Глава 23

Арнольд Твигби уставился на конверт, который держал в руках, стоя возле задней двери особняка Колтрейнов. Начинался дождь, и курьер не хотел промокнуть насквозь. Не особенно вдохновляла его и необходимость возвращаться в тот самый дом, где днем раньше с ним так грубо обошлись. Он не получил обычных чаевых, а в добавление к этому его оскорбили, захлопнув дверь прямо перед носом. На этот раз он намеренно отправился к задней двери в надежде, что не натолкнется на ту же даму, которая столь нелюбезно отнеслась к нему.

Постучав несколько раз, но не дождавшись ответа, он принялся колотить в дверь, с ужасом взирая на нависшие над его головой темные, угрожающие облака. Раскаты грома уже гремели совсем неподалеку, а мрачное небо освещалось вспышками молнии.

Хьюджли Металберн сидел за столом на кухне, жадно поглощая содержимое бутылки с хересом. Когда стук в дверь повторился более настойчиво, он недовольно нахмурился и, неохотно поднявшись со стула, заковылял к задней двери.

Распахнув ее, Хьюджли рассерженно спросил:

– Ну что еще? Что вам нужно?

Арнольд чуть не застонал. Какое вознаграждение можно ожидать от этого пьяницы?

– У меня послание к месье Колтрейну.

– Его здесь нет, – огрызнулся Хьюджли.

Арнольд получил подробные указания передать послание лично в руки человеку, чье имя было указано на конверте, и никому другому. Если не удалось доставить его сейчас, то придется еще раз идти в этот неприятный во всех отношениях дом.

– Не могли бы вы мне сказать, где я могу его найти? Я должен передать письмо ему лично в руки.

Хьюджли покачал головой и начал закрывать дверь. Арнольд выставил руку, пытаясь помешать ему.

– Пожалуйста. Уже темнеет, и приближается гроза, а мне придется приходить сюда до тех пор, пока я не застану месье. Не избавите ли вы нас обоих от лишних хлопот, сказав, где я все же могу найти его?

– Я прослежу за тем, чтобы он получил письмо. – Хьюджли выхватил конверт из рук Арнольда, оттолкнул его и быстро захлопнул дверь.

Арнольд начал колотить в дверь кулаками, громко крича:

– Подождите! Вернитесь! Откройте дверь! Пожалуйста! У меня есть указания!

– Я избавлю нас обоих от лишних хлопот! – пообещал Хьюджли через дверь. – А теперь проваливай!

Арнольд ощутил первые робкие капли дождя. Какое-то время он постоял у двери, кипя от злости, а потом успокоился: откуда он знает, что этот старый пьяница не Колтрейн? Так что если у хозяина возникнут вопросы, он скажет, что пьянчуга представился Колтрейном. Пусть докажет, что это не так. И кроме того, ведь ему снова не заплатили за его труды.

Он поспешил прочь в надежде скрыться от надвигающейся грозы.

Хьюджли заковылял обратно к столу, сел и еще раз отхлебнул из бутылки. Он смотрел на конверт немигающими глазами, и его охватывало беспокойство: взяв послание, он мог навлечь на себя кучу неприятностей. Он решил, что, пожалуй, лучше узнать, что содержалось в письме. Трясущимися пальцами он разорвал конверт и, едва прочитав первые строки, понял, что вмешался в важное и деликатное дело. Ему приходилось слышать имя человека, подписавшего письмо, – Драгомир, и он знал, что тот был очень состоятельным и влиятельным русским господином, который вряд ли будет доволен, узнай он о подобной вольности.

Испуганный, с выпученными глазами, Хьюджли разорвал послание на мелкие кусочки и снова потянулся за бутылкой. Если кто-то спросит, он поклянется всеми святыми, что ничего не слышал о письме, что никто и близко к дому в этот вечер не приближался. Пусть курьера уволят, надо заботиться о себе самом, ведь на его содержании жена и двое детей. Он не может потерять работу из-за глупой ошибки. Он постарался поскорее забыть об этом.

Было уже довольно поздно, половина девятого. Дани намеревалась уйти из магазина в «Палас» больше часа назад, но день, как назло, выдался очень суматошным. Покупателей было больше, чем когда-либо, однако большинство из них лишь бесцельно осматривали экспонаты. Приступив к уборке, Дани пришлось прерваться из-за разразившегося скандала между двумя ее арендаторами и успокаивать их, пригрозив выселением. Артисты, как она теперь поняла, порой весьма темпераментны.

