Глава 1. Чернокнижник

Маленький неяркий огонёк, с трудом разгонявший подступающую со всех сторон темноту, вдруг моргнул и начал втихомолку гаснуть. Света от него и так едва хватало, чтобы достать до покрытых плесенью стен тюремной камеры, по которым кое-где сочились источающие зловоние струйки. Каменный мешок размерами три на четыре шага, казалось, начал надвигаться и сдавливать со всех сторон. Человек, неподвижно сидевший на лежанке из неоструганных досок, пошевелился. Его короткого взгляда хватило, чтобы магический светильник вновь засиял ровным, не дающим жара пламенем, и переплыл поближе, зависнув над левым плечом. Человек – а это был именно он, не гном, не эльф и даже не леани – роста был среднего и скроен ладно. Его легко можно было принять за десятника, а то и сотника императорского войска. Похож он был и на обедневшего рыцаря или разорившегося барона своей не новой, но и не потрёпанной крепкой полувоенной-полупоходной одеждой и короткими сапожками из тёмной мягкой кожи. Украшений на нём и не было, если не считать кольца на правой руке, целиком выточенного из какого-то прозрачного зелёного камня, и серебряной застёжки на плаще, который небрежная рука расстелила на лежанке. Оно и понятно, если кого в холодную посадили, то от всего лишнего избавляют сразу. Стражники на этот счёт ох какие понятливые. Вот только плащ с застёжкой…. Знающего человечка или имперского советника осмотр только этих вещей заставил бы призадуматься. Да и было о чём. Серебряные, искусно покрытые изумрудной эмалью, гномьей работы застёжки для плащей в форме древесного листа носили только солдаты и офицеры особого имперского полка, в официальных бумагах именуемого Железным легионом. Во время последней войны, тяжёлой и хаотичной, но закончившейся год назад неуверенной победой, полк бросали в самое пекло под удары закованных в броню рыцарей. Не раз было, что из боя выходила едва половина, изрубленная и окровавленная, но никогда легион не отступал и никому не отдавал позиции. Тесно сдвинув чёрные железные щиты размером с дверь шкафа и ощетинившись в три ряда длинными, перевитыми железной же лентой копьями, легионеры повергли в грязь и тяжёлую конницу мятежных баронов, и орды кочевников, и даже знаменитую пехоту орков. В самые тяжёлые минуты, когда казалось, что всё – оборона зашаталась и сейчас рухнет, как подмытая водой плотина, они стояли и держали строй, утирая с лиц то ли едкий пот, то ли солёную кровь. Чётко отдавались команды, уставшие и поредевшие десятки отходили назад, а на их место становились другие, успевшие за короткие минуты отдыха перевести дух и поправить доспехи. В походной кузнице бородатые гномы, истекая потом, на скорую руку чинили изрубленные щиты, исковерканные шлемы и затупившиеся копейные навершия. Целители под своими навесами неутомимо латали изуродованную плоть и, быстро осмотрев результат, отправляли солдат вновь в строй. Иногда – в обоз для дальнейшего лечения. Случалось, что они накрывали белой материей останки, в которых с трудом можно было распознать воина, и, тяжело вздохнув, подавали знак отнести в сторонку. Отдыхающие бойцы снимали шлемы. Сами собой стихали ругательства и только усталые взгляды провожали товарища. Командир же, стоявший на холмике возле плетущих сеть заклинаний магов, лишь на миг (миг – единица времени, примерный аналог секунды – прим.авт.) стискивал зубы в бессильной ярости, а потом вновь продолжал отдавать приказы подбегающим и тут же отбегающим запылённым сотникам. Злые языки утверждали, что стиль боя и вооружение полк позаимствовал у легендарного некогда гномьего хирда, блиставшего на полях Семилетней войны. А выучка и стойкость с огромным трудом прививалась годами тяжелейшей муштры и частыми пограничными стычками. Как бы там ни было, войска с зелёным листиком над ключицей защищали Сумеречные земли от вторгшихся захватчиков, носивших на знамёнах белое солнце на синем фоне, куда как надёжнее других имперских дивизий и бригад. Жители же городов и сёл, куда легион отходил на недолгий отдых и пополнение, называли солдат не иначе, как Защитники и встречали, не жалея ничего – ни еды, ни припрятанных по погребам бочонков пива, и прощали им мелкие солдатские шалости вроде пропавшего поросёнка или пустившейся в загул молодицы. Когда, чеканя шаг так, что лопались стёкла и осыпалась штукатурка, командир проводил ряды своих бойцов мимо императора на смотре, те шагали с таким гордым и независимым видом, что командующий армией