У мне были вопросы к миссис Маргуччи, но с ними можно и подождать. Мне не хотелось беспокоить ее так поздно. У нее и так выдался нелегкий денек. Я заеду к ней завтра, а по дороге заскочу в контору и возьму адреса Гарви и Колуччи.
      Я объехала квартал и направилась на Гамильтон-авеню. Мой дом находился в двух милях от Бурга. Крепкое трехэтажное кирпичное строение, сооруженное в семидесятых годах довольно экономными строителями. Не слишком много удобств, но вполне приятный управляющий, который мог починить что угодно за упаковку пива, всегда работающий лифт и приемлемая квартплата.
      Я поставила машину на стоянку и взглянула вверх на окна моей квартиры. Там горел свет. Кто-то дома, но явно не я. Скорее всего, Морелли. У него был ключ. Я почувствовала прилив возбуждения при мысли о том, что увижу его, но тут же остыла. Мы с Морелли знали друг друга с детства, и наши отношения никогда не складывались легко.
      Я поднялась по лестнице, прислушиваясь к своим ощущениям. Решила, что я умеренно счастлива. Дело в том, что мы с Морелли уверены, что любим друг друга. Мы только не убеждены, что сможем вынести друг друга до конца наших жизней. Мне не очень хотелось выходить замуж за полицейского. Морелли же не желал жениться на охотнице за сбежавшими подозреваемыми. И еще имелся Рейнджер.
      Я открыла дверь и обнаружила на диване двух пожилых мужиков, которые смотрели футбол. Морелли нигде не было видно. Когда я вошла в комнату, оба мужчины встали и дружески улыбнулись мне.
      – Вы, видимо, Стефани Плам, – сказал один из них. – Разрешите представиться. Я – Бенни Колуччи, а это мой друг и коллега Зигги Гарви.
      – Как вы попали в квартиру?
      – Дверь была открыта.
      – Неправда.
      Улыбка стала шире.
      – Это Зигги. Он легко управляется с замками.
      Зигги просиял и помахал рукой.
      – Я уже стар, но пальчики еще работают.
      – Мне не очень нравятся люди, которые вламываются в мою квартиру, – заявила я.
      Бенни торжественно кивнул.
      – Прекрасно вас понимаю, но нам кажется, что в этом случае вы нас извините, поскольку у нас к вам очень серьезное дело.
      – И срочное, – добавил Зигги. – Очень срочное.
      Они переглянулись и дружно кивнули. Очень срочное.
      – К тому же, – добавил Зигги, – у вас очень любопытные соседи. Мы ждали в холле, но одна дама постоянно открывала дверь и смотрела на нас. Мы чувствовали себя неуютно.
      – Я думаю, мы ее заинтересовали, вы понимаете, что я имею в виду. А нам это ни к чему. Мы люди женатые.
      – Может быть, будь мы чуть помоложе… – улыбнулся Зигги.
      – Так какое у вас срочное дело?
      – Мы с Зигги очень хорошие друзья с Эдди Дечучем, – сказал Бенни. – Мы давно дружим. Вот мы и беспокоимся, куда это он так внезапно исчез. Боимся, не попал ли он в беду.
      – Вы хотите сказать, потому что он убил Лоретту Риччи?
      – Ну это же несерьезно! Эдди постоянно обвиняют в убийствах.
      Зигги наклонился поближе и заговорщически прошептал:
      – Наговоры все это.
      Ну, еще бы!
      – Мы беспокоимся, потому что думаем, что Эдди плохо соображает, – сказал Бенни. – Он последнее время в депрессии. Мы поехали его навестить, так он не пожелал с нами разговаривать. Он никогда таким не был.
      – Это ненормально, – добавил Зигги.
      – Короче, мы знаем, что вы его разыскиваете, вот мы и не хотим, чтобы он пострадал, понятно?
      – Вы не хотите, чтобы я его пристрелила.
      – Ну да.
      – Я почти никогда не стреляю в людей.