Вдобавок ко всем неприятностям она уронила корзинку, и бутылка шампанского, которую она надеялась выпить с Дрейком, разбилась вдребезги.

Расстроившись, она убрала осколки. Такого же хорошего шампанского у нее не было, но что поделаешь.

А тем временем, спрятавшись в тени переулка, расположенного напротив магазина, за происходившим беспокойно наблюдал Сирил. Как всегда, когда он нервничал, он хрустел суставами пальцев. Итак, все улажено. Курьер отнесет ложную телеграмму из России Драгомиру ровно в три часа утра. Дани уже покинет его апартаменты.

Что касалось магазина, то пробраться в него не составляло труда. Когда Сирил приходил к Дани в последний раз, то, воспользовавшись моментом, когда девушка отвлеклась, снял щеколду с окна. Ему оставалось подождать, пока соседи заснут, взять картину и исчезнуть. Сирил устроил так, чтобы за гостиницей Драгомира постоянно наблюдали и помешали любой его попытке сообщить Дани, что его срочно вызвали в Россию, даже если русский сам решит отправиться к ней домой с этой вестью. Все будет обставлено как обычная кража; сообщник Сирила должен лишить Драгомира сознания, вытащить его бумажник, отвезти на вокзал и там оставить. Если все получится, Сирил убедит Дани срочно уехать из города, чтобы она не смогла узнать о случившемся с ее возлюбленным позже, когда Драгомир снова попытается встретиться с ней.

Сирил нахмурился, подумав о том, что пройдет около недели, прежде чем ему удастся покинуть Париж, однако сейчас корабли отплывали из Шербура не так часто, как летом. Ну что ж, значит, он спрячет картину и будет вести себя как обычно.

Он самодовольно улыбнулся. Пока все шло согласно его плану. Уже недолго осталось ждать того момента, когда картина наконец окажется у него в руках… А кто предскажет, как отреагирует Дани на неожиданное исчезновение Драгомира, поверив, что вор именно он?

Колт сердито бродил по дому. Почти девять часов, черт побери. Куда же все подевались? Родителей нет, слуги ушли на ночь. Даже Лили нигде не было, а ему сейчас особенно хотелось увидеть ее.

Проведя два дня в беспробудном пьянстве, он наконец пришел в себя, проснувшись утром с ужасной головной болью и твердым решением жениться на ней. Не важно, что у Дани совершенно иной взгляд на подобные вещи. Лили, очевидно, не разделяет столь либеральных взглядов. Она поклялась, что любит его, и он верил ей. Колт чувствовал, что должен поступить по-мужски и сохранить ее уважение. Он постарается устроить хорошую свадьбу. Он не любил Лили, никогда не притворялся, что испытывал это чувство, но, пережив два неудачных романа, воспоминания о которых приносили боль и отвращение к самому себе, он хотел покоя.

Итак, где же Лили? Он хотел сказать ей о своем окончательном решении и назначить дату свадьбы. Когда они пойдут к его родителям, он проявит твердость и даст им понять, что ожидает получить их благословение. В конце концов он взрослый человек, и они не имеют права относиться к нему как к маленькому мальчику. Он не намерен далее мириться с этим.

В поисках Лили Колт вошел на кухню. Свет маленькой лампы освещал пустую комнату. Неожиданно Колт почувствовал, что зверски проголодался и подошел к столу, где стояли несколько накрытых блюд.

Его внимание привлекли разорванные клочки бумаги.

Он поднял самый большой из обрывков и разобрал несколько слов… но этого было довольно.

Мерзавец Драгомир!

Колт выскочил из кухни, стремглав вылетел из дома. Дождь хлестал ему в лицо, раскаты грома, сотрясавшие землю, раздавались в унисон с его бешено бьющимся сердцем.

Итак, ясно, что произошло. Бедная Лили, полагая, что ее отвергли, безрассудно бросилась в объятия этого негодяя, Драгомира. Кто еще мог прислать послание в особняк? Дани больше не жила здесь и, как считал Колт, не находилась более под воздействием чар русского.

Он нанял экипаж, запрыгнул внутрь и скомандовал:

– В «Палас», живо!