герцог Бертран багровел лицом и невнятно ругался сквозь зубы. Элитные войска. К тому же любимцы Императора – что тут поделаешь. Но вот сам плащ…такой же чёрный, как поселившаяся в углах камеры тьма, необычного покроя, из мягкой кожи с красивыми декоративными стежками на швах, да с шёлковым подбоем…такой плащ заставил бы насторожиться даже самого благостно настроенного пьянчужку или сопливую девчонку в курятнике. Такое носили только маги, и только особые маги. Где-то за морем, в основанном ещё эльфами городе, веками работает Университет Магии. Многому там учили тех немногих, у кого от рождения был Дар и у кого хватило смелости избрать нелёгкую и опасную профессию Мага. Поначалу они изучали основы магии и общие предметы – руны, языки, историю, географию, а также травы. Потом уже, на второй-третий год начиналась специализация. На факультете Общей магии обучались тушить пожары, очищать свалки и находить дорогу в лесу, и многому ещё такому, за что платили полновесными имперскими цехинами и кланялись в ноги. Маги природных сил, в просторечии именуемые погодники, могли устроить дождь на полях во время засухи или наполнить попутным ветром паруса корабля. Вот почему деревенские старосты так люто бились с адмиралами за право заполучить такого выпускника в свою волость. Были там и боевые маги, способные обрушить огненный шар на вражеские катапульты или отбить молнию, направленную на имперские войска. Но самыми уважаемыми среди и так пользующихся безмерным авторитетом магов были те, кто закончил обучение на факультете Магии Исцеления. Они входили во дворцы и халупы, лавки и казармы, и везде их ждали с нетерпением и надеждой. Их мастерство превосходило даже умение монахинь из рассеянных по всей стране храмов Хенноры, Покровительницы женщин. Правда, и тех, и тех не хватало – уж очень редко рождались люди с Даром повелевать невидимыми силами. Среди народа Леани, после ухода эльфов расселившихся в Закатных лесах, таких было поболе, зато у гномов одарённые были так же редки, как золотая монета в кармане нищего бродяги. Надо ли и говорить, что каждый факультет, возглавляемый опытным магом-деканом, имел свои вековые традиции, и выпускники после сдачи экзаменов получали право носить плащ мага – того цвета, который соответствует его специальности. В самом дальнем углу университетского городка, укрытый от посторонних глаз за рощицей из вечнозелёного кипариса, располагается совсем уж непопулярный факультет чёрной магии. По особому указу Императора, прадеда нынешнего, вопреки запрету на некромантию этот факультет существовал и даже обучал чернокнижников. Когда оживали вдруг спокойные дотоле погосты и все разбегались от оживших скелетов, когда три десятка боевых магов расстались с жизнью, не сумев уничтожить войско из мертвецов, пришедшее через пустыню со стороны Стигии, когда крысы и мелкие демоны разносили мор по городам и сёлам, а целительницы и монахини не могли сдержать расползающуюся по империи заразу, тогда и вступали в дело те, кем пугали неслухов и с кем избегали встречи даже заслуженные ветераны многих битв. Даже нелюдимые монахи из братства Единого признавали, что сила за чёрными магами есть, и немалая, а с нечистью бороться почти невозможно, если не использовать её же оружие. Правда, за всё время существования факультета его закончило едва ли более десятка человек. Излишне и упоминать, что выжившие после беспощадных экзаменов выпускники получали плащ цвета ночи. Как бы там ни было, сидящий на досках человек слегка переменил позу и вновь уставился куда-то уставшими глазами, вспоминая прошедшие два дня… Солнце, беспощадным зноем заливавшее пустыню, уже склонялось к горизонту, но жара ещё и не думала спадать. Однако человека, шедшего в сторону уже не далёкого города Асмарал, это, похоже, не смущало. Он шёл и шёл себе, огибая редкие каменные глыбы и самые высокие из песчаных барханов. Тем неспешным шагом, которым отмахивают неслабые концы солдаты и караваны, ещё и капюшон чёрного плаща на голову набросил. Обойдя очередной громадный валун, невесть зачем попавший сюда, он вдруг остановился и с заметной сноровкой отпрянул назад, прикрывая себе спину. Причиной тому была девчонка, сидящая, а скорее лежащая в тени камня. Впрочем, чуть заострённое сверху ушко выдавало её принадлежность не к homo sapiens, а к народу Леани, который, как известно, отличается от людей только этим и неестественной, поразительной ловкостью и гибкостью, а сродни они вроде и людям, и эльфам.

