёситоми, он был вынужден признать, что подобные меры куда в большей степени работали на высшие интересы Легиона, чем пренебрежительное отношение к одному из самых крупных государств Внутренней сферы.

В чем можно быть уверенным, так это в расовой принадлежности Ёситоми. Он действительно прибыл из Синдиката… возможно, в порядке репатриации. Теперь вся трудность заключалась в том, что необходимо было безошибочно определить, можно ли ему доверять? Принесут ли его профессиональные навыки пользу Легиону? Если судить по рапорту, поданному Хенком, то он способен творить чудеса.

— Вы не желали бы порработать на меня? — неожиданно для самого себя спросил Маккол и с облегчением поплыл по воле прорвавшегося, подспудно родившегося решения. — Рработа долгая, тррудная… Прричем именно на меня, а не на какой-нибудь царрствующий дом или дрругой официальный оррган…

Ёситоми не задумываясь коротко и резко кивнул. Любопытно. Он даже не поинтересовался, что за работа, как долго она продлится.

— …Связанная с немалым рриском, если случится, что вас обнарружат.

Опять тот же кивок.

— У вас есть семья? Рродственники?..

Короткая заминка, словно Ёситоми прикинул, как ответить на этот вопрос, потом краткое «нет».

— У вас есть вопрросы, касающиеся прредлагаемого задания?

— Я полагаю, что меня снабдят всей необходимой информацией, как только я приступлю к работе.

— Бесспоррно. Вам знакомо имя Бррандел Гаррет?

— Трудно, оставаясь на Гленгарри в течение двух последних недель, не знать этого имени.

Не чужд юмора? По виду не скажешь — все то же непроницаемое лицо. Ни тени улыбки.

— Согласен. Этот ублюдок высадился на планете, и мы не знаем, с какой целью.

Чем дальше, тем сильнее в речи Маккола прорывался шотландский акцент.

Раскосые глаза Ёситоми еще немного сузились, он чуть наклонился вперед, словно старался не пропустить ни единого слова.

— Он, безусловно, прреследует какую-то цель, однако я, черт поберри, не могу даже сообрразить, что бы это могло быть. От этого мне как-то не по себе. Будет лучше, если мы до того, как он повторрит свою попытку, хотя бы в какой-то мере прроясним этот вопррос. В связи с этим я намерен послать вас на Геспериды II, чтобы вы внедррились в его стрруктурры. В идеале в штаб, или в команду связи, или даже в крруги, близкие маршалу.

Но, по моему мнению, начинать надо здесь, на Гленгарри. Здесь искать подход к Гаррету. Я бы хотел, чтобы вы нащупали ниточку, ведущую на Геспериды. Вопрросы связи обговорим особо — возможно, придется воспользоваться межзвездной сетью или черрез веррных людей.

Взгляд Ёситоми немного затуманился.

— Я полагаю, что это верное решение — искать кончик нити на Гленгарри, — сказал он, потом добавил: — У меня есть несколько концов, которые могут подойти для этой цели.

— Лады, паррень. Думаю, от тебя будет толк. Теперрь следует согласовать вопррос оплаты…

Без всяких колебаний Ёситоми назвал сумму. Маккол в первый раз не смог скрыть изумления, и не потому, что запрашиваемая сумма была чересчур высока, наоборот, она была слишком мала. Пятьсот чеков Ком-Стара!.. Это меньше, чем стоимость одного звена боевых роботов, включая расходы на техническое обеспечение, ремонт и боеприпасы.

— Это более чем рразумно, — наконец сказал он. — Мы заложим в ведомость и прремиальные… Когда бы ты, паррень, хотел получить всю сумму?

— Как только смогу поступить на службу к фельдмаршалу. — Опять же ответ звучал достаточно разумно. — Кроме того, — добавил Ёситоми, — я не желаю досуха осушить этот специфический колодец.

Маккол некоторое время соображал, что мог бы значить этот странный ответ.

Бар «Девчонка с гор» был типичной портовой забегаловкой. Тусклый свет, в воздухе хоть топор вешай — здесь курили всякую дрянь: от древнего табачка до самой экзотической «травки». Исаму Ёситоми пробирался в дальний от входа угол, к концу стойки. Там в последней кабине расположился блондин с приметным, грубоватым лицом. Губы искривлены в пренебрежительно-печальной улыбке. Хорошенькая блондинка сидела у него на коленях. Одной рукой она обняла дружка за шею, другую засунула в расстегнутый ворот рубахи.