      – Иногда случается, но, помилуй бог, пусть это будет не Эдди, – сказал Бенни. – Вот мы и пытаемся этому помешать.
      – Можете мне поверить, – сказала я, – если он и получит пулю, то не мою.
      – И еще, – добавил Бенни. – Мы пытаемся разыскать Чучи, чтобы помочь ему.
      Зигги кивнул.
      – Мы думаем, что ему стоит показаться доктору. Может быть, психиатру. Вот мы и решили, что нам стоит объединить наши усилия, раз вы тоже его ищете.
      – Разумеется, – согласилась я, – если я его найду, я дам вам знать. – «После того, как отвезу его в суд и засажу за решетку». Но этих слов я вслух не произнесла.
      – Мы хотели спросить, нет ли у вас каких-нибудь идей на этот счет?
      – Нет. Увы, ни одной.
      – Жаль, а мы так на вас рассчитывали. Мы слышали, что вы очень способная.
      – На самом деле это не так… чаще всего, мне просто везет.
      Они снова обменялись взглядами.
      – А в этом деле, как вы думаете, вам повезет? – спросил Бенни.
      Трудно ощущать себя везучей, если ты только что упустила престарелого гражданина в депрессии, обнаружила труп женщины в его сарае и выдержала ужин с родителями.
      – Ну, об этом еще рано говорить.
      Послышался какой-то шум у дверей, дверь распахнулась, и в квартиру ввалился Лунатик. На нем был красный тренировочный костюм, обтягивающий его с ног до головы. На груди вышита серебром большая буква Л.
      – Привет, дружок, – сказал Лунатик. – Пытался до тебя дозвониться, но тебя никогда нет дома. Хотел показать тебе свой новый костюм Суперлунатик.
      – Бред собачий, – заметил Бенни, – он выглядит как пылающий фрукт.
      – Я супергерой, дружок, – поправил его Лунатик.
      – Скорее суперфруктовый торт. Ты что же, в этом трико весь день разгуливаешь?
      – Да нет, дружок. Это мой секретный костюм. Обычно я его надеваю, когда направляюсь на супердела, но мне хотелось, чтобы девушка увидела меня в полной красе, потому и переоделся на лестнице.
      – Ты можешь летать, как Супермен? – спросил Бенни.
      – Нет, но я умею летать мысленно, дружок. Знаешь, вроде как парю.
      – О господи, – вздохнул Бенни.
      Зигги взглянул на часы.
      – Нам пора. Если узнаете что о Чуче, дайте нам знать, хорошо?
      – Конечно. – Может быть.
      Я смотрела, как они уходят. Они напомнили мне Джека Спрэта и его жену. Бенни наел лишних фунтов пятьдесят, и его подбородок нависал над воротником. А Зигги походил на скелет индейки. Я предположила, что они оба живут в Бурге и ходят в один клуб с Чучем, но точно этого не знала. А поскольку они не сочли нужным оставить мне свои телефоны, у меня возникло еще одно соображение: похоже, Винсент Плам и за них вносил залог, вот они и не хотят светиться.
      – Так что ты думаешь об этом костюме? – спросил Лунатик, когда Зигги и Бенни ушли. – Мы с Даги нашли целый ящик таких костюмов. Думаю, они предназначались для пловцов или бегунов. Мы с Даги не знаем никаких пловцов, кому они могли бы понадобиться, но решили, что можем превратить их в суперкостюмы. Понимаешь, их можно носить вместо нижнего белья, и если вдруг понадобится стать супергероем, нужно всего лишь сбросить верхнюю одежду. Одна проблема – нет капюшонов. Наверное, поэтому этот старый пердун и не догадался, что я супергерой. Нет капюшона.
      – Ты ведь в самом деле не думаешь, что ты супергерой?
      – Это ты в смысле в жизни?
      – Ага.
      Лунатик явно удивился.
      – Супергерои – они ведь выдумка. Разве тебе никто не говорил?