Пусть он не любит Лили, но она все-таки его невеста, гостья его дома и, следовательно, находится под его опекой и защитой. Он не позволит Драгомиру воспользоваться ее слабостью.

Вскружив голову его сестре, Драгомир теперь возомнил, что может добавить к своей коллекции и Лили.

Колт заскрежетал зубами. Каков подонок! Он дрожал от гнева.

Господи, молился он, пусть это будет ошибкой, пусть он найдет Драгомира одного. А обрывкам записки найдется самое простое объяснение, так же как и таинственному исчезновению Лили из дома в столь поздний час.

Колт резко и так глубоко вздохнул, что в груди у него заболело.

Да, он надеялся, что ошибался, ибо, если это не так, он убьет этого сукина сына!

Антуан задумчиво смотрел вслед прелестной молодой леди. Какие чудесные у нее глаза! Не много таких красавиц ласкали его взор.

Он вытащил сигару из кармана пальто, встал в тень и закурил. Месье Драгомир сказал, что, пока его не видят гости, ничего страшного, если он позволит себе затянуться разок-другой. Он считал, что вполне может позволить себе небольшой перерыв. Вечернее время обычно не отличалось богатством событий.

Примерно час назад вернулась та неприятная особа, которая устроила отвратительную сцену днем раньше. Она ни слова не сказала ему и даже не удостоила его взглядом.

А всего несколько мгновений назад прибыл возбужденный молодой человек. Он выглядел весьма расстроенным и спросил, как пройти в апартаменты месье Драгомира.

А теперь пришла эта красивая леди…

Антуан курил сигару и сердито думал, что, если месье решил устроить вечеринку, надо было предупредить консьержа о ней.

Глава 24

Дрейк притворился, что выпил слишком много, полагая, что так сможет объяснить свое сопротивление попыткам Лили затащить его в постель, не обидев ее.

С тех пор как она пришла – около восьми часов, она уже не раз делала ему прозрачные намеки, что предпочитает забыть об ужине, который он заказал, и заняться вместо этого любовью.

Однако у Дрейка были другие планы. Он намеревался в девять пятнадцать расположиться с ней на диване, так, чтобы их было сразу видно из Серебряной гостиной. К девяти тридцати, когда он ожидал появления Колта, Дрейк постарается, чтобы объятия их выглядели как нельзя более страстными. Колт все увидит и сразу поймет.

Но, черт побери, не было еще и девяти, и ему становилось все сложнее удерживать Лили в рамках составленного им расписания.

– Я не хочу есть, – шептала она, прижимаясь к нему грудью. – Я хочу другого…

– Мы и не едим, – пьяным голосом возразил Дрейк, размахивая бокалом вина, – мы пьем! Вкушаем нектар богов!

Он притворился, будто хочет встать, намеренно наклонившись вперед и невнятно бормоча:

– Где же официант? Я сказал ему, чтобы он принес водку! Я хочу пить настоящий мужской напиток!

Он неуклюже повалился в кресло, раздраженно ударив бокалом по столу.

Лили улыбалась, но глаза ее были холодны. Как же убедить его в том, что она единственная женщина, которая может доставить ему удовольствие в постели, если не затащить его туда? Длинный ужин был простой тратой времени. Она подошла к Драгомиру, нежно сжала его руку и прошептала на ухо:

– Мы уже довольно выпили, любовь моя. У нас в меню сегодня другие, сладостные блюда… – Она положила руку ему на бедро и стала подбираться нетерпеливыми пальцами к заветной выпуклости.

Дрейк чуть не застонал. Ситуация выходила из-под контроля. Колт должен был увидеть, как они целуются, – не больше. Колт наверняка придет в ярость, Лили будет сокрушаться… возможно, скажет, что он заманил ее сюда, напоил, заставил уступить. Значит, необходимо быть в форме, чтобы объяснить Колту, что весь этот спектакль специально подстроен. Если же Колт застанет их с Лили в самом разгаре занятий любовью, он ни за что на свете не поверит, что это подстроено…

Он отпихнул Лили и вскочил на ноги. Грозя пальцем, он укоризненно отчитал ее:

– Нет, нет, молодая леди. Не лишайте меня сегодня истинно мужского напитка. Как же без него я доставлю удовольствие моей маленькой шалунье? Я должен быть во всеоружии!