— Оставь нас одних, — коротко бросил Ёситоми, добравшись до них, — нам надо поговорить.

Парень, неохотно повернувшись, угрюмо глянул на него; его челюсть, перемалывающая жвачку, двигалась не останавливаясь. Так и кивнул, играя желваками, отпихнул девушку, шлепнул ее по заду:

— Позже, сердечко. Пора делишками заняться.

Девушка пожала плечиком, повернулась и направилась в сторону стойки. Проходя мимо Ёситоми, она бросила в его сторону оценивающий взгляд. Тот не обратил на нее никакого внимания. Ёситоми было хорошо известно, что представители других рас с трудом различают азиатов. Для них они все на одно лицо. На Гленгарри жили тысячи японцев. К тому же этим вечером он уже должен быть на борту космического челнока, который доставит его на борт звездолета. Точка назначения — Геспериды-II. Там ищи ветра в поле…

— Ну, мистер Накамура? — спросил мужчина, обратившись к пришедшему тем именем, каким он сам назвал себя. — Что мы решили?

Ёситоми беззвучно скользнул внутрь кабинета и занял место таким образом, чтобы, держа под наблюдением зал, не дать блондину возможности спастись бегством.

— Ваше предложение меня заинтересовало, мистер Лэнг, — тихо ответил японец. — Я так полагаю, что мне удастся выполнить вашу просьбу.

— Вот и прекрасно. Рад, приятель, что ты оказался разумным человеком.

Денежки, они еще никому не помешали. Приятно, когда похрустывает в кармане… — заговорил Лэнг, а сам тем временем изучающим взглядом обвел доступную часть зала — не прислушивается ли кто к их разговору.

Ёситоми еще вчера приметил Лэнга. Человек, опытный в таких делах, он быстро определил, что Лэнг из породы тех крикунов, которые очень склонны к дезертирству. Судя по его отдельным репликам, можно было понять, что он даже гордится, что вовремя драпанул из этого «паршивого курятника».

Так он называл Легион. Разговор у них сложился занятный — все больше о бабах и о мужиках-не-промах. Спустя несколько минут Ёситоми определил, что Лэнг не местный, так что о дезертирстве он упомянул из каких-то иных соображений. Он явно был чужаком на Гленгарри — конечно, чтобы сделать такой вывод, следует иметь навык в подобных делах. Йощитоми в конце концов склонился к мысли, что этот грубоватый парень либо оставлен на планете после бегства Гарета, либо работал на него еще до начала вторжения. Чтобы проверить свое предположение, Ёситоми шаг за шагом перешел на другую тему и, выразив согласие с Лэнгом, что крепость — «дрянное местечко для знающих себе цену парней», обмолвился, что вынужден работать там в обслуге. Лэнг клюнул сразу и после следующей пары рюмок заметил, что он когда-то занимался работой в сфере медицинского обслуживания. Ему интересно, как там, в крепостном лазарете, поставлено дело? Каково внутреннее расположение помещений, где какая стоит аппаратура, как размещены раненые, каким образом составлено расписание работы медицинского состава и когда в лазарете наступает затишье? Он с ходу предложил мистеру Накамуре помочь ему ответить на эти вопросы. Вознаграждение будет более чем солидное, подмигнул он. «Мне до фонаря, — ответил японец, — кому и зачем нужна такая информация. Мне бы свое получить и погулять вволю». Следом Ёситоми сделал заинтересованное лицо, словно до него только теперь дошло сказанное Лэнгом, и тут же поставил вопрос ребром: сколько же он получит, если добудет эти сведения? Ответ буквально ошеломил его. Не этого простоватого Накамуру, а самого Ёситоми. Лэнг назвал сумму в пятьдесят тысяч чеков Ком-Стара.