– Если это и западня, то довольно бездарная, – пробормотал пришедший и очень внимательно, не только глазами, но и Заклятьем Поиска обследовал всё вокруг. Ни лучников, ни грабителей с кистенями, ни магических ловушек вокруг, похоже, не было. А девчонка, вернее, молодая женщина леани именно ей и была. Ни упырём, ни песчаным бесом. И к тому же в ней ещё теплилась жизнь. Более пристальный осмотр показал, что на её исхудавших руках нет следов от тюремных «браслетов», да и мочки ушей не вырваны – не беглая каторжница, значит. Одежда … да в такой пол-империи ходит, после войны обеднел народ, ох обеднел. Узкий кинжал в потёртых ножнах да пара метательных ножей – ну, путешествующему в одиночку можно бы оружие и получше иметь. Кошель на поясе явно не пустой, какие-то амулеты на шнурках висят на шее. Причёска короткая, удобная и в дороге, и в бою, и в деле. Одним словом, встретишь на улице или в пути – и внимания не обратишь. Только вот в пустыне, в полсотне лиг от города, в стороне от дорог, там, где живому вроде и быть не положено, такая встреча настораживала. Несколько помедлив, человек достал откуда-то небольшую круглую флягу. Отпив пару глотков, подумал и стал лить воду на лицо лежащей. Растрескавшиеся от жажды губы медленно зашевелились, ловя живительную влагу. В медленно открывшихся помутневших глазах мелькнула искра сознания, и тонкие женские пальцы с нечеловеческой, невесть откуда взявшейся силой вцепились в сосуд, поднеся горлышко ко рту. Воды во фляге почти не оставалось, и после нескольких судорожных, с хрипом и кашлем, глотков, кончилась совсем. Девчонка (ну как её ещё называть?) жадно ловила последние капли, потом уронила руки и лишь открывала и закрывала рот, разминая пересохшее горло.

– Дай ещё! – с трудом выдохнула она. Человек в чёрном молчал, наблюдая, как перераспределяющаяся вода вливала жизнь в то, что через пару часов стало бы лишь высохшим телом. Затем взял пустую флягу и что-то прошептал над ней. Внутри что-то тяжело булькнуло, и рука его чуть опустилась под появившимся весом. И вновь потекла, потекла вода, давая силы измученному организму. Вода, которая в песках дороже золота, и которую с такой лёгкостью добыл маг в чёрном плаще.

– Ещё! Ещё воды! – умоляли зелёные глаза, но человек лишь покачал головой.

– Грязный хуманс! – девчонка попыталась ругаться, но даже заплакать было ещё нечем.

– Хватит для начала, иначе тебе же хуже будет, – неожиданно рокочущий бас спасителя пробирал до печёнок и цеплял за душу, как багром. Девчонка попыталась сесть повыше, но сил не было, и ладони лишь скользнули по песку. Но внимательный взгляд из-под низко надвинутого капюшона заметил, как ловкие пальцы вроде невзначай скользнули по кошельку и проверили кинжал на поясе.