Он спотыкаясь направился к бару, а Лили смотрела ему вслед раздраженная, но в то же время польщенная его словами.

Дрейк наливал вино в бокал, когда почувствовал, как Лили обняла его.

– Я хочу тебя, Драгомир. Сейчас… – Она прижалась сильнее.

Через ткань рубашки он почувствовал, что ее соски стали твердыми, как вишневые косточки… и сам возбудился.

Она опустила ладони ниже, и он едва перевел дыхание.

– Ты тоже хочешь меня, Драгомир! – торжествующе воскликнула она.

Он увернулся от ее требовательных рук, заставил себя рассмеяться и посмотрел на нее:

– Моя дорогая, позволь мне только один бокал, пожалуйста, и я обещаю, что буду любить тебя всю ночь. – Он поцеловал ее в кончик носа, отвернулся и услышал ее горестный вздох.

Украдкой взглянув на часы, он увидел, что нет еще и девяти. Черт побери, как он сможет удерживать ее в течение получаса? Можно, конечно, начать медленную любовную прелюдию, однако следовать этому сценарию довольно сложно, принимая во внимание выплескивавшееся через край желание Лили…

Он залпом осушил стакан водки, почувствовал приятное тепло внутри. Обычно он предпочитал медленно потягивать этот крепкий напиток, но сейчас он хотел немного забыться.

– Драгомир… – хныкала Лили, нетерпеливо постукивая ножкой.

Он повернулся к ней, и сердце забилось сильнее при виде обнаженных грудей. Она открыла лиф платья и сжимала их руками.

– Возьми меня, – хрипло попросила она. – Сейчас же!

Он застонал и приблизился к ней, зная, что переживает самые ужасные тридцать минут за всю свою жизнь. Как овладеть собой и проявить сдержанность, как не поддаться ее соблазнительным чарам?

Он взял ее на руки и отнес на диван. Прильнув к ее рту в поцелуе, он стал нежно ласкать ее груди.

«Это, – отчаянно подумал он, – не совсем то, что надо увидеть Колту, когда он выйдет из лифта».

Неожиданно двери лифта распахнулись.

Дрейк замер.

С громким криком в комнату ворвался Колт:

– Ты, сукин сын!

Дрейк отпустил Лили так быстро, что она упала на пол, возмущенно взвизгнула, а потом, осознав, кто находится в комнате, испуганно закричала:

– Колт, это не то, что ты думаешь…

Дрейк замер, приготовившись к худшему.

Лицо Колта стало пунцовым от ярости, серые глаза расширились. Он сжимал и разжимал кулаки, пытаясь побороть внезапно охватившее его страстное, неистовое желание убить обоих.

Лили быстро поднялась и поспешно натягивала платье.

Дрейк встал так, чтобы диван находился между ним и Колтом.

– Давай поговорим, Колт, – сказал Дрейк непринужденно. – Я ждал тебя, значит, ты знаешь, что все это подстроено…

– Подстроено? – прорычал Колт, возмущенный тем, что этот негодяй еще и лжет. – Я совершенно случайно обнаружил записку, которую ты адресовал ей. А если бы этого не случилось, вы так и продолжали бы дурачить меня?

Лили была ошеломлена, поняв, что Драгомир против нее, а значит, она потеряла обоих кавалеров. Не теряя ни минуты, она громко заверещала:

– О, Колт, слава Богу, что ты здесь! Он пригласил меня, сказал, что хочет поговорить о твоей сестре, затем подсыпал что-то в мой бокал. Все вдруг стало как в тумане, и он опрокинул меня на диван…

Она начала истерично плакать, бросилась к Колту за ожидаемым утешением, но он грубо отпихнул ее.

Лили снова оказалась на полу.

Колт злобно прищурился и угрожающе погрозил пальцем. Он дрожал от переполнявшего его гнева.

– Не приближайся ко мне со своими лживыми речами, Лили! – прохрипел он. – Я все видел: тебя никто не поил и не принуждал.

– Успокойся и выслушай, Колт, – призвал Дрейк. – Я подстроил все для того, чтобы ты понял, кем она является на самом деле. Все, что она рассказала тебе, – ложь. Лили приехала в Париж вовсе не для того, чтобы отыскать свою тетю.