      – Просто проверяю.
      Я училась вместе с Уолтером Данфи по прозвищу Лунатик и Даги Крупером по прозвищу Дилер в средней школе.
      Лунатик жил с двумя приятелями в небольшом стандартном доме на Грант-стрит. Вместе они составляли Легион неудачников. Все они курили травку, не нашли своего места в жизни и меняли одну работу за другой, едва сводя концы с концами. Еще они были добрыми и совершенно безобидными. Я не слишком часто виделась с Лунатиком, но наши пути иногда пересекались. Лунатик всегда вызывал во мне материнские чувства, он был похож на несчастного бродячего котенка, который неожиданно появляется иногда, чтобы поесть и согреться.
      Даги жил чуть подальше на той же улице, что и Лунатик. В школе он выделялся тем, что носил рубашку на пуговицах, тогда как все остальные ходили в футболках. Он неважно учился, не занимался спортом, не играл ни на одном музыкальном инструменте и не имел клевой машины. Единственным его достижением была способность всасывать напитки через соломинку носом.
      После окончания школы ходили слухи, что Даги переехал в Арканзас, где, говорили, он умер. Но несколько месяцев назад Даги появился в Бурге живым и невредимым. В прошлом месяце его прищучили за то, что он сбывает краденые вещи. Ко времени его ареста он скорее служил обществу, чем совершал против него преступления, поскольку стал неистощимым источником дешевого препарата метамусила, что очень выручало пожилых людей в Бурге.
      – Я думала, Даги перестал заниматься такими делами, – сказала я Лунатику.
      – Да нет, дружок, мы вправду нашли эти костюмы. Они вроде как лежали в ящике на чердаке. Мы убирались в доме и наткнулись на них.
      Странно, но я ему сразу поверила.
      – Так как тебе? – спросил он. – Круто, верно?
      Костюм был сделан из тонкой лайкры и обтягивал его костлявую фигуру плотно, без морщинки, включая то, что было у него между ног. Никакого простора для воображения. Если бы этот костюм был на Рейнджере, я бы не стала жаловаться, но так подробно Лунатика мне видеть не хотелось.
      – Костюм бесподобен.
      – Когда мы с Даги нашли эти костюмы, то решили, что будем этими, как их, борцами с преступниками… вроде Бэтмана.
      Бэтман показался мне приемлемым вариантом. Обычно Лунатик и Дилер выбирали себе объекты для подражания менее удачно.
      Лунатик стянул с головы шапку, распустив длинные темные волосы.
      – Мы решили начать бороться с преступностью сегодня вечером. Вот только Даги исчез.
      – Исчез? Что ты имеешь в виду?
      – Ну, вроде как испарился, дружок. Позвонил во вторник, сказал, что у него дела, но чтобы я приходил вечером смотреть борьбу. Так вот, а сам не появился. Он ни за что бы не пропустил борьбу, если не случилось что-то ужасное. На нем понавешено штук пять пейджеров, и он ни на один не смотрит. Не знаю, что и думать.
      – Ты его искал? Может, он у кого-нибудь из друзей?
      – Говорю же тебе, не в его стиле пропускать борьбу, – заметил Лунатик. – Никто вообще борьбу не пропускает, дружок. Он так ждал! Я думаю, случилось что-то плохое, поэтому я к тебе и пришел.
      – Например?
      – Не знаю. Просто дурное предчувствие.
      Мы оба вздрогнули, когда зазвонил телефон, будто наше ожидание несчастья заставило его случиться.
      – Он здесь, – послышался в трубке голос бабушки.
      – Кто? Кто здесь?
      – Эдди Дечуч! Мейбл заехала за мной после твоего ухода, чтобы мы могли отдать последние почести Энтони Варге. Он лежит у Стивса. Стивс на этот раз прекрасно поработал. Не знаю, как это у него получается. Энтони Варга не выглядел так хорошо и двадцать пять лет назад. Ему надо было забежать к Стивсу, когда он был еще жив. Короче, мы все еще здесь, и в похоронный зал только что вошел Эдди Дечуч.