– Отдыхай пока, – человек подвинул девчонку, пристроил поудобнее. А сам уселся прямо на холмик песка, пошарил рукой в воздухе прямо перед собой и извлёк откуда-то изрядных размеров персик, почему-то покрытый каплями росы. Не обращая внимания на жадный блеск в нечеловечески красивых глазах, он со смаком впился в него, роняя янтарные капли сока. Тень от камня медленно, но неуклонно удлинялась и уползала в сторону, пока лучи уже заходящего солнца не лизнули носок сапога. Палящий зной от раскалённого песка сменился просто жаром, как от печи, и на всё вокруг уже можно было смотреть, не прищуривая глаз. Человек убрал дальше от солнца ногу и вновь принялся задумчиво двигать по песку три косточки от персиков.

– Я, вообще-то, яблоки люблю, – девчонка уже оклемалась и, хотя была слаба, как цыплёнок, явно пыталась сообразить, кто же оказался с ней рядом и что от него можно ожидать. – Зовут меня, – она слегка поколебалась, но сказала правду, – Айне. Золото у меня есть, можешь отобрать всё, только оставь воды. Маг повернул к ней голову. Капюшон он давно откинул, и теперь можно было видеть, что ему не менее тридцати и не более сорока лет, и глаза жёсткие, но не злые. Скорее равнодушные. Однако он достал из воздуха пару сочных даже на вид, краснобоких яблок и протянул ей, на миг встретившись взглядом.

– Я так понимаю, если дал воды и не бросил подыхать, то – убивать не будешь? Если не отнял деньги и прочее, то придётся … отслужить?

– Посмотрим. Может, и пригодишься, – непонятный спаситель посмотрел на неё через плечо, слегка прищурившись. Айне почувствовала себя немного неуютно, но, набравшись храбрости, заговорила опять – Отслужу, не пожалеешь! А как тебя величать? И … – она задала вопрос, который терзал её больше всех, – ты действительно чёрный маг? Человек повернулся к ней уже всем телом и взглянул в глаза так внимательно, что все сомнения пропали – сейчас из неё сделают безмозглого покорного зомби, или в лучшем случае, принесут в ритуальную жертву. Однако, миги текли за мигами, и наконец, он произнёс, словно вколачивая каждое слово молотом:

– Да. А зови меня … ярл. «Матушка! И угораздило ж меня встретиться с магом-хумансом, да ещё и некромансером! И ведь отслужить пообещала, никто за язык не тянул! Ну ладно если в постель потащит – дело привычное, а если в чёрное втянет? А, будь, что будет!» – а язык с какой-то пугающей лёгкостью сам понёс чепуху.

– Ярл? Да ведь это не имя, а титул. По-старому, это вроде графа. Ты не думай, раз леани – так обманщица! Служить буду на совесть, только без чёрного, ладно? На последних словах смелость уже покинула Айне и конец фразы она уже пролепетала умоляющим тоном. Если правда хотя бы четверть того, что рассказывают о таких колдунах, то уж лучше б ей попасться в руки харадских работорговцев и там быстренько умереть. Да что там! Остаться тут навсегда, в этой забытой богами местности – милосердие по сравнению с прочим. Маг же жизнерадостно захохотал.

– Образованная ты у меня, как я погляжу! Имя моё я тебе не скажу, а ярл – да, всамделишний. Среди моих титулов имеется и такой, сам император в ярлы произвёл, отец ныне здравствующего. А что касательно того, что ты именуешь чёрным… Ну, уморила! На кой … мне такой задохлик! Да и нет в вас, леани, той стойкости, чтоб из вас стоило зомби делать. Только в жертву и приносить.

– Час от часу не легче, – только и нашлась что ответить Айне, но почему-то успокоилась.