Это было слишком даже для такого недалекого человека, как Лэнг. Ладно, собирая эти сведения, он может не знать, что их могут использовать для организации покушения, но инстинктивная осторожность должна была подсказать ему, что обращаться к незнакомым людям с подобным предложением и немыслимой за него оплатой — верх безрассудства. Одно из двух, решил японец: либо Лэнг валяет ваньку — и Накамуру ухлопают сразу, как только он передаст план диспансера, либо тот ведет куда более хитрую игру, чем пытается показать. Скорее всего, он решил проверить достоверность информации, полученной от какого-то офицера, служащего в Легионе. В дальнейшем Накамура им не потребуется.

Собственно, судьба Накамуры и даже самого Лэнга уже не интересовала Ёситоми — он уже получил приказ. Пришла пора заканчивать первую часть операции.

Все, что он рассказывал о себе в кабинете майора Маккола, было правдой. Ни слова лжи!.. Однако не всей правдой, и Ёситоми был уверен, что майор тоже догадывается об этом. Маккол, безусловно, начнет проверять все, что известно о японце. Пусть проверяет — это как раз та задержка во времени, которая была так необходима Ёситоми. Дело в том, что он состоял не только в рядах секты Татикадзэ, но и являлся членом куда более законспирированной организации, называемой Нэкоками. Он сам был «нэкоками», или котом-призраком…

— Как ты собираешься проникнуть в лазарет?

— Я же говорил — у меня есть пропуск. Я же работаю в обслуге — одним словом, принеси-забери.

— Да, ты, помнится, упоминал о чем-то таком… — задумчиво сказал Лэнг и сразу принялся перечислять по пунктам, что японцу следовало отметить на схеме.

— Отлично, — кивнул Ёситоми, — все сделаю. По рукам? — спросил он и протянул Лэнгу правую руку. — Я так полагаю, что завтра к вечеру принесу сюда то, что тебе нужно.

Лэнг пожал протянутую руку и добавил:

— Не сюда. Тащи бумагу прямо в отель «Риман». Знаешь, это в конце Эдинбург-стрит?

Ёситоми кивнул.

— Комната двадцать восьмая, — продолжил собеседник. — Пройди задним ходом и поднимись на второй этаж. Постучишь вот так. — Лэнг пристукнул костяшками пальцев: два коротких, два длинных и снова два коротких…

Ёситоми опять ничем не выказал своих чувств, но про себя вконец удивился: где развед-отдел маршала Гарета откопал подобного кретина? Он даже не любитель, а просто сумасшедший, начитавшийся детективных романов. Не является ли этот идиот подставкой для Маккола? Его глупость неплохая маскировка для какого-то более опытного в таких делах человека.

Нет, плохая! Вне всякого сомнения, никуда не годная маскировка, способная пролить свет и на его хозяев. Но его, Ёситоми, это не касается.

Лэнг между тем продолжал расписывать:

— …Там ты и получишь свои денежки, приятель. — Тут он неожиданно запнулся, и Ёситоми сразу догадался, что он был прав в своих сомнениях, сможет ли Накамура выйти живым из двадцать восьмого номера. — Если все пройдет удачно, то можешь рассчитывать еще на одно пустяковое дельце.

Денежки потекут к тебе рекой…

— Буду рад помочь…

Ёситоми поднялся со стула, коротко поклонился Лэнгу. Тот со странным беспокойством уставился на правую кисть японца, энергично потиравшего большим пальцем подушечки остальных пальцев.

— До свидания, — сказал Ёситоми. Лэнг, успокоившись, помахал ему рукой.

— Смотри, приятель, я на тебя рассчитываю, — назидательно добавил Лэнг. — Определенно рассчитываю. Убедишься, со мной можно иметь дело. Там и поговорим…

— Очень на это рассчитываю, — ответил японец. — Еще раз желаю вам провести веселый вечер.

Ёситоми немедленно ушел. Прежде всего направился в туалет, где с особой тщательностью принялся отмывать правую ладонь, обращая особое внимание на промежутки между пальцами и под ногтями. Толстый слой какого-то жира, каким он намазал руку перед тем, как отправиться в бар, препятствовал мыльной воде. Возможно, неприятное ощущение от прикосновения намазанной жиром кожи и отразилось на лице Лэнга. К сожалению, теперь он уже никогда не сможет рассказать об этом.

Вот на что не мог обратить внимание Лэнг — так это на пудру, которой была чуть присыпана ладонь и кончики пальцев Ёситоми.