      – Сейчас приеду.
      Не важно, депрессия у тебя или тебя ищут за убийство, в Бурге ты все равно отдаешь последние почести.
      Я схватила сумку с кухонного стола и выпихнула Лунатика в дверь.
      – Мне надо бежать. Я кое-кому позвоню и свяжусь с тобой. А пока иди домой, может, Даги уже ждет тебя.
      – В какой дом мне идти, дружок? К себе или к Даги?
      – К себе. И звони Даги время от времени.
      Мне было не по себе от тревоги Лунатика по поводу Даги, хотя, с другой стороны, ситуация не казалась мне критической. И все же Даги пропустил борьбу. И тут Лунатик прав. Никто не пропускает борьбу. Во всяком случае, у нас, в Джерси.
      Я выскочила в холл и спустилась по лестнице. Промчалась через вестибюль, выбежала на улицу и села в машину. Похоронное бюро Стивса находилось в двух милях вниз по Гамильтон-авеню. Я мысленно провела инвентаризацию. Перечный баллончик и наручники в сумке. Шоковый пистолет, возможно, тоже там, но он вроде не заряжен. Пистолет 38-го калибра в банке из-под печенья. Еще у меня есть пилочка для ногтей, если дела пойдут совсем серьезные.
      Похоронное бюро Стивса располагалось в белом оштукатуренном здании, которое когда-то было частным особняком. В целях расширения бизнеса к нему были пристроены гаражи для похоронных машин и ритуальные залы для прощания с умершими. Рядом небольшая стоянка для машин. Окна в конторе закрыты черными шторами, а у главного входа лежит зеленый ковер.
      Я поставила машину и помчалась к центральному входу. У дверей кучкой стояли мужчины. Курили и обменивались анекдотами. Это были рабочие в неприметных костюмах, чьи широкие талии и поредевшие шевелюры выдавали их возраст. Я прошла мимо них внутрь. Энтони Варга находился в ритуальном зале номер один. Во втором – Кэролин Борчек. Бабушка Мазур притаилась за искусственным фикусом в просторном холле.
      – Он с Энтони, – заговорщически прошептала она. – Разговаривает со вдовой. Возможно, примеривается, не прикончить ли ее в следующий раз и спрятать в своем сарае.
      В зале было человек двадцать. Большинство сидели. Несколько человек стояли у гроба. Эдди был среди тех, кто стоял у гроба. Я могла тихонько подойти и защелкнуть на нем наручники – самый простой способ закончить работу. К сожалению, это не пройдет незамеченным и расстроит людей, горюющих об усопшем. Более того, миссис Варга может позвонить моей матери и нажаловаться ей. Я также могу подойти к гробу и попросить Эдди выйти со мной. Или подождать, когда он уйдет, и прихватить его на парковке или на выходе.
      – Что же теперь делать? – волновалась бабушка. – Пойдем и схватим его или что?
      Я услышала, как кто-то сзади меня с шумом втянул в себя воздух. Это оказалась сестра Лоретты Риччи, Мэделин. Она только что вошла в зал и заметила Дечуча.
      – Убийца! – закричала она. – Ты убил мою сестру!
      Дечуч побелел и сделал шаг назад, оступился и повалился на миссис Варга. Они оба схватились за гроб, чтобы не упасть, гроб подозрительно наклонился, и все дружно ахнули, когда Энтони Варга повернулся на бок и стукнулся лбом о край гроба, обитый атласом.
      Мэделин сунула руку в сумку, кто-то крикнул, что у нее пистолет, и все бросились врассыпную. Некоторые рухнули ничком на пол, другие рванули к выходу.
      Помощник Стивса, Гарольд Баррон, кинулся на Мэделин, схватив ее за ноги, толкнул на бабушку и на меня, в результате чего мы все кучей свалились на пол.
      – Не стреляйте, – крикнул Гарольд Мэделин. – Возьмите себя в руки!
      – Я хотела всего лишь достать платок, козел, – сказала Мэделин. – Слезь с меня!
      – И с меня тоже, – подхватила бабушка. – Я старенькая. У меня кости хрупкие.
      Я поднялась на ноги и огляделась. Эдди Дечуча и след простыл. Я выскочила на улицу и бросилась к стоящим там мужчинам.
      – Кто-нибудь видел Эдди Дечуча?
      – Угу, – сказал один из них. – Он только что ушел.
      – В каком направлении?
      – На парковочную стоянку.
      Я слетела со ступенек и выбежала на стоянку как раз вовремя, чтобы увидеть Эдди, отъезжающего в белом «Кадиллаке». Я произнесла несколько крепких ругательств и поехала за ним. Эдди находился примерно в квартале от меня, причем ехал по разделительной полосе и не останавливался на светофорах. Он свернул к Бургу, и я даже подумала, что он направляется домой. Я ехала за ним, причем поворот к его дому мы проскочили. Кроме нас, на дороге никого не было, так что я понимала, что Эдди не настолько слеп, чтобы не заметить погони в зеркале заднего вида.
      Он продолжал крутиться по Бургу, проехал по Вашингтон-стрит и Либерти-стрит, потом вернулся назад. Я уже представила себе, как гоняюсь за ним, пока у него не кончится бензин. И что потом? У меня нет ни пистолета, ни бронежилета. И никакой поддержки. Придется полагаться на свои способности убеждать.
      Дечуч остановился на углу Дивижн-стрит, я тоже остановилась футах в двадцати от него. Темнотища, фонарь не горел, но в свете моих фар машина Дечуча была хорошо видна. Эдди открыл дверь, с трудом выбрался из машины и наклонился. Прикрыл глаза ладонью и некоторое время рассматривал меня. Затем спокойно поднял пистолет и три раза выстрелил. Бах. Бах. Бах. Две пули ударились об асфальт, третья попала в передний бампер моей машины.
      Вот и уговори такого! Я включила заднюю скорость и нажала на газ. Выехала на Моррис-стрит, остановилась, переключила скорости и пулей вылетела из Бурга.
      Когда я ставила машину на стоянку у своего дома, я уже перестала трястись. Убедилась, что не намочила штаны. Так что я могла собой гордиться. В бампере – огромная дыра. Могло быть и хуже, сказала я себе. Дыра могла быть в моей голове. Я пыталась как-то оправдать поведение Эдди тем, что он стар и немощен, но надо признаться, он перестал мне нравиться.
      Когда я вышла из лифта, одежда Лунатика все еще валялась в холле на моем этаже. Я собрала ее и вошла в квартиру. В дверях я остановилась и прислушалась. Телевизор работал. Похоже на матч по боксу. Я была почти уверена, что, уходя, выключила его. Я прижалась лбом к двери. Что теперь?
      Я все еще стояла в такой позе, когда открылась дверь гостиной и оттуда выглянул Морелли.
      – Плохой денек выдался?
      Я огляделась.
      – Ты один?
      – А кого ты еще ждешь?
      – Бэтмана, привидение, Джека Потрошителя. – Я бросила тряпки Лунатика на пол. – Я слегка не в себе. Только что удалось выбраться живой из перестрелки с Дечучем. Правда, пистолет был только у него.
      Я подробно живописала все Морелли, и, когда я добралась до сухих штанов, зазвонил телефон.
      – Ты в порядке? – спросила мама. – Твоя бабушка приехала домой и рассказала, что ты погналась за Эдди Дечучем.
      – Я в порядке, но Эдди сбежал.
      – Мира Сцилаги сказала мне, что пуговичная фабрика производит набор. И у них там всякие привилегии. Ты могла бы получить хорошую работу на конвейере. Или даже в офисе.
      Когда я кончила говорить по телефону, Морелли уже снова завалился на диван и смотрел бокс. На нем была черная футболка, свободный свитер крупной вязки и, конечно, джинсы. Морелли худощав, мускулист и смугл, как настоящий житель Средиземноморья. Он был отличным полицейским. От одного его взгляда мои соски начинали чесаться. Почти идеал, если забыть о работе в полиции.
      Собака по кличке Боб сидела на диване рядом с Морелли. Боб – метис, помесь лабрадора и еще кого-то. Сначала он жил у меня, но потом решил, что у Морелли ему нравится больше. Наверное, тянет к мужчине. Теперь он больше жил у Джо. Меня это устраивало, поскольку Боб ест все подряд. Если оставить его без присмотра, от дома останутся разве что гвозди да кафельная плитка. И так как он молотил все подряд, он часто оставлял за собой большие кучи.
      Боб приветливо помахал хвостом и снова принялся смотреть телевизор.
      – Я понимаю, ты знаешь того парня, который оставил одежду в холле, – сказал Морелли.
      – Лунатик. Он хотел показать мне свой новый тренировочный костюм.
      – Могу его понять.
      – Он сказал, что Даги пропал. Ушел вчера утром и до сих пор не вернулся.
      Морелли оторвался от телевизора.
      – Разве Даги не должен явиться в суд?
      – Да, но Лунатик не думает, что он сбежал. Он считает, что случилась беда.
      – Мозги у твоего Лунатика как омлет. Я бы не слишком полагался на его мнение.
      Я протянула Морелли телефон.
      – Позвони куда надо. Ну, ты знаешь, по больницам и так далее. И еще в морг. – Морелли, как полицейскому, это было легче сделать, чем мне.
      За пятнадцать минут Джо обзвонил все, что можно. Нигде не было никого, похожего по приметам на Даги. Я позвонила Лунатику и сообщила ему об этом.
      – Слушай, дружок, – сказал Лунатик, – мне становится страшно. Совсем не похоже на Даги. К тому же пропала моя одежда.
      – Насчет одежды не волнуйся. Ты же оставил ее у меня в холле.
      – Ну, ты молодец, – восхитился Лунатик. – Просто молодец!
      Я мысленно закатила глаза и повесила трубку.
      Морелли похлопал ладонью по дивану рядом с собой.
      – Садись и давай потолкуем насчет Эдди Дечуча.
      – А что насчет Эдди?
      – Не нравится он мне.
      Я непроизвольно вздохнула.
      Морелли на мой вздох не обратил никакого внимания.
      – Констанца сказал, что ты наверняка говорила с Дечучем, прежде чем он сбежал.
      – Эдди был в депрессии.
      – Полагаю, о Лоретте Риччи он не упоминал?
      – Нет, ни слова о Лоретте. Я нашла ее случайно.
      – Том Белл ведет это дело. Я встретил его после работы, так он сказал, что Лоретта была уже мертва, когда в нее стреляли.
      – Что?
      – Он не знает, что послужило причиной смерти. Надо ждать результатов вскрытия.
      – Зачем кому-то стрелять в труп?
      Морелли поднял руки, сдаваясь.
      Замечательно!
      – Еще что-нибудь можешь мне дать?
      Морелли взглянул на меня и ухмыльнулся.
      – Кроме этого, – быстро добавила я.
      Я спала и задыхалась во сне. На груди лежало что-то очень тяжелое, и я не могла дышать. Обычно я не вижу снов, в которых задыхаюсь. Я вижу во сне, как лифт вылетает сквозь крышу здания со мной вместе. Я вижу во сне, как за мной по улице с топотом гонятся быки. Еще мне снится, что я забываю одеться и голышом появляюсь в супермаркете. Но я еще никогда не видела во сне, что задыхаюсь. До сегодняшнего дня. Я постаралась проснуться и открыла глаза. Рядом спал Боб, водрузив свою огромную голову и передние лапы мне на грудь. Больше в постели никого не было. Морелли ушел. На цыпочках выбрался из спальни на заре и оставил Боба со мной.