Колт устремил полный отвращения взгляд с ползающей у него в ногах Лили на русского.

– Она приехала сюда для того, чтобы найти богатого мужа и устроить свою жизнь, – продолжал Дрейк спокойно, словно это всем было известно. – У нее самой нет ни гроша. Я слышал о ней еще в Лондоне, когда она была любовницей одного старика до тех пор, пока он не устал от нее.

Лили в бешенстве потрясала кулаками, губы ее скривились в уродливой гримасе.

– Ты – подонок! Развратный подонок! Ты лжешь! Скажи, что ты лжешь, иначе я выцарапаю тебе глаза…

Она поднялась на колени, готовая наброситься на Дрейка, но Колт опередил ее, отшвырнув в сторону ногой.

– Лучше уйди с глаз моих! – прорычал он.

Дрейк тем временем продолжил:

– Я узнал ее в тот первый вечер, когда мы все вместе собрались за ужином. Дани рассказала мне о том, как она оказалась в вашем доме, и я сразу понял, что она задумала.

Лили завизжала, попыталась встать на ноги, но Колт снова толкнул ее.

– Я хотел помочь тебе, Колт. Когда Дани сказала, что ты собираешься жениться на ней, я решил, что должен что-то предпринять, убедить тебя не совершать страшной ошибки.

Колт чувствовал, что Драгомир говорит правду, и все же не испытывал к нему благодарности. Он мучительно, горько прозрел – снова его обманула женщина. Он был унижен, растоптан.

А человек, который открыл ему глаза, стоял теперь перед ним и с сожалением смотрел на него.

Колт ненавидел, когда его жалели, поэтому он был страшно зол на Дрейка.

В этот момент из лифта вышла Дани. Мгновение она стояла в дверях, не понимая, что происходит. Что делают здесь Колт и Лили, и почему Лили валяется на полу и истошно вопит? Почему Драгомир стоит за диваном, словно прячется?

Колт потерял всякий контроль над собой, кинулся через всю комнату к Дрейку и хотел схватить его за горло. Они повалились на пол, увлекая за собой стоявшие светильник и стол.

Дани в ужасе закричала:

– Прекратите! Вы с ума сошли!

Дрейк с трудом удерживал Колта за руки, не давая ему подняться. Он не хотел бить его, но и не собирался позволять ему избить себя. Он сел на Колта верхом, но тот не думал сдаваться.

Дрейк вдруг осознал, что здесь находится Дани, и почувствовал себя так, словно именно его пригвоздили к полу.

– Это не то, что ты думаешь…

– Именно то! – перебила его Лили. – Он послал мне записку, попросил прийти сюда, затем напал на меня и теперь пытается выкрутиться из всего этого. Спроси Колта! Он обнаружил записку и поэтому оказался здесь.

Колту было нестерпимо больно, но он понял и согласно кивнул.

– Я действительно послал записку, но не Лили, – невозмутимо откликнулся Дрейк, надеясь, что ему удастся убедить Дани. – Она была адресована Колту, и в ней содержалась просьба прийти сюда сегодня вечером. Я хотел подстроить все так, чтобы он обнаружил ее здесь и понял, что Лили ничуть им не дорожила, а просто ищет богатого мужа. – Он покачал головой. – Не могу понять, как он мог так превратно истолковать мое послание.

Колт усмехнулся, усилием воли заставляя себя подняться.

– Твоя записка предназначалась вовсе не мне, чертов ублюдок! Лили порвала ее, но я смог разобрать довольно для того, чтобы узнать, от кого она.

Дрейк ударил себя ладонью по лбу. Колт не получал его записку!

Кто-то другой перехватил ее. Кто и почему, выяснится позже. Теперь самое главное – уладить эту неразбериху. Боже, как смотрит на него Дани! Какая боль в ее глазах!

Он протянул ей руку:

– Ты веришь мне?

Он услышал ее голос, холодный, доносящийся словно из могилы.

– Я всегда знала, какой ты на самом деле, но сердце продолжало бороться с разумом. Теперь довольно, – тихо промолвила она, повернулась и направилась к лифту.

– Подожди! – поспешил Колт следом за ней, и двери лифта захлопнулись.

Дрейк почувствовал, что его охватывает злоба. Неужели Дани окажется такой же эгоистичной и упрямой, как все другие… как его мать?