– Ладно, остроухая. Вижу, пришла в себя? Идти сможешь? Тут, вообще-то, недалеко. И всё равно куда. Однако, встав с помощью мага, Айне вдруг обнаружила, что подлый песок то и дело старается уйти из-под ног и шмякнуть по физиономии какой-нибудь ближайшей каменюкой. С трудом увернувшись от шершавой глыбы песчаника, она вдруг обнаружила, что лежит на руках у ярла, а сам он шагает куда-то в сторону заката. Ноша была не тяжёлая, но проклятущая девчонка оказалась гибкой как ласка, и то и дело норовила то прижаться поплотнее, то ненароком скользнуть носом по щеке или жарко дыхнуть в ухо. Ох и бесстыжие ж эти леани! Поняла, что бояться нечего, и опять за своё женское коварство. Ну вот, собственно, и пришли. Посреди каменисто-песчаного хаоса пустыни обнаружилась совсем уж неуместная скала, а в скале пещера. Небольшая, чистая, незанятая, да ещё и с вязанкой хвороста в дальнем конце. А до ближайшего леса – полторы сотни лиг!

– Всё равно, в какую сторону, говоришь? – Айне сидела у входа и наблюдала за процессом запекания индюшки на костре, который ярл устроил снаружи. Иногда запахи долетали до неё, и тогда скулы болезненно сводило от голода, а в животе начинало тихо урчать. – И, готова поспорить, если придти на это место в другой раз, то здесь не окажется ни скалы, ни пещеры?

– Умненькая девочка, – маг повернулся к ней и на миг лицо его, освещённое огнём, стало мягким, а в глазах мелькнуло что-то похожее то ли на одобрение, то ли на уважение, – Соображаешь.

– Умненькая, но не … – она вовремя прикусила язычок, подумав, что не стоит гнать лошадей. Все знают – с некромансером хоть какое дело иметь – может и себе дороже выйти, ежели обманешь или ошибёшься. Он же лишь насмешливо фыркнул и принялся копаться в своей сумке, перебирая какие-то флакончики, пучки трав, заботливо завёрнутые в тряпицу, и вообще самого разного рода вещицы премерзкого вида и, наверное, премерзкого же назначения. Уже почти совсем стемнело, и звёзды проступили на восходе, лишь тонкая полоса светлого неба указывала, куда спряталось солнце. Вокруг ещё не остыло – пустыня отдавала накопленный за день жар, но тонкое прикосновение прохлады уже чувствовалось. Айне вздохнула всей грудью, наслаждаясь покоем и мягким, необжигающим воздухом, но какой-то тревожный колокольчик еле слышно прозвенел у неё в голове. Оглянувшись вокруг, она завопила изо всех своих пока не до конца восстановленных сил.

– Курица-то, курица!

– Какая курица? – недоумённо обернулся от сумки ярл, держа в левой руке навевающий жуть серповидный ножичек с тёмным полированным лезвием.

– Ну индейка же подгорает, разве так можно с благородной птицей обращаться!

Благородная птица действительно поджарилась с одного боку немного сильнее, чем следовало бы, но никогда Айне не забудет этот вечер и хрустящую на зубах румяную корочку, и сочное мясо, вкуснее которого, казалось, ничего и не бывает, и стекающий по подбородку и рукам жир. А ещё хлеб – явно не из сельской пекарни. И много-много яблочного сока.

– Пей сколько влезет. Но на руках до ветру выносить не буду! Айне с сожалением отодвинула от себя недопитый кувшин, который уже третий раз наполнялся появляющейся откуда-то ароматной струёй и, приняв с помощью стены пещеры вертикальное положение, гордо прошествовала наружу. «Однако, с такой помощницей хлопот не оберешься, пожалуй … гонору в ней многовато … ладно, будем лечить» – лениво обгладывалась косточка и столь же лениво ворочались мысли после сытного ужина. Ярл не спеша убрал остатки трапезы на завтрак, щёлкнул пальцами, и уже чистыми руками вновь начал перебирать свои жуткие пожитки.

– Айне, а ты что вообще умеешь делать? В смысле, ремеслу какому или наукам обучена? – ярл укутал вернувшуюся роскошным тёплым пледом, внимательно посмотрел зрачки, потрогал бьющуюся на шее жилку и зачем-то осмотрел изящные ладошки. «А пальчики-то чистенькие – к тяжёлой работе не прикасались … так, пять капель моей настойки ей отнюдь не повредит» – и в свете костра появился флакончик с искрящейся темноватой жидкостью, живущей, казалось, своей собственной независимой жизнью. Девица откровенно погрустнела. – Ну, в войну с луком по лесам бродили, дознатчиков орочьих выслеживали. А потом к делу как-то не пристроилась, то там, то сям… – подозрительно прищурилась на предложенную микстуру, осторожно нюхнула. И вдруг ноздри её втянули воздух и она проглотила содержимое плошки одним махом, не задумываясь. Да ещё и облизнулась.

– Что это? Хочу ещё! Где взял?

– Хватит, а то сгоришь, как головёшка на ветру, – ярл аккуратно спрятал пузырёк, – То там, то сям, говоришь? Давеча в городе кто-то камушек с алтаря Хенноры утащил, да так ловко – ни одно охранное заклятье не потревожено. Случайно не там? Айне взглянула в смеющиеся глаза своего непонятного спасителя, по привычке хотела слукавить, но потом призадумалась. Да будь, что будет!

– Ну, понимаешь…в общем…так монашки над ним тряслись…меня за живое задело – я не я буду, если не смогу такую задачку решить. Ну, нашла способ, ну, исхитрилась – вряд ли кто на такое способен! Ярл лишь задумчиво покивал головой, – Что такое профессиональная гордость, это я понимаю. Но! Знаешь ли ты, что если камень считается утерянным, то храм в этом месте закрывается навсегда?

– Правда? А как же люди без целительниц? Да нельзя ведь – такой большой город – и чтоб без покровительства Хенноры! М-да…предлагаешь вернуть?

– Не просто предлагаю … и вообще, в дальнейшем изволь без моего ведома подобными делами не заниматься. Айне блеснула глазами.

– А как же навыки мои? И жить на что-то надо, и на хлеб надо. А хлебушек я предпочитаю с маслом… Или в твоём замке подвалы ломятся от золотых монет да камушков? Ярл, казалось, потерял интерес к разговору и стал устраиваться поудобнее на ночь. Подбил повыше охапку сена (ОТКУДА?), пристроил под голову свою сумку, и, лишь укрывшись плащом, тихо пророкотал – Пальчики твои ловкие мы к полезному делу используем. Не возражаешь? Жалованье – для начала сотню монет в месяц, далее как себя поведёшь, и чему научишься. А насчёт замков моих – увидишь своими глазами. И подвалы тоже. И кладовые. Зловредная девчонка леани никак не могла угомониться. То ворочалась, то о чём-то своём думала.

– А не боишься, что обчищу и улизну? Или надеешься, что догонишь и примерно накажешь?

– Послушай, Айне. Ты всерьёз считаешь, что боги не создали ничего ценнее золота и драгоценных камней? А деньги – что, только средство оплаты, способ, но не цель. И потом … если я требую что-то от слуг или друзей, то помогаю им и сам. Правда, доверие это заслужить надо. На этот раз молчание длилось долго. Айне смотрела на звёзды, которые заглядывали в пещеру с пронзительно-чистого неба и думала о тех великих знаниях, которые ненароком обронили боги на эту землю, проносясь мимо по каким-то своим делам. О волшебных вещах, созданных в незапамятные времена неведомыми ныне мастерами и потому бесценных. О сильных мира сего и их незаметных, но могучих помощниках. «А ведь такими словами не шутят. И просто так не произносят. Да даже один из тысячи вряд ли задумывается о таких делах, тем более чтобы что-то предпринимать. Ярл, похоже, как раз то, что надо – и при деньгах, и с магией обращается ловчее, чем я с отмычкой. Повезло мне, выходит? Везучая я, вся в маму! А то, что чёрный … будем считать, что не все они такие. Сто монет – это конечно, не ахти что. Хотя, если прикинуть и удачные времена и не очень, когда по лесам меня гоняли, как косулю, то где-то так оно и выходило. Как он сказал? Для начала сотню в месяц? Нравится мне это „для начала“, ох нравится. А что касается учиться полезным делам и потом эти умения применять – так это мы со всей душой, к такому народ леани силой тащить не надо». С этими и подобными приятными мыслями Айне ворочалась недолго. Свернувшись калачиком под толстым до колючести пледом, она уснула наконец в вечер этого тяжёлого и очень-очень важного дня. Утро в пустыне наступает совсем не так, как в городе или в лесистых районах. Только что было темно и холодно, и лишь алая полоска там, вдали, на краю неба, предвещала восход соднца. В воздухе нет ни пыли, ни дыма, ни водяных паров, и поэтому утренней зари почти и не было – мгновенно была изгнана появившимся безжалостным светилом. Раз – и опять жар охватывает тебя со всех сторон, и лишь камни потрескивают, накаляясь для нового знойного дня. Правда, справедливости ради, следует отметить, что Айне высунула нос из пещеры, когда только-только появился свет на востоке. Принюхавшись к холодному свежему воздуху, она обратила внимание на какие-то шипяще-посвистывающие звуки снаружи и бесшумной змейкой выскользнула полюбопытствовать о причине. За склоном холма, давшего им приют на ночь, ярл упражнялся с двуручным мечом. Но как! Ничего подобного девушка не видела даже на соревнованиях мечников в имперском войске. Лезвие, шипя и постанывая, разрезало воздух в самых непонятных траекториях, причём следующий оборот не совпадал с предыдущим. К тому же, это не стоя на месте, а в каких-то полупрыжках-полувыпадах с поворотами в сторону и уходами, как будто воин отбивался от стаи орков, насевших на него со всех сторон. Айне с уважением посмотрела на это дело и потихоньку удалилась по своим утренним делам. Завтрак состоял из остатков индюшки, пучка свежей зелени, хлеба и кувшинчика совсем лёгкого вина.

– Теферь в гоод? – поинтересовалась Айне с набитым ртом. – Камень ве-нуть?

– И за этим тоже, – ярл уже поел и теперь придирчиво повторял вчерашний осмотр, – Годна без ограничений.

– К чему? – неосмотрительно ляпнула пациентка и быстренько замолчала – зачем напрашиваться? К тому же подозрения насчёт доброго нрава некромансеров снова зароились в её прекрасной головке. Дорога заняла примерно столько времени, сколько и предположила Айне по давешним впечатлениям. Обогнули какой-то бугор, причём набравшаяся сил путешественница нарочно залезла на вершину и оглянулась назад. Никакой скалы с пещерой, естественно, сзади не оказалось, зато впереди до дороги оказалось рукой подать. А невдалеке, не далее лиги, в полыхающее синевой небо вздымались стены и дворцы с таким трудом покинутого на днях Асмарала. Ловкие пальчики достали из кожаного мешочка изумительной красоты голубоватый драгоценный камень более чем изрядных размеров.

– Ну что ж, вернуть так вернуть, – вздохнула незадачливая похитительница, последний, наверное, раз наслаждаясь ощущением Силы, текущей через большой редкости добычу. – Только я верну так же, как и взяла. Тайно.

– Древние Дороги давно и плотно перекрыты, тайные тропы есть только в лесу, да и те известны только эльфам и нам, Леани. Выходит, есть ещё способы скостить полсотни лиг и не вспотеть? – Айне рассуждала примерно таким образом, а сама бегом догоняла чёрную фигуру, поджидающую её на обочине широкой дороги в тени привратной башни. Торговля ещё не полностью восстановилась после войны, да и народа полегло немало, а кто остался, редко мог похвастаться лишней монетой. Поэтому оживлённая некогда дорога из пограничного Асмарала вглубь империи ныне была куда как пустыннее. На своём пути к караулке стражников у городских ворот Айне обогнула лишь пару мастеровых, десятку конных патрульных и небольшой караван из какого-то морского порта. Живым вихрем пронесясь меж людей и животных, увернувшись и от сальных шуточек патруля и от камней, которые невесть зачем бросал в прохожих какой-то мальчишка, леани шелковым шнурком проскользнула сквозь череду каравана, мимоходом взвесила в руке кошель важного бородатого купца. С сожалением оставила деньги на месте, но аппетитный апельсин из корзины какой-то тётки, сидящей на задке телеги и с упоением распекавшей мальчишку, немедленно поменял хозяйку. Обогнув здоровенных работяг с какими-то свёртками на плечах, одним плавным движением Айне перетекла к ярлу как раз в тот момент, когда он отдавал стражнику два полугроша за право пройти через двойные кованые ворота в город. Нет вокруг Асмарала ни очень богатых угодий, ни больших залежей руд, ни бескрайних лесов. Не проходят через него и важные торговые пути, а в самом городе нет таких уж искусных мастеров или сильных магов. Но стережёт он единственный проход через пустыню в страну орков. Вот почему всесильный Император держит здесь войска и самых опытных наместников да военачальников. Да и налоги тут вдвое ниже – чтоб народ тянулся и торговый люд ходил охотнее. Вот почему стены высотой и толщиной могут поспорить со столицей Полночной Империи, и всегда на них вдоволь зорких глаз и острых копий. Ещё прадед нынешнего Императора повелел поставить здесь крепость, а затем и город. Лишь раз враги смогли прорваться внутрь, да и то – те немногие, кому это удалось, остались на каменных плитах моста, ведущего к цитадели. Как остров в бурю, так и Асмарал в войну стоял непокорённым среди орочьего вторжения. И выходили из него войска, и крепко били в тыл захватчикам, а потом ускользали под защиту исполинских стен и башен. На восток – пустыня, на запад – степь и Империя. Пока стоит город, не будет врагам вольного пути вглубь страны. Вот и живёт Асмарал, как жемчужина, и цветут его сады, и блестят его дворцы, и радуют душу фонтаны. Признаться, всё это великолепие мало трогало ярла и Айне, пока они пробирались к Храмовой улице. Укрывшись наконец в тени развесистой чинары возле небольшой харчевни, они сьели по вкуснейшей лепёшке с сыром и творогом, а потом из запотевших глиняных кружек не спеша смаковали клюквенный морс – редкость, и дорогущую редкость в этих местах. Наконец ярл взглядом показал – Пора! – и леани исчезла. Как будто лёгкий неслышный ветерок прошёлся под ветвями – и исчез. Через примерно час она тихо из ниоткуда появилась, слегка вспотевшая и дующая на палец.

– Занозу поймала, пока по балкам под крышей скакала, – зачем-то шёпотом обьяснила она, хотя не по-утреннему сильный зной уже разогнал с улицы почти всех. – Но положила на место так тихо, что никто этого и не заметил. Ярл вытащил леденящего вида острый ножичек, молниеносно извлёк занозу – Айне еле успела пискнуть – и предложил сходить по лавкам. После повторного распития клюквенного напитка предложение было принято и одобрено. Однако, не успели они перейти площадь перед каким-то собором, как на пути попался наряд стражников.

– Кхм, это, почтеннейшая. Тута у нас приказ задержать девку Леани. Сама пойдёшь аль будешь ерепениться? – с надеждой спросил высокий десятник. Айне не знала, хохотать ей или недоумевать, просто ускользнуть от этих неуклюжих хумансов или сначала немного пустить им кровь. С надеждой она оглянулась на ярла и обомлела. К ним подходил не странник полувоенного вида, не подозрительный чернокнижник. К ним подходил дворянин. Вельможа. Гранд. Та же одежда, сумка и меч, но как-то неуловимо изменилась походка, и выражение лица челевека – нет! титулованной Особы, привыкшей повелевать, карать и миловать. Не отдавая себе отчёта, Айне присела в глубоком реверансе. Про стражников и говорить нечего – они вытянулись, как на императорском смотре и отдали 'на караул'.

– Почему цепляетесь к моим слугам? – при звуках мурлычащего рокочущего голоса у всех поползли мурашки, и перед мысленным взором присутствующих проплыли виселица, дыба, клещи и прочие малоприятные детали обихода.

– Дык, ваше сиятельство, это … – десятник отдал честь и вытянулся, будто хотел стать похожим на фонарный столб, – приказ у нас, значит … Бедняга потел и пыжился, как будто мог стать ещё ровнее и выше.

– Искать девицу рода Леани, значит, – десятник вновь отдал честь.