      – Ладно, парень, – сказала я, – если ты с меня слезешь, я тебя покормлю.
      Может, Боб и не понимал слов, но он всегда чутко улавливал намерение, когда речь касалась кормежки. Он поставил уши торчком, глаза заблестели, и в долю секунды он соскочил с кровати и принялся танцевать вокруг со счастливой мордой.
      Я насыпала в миску собачьей еды и тщетно поискала, нет ли чего поесть человеку. Ничего. Ни хлопьев, ни мюслей, ни засохшей булочки. Мама всегда давала мне пакет с едой, но, когда я уходила от родителей, мои мысли были заняты Лореттой Риччи, и пакет с едой так и остался на кухонном столе.
      – Только взгляни, – обратилась я к Бобу, – какая я плохая хозяйка.
      Боб посмотрел на меня так, будто хотел сказать: «Послушайте, леди, вы накормили меня, а это совсем неплохо».
      Я влезла в джинсы, надела сапоги, нацепила куртку прямо поверх ночной рубашки и взяла Боба на поводок. В хорошем темпе мы спустились по лестнице, залезли в машину и направились к дому моей старинной врагини Джойс Барнхардт. Таким образом, мне не придется подбирать за Бобом дерьмо, и я сделаю полезное дело. Так мне, во всяком случае, казалось. Несколько лет назад я застала Джойс с моим мужем (теперь бывшим) на моем собственном обеденном столе, так что время от времени я плачу ей сторицей за ее обходительность.
      Джойс жила в четверти мили от меня, но пейзаж за окном разительно изменился. Джойс получала хорошие алименты от своих бывших мужей. Более того, муж номер три так жаждал от нее избавиться, что оставил ей полностью выкупленный дом. Дом был большой, с обширным участком земли и солидными соседями. Выстроен он был из красного кирпича, а портик над входной дверью поддерживали белые колонны. Некая смесь пантеона и китча. В районе насчет собак существовали строгие законы, так что мы с Бобом посещали Джойс только под покровом темноты. Или, как в данном случае, ранним утром, пока еще все спят.
      Я остановилась, не доезжая полквартала до дома Джойс. Мы с Бобом тихонько пробрались на ее главную лужайку, Боб сделал свои дела, мы осторожно вернулись к машине и поехали в «Макдоналдс». Каждое благое дело должно быть вознаграждено. Я съела яичницу и выпила кофе, Боб получил яичницу и ванильный молочный коктейль.
      После всех этих дел мы немного притомились. Дома Боб прилег подремать, а я пошла в душ. Смазала волосы гелем и уложила их мелкими кудряшками. Накрасила ресницы, подвела глаза и подкрасила губы. Я пока еще не решила ни одной проблемы, но выглядела чертовски неплохо.
      Через полчаса мы с Бобом вплыли в контору Винни, готовые к работе.
      – Ох-ох, – вздохнула Лула, – Боб снова при деле. – Она наклонилась и почесала Боба за ухом. – Привет, Боб, как дела?
      – Мы все еще разыскиваем Эдди Дечуча, – сказала я. – Кто-нибудь знает, где живет его племянник Рональд?
      Конни записала пару адресов на листке бумаги и протянула его мне.
      – У Рональда дом на Черри-стрит, но в такое время он, скорее всего, на работе. Он руководит асфальтовой фирмой. Это на Франт-стрит, около реки.
      Я сунула листок в карман, наклонилась к Конни и тихо спросила:
      – На улицах ничего не слышно про Даги Купера?
      – В смысле? – поинтересовалась Конни.
      – В смысле, что он пропал.
      Дверь в кабинет Винни распахнулась, и оттуда высунулась его голова.
      – Что значит пропал?
      Я взглянула на Винни.
      – Как ты умудрился услышать? Я шептала, а дверь к тебе была закрыта.
      – У меня уши в заднице, – сказал Винни. – Я все слышу.
      Конни пробежала пальцами по краю стола.
      – Чтоб тебя черт побрал, – сказала она, – снова «жучок» поставил. – Она высыпала из стакана карандаши, порылась в ящиках и вывалила содержимое сумки на стол. – Где ты, маленький поганец?
      – Никаких «жучков», – заметил Винни. – Говорю тебе, у меня прекрасные уши. Как радары.
      Конни нашла «жучок», прикрепленный снизу к телефону. Она вырвала его и раздавила рукояткой пистолета. Затем положила пистолет назад в сумку, а «жучок» швырнула в мусорную корзину.
      – Эй, – сказал Винни, – это же имущество фирмы.
      – Так что насчет Даги? – спросила Лула. – Он разве не должен явиться в суд?
      – Лунатик сказал, что он собирался вчера смотреть борьбу у Даги по телевизору с большим экраном, но Даги так и не появился. Лунатик боится, что с ним что-то случилось.
      – Я бы не упустила шанс посмотреть на этих борцов в коротких эластичных трусах на большом экране, – заметила Лула. – Представляю, что за зрелище!
      Мы с Конни с ней согласились. Девушка должна быть сумасшедшей, чтобы упустить шанс взглянуть на все эти мясные оковалки на большом экране.
      – Я ничего не слышала, – сказала Конни, – но я поспрашиваю.
      В это мгновение дверь с грохотом распахнулась, и в приемную влетела Джойс Барнхардт. Рыжие волосы взбиты до немыслимой высоты, брюки туго обтягивают задницу, а блузка расстегнута почти до пупа, демонстрируя черный лифчик и много еще чего. Глаза густо обведены черным, на ресницах тонна туши.
      Боб стремительно укрылся под стол Конни, а Винни нырнул в кабинет и запер дверь. Некоторое время назад Винни, после консультации со своим ненасытным дружком, согласился нанять Джойс агентом. Дружок до сих пор этому радовался, но остальные части тела Винни не имели понятия, что делать с Джойс.
      – Винни, ах ты урод, я видела, как ты уполз в свой кабинет. Выходи немедленно, черт тебя побери, – заорала Джойс.
      – Приятно видеть тебя в таком хорошем настроении, – заметила Лула.
      – Какой-то пес снова сделал свои дела на моей лужайке. Уже второй раз за эту неделю.
      – Наверное, без этого не обойтись, если выбираешь себе поклонников в приюте для бездомных животных, – невозмутимо сказала Лула.
      – Не заходи слишком далеко, толстуха.
      Лула сузила глаза.
      – Кто назвал меня толстухой? Еще раз назовешь меня толстухой, я тебе всю морду расквашу.
      – Толстуха, толстозадая, кусок сала…
      Лула бросилась на Джойс, обе свалились на пол, царапаясь и стараясь выдрать друг у друга побольше волос. Боб под столом не шелохнулся. Винни прятался в кабинете. Конни выжидательно стояла в сторонке, потом вдруг приблизилась к Джойс и приложилась к ее заду электрошоковым пистолетом. Джойс взвизгнула и застыла.
      – Я в первый раз пользуюсь этой штукой, – призналась Конни. – Довольно любопытно.
      Боб выполз из-под стола, чтобы взглянуть на умолкнувшую Джойс.
      – И давно Боб у тебя? – спросила Лула, поднимаясь на ноги.
      – Он у меня ночевал.
      – Полагаю, к куче на лужайке Джойс он имел самое прямое отношение?
      – Все возможно.
      – Насколько возможно? На десять процентов? На пятьдесят?
      Мы посмотрели вниз на Джойс. Она уже начала дергаться, так что Конни приложилась к ней еще раз шоковым пистолетом.
      – Понимаешь, я ненавижу собирать собачье дерьмо… – честно призналась я.
      – Ха! – воскликнула Лула. – Я так и знала!
      Конни угостила Боба плюшкой из стоящей на столе коробки.
      – Какой славный мальчик!

Глава 3