Лили встала и с ненавистью смотрела на него. Голубые, глаза ее потемнели от ярости.

– Лучше вызови лифт, Лили, – бросил ей Дрейк.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Лили поплелась к лифту.

Сирил легко и бесшумно отворил окно и залез внутрь. Магазин Дани был тускло освещен светом от уличной лампы, однако он и без этого знал дорогу, поскольку прекрасно запомнил расположение магазина.

Направившись прямо к стене, на которой висели картины, обнаруженные в Монако, Сирил нашел ту, которая была ему нужна, снял ее с крючка и снова вылез в окно, крепко прижав к груди драгоценную добычу. Он не стал закрывать окно. Пусть это выглядит как кража – именно так он задумал. Подозрение будет направлено на Дрейка, ведь именно он неожиданно и таинственно исчезнет!

Он поспешил по переулку, останавливаясь в темноте только затем, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, и продолжая свой путь.

Дрейк нахмурился, услышав, как кто-то постучал в дверь.

– Кто там? – спросил он. Господи, ведь только три часа утра!

– Телеграмма, сэр.

Дрейка мгновенно охватили мрачные предчувствия. Новости об аресте матери, о ее побеге из Сибири тоже приходили в ночные часы.

Именно в такой час получил он и известие о смерти отца.

Дрейк глубоко вздохнул, невольная дрожь прошла по его телу.

– Месье Драгомир, – сказали тихо, но настойчиво. – Пожалуйста, у меня для вас телеграмма.

Дрейк открыл дверь и взял телеграмму, поискал в кармане несколько франков, затем закрыл дверь и разорвал бумагу.

Он читал, и сердце начинало биться все сильнее. Он никогда не слышал о кузене, который прислал телеграмму, но это не имело никакого значения. Любой родственник, в котором текла хоть капля крови Михайловских, хотел бы восстановить честь своего фамильного имени, а этот кузен полагал, что знает, где спрятано яйцо Фаберже.

Дрейк пришел в невероятное возбуждение и тут же стал собираться в дорогу. Кузен намекал, что ему угрожала опасность – революционеры подозревали, что он обладал важными сведениями, и поэтому нельзя было терять времени.

Он вдруг вспомнил о Дани.

Как бы Дрейку хотелось поверить ей свои тайны, а затем, возможно, и разделить с ней радость от первого проблеска надежды за долгие десять лет!

Но увы, он ей был неинтересен, не нужен. Теперь уже слишком поздно.

Еще одна самоуверенная, эгоистичная женщина. Как он ненавидит их всех!

С презрительной усмешкой на губах он возобновил сборы. Однако ни на мгновение его не покидало чувство: ненависть его гораздо меньше, чем он осмеливается признаться самому себе.

Глава 25

Дани проснулась, но ей совсем не хотелось вставать. Она почти не сомкнула глаз, вся ночь превратилась для нее в кошмар, унижение.

Дрейк и Лили.

Она закрыла глаза, пытаясь вычеркнуть из памяти этих двоих вместе – слишком больно.

Почему так случилось?

Ведь она уже стала понимать Дрейка, поверила, что настоящий Дрейк совсем не такой, каким пытались его выставить в досужих сплетнях и слухах.

Так было до прошлой ночи.

Она смахнула слезинку тыльной стороной ладони. Она не будет плакать, не из-за чего. Она ведь осталась сама собой, личностью, независимой и свободной. И ничто, помимо этого, не имеет больше значения. Если он попытается объясниться с ней, помириться, она не станет слушать. Конечно, ее не касается, виделся ли он с другими женщинами, но Дани не собиралась бесполезно тратить время на мужчину, которому нельзя доверять. В конце концов Лили помолвлена с ее братом, и встречаться с ней Дрейку было непростительно.

Наконец она убедила себя в том, что ничего не добьется, лежа в постели и мучая себя унизительными воспоминаниями, – жизнь ведь продолжается, несмотря на раздиравшую ее душу боль.

Дани приняла ванну, оделась и спустилась в магазин. Чтобы чем-то занять себя, она сварила кофе. Она допивала уже вторую чашку, когда в магазин вошел Колт. Выглядел он так, словно вообще не ложился ночью. Глаза покраснели и опухли, под ними залегли темные тени. Приблизившись к сестре, он уныло пробормотал: